Текст книги "Хранительница Леса (СИ)"
Автор книги: Наталья Мор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
Наталья Мор
Хранительница Леса
Глава 1
Сегодня я отпросилась с работы пораньше и побежала домой. По дороге заскочила в супермаркет, чуть не полмагазина продуктов скупила и, конечно же, шампанское и тортик. Сегодня у нас с мужем праздник – первая годовщина свадьбы. Я спешила домой и представляла, как накрою стол, муж вечером придет с работы, а его уже ждет романтический ужин на двоих. При свечах! Он заходит в комнату, а я в очаровательном коктейльном платье черного цвета с глубоким вырезом на спине стою у окна. Последние лучи заходящего солнца ореолом освещают мою фигуру и путаются в локонах.
Да! Я романтик и стараюсь разнообразить нашу с мужем совместную жизнь.
Вот так, мечтая и вполголоса мурлыкая себе под нос песенку, даже не заметила, как оказалась перед нашей квартиркой – если так можно назвать сто квадратов жилплощади в доме новой планировки в элитном районе города. Жилье нам подарили родители на свадьбу.
Открыла двери ключом, поставила все пакеты в коридоре и побежала в спальню, переодеться. Открыла дверь и замерла. Мой любимый муж трудился в поте лица над моей близкой подругой Нюрой. Я застыла в ступоре. Алексей обернулся, как-то нехорошо мне улыбнулся и сказал:
– Ну что, привет, любимая. С годовщиной тебя. Я вот уже праздную. Могла бы и позвонить, предупредить, что будешь раньше, а так – извини, сама виновата, – и со всей силы ударил меня кулаком в голову.
Вспышка боли и я сразу отрубилась. Очнулась от того, что захлебываюсь. Картина маслом: подруга держит мне голову и зажимает нос, муж вливает в меня поллитровую бутылку водки, а я захлебываюсь и глотаю эту дрянь.
«За что они так со мной?» – подумала я, перед глазами летали черные мушки, от водки неимоверно тошнило.
– Ты мешаешь нам, – со злостью сказал муж.
– Помоги, бери ее за ноги, – обратился он к Нюре и подхватил меня под мышки.
Вдвоем они потащили меня на балкон. Я пыталась сопротивляться, но любимый муж бросил меня посередине пути, и я опять приложилась головой об пол. Затылок взорвался острой болью, меня стало рвать.
– Вот же дрянь! – рявкнул муж. – Вечно у нее все через ж… Даже сдохнуть спокойно не может.
– Бери давай, чего встала, – рявкнул на подругу.
Они подхватили меня, перевесили через перила и вытолкнули. А жили мы на десятом этаже. Я так и не поняла, когда умерла: от удара об асфальт или еще в полете – от разрыва сердца….
* * *
В себя я приходила медленно. Не открывая глаз, пощупала ткань под рукой. Простынь. С облегчением выдохнула.
Вот приснится же такое…
Потянулась и замерла, задохнувшись от боли, настоящей физической боли, которая разрывала на части буквально все мое тело. Болело все: каждая косточка, каждая мышца, каждая клеточка. Даже дышать трудно. Почему мне не дают обезболивающее? Я же так умру от болевого шока. Вспомнила, как погибла и осознала, что уже мертва. Тогда почему мне так больно?
У мертвых же ничего не болит. Значит, еще жива. Но на больницу эта комната не похожа. А потом я услышала, что кто-то монотонно что-то бубнит. Молится что ли? Попыталась повернуть голову, но виски прострелило резкой болью, и я не смогла удержать стон.
– Госпожа, вы очнулись! Я так рада! Неделю уже мечетесь в бреду в беспамятстве. Думала, уж и не очнетесь. Слава Единому, вы пришли в себя. Радость-то какая! Теперь все будет хорошо.
Ко мне подкатилась шариком небольшого росточка пожилая женщина, приподняла голову и поднесла к губам кружку:
– Пейте, госпожа. Это укрепляющее и обезболивающее зелье. Вот так, а теперь отдыхайте. Вечером лекарь придет и осмотрит вас.
– Кто вы и где я? – просипела я хриплым голосом.
Думала – не услышит, но она услышала и тут же растерянно запричитала:
– Ох, горе-то какое! Госпожа, вы не узнали меня? Это же я, ваша нянюшка. Я вас с младенчества растила. Как же так-то?
– Голова… – прохрипела я, чтобы остановить поток ее слов.
– Да-да, отдыхайте госпожа. Вечером придет лекарь и осмотрит вас. Может все еще и наладится, – няня подоткнула одеяло и направилась к выходу из комнаты.
«Что все?» – подумала я, уплывая в сон.
Во второй раз открыть глаза оказалось чуть легче. Опять было больно, но уже значительно меньше. Сознание вроде бы уплывать не собиралось. Я решила осмотреться. И чем больше осматривалась, тем сильнее росло мое недоумение. Место совершенно мне не знакомое. Где я? И как сюда попала? Ничего не понимаю.
Я лежала на кровати в небольшой светлой комнате. Высокий потолок, выцветшие обои в цветочек. С одной стороны окно, в которое виднелся лес. С другой стороны – шкаф, туалетный столик с тусклым зеркалом и вазой, стул. А если смотреть прямо – дверь. Вся комната, насколько я смогла рассмотреть, требовала ремонта.
Попыталась сесть. Тело слушалось плохо. С трудом удалось опустить ноги с кровати. Стиснув зубы, заставила себя вложиться в рывок и села. Потёртое одеяло поползло с груди… слишком маленькой. У меня определённо была больше! Я потянулась к ней и застыла, глядя на тонкие бледные руки с длинными пальцами.
Дверь открылась и вошла девушка лет шестнадцати. Удивлённо вскинула глаза и тут же выбежала за дверь:
– Госпожа очнулась!
Через минуты две в комнату быстрым шагом вошёл мальчик, на вид лет десяти. Одет в узкие брюки, камзол, белую рубашку с пышными рукавами, на ногах сапоги. Светловолосый и сероглазый, с открытой улыбкой и искорками в глазах, он подскочил ко мне и обнял, уткнувшись носом в шею.
– Лина, наконец-то ты пришла в себя! Я так переживал, – как-то совсем по-детски всхлипнул он.
– Алекс, – неожиданно выдохнула я, прижав его к себе покрепче.
Еще через пару минут появилась красивая темноволосая женщина с девушкой моих лет, очень похожей на нее. Она вошла в комнату с высоко поднятой головой и, чуть прищурившись, оглядела меня. Видимо, ей не понравилось то, что она увидела. Скривившись, молча вышла из комнаты. Белла, моя сводная сестра, повторила все за своей матерью – баронессой Агатой Смирновой, так же молча выйдя из комнаты вслед за мачехой.
И что это было? Ни тебе здрасьте, ни тебе до свидания. Не успела я выдохнуть, как в комнату вошла няня и затараторила:
– Госпожа, я так рада, так рада, что вы очнулись! А то ведь знахарка сказала, что трогать вас нельзя. Коли тело само смерть переборет, так тому и быть, а коли не переборет, то и судьба вам уйти. Не приехал лекарь, знахарка была. Я боялась, что Единый вас заберет, ну и молилась ежечасно – с божьей помощью-то вы и на ноги скоро встанете. Может водички?
Глядя на тех, кто заходил в комнату, мгновенно осознавала, кто они и как относятся ко мне. Неожиданно и не особо приятно. Поэтому я попила воды и легла в кровать.
– Устала, – буркнула угрюмо и закрыла глаза.
Может это и грубо, но мне надо привести в порядок свои мысли. Воспоминания всплывали и всплывали в голове – накатывали, как волны в океане. Я старалась все запомнить и так глубоко погрузилась в воспоминания, что не обращала никакого внимания на то, что происходит в комнате. В то же время, я была спокойна, воспринимала все как настоящую реальность и, по мере восстановления памяти, все больше ощущала себя этой девочкой, как будто растворяясь в ней. Не иначе кто-то поспособствовал, чтоб не было истерик и мое поведение не вызывало вопросов.
Итак, меня зовут Каролина Смирнова, мне шестнадцать лет и у меня есть младший брат Александр двенадцати лет от роду. Мама умерла, когда Алексу было пять, а мне девять лет. В тот год произошел Прорыв. Погибло очень много людей. Отец вместе с другими военными защищал наш городок и был серьезно ранен. До конца оправиться от ранения он так и не смог, а через два года женился во второй раз. Так у нас с братом появилась мачеха и сводная сестра моего возраста.
Отец надеялся, что она заменит нам мать, а ее дочь станет нам настоящей сестрой, но этого не произошло. Мачеха относилась к нам безразлично: не любила, но и не издевалась. При отце общалась спокойно, изредка улыбаясь, а в остальное время – просто не замечала нас. Все изменилось год назад. Отец погиб во время охоты. Смерть его была странной – упал в яму с кольями. Никто ничего не видел. Сказали, что он отбился от всех и заблудился. Большего бреда в жизни не слышала. Отец прекрасно ориентировался в лесу, знал его, как свои пять пальцев. Расследование проводил брат мачехи Герман Кириллович Гончаров, который и оформил опекунство. Мы с Алексом узнали об этом случайно.
После похорон отца нас переселили в крыло, где живет прислуга. Просто на следующий день часть наших вещей перенесли в другие комнаты и поставили перед фактом, что мы теперь никто. Кушали теперь на кухне вместе со слугами, хотя очень часто нам перепадал только кусок черствого хлеба и кружка воды. Я помогала на кухне, а брат работал помощником конюха.
Привыкать нам с Алексом было очень тяжело. Вначале мы пытались что-то доказывать, бунтовать, но каждый раз нас запирали в подвале и давали только кружку воды на день, один раз даже высекли. Из-за тяжелой работы, постоянного недоедания и недосыпания мы с братом чувствовали почти постоянный голод, сильно и быстро уставали, иногда кружилась голова.
Как позже поняла, мачеха дала распоряжения новым слугам, чтоб они следили за нами и докладывали ей обо всем лично. Тот, кто был замечен хоть в какой-то помощи нам, терял работу в тот же день. Из-за этого нас сторонились. Слуги же вели себя в этой ситуации по-разному: кто-то тихонько посмеивался за нашей спиной, а кто-то и откровенно в лицо, особенно старалась горничная Беллы. Время от времени она пыталась спихнуть на нас самую грязную работу. Но были и те, кто жалел и поддерживал нас с братом. Конечно, открыто они этого не показывали. И правильно, ведь можно и без работы остаться. Няня пыталась защитить нас, но ей пригрозили отлучить от дома и она, обливаясь слезами, молчала. Теперь я могла доверять только своей няне, конюху Степану и поварихе Нюре. Они служили много лет в нашей семье, а остальных слуг мачеха постепенно заменила за последний год. Преподаватели последний год обучали только Беллу. Как нам сказали: не хватает средств. Несмотря на все трудности, мы с братом поддерживали друг друга и еще больше сблизились за это время.
В один из самых обычных дней повариха Нюра всунула мне в руки пирожки и отправила в комнату.
– Иди, отдохни. Сегодня в поместье пожаловал Преподобный. Уж не знаю, какие у него дела с мачехой, но у тебя есть время отдохнуть. Не дело будущей баронессе работать на кухне, – вздохнула она.
Взяв пирожки, я направилась в сторону библиотеки. Эти редкие часы отдыха решила провести за чтением какой-нибудь интересной книги. Когда проходила мимо гостиной, услышала обрывок разговора мачехи с Преподобным:
– … будем рады принять у себя Каролину. Через месяц она станет монахиней. Мы умеем уговаривать непокорных девиц. Вам не стоит переживать по этому поводу.
Я тут же развернулась назад и, спрятавшись под лестницей, стала прислушиваться к разговору. Дверь была приоткрыта. Я видела, как горничная Беллы остановилась недалеко и тоже подслушивает разговор. Хоть бы не увидела меня. Я сильнее вжалась спиной в стену.
– А какой надежный приют вы мне посоветуете, Преподобный? – спросила мачеха, выделив слово «надежный».
– Я могу дать рекомендации в приют Святого Серафима. Директором там сейчас мой хороший знакомый. Он не откажет в просьбе.
– Я рада, что мы смогли так быстро обсудить все вопросы. Это моя благодарность лично Вам, – я услышала, как на стол опустился мешочек с монетами.
– Остальное я внесу как помощь церкви через два – три месяца, – с намеком сказала мачеха. – Еще чаю? Или чего-нибудь покрепче?
– Можно и покрепче, – радостно откликнулся Преподобный.
Мачеха позвонила в колокольчик. Горничная расправила платье, подождала для вида пару минут и зашла в кабинет.
– Вино и закуски, – распорядилась мачеха.
Как только служанка вышла из кабинета, я бегом бросилась в свою комнату. Закрыла дверь, села на кровать. Руки дрожали, я не могла сосредоточиться, а ведь все, что услышала, надо срочно обдумать. Выводы были не утешительные: мачеха решила прибрать наше наследство к рукам, а от наследников избавиться: меня отдать в монастырь, а Алекса – в приют. Мы несовершеннолетние и ни на что повлиять не можем.
Последний год ясно показал это, когда нам указали на то, что мы должны отрабатывать наше пребывание в доме. Хорошо, что шкатулку с мамиными украшениями спрятала в одном из трех тайников, о которых знали только мы с отцом. Там же имелось два мешочка с монетами и наши с братом документы. В итоге, я пришла к выводу, что нам нужно срочно бежать в столицу. Через два месяца начинается обучение в школах и академиях. Брат поступит в Имперскую военную школу, а я попытаюсь поступить в Имперскую Академию магии. Все-таки отец дал нам хорошее образование. За год мы, конечно, кое-что подзабыли, но ничего, подтянем знания в столице. У нас в запасе будет больше месяца. К тому же в городе есть несколько общественных библиотек. Учились в этих заведениях бесплатно.
Сразу же заключался договор, где указывалось, что после окончания обучения отработка на благо империи составляет десять лет. При желании договор можно было продлить. Всем учащимся на период обучения предоставлялась полная защита и неприкосновенность. Так что, никакие мачехи и опекуны до нас не доберутся. Главное, продержаться до моего совершеннолетия.
Этим же вечером я перебрала нашу с братом одежду, отложила самое необходимое на первое время и сложила все в две сумки. Документы и деньги заберу из тайника перед выходом. Бежать решила через три дня. Как раз в ту сторону из соседнего городка отправлялся обоз. С этого дня я перестала спокойно спать ночами, как чувствовала, что все мои планы отодвинутся. Когда мачеха через день после подслушанного разговора предложила поехать в монастырь и исповедаться, я отказала резче, чем обычно. В тот же день меня столкнули с лестницы…
Глава 2
Почти три недели я держала оборону: делала вид, что смертельно больна и очень плохо себя чувствую. Вот прямо совсем нет сил: ни сесть, ни встать, ни пройтись по комнате. Для окружающих у меня постоянно кружилась и болела голова, а еще тошнило так, что я ничего не ела, кроме бульона. В тихую от всех, брат и няня таскали мне еду, чтоб я ноги не протянула.
Вставала я, когда еще только светало, мелом натирала лицо и руки, а угольком рисовала круги под глазами. Один раз даже Преподобный приходил, предлагал исповедоваться. Я сделала вид, что ослабела совсем и еле дышу. Все это время я втайне от всех делала упражнения, ходила по комнате, чтобы хоть как-то укрепить тело после болезни. Чувствовала я себя и правда не очень.
В один из вечеров пришла няня и, обливаясь слезами, сообщила, что через три дня приедет Преподобный с монахинями и директором приюта. Все слуги уже неделю шушукаются по углам, а ей сегодня по секрету эту новость рассказала повариха Нюра. За время, что я болела, свой план обдумала уже сотни раз, но теперь придется его изменить. Тянуть с отъездом больше нельзя.
– Не волнуйся, няня, все будет хорошо. А принеси-ка мне пирожков, да побольше. Что-то кушать очень хочется, – отправила я няню на кухню.
После ужина ко мне заглянула мачеха. Оглядела меня внимательно и сказала:
– Что-то ты неважно выглядишь. Все никак не выздоровеешь. Я беспокоюсь, поэтому пригласила Преподобного. Он прибудет через три дня, проведет службу.
– Спасибо за заботу, – опустила я глаза.
Баронесса еще пару минут постояла, хмыкнула каким-то своим мыслям и, кивнув мне, ушла. Перед сном забежал брат, рассказал, как прошел его день, пожелал мне хороших снов.
– Алекс, постарайся завтра закончить работу пораньше и приходи ко мне. Я соскучилась и хотела бы больше провести с тобой времени, – попросила я брата и взъерошила ему волосы.
– Я буду очень стараться, сестра, – сверкнул глазами Алекс и отправился спать.
Этой же ночью я спустилась в подвал и опустошила тайники. Вряд ли я скоро сюда вернусь. Да и кто знает, вернусь ли?
Вечером следующего дня я частично посвятила няню в свой план и попросила прикрыть меня и брата. Важно, чтобы о нашем побеге узнали как можно позже. Алекса оставила ночевать у себя. Он, конечно, удивился, но не отказал. Выезжать решила ночью. В соседнем городке уже два дня стоял обоз, и я надеялась, что мы успеем присоединиться к нему. Новость про обоз принесла горничная Беллы, похваставшись своими обновками.
* * *
– Алекс, вставай, – тихонько тормошила брата за плечо.
Брат открыл сонные глаза и непонимающе уставился на меня. Я приложила палец к губам, показав этим, чтобы молчал и сказала:
– Одевайся. Мы уезжаем. Будем учиться в столице. Все вопросы потом.
Кивнув мне, он тут же натянул на себя приготовленную мной с вечера одежду и вопросительно посмотрел. Взяв сумки, мы тенью прошмыгнули на конюшню. Конюх уже ждал нас, конь был оседлан и перебирал копытами, не желая стоять на месте.
– Оставите его в таверне «Белый конь». Завтра заберу. Скажете Грогу, чтоб помог вам уехать с обозом. Моя просьба.
– Спасибо, Степан, – поблагодарили мы по очереди, забрались на лошадь и тронулись в путь.
К таверне подъехали, когда только начало светать. Грог, выслушав просьбу его знакомого, в ответ кивнул:
– Обоз отправляется через час. Ждите в таверне, – и ушел, а мы прошли внутрь и присели за самым дальним столом.
Через полчаса Грог подошел к столику вместе с крупным темноволосым мужчиной. На вид ему было лет сорок, левую щеку пересекал рваный шрам. Сразу видно, что бывший воин. Оглядел нас своим цепким взглядом и сказал:
– С вас двадцать золотых. Добираться будем десять дней. Питаться будете с нами, спальное место выделю. Если что нужно будет помочь – скажете. Выезжаем через полчаса.
Ровно в назначенное время обоз двинулся в путь. Впереди и позади каравана ехала охрана на лошадях, а в телегах находились вещи и сверху на них или возле них сидели люди. Некоторые ехали просто на лошадях, так же как и охрана. Две телеги, на которых находилась кухонная утварь и вещи наемников, ночью заменяли кровать. Кто хотел размять ноги шли рядом с телегой. К обозу присоединилось три телеги, которые ехали до ближайшего поселения на ярмарку. Они оплатили только охрану. В итоге наша веселая компания состояла из восьми телег и десятка охранников.
На ночлег обоз останавливался недалеко от таверны – на берегу реки или возле родника. Кто хотел, мог поужинать и переночевать в таверне. Нам с братом для ночлега выделили телегу и дали одеяло. Охрана ночью менялась каждые три часа. Спали наемники: кто – на земле возле костра, кто – в телеге. Питались мы вместе с воинами. На стоянках помогали, как могли: собирали хворост, чистили овощи, приносили воду с родника. На каждой стоянке к нам присоединялись еще телеги с людьми, желающие получить защиту в дороге и спокойно добраться до столицы. В итоге, караван увеличился в три раза. Охрана каравана была рада удачной и спокойной поездке.
В деревни мы не заезжали, двигаясь только по тракту. Иногда вдалеке виднелся какой-нибудь населенный пункт и тогда пару телег поворачивали в сторону поселка, а мы ехали дальше, не останавливаясь. На пути нашего следования в столицу мы проехали два достаточно больших города. В сам город не въезжали, останавливались на окраине, недалеко от таверны, где на стоянке могли ждать уже несколько телег с людьми и их скарбом. За два дня пути до столицы караван проехал по самому краю города Кравер и встал на ночлег возле реки Излучина. Я с любопытством разглядывала каменные и деревянные дома, в основном двухэтажные. Некоторые окружены заборами, за которыми виднелся сад. Дома здесь были не сказать, что богатые, но и не бедные. Улицы вымощены камнями, по краям дороги сточные канавы. Народу почти нет – сумерки.
В столицу мы приехали ближе к обеду. Охрана обоза поселилась в таверне. Остальные разъехались кому куда надо. Мы с братом хотели тоже остановиться в этой таверне, но старший обоза лично отвел нас в таверну «Голодный студент», пошушукался с мужчиной за стойкой и махнул рукой, подзывая нас. Хозяин таверны, также как и Грог, был гномом. Звали его Кром. Плотный мужчина, невысокого роста с темными глазами и волосами, кустистыми бровями и бородой смотрелся внушительно. Еще больший вес придавал ему топор, прислоненный к стене.
– Пол серебряного за комнату на двоих с едой, – озвучил цену хозяин таверны.
– Нам комнату до начала обучения, – сказала я.
– Платите за неделю вперед, в последний день проплачиваете еще неделю. Ужин через час.
Я заплатила за комнату, поблагодарила старшего обоза за заботу в пути, помощь с жильем и поднялась вслед за братом в комнату. Чистенько, аккуратно. Две кровати, чистое белье, стол, два стула, шкаф, небольшой коврик на полу.
Есть туалет и душ – вообще прекрасно. Привели себя в порядок, разложили вещи и спустились на ужин. Еда в таверне была выше всех похвал. Или это мы такие голодные? За десять минут мы смели картошечку с мясной похлебкой, пирог с капустой и запили все квасом. Сыто отвалились от стола и не спеша, нога за ногу, направились в комнату. Отдыхать. Спать. Все остальное завтра. Все-таки дорога была не такой уж и легкой.
«Добрались. Нам крупно повезло. Наверное, кто-то все же приглядывает за нами с той стороны» – подумала я, перед тем как провалилась в сон.
Проснулись мы поздним утром. Привели себя в порядок и спустились на завтрак. В такое время в зале очень мало посетителей и к нам тут же подскочила служанка:
– Каша, блинчики со сметаной, чай с мятой, взвар травяной, булочки, пирог с малиной.
– Взвар травяной, пирог с малиной и булочки.
– А булочки зачем? – спросил Алекс.
– Перекусим в городе, если проголодаемся. Пойдем знакомиться со столицей. Сходим в Академию и школу, узнаем какие документы и в какие сроки сдавать нужно. Может, еще какие вещи придется купить. В таверну вернемся к ужину, – объяснила я брату.
После плотного ужина есть еще не особо хотелось, но мы планировали целый день уделить осмотру города. Голодать мы больше не будем – хватило последнего года. Никогда наши слуги не питались так скудно, как после смерти отца. Да и мы с Алексом еще растем – нам нужны силы.
Солнце было высоко в небе, когда мы покинули таверну. Кром за медяшку продал нам карту города и, изучив ее, стало понятно, что таверна «Голодный студент» находится почти на окраине столицы. Все имперские учебные заведения: школа магии, Академия магии, военная школа, а также военная Академия находились сразу же за городом рядом друг с другом. Территории школ и академий ограждены высоким забором, на который наложена магическая защита. Все поступившие находились на полном обеспечении империи: бесплатное обучение, питание, отработка после обучения десять лет обязательна, студентам – стипендия, отличникам – повышенная.
Если студента исключали из Академии или он не мог осилить программу обучения, его сразу же направляли на отработку долга согласно заключенного договора. Десять лет. Поэтому все студенты старались освоить материал как можно лучше, чтобы после получения диплома на руки устроиться на хорошо оплачиваемую работу. И только в Академии магии возможно платное обучение, но стоимость его так велика, что оплатить полностью учебу могли студенты только очень богатых семей. В этом случае отрабатывать не нужно.
