Текст книги "Лучший подарок для генерала (СИ)"

Автор книги: Наталья Фирст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Что тут ответить, именно так я тогда и подумала. Я даже понимала его выбор. Пыталась понять. А потом случилось желание Робера Трюзо и эта мерзкая ночь.

Колье, лежащее на подоконнике, оскорбленно сверкнуло белыми искрами, а меня передернуло от воспоминаний. Гадость! Какая гадость!

На следующее утро я просто сбежала. Уехала почти на год. Если бы я тогда узнала про письмо. Если бы пошла к Вильгельму и все ему объяснила. Если бы…

Что толку теперь об этом? Прошлое не вернуть. А сейчас, когда у Вильгельма снова есть и титул, и деньги, и власть, он попросту мне не поверит. Да он уже решил, что я вновь позарилась на его состояние! Мне даже страшно представить, кем он меня считает. Алчной, лживой, бессовестной хищницей? Подлой тварью, продающей себя тем, кто может заплатить подороже?

Слезы на моем лице сменились горячим жаром стыда. Господи, какой позор!

– Ты не пойдешь его догонять? – в голосе Сэми не осталось ни единой смешинки.

Я покосилась на письмо. Бросила излишне поспешно:

– Нет!

– Зря, – сказал он. – Тогда я сам!

– Стой! Не надо…

– Но почему? – за три года он перенял у меня привычку задавать неудобные вопросы.

Я вздохнула.

– Не нужно. Пусть прошлое, останется прошлым. Я все равно не смогу ничего доказать.

– Глупо, – только и ответил дух.

Я и сама понимала, что глупо, но ничего с собой поделать не могла.

Глава 7
Обман длиною в десять лет

В дверь вновь постучали. Я не успела даже подумать, кто там еще, как встревоженный голос Альберта спросил:

– Селия, к тебе можно?

Какой там можно! Я голая, зареванная, в одеяле.

– Нет! Я не одета.

– Быстро одевайся, у меня к тебе разговор.

Быстро, легко сказать. От расстройства у меня тряслись руки. С грехом пополам удалось натянуть белье. Потом я надела нижнюю рубашку, сверху накинула домашнее платье. Чуть было не сказала, что можно, но вовремя спохватилась – подпихнула разорванное платье под кровать, на постель набросила покрывало, чтобы прикрыть простыню и подушки.

Вновь себя остановила и отдернула драпировку на зеркале. Сэми внутри не было. Мне не хотелось даже думать, где бродит сейчас мой дух-секретарь. Из зеркала смотрела опухшая, зареванная дамочка, с размазанной по щекам тушью.

О, Господи! Такое лицо нельзя показывать никому.

– Альберт, я не смогу тебя принять! – мой голос вновь наполнился слезами.

– Это еще почему?

По тону вопроса было ясно, что герцог не отступит.

– На меня сейчас нельзя смотреть. Я страшная…

– Глупости, Селия. Быстренько умойся, и станешь свежа, как майская роза.

– Погоди…

Я и правда метнулась в туалетную комнату. Включила холодную воду, плескала в лицо до тех пор, пока кожа не перестала гореть. Потом слегка промокнула влагу, оставив щеки высыхать. Поняла, что могу спокойно мыслить, и взялась за щетку для волос. Прическа пребывала в полном беспорядке. Мне удалось собрать на затылке пряди и заколоть их двумя серебряными гребнями.

Обычной красоты этим достичь не вышло, но все же…

– Можешь зайти, – сказала я, прикрывая в уборную дверь.

Альберт прошел решительно. Был он полностью одет.

– Доброго утра, Селия.

Услышала я запоздалое приветствие и кивнула.

– Ты не спал?

– Уснешь тут с вами. Вильгельм ворвался ко мне на рассвете, сказал, что ни минутой дольше не останется в моем доме. Что под одной крышей с тобой ему душно.

Я вновь всхлипнула, но слезы смогла удержать.

– Потом, когда Вильгельм убрался, из зеркала постучал твой дух, говорил про какое-то письмо, про то, что ты ни в чем не виновата. Я ничего не понял. Может, ты мне сама объяснишь?

Я молча опустила глаза. Обсуждать наш с Вильгельмом разрыв было выше моих сил. Тем более с посторонним мужчиной.

– Селия, – голос Альберта стал грозным, и я мысленно сжалась, – быстро рассказывай, что тут произошло. Что за кошка меж вами пробежала? Если этот солдафон тебя оскорбил, я вызову его на дуэль!

– Не… Не надо, – я растерянно оглядела грозного Альберта и вдруг выдала неожиданно даже для себя, – лучше возьми меня замуж! Я же знаю, что ты давно хочешь!

– Замуж? – Герцог на время впал в задумчивость, но все же потом покачал головой. – Нет Селия. Я не желаю видеть тебя каждый день несчастной. Зачем мне жена, которая влюблена в другого мужчину?

– Не знаю…

И тут я снова разревелась, без сил уселась на кровать. Альберт опустился рядом, вытащил из кармана чистый платок с вензелями, протянул мне, произнес успокаивающе:

– Лучше покажи письмо, о котором говорил Сэми.

Я одной рукой принялась утирать с лица слезы, а другой откинула покрывало, нащупала лист бумаги, ставший для меня нежданным проклятием, а вместе с ним и медальон.

– Вот, – медальон скользнул мне на колени, а письмо я протянула Альберту.

Он взял пожелтевший лист, развернул и вдумчиво прочел. Потом нахмурил брови.

– Ты этого не писала?

Я покачала головой. Он не поверил.

– Селия, скажи честно, ты точно этого не писала? Почерк твой и выражения твои.

– Нет! – это слово я выкрикнула изо всех сил. – Я сама только сегодня узнала о нем. Я все это время думала, что он поддался угрозам отца и решил жениться на графине Лорейн Порие. Я же сама видела в газете объявление о помолвке.

Альберт довольно улыбнулся, сложил лист вчетверо, убрал в карман и произнес загадочно:

– Это замечательно!

– Что в этом замечательного? Меня оболгали, а Вильгельм поверил.

– Ты не лучше. Ты тоже поверила лжи, – отрезал Альберт. – Я уверен, что Вилли не подавал это объявление в газету. И не планировал помолвку с Лорейн. Да он терпеть ее не может, и тебе это прекрасно известно! Ты в курсе, – герцог резко протянул руку, выхватил у меня медальон и покачал им в воздухе, – что он все десять лет носил эту штуку не снимая?

– Правда? – от удивления я распахнула глаза.

– Правда, – отрезал он. – Да что толку от этой правды? Вы оба все эти годы вели себя, как законченные идиоты! Я столько сил потратил на то, чтобы затащить вас обоих сюда, чтобы дать вам объясниться. И что?

Я хлюпнула носом и прижала промокшее кружево к губам.

– И что? – повторила я шепотом его вопрос.

– Ничего!

Альберт отбросил медальон на кровать и поднял вверх палец.

– В этом дураке вновь взыграла гордость. Душно ему тут, видите ли!

– Это ужасно, – я снова едва не разревелась.

– Нет, – отрезал Альберт, – это прекрасно!

– Да что прекрасного-то?

Герцог Конье усмехнулся.

– Селия, ты умная женщина, но иногда кажешься дурой похлеще Вильгельма.

Я попыталась возмутиться, но мне закрыли ладонью рот.

– Помолчи и послушай меня. Прекрасно, что ты не писала это письмо. Нет ничего проще, как обратиться к магам и выяснить, чьих это рук дело. Понимаешь?

Я вытаращила глаза и кивнула. Альберт убрал ладонь.

– Как вы сами до этого не додумались?

Мне осталось только пожать плечами. Он по-дружески чмокнул меня в щеку, легко поднялся и произнес:

– Вот что, душа моя, ничего не предпринимай, только все, как обычно, испортишь. Оденься, позавтракай и поезжай домой. Сиди там смирно, никуда не уходи. Жди своего гордеца. А с Вильгельмом я сам разберусь.

***

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я попыталась собирать вещи, но все валилось из рук. В душе царило смятие.

За окном совершенно рассвело. Снег прекратился, а старый парк превратился в волшебную сказку наяву. У озера в отдалении мерцали разноцветные огоньки. Только теперь там не было ни меня, ни Вильгельма.

Когда послышался новый стук дверь, я спросила почти равнодушно:

– Кто?

– Леди Селия, – голосок был смущенным, – это я, Кетти. Мне можно войди.

Я бросила быстрый взгляд в зеркало, чуть-чуть поправила волосы и даже улыбнулась. Как хорошо, что слезы не оставляли на моем лице следа надолго. Кто бы сейчас сказал, что еще час назад я ревела, как глупая девчонка. Никто.

Из зеркала вновь смотрела красивая молодая уверенная в себе женщина. Разве что глаза у нее были немного грустными. Ничего, время это быстро исправит.

– Леди Селия? – голос горничной стал совсем робким.

– Да, Кетти, заходи.

Девушка протиснулась в дверь бочком, старательно придерживая локтем непослушную створку. В руках у нее был большой поднос.

– Я завтрак вам принесла, – сказала она довольно и споро принялась расставлять посуду на столе.

Для одного там было слишком много. Я с удивлением смотрела на горячую кашу, шоколадный пудинг, сдобу, яйцо, тарелочку с сыром и ветчиной, хлеб, печеное яблоко, кофейник и сливки.

В центр Кетти уместила узкую голубую вазочку с веточкой цветущей орхидеи. Я невольно умилилась. Умница-горничная, как могла, постаралась мне поднять настроение. У меня невольно вырвалось:

– Хочешь перекусить со мной?

Она зарделась и серьезно покачала головой.

– Что вы, леди Селия, нам нельзя. И потом, я уже успела покушать на рассвете. Вы лучше садитесь, ешьте.

Она отодвинула стул, приглашая меня жестом. Я не сдержала улыбки. Кетти выглядела такой заботливой, такой обеспокоенной.

– Мне лорд Конье велел ни за что не оставлять вас одну! Ой, – она прикрыла рот ладошкой и сделала виноватые глаза. – Простите, я слишком много болтаю.

– Ничего, Кетти, – я придвинула к себе пудинг, полила его сверху капелькой сливок, – я другого от Альберта и не ожидала.

– Это правильно. Он очень хороший хозяин. И человек хороший.

Девушка налила мне кофе. Над столом поплыл чудный аромат.

– Он знаете, какой заботливый?

– Какой? – я отломила кусочек свежей сдобы.

– Он сказал ехать с вами, если вы, конечно не против. Вы не против? – она вдруг непритворно встревожилась.

– Нет, Кетти, – настроение мое удивительным образом пошло в гору, – я сама хотела герцога о том же попросить.

– Как хорошо, – она убрала пустую тарелочку из-под пудинга, подвинула мне яйцо. – Мне так понравилось с вами готовить сцену. Я ведь всю-всю жизнь о таком мечтала!

– Кетти…

– Кушайте, леди Селия, вам надо хорошо кушать.

Я кивнула и принялась намазывать маслом хлеб. Горничная окинула взглядом стол, решила, что дальше я справлюсь сама, и принялась укладывать мои вещи в кофр.

* * *

Сэми появился в зеркале как раз тогда, когда последние вещички были уложены по местам. Я успела переодеться, поправить прическу, навести красоту. Даже шубка уже была на мне. Осталось только надеть пушистый берет.

– Куда это мы такие красивые? – спросил дух ухмыляясь?

Я глянула на него с укором. Он привычно сделал вид, что ничего не замечает. Кетти всплеснула руками.

– А вы слышали, сэр Сэмюэль, что лорд Конье разрешил мне пока остаться в услужении у леди Селии!

– Чудесная новость! – Сэми тут же изобразил восторженное лицо.

Я от «Сэра» и «Сэмюэля» вновь расплылась в улыбке. Нет, эту девочку определенно нужно оставлять себе.

Сэми прошелся туда-сюда по зеркалам, решил остановиться в том, что висело между окон, добыл себе призрачный стул и уселся, закинув ногу на ногу.

– Милая моя Кетти, вы даже не представляете, как это замечательно. Без вас наша прекрасная леди непременно бы упала духом и зачахла!

Он бросил на меня многозначительный взгляд и подмигнул.

– А с вами, с вашей заботой, она очень быстро исцелиться.

Кетти польщенно зарделась, махнула рукой.

– Скажете тоже, сэр Сэмюэль, я же не целитель…

– Вы гораздо лучше, – Сэми разливался соловьем, – вы почти что фея-крестная!

Я отвернулась, стараясь проглотить рвущиеся на волю смешки. И это мне почти удалось. Как ни жалко, но весь этот спектакль нужно было заканчивать. Иначе мой секретарь мог часами болтать, развлекая девиц. Этот талант был у него самым выдающимся. Я покашляла в кулачок, дождалась внимания и приказала:

– Хватит любезничать, мои дорогие. Ехать пора. Сэми ступай домой и жди нас там. Кетти, распорядись, чтобы слуги забрали и загрузили в экипаж вещи. А я пойду отыщу Альберта. Мне нужно с ним попрощаться.

Дух-секретарь усмехнулся, демонстративно дыхнул на пальцы, потер ногти о призрачную ткань штанов, старательно полируя. А после сказал между прочим:

– Можешь не ходить.

– Это еще почему?

Я остановилась на пороге.

– Наш Альберт, как поговорил с тобой, так сразу и уехал.

Уехал? Понесся догонять Вильгельма или?

Я побоялась даже загадывать. Мне так хотелось, чтобы все у него вышло. Моя ладонь толкнула дверь.

– Тогда не будем задерживаться. Ступай домой, Сэми!

Я подняла взгляд на зеркало, только духа там уже не было.

***

Всю дорогу меня клонило ко сну. Кетти сидела напротив и тоже тихонько дремала, прислонившись щекой мягкой стенке экипажа.

За окном ползли белые поля, заснеженные купы кустарника, домики с дымящими трубами. У меня под боком притулился большой медведь с синим бантом. Карету плавно качало на неровностях дороги. Слышался цокот лошадиных копыт.

Я прикрыла глаза и попыталась представить, что будет говорить Вильгельм, когда придет извиняться. Но воображаемые слова сливались с другими звуками, картинки уплывали в даль призрачной лентой. Как-то незаметно подкрался сон. Он оказался сильнее любой обиды и жажды объяснений.

Мне снились лето, сад, качели и Вильгельм. Тот, каким он был десять лет назад. Сильные руки раскачивали меня, и я взлетала в небеса. Смех рассыпался по цветам сирени. А самый милый голос на свете кричал:

– Я люблю тебя, Се-ли-я! Слышишь? Я! Тебя! Люблю!

– Леди Селия! Леди Селия!

Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Вокруг меня все еще было лето и синее небо.

– Леди Селия, – Кетти казалась немного виноватой, – простите, что бужу вас, но мы уже приехали.

Приехали? Я выглянула в окно. И правда, совсем рядом виднелись знакомые ступени. На двери висел рождественский венок. В нем все так же горела негасимая свеча.

– Пора выходить.

– Конечно, Кетти, я сейчас.

Так не хотелось расставаться с видением из прошлого, но все же пришлось. Я обняла медведя и вышла на улицу. Воздух был студеным. От дыхания ввысь взмывали белые облачка. Слуги Альберта уже успели разгрузить багаж и занести его в дом. Кетти проворно прихватила из нашей кареты дорожную сумку.

– Пойдем, дорогая, сказала я. Пора познакомиться с остальными обитателями моего скромного жилища. Их не так много: дворецкий, пара слуг и кухарка. Надеюсь, тебе у нас понравится.

– Уже нравится, – улыбнулась она, – я уверена, что у вас мне плохо не будет.

Я ей вернула улыбку и поднялась по ступеням вверх. Мне теперь оставалось только одно – ждать новостей от Альберта. Ждать и не думать ни о чем плохом.

* * *

Время ползло удивительно медленно. Я была в своей спальне одна.

Сэми помогал новой горничной обустраивать комнату. Я же пыталась читать дамский роман. Точнее, тупо перелистывала страницы, почти не улавливая смысл прочитанного. Колье у меня на груди дремало. В нем не было ни магии, ни жизни. Оно словно не слышало моей мольбы.

Кетти заглянула ко мне почти в шесть.

– Леди Селия, – спросила она неуверенно, – вы не будете ругаться, если я повешу снаружи возле входной двери зеркальце?

– Зеркальце? – не поняла я. – Зачем?

– Для Сэмюэля. Ему скучно. А так он сможет выглядывать на улицу.

– Конечно вешай, дорогая.

– Спасибо, леди Селия!

И она, совершенно счастливая, унеслась прочь. А я лишь покачала головой. Так просто – повесить зеркальце! И все будут счастливы. И Сэми перестанет маяться от скуки. Почему я сама не догадалась? Наверное, во мне после расставания с Вильгельмом уснула человечность. Я очерствела, из милой девочки превратилась в стерву. Сразу стало грустно.

До самого вечера я была сама не своя. Я уже почти разуверилась в том, что у Альберта хоть что-то получится. Звонок колокольчика застал меня внизу. Позабыв про правила приличия, про чувство собственного достоинства, я ринулась открывать.

За дверью стоял Вильгельм. Он смотрел несчастными глазами и держал перед собой алую бархатную коробку – слишком большую для украшения, слишком маленькую для внушительного подарка.

– Здравствуй Птаха, – голос моего генерала вновь осип от волнения.

– Здравствуй Вильгельм, – я ответила почти шепотом.

Захотелось прокричать: «Ты узнал? Ты понял, что я никогда не писала тебе гадких писем? Ты раскаялся? Теперь ты видишь, как был неправ?»

Вместо этого я тронула пальцем красный бархат и спросила:

– Что там?

Он улыбнулся светло и немного грустно.

– Бокал. Помнишь, мы мечтали, чтобы ты на выступлении могла разбить его голосом?

– Бокал?

Я развязала ленту и недоверчиво сняла крышку. На белом шелке лежало хрустальное чудо.

– Я ведь тогда заказал его.

– И ты все это время его хранил?

Он пожал плечами, сказал виновато:

– Я был таким дураком.

– Это верно.

– Прости меня, Птаха.

– Не знаю…

Вильгельм опустился на колени. На крыльце. Прямо в снег. Коробку он не выпустил из рук.

– Прости, – повторил тот, кого я всегда любила больше жизни, – ударь, накричи, сделай что хочешь, только не прогоняй. Я не могу без тебя, Птаха.

Глава 8
Все имеет свое начало

Что было дальше? Пожалуй, об этом стоит промолчать. Недаром говорят, что счастье любит тишину. В этот раз я свое счастье не собиралась отдавать никому. Хватит. Однажды уже сделала глупость и заплатила за нее слишком высокую цену.

Альберт появился сразу после полудня. Был он серьезен и хмур. Однако, при виде наших смущенных лиц, расплылся в довольной улыбке.

– Я вижу, что у вас все хорошо? – спросил он, отдавая пальто дворецкому. – Вот и славно.

– Тебе удалось что-то выяснить? – Вильгельм поймал мою ладонь и сжал ее крепко. Он ужасно волновался.

Я прислонилась к его плечу.

– Не совсем, – Альберт вздохнул, – но я принес весьма полезный артефакт. Он позволит нам во всем разобраться. Маг не смог воссоздать картину в целом без тебя, Селия, это по силам только тому, от чьего имени написано письмо. Но и того, что я видел, предостаточно. Боюсь, Вильгельм, тебе это не понравится.

– Не бойся, – я увлекла их обоих в гостиную, – хватит бояться. И прятаться от правды тоже хватит.

Мужчины посмотрели на меня с уважением. Оба. Потом все расселись в кресла. Альберт достал из кармана письмо, а следом за ним небольшой бумажный пакет, перевязанный обычной бечевкой, и положил все на стол.

– Что здесь? – я тронула пальцами сверток.

– Артефакт. То, что поможет нам выяснить, кто виноват в обмане.

Я только что всем говорила, что хватит бояться, но вдруг мне самой стало страшно. Да, я знала, что не писала письма, но не имела ни малейшего понятия, можно ли обмануть артефакт. Вдруг неизвестный кто-то был настолько хитер, что предусмотрел даже эту нашу встречу.

Что бы оттянуть момент я вскочила:

– Погодите! Сейчас прикажу принести чаю.

– Сядь, Селия, – Вильгельм все понял, коснулся моего на запястья, – сядь и успокойся. Давай покончим со всем прямо сейчас.

Я послушно уселась обратно, сложила на коленях ладони и принялась ждать с чувством полной обреченности.

Альберт неспешно разложил на столешнице письмо, потянул за краешек веревки и развязал. Внутри оказался обломок необработанного аметиста.

– Это – очень простой ритуал, – сказал он. – Селия, возьми камень и положи в центр письма.

Я протянула руку. Пальцы предательски дрогнули и смогли ухватить аметист только со второй попытки. Но я донесла его и осторожно опустила в перекрестье бумажных сгибов.

– Что теперь? – вопрос вышел почти неслышным.

– Ничего. Просто смотри. Смотри и слушай.

Тело мое невольно наклонилось вперед. Я еще успела заметить, как Вильгельм сделал тоже самое. Аметист изверг из себя крохотную белую искру. Она быстро разрослась, поднялась над столом на добрый метр превратилась в большое иллюзорное зеркало.

Альберт придвинул свое кресло вплотную к Вильгельму. А в зеркале появились две знакомые фигуры. И я услышала первые слова.

* * *

– Почему вы пришли именно ко мне? – глаза Робера Трюзо трусливо бегали.

Старый граф Ратье величаво опустился в предложенное кресло и оперся ладонью на резной набалдашник трости.

– На то было три причины, мистер Трюзо.

– Какие? – Робер придвинул к себе стул, устроился на самом краешке. На гостя он почти не смотрел.

Лорд пристукнул тростью о пол и ухмыльнулся:

– Во-первых, я наслышан о ваших талантах.

– О каких? – взгляд Робера на миг сделался цепким, но тут же вновь убежал.

– О талантах по подделке документов.

Граф поднял вверх палец и покачал им перед собой.

– Вы великий плут, мой друг.

Антиквар изобразил на лице негодование, принялся вставать и впервые повысил голос.

– Я не позволю вам…

– Позволите, – довольно усмехнулся граф. – Для этого есть во-вторых.

Робер нахмурился, задумался на миг и послушно опустился обратно.

– Во-вторых, – ухмылка графа стала еще шире, – я знаю о ваше страсти к Селии Дерли. И я знаю, как помочь вам в этом вопросе.

– Но, – Робер откровенно колебался, – я слышал, что она собирается замуж за вашего, граф, сына.

Отец Вильгельма переменился в лице, вскипел от ярости и метнул тростью через всю комнату. Где-то за пределами волшебного зеркала послышался звук бьющегося стекла.

Робер поморщился, но удивительным образом промолчал.

Граф словно очнулся, но не смутился ни капли.

– Я компенсирую вам убытки, мэтр Трюзо, можете не сомневаться.

Раздражение на лице Робера тут же сменилось довольством.

– Рассказывайте, лорд Ратье, – предложил он. – Я хочу услышать ваше предложение.

– Прикажите слугам принести мой саквояж. И, – граф на секунду запнулся, – трость.

– Зачем кого-то вмешивать в наши дела?

Улыбка Робера стала подобострастной.

– Я все сделаю сам.

И он исчез из зеркала.

А я вновь посмотрела на Вильгельма. Лицо его было каменным. Мне даже подумалось, как хорошо, что старого графа давно нет в живых. Сейчас я бы не дала за его жизнь ни гроша.

А в зеркале действо разворачивалось дальше.

Отец Вильгельма раскрыл саквояж. Достал оттуда газетный лист, конверты, стопку бумаги с моей монограммой и…

Я прикрыла ладонью рот, чтобы не вскричать. Третья вещь была мне прекрасно знакома.

Граф положил конверты с бумагой на самый центр стола, остальное сдвинул в сторону.

– Бумага настоящая, – сказал он антиквару, – взята в доме у самой певички.

Робер откровенно поморщился, но промолчал. Отец Вильгельма продолжал:

– Вам нужен текст?

– Нет, я справлюсь сам.

– Вы уверены? Если возникнут трудности, к вашим услугам будут…

Робер впервые перебил своего собеседника:

– Не переживайте, дорогой граф, я слишком хорошо знаю Селию. Я напишу письмо так, что у вашего сына не возникнет никаких сомнений.

Лицо лорда Ратье расцвело довольной ухмылкой.

– Прекрасно, – произнес он важно, – но этого мало. Мне нужно, чтобы Вильгельм не побежал к ней выяснять отношения.

– Можете даже не сомневаться. Все будет сделано в лучшем виде.

– Хорошо.

Граф замолчал, подвинул к Роберу Трюзо газетный лист.

– Что это? – спросил тот?

– Прочтите.

Робер склонился над страницей. Читал он не долго. Я видела, как брови его поползли изумленно вверх, а губы растянулись в довольной улыбке.

– Это правда? – он жадно уставился на гостя.

– Нет, – граф был предельно краток.

– Хм, – Робер побарабанил пальцами по столу, – это будет во всем тираже?

Ответ остался прежним.

– Нет.

– Тогда…

– Не задавайте лишних вопросов, просто, постарайтесь чтобы газета попала к Селии.

После этих слов Вильгельм встрепенулся, накрыл ладонью аметист и действо остановилось.

– Что там было? – спросил он взволновано.

За меня ответил Альберт:

– Объявление о твоей помолвке с Лорейн.

– Моей помолвке?

Он ошарашенно замолк и выпустил магический кристалл на волю. Спектакль продолжился. Робер из прошлого был хмур. Он отложил газету и глянул на графа Ратье с неожиданным превосходством.

– Вам не кажется, что из этого, – палец антиквара пристукнул по объявлению, – ничего не выйдет?

– Откуда такие мысли?

Робер сложил на груди руки и наконец-то устроился на своем стуле с комфортом. Мне показалось, что он почувствовал себя хозяином положения.

– Все просто, дорогой граф, если этого не будет во всех газетах, Селия быстро узнает о подлоге, и все откроется.

– Нет, мой милый мистер Трюзо, – в тон ему ответил отец Вильгельма. – Если вы подумаете хотя бы чуть-чуть, лишь самую малость, то поймете.

Он сделал паузу и важно завершил мысль:

– Если объявление появится во всех газетах, то об этом узнает мой сын! И тогда он поймет, что все это, – рука описала круг над столом, – настоящая профанация. Скажите, мой милый, нам с вами это надо?

Робер нахмурился и старательно покачал головой.

– То-то же. И не смейте меня учить, мой друг!

Последние слова прозвучали с откровенной угрозой.

Несчастный Робер Трюзо весь скукожился, опустил глаза и спросил жалким голосом:

– Так что же делать?

Улыбка графа стала совершенно счастливой. Он поучительно поднял палец вверх.

– Для этого у меня припасено в-третьих. Я обещал вам, что помогу заполучить Селию Дерли?

Руки графа торжественно сдвинули к центру стола знакомый мне бархатный футляр. В горле у меня моментально пересохло. Господи! Так вот в чем дело! Вот откуда взялся этот треклятый гарнитур!

Мне захотелось тотчас же снять его, избавиться на всегда. Но мысль о неисполненном желании оказалась куда сильнее неприязни.

В зеркале старый граф откинул крышку футляра, и глаза мэтра Трюзо алчно вспыхнули.

– Святый Боже, – хриплым голосом произнес он, – какое чудо! Само совершенство! Вы хотите, чтобы я преподнес это Селии в дар?

Робер потянулся пальцами к украшению, но граф поморщился и резко захлопнул крышку.

– Нет, мой друг, я хочу, чтобы эта безродная дрянь никогда не увидела гарнитура.

– Тогда зачем он нужен? – в глазах Робера появилось искреннее недоумение.

– Дело в том, что украшение непростое, это – старинный артефакт. У него даже имя есть: «Поцелуй январских звезд». Оно исполняет одно единственное желание.

– Просто так исполняет? Без условий? – мой старый знакомец никак не мог поверить в свое счастье.

– Не совсем. В нужный момент вам понадобится простенькое заклинание.

И граф произнес заветные слова: «Заклинаю тебя светом январских звезд исполни мою волю!»

Робер зашевелил неслышно губами. Потом спросил вслух:

– А деньги? Сколько я вам должен?

Граф снисходительно хмыкнул.

– Что вы, дрожайший мэтр Трюзо, такие вещи не продаются. Их передают в надежные руки. Ваши руки я считаю вполне достойными. Но!

Робер прижал ладони к груди, открыл рот, но спросить ничего не успел. Граф его перебил:

– Все что от вас требуется, это загадать гарнитуру правильное желание.

– Чтобы Селия согласилась стать моей?

– Именно так. А потом увезти ее как можно быстрее из города. Лучше из страны. Тогда наша с вами, – граф поморщился, подбирая подходящая слово, – затея окажется удачной. Певичка будет уверена, что Вильгельм разорвал с ней отношения. А мой сын, – он махнул рукой и не договорил.

– Я все понял, граф.

– Вот и славно.

Отец Вильгельма с отеческой миной на лице, похлопал Робера по руке.

– Увезите ее хотя бы на год, мой мальчик. За это время я смогу уладить дела. А пока давайте писать письмо.

* * *

В зеркале над аметистом кипела работа. Два заговорщика сочиняли пасквиль. Смотреть на это было совершенно невозможно.

Я опустила глаза, сжала от горечи и отвращения кулаки. Я и раньше не пылала к Роберу любовью, теперь же он мне стал совершенно омерзителен. Мало того, что воспользовался мной, как последний подлец, так еще и продал мне же потом артефакт втридорога! И нужные слова не сказал. Что это? Желание досадить? Нагадить? Отомстить за то, что не осталась с ним?

Вильгельм шумно выдохнул, накрыл кристалл мятой бумагой. Зеркало моментально исчезло. Все молчали. Никто не решался нарушить неловкую паузу.

– Мне нужно выпить, – наконец сказал Альберт.

– Мне тоже!

Вильгельм резко поднялся и принес бутыль с коньяком. Я расставила рядом бокалы. Мы опрокинули драгоценный напиток без закуски, почти не чувствуя вкуса.

– Я так и не понял, – негромко произнес Вильгельм, – почему ты не вышла за него замуж?

От этого вопроса я залилась румянцем с головы до ног. Пусть мне не в чем было каяться. Я не чувствовала за собой вины сейчас, когда поняла, почему все случилось именно так. Но след невероятной гадливости в своей душе искоренить не могла.

– Селия, – голос Вильгельма стал мягким, – не знаешь, почему так получилось?

– Знаю, – врать у меня не было сил. – Он загадал другое желание.

Вильгельм дернулся как от удара, но мне не посмел сказать ни слова. Он просто налил себе еще коньяку, проглотил его словно воду и снял с аметиста бумагу.

* * *

Аметист сам перелистнул страницу истории. Комната была та же. Только за окном темнел вечер. Робер сидел за столом один. В этот раз на нем был домашний халат. Я прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, во что он был одет, когда я прибежала в его дом, но поняла, что совсем не помню деталей.

Все было как в тумане: сам Робер, его спальня, его слова. Во мне осталось лишь чувство невероятного отвращения и обреченности. Сейчас оно вернулось вновь.

– Я хочу, – голос из прошлого дрожал от вожделения.

Я вновь взглянула на призрачное зеркало и уже не отводила глаз. Все ушло. Нет больше той ранимой девочки. Есть женщина, что смогла преодолеть все преграды на своем пути. Есть совсем другая Селия. И ей негоже бояться воспоминаний.

– Нет, не так. – Робер нервным движением придвинул к себе футляр, коснулся пальцем сапфиров. Вдохнул глубоко и произнес: – Заклинаю тебя светом январских звезд. Исполни мою волю!

В призрачном зеркале разлилось белоснежное сияние. Оно окутало стол, комнату, скрыло Робера от наших глаз. Теперь не было видно ничего. Я могла слышать лишь голос.

– Я желаю, чтобы Селия Дерли прямо сейчас пришла сюда и стала моей, а потом уехала из страны на год…

К последним словам свечение стало нестерпимо ярким и вдруг погасло.

– … вместе со мной, – договорил в пустоту мэтр Трюзо. Лицо его сделалось растерянным.