Текст книги "Плаза Лей (СИ)"

Автор книги: Наталья Литвинова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Литвинова Наталья
Плаза Лей

Часть 1

1. Земля

Серебристый «ТУ– 154» почти набрал нужную высоту и теперь, с земли, в лучах восходящего солнца, казался игрушкой, отражающейся, в восхищённых мальчишеских глазах.

Выпускник Загорской школы Серёжа Костров частенько наблюдал за самолётами, парящими с удивительной лёгкостью в голубой выси, и уже не в первый раз, представлял он себя на месте пилота. Даже сейчас всем телом, как будто наяву, он чувствовал мягкие, провальные толчки от соприкосновения корпуса самолёта с облаками, чередующимися с лёгкой невесомостью. А справа по борту он ясно видел, как его неотступно сопровождает жёлтый диск солнца, купающийся в ватном океане

Выпускные экзамены практически позади, а дальше – вот оно, будущее!

– Серый, а тебе наш комсорг нравится?

Серёжа нехотя оторвался от своих мыслей и оглянулся. Пытливый, добродушный взгляд одноклассника Витьки Шмакова не давал повода для возмущения, тем более что тот итак всю дорогу молчал и только сейчас заговорил. Они шли по заболоченному пустырю, вдоль дорожки, соединявшей два микрорайона.

– Петровская? – спросил, усмехнувшись, Серёжа

– Н-ну, да, – промычал Витька, пережёвывая травинку.

– Рубаха– парень, – невозмутимо ответил Серёжа и вновь поднял голову, отыскивая самолёт по яркой, белой полосе.

– Что ты сказал? – В голосе Витьки прозвучало лёгкое разочарование.

Улыбнувшись, Серёжа спросил:

– Надеюсь, ты не разболтал ей о наших планах?

Серёжа ни грамма не сомневался, что в театральный институт Витьку непременно возьмут даже без всяких экзаменов, за его убедительные жесты и мимику. Вот и сейчас стало видно и без слов, как Витька срочно принялся подыскивать подходящий ответ. Смешно хлопая рыжими ресницами, он молчал.

– Понятно, – выдавил Серёжа, окончательно оторвавшись от мечтаний.

– Нет, ты не понял! – крикнул Витька, пытаясь догнать стремительно удаляющегося Серёжу.

– Серёжа, дело в том, что она тоже будет поступать в лётное.

Наткнувшись на невидимую преграду, Серёжа резко развернулся

– Петровская?! В лётное?! Это ты пошутил так?

– Она сама мне на днях сказала, – помолчав, Витька добавил, – по секрету.

– Интересно, о чём ещё вы секретничали?

– Что ты кипятишься? Даже лучше, если так. Мы теперь вместе будем готовиться к экзаменам. А главное… Серый, ты не знаешь главного! – окликнул его Витька после того, как Серёжа, махнув рукой, вновь зашагал проч.

– А главное, у неё там тётка живёт. Она обещала и нас подселить на время экзаменов.

– Он уже и с тёткой договорился, – продолжал ворчать Серёжа, перешагивая через попадающиеся на пути кочки.

Неожиданно он остановился. Там, с бетонного покрытия дороги свернула Петровская. Они с Витькой узнали её по неизменному коричневому сарафану и белой блузке с коротким рукавом. В руках она несла, привычную для всех пухлую папку. Увидев ребят, издали, Петровская ускорила шаг.

– Мальчишки, – запыхавшись, произнесла она, подбегая – консультация по химии отменяется!

– Что-нибудь случилось? – спросил Серёжа.

– Хотите, верьте, хотите, нет. На педсовете было решено устроить нам культпоход.

– значит, последние пять билетов можно не учить, – иронично проговорил Сергей.

– Далась тебе эта химия, – отозвался Витька, – Я– то думал, что вообще домой отпустят.

На что Серёжа проконстатировал:

– Наш педсовет так просто ничего не отменяет.

– Не расстраивайся, Вит. Это будет интересное кино. Наш Выпуск запомнит его надолго

– Сомнительно мне что-то, – отозвался Витька, и взялся пространно возражать. Кому? – Петровской!

– Культпоход обязателен для всех, – применила она командный голос. – Я же сказала, сногсшибательная картина про выпускников.

– Я могу понять педсовет, а тебе– то зачем эта агитация? – Спросил, скучнея, Сергей

– Серый, разве ты ещё не догадался, чья это идея?

Витька вдруг поменял мимику и заканючил:

– Оленька, ну по блату, на первый ряд, пожалуйста, – и он, умоляюще протянул к ней руки

– Какой ты, догадливый! – бросила беззлобно Петровская, и вынула из папки конверт с билетами.

– Никакого блата. Вы одни остались. С вас по двадцать копеек.

– А что так дорого? – Встрепенулся Витька, хлопая по кармАннам.

– Так, ведь широкоформатный.

– А, это чей? – Спросил Сергей, наблюдая, как Петровская, оторвав один билет, засовывает его обратно в конверт.

– Нашлась ещё одна нищая.

– Вот и я говорю, дорого, – повторился Витька, сморщив конопатое лицо.

– Дорого, не дорого, однако все купили кроме этой высокомерной уродины. Видите ли, химия ей важней.

Сергей, опережая мысли Петровской, остановил её руку.

– А, можно я с девушкой приду?

Язык Петровской на мгновение парализовало.

– М – м, вообще– то не положено, но тебе, как другу продам. Какая разница, правда?

– Правда, – подтвердил Витька, – главное, чтобы у тебя всё было тип-топ.

– Не паясничай, – одёрнула его Петровская, закрывая тугой кошелёк с мелочью.

Ольгины веснушки, по сравнению с Витькиными были неброскими, но они всё же были, однако, она казалась даже интересной. Вообще-то Сергей, лишь с недавних пор начал обращать внимание на внешность одноклассниц, но нравились ему единицы. В том числе и Петровская – друг всё же. Вся их троица жила в одном доме с раннего детства. Стоит ли говорить о том, что круглый год они были неразлучны. Летом гоняли на Витькином велике, а став постарше, на Серёжином мопеде. Вот только Ольгу угораздило стать комсоргом класса. С тех пор жизнь друзей стала немного напряжённей.

– Я не знала о девушке, – сказала Ольга, пытливо заглядывая в его глаза.

– Ну, я же не уродина, – отозвался Сергей.

Теперь они шли в обратном направлении от школы.

– Понятно. – Ольга поджала губы, – и ты поведёшь девушку на дневной сеанс? Интересно, кто она?

– Да, никакой девушки у него нет, – выкрикнул Витька, – просто он, по-привычке спасает твою репутацию.

Ольга, шедшая впереди, рядом с Сергеем, оглянулась назад, к Витьке:

– Вит, не понимаешь ты положения вещей. Взгляни на ситуацию с комсомольской позиции.

– Это как?

– А так. Не меня Серёга спасает. Он прикрывает нерадивую комсомолку Листвинскую. А между тем, давно пора бы разобраться в её тёмной личности. Хотя, что мы могли сделать. Всего– то три месяца она у нас в классе, и учится так себе, и не активная, и вообще недалёкая. Одним словом, толку от неё мало. Только пятно на нашем классе.

Тут, не выдержал Витька:

– Оль, если Листвинская это пятно, то кто такие Бобриков с Гусевым?

Оля знала ответы на все неожиданные вопросы, потому и была комсоргом.

– Понимаешь Вит, без этих вот оболтусов и общество – не общество. Они существуют, и будут существовать в противовес, как например, существуют добро и зло. Такие, как правило, заканчивают плохо.

– Одним словом, если бы их не было, все были бы одинаковые. А вот интересно, комсорги бы тогда существовали?

– Однако Вит, ты стал философом! – Искренне удивился Сергей. – Выходит, ты не зря весь год пользовался библиотекой.

– А, что ты на него набросился! – вдруг возмутилась Петровская, – думаешь, один ты у нас такой умный? Витя, между прочим, ликвидировал все свои "хвосты" и вообще, он трудяга. У него всего две тройки и от общественных дел он никогда не отлынивает. А ты сам, вспомни, когда последний раз что нибудь делал для класса?

Сергею пришлось поднять руки, чтобы остановить нескончаемый поток слов.

– Молчу! Хочешь, я проверну для тебя самую безнадёжную работу?

– Во-первых, не для меня, а во-вторых, о какой работе идёт речь?

– Не спрашивай, после увидишь.

* * *

Сергей жил в девятиэтажке, на одной площадке с Витькой Шмаковым, родители которого были простыми работягами. Отец же Сергея работал, пусть небольшим, но начальником на одном из предприятий Загорска. Мама работала там же бухгалтером. Понятно, что семья образованная и интеллигентная – полки забиты книгами. И вообще, достаток в доме помогал единственному сыну Костровых развиваться гармонично. С детства, обретаясь в условиях крупнопанельного дома с общим двором, Серёже всегда хотелось посмотреть, а как там, в частном секторе. Как же там люди живут? Из интереса, иногда он забредал на улицу Галактическую.

Переименованная им же, улица Адмирала Нахимова являлась одной из первых улиц города. Запах сирени здесь сливался с запахом навоза и прелой земли. Лай собак, мычание коров, петушиные крики и шум работающей техники, доносящейся с близстоящей новостройки, всё это смешивалось и представляло собой некий обособленный и незнакомый мирок.

Однажды зимой, поздно вечером, проходя по этой улице, Сергей ясно и чётко увидел млечный путь. С тех пор его, так и манило сюда. А может, это притягивала земля, огороды, зелень и, конечно же, высокое небо, далёкий космос. А, может, это был зов предков?

* * *

По старенькой, шаткой стремянке Аннушка осторожно поднялась к полатям. Достав, оттуда банку с краской, она, так же осторожно спустилась вниз. Ступая босыми ногами по чистеньким половикам, она отнесла банку к маленькому, облезлому оконцу и ахнула – оставленная, открытой с прошлого раза, краска покрылась толстой плёнкой и теперь Аннушке придётся доводить её до ума. «Интересно, – подумала она, – олифа ещё осталась или нет?»

Аннушка вновь побрела к стремянке. Проходя мимо большого, во весь рост зеркала, стоящего на самодельной тумбочке в углу комнаты, Аннушка оглянулась и невольно поморщилась. Выцветшее ситцевое платье ей пришлось одеть специально для работы, а волосы она по-деловому подвязала косынкой, как это делает её мать. Так же в зеркале, за своей спиной она увидела вошедшего Сергея Кострова, своего одноклассника. Выглядывая из-за стремянки, он проговорил:

– Можно войти?

– А, стучаться вас не учили? – возмутилась Аннушка, оглядывая его, с ног до головы и подумала, – "Этого ещё не хватало".

Низкий проём двери зрительно увеличивал его, сравнительно средний рост.

– Но, дверь– то открыта, – отозвался он.

Следом за ним в комнату, вальяжно переступая порог, прошлёпал лопоухий пёс и, виляя хвостом, виновато вытаращился на Аннушку.

– Эх, ты, недотёпа! Прохлопал гостя?

Аннушка потрепала пса за ухом и выдворила его на улицу.

– Ну, и? – повернулась она к Сергею, нетерпеливо теребя ветошь.

– Может, сначала экскурсия? – остановил Сергей её сердитый взгляд.

– Здесь не музей.

Между тем Сергей, скинув туфли, уже смело бродил по дому.

– Ещё бы, не музей. На дворе двадцатый век, а тут такие исторические экспонаты, Я бы даже сказал, доисторические. Взять хотябы это изделие прикладного искусства.

У Сергея в руках оказалась шкатулка, облепленная ракушками. Но открыть её он не успел. Аннушка, ловко выхватив, поставила её на комод. Но Сергей не унимался.

– А это, должно быть трюмо, но только вот, какая старина! Неужели оно, и в самом деле из прошлого века?

Сергей обошёл круглый стол, погладил обшарпанный подоконник, который Аннушка собиралась красить, заглянул в банку и воскликнул:

– Синий цвет!? А что, вполне в стиле "модерн" или "сюрреализм".

– А ну-ка, прекрати!

Сергей оглянулся. Глаза Аннушки светились гневом и обидой. Его плечи тут же обвисли.

– Вообще-то я… Я сейчас, – сиплым голосом пролепетал он, и принялся обыскивать свои карманы.

– Где же они? – Шептал он. – Вот!

– Что это? – бросила она взгляд с другой стороны стола, не решаясь подойти ближе.

Сергей держал в руках два билета.

– Вот, – переминался он с ноги на ногу, – Сегодня, в двенадцать часов.

– Я же сказала этой, вашей Петровской, что не пойду.

– Ну, при чём здесь Петровская? Петровская, это Петровская, а я, это я!

– Ты? – Аннушка, наконец, решилась выйти из-за стола и, подойдя к нему, взглянула в его глаза. – Ты её оруженосец, но мне это, до лампочки. Можешь забрать свои билеты. Некогда мне. Я занята.

– Таким образом, ты постигаешь азы химии?

Серёжа махнул рукой себе за спину, там, где стояла банка с краской.

– А это не твоё дело.

– Ты зря недооцениваешь меня. Ну, хочешь, я помогу тебе.

– Нет! – Громко выкрикнула она, увидев, как он с готовностью скинул пиджак.

"Только этого не хватало! Придёт мама и подумает чёрте что"

– Зачем так кричать? – Удивлённо и немного веселясь, проговорил он,

одевая обратно свой пиджак.

– Если ты так хочешь, – проговорил он, – я уйду. Только, можно один лишь вопрос?

– Можно. – Вопреки своим мыслям, ответила она.

– В городе говорят, будто твоя мать увлекается магией,

– Так. Что ещё говорят в городе?

– Что, это и явилось причиной вашего переезда в наш город.

– Всё?

– Ты же не ответила!

– Каждый верит в то, во что хотелось бы ему верить.

– Интересная логика.

Немного тупея, он пожал плечами, и Аннушка только сейчас задалась вопросом, отчего это всезнайка класса вдруг заинтересовался городскими сплетнями. Прищурившись, она поймала его взгляд и спросила:

– Скажи, ты веришь в бога?

– Я атеист. – Поспешил ответить он.

– Атеист, но крещёный.

– Откуда тебе об этом известно? – вспыхнул Сергей.

– Тебя мама окрестила тайком от всех, – продолжила Аннушка.

– Ты, что же, тоже увлекаешься магией? – осторожно спросил он.

Аннушка хмыкнула и чуть улыбнулась.

– Нет, – последовал ответ, и Сергей не понял, толи она смеётся над ним, толи улыбается чему-то своему.

– Я же не утверждаю, что те, кто складывает о нас небылицы, тоже увлекаются магией.

– Логично, – добавил Сергей и присел на одну из ступенек стремянки.

– Вот видишь, во всём есть логика, – продолжила Аннушка, – от сюда и знания о том, что произойдёт буквально через мгновение.

Она уже, совсем весело посмотрела на него долгим взглядом, и стремянка медленно повалилась на пол.

– Так не честно! – крикнул он, соскакивая на ноги и потирая ушибленный бок. – Ты знала, что она сломана!

– Конечно, знала, просто не успела предупредить.

Ремонту стремянка не подлежала, поэтому её запчасти Аннушка с Сергеем аккуратно сложили в угол у печи.

– Извини. – Пролепетал он, укладывая последний осколок.

– На твоём месте могла оказаться я.

– Я рад за твоё спасение.

Аннушка уже давно почувствовала, что Сергей чем-то неумолимо притягивает её. "Наверное, он такой человек, что окружающие тянутся к нему", – думала она. Но именно сейчас она вдруг поняла, что приоткрыла в нем какую-то тайну. Да. В его голубых глазах светилась надежда. В них она увидела стремление к ней. "Обыкновенный интерес, – осекла она себя, – как к любому новому человеку".

– Это будет тебе первым лётным уроком. – Проговорила она вслух, чтобы особенно не увлекаться этим взаимным притяжением. – Первое предупреждение, – заключила она.

Сергей, вдруг перестал улыбаться.

– Что ты сказала?

– Ни для кого не секрет, что половина мальчиков нашего класса собирается в лётное училище.

– Ты хочешь сказать, что я не поступлю?

– Я не гадалка, но у тебя есть все шансы, отдать свою жизнь небу в самом прямом смысле.

– Всё ты сочиняешь и твоя логика здесь не к месту. Ты сама-то куда собираешься?

– В агропромышленность.

Сергей мысленно сопоставил небо и землю.

– Копаться в земле? – воскликнул он.

– А что? Совершенно безопасное и очень полезное дело.

– Я не трус!

– Я тоже.

Тайно влюблённый в эту, казалось недалёкую, серую мышку он частенько представлял разговор с ней тэт-а-тэт. Эта тема разговора полностью выпадала из его заготовок. Аннушка все-таки женщина. Вокруг неё какие-то слухи о магии, бред конечно. Вдобавок, учится она и в самом деле слабенько, может быть оттого, что немного сковАнна. Но он не мог понять, в чём собственно дело. Почему каждый раз, когда он поднимает на неё глаза, его сердце начинает, бешено биться. И не дай бог, если об этом узнают его друзья, они же засмеют его, особенно Ольга. Вы посмотрите, она ещё и учит его. Это просто нелепо, но хочется слушать и слушать каждое её слово.

– Дело даже не в этом, – говорила она, – ведь логично, что каждый курсант лётного училища думает о дальнейшей космонавтике. Ведь, так?

Сергей кивнул в ответ, и она продолжила:

– Космос и его пустота, так и притягивает таких, как ты. Но зачем? Ведь жизнь человека происходит здесь, на Земле. Только здесь он может дышать. Мы созданы не для космоса. Любить и размножаться мы можем только на Земле. Мы и Земля неразделимы.

Нет, Сергей не может просто так, слушать и молчать, это не в его характере, тем более, когда разговор касается принципов.

– Ты говоришь о Земле, как её коренной житель. Ты землянка и это вполне понятно. Но представь себе Галактику, как начало начал нашей планеты. Итак, мы порождение, прежде всего Галактики.

Сергею дай только пищу для дискуссии, и он автоматически оказывается в своей стихии.

" Ну, вот, – так же подумала Аннушка, – он и завёлся".

– В центре любой Галактики регулярно происходят спонтанные столкновения гигантских звёзд, благодаря которым и рождаются новые звёзды и планеты. А период этих столкновений составляет приблизительно пять миллионов лет.

– Разве науке уже известно об этом?

– Это азы астрономии.

– Можно себе представить, чем обернётся это зарождение для уже существующих звёзд. И как ты сможешь узнать о столкновениях с ещё более длительным периодом.

– Никак. Я об этом ещё не задумывался. В любом случае, мы сможем зафиксировать начало этого события, за период нескольких световых лет, высчитать мощность потока волны и подготовиться к спасению.

– О каком спасении может идти речь. Это будет чистка Галактики или обыкновенный конец света и тогда, лишь через миллиарды лет появятся новые биосущества, вроде нас с тобой.

– Аннушка, – удивился Сергей, – как ты до этого дошла? Ты что, тоже об этом думала?

Дар красноречия Аннушки моментально пропал после этого нежного – "Аннушка". Сергей так и не понял, как в порыве спора проговорился.

– Какая разница. Я не советую тебе идти в лётное, вот и всё.

Она, глубоко вздохнув, села на стул и не расслабляя спины, замерла. А он стоял у окна и молча смотрел на её профиль. Он пытался понять всю логику их спора. Но, может быть, даже она сама не понимала того, что она пыталась ему сказать. Что здесь главное? После затянувшегося молчания, он тихо спросил:

– Так ты придёшь?

– Я подумаю, – ответила она, не поворачивая головы.

Сергею большего и не нужно было. Окрылённый, он выбежал на улицу и до Аннушки донёсся приглушённый, ленивый лай собаки.

Ровно через пять минут в дом вошла мать. Немного полнеющая, однако, она выглядела очень молодо. Мать плюхнула на стол сумку с продуктами и, оттопырив у груди ворот блузки, подула в неё.

– Ух, какая жара, а ведь ещё почти утро. Что ж тогда будет днём?

Аннушка таинственно улыбалась и наблюдала, как мать в замедленном действии выкладывает на стол хлеб, пакет с сахаром, две бутылки молока, кефир.

– И днём будет жара, – без эмоций произнесла Аннушка.

Определённо, что-то произошло. Луч солнца коснулся её длинных ресниц и, застыв в глубине глаз, засверкал вишнёвым светом. Мать не могла этого не заметить. Оглядев дочь изучающе, она проговорила:

– Я поняла, здесь был этот мальчик, который встретился мне на пути. Поэтому ты не покрасила окно.

Взглядом следопыта, мать оглядела комнату.

– Вы сломали стремянку.

– Подумаешь, стремянка.

Поднявшись со стула, Аннушка загадочно посмотрела на себя в зеркало. Сдёрнув с головы косынку, она растрепала волосы и, накинув её на плечи, залюбовалась собой. А там, на подоконнике скромно лежал билет на дневной сеанс фильма "Последний звонок". Тот фантастический сон, что снился ей накануне, вдруг стал приобретать черты реальности. Не зная зачем, Аннушка ухватилась за это чувство, как за спасение, вглядываясь в зеркальное отражение своих расширенных зрачков. Фантазии, сон, явь, всё смешалось в её воображении, так что голова пошла кругом. Стены комнаты, маячившая за спиной мать вдруг растворились в никуда. Что это? Память прошлого или будущее?

2. Удача

– Ужин, Госпожа Листвинская.

Анна, медленно оторвалась от невесёлых мыслей. Голову слегка кружило. Кукольное личико биоробота – бортпроводницы сияло приветливой улыбкой. Взглянув на светящееся, на её груди имя, Анна коротко бросила:

– Нет, спасибо, Люси.

До станции "Удача", куда направлялась Анна, оставалось час, с небольшим. Не хотелось набивать живот в дороге, когда можно будет спокойно поесть в гостинице. Бездумно она устремила свой взгляд в пустоту иллюминатора. Полёт совершал рейсовый гиперчелнок – ГЧ лётной компании "Слава".

Отдаленные звёзды, окружающие ГЧ со всех сторон, являли собой скучное зрелище, длящееся на протяжении, вот уже пяти часов. Но преимущество длинной дороги в том и заключается, что она даёт уникальную возможность немного отойти от заполошного ритма жизни, подумать и поразмышлять. Хотя, назойливые мысли, о её личных проблемах, не давали особенно расслабиться. Не хватало ещё, чтобы они помешали ей сосредоточиться на вопросах, связанных с делами по работе. И Анна решила зацепиться мыслями за то, что сопровождает её всю дорогу– это космос. Космос, манящий, завораживающий и дающий понять как ты, человек мал в этом мире и беззащитен. Где-то сбоку, вдали светилось зарево другой малой станции. В скоплении "Сигма" их около двухсот, а так же штук пятьдесят крупных станций. Сама же Анна держала путь из, идущего в фарватере скопления "Альфа". Её дом – столичная станция "Надежда".

Взглянув на хронометр, Анна тяжело вздохнула, – ещё пол часа! Бортовой сервис предложил заезженный фильм о последних днях Земли. Точнее не Земли, а Землян, потому – как, Земля существует и поныне, но без атмосферы и соответственно без землян. Сосредоточившись на фильме, Анна отметила, что очередная версия вполне качественна и даже интересна. Вот, ещё один плюс дороги. Не могла она видеть этот фильм раньше, хотя и знала о нём по рассказам дочери. Что ж, теперь наслаждайся игрой актёров. Актёры, они и есть актёры. А вот, о настоящих героях тех событий, Анна знает со школьной скамьи. Их пятеро тех, что погибли на Земле, до конца удерживая силовое поле защиты. А улыбку командира Катона "Арктур" знал каждый житель ГЕЛИОПУТИ. С тех пор прошло около пятисот лет. Родная галактика осталась позади, сияя расплывшейся туманностью газов, такой плотности, что разглядеть её в подробности не представляется возможным. Но люди знают и помнят, – там их дом, там Родина всех Землян.

Философские мысли Анны вновь прервал голос бортпроводницы:

– Господа, мы входим в зону притяжения станции "Удача" скопления "Сигма", приготовьтесь к некоторым перегрузкам торможения.

Анна с облегчением вздохнула: "Ну, наконец-то".

ГЧ спокойно, в автоматическом режиме вошёл в ворота шлюзов станции и так же автоматически произвёл посадку именно в то место, которое было предназначено для челноков этого класса. Ожидая дальнейших действий со стороны космопорта, Анна оглядела незнакомую обстановку. Подобное оборудование она могла видеть на многих малых станциях, с одной лишь разницей: на " Удаче" это оборудование не реконструировалось лет сто.

Обыкновенный, допотопный транспортёр выполз из ближайшего дока и медленно направился в их сторону.

– А не зря болтали о неполадках на "Удаче", – проговорил кто-то из пассажиров.

Верхняя полупрозрачная часть их челнока отошла в пространство, и тут же раздался мягкий женский голос:

– Господа, станция "Удача"-317 приветствует вас у себя на борту. Добро пожаловать, Господа!

Действия ГЧ закончились после того, как последний из пассажиров сошёл с дрожащей поверхности транспортёра. Анна с облегчением взглянула в ту сторону, где по её мнению должен находиться пульт управления. Так и есть, эта штука не самоуправляемая, ей руководит человек, примерно такого же возраста, что и это средство передвижения. Анна удивилась, когда он приветливо помахал ей рукой, сияя белозубой улыбкой. Но её удивление удвоилось, когда она увидела рядом с обросшей седовласой личностью вихрастого, черноголового ребёнка лет пяти. Анна медленно раскрыла рот и, не ответив на жест аборигена, отвернулась в другую сторону.

Как выяснилось далее, напрасно она лелеяла мысль о тёплом ужине в тихой, спокойной обстановке. Всё обернулось совершенно другим образом. Оказалось, что кухонный процессор в её номере не работал.

"Да", – посетовала Анна. Свенсон, её непосредственный начальник, точно знал, куда её отправить, хотя конечно она сама согласилась к чёрту на кулички, лишь бы подальше от душевных переживаний. Вот и получай пилюлю от головной боли. Спасибо доктор Свенсон! Но мог ли он знать абсолютно точно, что её может ждать на "Удаче". Ещё раз, тяжело вздохнув, Анна отправилась на поиски закусочной.

Далее в преддверии гостиницы Анна потеряла минут пятнадцать, на знакомство с местными женщинами, которые и выдали полнейшую информацию о местных достопримечательностях, местах отдыха и досуга. Ну что ж, эти знания ей вполне могут сгодиться.

Наконец она нашла то, что искала. Входя в просторный зал кафэшки, Анна задержалась у входа, чтобы оглядеться. Естественно здесь, как и во многих других подобных местах, царила по-вечернему, "тихая и спокойная" обстановка. Под звуки немудрёной бодрящей мелодии несколько подростков двигалось в такт музыки. А там, в глубине зала имела место обыкновенная потасовка, на которую посетители не обращали не малейшего внимания. Зато со стороны "бойцовского ринга" доносились воинствующие вопли. Терпко стоял запах подгоревшей пищи, пота и ещё чего-то. Анна скромно опустилась у ближайшего, свободного столика и тут же отпрянула, не ожидая появления зелёного табло-меню, о существовании которого, в данном месте, она догадывалась смутно. Содержание меню сделало своё дело, и она тут же проглотила аппетитную слюну. Осталось только пробежаться по схеме и написанное тут же воплотится в жизнь. Но тем временем, крики со стороны борцов слегка усилились, а внимание ближайших столиков предательски переключилось с её персоны на противоположную сторону. На минуту и Анна забыла о меню, наблюдая за тем, как несколько мужчин среднего возраста боролись, явно не соблюдая правил честного боя. Кровавые следы украшали их свирепые лица. Но тут, внезапно драка прекратилась. Скорее всего, этому поспособствовала небольшая группа людей, остановившаяся перед уставшими вконец ратоборцами. Анну заинтересовал человек стоящий во главе этой группы – среднего роста, седовласый, с неопрятной, торчащей во все стороны бородой. Чуть позади него стояли два здоровяка.

– Тимофей! – разнеслось по залу, словно эхо.

Он ничего не делал, он просто стоял и наблюдал, как вояки поспешно покидают место боя, смешиваясь с толпой "группы поддержки". Немного так постояв, "Цезарь" развернулся и уверенным шагом двинулся в сторону Анны. Да, здесь в этой части зала было ещё несколько свободных столиков, но, похоже, он шёл именно к ней. Анна заволновалась, узнав в этом старце водителя транспортёра из космопорта.

– Вы могли бы выбрать заведение поприличней, – легко и немного сдержанно проговорил он, присаживаясь напротив неё, а его сопровождающие лица таинственным образом, исчезли.

– Разве мы знакомы? – так же сдержанно проговорила она, вглядываясь в глубину его насмешливых, голубых глаз. Что-то в его облике не вязалось и это настораживало. Одет он был попросту – в тёмно-серую, сплошь покрытую кнопками, куртку и такие же штаны, давно вышедшие из моды. Впрочем, не один он был одет так скучно.

– Мне показалось, мы виделись сегодня, – проговорил он, глотнув немного тёмно-красной жидкости из только что появившегося на столе бокала. Странно, но Анна не заметила, чтобы её собеседник что-либо заказывал. "Пижон", – подумала она, разглядывая серые в узорных прорезях перчатки, но вслух произнесла:

– Это не означает, что теперь вы можете считать меня вашей подругой юности.

Он вдруг опустил глаза, и Анна пожалела о сказанном, – "не гоже смеяться над пожилым человеком", – подумала она и тут же вспыхнула, негодуя. Его взгляд блуждал именно там, где и положено блуждать мужскому любопытству. – "Ах ты, старый хрен!" Анна поднялась на ноги, намереваясь немедленно покинуть кафе. Всё равно эта забегаловка на её настойчивые просьбы не отвечает, зато завсегдатай получает желаемое по щучьему велению. Но он успел опередить, чуть было не сорвавшуюся с её губ гневную речь.

– Подругой юности, навряд ли, но найдётся ли здесь, хотябы один человек, который бы не знал вас?

Вальяжно, откинувшись на спинку кресла, он бесцеремонно принялся разглядывать её с этой позиции.

– Не может того быть, – с иронией произнесла она, нарочито нависая над ним, и опершись о край стола.

Её уловка не удалась, он и не собирался терять самообладания.

– Запредельно! – произнёс он, восхищённо и весело, – Вы Анна Петровна Листвинская, столичный инспектор ГЕЛИОПУТИ.

Она вдруг поскучнела и, поморщив лоб, произнесла:

– Ну, раз так, то почему я всё ещё не чувствую на себе внимания местных властей?

От этих слов старик чуть было не поперхнулся.

– Местные власти? – выдавил он сквозь смех. – Запредельно! А, что это такое?

– Так, понятно, – уже серьёзно проговорила Анна, выпрямившись, – Этого и следовало ожидать.

– О какой власти может идти речь, – проговорил Тимофей, – если вы сами же проигнорировали её. Вовсе не обязательно было ехать к нам инкогнито и целых пять часов томиться в обыкновенном, пассажирском ГЧ. Чего вы ожидали? Вы что, решили применить к нам свой излюбленный метод – застать нас врасплох?

Откровенность Тимофея вызвала немедленное покраснение ушей Анны. Плюс ко всему, она услышала:

– Ну, не андроид же вы, ей богу.

Анна решила за себя постоять:

– А, так значит, вы и есть та самая власть! То-то, я вижу, от одного вашего вида шарахаются даже головорезы!

На Тимофея эти слова не подействовали, потому что он продолжал смеяться.

– Вы мне льстите. И не настолько я страшен, да и власть я относительная. Зато точно знаю, где здесь находится приличная столовая.

Он вдруг посерьёзнел и, поднявшись, непринуждённо подхватил её под руку.

– Пойдёмте.

Как ещё Анна должна реагировать? А вдруг он обыкновенный проходимец. С силой выдернув руку и, устремив на него гневный взгляд, она выкрикнула:

– Да, кто ты такой?

В кафе нависла гробовая тишина.

– Тимофей Леднёв, – просто ответил он.

– Тракторист космопорта? – не сдавалась Анна.

– Совершенно верно. Вы всё ещё хотите кушать?

– Да! – сдавленно выкрикнула она, просто физически почувствовав на себе осуждающие взгляды со всех сторон. И всё-таки, ей не хотелось быть побежденной. Гордо подняв голову, Анна проследовала к выходу впереди него.

Приличная столовая оказалась тремя уровнями ниже. И не столовая это была вовсе, а один из жилых отсеков.

– Значит, шеф-поваром этой столовой являетесь вы, Тимофей?

– Нет, – хмыкнул он, – сестра моей снохи.

Анна в удивлении подняла брови.

– А, что ж сама-то сноха?

– Упорхнула с сыном к скоплению "Заря".

– Ого! За острыми ощущениями, значит.

– Похоже на то. А ещё за деньгами.

Пока они добирались до места, Анна успела немного поостыть и уже не держала зла на человека, которого вообще не знала.