Текст книги "Василий Львович Пушкин"
Автор книги: Наталья Михайлова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
Певец Давид был ростом мал,
Но повалил же Голиафа… (II, 318).
А вот Гораций в оде «К Помпею Вару» сам признался в своей трусости в битве при Филиппах, где он бежал с поля боя. «Бессмертный трус Гораций» – так называет римского поэта А. С. Пушкин в послании к дяде. И рассказчик «Опасного соседа» не участвовал в сражении Буянова, но «единственно в ногах искал себе спасенья» и, поспешно покинув поле брани, из борделя убежал. Автор же поэмы Василий Львович, также не отличаясь храбростью в житейских и военных баталиях, в которых ему не приходилось принимать участия, был зато заслуженным литературным бойцом, смело вступался за своих соратников и своего литературного вождя Н. М. Карамзина. В «Опасном соседе» он поражал противников оружием смеха. Житейская трусость и литературная отвага – как видим, и здесь дает о себе знать антитеза, о которой писал К. Н. Батюшков. Любопытно, что с Давидом сравнивает В. Л. Пушкина (правда, иронически) И. И. Дмитриев в письме П. А. Вяземскому от 7 октября 1818 года:
«Историографа (Н. М. Карамзина. – Н. М.) берется защищать один только Василий Львович своим бильбоке, яко Давид своею пращею!!! Все прочие други и приверженцы прижались к своим творениям. Слава и честь безкорыстному, усердному рыцарю!» [325]325
Старина и новизна. 1898. Кн. 2. С. 129.
[Закрыть]
Без всякого сомнения, В. Л. Пушкин – Давид в «Опасном соседе» – одержал славную победу. Защищая Н. М. Карамзина и карамзинистов, он перешел в решительное наступление и сразил наповал А. С. Шишкова и шишковистов, по меткому выражению К. Н. Батюшкова, «удивительно смешно отделал» их. Как ему это удалось? Конечно, об этом надо сказать подробнее.
4. Двоица, диво и славянская рецензияВ начале «Опасного соседа» В. Л. Пушкин изображает стремительный бег пары рысаков, запряженных в обшивни, по московским улицам:
Мы сели в обшивни, покрытые ковром,
И пристяжная вмиг свернулася кольцом.
Извозчик ухарский, любуясь рысаками,
«Ну! – свистнул, – Соколы! отдернем с господами».
Пустился дым густой из пламенных ноздрей
По улицам как вихрь несущихся коней;
Кузнецкий мост, и вал, Арбат и Поварская
Дивились двоице, на бег ее взирая…
Казалось бы, при чем здесь шишковисты? Но слово уже сказано. И слово это – «двоица». Пара рысаков, «подтибренных» Буяновым у Пахома, названа славянизмом, заимствованным у поэта-шишковиста С. А. Ширинского-Шихматова. Слово, непринужденно и вроде бы совсем не нарочно включенное в стремительное повествование, становится поводом для своего рода лирического, или, вернее, иронического, отступления – обращения к тому, кто это слово позволил себе написать в стихотворном тексте:
Позволь, Варяго-Росс, угрюмый наш Певец,
Славянофилов кум, взять слово в образец.
Досель в невежестве коснея, утопая,
Мы, парой двоицу по-русски называя,
Писали для того, чтоб понимали нас.
Ну, к черту ум и вкус; пишите в добрый час!
Злополучная «двоица коней» – из стихотворения С. А. Ширинского-Шихматова «Возвращение в отечество любезного моего брата князя Павла Александровича из пятилетнего морского похода, в течение которого плавал он на многих морях, начиная от Балтики до Архипелага, видел многие европейские земли и, наконец, из Тулона сухим путем через Париж возвратился в Россию». Оно было напечатано отдельным изданием в Петербурге в 1810 году и вызвало насмешливую критику М. Т. Каченовского. В 19-м номере журнала «Вестник Европы» за 1810 год по поводу «резвой двоицы коней» критик заметил: «Хорошо, что приезжий гость скакал не на тройке» [326]326
Вестник Европы. 1810. Ч. 53. № 19. С. 224.
[Закрыть] . Будем, однако, справедливы и, признавая неудачным осмеянное словосочетание С. А. Ширинского-Шихматова, согласимся с В. К. Кюхельбекером, которому, по его собственному признанию, «удалось восхищаться прекрасным описанием коней, находящимся в сем послании и не уступающим ни одному из известных, хваленых» [327]327
Кюхельбекер В. К.Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 189.
[Закрыть] . Последуем примеру В. К. Кюхельбекера, переписавшего стихи С. А. Ширинского-Шихматова в свой дневник, и также приведем их на страницах нашей книги:
Но кто там мчится в колеснице
На резвой двоице коней,
И вся их мощь в его деснице?
Из конских дышащих ноздрей
Клубится дым и пышет пламень,
И пена на устах кипит;
Летит земля и хрупкий камень,
И пыль виется до небес;
Играют гривы их густые,
Мелькают сбруи золотые,
Лучи катящихся колес [328]328
Поэты 1790–1810-х годов. С. 412–413.
[Закрыть] .
В самом деле – замечательно. Сколько энергии, сколько движения! Правда, пена на устах, уста у лошадей – это как-то не очень. Но зато – летящая из-под копыт земля, столбы пыли до небес, мелькание золотой сбруи и особенно выразительно – «лучи катящихся колес». Прекрасно!
Если внимательно присмотреться, то, быть может, описание мчащихся рысаков в «Опасном соседе» появилось не без влияния стихов С. А. Ширинского-Шихматова. Сравним:
Пустился дым густой из пламенных ноздрей
По улицам как вихрь несущихся коней.
Даже рифма «ноздрей – коней» у двух поэтов одна и та же.
В. Л. Пушкин просто уничтожил А. А. Шаховского, заставив девок в борделе читать его нашумевшую комедию «Новый Стерн»:
Две гостьи дюжие смеялись, рассуждали
И «Стерна нового» как диво величали.
(«Прямой талант везде защитников найдет!»)
В 1807–1815 годах А. А. Шаховской сочинял ирои-комическую поэму «Расхищенные шубы», где нападал на карамзинистов, пародийно цитировал стихи В. Л. Пушкина из посланий к В. А. Жуковскому и Д. В. Дашкову. Но его набеги не шли ни в какое сравнение с «Опасным соседом». У В. Л. Пушкина – всего одна фраза, но ведь какая убийственная! Талант А. А. Шаховского по достоинству оценен, и где? В борделе! Острота Василия Львовича стала крылатой. «Прямой талант везде защитников найдет» – эти слова повторяли беспрестанно. Правда, злые языки распространяли слух о том, что их сочинил не В. Л. Пушкин, а В. А. Жуковский [329]329
См.: Анненков П. В.Пушкин в Александровскую эпоху. Минск, 1998. С. 28.
[Закрыть] , но это не так. А. А. Шаховской пытался обороняться от автора «Опасного соседа» шуткой. «Ну, не несчастье ли мое? – говорил он. – Человек первый раз, отродясь, сказал остроту – и то на мой счет» [330]330
Там же. С. 27.
[Закрыть] . Слова А. А. Шаховского дошли до нас и в иной редакции: «Надо же мое несчастье, что раз удалось бздуну перднуть – и то на мой счет» [331]331
Модзалевский Б. Л.Пушкин и его современники: Избранные труды (1898–1928). СПб., 1999. С. 485.
[Закрыть] . Фу, гадость какая! Но и она свидетельствует о том, что очень уж был раздосадован А. А. Шаховской, так раздосадован, что даже не смог свою досаду скрыть, не сумел достойно и остроумно ответить на больно задевшую его остроту Василия Львовича.
Досталось в «Опасном соседе» и А. С. Шишкову. В него «выстрелил» последний стих поэмы – «И над рецензией Славянской засыпает». Об усыпительности скучных творений А. С. Шишкова – Старослова – В. Л. Пушкин писал и в послании «К Д. В. Дашкову»:
Я каяться готов.
Я, например, твержу, что скучен Старослов,
Что длинные его сухие поученья —
Морфея дар благий для смертных усыпленья.
И если вздор читать пришла мне череда,
Неужели заснуть над книгою беда? (40)
Вот что интересно. «Опасный сосед» – ирои-комическая поэма, в которой сказались многие жанры. Современники называли произведение В. Л. Пушкина и сатирой, и стихотворением. Мы говорим о том, что в «Опасном соседе» дает о себе знать и жанр исповеди, и притчи. Поэма Василия Львовича – это еще и святочный рассказ. Потому и курица оказалась в светлице новой знакомки рассказчика: обитательницы борделя гадали о суженом на Святки. Вспомним балладу В. А. Жуковского «Светлана»:
По народным поверьям, Святки, народный праздник, который отмечался с Рождества до Крещения, – это время нечистой силы. Она дает о себе знать и в поэме Василия Львовича. Совращение рассказчика с пути истинного – дело черта: «Я на нее взглянул. Черт дернул! – так и быть!» Драка спровоцирована Сатаной:
Забав невинных враг, любитель козней злых,
Не дремлет Сатана при случаях таких.
Разыгравшееся в борделе «лютейшее сраженье» – «Сатане потеха». И косматые псы, преследующие рассказчика, не случайно названы «исчадьем адовым»: убежав из борделя, рассказчик спасся от Сатаны, избежал ада. Но, пожалуй, особо важное значение для «Опасного соседа» имеет жанр эпиграммы. Не трудно заметить, что полемические выступления В. Л. Пушкина против А. А. Шаховского и С. А. Ширинского-Шихматова воплощены в эпиграмматической форме. Более того, они могут быть вычленены из текста поэмы и иметь самостоятельное значение.
Что касается выпада против А. С. Шишкова, то к нему обращен последний стих поэмы, всего одна строчка. Но как точно выбрано место этой строки! Ведь по законам риторики, ораторская речь должна завершаться «удовлетворительным окончанием», то есть последнее слово всегда очень значимо. При этом и выпад против А. С. Шишкова имеет эпиграмматический характер. Сон, вызванный чтением сочинения бездарного стихотворца, – устойчивый мотив эпиграмм, написанных до и после создания «Опасного соседа». Среди их авторов – Г. Р. Державин, А. Е. Измайлов, П. А. Вяземский, Д. В. Веневитинов и другие поэты. Приведем некоторые из этих эпиграмм:
Б. К. Бланк
П. А. Вяземский, 1811 год
Надпись к портрету доброго поэта
Ф. Ф. Иванов, 1815 год
Вспомним и лицейские стихи А. С. Пушкина 1814 года:
Писатель за свои грехи!
Ты с виду всех трезвее;
Вильгельм, прочти свои стихи,
Чтоб мне заснуть скорее (I, 62).
Эпиграмматические выпады В. Л. Пушкина против литературных староверов действительно великолепны. Эпиграммы, написанные им ранее, да и после «Опасного соседа», не были ни столь разительны, ни столь остроумны. Думается, поэма «Опасный сосед» изумила, восхитила первых читателей еще и потому, что наряду с забавным сюжетом, выразительными портретами героев, мастерскими жанровыми сценами отличалась неожиданной для ее творца эпиграмматической остротой.
«Опасный сосед» по понятным причинам не печатался. Об издании поэмы не могло быть и речи. Это не мешало ее чрезвычайной популярности. М. Н. Макаров писал, что это «превосходное творение нашего поэта… нигде не напечатанное, а всем известное, получившее народность» [336]336
Московские ведомости. 1830. № 70. С. 3120.
[Закрыть] . Поэма, по свидетельству М. А. Дмитриева, «ходила по рукам, как произведение действительно замечательное» [337]337
Дмитриев М. А.Мелочи из запаса моей памяти. С. 91.
[Закрыть] . Ф. Ф. Вигель сообщал об «Опасном соседе»: «Напечатать такого рода стихов не было возможно: но тысячи их рукописных копий, кажется, еще доселе сохранились» [338]338
Вигель Ф. Ф.Записки. Т. 1. С. 341.
[Закрыть] .
В. Л. Пушкин справедливо считал «Опасного соседа» «лучшим и удачнейшим» из своих стихотворений. Как всякий автор, он хотел видеть его напечатанным и, вероятно, напечатанным сразу же после того, как в 1811 году оно было написано. И Василий Львович начал хлопотать об издании.
5. Первое издание «Опасного соседа»«В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог… <…> в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики…» [339]339
Толстой Л. Н.Собрание сочинений. Т. 2. М., 1979. С. 239.
[Закрыть] – так начинается повесть Л. Н. Толстого «Два гусара». В те времена, продолжим мы, а точнее 16 июля 1811 года, В. Л. Пушкин сел в Москве в карету вместе с Анной Николаевной Ворожейкиной, камердинером Игнатием и племянником Александром, которого надобно было отвезти в Петербург, чтобы определить в Императорский Царскосельский лицей. Л. Н. Толстой не ошибся – дорога в Северную столицу действительно заняла около восьми суток. 23 июля наши путешественники прибыли в Петербург, проехав 723 версты и проследовав через Черную Грязь, Клин, Тверь, Торжок, Вышний Волочёк, Валдай, Яжелбицы, Бронницы, Новгород, Тосну, Ижоры. Для Василия Львовича путь знакомый. Для Александра всё внове – виды городов, почтовые станции, пожарские котлеты в Торжке, баранки в Валдае, заливистый звон валдайских колокольчиков. Перед отъездом тетка Анна Львовна и двоюродная бабка по отцу Варвара Васильевна Чичерина подарили ему на орехи 100 рублей (сумма по тем временам немалая). Дядюшка 100 рублей у племянника взял будто бы взаймы, да так и забыл отдать (быть может, из педагогических соображений). Кроме любимого племянника В. Л. Пушкин привез в Петербург и свое любимое детище – поэму «Опасный сосед».
По приезде в столицу В. Л. Пушкин с Александром, Аннушкой и Игнатием остановились в гостинице «Бордо» на набережной Мойки, но прожили там всего несколько дней. Там с Василия Львовича, как писал он П. А. Вяземскому, «содрали бешеную сумму». Потом был «ужасный переезд», во время которого «всё перебили» – «и теперь у меня всё шиворот-навыворот» [340]340
Цит. по: «Арзамас». Кн. 1. С. 171–172, 516–517.
[Закрыть] . Но, к счастью, с «Опасным соседом» ничего не случилось, и драгоценная рукопись благополучно переехала вместе с Василием Львовичем в дом купца Кувшинникова на Мойке близ Конюшенного моста.
Отсюда В. Л. Пушкин ездил на заседания Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, собрания ложи «Елизаветы к добродетели», в гости к друзьям и знакомым. Он пробыл в Петербурге и остаток лета, и осень, и зиму 1811 года и смог вернуться в Москву только в феврале 1812 года. Конечно, в Петербурге Василий Львович был обременен делами и хлопотами по устройству племянника в Лицей. Он возил Александра на приемные экзамены в петербургский дом министра просвещения А. К. Разумовского. Экзаменовали будущих лицеистов сам А. К. Разумовский, директор Департамента народного просвещения И. И. Мартынов и директор Лицея В. Ф. Малиновский. Результатами экзаменов дядя мог быть вполне доволен. Племянник в Лицей был принят в числе тридцати юных отпрысков дворянских семейств – Александра, как и других мальчиков, должны были воспитывать и образовывать, приуготовляя «к важным частям службы государственной». До октября 1811 года племянник жил с дядей. Василий Львович, познакомивший его во время экзаменов с Иваном Пущиным, приглашал Пущина в дом, проводил с детьми время, словом,
Слегка за шалости бранил
И в Летний сад гулять водил.
Еще он ездил с ними на Крестовский остров, катал на ялике. Навещал он Александра и тогда, когда тот переехал в Царское Село. Конечно, Василий Львович находил время и для того, чтобы бывать в свете. Да и как отказать себе в удовольствии и не побывать на празднестве у княгини Е. Ф. Долгоруковой, которое, по его словам, было «настоящей феерией»: «Большая иллюминация, музыка на воде, балет, бал, роскошный ужин…» [341]341
Цит. по: Летопись жизни и творчества В. Л. Пушкина. В печати.
[Закрыть] (оригинал по-французски; перевод Т. Г. Цявловской). Но главным конечно же оставались поэзия, творчество, книги. И – «Опасный сосед», с которым надо было познакомить и петербуржцев.
Василий Львович вместе с племянником навестил в Петербурге Ивана Ивановича Дмитриева. Он застал у него литературного единомышленника Дмитрия Николаевича Блудова. Собираясь читать «Опасного соседа», Василий Львович велел Александру выйти из комнаты. Резвый мальчик со смехом возразил дядюшке: «Зачем вы меня прогоняете, я всё знаю, я всё уже слышал» [342]342
Бартенев П. И.О Пушкине. М., 1992. С. 68.
[Закрыть] .
Побывал В. Л. Пушкин в гостях и у Д. В. Давыдова и ему прочел «Опасного соседа». Однако поэт-гусар как-то сразу не оценил славное творение. «Он недавно был у меня, читал „Опасного соседа“, слабо писанного, – сообщал Д. В. Давыдов 25 августа 1811 года П. А. Вяземскому. – Найдешь кой-где стихи порядочные, но вообще очень водяны, так, как и все его сочинения» [343]343
Старина и новизна. Кн. 22. Пг., 1917. С. 18.
[Закрыть] . Так и хочется воскликнуть: неправда ваша, Денис Васильевич!
Но можно ли было на брегах Невы напечатать «Опасного соседа»? Вот в чем вопрос.
В Санкт-Петербурге, в Рукописном отделе Института русской литературы Российской академии наук (Пушкинском Доме), хранится единственный известный к настоящему времени экземпляр первого издания «Опасного соседа». Долгое время эта книжная редкость считалась утраченной. Сегодня с ней можно познакомиться, обратившись к книге «Василий Львович Пушкин. Опасный сосед», изданной в Санкт-Петербурге в 2011 году с иллюстрациями замечательных художников Александра Георгиевича и Валерия Георгиевича Трауготов: здесь факсимильно воспроизведено первое издание поэмы. На шести листах плотной голубой бумаги напечатан текст «Опасного соседа» за подписью «Пшкн». Вслед за текстом поэмы Василия Львовича напечатаны две эпиграммы. Приведем их, сохраняя орфографию печатного источника:
На Новой
1812 й Год
(По случаю разорвания накануне онаго Л. П. последних ево штанов)
Не прав ты новый год в раздаче благостыни;
Ты своенравнее и щастия Богини.
Иным ты дал чины,
Другим места богаты,
А мне лишь новыя заплаты
На старыя мои штаны.
Пливск.
Первая эпиграмма принадлежит перу Патрикия Симоновича Политковского, который был семнадцатью годами моложе В. Л. Пушкина, учился в Московском университете, служил в Петербурге в Коллегии иностранных дел, в Министерстве финансов, в 1810 году получил чин титулярного советника. П. С. Политковский был поэтом и переводчиком – сочинял оды, послания, романсы, басни, стихи на случай, переводил Юнга, Ж. Б. Л. Грессе, Ф. Шиллера, Оссиана. Не чуждый шутливой поэзии, он был автором не только «Оды на <…> день тезоименитства Государя Александра Павловича» и романса «Стон Шарлоты при гробе Вертера», но и таких стихотворений, как «Заочное открытие в любви одного новейшего сентименталиста девице, появившейся на заднем дворе департамента разных податей и сборов и после того скрывшейся» и «Плач о неполучении жалованья (написано экспромтом в конце 1811 года)». Стихи действительно забавные. Вот, например:
Вотще я по часам стою,
Зевая у окошка,
Лишь множу тем тоску мою:
Она скребет как кошка.
Один лишь след, один песок
Мне в утешение остался,
К которому твой башмачок
Так часто прикасался.
Увы, жестокая краса,
Скажи, на что сие похоже?
Ах, лучше б плюнула в глаза
Или хватила бы по роже,
Чем так тирански поступать
И мучить человека,
Который должен умирать,
Не прожив четверть века,
Который так в тебя влюблен,
Положим, от безделья,
Что забывает пищу, сон
И бродит как с похмелья… [345]345
Поэты 1790–1810-х годов. С. 548.
[Закрыть]
Нельзя не процитировать и его «Плач о неполучении жалованья», тем более что там, как и в «Опасном соседе», есть библейский зачин «Блажен…», также представленный в пародийном плане:
Придется умереть от стужи,
Коль с гладу умереть не мог:
Вся плоть моя почти наружи,
И пальцы лезут из сапог.
А ты, любезная отчизна,
Котору буду век любить,
На все в тебе дороговизна,
За гривну нечего купить.
Блажен, кто мелочным товаром
Торгует в лавочке простой
Или владеющий амбаром
И кучей в нем кулей с мукой! [346]346
Там же. С. 549.
[Закрыть]
Василий Львович был знаком с Патрикием Симоновичем, вместе с ним бывал на заседаниях Вольного общества любителей словесности, наук и художеств (как и В. Л. Пушкин, П. С. Политковский состоял его членом), называл его в числе «известных своими произведениями» [347]347
«Арзамас». Кн. 1. С. 175.
[Закрыть] участников общества, знал и ценил его поэзию. Однажды, по свидетельству П. А. Вяземского, он декламировал те самые стихи «На Новый год», которые были напечатаны вместе с «Опасным соседом» [348]348
См.: Вяземский П. А.Полное собрание сочинений. Т. 8. СПб., 1883. С. 40.
[Закрыть] .
Автором второй эпиграммы, напечатанной без подписи вслед за «Опасным соседом», был Андрей Иванович Тургенев, старший из братьев Тургеневых, – с ними был дружен Василий Львович. К сожалению, в 1803 году А. И. Тургенев умер от горячки, прожив немногим более двадцати лет (он родился в 1781 году). И все же, несмотря на молодость, он успел много написать. Это и речь о любви к Отечеству, произнесенная на экстраординарном собрании Дружеского литературного общества в доме А. Ф. Воейкова в Москве возле Новодевичьего монастыря (это общество основал А. И. Тургенев), и выполненный вместе с А. Ф. Мерзляковым перевод «Страданий молодого Вертера» Гёте, и дружеские послания, и элегии, и эпиграммы. Его стихотворение «К Отечеству» и «Элегию» напечатал Н. М. Карамзин в 1802 году в журнале «Вестник Европы». Публикуя «Элегию», Н. М. Карамзин сопроводил ее примечанием:
«Это сочинение молодого человека с удовольствием помещаю в „Вестнике“. Он имеет вкус и знает, что такое поэтический слог. Некоторые стихи прекрасны, как то увидят читатели. Со временем любезный сочинитель будет конечно оригинальнее и в мыслях и в оборотах; со временем о самых обыкновенных предметах он найдет способ говорить по-своему. Это бывает действием таланта, возрастающего с летами» [349]349
Цит. по: Поэты 1790–1810-х годов. С. 826.
[Закрыть] .
«Элегию» вполне оценили читатели. Ею, будучи в Лицее, восхищался В. К. Кюхельбекер. Она отразилась не только в лицейских стихах А. С. Пушкина, но и в таких его стихотворениях, как «Цветы последние милей», «Брожу ли я вдоль улиц шумных» [350]350
См.: Михайлова Н. И.Мотивы «Элегии» Андрея Тургенева в лирике Пушкина /. Пушкинский музеум. Вып. 2. СПб., 2000. С. 141–143.
[Закрыть] . Сравним:
Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей (II, 423).
А. С. Пушкин
А. И. Тургенев
Что же касается эпиграммы, напечатанной вместе с «Опасным соседом», то названный в ней Кутузов – это небезызвестный нам П. И. Голенищев-Кутузов, яростный противник Н. М. Карамзина; о защите им религии сказано в связи с его «Одой в честь моему другу». Среди дошедших до нас эпиграмм А. И. Тургенева есть еще одна, адресованная П. И. Голенищеву-Кутузову:
Таким образом, первая публикация «Опасного соседа» оказалась в соседстве с эпиграммами сочинителей, творцу поэмы хорошо знакомых. Но всё же – когда и где был напечатан «Опасный сосед»?
Принято считать, что первое его издание появилось в конце 1811-го или же в начале 1812 года [353]353
См.: Томашевский Б. В.Комментарий // Карамзин и поэты его времени. Л., 1936. С. 466.
[Закрыть] . Где появилось? На этот счет есть две версии [354]354
См.: Панов С. И.Комментарий // Пушкин В. Л. Стихотворения. СПб., 2005. С. 289–290.
[Закрыть] . Возможно, «Опасный сосед» был издан в кругу членов Общества любителей словесности, наук и художеств в Петербурге тайным образом, конечно, не для распространения (потому и сохранился в Петербурге единственный экземпляр этого уникального издания). Но возможно предположить, что издание, задуманное Василием Львовичем в Москве, в Москве и увидело свет. Не исключено, что издать «Опасного соседа» мог Платон Петрович Бекетов, который в 1801 году завел в Первопрестольной типографию – ее современники справедливо считали самой лучшей. П. П. Бекетов выступал и в роли редактора, заботился об изяществе оформления выпускаемых им книг. Он издавал сочинения И. Ф. Богдановича, А. Н. Радищева, Д. И. Фонвизина, М. М. Хераскова, В. А. Жуковского, Н. М. Карамзина, И. И. Дмитриева, которому приходился двоюродным братом. В 1807 году в типографии П. П. Бекетова малым тиражом (50 или 70 экземпляров) было издано «Путешествие NN в Париж и Лондон». Так что и «Опасный сосед» мог быть там напечатан. Но никаких сведений об этом нет. Во время войны 1812 года типография и книжный склад П. П. Бекетова были уничтожены московским пожаром. Не сохранилось и никаких откликов современников на первое издание «Опасного соседа». Неизвестно даже, знал ли о нем сам автор. Быть может, это объясняется тем, что в 1812 году ни Василию Львовичу, ни его литературным союзникам и противникам было не до «Опасного соседа»: над Россией разразилась гроза двенадцатого года.
