Текст книги "Улыбка незнакомца (СИ)"

Автор книги: Наталья Соболевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Нет-нет, – замотала головой секретарь. – Всё понимаю, но не позволю.

– У вас свои заботы, у нас – свои, за грубость заранее извините, – Яр отодвинул меня в сторону и уже собирался проделать то же самое с Ольгой Геннадиевной.

– Мы уходим, – схватила я Койдана за руку и потянула к выходу.

– Ник, почему? – искренне изумился мужчина.

– Хватит с меня разборок, надоело. Не хочу слушать однобокие о себе рассказы. Меня во всех смертных грехах обвиняют, а я достойно, из-за отсутствия воспоминаний, защититься не могу.

Яр не стал спорить, мы покинули Дворец спорта и сели в автомобиль.

– Вероника, я тебя правильно понял? В школу и институт, как планировали, тоже не поедем?

– Не поедем, – выдохнула я. – Лучше чистый лист, чем виденье моей жизни чужими глазами. Если так ничего и не узнаю, так тому и быть.

Глава 16

Ярослав

Ника замкнулась в своих мыслях, забилась в угол салона и с отстранённым видом смотрела в окно.

– Ник, когда выскажешься, обычно легчает, – предложил я ей свои свободные уши, но девушка отрицательно мотнула головой.

Вероника отказалась обсуждать проблему, но хоть зашевелилась. Она достала из сумочки мобильный, набрала в поисковике фамилию директора Дворца спорта и нажала вкладку картинки.

Этого Максима Анатольевича я уже видел, когда служба безопасности предоставила мне на Веронику полное досье, ему аж несколько листов посвятили. Тогда смотрел на его лицо и думал, что Одинцова с ним связалась из-за карьеры или премий, да мало ли, что молоденькой девушке от старпёра понадобилось.

Ника с непониманием разглядывала лысеющего мужчину и хлопала ресничками.

– Ник, после ветреного Сергея, тебе захотелось опереться на надёжное плечо, вот ты и выбрала мужчину постарше с твердыми моральными устоями, – объяснил я ей свою точку зрения.

– Да, но я сделала ему больно, – возмутилась Одинцова и зажмурилась.

– Из вашей пары именно он был взрослым и опытным. Если он не отдавал себе отчёт, что женщина намного моложе его с ним ненадолго, это вина не твоя.

Веронику не особо успокоили мои слова, она отбивала по коленкам пальчиками нервную дробь и растерянно смотрела по сторонам. Тут её взгляд зафиксировался на киоске с мороженым, и я резко затормозил.

– Ты куда? – кинула мне Ника, когда я покинул авто.

– Будем лечить хандру сладким, – пояснил я уход и накупил мороженого всех видов: шоколадное, ванильное, фруктовое, с орешками, даже солёное взял на всякий случай.

Вручив девушке пакет с холодным лакомством, я с удовольствием наблюдал, как Ника, не откладывая в долгий ящик, принялась облизывать первое попавшееся в руку мороженое.

То ещё зрелище!

– Вкусно, – аппетитно причмокивая, нахваливала Одинцова угощение, а я проклинал себя за идею купить его. Мой мозг рисовал с шустрым язычком Вероники, который так резво орудовал над розовой массой сливок и желтков, такие кульбиты, что я с трудом управлял авто. – Кто бы мог подумать, что я обожаю мороженое, – улыбнулась девушка.

– Ага, смотри только, чтобы горло не прихватило, – сквозь зубы процедил я.

– Не переживай, потом чаю горячего выпью, – пообещала Ника и достала второй стаканчик, первый она уже прикончила.

– Ник, ты не против, если я тебя отвезу на квартиру, а сам смотаюсь на пару часиков. Город мне понравился – перспективный. Родилась идея открыть филиал. Схожу, как говорится, на разведку.

– Конечно, пусть хоть какая-то выгода будет от поездки, – не подозревая, что я нагло соврал, согласилась Одинцова.

На самом деле налаживание новых деловых контактов меня не интересовало. Я собирался навестить всех тех людей, которых мы наметили с Никой. Ей тяжело с ними разговаривать, мне нет.

Ника с предвкушением потерла ладони и опять потянулась к пакету с мороженым. Настоятельно порекомендовал ей подождать хотя бы несколько минут, перед тем, как съесть третий стаканчик. Девушка недовольно фыркнула, одарила меня обиженным взглядом, но оставила пакет в покое. Подозреваю, как только она останется одна, схомячит всё. Да и ладно, не лопнет же, лишь бы не заболела.

– Дверь никому не открывать. На улицу не выходить. В случае чего – сразу звони, и я вернусь. Если решишь вздремнуть, не переживай, ключи у меня есть, – проводив Нику до квартиры, раздал ей цу, проконтролировал, чтобы она закрылась на замок, и вышел из подъезда.

Вывернув из дворов, я стоял на светофоре и ждал, чтобы выехать на дорогу, которая вела в центр. Нехорошее предчувствие преследовало и разрывало изнутри. Оно буквально кричало, чтобы я вернулся. Нетерпеливый водитель позади моего джипа агрессивно посигналил, чем вывел из раздумий. Нашему потоку горел зелёный сигнал. Вжал педаль газа, проехал метров триста, дождался удобного момента и, пересекая двойную сплошную, резко развернулся. Обратно я гнал на полной скорости, всегда доверял своему чутью и сейчас жалел, что отмахнулся от него в этот раз.

Влетел в подъезд. Не дожидаясь лифта, я перепрыгивал через несколько ступеней сразу. Лишь бы с Никой всё было в порядке и плевать, что когда она откроет дверь, будет крутить у виска пальцем и смеяться над чрезмерной опекой.

Позвонил в звонок и пытаюсь успокоить дыхание.

Тишина.

Вжал кнопку звонка до упора и не отпускаю.

Никакого движения.

– Ника! – ударил я кулаком по двери. – Ника, открой.

Судорожно отрыл в кармане связку ключей и, войдя в квартиру, немного успокоился. Ника не отзывалась, потому что она в душе, в ванной шумит вода.

– Да, Ярик, лечиться тебе пора, – сказал я вслух и потопал на кухню, из-за гонки в горле пересохло.

Вся жизнь пролетела перед глазами, когда я обнаружил Нику лежащей на полу возле холодильника. Бледная, с синюшными губами, она еле заметно подёргивалась в судорогах.

– Ника, – упав на колени, я бросился к ней и ударил по щекам. – Очнись… ну же… давай! – кричал я, но голова девушки только дёргалась из стороны в сторону, признаков жизни Одинцова не подавала.

Рядом с Никой валялся телефон, видимо, она пыталась позвать на помощь, а под стол закатился стаканчик орехового мороженого. Чёрт, ну не может безобидный десерт до бессознательного состояния довести. Или может?

Отнёс Нику на кровать и вызвал «Скорую». Диспетчер обещала прислать машину быстро, но для меня каждая секунда казалась вечностью. Метался от Вероники к балкону, проверял, подъехали ли врачи и так бесчисленное количество раз.

Когда доктор с медсестрой вошли в квартиру, я уже выдрал на голове половину волос.

Пока я тихо умирал у стены, доктор осматривал Нику, а медсестра готовила шприц.

– Что с ней?! – в очередной раз спросил я, и на этот раз врач мне ответил.

– Скорей всего – анафилактический шок, после госпитализации скажу точно.

– Аллергия!

– Да, в острой форме, весьма коварная вещь. Вам повезло, летальный исход не исключён, – выдал информацию мужчина, и по спине пробежался холодок ужаса. – Девушка принимала какое-нибудь лекарство, может быть, её укусило насекомое, или она съела что-нибудь необычное? – укладывая Нику на носилки, поинтересовался доктор.

– Да нет, вроде таблетки не пила, на укусы не жаловалась, но она съела гору мороженого, – вспомнил я, но доктор отрицательно мотнул головой.

– Если бы у неё была аллергическая реакция на лактозу или другие ингредиенты мороженого, к этому возрасту она бы об этом знала.

– А орехи? Мороженое было ореховым.

– Возможно, но орехи довольно распространённый продукт, – недоверчиво сморщился врач. – Со сто процентной гарантией она его уже ела.

– Так она после аварии ничего не помнит, – дошло до меня, в чём дело. – У Ники полная амнезия! – выкрикнул я и тихо добавил. – Выходит, она всё это время говорила правду.

Вероника

Проморгалась и еле разлепила глаза. В комнате тускло горит свет, пахнет лекарством, стены белые, на окнах висят серые жалюзи.

О нет, я опять угодила на больничную койку!

Приложив невероятное количество усилий, приподнялась на локти и затуманенным взглядом огляделась более тщательно.

Палата определённо платная, соседей у меня нет, прищурилась и всматриваюсь в дальний и самый тёмный угол. Ярослав спит в неудобной позе в кресле. Физически ощущаю, как у него в таком положении всё тело затекло.

– Я-яр, – тихо с хрипом протянула я.

Даже не рассчитывала, что своим стоном разбужу мужчину, но Койдан резко встрепенулся и подскочил на ноги.

– Ты как? – обеспокоенно поинтересовался он и, прихрамывая, подошёл.

– Пить хочу, – упала я на спину и выдавила улыбку. – Паршиво ты выглядишь, красавчик.

– Знаю, я два дня не мылся, поэтому могу попахивать, не брился… – Яр провел по густо обросшему подбородку, – спал сидя и не менял одежду, – мужчина низко склонился и изучил моё лицо. – А ты ничего, по сравнению с вчера, порозовела. Ты меня в могилу чуть не свела.

– Яр, пить, – напомнила я и после того, как мне дали сделать несколько глотков, спросила: – Что произошло? Помню, как возле окна на кухне ела мороженое и мне резко поплохело, сердце заколотилось, горло сжало до нехватки воздуха, и я вырубилась.

Койдан кратко рассказал об анафилактическом шоке, как он вернулся, как вызвал «Скорую», как меня откачали, а потом целый час, махая перед моим носом какой-то книжкой, вбивал мне меры предосторожности при острой аллергии.

– Яр, прости, – повинилась я, когда узнала, насколько растянулась наша поездка.

– Это ты меня извини, чуть не угробил тебя этим чёртовым мороженым, вернее, орехами, – мужчина чуть пододвинул меня в бок, прилёг рядом, крепко обнял и поцеловал в макушку.

– Домой хочу, – выдохнула я.

– Завтра, Ника. Завтра поедем домой… и начнём новую жизнь, да?

Глава 17

Ярослав

– Э-э-э как тебя припёрло-то… Куда спешишь? – с хитрой ухмылкой присвистнул Стас, наблюдая, как я торопливо подписываю документы.

– Ника два раза звонила, просила к ужину не опаздывать, – выговорил я, глянул на часы и ускорился.

– Да-а-а. Я, конечно, подозревал, что она виртуоз, но что до такой степени... – развалившийся в кресле друг поменял местами нахально закинутые ноги на моём столе. – За месяц с небольшим приручила нашего грозного Ярика с рук есть и домой вовремя приходить. Мужик, ты полный кретин. Ника за нос тебя водит. Сам говорил, всё она помнит.

– Копыта убрал! – рявкнул я на Лютева. – Ника говорит правду!

– Да-да-да, – закривлялся Стас. – А ты такой вариант не рассматривал, что она специально наелась ореха, что бы у тебя всякие сомнения отпали насчет амнезии.

– Рассматривал, – оторвался я от бумаг. – Но будь я на месте Вероники, стал бы я жрать аллерген, когда помощь может и не успеть? Она думала, что я вернусь только через несколько часов. Нет! Я бы подстраховался и сделал это в полном доме людей. Потом, зачем проворачивать такой опасный трюк в городе, где тот, кто по задумке должен тебя спасти, не ориентируется? Так что заткнись и топай работать, – прикрикнул я на друга, но он уходить не собирался.

– Допустим, Ника и правда не врёт, но это не отменяет тот факт, что она украла информацию. Кстати, мы до сих пор не знаем, куда она её спрятала.

– Ты знаешь, – захлопнул я папку с документами и отбросил ручку, – откровенно говоря, мне плевать, где флешка. Если она когда-нибудь всплывёт, то мы к этому уже готовы. Да, проблем не избежать, наверняка налоговая и другие контролирующие органы с высунутыми языками прилетят и начнут шерстить всё. Да и хрен с ними, концы мы подчистили, особо не прикопаешься, эффект неожиданности прошёл, – высказал я то, что лежало на душе.

– Яр, как ни крути, Вероника – воровка, – подстать мне отставил свой шуточный тон друг.

– Мы с тобой тоже не ангелы, – сообщил я. – Вспомни, сколько закон преступали.

– Это другое. Мы немного мухлевали, где-то карты подтасовывали, иногда привирали, но до откровенного криминала никогда не опускались, – махом оправдал нас Лютев.

– Потому что так не припирало. Вот относительно чистенькие и остались, – парировал я. – А поставь нас в кризисную ситуацию?..

– И то правда, – протянул Стас и улыбнулся во весь рот. – А Ника хороша! Даже обидно. Надеялся, ты её пошлёшь, а я подберу. Обычно падкие до денег бабы у тебя из кровати быстро вылетают. Жаль.

– Всё-таки давно я тебе челюсть не ломал, – рыкнул я. – Последний раз предупреждаю, ещё раз оскорбишь словом мою женщину – покалечу, а посмотришь на неё как мужик – убью.

– Вот те раз! А как же нерушимая крепкая дружба, – провожая меня взглядом из кабинета, хохотнул Стас.

– Иди ты… – матюгнулся я на друга и захлопнул дверь. Одинцова так сильно просила не опаздывать, но я, походу, из-за этого неугомонного охламона всё-таки припозднюсь.

Вдавливая педаль газа до упора, наверстал на загородной трассе упущенное время со Стасом и подъехал к дому минута в минуту, как назначила Вероника.

Вопреки годами сложившейся традиции, в этот раз Маргарита Степановна встречала меня не внутри дома, а на крыльце главного входа. Причём выглядела женщина так, как будто куда-то собиралась. Вместо домашних туфель на домоправительнице более удобная походная обувь, плащ накинут и сумка в руках.

– Маргарита Степановна, уезжаете? – поинтересовался я, поднимаясь по лестнице.

– Домой.

– Домой?! – переспросил я и глянул на часы, за весь срок службы, женщина ни разу не уходила так рано.

– Да. Кроме того, остальные служащие, за исключением охраны, были отправлены с рабочих мест ещё раньше, я по личной инициативе вас дождалась. Ярослав Павлович, Вероника всех отпустила. Я говорила и повторюсь…

– Стоп, стоп, строп, – выставив ладони вперёд, прервал я домоправительницу. – Приказы Ники, как и мои, не обсуждаются. Так что воспользуйтесь моментом и отдохните, – похлопал я женщину по плечу и от нетерпения узнать, что же придумала Одинцова, оставил недовольную Маргариту Степановну одну и вошёл в дом.

– Ника, а вот и я! – небрежно кинув ключи на столик, крикнул я. – Готов удивляться, где обещанный сюрприз?

– Поднимайся наверх, – не показываясь на глаза, игриво позвала меня Вероника.

– У-ух ты, как всё загадочно, – протянул я и буквально вбежал по лестнице. В коридоре второго этажа девушку я не обнаружил, зато какого плана сюрприз – догадался, весь пол устлан лепестками цветов.

Тихонько постучал в спальню Вероники.

Странно, тишина.

– Яр, ты комнатой ошибся, – чуть приоткрыв дверь моей спальни, хохотнула девушка и тут же её закрыла.

Зашёл к себе. Вроде всё, как всегда, но кинув взгляд на балкон, понял, где Одинцова расположилась.

Ника постаралась. Посредине балкона стоял изыскано накрытый стол со всякими вкусностями, фруктами и запотевшей бутылкой шампанского, играла красивая романтическая мелодия. От лишних глаз Одинцова оградила нас, повесив достаточно плотный тюль, украсила пространство живыми цветами, а по периметру, куда только возможно, расставила зажжённые свечи.

– Если было бы темно, смотрелось бы всё куда нарядней, – услышал я за спиной Никин голос.

Выдумщица какая, она специально, видимо, в ванной пряталась, чтобы эффектно появиться.

Обернулся и присвистнул.

– Ого!

На Веронике воздушное светлое платье в греческом стиле, волосы то ли заколоты, то ли закручены наверх белой лентой. Она словно богиня любви – Афродита – сошла с Олимпа, чтобы сводит с ума мужчин на земле.

– Нравится? – кокетливо покружилась девушка, и я сглотнул.

Платье не обтягивает и доходит до щиколоток, но в лучах солнца при определенном освещении почти полностью просвечивает. Понимаю, фасон наряда исключает верхнюю часть белья, но нижнюю-то кто ей запрещал надевать, или она всё-таки есть, а ее отсутствие нарисовало моё воображение?

– Очень, – выдохнул я и старался смотреть Веронике в глаза, а не куда хочу. – Только ты мне пообещай, что никогда и ни при каких обстоятельствах не наденешь это чудо в люди, договорились?

– Яр, – сверкнула девушка довольным взглядом, а затем, чтобы меня подразнить, специально ещё раз крутанулась,– наверняка Маргарита Степановна нажаловалась, что я всем работникам устроила сокращённый день. Так что всё, что видно, эксклюзивно и только для тебя.

Недвусмысленный намёк Одинцова, для усиления эффекта, подкрепила просто ошеломительным в её исполнении действием. Она сцапала со стола сочную спелую клубнику, обмакнула её, судя по виду, во взбитые сливки, а потом медленно и тщательно сначала слизала сливки, а следом съела и саму ягоду.

В горле пересохло и я, дабы его смочить и охладиться, достал из ведёрка со льдом шампанское. Но не успел я взять бокал, чтобы его наполнить, как Ника забрала бутылку.

– Нет, сегодня я за тобой поухаживаю, – девушка, не отрывая от меня многообещающего взгляда, налила пузырящийся напиток и вручила его мне.

Ну не урод же я. Дотянул. Так с ней и не поговорил, не признался, что никакая мы не пара. По крайней мере, до аварии таковыми не являлись. Что из-за злобы ей соврал. Видел же, последние три дня она как с цепи сорвалась: то как бы случайно заведёт разговор об отдельных спальнях, то дотронется так, что я потом бегу в ледяной душ, то поцелует, а я как полный придурок отмазки всякие выдумываю, чтобы до логического конца поцелуй не доводить. А всё почему? Кто знает, как Ника отреагирует, когда всю правду узнает. Самое страшное – соберёт вещи и уйдет.

– Яр, ты какой-то нехарактерно скованный, – томно произнесла Ника, приподнялась на цыпочки и пальчиками слегка взъерошила мне волосы. А затем, продолжая улыбаться так, что дар речи теряется, она развязала узел на моём галстуке и медленно его стянула с шеи. – Садись, наверняка ты голодный.

Как волк! Аж зубы сводит, но диету, боюсь, придётся продолжить и бежать от «еды» и желательно подальше, пока не содрал с неё платье и не набросился.

Одинцова настроена серьёзно. Надавив на плечи, она усадила меня на стул и в меру сильно,приятно массирует плечи.

– Как день прошёл? – шепнула она мне на ухо. Её ладонь ловко скользнула под мой пиджак и наглаживает грудь, спускаясь всё ниже и ниже…

– Боюсь показаться занудой, но возникли проблемы, и они до сих пор не разрешились, – выдохнул я и на кой-то чёрт обернулся. Лицо девушки так близко, ещё несколько миллиметров и коснусь её губ. – Ник, мне жаль, ты так старалась, но в любую минуту могут позвонить, и мне придётся уйти, – подготовил я себе путь для отступления.

– Да, – Одинцова попыталась улыбнуться, но уголки её губ всё равно разочарованно потянулись вниз. – Тогда не стоит медлить, хоть перекусишь.

Динамить Веронику то же самое, что резать себе серпом по интимному месту. Мало того, что еле держусь, чтобы не послать всё в пень и не накинуться на девушку, так ещё переживаю, как бы она не усомнилась во мне, как в мужике. Это, конечно, дело быстро поправимое, реабилитируюсь, но не раньше, чем Одинцова узнает о нас правду. Поэтому сейчас мы с ней с полчаса поужинаем, и я слиняю.

Если у меня и есть шанс как-то объяснить то воинственное настроение, которое толкнуло меня на обман, то после совместной ночи он исчезнет. Ника вполне резонно посчитает, что я тянул с объяснениями, чтобы затащить её в постель, и переубедить её будет делом гиблым.

Пока Одинцова суетилась над моей тарелкой и накладывала очередную закуску, незаметно взял телефон и под столом поставил таймер, чтобы будильник прозвенел через три минуты.

Сука, меня тошнит от самого себя.

Девушка что-то щебетала, мило поправляя выбившуюся из причёски прядь, я сидел как на иголках и ждал звонка.

Раздалась трель будильника. Знал, что он вот-вот сработает, но вздрогнул, а Ника сникла.

Пока я изображал диалог с несуществующим человеком, совесть буквально сгрызала. Девушка расстроилась, если не сказать больше: огромные глаза погрустнели и увлажнились, а тонкие девичьи пальчики нервно теребили салфетку.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Ника, когда я якобы отключил мобильный.

– Прости, мне придётся уехать.

– Надолго? – не потеряла Ника надежду. – Я же могу подождать.

– Возможно, до утра.

– Работа есть работа, – пожала Одинцова плечами и встала. – Поезжай и из-за меня не переживай, не последний же сегодня день на земле, всё успеем, – твердо и с пониманием произнесла Вероника. Видно, она не в восторге, что её ужин сорвался, но ни капли не обиделась. Лучше бы она на меня наорала, губы надула или чем-нибудь тяжёлым запустила, тогда бы я себя такой сволочью не ощущал.

Намотав невообразимое количество бесцельных по ночному городу кругов, вернулся домой, но во двор не заехал. Лишь когда Ника потушила в своей спальне свет, и прошло достаточно времени, чтобы она заснула, я проехал через ворота.

Спать не хотелось совсем, и я навестил бар. Опустошив четверть бутылки коньяка, всё же поднялся на второй этаж. Когда проходил мимо комнаты Вероники, остановился и резко потянулся к ручке двери. А что. Разбужу, расскажу и будь что будет. Нет. Во-первых, она спит, а во-вторых, я не совсем трезв.

«Паршивый день, паршивый я, паршивое моё молчание», – зайдя к себе, подумал я и прямиком направился в душ.

Холодная вода немного охладила голову и прочистила мозги, но настроение не улучшила. Раздраженно толкнул дверь из ванной так, что она грохнулась о стену, потом не менее агрессивно ударил по выключателю, чтобы включить в комнате свет, но тут же его потушил.

Вероника, свернувшись клубочком, обнимала обеими руками мою подушку и сладко спала.

Улыбнулся во весь рот. Какая у меня настырная девочка.

Лёгонько нажал левую клавишу на выключателе, и тусклая подсветка показала очертания комнаты.

На цыпочках подкрался к Веронике и присел на край кровати.

А Ника очень сладко, как оказывается, сопит. Ничего, раскаты моего храпа явно её заглушат.

Не удержался и погладил девушку по расслабленной руке от плеча до запястья. Ника сморщила носик, потянулась и, причмокивая, перевернулась на другой бок.

Укрыл девушку одеялом. Когда она ворочалась, почти полностью раскрылась. Прилёг на край кровати подальше от Вероники и закрыл глаза.

Сон не шёл, зато обездвиженное тело затекло, и я, как можно аккуратней, бесшумно поменял позу.

Чёрт. Ника зашевелилась, перевернулась ко мне лицом и раскрыла глаза.

– Который час? – сонно пропела она.

– Три ночи, – как-то хрипло ответил я и прокашлялся. – Спи.

– А ты почему не спишь? – хитро прищурив глаза, поинтересовалась Ника.

– Не могу уснуть, – сказал я как есть.

– А я уже не хочу, – Ника, опершись на ладони, медленно присела и подалась ко мне навстречу. – Поцелуй меня, – прошептала девушка просьбу прямо мне в губы.

– Ник, я очень хочу, но…

– Но что?! – с долей раздражение выкрикнула Одинцова и строго спросила. – У тебя кто-то есть?

– Нет.

– Ты хочешь меня бросить, но не знаешь, как это сделать? – предположила девушка, и её глаза увлажнились.

– Нет, Ника! Откуда такие мысли? – вырвался у меня нелогичный вопрос. Понято откуда, я же бегаю от неё как чёрт от ладана. Не сдержался и крепко обнял девушку. – Ник, я тебя… – умолк на полуслове, не решаясь продолжить и выдохнул, – я тебя люблю больше жизни, и нам надо поговорить, но обещай, что ты не уйдёшь.

– После поговорим, – мгновенно расцвела девушка и прижалась.

– Ник, – подался я от неё, но Одинцова приложила к моим губам палец. – Чш-ш-ш, никаких больше слов.

Вероника

Яр сказал, что любит, и я ликовала, а душа пела и требовала признаться ему о взаимности чувств. Но стремление, наконец раствориться в желанном мужчине, перевесило всё. Без какого-либо стеснения я набросилась на губы Койдана. Он мычал, пытался что-то сказать, не дала. Взяла его лицо в руки и целовала до нехватки кислорода.

Ярослав быстро перехватил инициативу, сжал в объятиях так, что стопроцентно останутся синяки. Он с остервенением изголодавшегося целовал моё лицо, губы, а когда добрался до шеи и груди, ещё и покусывал. Откинула голову назад и шепчу «да». Это мой Койдану ответ на всё, что он захочет. Я согласна на всё, лишь бы мужчина не останавливался.

Яр резко дернул меня за плечи. Я распахнула глаза и посмотрела на него. Он, не разрывая зрительный контакт, поднялся с кровати, потянул меня за руки, и я встала тоже.

Поддев бретельку сорочки пальцем, Ярослав снял её с плеча, он повторил то же самое со второй. Шёлк мягко скользнул по моему телу, и я, за исключением чисто номинальных кружевных трусиков, осталась нагая. Яр жадно впивался в меня взглядом, но руками не трогал. Он присел на одно колено, нежно провёл языком по животу и, стянув то последнее, что на мне было надето, выпрямился.

– Твоя очередь, – тихо сказал он.

Он хочет, чтобы я раздела его?

Ухватила край полотенца, к слову, это единственное, что надето на Койдане, и, тяжело дыша от предвкушения, содрала его.

О-о-о, да! Кто-то сейчас очень сильно сдерживается. Выдержке Яра можно только позавидовать – так желать и медлить.

С выдержкой я поторопилась, Койдан как с цепи сорвался. Он подхватил меня под попу, заставляя обхватить его талию ногами, и набросился на моё тело словно зверь. Его губы были везде, его руки были везде, наши стоны были везде.

Хорошо, что я работников отпустила, утром бы не знала, куда глаза девать. Даже с учетом расстояния до их комнат, уверена, звуки нашей любви долетели бы и до них.

Я вытянулась во весь рост, и Ярослав, видимо на автомате, во сне прижал меня к себе ближе, хотя, казалось, лежать ещё плотнее просто невозможно. Разлепила глаза и тут же зажмурилась, из окна бил яркий ослепляющий свет.

Интересно, до которого часа мы провалялись?

Раскрыла один глаз и глянула на цифры электронных часов, что стояли на тумбочке.

Вот это да – полдень!

– Яр… – пихнула я мужчину в бок, – …вставай скорей. Ты на работу не то чтобы проспал, а мощно опоздал.

– Начальство не опаздывает, а задерживается, и сегодня у меня выходной, в коем-то веке, – довольно донельзя пропел Койдан, и его шаловливые руки принялись лапать меня в самом чувствительном месте.

– Нет, Яр, – перевернулась я на спину и выгнулась. – Ещё одного забега моё бедное тело точно не вы-дер-жит, – последнее слово я уже простонала.

– А я аккуратно и нежно, – пообещал мужчина и, подмяв меня под себя, навалился сверху, при этом его пальцы заменил куда более интересный орган.

– Помнится мне, ты вчера сильно на разговоре настаивал, – еле выговорила я, и от очередного движения Койдана бедрами, закусила нижнюю губу.

– Позже, – чуть ли не прорычал Ярослав и стал наращивать темп.

– А … всё-таки… я не из… терпеливых… – глубоко выдыхая каждое слово, настаиваю я на своём, но потом всхлипываю и впиваюсь Яру в спину ногтями.

Яр победно урчит, ускоряется до стука кровати об стену, и его влажная от пота грудь валится на меня.