Текст книги "Охота на блондинок (СИ)"

Автор книги: Наталья Неткачева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Я, как радар улавливаю эмоции особенно очень сильные. Всё, что чувствую здесь – вожделение, усталость, раздражение. Нет и намёка на ярость и ненависть. Даже от той девушки со шрамом из «Наоми» исходило больше негатива.

Он отмахнулся.

– Бракованный у тебя радар! Забудь о девушке. Там всё чисто. У неё алиби на последний случай.

– Э… а почему её вообще проверяли?

– Обычная процедура, полиция проверяет всех фигурантов: родственников, любовников, друзей. А она – подруга последней жертвы – Ольга Ворошилова. К тому же, мотив не желать блондинке добра у неё имелся серьёзный.

– Какой? Внешность?

– Да. Знаешь, как она шрам получила? Там такая душещипательная история!

– Расскажи, люблю такие.

Он, как ни странно, послушался:

– Жили две подружки-красавицы Оля и Аня. Вместе учились в школе и бегали на танцы. Аня была более бойкой, острой на язык и с парнями не церемонилась. Однажды один обиженный кавалер решил отомстить за поруганные чувства и подстерёг блондинку у подъезда с пузырьком серной кислоты. Он не учёл того, что домой Аня возвращалась не одна. Оля первой заметила опасность и успела оттолкнуть подругу, но подставилась сама. С тех пор её красота осталась в прошлом, а виновата в этом Анна Логвинова.

– Действительно, печальная история…

– Хватит уже историй! – рассердился вдруг Глеб. – Ты не болтать, а работать должна и не радаром, а…, – он замялся, подыскивая подходящую формулировку.

– Путаной, – подсказала я, предпочитаю называть вещи своими именами.

Рыжий тяжело вздохнул и корректно поправил:

– Приманкой. Здесь идеальная зона охоты. Только посмотри на эти рожи – каждый второй укладывается в психологический портрет убийцы.

– А что, уже и портрет имеется? С этого места подробнее.

– Просто предположение: судя по наносимым увечьям, у маньяка проблемы либо с внешностью, либо с процессом деторождения, а скорее всего, и с тем и с другим. Поэтому он портит лица и вырезает матки.

Я ещё раз оглядела посетителей забегаловки. Не похоже, чтобы кого-то из них заботила внешность или процесс деторождения, большинство интересовал, разве что его начальный этап и возможность на нём заработать.

– Хватит глазеть, работай, – строго велел Глеб. – А то всё время из образа выходишь.

– Ты тоже! Должен играть роль трепетного возлюбленного, а ведёшь себя, как заправский сутенёр, – парировала я и, закинув ногу на ногу, лучезарно улыбнулась какому-то бородатому детине со смешным девчачьим хвостиком на макушке. Он мирно посасывал пиво из огромного жбана, но заметив моё благосклонное расположение, отставил его в сторону и начал медленно и торжественно подниматься. Мы с Глебом, разинув рты, следили за этим процессом, казалось, он не закончится никогда.

– Ты поменьше кого-нибудь выбрать не могла? – с досадой шепнул мой телохранитель. – Это ж Гулливер какой-то!

– Ничего, ты ведь у нас Рембо, справишься.

– А зачем справляться, пойдёшь с ним и отработаешь всю программу по полной, – ухмыльнулся он, типа пошутил. – Это будет выглядеть очень убедительно.

– Точно, а для пущей убедительности, скажу ему, что единственная преграда на пути к нашему счастью – ты, – шепнула я, продолжая улыбаться «Гуливеру». Боюсь, только улыбка получилась немного нервной.

А он, наконец, закончил подниматься и двинулся в нашу сторону, огромный, похожий на каменную глыбу, страдающую ожирением четвёртой степени. Но за пару шагов до конечной остановки моего гигантского поклонника перехватила пышнотелая рыжеволосая дама постбальзаковского возраста. Она по-хозяйски положила руку Гулливеру на колено (видимо, куда смогла дотянуться) и уволокла его в какой-то тёмный угол, не забыв показать мне унизанный дешёвыми колечками средний палец.

– Конкуренция, – сокрушённо вздохнула я, – клиента увели.

Глеб за мой спиной заметно расслабился.

– В следующий раз выбирай клиента помельче. Я не Валуев с такими бугаями тягаться.

– А как же ты собрался меня от маньяка защищать, телохранитель? Вдруг это он и есть?

Глеб нахмурился и совершенно серьёзно задумался над вопросом.

– Вряд ли, он слишком приметный. Такого всё равно кто-нибудь бы запомнил.

– О, кажется, он возвращается!

– Где? – Глеб, схватив меня за руку, быстро потащил к выходу. – Идём, здесь мы на сегодня отработали!

Глава 17

Следующий пункт назначения – любимый фитнес-центр Светланы «Мальдивы». Глеб припарковал машину на платной стоянке неподалёку. Меня он в этот раз не сопровождал – заведение обслуживало исключительно представительниц прекрасного пола. Не слушая его ворчание, я с непередаваемым облегчением сняла босоножки и направилась к «Мальдивам» босиком, наслаждаясь прикосновением тёплого асфальта к коже. А что такого, посетительницы центра – в основном богатые сумасбродки, ежедневно обменивающие состояние на среднестатистический маникюр. За это им обязаны прощать любые чудачества.

Неподалёку от входа в это царство спорта и красоты, опёршись о стену спиной, курил невысокий коренастый тёмноволосый мужчина. Несмотря на жару, одет он был в плотный джинсовый костюм. Проходя мимо, я с трудом подавила желание ускорить шаг – настолько сильные волны негатива от него исходили. Злость, отчаяние, горечь – я смогла уловить основные компоненты эмоционального коктейля и облегчённо вздохнула, переступив порог центра и оставив этот шлейф позади.

В отличие от посещённых ранее мест, «Мальдивы» мне пришлись по вкусу. В лёгком спортивном костюме (топ и шорты) на общем фоне я уже не слишком выделялась, остальные посетительницы были одеты примерно также. На первом этаже находился огромный зал, оборудованный всевозможными тренажёрами, на втором – бассейн, массажный кабинет и диетическая столовая. После экскурсии, устроенной услужливым симпатичным инструктором, я решила остановиться на тренажёрах. Здесь было наиболее людно.

Одарив парой метких оценивающих взглядов, меня оставили в покое, видимо, сочтя неподходящей компанией. Это порадовало. Выслушав рекомендации и наставление инструктора, я забралась на самый дальний велотренажёр и осмотрелась.

Женщины и девушки разных возрастов группировались по интересам. Судя по непринуждённой форме общения, они были давно знакомы и собирались здесь, скорее, с целью посплетничать, чем подкачать пресс. По моим наблюдениям, борьбу с целлюлитом дамы вели как-то не очень активно. Усердием отличалась лишь одна, показавшаяся смутно знакомой. Только когда она, взмокшая и разрумянившаяся, сошла с беговой дорожки и потянулась за бутылочкой с водой, я узнала в стройной энергичной шатенке известную в прошлом модель Жаклин Голд и поспешно отвернулась. Почему-то афишировать наше знакомство не хотелось.

Интересно, она знала о связи Андрея и Светы? Теперь-то точно знает – Громов сказал, Андрея вызывали в участок для частной беседы, она просто не могла до сих пор пребывать в неведении.

Не удержавшись, я снова посмотрела в её сторону. Было в этой женщине что-то притягательное, яркое, манящее, как свет за тёмным окном.

Красивое лицо Жаклин, почти не тронутое временем, сохраняло уже знакомое мне безмятежное выражение, но маниакальное усердие, с которым она набросилась на очередной тренажёр выдавало большое внутренне напряжение.

Просидев на велотренажёре ещё полчаса (ровно столько выдержали мои бедные ноги после пытки шпильками), я, стараясь не привлекать лишнего внимания, отправилась переодеваться. Ничего подозрительного, в том числе в плане эмоций замечено не было, да и отведённое на «спорт» время уже вышло. Глеб вот-вот начнёт названивать.

Когда я уже садилась в машину, из прозрачной розово-бирюзовой вращающейся двери центра, легко и изящно выпорхнула Жаклин. Выглядела она безупречно, словно вышла не из спортзала, а от стилиста. Мужчина в джинсовом костюме всё ещё подпирал стену и курил (страшно представить какую по счёту сигарету). Увидев Жаклин, он резко отбросил окурок, сгруппировался, как хищник перед прыжком, и стремительно бросился к ней. Но его опередил неизвестно откуда взявшийся эльфоподобный Андрей.

Изменник трепетно подхватил супругу под руку, она милостиво позволила это сделать и даже одарила мужчину своей солнечной улыбкой. Степень её искренности с такого расстояния определить не представлялось возможным. Со стороны эта пара казалась образцом возвышенных и прочных отношений.

Брюнет остановился и молча наблюдал как они удаляются. Его руки сжались в кулаки, а когда он, плюнув в сторону, отвернулся и побрёл к автостоянке, выражение его лица было страшным.

– Пожалуй, стоит его проверить, – задумчиво отметил Глеб, тоже наблюдавший за разыгравшейся сценой. – Он тут без малого сорок минут торчал – её ждал.

– Ну и что? Жаклин – известная модель, может, это слишком назойливый поклонник, – я вспомнила тяжесть исходившего от него негатива, – или бывший возлюбленный.

– Или маньяк, – Глеб аккуратно перенёс в блокнот номер машины, в которую сел незнакомец. Она как раз отъезжала, и цифры были хорошо видны.

– На всякий случай, – пояснил он, заметив мой взгляд. – Привык перестраховываться.

Я не возражала, тем более что серебристый «Пежо» пристроился за машиной Жаклин.

– Может, стоит поехать за ними? – нахмурился Глеб.

– Не думаю. Жаклин – не блондинка, а у нас ещё целый список увеселительных заведений, – напомнила я, проглотив главный аргумент – искать нужно женщину. Но ему об этом говорить не стоит – потребует аргументов и доказательств, а мне кроме ощущений предъявить нечего.

Итак, «Мальдивы» остались позади. За ними последовали два супер-маркета, один салон красоты, пара кинотеатров, ночные клубы «Мегаполис» и «Феерия», но нигде ничего примечательного я больше не заметила и даже не ощутила.

На съёмную квартиру я возвращалась уставшей, прихрамывающей, взвинченной и босой. Одна из треклятых шпилек всё же сломалась (конечно, пришлось ей немного в этом помочь), и я с наслаждением выбросила это орудие пыток в ближайшую урну. Глеб пытался было возмущаться, намекая на порчу дорогого чужого имущества, но перехватив мой взгляд, благоразумно умолк.

Моя нервная система оказалась не готова к такой порции чужих эмоций и внимания, хотелось что-нибудь разбить, поджечь, нет, испепелить. В общем, лезть ко мне с глупыми придирками сейчас не рекомендовалось. Он молчал, но не отставал ни на шаг. Это раздражало, а когда вошёл вслед за мной в подъезд, я не выдержала и возмутилась:

– Может, хватит курировать! Или ты меня ещё спать уложишь и сказку на ночь расскажешь?!

Он насупился:

– Я должен убедиться, что ты в безопасности, сейчас всё проверю и уйду.

Пришлось впустить. Глеб по-хозяйски вошёл в помещение и принялся тщательно обследовать каждый угол. Я с трудом сдерживала недовольство (в конце концов, он всего лишь делал свою работу).

– Ну, хватит. Кого ты здесь надеешься найти?

Звук ключа, повернувшегося в замочной скважине, заставил нас обоих напрячься и резко обернуться.

– Как дела? – невозмутимо поинтересовался, материализовавшийся на пороге Войнич.

Его только не хватало. Я устало опустилась в кресло. Как всегда после сильной эмоциональной встряски ужасно хотелось спать.

– Ещё жива, как видишь.

– Безрезультатно. Пока ничего, – рапортовал Глеб. – Есть один тип подозрительный, но вряд ли по нашей части. Завтра проверю.

– Проверяй. Значит, пока никаких корректировок не вносим, действуйте по разработанному плану.

Тоже мне план! Нелепый, непрактичный, непродуманный. На что они рассчитывают? Ах, да – на мои способности.

– Мальчики, если не возражаете, я очень устала, шли бы вы по домам, – предложила вежливо. Пока вежливо.

– Отчего ты устала? – проворчал Глеб – По клубам гулять, да мужиков кадрить? Что тут утомительного?

– А ты пробовал, в смысле – мужиков кадрить?

Он надулся и замолчал, зато встрял Войнич с ехидной ухмылкой.

– Я думал, тебе это нравится.

Я глубоко вдохнула и огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее. Вот эта ваза, пожалуй, подойдёт. И стоит рядом – легко дотянуться и цель близко – точно не промахнусь. Впрочем, нет, есть более действенный метод. Мысленно сосчитав до пяти, чтобы немного остыть, я послала спортсмену самую нежную улыбку, на какую сейчас была способна и сказала:

– Нравится… с тобой. А с другими, такое чувство, что я тебе изменяю.

Он нахмурился, не зная, как реагировать. Оно и понятно: грубить вроде бы невежливо – я же без пяти минут жертва маньяка, может, это моя последняя шутка. Думал долго – почти минуту, наконец, выдавил:

– Переживу. Я не ревнивый.

– Все вы так говорите, а как до дела доходит…, – театрально вздохнула я.

Алан продолжал хмуриться.

– Что, богатый опыт?

– Ещё бы! Семерых девиц лечила после рукоприкладства их «неревнивых» кавалеров.

– Так то теория. А на практике?

– Интересует моя личная жизнь? А говоришь – не ревнивый, – коварно подытожила я.

Его лицо вытянулось.

– Ты опять…

– Э… я, пожалуй, пойду, – выдавил Глеб, смущённый нашей перепалкой.

– Я тоже, – заторопился Войнич.

Подействовало! Я довольно улыбнулась и почти успокоилась. Теперь бы выспаться. Уже возле входной двери он обернулся и буднично так сообщил:

– Кстати, если ты ещё не в курсе – Глеб живёт в квартире напротив. Когда в твоей двери поворачивается ключ или что-то из серии отмычки – у него срабатывает сигнализация. Так что сюда никто незамеченным не войдёт и… не выйдет.

– Даже я?

– Особенно ты! Даже не думай выходить из дома без Глеба!

Потрясающе!

– Я в тюрьме?! – уточнило вновь забурлившее в крови возмущение.

– Ты – в безопасности, – лаконично возразил спортсмен. И, похоже, он действительно в это верил.

Засыпала я с невесёлой мыслью, что моё время и силы потрачены впустую. И что этот «гениальный» план ловли на живца – прямой путь в ближайший, беспросветный и бескомпромиссный тупик.

Глава 18

Следующее утро началось, как и предыдущее – с визита Лизы. Только привёл её Глеб. Алан не появился. Из меня снова сделали яркую, эффектную, нескромную девицу в вызывающем наряде. Сегодня это был обтягивающий красный сарафан без бретелек.

Ядовитый цвет, экстремальная длина – я чувствовала себя тореадором, обмотанным красной тряпкой. Хорошо хоть обувь выдали более-менее комфортную – на платформе приемлемого размера.

Траектория передвижений осталась прежней, не изменилась и реакция окружения. В кафе «Наоми» меня снова одарили повышенным, в большинстве случаев неприязненным вниманием. Ни Ольгу – девушку со шрамом, ни её худосочного сопровождающего мы не встретили.

Устав от брюзжания Глеба, я послала несколько кокетливых улыбок лысоватому мужчине в возрасте. Он на улыбки не ответил, но заметно покраснел и, достав из кармана пиджака белоснежный платок, тщательно промокнул им выступившую на лбу испарину. Ещё через пару томных взглядов и нежных улыбок, он вынужден был расстегнуть верхние пуговицы рубашки и уже не таясь, разглядывал мои ноги.

– Поразительно, до чего некоторые неприхотливы, – презрительно резюмировал Глеб, заметив его реакцию. – Ты пользуешься успехом, поздравляю. Может, найдёшь себе богатенького папика и перестанешь, наконец, ерундой заниматься.

А, по-моему, ерундой мы занимались как раз сейчас. Я послала уже побагровевшему от непривычного внимания лысому кавалеру последнюю улыбку и повернулась к непонятно чем недовольному рыжему. Ах да, я настолько откровенно пренебрегла «бойфрендом», что окружающие уже бросали в его сторону сочувствующие взгляды. Так ведь сам велел – работать «без халтуры».

– Почему сразу папика? Я, может, принца хочу, на белом коне. Металлическом, разумеется. И расслабься, это не о тебе. Ты потянешь разве что на пажа.

Он обиделся, совсем как ребёнок в песочнице, у которого отобрали ведёрко и совок.

– А кто потянет – Войнич?! Забудь, это птица не твоего полёта!

Ох, как же меня уже достал весь этот птичник особых пород! От колкого выпада его спас только телефонный звонок.

– Злата, привет! – раздался в трубке жизнерадостный голос Инги.

Сделав рыжему знак подождать, я отошла к двери. Разговаривать при нём не хотелось.

– Привет! Ты ещё не в Германии?

Жизнерадостность сразу сошла на нет, её сменило знакомое посапывание, обычно предшествующее всхлипам.

– Завтра утром улетаю. Мы могли бы сегодня встретиться? Я так хочу тебя увидеть. Знаю, мы только притворялись подругами, и ты не обязана… если не хочешь, просто…

Вот и всхлипывания начались, ну что за впечатлительный ребёнок!

– Хочу. Мы обязательно встретимся. Я сейчас как раз в Москве только пока немного занята. Вечером, устроит?

– Да! Ура! – радостно заверещала она, и я невольно улыбнулась. Так искренне и бурно мне ещё никто не радовался. – Сможешь прийти в «Мегаполис»? У Богдана сегодня день рождения, он там вечеринку устраивает, будет большой концерт. Приходи, встретимся на входе в начале десятого, хорошо?

– Хорошо!

Это действительно хорошо. Не придётся ничего придумывать – «Мегаполис» есть в нашем списке. Глеб сам говорил, что там ожидается какое-то грандиозное шоу. Вот только имидж придётся сменить – не хочу шокировать свою юную подружку.

День прошёл фактически впустую. Нигде ничего. Даже Жаклин в «Мальдивах» сегодня не было. «Гулливер» в забегаловке «На дорожку» тоже отсутствовал, этому обстоятельству особенно порадовался мой бравый телохранитель. Видимо, памятуя о вчерашнем инциденте, на флирте с завсегдатаями кафе он больше не настаивал, но тщательно изучал каждого попавшего в поле зрения. А меня не покидали мысли о бессмысленности избранной тактики. Так ведь можно месяцами по «зонам охоты» скитаться! Где гарантия, что убийца бывает хотя бы в одном из этих тех мест?

Ближе к вечеру я сообщила Глебу, что раз уж в «Мегаполисе» намечается супер-вечеринка, мне необходимо переодеться, правда, не уточнила во что. Рыжий проворчал что-то про бабские капризы, но на квартиру меня отвёз. Вошёл первым, всё проверил и, строго велев не задерживаться, спустился вниз.

Я отправилась в ванную, с удовольствием смыла боевую раскраску, слегка подкрасила ресницы, провела лёгким блеском по губам – этого вполне достаточно. С одеждой дело обстояло сложнее. Из своих вещей я почти ничего не взяла – Войнич заверил, что в чемоданах с вещами нет необходимости, и здесь у меня будет новый гардероб, соответствующий образу. Вот только я тогда, увы, не знала, какой именно образ имелся в виду.

Открыв шкаф, занимающий добрую половину комнаты, я с тоской осмотрела сияющие стразами пёстрые тряпочки и со вздохом вытащила лёгкий бирюзовый сарафан. Он практически полностью оголял плечи и грудь, зато длина была невероятной – почти до колен. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Я переоделась, поморщилась, увидев отражение в зеркале, и снова нырнула в шкаф. Положение спас белый пиджачок болеро. Глухо застегнув его на все три пуговки, я, наконец, почувствовала себя одетой.

Глеб мой слегка обновлённый имидж не оценил.

– Это ещё что такое! – возмутился он, едва я села в машину. – Ты выглядишь как-то слишком прилично! Это не по плану! Зачем так вырядилась?!

– Папиков кадрить, как ты и советовал, – проворчала я. – Легкомысленными девицами сейчас никого не удивишь, а так у меня будет шанс выделиться.

Он помрачнел и строго велел:

– Сейчас же переоденься! У нас мало времени!

– И не подумаю. Может, рискнёшь раздеть меня собственноручно?

Глеб нахмурился и обиженно по-детски пригрозил:

– Мы так не договаривались! Сейчас Войничу позвоню!

– Передавай от меня привет. Где он, кстати?

– А фиг его знает, сказал, какие-то семейные дела улаживает.

Глеб застыл с телефоном в руке, переводя нерешительный взгляд с меня на дисплей.

– Семейные дела – это серьёзно, не стоит человека по пустякам дёргать. Поехали, меня уже ждут.

– Ах, тебя уже ждут! – взвился он. – Ты работать должна, а не по свиданиям бегать. Всё, звоню Войничу!

Я устало откинулась на сидение, спорить не хотелось.

– Успокойся. Я договорилась встретиться с подругой. Она завтра уезжает далеко и надолго. Мы только попрощаемся, а потом всё пойдёт по твоему гениальному плану, обещаю.

– А одежда! Ты выглядишь не так, как надо! – продолжал возмущаться рыжий.

– А если так, – я расстегнула пиджак и продемонстрировала «скрытые возможности» сарафана.

Он шумно сглотнул и после долгой паузы включил зажигание, бросив сухое:

– Ладно, поехали. Только, смотри, без выкрутасов! И чтоб никаких папиков, пока не управимся!

У сверкающего огнями разноцветных неонов и оглушительно гремящего ритмичной музыкой «Мегаполиса», выстроилась длинная очередь «паломников», жаждущих оказаться внутри. Как выяснилось, туда пускали только по именным пригласительным и по заранее приобретённым билетам.

Ингу я увидела сразу. Она стояла на ступеньках в стороне от общей очереди и усиленно вертела головой, вероятно, высматривая меня. А вот Глеб вёл себя как-то странно, растерянно обыскивал карманы и смущённо косился в мою сторону.

– Что на это раз забыл: деньги, совесть или снова ключи?

Он поморщился, вспомнив о недавнем промахе, и неохотно признался:

– Билеты, блин! Отвёл тебя на квартиру и тоже пошёл переодеться – в том пиджаке жарко было, я его снял и оставил…

– Вместе с билетами.

– Да.

– Ну что тут скажешь, ты либо влюбился, либо выбрал не ту профессию, – посочувствовала я. – Один косяк за другим. Тебя на работу случайно не по блату приняли? Может, ты начальству родственником доводишься?

– Да, довожусь! Только при чём тут блат? Я свою работу хорошо делаю! А это просто случайность, ты сама никогда не ошибаешься?! – огрызнулся рыжий. – Вот чёрт! Что теперь делать? Время идёт!

– Не дёргайся, нервные клетки в отличие от жировых не восстанавливаются. Поезжай за билетами, а я пока с подругой пообщаюсь, вон она ждёт.

Я указала в сторону Инги. Глеб отчаянно замотал головой:

– Нет! Ты что?! Если Войнич узнает, что я оставил тебя без присмотра, хоть на минуту – порвёт как Тузик грелку!

– Он это может? – заинтересовалась я.

– Лёгким движением руки, – вздохнул парень. – Так что поехали вместе.

Ну уж нет! У меня другие планы!

– Не могу. Меня ждут. Это, во-первых. Во-вторых, среди такой толпы со мной точно ничего не случится – маньяк предпочитает квартиры и одиноких жертв. А в-третьих, Войничу мы ничего не скажем. Пускай себе спокойно занимается семейными делами.

Через пять минут нудных переговоров, Глеб всё-таки уехал, а я направилась к заждавшейся Инге.

– Привет, извини, что задержалась.

– Привет, Злата?! – она не сразу меня узнала. – Ты какая-то другая. Твои волосы…

– Устали виться. Не обращай внимания. Как твои дела, подружка?

Она грустно улыбнулась:

– Нормально.

– Всё-таки улетаешь?

Девочка погрустнела ещё больше.

– Да. Здесь я всем только мешаю. У Богдана своя жизнь, а мама на меня теперь и смотреть не хочет.

– Теперь? Что у вас ещё случилось?

– Ничего, просто я…, – Инга горько вздохнула, – это я рассказала ей, что Андрей встречается со Светой. Увидела их вместе в городе, когда к Богдану переехала. Представляешь, они целовались прямо на улице, никого не стесняясь, это было отвратительно! Я не выдержала, позвонила маме и рассказала.

Девочка начала традиционно всхлипывать, я протянула ей предусмотрительно захваченный платок. Она взяла его и шумно высморкалась.

– И она тебе поверила?

– Нет, а я ей фотку по «mms» скинула.

– Ты их сфотографировала?

– Да, я ужасная дочь, правда?

– Уверена, ты хотела как лучше.

– Да, хотела. Хотела, чтобы она прозрела и поняла, какой Андрей на самом деле гад! Но они даже не поссорились! А потом убили Свету! – губы Инги задрожали, по щеке побежала первая пока ещё робкая слезинка.

Я со вздохом забрала у неё платок и вытерла мокрый след.

– Да, Свету жаль, но её уже не вернуть. И ты в этом точно не виновата.

– Знаю, – она отмахнулась. – Ну вот, обещала себе не раскисать и не удержалась.

– Как насчёт ещё одной попытки?

Она благодарно улыбнулась:

– С удовольствием. Сегодня я не хочу думать о плохом. Идём в клуб! Там будет весело.

– Извини, я без билета.

– Шутишь, какие билеты, у меня именные пригласительные! – просияла девочка. – Идём!

И мы пошли. Наверное, понятие о веселье, как и о счастье, для каждого индивидуально. Переступив порог ночного клуба, я была атакована тяжёлой волной громкой музыки, яркими разноцветными лучами лазерных проекторов и гремучей смесью эмоций собравшейся здесь восторженной молодёжи. Вот им было весело. Они кричали, пищали, прыгали и танцевали, а мне потребовалось добрых три минуты, чтобы сориентироваться в этом коктейле чужих ощущений и хоть немного прийти в себя. Вчера тут было намного скромнее – я отделалась лёгким дискомфортом. Сегодня, видимо, не получится.

– А потише местечка не найдётся? – крикнула я на ухо Инге. Именно крикнула, иначе она бы не услышала.

– Найдётся, идём, – девушка взяла меня за руку и повела сквозь колышущееся море дёргающихся под музыку тел.

Мы ушли с «танцпола» и оказались в соседнем зале. Мини-бар, удобные кожаные диванчики, кальян и прозрачное, слегка затемнённое стекло во всю стену, позволяющее наблюдать за тем, что происходит в большом зале. Отлично. И музыка уже не так режет слух. Посетителей здесь почти не было, ведь всё самое интересное происходило за стеной.

Мы сели возле стеклянной стены, словно зрители, занявшие места в первом ряду кинотеатра.

– Здорово, правда? Мы всех видим, а нас – никто! – улыбнулась Инга.

– Извини, ты, наверное, хочешь туда – ко всем. Я просто слишком чувствительна и в такой толпе чувствую себя не очень комфортно.

– Ой, прости, что притащила в клуб, – искренне огорчилась она. – Будет большой концерт, думала, тебе понравится. Но можем и отсюда посмотреть, сцену хорошо видно, да и слышно всё.

– Что за концерт? Ты ведь говорила – Богдан отмечает день рождение.

– Отмечает с размахом. Будет много звёзд, телевидение.

– Ого, он настолько популярен?

– Настолько. Ты разве не видела рекламные щиты, развешенные по всему городу с идиотскими лозунгами: «Богдан – наш поющий супермен!»

– Не видела, поп-культурой как-то не увлекаюсь. О, знакомые лица! – я узнала Вика и Костю, спускавшихся из-за кулис со сцены. Костя бережно поддерживал невысокую рыжеволосую девушку в открытом лиловом платье. Интересно, Вик, если я ничего не путаю – брат Светы. Не похоже, что он держит траур, впрочем, как и остальные члены этой дружной компании.

– Да, все друзья и знакомые брата сегодня здесь.

А вот и сам виновник торжества, вышел на сцену в чёрном облегающем костюме, и зал взорвался восторженными криками и бурными аплодисментами.

Даже на расстоянии я почувствовала эйфорию поклонников, узревших обожаемого кумира. Кем нужно быть, чтобы тебя любили вот так: беззаветно, до горьких слёз в подушку, до щенячьего восторга от одной глянцевой отрепетированной улыбки? И он ведь ничего для этого не делает – просто поёт и наращивает мускулатуру.

Богдан поднял руку, призывая к тишине, и она мгновенно воцарилась. Певец тепло поприветствовал собравшихся, поблагодарил родных и друзей за поддержку и понимание. Последние фразы утонули в очередной порции аплодисментов и визге поклонниц. Концерт начался.

Глава 19

Я честно пыталась следить за тем, что происходило в зале, а не на сцене (всё-таки это – моя основная задача), но рассмотреть в полумраке, подсвеченном лишь разноцветными проекторами, удавалось немного. И всё же ещё одно знакомое лицо я не пропустила.

– Здесь и Рита – дочь вашей домработницы.

– Да. Выпросила у Богдана приглашение. Она за ним лет с пятнадцати бегает. Никакого самоуважения! – вынесла категоричный вердикт Инга. Я только улыбнулась.

– Вот сразу видно, что ты ещё ни разу не влюблялась.

Девочка презрительно сморщила нос.

– Очень нужно! Чтобы я унижалась, как Рита или мама перед подонками вроде Андрея! Да ни за что!

– Он тоже здесь?

– Конечно, вместе с мамой припёрся. Она, представляешь, сегодня петь будет!

– Разве она певица?

– Нет, но ради любимого сыночка постарается, да и возможности попозировать на камеру не упустит! – Инга сделала акцент на последней фразе, но обида, проскользнувшая в голосе, выдала истинное положение вещей. Типичная и, надеюсь, необоснованная ревность ребёнка, которому, по его мнению, внимания достаётся меньше, чем другим.

Концерт между тем продолжался, на сцену сплошным потоком текли «звёзды» различных направлений эстрады с музыкальными и более материальными подарками. Инга называла мне их имена и перечисляла достижения. Некоторых, благодаря навязчивой рекламе, (телевизор иногда всё же смотрю) я даже знала, но большую часть звучных фамилий и креативных псевдонимов слышала впервые.

– Впечатляюще! Твой брат много добился. Сколько ему лет?

– Сегодня 28 стукнуло, а поёт он лет с восьми. Это мама его с детства по всяким музыкальным школам и спортивным секция таскала, вот и получился «поющий супермен». – Инга вздохнула. – Если бы она и мной так занималась, может, и из меня бы что-нибудь путное получилось…

Снова ревность. Детские обиды – самые горькие и помнятся они дольше других. Я погладила загрустившую девушку по волосам.

– Из тебя уже получился отличный маленький философ и в людях ты хорошо разбираешься.

– И что мне делать с этими «талантами»? – поморщилась она.

– Дай подумать… у тебя ведь ещё и воображение богатое – попробуй записывать свои наблюдения, выплёскивать эмоции на бумагу, может, из тебя хороший писатель получится.

В голубых глазах загорелись огоньки, загорелись и… погасли.

– Я когда-то пробовала писать истории. Было интересно, но мама прочла, сказала, что я занимаюсь не своим делом и заставила поступить на экономиста…

Грустная история. Грустная и, увы, банальная. Такое случается каждый день, в каждой второй семье. В итоге мы имеем тысячи разочаровавшихся в жизни, несостоявшихся личностей, уставших от бесконечных бытовых и семейных проблем, ставших довольно средненькими специалистами, которые вот теперь уже точно занимаются не своим делом.

– Инга, мамы, даже самые любящие, не всегда бывают правы. О, чёрт! – Я вспомнила о Глебе. Он, наверное, давно вернулся и ищет меня. Сейчас, чего доброго, правда, Войнича вызовет.

Извлечённый из крохотной сумочки телефон показывал полное отсутствие сети и упорно отказывался работать.

– Здесь плохо ловит, – объяснила Инга, заметив мои усилия. – Если надо позвонить, пойдём, я знаю, где хороший сигнал.

Она снова повела меня какими-то окольными путями и вывела в помещение, где сновали уже не фанаты и посетители клуба, а приглашённые звёзды и обслуживающий персонал.

– Где мы? – удивилась я.

– Рядом с гримёрками. Звони, теперь получится.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, мы отошли в уголок к окну. Я набрала номер Глеба, вызов действительно пошёл.

– Ты где?! – свирепо прорычал он в трубку. Ого, какие мы злые! А в голосе всё же отчётливо слышится облегчение. Рад, что маньяк до меня ещё не добрался.

– В клубе. Работаю.