Текст книги "Миг бесконечности. Том 2"
Автор книги: Наталья Батракова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Я тоже живой. Прости меня… – еще крепче прижал он ее к себе и зарылся лицом в волосы. – Я никогда и ни у кого не просил прощения, разве что у отца после его смерти… Не гони, прости.
– Ты – маньяк, зря я не сдала тебя в милицию, – едва не задохнулась в его стальных объятиях Катя. – Мне больно.
– Извини… – слегка ослабил он хватку. – Посмотри на меня, не прячь лицо.
Подняв голову, она недоверчиво заглянула ему в глаза: взгляд его был полон боли, мольбы и… нежности.
– У тебя явно не все в порядке с психикой, – добавила она уже гораздо мягче. – Ведь час назад ты готов был меня убить.
– А спустя минуту – убить сам себя, – коснулся он губами ее лба. – Не представляешь, что творится у меня в душе с того самого утра, как ты ушла… Ты права: я действительно болен… я стал почти сумасшедшим… Вот только психушку давай вызовем утром, а сегодня будь милосердна, прими меня таким, какой есть, – слегка отстранившись, он провел ладонью по ее растрепанным волосам и виновато улыбнулся. – Они, в отличие от милиции, так быстро не отступятся. Это я тебе как доктор заявляю…
7
…Сквозь сон Катя почувствовала, как чья-то рука осторожно легла на талию и, нежно поглаживая, стала подбираться к груди.
– Виталик, давай немного поспим, – пробормотала она и вдруг распахнула глаза: с ума сошла! Какой Виталик?!
Осторожно обернувшись, Катя попыталась рассмотреть в темноте лицо Вадима, прислушалась к его дыханию.
«Слышал или нет? Тоже мне, „радистка Кэт“!» – принялась она себя ругать.
В этот момент мужская рука сползла с талии, за спиной послышалось шевеление. Катя замерла: «Повернулся на другой бок. Вроде спит».
Проделав вслед за Вадимом то же движение, она уткнулась носом в его спину, вдохнула запах, непроизвольно обняв, прикоснулась губами. Ответ на ласку последовал незамедлительно: через мгновение мужчина перевернулся, накрыл собой податливое женское тело, отыскал губами губы…
Необыкновенно долгий поцелуй постепенно наполнялся страстью, обоюдные ласки становились все смелее… Все, что произошло дальше, было чем-то иным, совершенно не похожим на повторение пройденного: страстно, стремительно, местами неистово и тут же снова нежно, бережно, с необыкновенно сладким послевкусием, растекавшимся по каждой клеточке тела…
– К тебе нельзя прикасаться, – пытаясь отдышаться, пробормотала Катя. – В придачу ко всему ты еще и сексуальный маньяк… Ты ведь спал?
– Почти час как проснулся, – негромко возразил Вадим и, улегшись на спину, аккуратно примостил ее голову на своем плече.
– Значит…
– Слышал. И не могу сказать, что мне это понравилось, – спокойно заметил он. – Но было бы гораздо хуже, если бы ты назвала меня Генрихом.
– Почему Генрихом?
– Ну, для того чтобы приревновать, достаточно поговорить с человеком по телефону, а затем увидеть тебя с ним в ресторане, а потом в поезде.
– Ах да, я и забыла! Это ведь ты подсказал ему, как меня найти… И чем он тебе не понравился?
– Он что, девушка, чтобы мне нравиться? Пусть я и маньяк, но у меня традиционная ориентация, – попытался отшутиться Вадим.
– И все-таки, – проявила настойчивость Катя, – откуда такая неприязнь?
– Смею заверить, что все как раз наоборот: Генрих – весьма интересный, эрудированный, интеллигентный человек, приятный собеседник. Мы с ним более двух часов общались.
– По телефону, что ли? – удивилась она.
– Ну почему по телефону? Вот так, как с тобой, беседовали. Правда, не лежали в одной постели, а сидели в креслах, – туманно пояснил он.
– То есть? Где?
– Спасибо авиакомпании, в самолете места рядом оказались.
– Невероятное совпадение, – недоверчиво пробормотала Катя.
– Значит, это было кому-то нужно, – задумался он. – А как еще объяснить, что мы столкнулись в Москве, оказались в одном вагоне поезда?
– Кстати, кто была та дама, с которой ты входил в ресторан?
– Потенциальный партнер по бизнесу. Увы, несостоявшийся, – кратко пояснил он.
– Красивая, – отдала ей должное Катя.
– Красивая. Как, видимо, и все Екатерины Александровны. Не поверишь, но ее зовут так же, как и тебя. Еще одно совпадение, заставившее поверить, что в жизни нет случайностей. Знаки свыше, не иначе.
– Наверное, – согласилась Катя. – Я знаю одного человека, у которого мать, бывшая теща, бывшая жена и одна хорошая приятельница родились в один день. Представляешь, как непросто ему в этот день?
– Догадываюсь. Зато не забудет ни одну из них поздравить, – улыбнулся Вадим. – Но если честно, то я видел в аэропорту, как вы с Генрихом прощались. Сам попросил на регистрации, чтобы нас рядом посадили. Так что совпадений гораздо меньше: всего лишь день и рейс.
– Теперь верю, – улыбнулась и Катя. – И что дальше?
– Ничего. Познакомились, обменялись визитками.
– А о чем говорили?
– О разных странах, о путешествиях.
– А еще?
– О жизни.
– А конкретнее?
– О том, что в Минске у Генриха живет подруга. О том, что она очень удачно оказалась в отпуске и он пригласил ее погостить в Москве.
– И все?
– Не совсем… Он влюблен в нее со студенческих лет.
– А она? – глядя в потолок, с отстраненной улыбкой уточнила Катя.
– А она… Здесь вопрос посерьезнее. По его мнению, когда-то и она была к нему неравнодушна, но он совершил ошибку и этим оттолкнул ее от себя. Затем он уехал, она вышла замуж. И вот спустя много лет у него появился шанс – она разводится с мужем. В Москве он даже отважился сделать ей предложение, но она отказалась продолжать эту тему. Советовался, как быть: настаивать или повременить?
– И что ты ему ответил?
– Что не стоит спешить, надо дать ей время подумать. Не мог же я ему сказать, что он опоздал и у него снова нет никаких шансов?
– А почему он опоздал?
– Потому что у него появился серьезный соперник. А уж с этим парнем я хорошо знаком: если он что-то втемяшит себе в голову – не отступится! – самодовольно рассмеялся Вадим. – Даже если его дама сердца питает к кому-то нежные чувства.
– А нежные чувства к Генриху на самом деле давно присутствуют, – провокационно заметила Катя, но тут же успокоила: – Исключительно как к другу.
– Вот видишь! Я оказался прав. Нельзя было вот так, с ходу, рушить чужую сказку, – переложив голову Кати на подушку, он оперся на локоть и хитро прищурился: – А теперь давай подробнее: когда это ты была к нему неравнодушна?
– Тебе интересно?
– Еще как! Я хочу знать поименно всех, кто тебе когда-то нравился. Начиная с детского сада!
– Зачем?
– Чтобы не подпускать к тебе подобных друзей на пушечный выстрел! – грозно произнес он. – Итак, когда тебе понравился Генрих?
– В детском саду и понравился.
– То есть как?
– Мой отец тогда служил в Темиртау, и мы ходили в одну группу. Но вспомнили об этом только на зимней сессии на первом курсе. Он прав, я была в него влюблена, но достаточно быстро поняла, что мы с ним не пара.
– И почему не пара?
– Была одна история. Генка ненадолго увлекся преподавательницей немецкого. Или она им, что, по сути, не столь важно.
– Серьезная ошибка. А он знал о твоих чувствах?
– Нет. Я никогда ему не признавалась. Хотя, наверное, догадывался.
– И ты не смогла его простить?
– Сразу не смогла. А когда простила – это уже не имело значения.
– Почему?
– Я тогда даже в больницу попала. Тело спасли, душа со временем излечилась, а вот любовь умерла. Любовь, она ведь не возрождается заново, что бы ни говорили. У нее, как и у людей, одна жизнь. Она может впасть в анабиоз, ее можно глубоко и больно ранить – выкарабкается. Но если уже умерла… Любовь, она или есть – или нет, или жива – или мертва.
– Глубоко… – Вадим откинулся на подушку и тоже уставился в потолок. – Но спорно. Получается, ты сама убила в себе любовь к Генриху?
– Не совсем. Сначала он ее смертельно ранил, а затем я не оставила ей шансов на спасение. Вот она и умерла.
– А как же он? Насколько я понял, все эти годы он продолжал тебя любить?
– Поздно. Его любовь – красивая голографическая картинка. Но она никогда не оживет и не станет реальной. Для этого нужен особый свет – встречное чувство. А его нет.
– Н-да…
– Что да?
– Ты непростительно умна для блондинки.
– То есть? Для тебя, как и для других, блондинка – показатель ума? – в тон ему ответила Катя.
– Ну, не без этого, – провокационно подтвердил Вадим.
– Ах вот как? В таком случае для женщины красивый мужчина – ловелас, жигало, донжуан… Кто угодно, но только не партнер для серьезных отношений!
– Это почему?
– Потому что вокруг него всегда будут виться женщины! И вообще, вчера мне показалось, что Вадим Ладышев – любитель молодых длинноногих брюнеток! – добавила она с легкой обидой.
– Смею заверить, что нет. Иначе меня не было бы в этой постели, – улыбнулся он и добавил вполне серьезно: – С брюнеткой вчера покончено бесповоротно. Да мы с ней и не встречались два последних месяца.
– Надо же! И почему?
– Хорошо, открою тайну: мне всегда нравились исключительно умные блондинки. Исключительно! – поднял он вверх указательный палец и, заметив отсутствие на руке часов, спросил: – Интересно, который час?
Часы отыскались на прикроватной тумбочке.
– Без пятнадцати восемь, можно еще поспать, – первой отреагировала она, когда Вадим нажал подстветку.
– А ты вблизи еще тот зоркий сокол! – удивился он.
– Ага… Специалист по занозам и вдеванию нитки в иголку… Мне еще долго дожидаться?
– Чего?
– Ну… Как ты выпроваживаешь под утро женщин, я имела удовольствие не только созерцать, но и прочувствовать. Для полноты картины хотелось бы узнать, как ты сам ретируешься.
Вадим помолчал, затем присел на краю кровати и щелкнул выключателем лампы.
– Я тебя не выпроваживал, ты сама сбежала, – наконец, словно оправдываясь, произнес он. – Хотя с точки зрения женщины я, наверное, выглядел полным мерзавцем.
– А с точки зрения мужчины?
– Не знаю, мне сложно судить за всех, и мне неприятно об этом вспоминать… Если коротко – я не был готов.
– К чему?
– К решительным действиям..
– А теперь?
– А теперь я тебя на всякий случай предупреждаю, что у меня очень надежные замки; захочешь сбежать – не выйдет! – снова перешел он на шутливый тон и тут же снова стал серьезным – Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? Только честно.
– Не хочу, – опустив ресницы, призналась Катя.
– Вот и хорошо! – мигом повеселел он. – Я тоже никуда не тороплюсь, – снова прилег он на кровать. – И давай перестанем провоцировать друг друга. Согласись, все и без того было непросто.
– Было, есть и будет непросто, – вздохнула она. – Для меня во всяком случае… Дело в том, что, в отличие от тебя, у меня нет опыта… как бы это правильно выразиться… опыта холостяцкой жизни, что ли. Я только учусь, как приходить, как уходить, о чем говорить, за что переживать, на что не стоит обращать внимания. Как оно, жить одной? Как спать с другим мужчиной?
Вадим улыбнулся, облокотился на подушку и принялся внимательно рассматривать Катино лицо.
– Шрамов почти не видно. Аккуратно тебя заштопали, хороший доктор, – осторожно провел он пальцем под бровью. – И глаза без линз непривычны. Ну, и как оно, спать с другим мужчиной? – неожиданно вернулся он к прежней теме.
Катя смущенно опустила ресницы.
– Очень даже хорошо… А еще спокойно и надежно. Такое чувство, будто болталась между небом и землей, но стоило тебе оказаться рядом – и опора под ногами появилась.
– Расслабься: эта опора появилась у тебя надолго, – удовлетворенный ответом, Вадим поцеловал ее в губы, снова улегся на подушку и переложил голову Кати на свое плечо. – Слушай, а давай соберем твои вещи и прямо сегодня перевезем их ко мне, – неожиданно предложил он.
– То есть?
– То есть ты переезжаешь ко мне. Можно и без вещей, купим новые.
– Вадим, не стоит торопить события, – после долгого молчания ответила Катя. – Мне очень приятно и тепло от твоих слов, твоего внимания, твоей нежности и заботы. Даже слезы на глаза наворачиваются. Но… Как тебе объяснить? Если твоими словами, то я пока не готова. Ты только пойми правильно и не обижайся: десять лет жизни не так просто вычеркнуть. Слишком мало времени прошло, слишком все бурно, стремительно. И нереально… Давай подождем хотя бы моего развода, – подняла она на него виноватый взгляд. – Так будет правильнее.
– Для кого правильнее?
– Для нас с тобой. Чем бы ни закончились наши отношения, я благодарна судьбе за то, что ты так вовремя появился в мой жизни… Благодаря тебе у меня не успел развиться комплекс брошенной женщины, – решила она пошутить.
Тяжело вздохнув, Вадим обнял ее и прижал к себе.
– Хорошо, – согласился он. – Я подожду, пока ты свыкнешься с этой мыслью. Но недолго: до твоего развода моего терпения не хватит.
– Скажи, а тебя когда-нибудь предавали? Я не имею в виду бизнес. Как человека предавали? – вдруг поинтересовалась Катя.
– И предавали, и бросали, – снова вздохнул тот. – И никаким бизнесом я тогда не занимался.
– А как ты пережил? Долго тебе это мешало жить? Хотя, если тебе тяжело, можешь не отвечать, – тут же спохватилась она.
– Ты хочешь узнать, как быстрее залечить душевную рану? Рецепта в таких делах нет, для каждого он свой, сугубо индивидуальный. У меня был момент, когда казалось, что жить дальше незачем.
– Это когда у тебя больная умерла? Ты извини, мне Нина Георгиевна рассказала о той истории. И о том, что отец умер от переживаний.
– Мне тогда друзья здорово помогли. А однажды, когда совсем расклеился, даже побили. Быстро в чувство привели!
– А что за статья, которая погубила твоего отца? В какой газете она вышла?
– А вот об этом в другой раз! – категорически закрыл тему Вадим. – Лучше спроси, кто были те друзья, что врезали мне по первое число!
– Ну и кто же они? – оживилась Катя. – Я с ними знакома?
– Андрей и Саня. У меня два друга по жизни. С Андреем ты уже знакома, – Вадим повернул голову и встретился с ней взглядом. – Так что теперь, поскольку друг Генрих далеко, я претендую на роль твоего единственного друга.
– А бить не будешь, если потребуется в чувство привести? – с наигранным испугом уточнила она.
– Не буду. Просто скручу, свяжу или… прикую цепью, – шутливо пригрозил он.
– К чему? – Катя засмеялась, попыталась отодвинуться, но снова моментально оказалась в крепких мужских объятиях.
– Не «к чему», а «к кому». К себе!
– И каким образом ты это сделаешь?
– А здесь все средства хороши.
– Например?
Стоило Вадиму на секунду задуматься, как Катя воспользовалась моментом, выскользнула из-под его руки, со смехом вскочила с кровати и закрылась в ванной.
Надолго. Словно давала Ладышеву время подумать, одеться и покинуть квартиру.
Когда с намотанным на голову полотенцем она приоткрыла дверь, в квартире было тихо. Даже свет не горел. Набросив халатик и нацепив очки, она заглянула в спальню. Никого. Пуста и банкетка, на которую, как она помнила, Вадим с вечера сложил свою одежду.
«Значит, ушел, – расстроилась она, прислонившись спиной к косяку. – Вот и сказочке конец…»
В этот момент на кухне послышался металлический грохот, вслед за ним чертыхание. Поспешив на шум, она застала Вадима за странным делом: с тряпкой в руках он… мыл пол! Вернее, вымакивал тряпкой воду.
– Чем это ты здесь занимаешься? – расширила она глаза от удивления.
– Избавляю тебя от стереотипного мышления, – разогнул тот спину, выжал воду в раковину и снова склонился над линолеумом. – Хочу доказать, что никуда отсюда не уйду, пока не позавтракаю. Кстати, по выходным я предпочитаю овсяную кашу. Ты любишь овсяную кашу? – деловито спросил он и, заметив, как Катя отрицательно мотнула головой, хмыкнул: – Вообще-то я догадывался. Но с сегодняшнего дня тебе придется ее полюбить. Посуду новую надо покупать, этой сто лет в обед, – пробурчал он, показав взглядом на кастрюлю с оторванной ручкой. Судя по всему, вода на полу оказалась по этой причине. – Говорю тебе, надо ко мне переезжать. Овсянка в этой квартире присутствует?
– Вроде была, – озадачилась Катя. – Я редко успеваю позавтракать, разве что кофе сварю. Отец что-то покупал, надо посмотреть в шкафчике.
– Будь добра, посмотри, – отступив вплотную к стене малогабаритной кухни, попросил он. – Если не отыщется, сгоняю в магазин. Где здесь ближайший?
– Ты настолько серьезно намерен ломать мои стереотипы? – шутливо уточнила она, протянув обнаруженный в шкафчике пакет с остатками овсянки.
Отжав тряпку и сполоснув руки, Вадим насухо вытер их полотенцем.
– И твои, и свои. Я вообще человек серьезный. Неужели ты этого не заметила?
– Заметила. И все же мне кажется, что сегодня кто-то из нас явно сошел с ума, – улыбнулась она.
– Ага. Скоро оба сойдем с ума от голода, – он всыпал хлопья в кастрюлю с кипящей водой и деловито добавил: – Ты пойди оденься. А я пока кофе сварю. Кофе и турку я уже обнаружил.
Катя шагнула к двери, замерла, обернулась, посмотрела на ершистую макушку склонившегося над плитой Вадима, снова улыбнулась и поспешила в спальню. Похоже, так необычно закончившийся вчерашний день со всеми своими неожиданностями плавно перетек в день сегодняшний. И это ей явно нравилось.
– …Давай скоординируем планы на сегодня, – допивая кофе, предложил Вадим.
Видно, он утолил голод. Во всяком случае, перестал суетиться и с каждой минутой казался все более спокойным и уверенным.
– Мне надо заглянуть домой и взять машину. Чем собираешься заняться ты?
– Хотела подарки крестникам купить, – задумалась Катя. – На маникюр записана.
В отличие от Ладышева, она не успокоилась, а все глубже погружалась в состояние внутренней растерянности. Возможно, потому, что, привыкнув мыслить логически и докапываться до сути, все еще не могла поверить в происходящее, а также ответить на некоторые вопросы. Для чего? Почему? Зачем? Что будет дальше?
– Совпало! Мне тоже нужно выбрать подарки! А где у тебя маникюр?
– В районе площади Победы.
– В котором часу?
– В четыре.
– Значит так: сиди здесь и жди, – категоричным тоном заявил он. – Я скоро за тобой заеду. Купим подарки, пообедаем где-нибудь, и я отвезу тебя на твой маникюр.
– Может быть, я сама? – неуверенно предложила Катя.
– Я знаю, что ты все можешь сделать сама. Но сегодня, будь добра, доставь мне удовольствие, – очень серьезно попросил он и тут же улыбнулся: – Вот видишь, и никуда я не сбежал поутру.
– И даже мыслей не было? – испытующе посмотрела она на него.
– Не было, – ни на секунду не задумался он. – Правда, присутствовала определенная доля замешательства: как себя вести, с чего начинать первый день вместе?
– И поэтому ты решил приготовить завтрак?
– Это не я решил, а мой желудок. Понял, что от приютившей его на ночь хозяйки получит в лучшем случае йогурт, – насмешливо произнес он. – Натуральный. Представляю, что меня ждет, если тебе даже маму удалось посадить на диету!
– Правда? – не поверила Катя.
– Истинная! – уверил он. – Даже калории стала считать. Я обхохотался, когда увидел, как она продукты взвешивает, а затем что-то вычисляет на калькуляторе.
Катя улыбнулась.
– А тебе в таких случаях всегда готовили завтрак? – спросила она.
– В каких таких случаях?
– По утрам.
– Никогда. Я ведь сбегал, – в тон ей ответил он. – И вообще, хватит бросать тень на мою кристально чистую репутацию. Значит так, жди меня здесь. Сделаем все дела, и я отвезу тебя к крестникам. Кстати, где они живут?
– В Боровлянах.
– Вот и замечательно, почти рядом с городом! Спасибо за завтрак! – поднялся он.
– Это тебе спасибо! – Катя вышла вслед за ним в прихожую.
– Да, чуть не забыл, вот твой телефон, – достал он аппарат из кармана дубленки и, не дожидаясь вопроса, объяснил: – Ты вчера его в такси обронила, точно Золушка туфельку. А я нашел.
– Как обронила? – не поверила она.
– Обыкновенно. Сама говорила, что не дружишь с ними, – улыбнулся он. – Но этому аппарату я бы поставил памятник. Если бы не он, я бы, наверное… приехал к тебе как минимум на час позже: на звонки не отвечала, на СМС тоже.
– Последнее, что я помню, выключила звук и вроде… сунула в карман, – недоверчиво рассматривала аппарат Катя.
– Мимо кармана, – насмешливо поправил Вадим.
– Чудо какое-то… что именно ты его нашел.
– Ну да… Пришлось бы новый покупать, а так сберег несколько сотен. Только это уже не чудо, это нечто другое, – уверенно добавил он. – Слишком много совпадений. Теперь еще вопрос: где ты собиралась встречать Новый год?
– У отца. Новый год – семейный праздник. А ты?
– Я тоже всегда встречал его с родителями. Так что у матери. Ладно, об этом после поговорим. Все, собирайся… Я позвоню, когда буду подъезжать, – дождавшись кивка, чмокнул он ее в щеку. – Я быстро.
«Сумасшедший! – закрыв за ним дверь, Катя прислонилась к стене и, словно пытаясь сбросить наваждение, закрыла глаза и тряхнула головой. – Или я сумасшедшая? И как я могла потерять телефон? Мимо кармана как специально сунула…. Так и есть: несколько звонков от Вадима и два сообщения с интервалом в полчаса. „Катя, я был неправ. Извини. Где ты? Позвони мне, пожалуйста!“ – прочитала она и улыбнулась. – Выходит, в самом деле искал… От Алиски звонок и странная СМСка: „Ты не передумала? Завтра будет поздно“. О чем она? Позвонить ей сейчас? Наверняка отсыпается. Если что серьезное – сама наберет, – поставила она телефон на подзарядку. – Пойду лучше соберусь в прямом и переносном смысле: того, что случилось со мной за два последних месяца, другим на полжизни хватит… Плыла себе спокойно по течению и вдруг сорвалась в зону бурных порогов. Сны почему-то перестали сниться… Кто бы подсказал, что там впереди?» – вздохнула Катя…
Из-за предновогодних хлопот, посадивших на колеса, казалось, весь город, до кольцевой добирались вдвое больше обычного: пробки, заторы, аварии. Но, несмотря на сплошную толчею на дороге, двое в машине вели себя так, словно никуда не торопились: обменивались шутками, смеялись, обсуждали вчерашний вечер. В душе у обоих царила хорошо понятная влюбленным далекая от реальности чувственная эйфория. Да и зачем куда-то спешить, если придется, пусть и ненадолго, расстаться?
– А тебе идет «Range Rover», – Катя провела пальцем по деревянной панели, повернулась к нему лицом и улыбнулась. – Правда-правда. А где ты ТО проходишь? В Литве?
– Зачем? Здесь, в Минске. Скоро на Аэродромной холдинг Атлант-М открывает автоцентр Британия, тогда вообще никаких проблем не будет. Сколько времени ты собираешься поздравлять крестников? – спросил Вадим, когда они наконец-то выбрались за черту города.
– Час, не меньше, – неопределенно пожала она плечами. – Давно их не видела. А тут еще… Не знаю, как быть… В общем, вчера в клубе видела Толю. Он лучший друг Виталика и муж Валентины, матери моих крестников. И был он не один, а с дамой соответствующего поведения, – вздохнула она. – Не представляю, как теперь Вале в глаза смотреть. Лена с Людмилой больше года знали о Виталиной любовнице и ни слова мне не сказали. Я поначалу на них обиделась, а теперь понимаю, почему молчали. Боялись разрушить мою жизнь, – добавила она и, словно прося совета, подняла взгляд на Вадима. – Выходит, и мне теперь надо врать?
– Зачем врать? Не говори правды. Тем более что тебя о ней вряд ли спросят.
– А если спросят?
– Ответишь «не знаю». Ты ведь действительно ничего не знаешь. Кем, примеру, ему приходится та девица? А вдруг родственница? Так что успокойся и ни о чем не думай. У меня, пока тебя дожидался, тоже новая вводная появилась. В Марьяливо надо заскочить, даму одну поздравить, – поделился Вадим.
«Так вот кому предназначен букет цветов и яркий пакет на заднем сиденье!» – погрустнела Катя.
– Не волнуйся, – тут же успокоил он. – Это всего лишь нужная для дела чиновница. Позвонила, пригласила на чашку чая. Купил в переходе цветы, подарок. Не ехать же с пустыми руками. В мои планы сегодня это не входило, но раз уж все равно тебя дожидаться, согласился. Честно говоря, крайне нужно с ней поговорить. Чем раньше, тем лучше.
– Конечно, – кивнула Катя. – Если вдруг разговор затянется, ты не волнуйся. В крайнем случае я вызову такси.
– Еще чего! Только попробуй! Да и не затянется разговор, – уверенно заявил он. – Это не тот человек, у которого мне хотелось бы задерживаться. Время аудиенции тобой уже определено: не больше часа, – добавил он, промолчав, что к оговоренному с чиновницей времени уже безнадежно опаздывал, так как Катя задержалась на маникюре.
Но он нисколько по этому поводу не нервничал, даже самому было странно. Катя, ее проблемы и хлопоты неожиданно стали приоритетными в его жизни. Более того, заботиться о ней доставляло Вадиму невероятное удовольствие. И как тут не вспомнить поговорку: желание женщины – закон, если желание мужчины – женщина?
– На всякий случай давай договоримся: если решишь задержаться или уехать пораньше – звони. Я под тебя подстроюсь, – припарковался он у презентабельного коттеджа, украшенного новогодней иллюминацией.
– Хорошо, – улыбнулась Катя.
Прихватив объемные пакеты, Ладышев помог ей донести поклажу до автоматически открывшихся ворот, развернулся и поехал в Марьяливо.
В этих местах он неплохо ориентировался: год назад исколесил вдоль и поперек, пока искал дом или участок под строительство. Но каким бы привлекательным ни казалось это направление, довольно быстро понял, что жить ему здесь не хочется. Душа тянулась к знакомым с детства дачным местам. На том и остановился – приобрел летом участок между Ратомкой и Крыжовкой. До Зайца, опять же, рукой подать. А вот их прежней дачи давно нет – за забором несколько лет красовался новый коттедж… Так и быть, если уж не удалось ему выкупить отцовскую дачу, то построит в тех местах свой дом.
Припарковав машину у глухого кирпичного забора, он осторожно вытащил завернутый в бумагу букет роз. Как доложила «разведка», Балай всем цветам предпочитала бордовые розы: непременно на длинных стеблях, непременно свежие. Чиновница принадлежала к разряду дам, не угодить которым было себе дороже.
Обладавшая поистине мужским властным характером и женской стервозностью, Людмила Степановна была умна, хитра, коварна, но при этом щедро наделена какой-то невероятной житейской мудростью и везением, позволившими ей добраться до высокого кресла. А ведь, насколько знал Вадим, выросла она в глухой деревушке в неполной семье, в мединститут поступила с третьей попытки, да и во время учебы звезд с неба не хватала.
Вот оно, прекрасное жизненное сочетание – стратегия и тактика в достижении цели: попасть в престижный вуз, выйти замуж за минчанина, получить вожделенную прописку, отработать какое-то время терапевтом в ведомственной поликлинике, затем податься в науку, оттуда – в Минздрав. И неважно, как к тебе относятся коллеги и пациенты, главное – уметь дружить с нужными людьми. А здесь уже все средства хороши: и интриги, и лесть, и женские чары – слухов о Людмиле Степановне ходило немало. Но победителей не судят. И ссориться с ними не стоит.
Ладышев и не собирался. Но вопреки его воле в их отношениях сразу появился некий подводный камень. Стоило Людмиле Степановне занять высокое чиновничье кресло, как у его компании одна за другой стали множиться проблемы: какие-то немотивированные придирки к документации, вплоть до неучастия в тендерах, какие-то надуманные проверки, устные рекомендации партнерам не иметь никаких контактов ни с «Моденмедикал», ни с «Интермедсервис». Словно начался очередной передел рынка под нового игрока, что, в общем-то, и неудивительно: пришел новый человек со своими связями и интересами.
Пытаясь так и этак понять эти «интересы», Вадим не придумал ничего лучшего, как провести несколько важных – а главное, результативных! – встреч с бывшими учениками и соратниками отца, также занявшими к тому времени важные посты в Минздраве. И Балай пришлось отступить.
Правда, Вадим понимал, что это ненадолго. Стоит ослабить позиции – и чаша весов быстро качнется в противоположную сторону. А потому оставался настороже и не расслаблялся. Но около года назад стало происходить нечто не поддающееся логике: Людмила Степановна неожиданно сменила гнев на милость и даже, можно сказать, прониклась к нему симпатией. Чиновница лично звонила, напоминала о тендерах, рекомендовала его как надежного бизнесмена – поставщика передовой медицинской техники.
Это его насторожило: такие, как Балай, ничего не делают, не продумав, не просчитав. Надо затаиться и подождать, пока не прояснится ситуация. А пока следовало как-то отблагодарить свою нежданную покровительницу. Что он и сделал пару раз в неформальной обстановке – вечером, на парковке перед недавно открывшимся супермаркетом, за городом. С некоторых пор чиновники боялись принимать на рабочем месте даже цветы.
Надо сказать, что Людмила Степановна осталась довольна проявленным к ней вниманием: стала еще мягче, еще радушнее, еще заботливее. Прямо мать родная! Несколько раз, когда он оказывался в ее кабинете, даже пыталась завести разговор по душам. Однако бдительности и настороженности Вадима это не притупило, и дистанцию сокращать он не собирался.
Но здесь случилось еще одно событие: буквально неделю назад он выиграл тендер, на который, честно говоря, не рассчитывал. Из достоверных источников стало известно, что дело увенчалось успехом благодаря прямому лоббированию интересов «Интермедсервис» все той же Людмилой Степановной. А вот это уже никак не вписывалось в негласные правила игры. У него есть свои каналы, свои связи, свои доверенные люди, которые играют ключевую роль в таких делах. Теперь же они могут решить, будто он что-то затеял и играет за их спиной. А это уже грозит потерей репутации.
Необходимо было как можно скорее встретиться с Балай для разговора, чтобы спросить напрямую, для чего затеяна эта игра, правила которой ему не известны. Решился ей позвонить. Из туманного разговора понял, что чиновница также жаждет встречи, и состояться она должна в самое ближайшее время. Так что сегодняшний ее звонок и приглашение в Марьяливо оказались лишь отчасти неожиданными. Смело, конечно, со стороны Людмилы Степановны приглашать малознакомого человека в дом, но не на парковке же разговаривать о серьезных вещах!
Нажав на кнопку домофона, Ладышев дождался ответа, толкнул калитку, прикрыл ее, не защелкивая, и зашагал по освещенной дорожке к крыльцу двухэтажного дома. По всему было видно, что хозяева вселились не так давно: территория не облагорожена, у забора накрытые пленкой стройматериалы. Тем не менее, все аккуратно сложено, вычищено, присыпано свежим пушистым снежком. Из-за темноты рассмотреть и оценить дом снаружи не представлялось возможным (купив участок, Вадим стал испытывать к загородной архитектуре вполне понятный интерес).
Быстро поднявшись на крыльцо, он оказался на небольшой открытой террасе. Тут же распахнулась входная дверь, и в проеме появилась хозяйка.
– А мы уж заждались, Вадим Сергеевич! – добродушно пожурила она гостя.
– Добрый вечер! Простите за опоздание. Пробки предновогодние, очень сложно передвигаться по городу… Вот, это вам, – протянул он букет и увесистый пакет. – С наступающим!
