Текст книги "Уникум"

Автор книги: Наталья Шитова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5. Тайфун по имени Юлька

Мурлыкая себе под нос какую-то въедливую мелодию, Егор поспешно перемещался по кухне. До десяти оставалось две минуты. Вообще-то Родион и сам опаздывал к назначенному им же самим завтраку: в ванной еще вовсю лилась вода. Но одно дело, когда босс задержался в душе, и совсем другое дело, когда завтрак не готов к установленному сроку. Различие двух этих ситуаций Егор пару раз испытал на себе, и ему не очень хотелось повторять весьма неприятный опыт и портить такое славное утро.

Когда перец и помидоры немного потушились в собственном соку, а сам сок полностью испарился, Егор вылил на сковородку три разболтанных яйца и перемешал все деревянной палочкой. Заранее открытая баночка с консервированной сладкой кукурузой стояла под рукой, и ее содержимое сразу же оказалось на верху разноцветногомесива. Замешивать кукурузу Егор стал уже после того, как нижний слой прожарился. Получалось нечто вроде яичной пиццы: овощная смесь на подошве из жидковатой яичницы… Егор торопливо бросил наверх две пригоршни мелко нарубленной свежей зелени, выключил огонь под сковородкой и в тот момент, когда месиво начало «парить», прикрыл все высоким пластиковым колпаком. Сие произведение кулинарного авангарда и было той самой знаменитой яичницей, которую Родион заказал к завтраку.

Сам великий гурман когда-то в юные годы тоже был не прочь что-нибудь этакое сварганить на сковородке. Но от тех сравнительно недавних лет у Родиона осталось лишь умение лишь вскипятить чайник и нарезать хлеб. А в последнее время фокусник и этим-то занимался крайне неохотно, оставив за собой лишь обязанности по приему пищи. Не царское это дело – утруждать себя кухней. Но Егор знал, что все кулинарные тонкости при приготовлении любимых блюд босса нужно соблюдать свято, иначе можно и премиальных лишиться…

Поскольку плеск воды не прекращался, Егор решительно повесил на шею кухонное полотенце и направился в коридор. Остановившись перед дверью ванной, Егор постучал:

– Эй, босс! Ты там не утоп часом?

– Отстань, – глухо буркнул Родион.

– Завтрак остынет, – пояснил Егор.

– Слушай, иди к черту! – раздраженно отозвался брат.

Егор вздохнул, пожал плечами и пошел назад.

Заверещала лежащая на подоконнике телефонная трубка.

В это субботнее утро у Родиона не было запланировано никаких дел, а ребята из команды никогда по выходным не беспокоили босса раньше полудня. Поэтому при одной мысли о том, что предприимчивые проныры с телефонного узла в который уже раз рассекретили явку братьев Березиных, у Егора испортилось настроение. Сколько можно менять номер? В последнее время это приходилось делать особенно часто. Популярность фокусника иногда поворачивалась боком…

Егор шагнул к подоконнику, взял трубку.

– Да? – буркнул он.

– А… – замялся приятный девичий голосок. – А будьте добры Егора!

– Юлька, ты что ли? – изумился Егор, с тревогой метнув взгляд в коридор. Он не мог разобрать отсюда, льется ли еще вода в ванной.

– Конечно, я, – весело отозвалась девушка. – Кто же еще?

– Да мало ли кто! – зловещим шепотом произнес Егор. – Что тебе надо от меня?

– Фу, Егорка, ты что, не с той ноги встал? – обиженно спросила Юлька.

– Здрасьте! Ты же сама позавчера сказала, что знать меня больше не желаешь!

– Ну сказала… – вздохнула Юлька. – Я знать не желаю твою вечную суету, твои поспешные «привет-пока» и придирки твоего братца… Я к тебе хочу! Я соскучилась!

Егор слушал и блаженно улыбался, представляя, что со стороны выглядит полным идиотом.

– Ты слышишь, Егорка? Я хочу к тебе!..

– Юлька, котенок… – у Егора даже руки опустились. Он присел на табурет и тяжело вздохнул в трубку. – Я сейчас не могу…

– Ах, вот как, значит?! – прошипел котенок.

– Юлька, ну я же тебе объяснял!.. – Егор попробовал рассердиться, но представил себе презрительно поджатые упрямые губки и засмеялся. – Юлька, ты невыносима! Ну ты же знаешь, у меня только в среду будет полдня свободных!

– Целых полдня? С ума сойти! Счастливчик! – язвительно фыркнула девушка. – У всех нормальных людей сегодня выходной!

– Я занят, Юленька!

– Занят? Подумать только… Боссу пятки чешешь?

– Завтрак я готовлю, – хмуро пояснил Егор.

– Все обхаживаешь своего ненаглядного деспота? С ложечки кормишь?

– Юлька, прекрати! – угрожающе зашипел Егор.

– Прекращаю. Я, между прочим, внизу, напротив твоей подворотни. И если через десять минут ты не появишься, я поднимусь за тобой сама! отрезала Юлька и повесила трубку.

Егор медленно положил телефон на место и посидел немного, досадуя на то, что не может сию же секунду все бросить и удрать из дома, как это делают все нормальные влюбленные. И он снова поймал себя на том, что глупая улыбка не сходит с его лица. Удачно, что Родион не видит его счастливой физиономии…

Егор готов был признаться первому встречному, готов был кричать на каждом перекрестке о том, что уже выйдя из нежного возраста, впервые втрескался по-настоящему. До слез, до поросячьего визга, до бессонницы влюбился, как школьник, в пару карих глазок, пару длинных ножек и заодно в их хозяйку. Девчонка свалилась на его голову неожиданно и стала единственым светом в окошке.

Прочих просветов давно уже не было и в скором будущем не предвиделось.

Несколько лет тому назад, когда телекинетик Родион Березин стал постепенно завоевывать свою нишу на ниве свободного предпринимательства, когда рекой потекли совершенно шальные по обывательским меркам деньги, отношения между братьями за какой-то год не то чтобы испортились, но совершенно изменились. Нынче каждый из них знал свою партию в дуэте: Родион работает и зарабатывает, а Егор создает ему для этого условия.

Жизнь Березиных была расписана от и до, подчинена беспокойному, рваному, неумолимому ритму. Но в положении братьев Егор усматривал существенную разницу: уделом Родиона стало с удовольствием пользовался создаваемыми ему условиями, а у Егора голова трещала с подъема и до отбоя от таких проблем, о которых несколько лет назад он не имел никакого понятия.

Карабкаться к вершинам и балансировать на границе шоу-бизнеса и паранормальных явлений оказалось для Родиона делом необременительным: его необъяснимый дар с годами только развивался, и Егор с удовольствием наблюдал за удивительными проделками брата и его успехом. Между тем у братьев появились немалые, порой странные и весьма капиталоемкие запросы. И эти запросы они привыкли удовлетворять, не перенапрягаясь. Казалось, жить бы да радоваться.

И сначала Егор не ощущал никакого дискомфорта: трудности скрашивались новизной положения, прелестями популярности и резко возросшим достатком. Но оказалось, что новизна слишком недолговечна, чтобы отвлечь и утешить.

Теперь все стало привычным. Мало того, образ жизни затянул Егора если не на сто процентов, то на три четверти как минимум. К тому же в последнее время кровное родство с русским Копперфильдом стало доставлять Егору больше заморочек, чем удовольствия. Свое удовольствие или неудовольствие, а второе для него было более характерно, Родион никогда не пытался ни подавить, ни скрыть, и что греха таить, имел обыкновение поизмываться над людьми.

И постепенно Егор почувствовал, что жить с братом под одной крышей уже не так вольготно и здорово, как это было поначалу, когда Березины только обосновались в Питере. То, что Егор добровольно посвятил себя роли лакея, Родион воспринимал, как нечто совершенно естественное, и все чаще обращался с Егором, словно с нерадивым плебеем, крепостным, которого разве что насмерть прибить нельзя, а помимо того – все, что угодно.

Конечно, и на прожженных хамов иногда находят благостные минуты. Иногда Родион просил извинения, но увы… Чаще всего он этого не делал.

Раздраженная требовательность босса, ребячьи капризы, хамские срывы следовали один за другим. Родион иногда не видел различия между Егором и прочими наемными работниками…

Егор обижался. Бывало, что целыми днями у него все валилось из рук после очередной выволочки, полученной от босса, но не станешь же жаловаться пусть даже хорошо знакомым ребятам, что тебе неуютно рядом с собственным братом…

У Егора почти не оставалось времени на то, чтобы завести себе подружку, чтобы пойти развлечься, оттянуться где-нибудь на стороне, чтобы наконец просто-напросто надраться и расслабиться. Нужно было или заниматься хозяйством, или сопровождать брата, или мотаться по его индивидуальным поручениям, подставляя свою задницу закройщику для снятия мерок на новый костюм для босса или подписывая очередной контракт на публичные сеансы.

Короче говоря, хлопотливая должность брата популярной личности приелась Егору окончательно.

Юлька появилась на горизонте, как тайфун, и он впустил ее в свою жизнь с восторгом, не заботясь о последствиях.

Все началось в большом продовольственном магазине, где Егор регулярно закупал продукты. Методично продвигаясь вдоль рядов стеллажей, Егор сметал в тележку коробки с полуфабрикатами, расфасованные фрукты, какие-то банки с соусами, упаковки с паштетами и пластиковые бутылки…

Шататься по магазинам Егор не любил и обычно старался производить «шопинг» на западный манер: один раз в неделю он покупал много и впрок. Набор покупок был довольно стандартным: за несколько лет братья перепробовали чертову уйму всевозможных вкусностей и в конце концов остановились на чем-то определенном в каждой разновидности съестного.

Поэтому Егор оказался в недоумении, когда, встав в очередь к кассе, обнаружил в своей корзинке большую пачку какого-то гнусного печенья в шоколаде. Он готов был поклясться, что сам он этого ни в коем случае не брал. Но пачка была в самой середине тележки, и отказываться от нее, уже стоя у кассы, было как-то не солидно. Поэтому Егор просто смолчал, когда кассирша сноровисто перекидала всю его кучу из одной тележки в другую, пробила целое полотенце, стребовала шестизначную сумму, включив в нее и левое печенье, которое Егор ни за что не стал бы есть по доброй воле.

Выехав со своей тележкой к выходу, Егор отошел в сторонку, достал из кармана свернутый в трубочку баул и, развернув его, принялся укладываться, продолжая соображать, как попало к нему в тележку печенье, и не стоит ли бросить его в ближайшую корзину для мусора, которая стояла в двух шагах. Пачка лежала на краю парапета и ждала своей участи, как вдруг рядом с Егором замелькала невысокая фигурка. Какая-то юная особа женского пола прошла мимо Егора туда-сюда, задев его зажатым под мышкой французским батоном, и через какую-то секунду уже пошла прочь, прихватив с собой печенье.

Наверное, они позабавили бы немало народа, если бы Егор затеял скандал. Но он просто остановил ее и вежливо потребовал объяснений.

Девчонка оказалась не такой уж нахальной. Она смутилась и, похоже, испугалась. Прожженной мошенницей она никак не выглядела, и поэтому дело закончилось тем, что через некоторое время они вдвоем сидели в автомобиле Егора, жевали то самое печенье, и Егор слушал о том, как его новая знакомая, назвавшаяся Юлькой, добывает себе средства к существованию.

По ее словам, так и не сумев протянуть все пять лет в институте, она бросила учебу, снимала жилье где-то в пригороде, перебивалась случайными заработками и порой прибегала к нестандартным способам полакомиться. Засунуть приглянувшийся товар в доверху наполненную тележку какого-нибудь жирного гуся, вроде того, каким ей показался Егор, а потом встретить его уже после расчетного узла и исподтишка увести лакомство из-под чужого носа – это было ее излюбленным приемом…

Егор веселился от души, слушая забавный рассказ неунывающей пройдохи.

Он поверил ей во всем, кроме одного. Глаза девушки, большие, сочные, жадно оглядывали самого Егора, салон его машины, пакеты и коробки, торчащие из баула, и вдруг совершенно без всякой причины на какое-то время становились тоскливыми и скорбными, и Егор решил, что неунывающая Юлька не настолько довольна жизнью вольного корсара, как пытается это представить. В отрывистых репликах девушки сквозила досада и зависть к тем жлобам, которые ездят в этой машине, лопают эти продукты и носят такие дорогие фирменные шмотки…

Никогда людская зависть не вызывала у Егора сочувствия, но тогда сердце его дрогнуло по необъяснимой причине.

И с тех пор вот уже почти месяц, как вокруг братьев Березиных крутился этот тайфун по имени Юлька.

Родион действительно был затворником и не терпел в доме никаких посторонних. В первый раз он просто выставил непрошенную гостью прочь. Во второй раз, когда Егор вопреки запрету вновь привел Юльку в дом, Родион демонстративно ушел сам. А в третий он угрюмо пригласил Юльку к ужину, а потом ни слова не сказал, когда она на следующее утро появилась к завтраку, выпорхнув из комнаты Егора в его небрежно запахнутой полосатой сорочке вместо халатика.

Видимо, Родион представлял, что с любовью шутки плохи. Он смирился и лишь слегка ворчал.

Но Егор рано праздновал свою победу над привычками брата.

Позавчера после внезапно вспыхнувшей перепалки, Родион прогнал Юльку, бросая ей вдогонку множество самых обидных обвинений. Юлька за словом в карман не лезла, и в свою очередь обласкав Родиона, гордо удалилась. Егор не решился принять ничью сторону, потому что, по правде сказать, оба спорщика были хороши… Разгоревшуюся свару унять не удалось, Егор винил себя в этом и просто надеялся, что все само вернется на свои места. Ему казалось, что он достаточно узнал Юльку, чтобы быть уверенным: она вскоре бросит дуться и объявится на горизонте снова.

Вот она, наконец, объявилась. Довольно быстро и, увы, не совсем вовремя…

И все же Егор был невероятно рад этому. В отличие от Родиона он готов был простить подружке все выходки, лишь бы ее глаза пореже гасли и не становились неожиданно такими безнадежно горестными…

Наконец, открылась дверь ванной, и Родион прошел на кухню. Его мокрые волосы были гладко зачесаны назад, длинная клетчатая рубашка осталась навыпуск. Милый, кроткий домашний вид.

– Кормиться пришел, – печально сообщил Родион. Остановившись, он потянул носом и кивнул: – Узнаю знакомый запах…

Он сел за столик и взглянул на сковородку под колпаком.

– Все думаю, хорошо бы такой фокус огранизовать, чтобы вареники сами в рот прыгали и при этом мимо не пролетали… – проговорил Родион. – Может, на яичнице поупражняться?

– Я не для того старался, чтобы ты по всей кухне насвинячил!

Родион старательно изобразил полное смирение и развел руками:

– Договорились. Эксперименты после…

Егор поддел яичницу лопаточкой, с виртуозной ловкостью переложил ее на широкую тарелку и поставил перед Родионом.

– Симпатично выглядит… – проговорил Родион, придирчиво разглядывая яично-овощной тортик. – Присоединяйся!

– Я уже ел… – сказал Егор и замолчал, сооображая, как бы поаккуратнее исчезнуть из дома.

Родион отделил от края кусочек и принялся за еду. Он рассеянно смотрел прямо перед собой, за окно, но, судя по всему, ничего там не видел, ни прозрачного октябрьского неба, ни аккуратных маленьких облачков. Угрюмо уставившись в никуда, Родион жевал без всякого видимого аппетита…

– Ты что такой мрачный? – осведомился Егор. Когда его стряпню поглощали с таким отсутствующим видом, Егор начинал тихо ненавидеть едока.

– Знаешь, я вчера вечером думал, что нырну в постель, и мгновенно усну, такой я был разбитый… – нехотя пояснил Родион. – А на деле провалялся всю ночь, глаз не сомкнул…

– Из-за вчерашнего сборища, не иначе, – утвердительно заметил Егор.

– Скорее всего… – согласился Родион.

– В крайнем случае можно будет уехать в провинцию, там обосноваться и послать их всех подальше с их столичными амбициями, как считаешь? – с надеждой уточнил Егор.

– Да с чего мне от них бегать? – нахмурился Родион.

– Подчиняясь инстинкту самосохранения!

– Ты опять о своем, Егорка! – недовольно поморщился Родион.

– Да ну тебя, в самом деле! Хочешь – воюй хоть со всем миром, если больше заняться нечем! – с досадой отмахнулся Егор.

– Вот именно, – подтвердил Родион. – Чем мне еще заниматься?

А время шло, и десять минут, отведенные Юлькой, истекали.

– Родька, – спохватился Егор. – Поскольку у нас с тобой сегодня ничего не запланировано, я беру до вечера выходной!

Родион сидел, наклонившись к тарелке. Он медленно выпрямился и с недоумением взглянул на Егора. Его ноздри вдруг побелели, потом он как бы равнодушно отвернулся и отделил очередной кусочек от яичницы. Положив его в рот и немного пожевав, Родион задумчиво протянул:

– Да-а, симпатично и на вкус недурственно…

– Родион!

– А? – отозвался тот, старательно пережевывая очередной кусок.

– Я не слышу ответа!

– А я не слышал вопроса! – вдруг со злостью сообщил Родион. – Ты разве меня о чем-то спрашивал? Ты ставишь меня перед фактом, так зачем тебе мой ответ?

– Я хочу взять выходной! – спокойно сказал Егор.

– Да ну? Только еще хочешь? А мне послышалось, что уже берешь…

– Нечего к словам придираться! В конце концов я не твой раб! возмутился Егор. – У меня появились дела!

– Это когда же они успели появиться? – холодно уточнил Родион, не прекращая тем не менее есть. – За те десять минут, пока я мылся?

– Ну какая разница, Родька?! – буркнул Егор, бросая взгляд на часы.

В споре время летело стремительно. – Я же знаю, что я тебе сегодня не нужен…

– Даже я этого не знаю, а ты знаешь? Прекрасно. Зачем тебе тогда мое согласие? Свободен. Скатертью дорога, – сухо ответил Родион.

Егор повернулся и почти бегом устремился в свою комнату. Там он сбросил домашний свитер и старые линялые джинсы, заляпанные на бедрах брызгами жира и соусов, натянул что-то модное и приличное и побежал на выход, на ходу хватая с журнального столика бумажник и ключи от машины. Десять минут прошли.

Он уже всовывал в передней ноги в кроссовки, когда раздался звонок в дверь.

Юлька стояла на площадке, прислонившись к перилам, и с укоризненным прищуром взглянула на Егора.

– Не уложился, – строго констатировала она. – С тебя штрафные.

– Юлька, я мигом! Только кроссовки надену! – скороговоркой произнес Егор, и уже хотел прикрыть дверь, когда Юлька звонко вскрикнула:

– Ну ничего ж себе! Ты что, джентльмен, оставишь меня на лестнице?!

Проклиная все на свете, Егор раскрыл дверь снова, и Юлька просочилась в прихожую. Егор присел, завязывая шнурки. Он торопился, но на правой кроссовке как назло затянулся «мертвый» узел.

– Вот черт! – ругнулся Егор.

– Не спеши, – отозвалась Юлька. – Я пока отдышусь.

Она встала у стены, сунув руки в карманы короткого и широкого пальто в крупную клетку. На ее длинных темно-каштановых волосах красовался черный колпачок с длинной кисточкой на конце и ярко-желтым знаком радиационной опасности на лбу… При первой встрече Егор был удивлен такому наряду, все-таки девушке давно уж не пятнадцать лет, но потом он понял, насколько верно эта шапочка отражает Юлькину натуру. Этакий огнеопасный чертенок…

– Сейчас, Юлька, сейчас… – бормотал Егор, вцепившись ногтями в проклятый шнурок.

– Ну что, покормил босса? И как ты один со всем справляешься, бедный?.. А этот твой волшебник что делает? На печи лежит?

– По большей части, – нехотя отозвался Егор. – У нас с ним разделение труда.

– Вот садист! – покачала головой Юлька. – Все на тебя взвалил…

– Да тише ты! – взмолился Егор. – Он же дома!

– А ты что, его боишься? – Юлька сдернула шапочку, сунула ее в необъятный карман и принялась расстегивать пальто. – Ты уже готов? Очень жаль. Я передумала ехать за город. Хочу покоя, комфорта и твоих теплых рук. Лучше мы с тобой посидим дома, музыку послушаем, потанцуем, ну и далее по самой полной программе… Раздевайся!

– Юленька… – Егор готов был броситься ей в ноги. – Поедем куда-нибудь, а? В парк, на ярмарку, в ресторан… Да хоть в сауну к нудистам, только не надо тут оставаться!

– Пожа-а-аловал… – вздохнула Юлька, глядя поверх плеча Егора.

Егор обернулся. Родион стоял, прислонясь плечом к стене, и с мрачным интересом смотрел на девушку.

– Так-так-так, – холодно проговорил Родион. – Завидное упорство… Какого черта она опять здесь?!

Егор умоляюще взглянул на брата, но тот сделал вид, что не замечает этого взгляда.

Юлька, не дождавшись, пока кто-нибудь из мужчин за ней поухаживает, сама повесила пальто на вешалку, повернулась к Родиону и взглянула на него в упор.

Родион повел плечом, и Егор испугался, что и Юлька сейчас падет жертвой какой-нибудь злой проделки брата. Но Родион только насупился и, сложив руки на груди, принялся изучать девушку. Кисло скривившись, он медленно измерил девчонку взглядом, оглядел тонкие длинные ноги в бежевых колготках и черных чулках по колено, обутые в тяжелые на вид ботинки на высокой платформе, коротенькую расклешенную юбчонку и трикотажный бадлон, обтягивающий высокую грудь.

– Впечатляет, – кивнул Родион. – И в принципе я тебя, Егорка, понимаю.

Я старался не обращать внимания на твое безумие, но все же говорю тебе определенно: этой особы не должно больше быть в моем доме!

Юлька, не торопясь, огладила юбочку перед зеркалом и проворковала:

– Ты не задерживайся тут, Егорушка, я тебя жду…

Она повернулась к Родиону, загораживающему ей проход в коридор и повелительно приказала:

– Посторонитесь-ка, господин Березин!

Родион хмыкнул и не шевельнулся.

Не успел Егор и глазом моргнуть, как Юлька ткнулась кулачками в плечи Родиона и толкнула, пытаясь сдвинуть его с дороги. Но Родион, который обычно в таких ситуациях поспешно отходил в сторону, неожиданно уперся.

Он напрягся и сжал кулаки. Лицо его слегка покраснело, и Егор мгновенно понял, что брату больно. Однако еще несколько секунд Родион сопротивлялся Юлькиному напору, и Юлька, презрительно фыркнув, отпустила его, протиснулась стороной и юркнула в комнату Егора, оставив братьев в прихожей.

– Иногда мне кажется, что ты нарочно делаешь все мне назло… оцепенело выговорил Родион.

– Я что, не имею право привести девчонку?.. – удивился Егор.

– Я не об этом.

– Что, крепко схватила? – забеспокоился Егор.

С отрешенным видом Родион закатал левый рукав рубашки. На руке выше локтя уже чернел страшный кровоподтек, словно Родион совсем недавно подставился под удар железного прута. А ведь Юлька всего только несильно толкала его…

– Ох, вот это да… – ужаснулся Егор, протягивая руку.

– Оставь, – скривился Родион, опуская рукав.

– Извини, босс! Не досмотрел… – искренне взмолился Егор.

– Плевать… – буркнул Родион. – Какая теперь разница? Развлекайтесь.

Я уйду.

– Не уверен, что это хорошая идея!

– Это отличная идея. Хуже будет, Егорушка, если я ненароком заслышу скрип пружин твоего дивана, – серьезно проговорил Родион. – Отреагирую так, как тебе и в страшном сне не приснится…

– Родион, прекрати издеваться! – возмутился Егор.

– Побойся Бога, Страж, – грустно усмехнулся Родион. – Это же вы оба надо мной издеваетесь, неужели не понятно?

Потирая ушибы, Родион удалился к себе. И Егор в который раз уже почувствовал себя со всех сторон виноватым.

Расставаться со своей пассией в угоду брату Егор ни в коем случае не хотел. Но сейчас, увидев поникшие плечи Родиона, Егор вдруг понял, насколько жестоко демонстрировать перед братом свой удачный роман с шустрой красавицей.

Расстроенный Егор направился в свою комнату.

Юлька уже успела включить музыкальный комбайн и теперь развалилась на диване, лежа на животе и болтая ногами в такт музыке.

– Ну зачем, скажи пожалуйста, зачем тебе понадобилось дразнить его?!

– закричал Егор, пиная девушку и освобождая место для себя.

Прижатая к спинке дивана, Юлька игриво взвизгнула, но Егор не собирался устраивать возню.

– Ты же знала, что он зол на тебя, так неужели тебе трудно было подождать меня внизу?! – рассердился Егор.

– Меня не очень волнует, что он обо мне думает, – серьезно сказала она. – Неврастеник ненормальный…

– Не смей больше ему хамить! – приказал Егор.

– Он у тебя такой ранимый? – Юлька скривилась, но вглядевшись в лицо Егора, поспешно пообещала: – Хорошо, впредь я буду повежливее.

Она откинулась назад, призывно глядя на Егора, но он все еще был на взводе и поэтому с досадой отвернулся, успокаиваясь.

Юлька оглядела комнату и уверенно сказала:

– Знаешь, твой брат прав, что гонит меня. Когда я смотрю на такую роскошь, мне начинает казаться, что я на все готова, чтобы здесь поселиться. Я согласна даже родить от тебя…

– Смелая ты женщина, – заметил Егор в ответ на ее полный алчности намек.

– Но я слишком порядочный человек, чтобы позволить тебе свалять дурочку.

Ты же знаешь, все не мое. Эта квартира принадлежит брату, и все прочее тоже…

– И ты сам, похоже, тоже ему принадлежишь, – презрительно фыркнула Юлька. – Быть уборщицей и кухаркой у знаменитого брата, терпеть его издевательства… И все ради его вшивых денег?

– Мне не нужны его деньги, – серьезно сказал Егор. – Но он сам так постановил: поскольку все, что я для него делаю, не оставляет мне почти никакого свободного времени, чтобы зарабатывать где-то еще, он платит мне столько, сколько считает нужным… И если честно, вряд ли я нашел бы такие отличные деньги где-то в другом месте.

– Может, ты ему и колыбельные поешь?

– Бывает, – уклончиво усмехнулся Егор.

– И после всего этого еще и женщину не приведи?! – укоризненно сказала она, качая головой. – Безобразие! Ездит на тебе, и ножки свесил, а ты его защищаешь!

В прихожей захлопнулась входная дверь.

– Действительно ушел… – озадаченно проговорил Егор.

– Ничего. Пусть проветрится, – отмахнулась Юлька.

– Да нельзя ему уходить одному, – встревожился Егор.

– Ну конечно. «Забодают его зайцы, злые мухи загрызут…» Мне уже кажется, Егор, что я влюбилась в параноика! – Юлька не на шутку разгорячилась. – Неужели ты всю жизнь будешь на него пахать и дрожать за каждый его шаг?! Ты даже не параноик, ты просто-напросто холуй!

Возможно, пару лет назад, такие горячие слова оставили бы Егора равнодушным, но сейчас неприятное словечко обожгло словно пощечиной. Однако терять хладнокровие ему не хотелось, и он твердо возразил:

– Я не холуй, Юлька. Я – Страж.

– Ба-атюшки! Да таких стражей – рубль за ведро! По барам шатаются, работу ищут… – пожала плечами Юлька.

– Ты не понимаешь… – нетерпеливо начал Егор.

– И понимать не хочу!.. Надоело спорить! – неожиданно заявила Юлька, прищурившись. – И вообще, я пришла сюда не о нем разговаривать! Я думала, ты меня хоть поцелуешь прежде, чем читать нотации о том, как мне вести себя с откровенными хамами!.. Обними-ка меня!

Но Егора теперь было не купить ни глазищами, что вспыхнули вдруг натуральным голодным блеском, ни нежным голосом.

Он понял, что еще одно Юлькино слово, сказанное в том же тоне, и он либо отвесит ей пощечину, чего в принципе никогда себе не позволял в отношениях с женщинами, либо выставит ее на лестницу, чего ранее ему тоже делать не приходилось.

Юлька внимательно смотрела на Егора и вдруг изменилась в лице:

– Я дурочка, да? Чушь несу? Ты обиделся на меня?

Она приподнялась на диване и бросилась Егору на шею.

– Ну прости, прости… – ее руки торопливо теребили волосы и плечи Егора. – Я постараюсь быть паинькой, чтобы тебе не было за меня стыдно. Помири нас, и я постараюсь больше его не злить, если уж для тебя это так важно…

Егор невольно улыбнулся, поцеловал ее в висок и проговорил:

– Да, Юля, для меня это важно. И еще, пожалуйста… Не трогай его.

– То есть?

– Ну… Руками к нему не прикасайся… – смутился Егор.

– Это такая шутка? – хмыкнула Юлька.

– Это очень серьезно.

– Он что, ледяной или сахарный?

Егор покачал головой и ответил так, как ему казалось самым доходчивым:

– Видишь ли, это все из-за того дикого случая в детстве… Так сказать, сопутствующее обстоятельство… Когда его трогают чужие руки, ему бывает очень больно. А так получилось, что все руки, кроме моих, для него чужие. Ему очень трудно, понимаешь…

– Бро-о-ось… – Юлька изумленно раскрыла карие глазащи. – Да врет он, наверняка. Цену себе набивает…

– У него на теле много следов: ушибы, ожоги… Я видел, как они появляются, я много раз лечил их. Поэтому я всегда бываю с Родионом, чтобы по возможности уберечь от чужих прикосновений, – пояснил Егор.

– Так ведь он голышом-то на людях небось не ходит… – задумалась

Юлька. – Разве через одежду он тоже что-то чувствует?

– Не сразу и не так остро, но чувствует, – пояснил Егор.

– Что за вздор, в самом деле?! Это же просто фантазии!

– Это не фантазии, Юлька. Это, скорее всего, тот давний страх…

– Тебе не потакать ему надо, а лечить!

– Не думаю, что это излечимо. Да он и слушать об этом не хочет, вздохнул Егор.

Юлька надолго замолчала, обдумывая новость. Ее лицо вдруг стало не только серьезным, но и вдруг как-то странно изменилось, чуть ли не постарело. То ли мыслительный процесс давался ей непросто, то ли удивительное свойство Родиона настолько поразило ее, но настроение девушки, судя по всему, резко упало.

– Так получается, он и с женщинами вообще не?… – начала Юлька.

– Вообще не, – подтвердил Егор.

– Бедняга…

С этим Егор был полностью согласен.

– Боже мой, ужас какой, – Юлька вздохнула и покачала головой. Кажется, я вполне прониклась чувством вины. Когда будет удобно, можешь отвести меня к нему. Я извинюсь.

Егор мрачно кивнул. Юлькины извинения Родиону не требовались.

Она сидела серьезная и печальная. Она была рядом и ее можно было одернуть, отругать, пристыдить, великодушно простить, расцеловать и завалить в постель. И если половиной этих возможностей Егор уже воспользовался, на остальное его как-то не тянуло. Ничего сегодня с утра не клеилось. Впрочем, нет, не с утра, а со вчерашнего вечера… Дернул же Родьку черт ввязаться в разборки с Гильдией!

Егор просто изнывал от нелепости своего положения. Взрослый мужик сидит на диване с красивой женщиной, у которой так призывно блестят влажные глазищи, а думает о том, что его братец сбежал из дома и бродит где-то по улицам, грозя влипнуть в какую-нибудь историю, о том, что нужно бы разыскать его и привести домой… Это все обязанности Стража, будь они прокляты! И будь проклят Родион с его вечными приключениями, с его вздорным снобизмом и капризами!..

– О, Господи, как я устал… – взвыл Егор, утыкаясь лицом в ладони.