Текст книги "Часы королевского астролога"

Автор книги: Наталья Солнцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 12

Глебов шел по улице, как пьяный. То, что он увидел в «мавританском будуаре», выходило за рамки здравого смысла. Он силился понять и не мог. Его ум отказывался работать, делать какие-либо выводы. Ранняя весна превратила город в сюрреалистическую картину в мутных черно-голубых тонах. Как будто безумный художник пытался написать на темном холсте лунные улицы, деревья и дома: его рука дрожала, и мазки ложились неровно – где гуще, где реже…

Глебов не сразу сообразил, что у него все расплывается перед глазами. Он остановился и опустился на грязную скамейку. Тут же вскочил – вдруг его заметят здесь, запомнят? Ему нужно идти, как можно быстрее… и как можно дальше отсюда. Дальше, дальше! Взгляд зацепился за таксофон. Таксофон!

«Мне нужно позвонить? – подумал Глебов. – Но кому? Зачем? Мне нужно позвонить!»

Он забыл про мобильник. Он все забыл, кроме открывшейся перед ним картины в полумраке «мавританского будуара».

Впрочем, даже если бы его память включилась, напрасно было бы шарить по карманам в поисках телефона. Трубка осталась дома – он спешил и не удосужился захватить ее с собой. А карточки у него не было, он никогда не пользовался уличными автоматами.

«Будет поздно! – вспыхнуло в у него в уме. – Ты пожалеешь…»

Откуда приходят эти мысли? Глебов остановился и приложил руку ко лбу.

Лицо Магды, которая смотрела на него из окна, когда он уходил, так явственно представилось ему, что он вздрогнул. Неужели это она? Нарочно позвонила ему, хотела проверить, убедиться… Нет. Она не могла.

«Почему нет? – возразил он себе. – Она знала, что я побегу туда… Она нас застукала! Она все подстроила…»

Пронизывающий ветер и пустота ночных улиц отрезвили его. Кое-где еще лежал снег – серый, покрытый ледяной коркой. Каждый шаг отдавался эхом от спящих домов, и эти простые звуки вернули Глебову ощущение реальности. Он решил ехать на вокзал – там он смешается с другими пассажирами, и его не запомнят.

Он пытался остановить такси, но несколько машин проехали мимо – видимо, его внешность не внушала доверия. Наконец, какой-то допотопный «Москвич» притормозил.

– На ближайший вокзал… – выдохнул Алексей.

Водитель с подозрением уставился на него:

– Под кайфом, что ли, мужик?

– Нет, я… – Он полез в карман и не глядя вытащил купюру. – Подбрось! Не обижу.

Водитель хмыкнул, но купюра произвела на него должное впечатление:

– Ладно, садись.

На вокзале Глебов купил телефонную карту и позвонил – он набрал номер, который сам собой всплыл в памяти.

– Я, между прочим, сплю… – пробормотала Астра. – Вы на часы смотрели?

– Нет.

– Что-то случилось?

– Мне необходимо срочно с вами встретиться!

Глебову было не до правил приличия. Он не мог говорить по телефону о том, что произошло.

– Не могли бы вы приехать… – Он даже не знал, на каком вокзале находится. – О, черт!

– Я никуда не поеду. Уже поздно.

Поздно! Она тоже говорила: «Будет поздно!» Глебов вдруг рассвирепел:

– Вы не хотите меня выслушать? Я ваш клиент! Вы обязаны… – Он осекся. – Простите…. Я не в себе.

Ему стало стыдно за панику, которой он поддался, за ужас, которому позволил овладеть собой.

– Подождите до утра, – предложила Астра.

– Подождать? Вы даже не знаете, о чем речь! Хотя вы правы. Я потерял счет времени, совсем расклеился. Извините меня.

Он положил трубку и посмотрел наконец на часы. Немудрено, что Ельцова отказалась приехать, – уже ночь. Три часа ночи… Магда, вероятно, беспокоится. Или, наоборот, торжествует, злорадствует. Добилась-таки, чего хотела. Может, позвонить ей?

Он подумал о Коломбине, о том, как она лежит там – среди мавританских арок и ковров, оловянного блеска кувшинов, фальшивой позолоты, синих драпировок. А закрыл ли он дверь за собой? Его обожгла мысль об уликах, которые он не успел убрать, – следы, ворсинки одежды, отпечатки пальцев. Господи, какой же он олух! Нужно было не спешить и уничтожить все, что можно.

– Никто не знал о наших встречах и об этой квартире, – прошептал он. – Таинственность, которой маска окружала себя, сослужит мне хорошую службу.

– Не строй иллюзий! – безжалостно произнес внутренний голос. – А Магда? А тот, кто сделал это?

Женщина, дремавшая, опустив голову на плечо своей спящей подруги, приоткрыла глаза и взглянула на него. Глебов с трудом сдержался, чтобы не отвернуться. Ему нечего бояться – это просто пассажиры. Скоро объявят посадку, и они пойдут к своим поездам, умчатся в дальние края. Им нет до него дела!

«Как я оказался в зале ожидания? – подумал он. – Ноги сами принесли. Куда мне еще деваться? Посижу тут до рассвета, а там…

Алиби! – произнес кто-то внутри его. – У тебя нет алиби! Когда тебя спросят, где ты был в момент убийства, тебе будет нечего сказать. Что заставило состоятельного человека бродить ночью по городу, околачиваться на вокзале? Почему ты не спал, как все нормальные граждане, в своей постели? Ссора с женой? Чепуха! Вы не ссорились, и Магда охотно подтвердит это. Она тебя утопит, посадит на скамью подсудимых, а потом в тюрьму. Тебе конец, Алекс. Беги! Куда?»

Он чувствовал себя приговоренным. Ему нет спасения. И все же, подчиняясь инстинкту самосохранения, чрезвычайно развитому в нем, Глебов поднялся с пластикового сиденья и покинул зал ожидания. Ему придется вернуться домой и притворяться, играть в навязанную ему дьявольскую игру, делать беззаботный вид, улыбаться, отпускать шуточки. Может быть, он даже поцелует Магду, как добропорядочный муж, займется с ней любовью. Посмотрим, как она это воспримет!

Воодушевляясь все больше и больше, Глебов шагал по улице. Холодный воздух, желтые глаза фонарей, черная пустота неба бодрили его. Он поймал машину, бросил водителю: «На Остоженку!» – и, закрыв глаза, отрешился от всего.

Магда не спала. Она услышала, как он открывает дверь, и вышла в коридор – в облегающей тело тонкой сорочке, с распущенными волосами. Ее молочно-белая грудь с темными сосками проглядывала сквозь кружева.

Глебов стиснул зубы – так ему захотелось обнять ее, стиснуть до боли, исторгнуть стон из ее порочных и сладких губ, довести ласками до исступления, обхватить пальцами нежную шею с голубоватыми жилками и сжимать, сжимать, пока она не признается во всем, не начнет просить пощады. А ведь она, пожалуй, не станет! Она заставит его убить…

– Где ты был? – спросила Магда.

От нее пахло абсентом и миндалем.

– Ты пила?

– Немного, чтобы уснуть.

Он сбросил куртку и отправился в ванную. Встать под душ, включить ледяную воду, потом горячую, потом опять ледяную… Это легче, чем смотреть на Магду, вдыхать ее запах и бороться с желанием задушить ее.

Плеск льющейся воды, как недавно звук шагов, вернул ему самообладание. У него всегда были крепкие нервы, что же теперь? Избавление от Магды не принесет ему вожделенной свободы. Это очередная иллюзия, которой он тешит себя. Да и как от нее избавиться? Уйдя из физической жизни, она не перестанет заполнять собой его внутреннюю, потаенную вселенную, останется там самой яркой звездой, вокруг которой все вертится…

– Алекс!

Он явственно ощутил, как она приникла к двери.

– Ты в порядке?

Она еще спрашивает!

– Да…

– Где ты был?

– Прогуливался перед сном! – он вынужден был повысить голос, чтобы она услышала.

– Так долго?

Он хотел спросить: «Зачем ты выбросила свой телефон?» – но сдержался.

– Мне никто больше не звонил?

– Нет…

– Почему ты не спишь до сих пор?

– Алекс… Мне страшно…

* * *

Наутро Глебов поехал в офис. На таможне возникли проблемы с партией оборудования для госпиталя ветеранов. Вот так всегда! Благотворительная акция непременно превращается в головную боль.

Он вызвал главного менеджера, выслушал, дал необходимые указания. Здесь, на фирме, говорил, принимал решения и действовал под его личиной совершенно другой человек – собранный, умный, хладнокровный. Тот испуганный и растерянный Глебов, который провел ночь, словно в бреду, слоняясь по городу и чувствуя себя изгоем, на время ушел в глубину, укрылся от чужих глаз.

Покончив с делами, он позволил себе выпить чаю и перекусить. Со вчерашнего вечера у него маковой росинки во рту не было.

– Иди, Юля, – неприязненно произнес он, глядя на обтянутый слишком узкой и короткой юбкой соблазнительный зад секретарши.

Вернее, это она так считала. Глебову не нравились женщины, откровенно выставляющие свои прелести напоказ, будто на ярмарке.

Секретарша фыркнула и удалилась. Он даже не окликнул ее, не сделал замечания в духе: «Не надо здесь характер показывать! Мужу дома фыркать будешь!»

Оставшись один и откусив кусочек бутерброда, Алексей стал вяло жевать, не ощущая вкуса. Кофе показался ему горьким, ветчина сухой, но звать Юлю и отчитывать ее не хотелось. Он набрал номер госпожи Ельцовой и пригласил ее прогуляться.

– Поедемте в Братцево, – сказала она.

Ей было интересно побродить по тем местам, где любила бывать Магда. Порой предпочтения человека говорят о нем больше, чем друзья-приятели.

– Где это?

– Вы не знаете? – Астра не сумела скрыть удивления. – Никогда не гуляли вместе с женой по Братцевскому парку?

– Нет.

– Усадьба на окраине, в районе Сходни. У вас есть карта?

– Должна быть. Найдем…

Глебов заехал за ней на серебристом «Мерседесе» новой модели. Видимо, его бизнес шел успешно.

– Отличное авто! – похвалила Астра, усаживаясь. – Простите за нескромный вопрос… Вы вкладываете в развитие «Медиуса» деньги Магды?

– Упаси бог, – мотнул головой он. – Только свои и отца. Мы ведь с ним равноправные партнеры. Он с самого начала был против привлечения капитала со стороны, чтобы потом не возникало имущественных споров. Бывает, люди некоторое время работают сообща, а потом вдруг чего-нибудь не поделят, перебьют горшки и пустят в судебные тяжбы. Да что я вам объясняю? Вы сами с усами. Ваш отец Юрий Ельцов наверняка тоже с этим сталкивался.

Глебов вел машину уверенно, но его пальцы, нервно перебирающие руль, выдавали скрытое волнение.

– Приношу извинения за поздний звонок, – глядя на дорогу, сказал он. – Черт попутал. Совсем забыл, который час.

Астра вежливо улыбнулась:

– Пустяки…

Она ждала, что он сам заговорит, расскажет, какое срочное дело заставило его разбудить ее посреди ночи.

Глебов же терзался сомнениями: говорить или не говорить? Он ошибся, сделав тот роковой звонок, выдал себя. Теперь она тоже будет знать…

– Вы мне не доверяете? – спросила Астра.

– Что вы? Разумеется, доверяю, но…

– Тогда я отказываюсь помогать вам и возвращаю аванс.

Глебов оторопело уставился на нее и чуть не проехал на красный.

– Следите за светофором!

Он резко нажал на тормоз. «Мерседес» занесло, развернуло на мокром шоссе. Глебов с трудом выровнял машину. Астра вцепилась в ручку на дверце и не издала ни звука. Они чудом никого не задели.

– А вы везучая!

Она выдавила кривую улыбочку.

– Нельзя такие вещи говорить мужчине под руку, – добавил он. – Тем более на скользкой дороге. В следующий раз держите рот на замке.

– Не собираюсь! И следующего раза не будет. С меня довольно.

– Не понял…

– Все вы поняли, Алексей. Без полного доверия я не смогу ничего сделать для вас. Мы так не договаривались.

Он признал ее правоту и придумал веское обоснование своей скрытности.

– Я не хочу втягивать вас в неприятности. Видите ли, случилось нечто… непредвиденное.

– Арлекин и Коломбина?

«А вдруг я упускаю единственный шанс выпутаться из грязи, в которую вляпался? – подумал Глебов. – Эта женщина умеет видеть то, что недоступно взгляду обычного человека. Если я не доверюсь ей…»

– Коломбина…– кивнул он. – Она мертва. Убита. Теперь и вы это знаете. Я не силен в Уголовном кодексе… Как там насчет соучастия? Я никуда не сообщил о… трупе.

– Почему?

– Не хочу сидеть в тюрьме за преступление, которого не совершал. Кто-то решил подставить меня.

– Вы догадываетесь, кто?

– Это ужасно… Кажется, моя жена хочет упрятать меня за решетку. Впрочем, я не утверждаю, а предполагаю.

– Уже за решетку? – усмехнулась Астра. – Сменила гнев на милость? Тюрьма вместо кладбища!

– Неизвестно, что хуже.

Они проехали еще немного и застряли в пробке. Небо было сплошь затянуто тучами, шел дождь. По стеклам текла вода.

– Вчера вечером я побывал в одной квартире в Кузьминках, – сказал Глебов. – Дверь оказалась открытой. Я вошел и увидел труп. Кто-то убил Коломбину… Она полулежала в кресле, одетая в пышное яркое платье и шляпку. Я не сразу сообразил, что… в общем, у нее на лице была маска, поэтому я заговорил с ней. Но она молчала и не шевелилась. Тогда я дотронулся до нее. Она уже остыла. Вероятно, смерть наступила часа полтора назад.

– Откуда вы знаете?

– Я врач, хирург… Наскоро осмотрел тело, – характерная борозда на шее указывает, что ее задушили чем-то вроде пояса или скрученного жгутом шарфа.

Алексей говорил об убийстве так спокойно и буднично, словно сие скорбное событие его ни в коей мере не касалось. Ночь отняла у него все силы и эмоции, он выдохся.

– Вы пьете абсент?

Глебов ожидал какого угодно вопроса, кроме этого.

– Абсент? Иногда…

Астра вспомнила о свойстве абсента вызывать галлюцинации и провоцировать людей на бесконтрольные поступки. Глебов уловил ее мысль.

– Вы думаете, я свихнулся на почве абсента? Смешно! Да, когда-то полынный напиток называли «безумием в бутылке» и «билетом в сумасшедший дом». Но не сегодня. Это нонсенс! Доля туйона, разрешенная стандартом, в нынешнем абсенте минимальна. Нужно иметь особую чувствительность к нему, чтобы…

– Кого вы называете Коломбиной? – перебила Астра.

Напряженное лицо Глебова залилось краской. Ей показалось, он скрипнул зубами.

– Мою… словом, я завел интрижку с женщиной… назло Магде. Хотел вызвать у нее ревность, насолить ей, отомстить. Если вы спросите меня, за что, я не смогу ответить. За всё! За ее замкнутость, за ее душу, куда она меня не пускает, за ту страсть, которую я питаю к ней. За ее власть надо мной! Вы не знаете, как страшно быть во власти другого существа – непонятного вам, недоступного, закрытого, как ящик Прозерпины[10]10
  Прозерпина – латинское имя Персефоны, богини плодородия и подземного царства, супруги Аида.


[Закрыть]. Из-за нее я превратился в безумца! Думаете, я ей изменил? Я себе изменил… Я не могу с ней, не могу без нее! А теперь между нами встала смерть…

Последняя фраза вырвалась у него непроизвольно, он не собирался говорить ничего подобного.

– Думаете, вашу любовницу убила Магда?

– Признаюсь, я уже ни в чем не уверен, – простонал Глебов. – Даже в том, что мертвая Коломбина – не плод моего воспаленного мозга…

Глава 13

Алла Казаринова давно поставила крест на собственном творчестве. Она никогда не блистала – ни в художественной школе, ни в институте. Ее работы редко хвалили – в основном критиковали.

Алла не обижалась. Ей стоило неимоверных усилий написать простенький пейзаж или натюрморт – ни на что другое она и не замахивалась. Правду сказать, умения отображать мир кистью и красками Всевышний ей отмерил самую капельку, так, чтобы держаться на плаву. Для компьютерного дизайна – не бог весть какого – навыков хватало. Фантазия бедненькая, зато технические приемы хоть куда. С ее математическим складом ума программы осваивать было проще простого. А когда дело касалось выдумки, оригинальных, смелых идей, приходил на помощь муж.

Трагедия Николая заключалась в том, что его способности раскрылись в полную силу уже в процессе учебы. Ему в художественную академию следовало поступать, а не в полиграфический, брать уроки у мэтров, ездить за границу. За компьютером он скучал, чах и терял интерес к жизни. Как только удавалось выкроить время для творчества, он с упоением писал лирические пейзажи, прелестные жанровые сценки. Продать картины удавалось от случая к случаю. О выставке они с Аллой даже мечтать перестали: ходить с протянутой рукой, обивать пороги потенциальных спонсоров, клянчить и канючить было не в характере Казаринова, Алла и подавно не отличалась предприимчивостью.

Досадно, но самые чудесные, яркие полотна Николай написал в период увлечения Магдой. Именно они продались за хорошую цену. Однако вместо радости художник испытал горечь и опустошение – еще одна частичка Магды покинула его, ушла к другим.

Алла страдала молча, скрывая от всех жгучую жажду быть если не обожаемой женой, то хотя бы музой художника. Должно же ей перепасть в жизни сколько-нибудь счастья! А где оно? Внешность у нее самая заурядная, способности средненькие, денег в обрез, горячо любимый муж сохнет по ее бывшей подруге, попивает, того и гляди сорвется, уйдет в запой. Вдохновение является к нему в образе бледнолицей черноволосой бабенки, одетой в попугайские платья. Сплошная дурь и безвкусица! А Коля млеет, дышать боится при виде этой распутной и жестокой сучки. Магда все вокруг себя губит, как ядовитое дерево, испускающее отравленные соки.

– Она дрянь, дрянь! – рыдала Казаринова, зарывшись в подушку. – Дрянь! Она нарочно дразнит его, водит, как собачку на поводке. Какой же ты слепец, Коля! Она сделала тебя алкоголиком, украла твой талант. Ты же пишешь, только когда думаешь о ней! А ей до тебя нет дела… Живет, как сыр в масле катается, мужа себе богатенького нашла. Своих денег ей мало! Не хватает. Хоть бы ради приличия спросила, чем помочь. Ван Гогом тебя называет! Придумала! Хочет, чтобы ты так же спился и с катушек съехал!

Умом Аллу бог, как она считала, не обделил. Только достойного применения ее уму не было. Она из кожи вон лезла, чтобы обеспечить Коленьке возможность целиком отдаться живописи, а он вынужден зарабатывать себе и ей на хлеб дизайном этикеток и рекламных проспектов. Ее ум не выдержал испытания жизнью, даже он оказался с изъяном.

Приезжая домой затемно с пакетом купленных по дороге продуктов, Алла вставала к плите готовить ужин. Жарила, варила, запекала, потом звонила мужу в мастерскую. Через полчаса он, недовольный, поднимался в квартиру и садился за стол. Ел торопливо, неряшливо, роняя кусочки на выстиранную и выглаженную скатерть. Говорил о деградации вкусов, придирчивости заказчиков и их жадности.

– Совсем оборзели! Хотят, чтобы все на них даром спину гнули!

Алла молча вздыхала. Ее сердце обливалось кровью. Коле бы за мольбертом стоять, творить шедевры! А он вынужден тратить драгоценное время на всякую ерунду, размениваться на мелочи, угождать новоявленным буржуа, профанам и невеждам. Почему жизнь так устроена? Магда Левашова – бездарная пустышка – купается в роскоши, тогда как гениальный художник перебивается на гроши.

Казариновы не бедствовали, но и не могли позволить себе ничего лишнего. Едва рассчитавшись с долгами за компьютер, влезли в кредит. Аренда помещения под мастерскую забирала большую часть дохода, ремонт квартиры обошелся недешево, спальный гарнитур влетел в копеечку. Алла надеялась, что роскошное ложе придаст остроты пресным супружеским ласкам.

– Ты бы лучше гардероб себе обновила, – бросил Николай, когда она с гордостью показала ему широченную кровать, застеленную розовым покрывалом с оборками и бантиками. – И что за мещанство это твое покрывало? Ты же вроде художник.

Слово «вроде» обожгло Аллу, как отвешенная наотмашь пощечина. Небось Магде он бы не посмел сказать ничего такого!

– У других кровать леопардовыми шкурами покрыта, да? – со слезами в голосе выпалила она. – Извини, мы на шкуры пока не заработали!

– Ты чего? – не понял Николай.

«Спал он с Магдой или не спал? Какая она в постели?» – эти мысли мучили Аллу, лишали сна. От переживаний она заболела: желудок ныл, что бы она ни съела, к горлу подкатывала тошнота.

– Ты, часом, не беременна? – спрашивали коллеги.

Казаринова вспыхивала, неловко отшучивалась. Больше всего она боялась критических замечаний супруга, но тот в упор не видел ее истощенной фигуры и нездорового цвета лица. «Он не обращает на меня внимания! – с ужасом осознала Алла. – Ему все равно, как я выгляжу, – толстая я или худая, накрашенная или нет, с прической или без. Он думает только о ней, о Магде!»

– Будь ты проклята! Проклята… – шептала она, закрывшись в ванной и давясь слезами. – Чтоб тебе пусто было, разлучница…

И хотя Казариновы жили вместе, а Магда, скорее всего, перестала о них даже вспоминать, это ничего не изменило. Она давно разлучила Коленьку со всеми женщинами, в том числе и с Аллой. Она взяла его за руку и увела в свою страну зеленых туманов… Насовсем. Навсегда, навеки!

Алла села на строгую диету – из экономии. Посещать платных врачей и покупать новые лекарства оказалось накладно. Цены кусались, а надо было выплачивать кредит. Им с Колей даже старенькую машину пришлось поставить на прикол: не хватало денег на бензин.

Встреча с женщиной-адвокатом разбередила старые раны, разворошила прошлое.

В тот же вечер за ужином Алла, как бы между прочим, спросила у Николая:

– Ты давно виделся с Магдой?

И по его замешательству, по тому, как он поперхнулся и закашлялся, отложил вилку в сторону и перестал есть, поняла: он сейчас солжет.

– Конечно, давно. Почему ты спрашиваешь?

– Так, интересно…

Зря она заговорила о Магде. Муж побледнел, ушел в себя. Еда больше не лезла ему в горло. Он встал из-за стола и даже не поблагодарил ее, как обычно.

– Ты куда?

– Пойду еще поработаю. Много заказов.

Утром Алла обнаружила, что Николай так и не ложился – всю ночь провел в мастерской. Она спустилась вниз, постучала. Художник открыл дверь – хмурый, небритый, с набрякшими веками.

– Чего тебе? Я занят…

* * *

По бокам дороги на оттаявшей земле виднелась бурая травка. Глебов и Астра оставили машину и пошли к усадьбе пешком, через каменный мостик при въезде. Дождь перестал. Сквозь пелену туч проглядывало тусклое солнце, в его свете все мягко серебрилось, мерцало.

Не верилось, что где-то в Кузьминках в пустой квартире лежит остывший труп женщины в костюме Коломбины.

– Нужно сообщить в милицию, – сказала Астра. – Анонимно. Просто позвонить и сказать, что по такому-то адресу…

– Нет! Если это Магда, ее же посадят. Или меня посадят.

– Полагаете, ваша жена могла убить?

– Теоретически да. Я пришел с работы… включил телевизор. Смотрел какой-то шпионский фильм… Магда была дома. В принципе, она могла нанять убийцу, а сама разыграла комедию. Сказала, будто бы мне кто-то звонил, женщина. Дескать, та молчала и дышала в трубку. Я разозлился.

– Почему?

– Любовница никогда не звонила мне на домашний. Только на сотовый. Мы так договорились.

– Магда догадалась, что у вас есть другая женщина?

Глебов остановился, с силой втянул в себя воздух, поднял голову:

– У меня не было другой женщины! Впрочем, вы не поймете… Никто не поймет. С Коломбиной у нас мимолетная связь, физика – ничего больше. Если хотите знать, я завелся только из-за ее сходства с Магдой. У них есть… было что-то общее… какие-то жесты, интонации, пристрастие к восточному колориту.

– Ваша жена догадывалась или нет?

– Ну… судя по всему, да. Мы повздорили по этому поводу. Я вспылил! Вспомнил, что сам же отключил мобильник. Получается… Коломбина пыталась мне дозвониться, не смогла и воспользовалась домашним номером. После ссоры с женой я включил трубку, и тут же раздался звонок. Она настаивала на встрече.

– Кто?

– Женский голос – я принял его за голос Коломбины.

– Почему вы называете ее так?

– Она сама предложила. На ней был костюм Коломбины, вот и…

Он рассказал, как они познакомились в клубе «Полишинель».

– Думаю, у нее есть муж. Поэтому она скрывала не только свое имя, но и лицо. Мы занимались любовью в масках.

– В масках?

– Когда-то в Венеции Магда предложила то же самое. Это отложилось в подсознании…

Астра вспомнила эпизод с кассеты из тайника: обнаженные мужчина и женщина ласкают друг друга, на их лицах – маски.

– Странно, правда? – повел плечами Глебов. – У людей столько причуд…

Она машинально кивнула.

– Магда постоянно воображала что-нибудь этакое… – он запнулся, подбирая слова. – Ее эротическая фантазия била ключом. Она ведь художница! У нее довольно изощренный ум.

– Вы говорите о ней в прошедшем времени?

Глебов остановился посреди аллеи, которая вела к дому. Черные деревья стояли не шелохнувшись. В просвете виднелся фасад усадебного здания с колоннами и балконом. Было слышно, как падали с веток капли. Забытым очарованием веяло от этого старого дворянского гнезда.

– Наша любовь осталась в прошлом, – с горечью признал бывший хирург. – Сейчас я живу как будто с другой Магдой. Впрочем, я повторяюсь…

– Хорошо. Вернемся к вчерашнему вечеру.

– Да! Я был вне себя после нашей перепалки с женой. Тут зазвонил сотовый, и голос в трубке я принял за голос Коломбины. Я плохо соображал. Она намекнула на нашу поездку в Венецию. – Глебов отвел глаза. – Я солгал вам! Мы с Коломбиной должны были провести там несколько романтических дней. Я хотел проверить, подействует ли на меня этот город, как тогда, во время нашего знакомства с Магдой. Не подействовал! Более того, мы с Коломбиной не встретились. Я ждал ее, искал, но напрасно.

– Вы ехали порознь?

– Летели разными рейсами. Во всяком случае, мы так условились.

– В целях конспирации? – не удержалась от колкости Астра.

– Угу.

Глебов чувствовал себя униженным. Он все-таки изменял жене и делал это обдуманно. Он мстил ей и боялся потерять ее. Страх, как липкая паутина, сковывал его по рукам и ногам.

– Кто-нибудь еще знал о вашей совместной поездке в Венецию?

Он понуро опустил голову.

– Никто. Даже секретарша. Она заказывала билет для меня одного. Магде я сказал, что лечу в командировку по делам фирмы. Но в какой-то момент мне почудилось, что она обо всем догадывается.

– Что еще сказала вам по телефону любовница?

Астра не щадила неверного мужа. Надо называть вещи своими именами. Остальное – от лукавого.

– Потребовала, чтобы я немедленно приехал на квартиру в Кузьминках, где мы… ну вы понимаете. Она была на взводе. Наверное, хотела выяснить, почему не состоялась встреча в Венеции. Должно быть, она решила, что я струсил и остался в Москве. А мне было не до нее! Тем более после слов Магды… Я отказывался, но она пригрозила рассказать жене о наших отношениях. Я пришел в бешенство! Чего-чего, а шантажа я не ожидал. Отвратительно, когда люди идут на такую низость.

– Все-таки вы поехали?

Глебов поддел носком туфли комок земли.

– Не сразу. Мне вдруг показалось, что меня водят за нос… Не могу объяснить, почему я кинулся в комнату Магды. Это был импульс, неподвластный уму. Знаете, что я там увидел? Она не успела убрать телефон! Стояла и держала его! Я рассвирепел, заорал… Вероятно, я вел себя ужасно. Собирался выхватить у нее трубку и взглянуть, с кем она только что говорила, по какому номеру. Я готов был поклясться, что высветится мой! У меня в голове все смешалось… Магда распахнула окно, словно собиралась выпрыгнуть, но вместо этого выбросила телефон. У нас пятый этаж. Я побежал вниз, чтобы найти ее мобильник и удостовериться, кто из нас сбрендил.

– Удалось?

– Нет, конечно. Там лужи, а трубка летела с высоты. И как бы я выглядел, роясь в грязи под окнами? Полным идиотом! Магда смотрела бы и смеялась… Лучше умереть, чем быть посмешищем в ее глазах! – вырвалось у него.

Астра старалась сохранять невозмутимость. Глебов, как ни странно, вызывал у нее сочувствие, а не осуждение. Главное, чтобы он этого не заметил.

– Что же дальше?

– Я был не в силах возвращаться домой и поехал в Кузьминки, чтобы положить конец своим подозрениям. Не помню, сколько добирался до улицы Шумилова… Поймал такси, вернее, меня частник подбросил.

– Почему вы не взяли свой «мерс»?

– Во-первых, я никогда не ездил на встречи с… любовницей на своей машине. Это рискованно! – он поморщился. – Глупо звучит, да? Черт! А вчера вечером я к тому же был навеселе.

– Пили абсент?

– Коньяк. Нетрезвым за руль не сажусь.

Астра испытывала ощущение нереальности происходящего. Безлюдный парк, пласты слежавшегося снега, серый, жемчужный свет полдня в аллеях, настоящий аристократический особняк – строгий и в то же время изящный, легкий. И приятный, состоятельный мужчина, владелец фирмы, который шагает рядом, бормочет что-то о ревнивой жене, мертвой любовнице, тело которой лежит в «будуаре», где они предавались греховной страсти, он уверяет, что жена хочет упрятать его за решетку.

Они обошли дом кругом. Парковый фасад оказался очень красивым. Белокаменные террасы, балюстрады, окна с пилястрами. С карнизов капало, кое-где блестели сосульки.

Глебова не интересовала чудесная архитектура этой загородной виллы графини Строгановой. Он рассказывал прозаические вещи: как бродил по ночному городу, потом поехал на вокзал, с трудом заставил себя вернуться домой. Остаток ночи он не спал.

– У меня появилась дикая мысль, будто бы Магда все подстроила. Ей не обязательно было убивать самой, она могла нанять киллера. Это вполне в ее духе – разыграть зловещую комбинацию. Прикинуться по телефону Коломбиной, заманить меня в квартиру на Шумилова, зная, что там находится труп. Она закрылась в спальне и позвонила мне – сама! Работал телевизор, шел фильм… Я не прислушивался к звукам за дверью.

– Это ваши домыслы.

– А почему она выбросила трубку?

– Мало ли? – Астра развела руками. – Разозлилась на вас.

– Она все рассчитала. И про Венецию нарочно упомянула, чтобы я принял ее за Коломбину. Она могла следить за мной, нанять частного детектива. Я попался на ее уловку и поехал в Кузьминки. Оставил кучу следов… Боже! Я дурак! Глупый карась, заглотивший наживку…

– Выходит, она и вашу любовницу заманила туда?

– Как-то ухитрилась. Ей фантазии не занимать. – Он оторопело застыл, блуждая невидящим взглядом по деревьям парка. – Но в таком случае Магда знала о Коломбине…

– Да уж. А вы не делали попыток узнать, кто она?

– С какой стати? Я не страдаю болезненным любопытством. Человек хочет сохранить инкогнито… На здоровье!

– И что же, вы никогда не видели ее лица?

– Зачем? – изобразил «искреннее изумление» Глебов. – Так было гораздо интереснее! Это разжигало нас, придавало пикантность заурядной интрижке.

Астра ему не поверила.

– И даже с мертвой вы не стали снимать маску?

Его замешательство длилось всего пару секунд.

– Как врач, я определил смерть по температуре тела, степени окоченения и другим признакам. На шее был виден след удушения. В тонкости я не вдавался. Зачем мне ее лицо? Я думал только о том, как быстрее убраться оттуда! Я ее не убивал, а меня могли застать на месте преступления. – Он полной грудью вдохнул холодного воздуха. – Как мне хочется, чтобы весь этот ужас оказался кошмарным сном! Я даже готов поверить в «абсентные видения»…