Текст книги "Мой вечный раб (СИ)"

Автор книги: Наталья Дорофеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

XVII

«Сказать или умолчать? Изменится ли что-нибудь, если я скажу ему, что полюбила его. Полюбила, как и все женщины своих мужей в браке по договоренности, то ли от того, что не с кем сравнивать, то ли по-настоящему, по-романтичному, встретив свою судьбу сама того не ожидая. Я не понимаю Ричарда, его поведение, даже он, кажется, не в состоянии понять себя. Какое-то время он меня открыто ненавидел, потом будто смирился, молчал, украдкой смотря на меня, потом начал странно себя вести. Та попытка самоубийства до сих пор не оставляет мои мысли, но, если я спрошу об это, ответа не получу. В конце концов, начал относиться ко мне, как к жене, хоть и частично. А, что теперь? Мы вернулись к тому с чего начали. И как я должна к этому относиться? Молча любить его и жить, как прежде, совсем одинокой? Да, я свободна. Любая женщина хочет распоряжаться своим временем, как ей вздумается. Однако, любая женщина хочет быть любима. Одни жены мечтают о внимании, восхвалении и подарках; другие – о нескончаемом сексе. Я не хочу ни того, ни другого. Мне не нужны подарки и комплименты, меня устроила бы интимная близость несколько раз в неделю. Единственное, чего я хочу, так это ясности. Хочу понимать, о чем думает Ричард, каждый раз смотря на меня. Я, по-своему, полюбила наши споры и оскорбления, но я все-таки предпочла бы необидные подшучивания друг над другом. Возможен ли такой брак? Я боюсь, что даже, если мне повезет, и со временем он станет таковым, будет ли мне этого достаточно? Или же, приобретая желаемое, мне станет этого мало? Я начну мечтать о большем и опять буду несчастна, таков исход? Иногда я смотрю на Ричарда и думаю, что все что мы с ним пережили должно было уже сблизить нас, а порой, удивляюсь, как мы можем еще говорить друг с другом. Мысли запутаны. Никто мне не подскажет, что со всем этим делать. Я предоставлена сомой себе в этом мире, в этом королевстве, в этом доме. Я – дочь, которая благоразумно вышла за муж по желанию родителей. Я – жена, которая не попадается на глаза своему мужу, изредка отвечая ему взаимностью на поцелуй».

Элизабет сидела в саду, смотря на нераспустившиеся цветы и к концу своего безмолвного монолога услышала шум. Подъехал экипаж. Она поднялась с деревянной лавочки и направилась к крыльцу. Подходя, она увидела своего мужа и недавнего знакомого – Вильяма. Эли не была удивлена нисколько его появлению. «Они друзья. Вильям проездом, Ричард более не менее выздоровел и решил повидаться с ним. В этом нет ничего подозрительного. хотя можно было послать за ним, к чему было ехать самому – не понятно. Но это Ричард, разве его можно понять?»

Ричард стоял спиной к тропе, по которой шла девушка. Вильям, как только заметил Эли, сразу широко улыбнулся и покраснел. Ричард удивился такой перемене лица товарища, обернулся и увидел жену. Элизабет слегка улыбнулась.

– Вильям, добро пожаловать! Не ожидала вас увидеть, но рада встречи.

– Элизабет, я очень, очень рад увидеть вас так скоро, еще по такому поводу – мужчина сиял от восторга.

Эли немного смутилась его открытой радости.

– Прошу прощения, о каком поводе речь?

Ричард, молчавший все это время, выпрямился и, отчеканив каждое слово, произнес:

– Элизабет, познакомься, граф Вильям Де-Бо – твой будущий муж.

Как гром прозвучали эти слова. Девушка остолбенела, побледнела и онемела в миг. Она не доверчиво посмотрела сначала на мужа, потом на графа, запинаясь спросила:

– Ч-что это значит, Ричард?

– Это значит, женушка, что мы разводимся.

Вильям перестал по-идиотски улыбаться. Он следил за двумя супругами с нескрываемым любопытством и ждал кульминации этой сцены.

– Я, что вещь? Если ты хочешь развестись, боже мой, давай! Мы с тобой ни одной минуты не были настоящими мужем и женой. Но приводить своего друга и передавать меня ему, это еще что? Новый способ унижения от Ричарда Уэнского? Ты меня ни капли не уважаешь?

– Совсем, наоборот. Отвергнутые жены, как правило, теряют свою значимость в обществе. Умирают в полном одиночестве. А я нашел себе замену, достойную замену.

– Ричард, в браке с тобой я и так умру в одиночестве. К чему этот цирк?

– Я думал, ты обрадуешься.

– Чему? Меня, как вещь, отдают в жены другому мужчине, не спросив моего мнения, а я должна радоваться?

– Ты избавишься от меня, разве это не сделает тебя счастливой? Разве ты не хочешь этого? – Ричард повысил голос, он нервничал, этот диалог его раздражал. Он ждал другой реакции Элизабет. Ему было тяжело говорить о сделке с Вильямом, который сразу согласился, но еще тяжелее было уговорить жену, которую он всем сердцем не хотел отпускать.

Эли совсем расстроилась: ком подступил к горлу, на глазах заблестели слезы. Еще минута, и она разревелась бы, поэтому девушка прокричала: – Нет, не хочу! – и убежала со двора в сторону леса.

При всем желании Ричард из-за травмы не смог бы догнать жену. Он кивнул Грегори, который все это время стоял позади Эли с недоумевающим, но понимающим видом, и тот пошел вслед за девушкой.

Элизабет больше не сдерживалась и дала волю своим слезам. Она села на сухое прогнившее бревно и закрыла лицо руками. Грегори не сложно было отыскать ее по плачу. Он тихо подошел к девушке, но так чтобы не напугать ее неожиданным шумом. Он присел рядом и ждал, когда Эли сама начнет говорить с ним. Девушка проплакала минут десять и стала понемногу успокаиваться. Наконец, она заговорила:

– Грегори, скажи, что это шутка, что это всего лишь очередная выходка Ричарда. Я так устала от его непонятного поведения. Чего он хочет? Ты его друг, скажи мне!

– Госпожа, я могу сказать только, что каждому поступку вашего мужа есть объяснение, которое он не может вам дать. Он хочет, чтобы вы были счастливы, в этом я не сомневаюсь.

– Отдав меня Вильяму, как вещь? Я так стану счастлива? Я, что игрушка, чтобы передавать меня из рук в руки?

– Разумеется, нет. Ваш супруг должен был предупредить вас заранее, спросить, хотите ли вы этого, но вы же знаете… Господин – импульсивен. Если что-то взбредет ему в голову, он от этого не отступится.

– Прекрасно! Значит, он все равно избавится от меня. Я только не понимаю зачем? Мы видимся один раз в сутки только по необходимости. Не надо было тогда соглашаться на брак, раз я так ему невыносима.

– Элизабет, вы чего хотите сами?

– Я не хочу быть женой Вильяма. Я вообще не хочу быть женой другого человека. Сначала я вышла за выгодную партию для моих родителей, а теперь должна выйти за муж за человека, которого выбрал Ричард? Я настолько безнадежна, что даже сама не могу решить свою судьбу, замечательно!

– Вы бы хотели расстаться с Ричардом?

– Нет, не хотела бы. Хотя бы потому что я не вижу для этого причины. Ни одной причины.

Грегори вздохнул. Он знал настоящую причину поступка своего хозяина, но не имел права рассказать. Он понимал своего господина и понимал свою госпожу, обоих их искренне жалел.

– Я думаю, вам нужно обсудить это с вашим мужем.

Элизабет вдруг истерически засмеялась.

– С каким именно, Грегори? Ха-ха-ха. С будущим или с настоящим?

– Мадам, я знаю только одного человека, способного переубедить господина, и это вы. Если вы не хотите за муж за Вильяма, значит этого не будет.

Эли перестала смеяться, серьезно посмотрела на конюха.

– Вы, правда, так думаете?

– Я в этом уверен.

– Спасибо! – девушка улыбнулась. В ответ Грегори кивнул. Они оба подняли и пошли в сторону дома.

Ричард, извинившись, отправил Вильяма обратно восвояси. Сам был хмурен и задумчив. Он сидел на ступеньке крыльца, периодически постукивая тростью по земле. Услышав шелест травы и листьев, он замер в ожидании новых упреков, даже на миг подумал, что он их боится, боится не справится с ними и рассказать все то, что так давно не дает ему спать. Однако, к изумлению и облегчению Ричарда, Элизабет, не проронив ни слова, поднялась по ступенькам с другой стороны и вошла в дом. Ричард с мольбой смотрел на Грегори, сам до конца не понимая, что он хочет услышать от него.

– Господин, вам придется нелегко, это все, что я могу сказать.

Ричард закрыл глаза, провел рукой по волосам и поднялся. Он кивнул своему другу в благодарность его участия и пошел в свою спальню. Мужчина лежал в полудреме, устав от размышлений. Открылась дверь, уверенно и свободно вошла Элизабет с выражением лица, будто ничего не случилось. Ричард приподнялся на локтях, удивляясь такой быстрой перемене.

– Ричард, ты должен понимать, что я не могу выйти за муж по одной единственной причине…

Девушка вплотную подошла к кровати с решительным блеском в глазах. Ричард молчал, боясь заговорить. Элизабет улыбнулась той победной улыбкой, какую видят обычно мужчины, соблазнившись на хорошенькую женщину. Эли была странно одета, как заметил Ричард: в шелковом халате, волосы распущены, вместо туфель домашние тапочки, одним словом так, как выглядит его жена перед сном, а за окном только начинало смеркаться. Дальше Ричард совсем растерялся. Элизабет развязала пояс и распахнула халатик, под которым не было сорочки или пижамы, под ним не было ровно ничего, кроме того, чем наделила ее природа. Ричард вспыхнул, в первую секунду закрыл глаза, тут же открыл их и не мог больше отвести взгляд. Шелк плавно упал на пол. Эли, как тигрица, начала ползти по кровати, приближаясь к совершенно потерянному лицу мужа.

– Одна причина, Ричард… Я хочу только тебя! – с этими словами девушка впилась в мужские губы и ловко стала снимать одежду.

Сначала Ричард подумал, что это сон, что наяву такое невозможно, но под натиском женских ласк, он перестал думать и занялся тем, чего желал всем своим существом. Освободившись от одежды, он обнял Эли за талию и быстро перекатился так, чтобы девушка оказалась снизу. Женские руки обхватили ягодицы, прижимая их все ближе, в нетерпении соития. Мужчина не стал медлить и сразу вошел. Движения были быстрыми и требовательными. Одна рука держала девушку за талию, другая ласкала ее грудь. Эли громко стонала, Ричард даже подумал, что это звучит как-то «по животному». Он чувствовал прилив сил и желания, и вот приблизился момент полного восторга, как вдруг что-то обрушилось на Ричарда. «Сон. Опять сон. Черт!» Мужчина проснулся в поту, посмотрел в окно, было темно. Он не заметил, как проспал пол дня. «Неужели это опять мне приснилось? Я, что схожу с ума?»

Послышался стук каблуков за дверью, вошла Эли. Ричард покраснел и опустил взгляд. Девушка выглядела как обычно, только была грустнее и задумчивее.

– Я пришла сменить повязку.

Раненый ничего не ответил. Элизабет начала свою процедуру согласно привычному алгоритму.

– Я подумала, Ричард, хорошо подумала.

Временный пациент вопросительно смотрел на нее и продолжал молчать.

– Пусть будет так, как ты хочешь.

Мужчина часто заморгал. Не опомнившийся до конца от сна, он неуверенно спросил:

– Ты, о чем? Чего я хочу?

Эли несколько секунд всматривалась в лицо мужа, потом ответила:

– Тебя укусили в ногу, а заражение что до мозга дошло? Я про брак. Я выйду за муж за Вильяма.

Ричард вздрогнул в недоумении.

– Что? Почему?

– Ричард, да, что с тобой? Ты сам мне сказал это днем, а теперь спрашиваешь.

Ричард потупил взгляд, нахмурился.

– Я хотел сказать… Почему ты передумала?

– Разве это имеет значение? Ты уже обо всем договорился, не вижу смысла говорить о причинах.

Девушка отвечала равнодушно, словно не о ее судьбе шла речь. Ричард разозлился, он не дал закончить с повязкой, встал и, прихрамывая, ходил по комнате туда-сюда. «Я точно ему не безразлична». Элизабет улыбнулась, но он этого не заметил. Продолжила тем же тоном:

– Не понимаю тебя, почему это для тебя важно. Я же всего лишь вещь, которую ты передаешь своему товарищу.

– Ты несешь бред! Ты никакая не вещь! Днем ты закатила истерику, что ни за что не согласишься, как ты выразилась «быть вещью», а что сейчас изменилось?

– Я поверила в то, что с ним я буду счастлива.

– С чего ты это взяла?

– Ты мне сказал.

– С каких пор ты меня слушаешь и, тем более, веришь?

Эли не смогла сдержать улыбку, которую в этот раз увидел Ричард.

– Ричард, ты, что отговариваешь меня? Я не понимаю, зачем тогда было нужно устраивать весь этот цирк?

Ричард был сокрушен. Ревность, волнение, усталость, вина и желание, все смешалось в одно чувство бессилия и раскаяния. Он рухнул на пол, встал на колени, слегка поморщившись от боли в бедре, и чуть слышно сказал:

– Я люблю тебя, Элизабет. Я очень сильно тебя люблю.

Эли никак не ожидала такого признания. Она покраснела, растрогалась, заволновалась.

– Раз, любишь, зачем же меня другому в мужья…

– Потому что, я тебя не достоин.

Элизабет встала на колени рядом с мужем.

– Ты не прав, ты достоин. Ты больше всех достоин. И только ты можешь сделать меня счастливой – девушка нежно поцеловала его.

Поцелуй был уверенный, но не торопливый. Оба не спешили, наслаждались вкусом губ друг друга. Каждый чувствовал желание ниже живота, и оба знали, что это взаимно. Ричард был уверен, что это не сон. Он встал, подняв с собой Эли, усадил ее на кровать. Женские руки ласкали его шею, спину, ерошили волосы. Ричард от губ перешел к шее, медленно расшнуровал платье, девушка принялась за его рубашку. Справившись со шнуровкой, мужчина спустил платье до пояса, оголив грудь, начал покрывать ее поцелуями, от чего Элизабет тихонько застонала и совсем расслабилась. «На этот раз будет все» – подумала она и больше не думала ни о чем, только о нем, о том моменте, когда она навсегда станет его и душой, и телом. Ричард скинул расстёгнутую рубашку, снял штаны и продолжил целовать женскую грудь. Эли водила своими тонкими пальцами по его волосам и машинально заерзала от возрастающего желания. Наконец, Ричард начал спускаться ниже и достиг живота, снял до конца платье. Девушка еще сильнее заерзала на постели. Было непривычно, по-новому, приятно и хорошо. Мужчина гладил ее ноги, бедра, ягодицы, вернулся к груди, покрывал поцелуями каждое место, к которому прежде прикасались руки. Он был ласков, нежен, от прикосновения его губ наслаждение растекалось по телу вулканической лавой, обжигая и оставляя след на коже. Ричард посмотрел на жену с немым вопросом, продолжать ему или нет. Элизабет тяжело дышала, но с восторженными глазами сказала:

– Ричард, я тебя люблю!

Мужчина мило улыбнулся, поцеловал девушку в губы на этот раз пылко и яростно, раздвинул ее бедра рукой и медленно стал овладевать любимой женщиной не во сне, а наяву. Не спеша и осторожно, он двигался внутри нее, целуя то шею, то грудь, покусывал ушко, придерживал за талию, нежно проводил по коже кончиками пальцев. Он чувствовал каждое движение ее тела, каждый изгиб, каждое содрогание, ритм ее дыхания, сменяющееся робкими стонами. С каждой минутой он все сильнее желал ее, в одно мгновение даже подумал, насколько ошибочны были его фантазии. То, что с ним происходило сейчас не сравнимо со сном.

Элизабет чувствовала прилив энергии, эмоции, неведанные ей ранее. Не было боли, ничего того, что ей пришлось однажды пережить. Она подумала, что это именно то, о чем пишут в книгах, та интимная близость, ради которой люди готовы умереть. «Кажется, я тоже не выдержу и умру от восторга и счастья». Эли не совсем понимала, что с ней происходит, но в один миг ей показалось, будто ее разбили на кусочки пазла и тут же собрали вновь, перепутав все части, но это было приятно и наводило ощущение беспамятства. Следом за женой Ричард освободил свое нарастающее мужское томление. Он аккуратно вышел и лег рядом с Эли, прижимая к себе и накрыв одеялом. Крепко обнявшись, они улыбались и, смотря друг другу в глаза, не могли выразить словами свое счастье. Так и заснули, думая, что им стоило сделать это гораздо раньше.

XVIII

Солнечные лучики прорывались через персиковые шторы, наполняя комнату теплым светом. Птицы громко пели за окном. Эли проснулась, потянулась и осмотрелась вокруг. Спальня Ричарда была уютной и просторной, совсем не похожа на «берлогу» холостяка или «убежище» охотника: светлые стены были украшены несколькими пейзажами, которые гармонировали с природой за широким и высоким окном; рядом с кроватью стояла тумбочка из красного дерева, накрытая белоснежной салфеткой; резной шкаф из того же дерева простирался вдоль стены, на последней дверке, ближе к углу комнаты, висело зеркало во всю высоту шкафа; в углу стоял небольшой столик с лежащей парой недочитанных книг; у окна стоял старинный рабочий стол с несколькими выдвижными ящиками, настольной лампадой и чернильницей. «Удивительно, я и раньше бывала здесь, но никогда не замечала, как она хороша и удобна». Девушка посмотрела на спящего рядом мужа с любопытным и хищным взглядом. Он спал на животе, раскинув руки по обе стороны подушки, черные ресницы слегка подергивались. Элизабет наклонилась и провела пальцами по его щетинистому подбородку, поцеловала в щечку, от чего Ричард, улыбаясь, проснулся.

– Доброе утро! – Эли говорила это с необычайным удовольствием. – Просыпаться рядом с тобой не так уж и плохо – она улыбалась, сверкая изумрудным блеском глаз ярче обычного.

Ричард подался вперед и нежно поцеловал жену в губы, широко улыбнулся, провел указательным пальцем по маленькому женскому носику и сказал:

– Просыпаться рядом с самой красивой женщиной на всем белом свете для меня предел мечтаний!

Элизабет слегка засмущалась. Она впервые видела своего мужа радостным.

– У тебя очень красивая улыбка, я бы хотела видеть ее чаще.

– Ради такого тебе придется потрудиться! – мужчина, заигрывая, посмотрел на изумленную жену.

– Ах, ты негодник! – девушка легонько толкнула Ричарда в плечо, покраснев от собственных фантазий.

– Ха-ха-ха. Ты, я смотрю, уже замечталась, львица. Я имел ввиду, для того, чтобы я всегда улыбался, тебе просто нужно всегда быть рядом.

Эли раскраснелась пуще прежнего. Ричард поцеловал ее в щечку, и девушка сказала:

– Мне нравится твоя комната. Думаю, лучше я перееду к тебе, нежели наоборот.

Мужчина играл с рыже-красными волосами.

– Как пожелаете, моя госпожа, я совсем не против.

– Еще бы ты был против!

Оба засмеялись и слились в жарком поцелуе. Страсть пробудила желание. Эли извивалась в объятиях мужа, впиваясь ногтями в его спину, что еще сильнее заводило Ричарда и пробуждало в нем что-то животное и безумное. Элизабет уже чувствовала на себе его мужскую силу. Она уже знала, что ее ждет, и от этого желание возрастало неимоверно быстро. Руки и губы Ричарда согласованно ублажали женское изнывающее тело: пока он покрывал поцелуями ее живот, руки ласкали грудь, и наоборот. Долгих прелюдий, как прошедшей ночью, не было, мужчина чувствовал женскую готовность и сразу вошел в нее, целуя шею и придерживая талию. Элизабет наслаждалась каждым движением и касанием, растворяясь в окружающей обстановке. Эли двигалась в такт заданному мужчиной ритму, что приводило Ричарда в восторг. Спустя некоторое время обоих накрыла волна сладостного безумства. Тяжелое дыхание и смех обрадовали проходившую мимо управляющую. «Пусть этот дом наполнится детьми» – подумала она и пошла дальше по своим делам. После утреннего секса супруги собрались к завтраку, за которым рассказывали по очереди смешные истории из своего детства, периодически целуясь и кормя друг друга. Спустя полгода брака у них, наконец, настал медовый месяц.

Что такое медовый месяц по своей сути? Какой-то период времени (в идеале – месяц, но обычно, не более двух недель), в который молодожены не отходят друг от друга, вместе гуляют, принимают пищу, если в курортных местах, то ходят на занудные или экстремальные экскурсии, неважно куда, главное вместе, ночью занимаются горячим или обычным сексом (кто на что способен) и засыпают, обнявшись.

Элизабет и Ричард не выезжали из дома ни после свадьбы, ни сейчас. Их медовый месяц был не похож на стандартный вариант. Прогулки по утреннем лесу хоть и были совместными, но каждый занимался своим делом: Ричард охотился, а Эли упражнялась с ножами. Говорили они, как и прежде, не часто, однако теперь не сводили друг с друга глаз и постоянно улыбались. Завтрак, ланч и ужин были предназначены для бесед, тогда они говорили обо всем на свете, обо всем, что приходило на ум. На протяжении дня в перерывах между работой и хозяйством супруги откровенно заигрывали друг с другом, иногда это сразу перерастало в нечто большее и безумное, но чаще всего желание томилось до полуночи и перед сном накрывало их с неудержимой похотью и страстным коварством. Были дни, когда оба были нежными и романтичными, в основном зависело от настроения возлюбленных и накала обстановки. Не было пока еще тех привычных ссор или стандартных бытовых перепалок, пока все можно было назвать идеальным.

Так прошло несколько недель. Дом был счастлив от того, что в нем, наконец-то, живет настоящая семья. Грегори, у которого никогда не было веселого выражения лица, теперь перестал хмуриться и выглядел, по-своему, счастливо. Он искренне радовался в душе, что Ричард и Элизабет полюбили друг друга. Единственный страх не давал ему покоя, как и самому Ричарду. «Что будет, если Эли узнает? Стоит ли ей говорить или же сохранить тайну той страшной ночи?» Ричард старался не думать об этом рядом с женой, он лишь хотел наслаждаться ее любовью и полностью отдаться своим чувствам. Иногда он ловил себя на мысли, что нет больше той сильной боли, сейчас, когда он видит счастье Элизабет, это исцеляет его совесть. Элизабет же, в свою очередь, перестала кичиться прошлым. У нее было отличное настроение, расслабленное состояние, гармония и баланс чувств и логики. Настало время ее безграничной радости – она взаимно любила своего мужа и ценила его сильнее прежнего. «Нет необходимости вспоминать прошлое, я довольствуюсь настоящим и верю в медовое будущее, пусть оно будет с перчинкой, зато теперь оно точно у меня есть!» Одним словом, оба героя были без ума друг от друга и были счастливы.

Однако, наступил тот роковой для Ричарда и Грегори день. Элизабет была дома одна, муж с конюхом уехали в город, прислуга пошла на заграничную ярмарку. Эли решила разобрать накопившиеся в столе письма Ричарда. Она раскладывала их по именам отправителей и по датам, не читая содержимое, напевая веселую мелодию, не зная, то ли она ее где-то слышала, то ли сочиняла на ходу. Вдруг ее соловьиное пение прекратилось при виде двух писем. Бежевые конверты, ровные, совсем не тронутые, запечатанные, адресат – Элизабет Уэнская. Девушка с минуту смотрела на два конверта, не решаясь открыть их. «Когда он их написал?» Не было сомнений, что это написал Ричард, его каллиграфический почерк Эли знала хорошо. «Возможно, перед тем случаем с пистолетом. Почему их тогда два?» Элизабет продолжала сверлить письма взглядом, соображая, что с ними делать. «Если это предназначено мне, значит мне и читать». Девушка решила начать с конверта с гербовой печатью семьи Уэнских. На другом письме такого штампа не было. Эли вынула пополам сложенный лист и прочла:

«Я – Ричард Уэнский II, сын Эдмунда Уэнского II – брата короля Ричарда Уэнского I, совершил самоубийство, в котором нет вины кого-либо. Все свое состояние, имущество, награды и титул завещаю своей супруге Элизабет Уэнской».

«Точно в тот день. Что же тогда в другом письме? Прощальная речь лично для меня? Может причина?» Девушка отложила прочитанный листок и с нетерпеньем открыла другой конверт.

«Дорогая Элизабет, я знаю, что это странно звучит, но все же, я осмелился на это приветствие. Уверен, ты считаешь меня самовлюбленным эгоистом, который не способен на светлые чувства. И ты права. Я не из тех мужчин, кто умеет делать комплименты, наша первая встреча началась с драки, я причинил тебе боль, и сейчас очень сожалею об этом. У тебя миллион причин не верить мне и только одна поверить. Поверь мне, потому что меня уже нет в живых, и это письмо то единственное, что останется после меня, не считая наследства. Ты знаешь, как я к тебе относился с самого начала: презрение, злость, отвращение. Для меня ты была лишь дешевой шлюхой. Я попросил у тебя только об одном перед свадьбой – никогда не ходить в «Скалу». Ты знаешь, что нарушила это обещание по неизвестной мне тогда причине. Я видел тебя в том вульгарном наряде с не менее вульгарным выражением лица, все словно повторилось, только ты уже не была заинтересована мной. Я разозлился, потерял рассудок, не смог смириться с непослушанием. Я не знаю, что тогда нашло на меня, но я поддался агрессии и совершил поступок, которому нет прощения. Причина, по которой я больше не имею права дышать и находиться рядом с тобой: в ту самую ночь после «Скалы» похитил и изнасиловал тебя я. Я – тот аморальный урод, чье эго было задето, и не смог справиться с собой. Моему жестокому поступку нет оправданий. Я хотел тебя проучить, но разве такой способ допустим? Конечно, нет. Если бы я убедился в том, что ты торговала своим телом, то, скорее всего, не чувствовал бы вины. Однако, узнав о сохранности твоей девственности в ту самую минуту, я не знал, куда мне деться. Я – негодяй и подонок, обесчестивший тебя самым позорным и низким образом. Это письмо – моя исповедь. Я виноват и никогда не смогу искупить вину, поэтому я эгоистично покидаю этот мир, чтобы не сойти с ума и не доставить тебе, тем самым, еще больше неудобств. Повторюсь, мне нет прощения, но все же я преклоняюсь перед тобой и умоляю меня простить, простить скитающуюся душу по просторам ада, которая саму себя ни за что не простит. Не было ни минуты с тех пор, чтобы я не сожалел о случившемся. Прости.

P.s. Ты самая удивительная женщина из тех, что я встречал. При других обстоятельствах я был бы безмерно рад стать твоим вечным рабом.

Твой нелюбимый муж Ричард».

Дочитав последнюю строчку, руки задрожали и выронили на стол промокшее от слез письмо. Эли посмотрела в окно, погода на удивление противоречила ее душевному состоянию. Ветер слегка шевелил траву и листву, не давая им высохнуть под пылающими лучами солнца. Птицы щебетали, сидя на тонких ветка, сверкая своими красными хохолками. Элизабет покрылась мурашками, а капли слез холодили кожу, словно кубики льда.

«Он это сделал. Он меня изнасиловал. Ричард. И, что теперь? Я даже не знаю, что я чувствую». Эли посмотрела на письмо, отвела взгляд и снова на него посмотрела. «Нужно принять решение. Только два исхода: бросить этот клочок в Ричарда и уйти, или сжечь его, обо всем забыть и жить дальше». Девушка сложила листки по конвертам и, держа их в руке, снова посмотрела в окно. Она заметила, что георгины, которые еще несколько месяцев назад демонстративно росли зелеными закрытыми бутонами, уже распустились и стали ярко оранжевыми с краснотой у края лепестков. Это явление подтолкнуло Элизабет к решению.

«Я один в один этот цветок. Сначала жила с Ричардом взаперти, скрывая свои переживания и эмоции, а сейчас все мои мысли и чувства принадлежат только ему. Я распустилась благодаря любви Ричарда. Странно, но очевидно, что с той самой ночи мое тело, моя невинность уже тогда стали его. Он поступил так, думая о предательстве своего доверия. Он прав, это не оправдание, но вполне логичное объяснение. Почему он не смог мне сказать? Тогда мы не были с ним близки. Если так посудить, то он мой законный муж и имел право даже взять меня силой у всех на виду или же в этой спальне. Я пережила страшные вещи, но Ричард, видимо, не менее страшные муки совести. Разве он похож на человека, который с легкостью расстанется с жизнью? Однозначно, не похож. Теперь ясно, зачем он искал мне мужа. Его странные перепады настроения. За всем этим скрывалась эта тайна. Интересно, он простил себя? Наверняка нет, но сейчас он счастлив. И я счастлива. Я обещала себе не жить прошлым и должна держать слово. Настанет день и, возможно, Ричард все-таки расскажет мне… Или не расскажет. Какая разница? Я не стала любить его меньше. Он сполна расплатился с этим грехом. Если бы я узнала об этом в ту самую ночь, наверное, ушла бы от него или лично застрелила. Теперь у меня нет причин ему не доверять. Его исповедь – моя исповедь. Я его прощаю. Если когда-нибудь Ричард попросит у меня прощения, я произнесу это вслух. А, пока нет того жуткого происшествия, есть любовь, и есть семья. Моя мечта сбылась, какой смысл все разрушать? Теперь я знаю, что мучило его. Наши чувства не вспыхнули с первого взгляда, точнее сказать, вспыхнули, но совсем не те. Они постепенно развивались, после всего, что с нами приключилось, мы не сможем жить друг без друга. Я всегда буду рядом с ним. Он, наверняка, забыл об этих письмах, значит и я забуду. Таково мое решение. Я – дочь, которая благоразумно вышла за муж по желанию родителей. Я – жена, которая рядом со своим мужем и всегда отвечает взаимностью на его нескончаемые поцелуи». Девушка улыбнулась, взяла конверты и спрятала их в шкафу под своей одеждой, чтобы при возможности сжечь.

К вечеру вернулись мужчины в хорошем расположении духа, эмоционально обсуждая политические вопросы.

– По-твоему, Грегори, война разрешит все проблемы с народом? Это абсурд. Станет все только хуже.

– Я имел ввиду, что гражданская война усмирит тех, кто считает, что монархия всем пресытилась.

– Назови мне хоть одного человека, который считает, что это не так?

– Король.

– Даже он так не думает. Однако, по-другому никто не умеет жить.

– Что же тогда делать с бунтующими? Всех расстрелять?

– Только тех, кто переходит границы. Сейчас модно не просто говорить, но и пропагандировать свое мнение. Большинство людей не способно здраво рассуждать самостоятельно, этим то и опасны бунтари.

Элизабет встретила мужа на крыльце, внимательно слушая и всматриваясь в черты его лица. Он изменился за несколько месяцев. Хмурый, недовольный и жестокий взгляд исчез. Ричард помолодел душой и выглядел привлекательнее снаружи. Заметив Элизабет, он широко улыбнулся и, взлетев по ступенькам, крепко обнял ее и поцеловал.

– Я безумно соскучился!

Эли растаяла от его прикосновений, окончательно забыв о прочитанном.

– Я тоже – сказала девушка, отражая солнечные лучи блеском своих глаз.

Грегори, наблюдая за обоими, улыбнулся и ушел. Влюбленные, не отрываясь, смотрели друг на друга. Молодые, счастливые, такие похожие двое людей, которых свели вместе губительное заведение и недопонимание обстоятельств. Оба страдали из-за той ночи в пещере, один виновный, другая потерпевшая. Рассудила их любовь, она все расставила по своим местам. Элизабет перестала вспоминать то происшествие, для нее оно больше ничего не значило, боль утихла, узнав о том, кто это сделал, она любила человека, который был причиной не только всех ее страданий и унижений, но и радостей, спокойствия, удовольствия, наслаждения, того, кто исполнил ее мечту. Она стала сильнее, умнее, осторожнее и смелее. Сложно поверить в то, что можно влюбиться в человека, который избил и изнасиловал тебя, наверное, это даже странно, но разве такие люди не достойны любви. Достойны, если они раскаиваются в своих ошибках, с мужеством смотрят своей совести в лицо, пока она тонким лезвием царапает сердце, оставляя глубокие раны, достойны, если они стараются сделать человека, которому причинили боль, счастливым. Признать, раскаяться, исправить – три слова, без которых Ричард Уэнский II не смог бы жить дальше, не окажись Элизабет в конюшне вовремя, он застрелил бы себя, глазом не моргнув, но благодаря его желанию посмотреть последний раз в лицо своей ничем не искупленной вины и сказать напоследок что-то хорошее, в корень отличающееся от привычных слов, спасло его заблудшую душу. Ричард, обнимая жену, вдыхая запах ее волос, смотрел на заходящее солнце за горизонт, а его кровоточащие прежде раны на сердце перестали кровоточить, но они и не затягивались, навсегда остались с ним, но и новых тоже больше не появлялось.