Текст книги "Фреи не плачут, или Оставьте принца себе (СИ)"

Автор книги: Наталья Лисина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Когда Киевен не вышел, настала моя очередь проходить тест. К этому времени двор опустел примерно наполовину, стало гораздо тише, и мои колени почему-то решили станцевать ламбаду. Спрашивается, и чего мне с моей родословной бояться? Каждая моя клеточка является буквально воплощением магии, но нет, вся моя уверенность куда-то испарилась. Тем не менее я шла прямо к входу в Академию, держа спину прямо и ставя ногу абсолютно бесшумно. Чёрной тенью скользнула в проход и оказалась в ярко освещённом магическими светляками холле.

– Добрый день, Сэй, – поздоровался со мной директор. Он сидел за столом и сверлил меня своими золотыми глазами. По правую руку от него сидел человек в таком же белом балахоне, а слева – Элениэль. Она подмигнула мне и глазами показала: «Ничего не бойся».

– Добрый день, лорд Раффу, господа, – кивнула я присутствующим и встала в центре вписанного в септаграмму круга, на который указал мне директор. Подождала, пока один за другим загорятся все семь лучей звезды: четыре природные стихии окрасились в свои цвета, золотистым светом засияла магия жизни, чёрным – магия смерти и сиреневым – магия звёзд. Самыми тусклыми были последние три луча и стихия земли, зато огонь, вода и ветер пылали так, что хотелось прикрыть рукой глаза.

– Этого не может быть, – ошеломлённо прошептал незнакомый старик, что сидел с правой от оборотня стороны. Элениэль и лорд Раффу же сумели сохранить самообладание, хотя я знала, что они поддерживают мнение своего коллеги.

– Ты уже третий за сегодня адепт с высшим уровнем магии, – объяснила мне причину коллективного удивления Элениэль и добавила гораздо тише: – Это что-то да значит.

Стоило мне выйти из круга, септаграмма тут же погасла, и меня попросили показать татуировку, подаренную Оракулом. Когда я протянула запястье, на котором переливался всеми оттенками чёрного небольшой латинский крест, и сняла капюшон, директор и старик ахнули. Они долго и безрезультатно тёрли мою руку, пытаясь смыть татуировку и раскрыть обман под наш с эльфийкой беззвучный смех.

Когда мне надоела эта экзекуция, покрасневшую в месте татуировки руку пришлось отобрать. Мужчины, проследив за моими действиями невидящими взглядами, казалось, выпали в астрал. И находились бы они там ещё долго, если бы Элениэль не взяла всё в свои руки, заслужив мой благодарный взгляд.

– Я так понимаю, Сэй определена на факультет боевой магии, – скорее утвердила, чем спросила эльфийка. Лорд Раффу после её слов тут же взял себя в руки и кивнул, назвав номер моей комнаты и предупредив, что жить я буду вместе с двумя адептами моего уровня силы. Теперь мы с ними будем в одной связке до самого выпуска, что означало совместное проживание, обучение, ответы за проступки, практику и, конечно же, совместное отчисление в случае грубого нарушения правил или неуспеваемости по предметам.

Получив неожиданное известие, шагала по подземной галерее я с целым ворохом мыслей. Злость и растерянность заставляли чувствовать себя неуютно. Мне на шею повесили двух незнакомых людей или нелюдей, связав с ними по рукам и ногам. Хорошо ещё клятву на крови не заставили принести.

Самым обидным было то, что за проступок одного отдуваться будут все. Пугала вероятность, что кто-то из тройки, несмотря на свою силу, окажется беспросветным идиотом, неспособным к обучению. Это грозило отчислением нам всем.

С этими нерадостными мыслями я и вошла в помещение, которое директор назвал комнатой. Определённо, с этим определением он погорячился. Моё новое жилище на последние пять лет напоминало скорее квартиру.

Окинула магическим взглядом всё помещение и насчитала пять комнат: спальню с тремя кроватями, гостиную, кухню, ванную и туалет. С запозданием вспомнила, что я единственная девушка на боевом факультете. Родословную Оракулу я придумала в несколько секунд. По моему, безусловно, авторитетному мнению, демиург был рождён от помеси тираннозавра со слизняком и чёрной албасты. Последняя – один из видов нечисти, и выглядит она омерзительнее некуда. Такое во сне увидишь – не проснёшься.

Определить родителей Оракула мне показалось мало, пришлось поспешно добавлять новые лица к родовому древу. Я беспощадно скрещивала всех самых отвратительных монстров из ныне существующих, попутно в красках описывая процесс этого самого скрещивания. Н-да… если меня потянет в селекторы, Элидия этого не переживёт.

Почему я стою у двери и мысленно выбираю самые нелицеприятные эпитеты в адрес волшебного булыжника? Тут всё просто как дважды два: раз я единственная девушка тут, то комнату мне придётся делить с двумя парнями! Атас.

– Чего встал у порога? Проходи, мы не кусаемся, – позвали басом из спальни. Угу, вы не кусаетесь, а я за себя в таком состоянии не ручаюсь. С мрачной кровожадностью я потопала туда, откуда прозвучало приглашение, и обнаружила развалившихся на кроватях незнакомых знакомцев.

Дроу лениво начищали и без того сияющие клинки, когда увидели меня любимую. Выражение, которое появилось на их лицах, словами было не передать и на пальцах не объяснить.

Я, еле сдерживая истеричный хохот, с внешне невозмутимым лицом прошла к своей койке и бросила на неё мешок с вещами. В абсолютной тишине бряцанье колюще-режущего металлолома из моего багажа показалось оглушительно громким. Этот звук и послужил спусковым крючком.

– Человечка! – завопил возмущённый Киевен, вскакивая с кровати. То же самое сделал и второй брат, но этот эльф, слава Хранителям, не стал проверять мои перепонки на прочность.

– И вам здрасьте, ушастые, – задорно отозвалась я и помахала ручкой, внимательно следя за реакцией дроу. Кажется, ребята не ожидали такой наглости от «человечки». Если бы не их природный снобизм и раздутое самомнение, думаю, их челюсти уже давно бы со звоном бились о пол.

– Да как ты смеешь… – скривился, как от зубной боли, тот, что побольше. – Тебя должны были подселить к таким же отбросам, как ты! Альв ар Раффу совершил ошибку, у человечки не может быть седьмого уровня магической силы, а ты ещё и умудрилась пробраться на факультет боевой магии.

С каждым словом лицо дроу всё больше и больше кривилось. В какой-то момент я испугалась, что он не сможет вернуть себе прежние черты – нос так и останется похожим на сморчок, а уголки губ уползут за пределы подбородка. Как же всё-таки обезображивает людей и нелюдей злость.

– Присмотрись, Киевен, она непохожа на человека. Я не знаю, что это за аура, но в ней нет ни капли человеческого, – неожиданно пришёл мне на помощь Риззен.

Плюс один балл в копилочку расположения к носатому. Хотя меня и пугает его умение видеть истину. Я, в общем-то, и не особо скрывала свою ауру, но вот так, сходу, неведому зверюшку во мне не опознавал никто. Непростой ведь мальчик, нужно держаться с ним настороже.

– Но это не меняет того факта, что она на нашем факультете, – сбавил обороты большой братик. – Покажи татуировку.

– Может, лучше фигу? – мрачно отозвалась я. Может быть, если бы меня об этом попросил Риззен, я бы и показала своё запястье, но приказ Киевена я точно выполнять не намерена. Не терплю такого тона.

– Пожалуйста, Сэй, покажи татуировку.

Нет, ну как этому ушастику носатому отказать? Такой воспитанный малый на фоне своего брата вызывает буквально слёзы умиления. Если не колючий взгляд фиалковых глаз, я бы даже могла растаять и безоглядно довериться темнокожему красавцу. Ага, и ушла бы с ним в закат. Три ха-ха.

Задрав правый рукав, я едва не получила метательным клинком промеж глаз. Успела перехватить лезвие в воздухе за долю секунды до моего убийства. Угадайте, кто метнул клинок? Тот самый красавец, которому я собиралась довериться. Забираю балл расположения, теперь их с братом шансы равны.

– Какие шансы? – вопросил Киевен, забирая у меня оружие брата.

– Оказаться зарезанным ночью, – прорычала, исподлобья глядя на дроу.

– Не обижайся, Сэй, это была проверка. Ты действительно хороший воин, – сказал Риззен и добавил уже тише: – И действительно не человек.

– Спасибо, просветил, – огрызнулась я и полезла разбирать свои вещи. Достав три сменных рубашки и две пары брюк, развесила их в большом общем шкафу. Там уже висела школьная форма для всех троих, представленная просто одеждой исключительно траурного цвета. Полюбовавшись на столь весёлую и разнообразную палитру, неопределённо хмыкнула и закрыла гардероб.

Достала из мешка с вещами нижнее бельё и без стыда бросила в предлагаемый для этого по-прежнему общий ящик. Да, на фоне неизменно чёрных трусов мои нежно-розовые (да-да, те самые, эльфийские) смотрелись очень колоритно. С тёплыми пушистыми носками в разноцветную полоску наблюдалась та же картина. Какая неожиданность!

И вот, пришла очередь доставать мой нехитрый набор оружия. Плащ, кожаная куртка и оружие, что было на мне, давно уже лежало на кровати, а я зажигала перед дроу в обтягивающих кожаных штанах, лёгкой рубашке без рукавов и босая. Благо, на полу лежал невероятно мягкий ковёр с длиннющим ворсом. Кстати, заговорённый от загрязнения.

Размышляя о пользе бытовой магии, я аккуратно складывала металлолом в предсказуемо общий тайник, набитый такими же железяками. При взгляде на некоторые экземпляры у меня начинали чесаться руки, но я разочарованно отмечала темноэльфийские символы у основания лезвия и сразу переставала капать слюной на ковёр. Чтоб этим братьям и их отменному оружию пусто было!

Завершив свои манипуляции, я вдруг почувствовала, что зверски голодна и потопала изучать просторы кухни. Как и ожидалось, в холодильном шкафу действительно были приличные запасы провизии. Удивительно, но овощи и фрукты почему-то не были чёрными.

Поморщившись от вида мяса, я быстро цапнула самый большой огурец и крынку с маслом. Похоже, все запасы в холодильнике были домашними. Иного объяснения тому, что масло было не в привычной теперь уже всем бумажной упаковке, я не видела.

Конечно, пару бутербродов трудно назвать обедом, но заморить червячка вполне хватит. А там, глядишь, придумаю, что приготовить. Пока намазывала масло на обнаруженный в хлебнице ещё тёплый батон, на кухню выползли мои ушастые соседи. Целых две минуты я упорно делала вид, что не замечаю взглядов, прожигающих спину. Ещё чуть-чуть, и она бы засмущалась от столь пристального мужского внимания.

– Ну, и чего припёрлись? – вздохнула я, побоявшись, что во мне просто-напросто прожгут четыре дырки.

– Знаешь, Сэй, наше знакомство началось неправильно, – осторожно сказал Риззен, косясь на нож у меня в руке. Киевен же горячо выразил согласие с братом частыми кивками, не решаясь раскрыть рот.

– Ближе к делу, – пресекла я все дипломатические начинания носатого.

– Ты умеешь готовить? – и столько надежды было в его голосе! Ну как тут устоять жалостливому женскому сердцу?

– Я буду готовить для вас, а вы не покушаетесь на мою жизнь, не выражаете при мне открытого презрения к людям и позволяете называть Киевена Веней, а Риззена Изей.

– Что-о-о?! – вытаращились на меня оба брата.

– Ну, на нет и суда нет, – философски пожала я плечами и вернулась к бутербродам.

– Мы согласны, – изрёк Киевен, твёрдой рукой заткнув брату рот и смело встречая его ненавидящий взгляд. И ни один мускул не дрогнул! Вот это я понимаю, выдержка.

Через семь минут мы все с удовольствием уплетали бутерброды, запивая их ароматным зелёным чаем с дольками лимона.

– Во сколько начнётся церемония вступления? – это Веник.

– В девять вечера, – его брат.

– Какая церемония?! – угадайте кто.

Выяснив, что я ничегошеньки не знаю о местных традициях, братья только тяжело вздохнули. По сути своей вступительная церемония – это самый обычный бал. Правда, перед его началом директор усыпляет народ торжественной речью. Бал длится всю ночь, за ним следуют сутки приготовлений к крошению зубов о гранит науки, и, наконец, наступает первый учебный день.

Выслушав всё это, я с ужасом поняла, что у меня нет ни одного бального платья. Думаете, я из тех дурочек, которые без нового наряда на улицу не выходят? Как бы не так! Просто на эту церемонию пускают только в соответствующем виде. Этикет, подери его демоны Тартароса! Но самым страшным было то, что, если я не найду платье до вечера, то вылечу из Академии, не начав учиться.

– Дурацкие правила, – подвела я черту нашему разговору.

– Согласен, но делать нечего. Нужно найти тебе наряд, иначе отчислят нас всех, – мрачно отозвался Изя.

Так мы и оказались у дверей модного городского бутика. Первые десять минут дроу уговаривали меня туда войти и обещали, что нам сделают скидку. Следующие десять минут они слёзно умоляли меня купить тут платье и обещали большую скидку. Третью часть времени, которое мы простояли у бутика, они потратили на то, чтобы сдвинуть строптивую барышню в лице меня любимой с места и соблазняли очень большой скидкой. По истечении получаса они пинком втолкнули меня в дверь и сказали, что оплатят все расходы.

В общем, я стала счастливой обладательницей шикарного чёрного платья, которое, как никогда, грело мне душу. Я не любительница юбок, но халява – дело святое. По дороге в Академию я, как могла, наслаждалась жизнью и делала вид, что не замечаю злобных взглядов двух дроу. А что? Они сами сказали, что за всё заплатят. Пусть знают, чем чревато раскидывание подобными обещаниями. Я ведьма вредная, и скромность моя давно издохла вместе с совестью.

Вернувшись в Академию, я приготовила овощной суп, выслушала недовольство дроу отсутствием в нём мяса, пригрозила диетой на воде и сухарях и отправилась готовиться к предстоящему действу.

Собралась я за пятнадцать минут. Две из них заняло облачение моей тушки в платье и мягкие туфли на каблуках. Остальное время я пыталась заставить отвернуться двух бесстыжих дроу. Увы, они не желали принимать аргументы в виде летающего оружия под предлогами «что мы там не видели» и «нам вместе семь лет жить, чего тут стесняться, у нас даже бельё в одном ящике».

В итоге я не выдержала и исполнила этим наглым ушастым бесплатный стриптиз, решив позже отомстить.

И вот, на меня из зеркала смотрит чуть выше среднего роста девушка в угольно-чёрном пышном платье без бретелек. Единственным акцентом в образе была верхняя прозрачная юбка с вышитыми на ней звёздочками.

«Девочка ночь ты меня называй» – подкинуло ехидное подсознание строчку из некогда популярной молодёжной песни, пришедшей с Земли. Поморщившись от возникшего в голове навязчивого мотива, я вышла в коридор. За мной двумя молчаливыми тенями следовали дроу в камзолах с серебряной вышивкой.

Надо сказать, троица наша выглядела довольно экстравагантно. Тёмные эльфы в Академии были явлением непривычным. Эта раса практически не владеет магией, а те, у кого проявляется достаточно сильный дар, обычно оказывается женского пола. Мужчины же среди дроу – маги посредственные, их уровень не поднимается выше второго. Так что мои напарники сейчас привлекали внимание не меньше, чем я, а на единственную девушку с факультета самоубийц (так в народе называют боевиков) не пялились только расставленные у стен доспехи. Хотя, кто их знает, под забралом глаз не видно.

Я гордо шла по коридорам под аккомпанемент гулко бьющихся о пол челюстей и жалела о том, что не взяла веник, иначе бы уже давно смела ненужные всем присутствующим зубастые части тела в один большой мешок и выдавала обратно за отдельную плату. Только тем, кто мне понравится.

Вот так, мысленно хихикая, я вошла в бальный зал с внушающих размеров стенами и потолком. Последний, к слову, был настоящим произведением магического искусства. Он полностью копировал небо во всех точках мира, поэтому представлял собой неповторимую смесь пурпурных, небесно-голубых и иссиня-чёрных оттенков с россыпью звёзд и облаков

Аплодирую стоя мастеру, который сотворил такое чудо. На этот потолок хотелось смотреть и смотреть, так что я нашла себе занятие на время торжественной речи. Совместим, так сказать, приятное с полезным.

Тут в зале погас свет, заструилась ненавязчивая мелодия, и к адептам вышел директор Академии, вокруг которого кружились магические светлячки. Я почувствовала, как напряглись в предвкушении близнецы, и услышала восторженное «начинается» где-то в двух метрах от себя. Ну-с, посмотрим, что же интересного приготовил для своих учеников лорд Альв ар Раффу.

Глава вторая

Орден Чёрной розы, или Не будите ведьму

Воздух в зале вмиг пропитался ожиданием чуда. Адепты вокруг меня многозначительно переглядывались, голоса стихали.

– Академия Светлой и Тёмной магии – это первая школа для магов, – нараспев начал лорд ар Раффу, вокруг которого сновали туда-сюда маленькие золотистые бабочки. – Её построил орден Чёрной розы. Во всех учебниках истории говорится, что в этот орден входили сорок два рыцаря, но мало кому известно: этими рыцарями были женщины.

Альв ар Раффу замолчал на несколько секунд, чтобы адепты смогли как следует рассмотреть окружающих оборотня женщин в мужской одежде.

– Все они носили чёрные доспехи, дарованные Оракулом, – продолжил директор, и повседневная одежда женщин моментально сменилась на латы траурного цвета. – И не знал наш мир более воинственных и мудрых людей. Главная жрица Чёрной розы была удивительной женщиной. Леди Сирия совершила так много великих дел, что вся Элидия по сей день остаётся пред ней в долгу.

Директор щёлкнул пальцами, и перед адептами во всей красе предстала величественная женщина. Длинные волосы цвета вороного крыла шёлковым водопадом спускались по плечам и спине. Прямая осанка и гордая посадка головы буквально кричали о властности леди Сирии. Проницательные льдисто-голубые глаза, чётко очерченные скулы и хищный разлёт бровей показались мне смутно знакомыми.

– Да это ведь Сэй! – ахнул Киевен. Я присмотрелась к женщине внимательней и потеряла дар речи. Дроу был прав, на меня смотрела моя же копия, но в более взрослой версии.

– Именно она приняла решение об открытии школ для магов. Она же была первым директором нашей Академии. Преподавателями стали остальные двенадцать основательниц ордена Чёрной розы, – рассказывал директор, рядом с которым возникла чёртова дюжина статных женщин, во главе которых стояла Верховная жрица.

– И одна из них оказалась предательницей, – раздалось от входа в зал. Адепты тут же обернулись к источнику звука и рассыпались в стороны, открывая проход немолодой женщине в чёрных доспехах. Она ступала бесшумно, будто и не была закована в тяжёлую металлическую броню. Если бы я не чувствовала исходящий от неё могильный холод, то не отличила бы от живого человека.

– Омелия, – потрясённо выдохнул директор.

– Альв, – чуть склонила голову в приветственном кивке женщина и встала рядом с ним, обернувшись к толпе. – Приветствую вас, господа маги. Как вы могли понять, я одна из жриц Чёрной розы. Моя родная сестра предала наш орден, поддавшись сладким речам любимого мужчины.

На этой фразе женщина горько вздохнула, а все присутствующие здесь магички навострили уши. Я же рассматривала отчего-то побледневшего директора и пыталась понять, что связывает его с этой мёртвой женщиной.

Пока жрица предавалась воспоминаниям, за её спиной клялся в любви какой-то женщине сам Альв ар Раффу. Вернее, мужчина, очень сильно напоминающий его. Разница была лишь в том, что у иллюзорного оборотня в волосах явственно прослеживались следы времени. Лицо обольстителя не так сильно выдавало возраст, разве что вокруг глаз виднелись лучики морщинок. Губы мужчины двигались плавно, правая рука была прижата к сердцу, каждое движение несло с собой непередаваемую нежность, и только взгляд оставался холодным. Будто в глазах оборотня поселились льды Северного моря.

– Да только слепая могла поверить в искренность его чувств, – пробормотали за правым плечом, подтверждая мои мысли.

– В ночь рождения Красной луны орден Чёрной розы был усыплён настойкой из сонной травы, а потом уничтожен. Основательниц казнили на главной площади, а всех остальных жриц сбросили в кишащий плотоядными тварями овраг. Тогда землю красным окрасила не только луна, – скривила губы в болезненной ухмылке Омелия.

– Но почему?.. – раздался робкий вопрос откуда-то из зала.

– Власть, дитя. Мужчины не хотели отдавать её нам. Смешная причина для убийства сорока с лишним дев, не правда ли? Да ещё и таким грязным способом – во сне. Мужчины хотели власти, но не хотели сражаться за неё в честном бою, а вместо этого поступили как самые настоящие трусы, – неожиданно жёстко произнесла Омелия, уставившись невидящим взглядом перед собой.

За её спиной одна за другой сменяли друг друга страшные картины, от которых упали в обморок с десяток впечатлительных магичек. Самые крепкие (целительницы и некромантки, которым и не такое видеть приходилось) размазывали по щекам слёзы.

– Зачем ты здесь? – подал голос директор, развеивая иллюзии. – Чтобы напугать моих адептов? Я собирался рассказать лишь о том, как строилась Академия.

– Я здесь, чтобы поприветствовать сестру. Извини, но я посчитала, что пора хотя бы одному поколению студентов рассказать истинную историю ордена Чёрной розы.

С этими словами Омелия повернулась ко мне и, приложив руку к сердцу, поклонилась. Я ошарашено кивнула в ответ и спиной ощутила чей-то задумчивый взгляд, но не стала оглядываться. Вряд ли я нашла бы глаза того, кого считал опасным мой внутренний зверь, находясь под пристальным вниманием всех присутствующих здесь магов.

Стоило жрице Чёрной розы выпрямить спину, странный зуд между лопаток мгновенно исчез. Я сделала в памяти заметку, решив позже разобраться с этим чувством. Если не найду ничего в библиотеке, то хоть просто погуляю по Академии. Дракон непременно должен почувствовать опасность.

Я не заметила, как исчезла дева-воительница, а в зале загорелся свет. Не замечала я и пристальные взгляды нескольких сотен пар глаз. Так и вышла из зала, погруженная в собственные мысли.

В голове роился не один десяток мыслей, и всё чаще и чаще возникал вопрос: «Что означал тот поклон?». Что-то мне подсказывало, что это не было традиционным приветствием в ордене Чёрной розы. Я видела, как смотрел в этот момент на меня и Омелию директор. Он точно знает значение её жеста.

– Кто здесь? – я резко остановилась, снова почувствовав зудящее чувство, расползающееся по спине. Чем ближе была опасность, тем сильнее становилось ощущение. Дошло до того, что спину начало нестерпимо жечь. Я стояла, прислушиваясь к собственному телу и к окружающему миру. Не было слышно ни малейшего шороха. Даже сад оставался пугающе немым. Как раз в тот момент, когда в мозг закралась паника, мир перед глазами поплыл. Последнее, что успела заметить перед тем, как провалиться в темноту – это чёрные женские доспехи.

Очнулась я на своей кровати, лёжа на животе. Рядом на полу сидел Киевен, а его брат мешал что-то в миске у окна. На улице было уже темно, но свет в комнате не горел – ни мне, ни дроу это не было нужно.

– Который час, и что со мной произошло? – хрипло поинтересовалась я, устав любоваться спиной Риззена.

– Два часа до рассвета. Ты потеряла сознание по дороге сюда. Мы с Киевеном нашли тебя и подняли в комнату. У тебя вся спина была в крови, – пояснил носатый.

– А сейчас что?

– Там татуировка. Она была сначала вырезана кинжалом, а потом выжжена ядом пустоцвета.

– И что там изображено? – спросила, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Пустоцвет. Всего одна капля его сока, и любой дракон умрёт.

– Ты и так прекрасно знаешь, что там изображено. И даже то, кто это сделал, – раздался приятный женский голос. Омелия.

– Если зверь умер, я уничтожу твоего племянника, – прошипела в подушку, но призрак меня услышала.

– Не волнуйся, с твоим драконом всё в порядке. Ты воительница. На нас не действуют яды. Кроме временного физического дискомфорта, они не приносят ничего. И это только самые сильные настойки.

– Какое счастье, – протянула я с явным сарказмом и переключилась на Риззена: – Чего ты там всё месишь?

Дроу молча отвернулся от окна, подошёл к своему брату и снял с него рубашку, под которой скрывался тугой бандаж. Он был пропитан кровью.

– Старая рана, – пояснил Риззен, снимая бинты и щедро смазывая огромный кровоточащий рубец чем-то склизким и дурно пахнущим.

Я лежала и рассматривала глубокий порез, проходящий через всю грудь Киевена ровно по горизонтали. В памяти всплыл запрещённый ритуал, в котором точно также вспарывают тело жертвы.

– Скажи, Риззен, а у тебя настоящие глаза? – тихо спросила я, уже зная ответ. Дроу вздрогнул от вопроса и вскинул голову, встретившись со мной взглядом. Теперь я чётко видела, что фиалковые радужки были совершенно неподвижны. В этом и есть причина того, что Риззен сразу увидел во мне нелюдя. Он смотрит только магическим зрением.

– Не жалей нас, – тихо попросил, отворачиваясь.

– Было бы из-за чего. Рану можно залечить, а зрение – не слишком большая потеря. Таких, как ты, по миру сотни тысяч ходят и ничего, живут себе счастливо.

С этими словами я спустилась с кровати. То, что на мне вместо платья была мужская рубашка, совсем не смущало. Сейчас важнее всего было залечить рану Киевена. Пусть я и сказала, что это возможно, на самом деле не до конца была в этом уверена. Я знаю, как это сделать, но не имею никакого опыта. Если ошибусь – в лучшем случае останусь с этой раной на всю жизнь. О худшем думать не хотелось.

Сев напротив дроу, я начала плести заклинание. Руки мелко дрожали, и сердце колотилось в горле.

– Стяни края раны пальцами, пожалуйста, – сказала я Омелии, которая уже догадалась, что я собралась делать. На вопросительный взгляд Риззена ничего не ответила, сосредоточившись на собственных ощущениях.

Когда жрица выполнила мою просьбу, кожа Киевена прямо на глазах начала срастаться. Отлично, первая часть закончена. Охнув от боли, я откинулась на пол. В груди разрастался пожар, а плоть ровно, словно по линейке, расходилась в стороны, оголяя рёбра. Дышать было практически невозможно, потому что грудная клетка от этого ещё больше разрывала ткани. Я уже не видела и не слышала, как Омелия держит дроу, рвущихся ко мне.

Отпустив сознание, я нырнула внутрь, в самый очаг боли. Нужно успеть, пока не вытекло слишком много крови.

Вот она, моя рана. Сначала нужно восстановить сосуды, чтобы прекратить кровотечение. Направляю поток силы, который закупоривает капилляры. Главное – не переборщить. Замёрзнуть изнутри совсем не хотелось. Аккуратно тяну за концы одного из разрезанных капилляров, наполняя их магией жизни. Готово. Осталось закончить с остальными, и я смогу перейти к мышцам.

Кровотечение я остановила за три минуты, зато восстановление мышечных волокон отняло раз в пять больше времени и сил. Несколько раз я едва не заморозила свою грудную клетку, но кто-то извне предотвратил это. Поняв, что мне помогают, я заработала уверенней, и скоро боль прекратилась. Вместе с ней исчезла и рана. Теперь о ней напоминала только тонкая розоватая полоска на коже.

Открыв глаза, я обнаружила себя лежащей на кровати. Вокруг всё толстым слоем покрывал снег, оба дроу были укутаны в одеяло, а на моей груди сидела огненная саламандра. От её жара на коже выступила испарина, и щёки пылали.

Ярко-красная ящерка убедилась, что я больше не замерзаю, и ловко юркнула в магическое пламя, горящее прямо на полу. Такой огонь не оставляет следов, если того не захочет создатель. Последний раз саламандра обернулась, медленно мигнула и исчезла в ворохе искр, оставив после себя один-единственный уголёк. Тот самый, который заставляет огненного элементаля служить дроу.

Поняв, что я, наконец, очнулась, Омелия облегчённо вздохнула, а близнецы бросились ко мне. Не знаю, что они хотели сделать, но реакция была забавнее некуда. Рванувшиеся было ко мне дроу, вмиг остановились и сели на колени, пряча свои смущённые моськи. Первым подал голос Киевен.

– Ты рисковала собой ради меня. Зачем?

Я в ответ только насмешливо фыркнула и посмотрела на дроу как на идиота. Разве же я могла оставить всё, как было? Парень всё понял, но я видела, что эльф хочет возразить. Ещё один говорящий взгляд, и диалог закончился, так и не начавшись.

– Откуда ты знаешь это заклинание? – отмерла Омелия.

– Мама залечивала так мои ссадины в детстве.

Ответ, кажется, удовлетворил жрицу, но та посмотрела на меня как-то странно. Похоже, Омелия знает, что этой магией могут пользоваться только фреи и друиды. Что ж, будем надеяться, она решит, будто во мне есть кровь древнего лесного народа.

С такими мыслями я и уснула. Помню только, как Риззен бережно укрыл меня одеялом. Похоже, у нас и правда есть шанс подружиться.

Разбудили меня самым наглым образом из всех: кто-то смотрел на то, как я сплю. Приоткрыла один глаз и увидела над собой сосредоточенную рожицу Киевена. Вот… бессмертный. Ругаться спросонок не хотелось, поэтому я просто отвернулась к стене и решила снова отбыть в царство Морфея. Угу, ровно до того момента, пока не уткнулась носом в чью-то мускулистую, пахнущую хвоёй, грудь.

– Доброе утро, – поприветствовал откуда-то сверху приятный мужской голос, а нос щекотнула упавшая платиновая прядь.

– Изыди, – ответила я с милой улыбкой голодного упыря и добавила: – Пока я не отправила тебя на тот свет с приветом для десятиюродного дедушки.

Риззен прошипел что-то о том, что просто пытался согреть неблагодарную меня, но благоразумно вылез из собственной кровати. Я же решила всё-таки исполнить своё желание и снова отправиться в страну грёз. Братья куда-то ушли.

Стоило мне провалиться в забытье, как его тут же разрушил стук в дверь. Я решила сделать вид, что дома никого нет, но звук повторялся, становясь всё настойчивее.

Костеря весь мир и отдельно взятых дятлов, которым приспичило подолбить в дверь с самого утра, я, как была в мужской рубашке и босиком, пошла открывать дверь.

– Что?! – рявкнула я, прожигая в стоящем за порогом директоре две дырки. Ох, как же жаль, что дверь открывается внутрь комнаты. С таким бы удовольствием сейчас распахнула её в другую сторону!

– Доброе утро, мисс Сэй, – вежливо поздоровался Альв ар Раффу, пока я мысленно прикидывала, что мне будет, если вон та напольная ваза вдруг тесно познакомится с головой оборотня. – Мне хотелось бы с Вами поговорить. Не уделите пару минут?

Хотелось рыкнуть «время пошло», но инстинкт самосохранения у меня ещё не атрофировался. Не знаю, к сожалению это или к счастью. Зато точно уверена, что, не окажись ранний визитёр директором Академии, целым он бы точно от меня не ушёл.

Мораль: не будите девушек, а тем более ведьм. Хотя особо извращённые мазохисты всё же могут попробовать. Но я бы на их месте обила помещение поролоном и убрала всё тяжёлое и твёрдое подальше.

– Конечно, – кивнула я директору и предложила: – Пойдёмте на свежий воздух.