Текст книги "Мой вечный раб (СИ)"
Автор книги: Наталья Дорофеева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
XIV
Иногда самое разумное не сделать первый шаг, а отступить. Тогда проще жить дальше, ни о чем не жалея. Или же жалеть хотя бы о том, чего не сделал, чем о том, что сделал. Желание причинить себе боль, постоянно упрекая себя за бездействие, со временем угасает, а упрекать себя в содеянном – настоящая пытка, от которой может избавиться только бездушный или отчаявшийся человек. Ричард не считал себя ни отчаянным, ни бездушным. Он так и не смог уснуть этой ночью: пролежал несколько часов в постели, рассматривая трещины на потолке от постаревшего дерева; сходил на конюшню посмотреть на лошадей, прислушиваясь к их сонному ржачу; расколол пару десятков высохших чурок; набрал в колодце воды и заполнил ей всю посуду, что смог найти; наконец, оставшийся час до пробуждения скота и прислуги, просидел на скамье, слушая пение надрывающихся птиц.
Патрик вышел во двор с кладью и был готов отправиться в путь. Он думал пройтись пешком необходимые пару километров до станции, а там уже по прибытие поезда убраться прочь из этих наскучивших ему мест. Хватило двух дней, чтобы понять о невозможности наладить отношения с братом. Это его опечалило сильнее, чем он рассчитывал. У них не было тех теплых братских отношений, которые были у всех соседских детей. Казалось, что их ссора обычное дело. «Подумаешь, какая-то девка!» – говорил сам себе Патрик перед тем, как навестить Ричарда. Наверное, поэтому он и был так огорчен результатом их некомпанейской встречи. Он и не думал вести себя провокационно. Однако, увидев своего бывшего соперника, сразу же принял тактику нападения и забыл о настоящей причине своего приезда. Постоянное соперничество туманит рассудок даже тогда, когда и вовсе не хочется соперничать. Это становится вредной привычкой. Вот и сейчас, спускаясь по невысокой лестнице с крыльца, заметив брата, Патрик уже был готов напасть с очередными претензиями. Он сделал глубокий вдох, выдохнул и молча смотрел на младшего брата, сидящего к нему спиной. «Надо попрощаться» – промелькнуло в мыслях и тут же донеслось то утвердительное, что вполне устраивало обеих мужчин: «Нет необходимости». Патрик ушел.
Солнце поднималось все выше и выше. Элизабет проснулась от первого крика петуха, чувствуя себя бодрой и энергичной, как в прежние времена. Ей хотелось скорее собраться и отправиться в лес – поупражняться с ножами. До свадьбы – это было ее утренней зарядкой, что-то вроде грома перед надвигающейся бурей. Она подошла к зеркалу и широко улыбнулась. Глаза игриво блестели от радости, забыв сколько им пришлось пролить слез в последнее время. Девушка надела свободный костюм, взяла свою антикварную коллекцию ножей, которую ей подарил отец на именины в пятнадцать лет. Зная, что все уже проснулись, Эли свободно распахнула поскрипывающие двери своей спальни, и как птичка вылетела из клетки навстречу приключениям. Она чувствовала легкость в каждом своем движении, настолько, что могла бы покорить мир, если бы захотела. Удивленные горничные приветствовали ее, натягивая улыбку. Они не видели свою хозяйку так рано ни разу, да еще и в хорошем настроении.
– Во сколько подавать завтрак, госпожа? – спросила управляющая, не менее удивленная ранним пробуждением Эли.
– Как обычно. Я иду в лес, но к завтраку буду вовремя.
– В лес? – изумленно спросила женщина, – Охотиться с господином? – немного подумав, добавила она.
– О, нет! По своим делам – произнесла Элизабет, подмигнула и уверенно направилась к выходу. Прислуга переглянулась, и каждый пошел заниматься своей работой.
Ричард слышал, как просыпается дом, как все вокруг оживает. «Нужно придумать план на сегодня, чтобы не пересекаться с Элизабет» – подумал он, как только его глаза накрыли нежные женские руки, и он услышал:
– Доброе утро! Как спалось?
Убрав с лица руки, Ричард увидел перед собой счастливую жену. Как и все, он был поражен такой переменой ее настроения. На фоне утреннего рассвета она выглядела привлекательнее, чем обычно. Несмотря на грубый костюм, ее волосы и лицо делали ее невероятно красивой. Блестящие глаза и улыбка завораживали.
– Я не спал сегодня. Были дела, скажем так – Ричард, не отрываясь смотрел на девушку.
– Ты слишком много трудишься! Тебе нужно расслабиться, – сделав ударение на последнее слово,
Элизабет подошла ближе к мужу и провела тонким указательным пальчиком по его лицу, начиная со лба и заканчивая шеей, напрягшейся от прикосновения. Кроме шеи в напряжении были и другие части тела мужчины. Эли сверкнула глазами, улыбнулась, качнула бедрами и пошла в сторону леса, не сказав больше ни слова. Ричард хотел ее спросить, куда и зачем она идет, но не смог. Он, как парализованный, сидел, смотря в след своей жене, и пытался успокоить ускорившееся стучание сердца.
«Что со мной? Она только провела пальцем по лицу, а я уже весь напрягся. Неужели я влюбился? Или же все из-за того, что она недосягаема для меня? Может, если я проведу с ней ночь, она перестанет волновать меня? Что я говорю! Нет. Этого не будет! Я не притронусь к ней! Тем более с такими мыслями». Ричард вскочил со скамейки и принял холодный освежающий душ из ведра.
Как и обещала, Элизабет вернулась к завтраку. После утренней тренировки настроение стало еще лучше. Она быстро переоделась в легкое белое платье с желтым поясом, собрала волосы в небрежный пучок, подвязав его желтой лентой, и спустилась к столу. Ричард изучал пару писем. Он был задумчив и серьезен. Он, не посмотрев на жену, пробормотал:
– Приятного аппетита, – и продолжил читать.
«Даже не взглянул на меня! И это после вчерашнего. Что он о себе думает вообще? Болван. Ну, ничего, еще бегать будет за мной». Элизабет язвительно в ответ пробурчала:
– Спасибо, и тебе – принялась за омлет с овощным салатом. Спустя пару минут, не выдержав, Эли начала разговор:
– Что пишут? Есть что-нибудь для меня?
– Нет.
– Что-нибудь важное, может быть. Я тоже хочу поучаствовать в твоих делах. Возможно, смогу помочь советом.
Ричард нахмурился. Наконец, оторвал взгляд от листка бумаги, пристально посмотрел на жену.
– В Лайнисе восстали наемники, требуют право на власть. Они остановили все работы. Еще пара дней, и урожай погибнет в этом сезоне. Значит, весь год не будет провизии, следовательно, голодная смерть. А все из-за того, что кто-то захотел власти. Другие последовали за ним. И вот, граф Эрсон спрашивает моего мнения: удовлетворить просьбу бунтующих, которые ничего не смыслят в управлении, а лишь хотят потешить свое самолюбие и растратить казну этого города, или расстрелять основных подстрекателей и ввести военное положение.
Элизабет внимательно слушала Ричарда, пытаясь полностью отдаться этой проблеме. Однако, она совершенно не знала, что принято делать в таких ситуациях. Девушка задумалась на пару минут и спросила:
– А, других вариантов нет? То есть, либо дать власть, либо убить, и только?
– Именно. По принципу кнута и пряника. Но, если у тебя есть другое решение, я тебя слушаю.
– Возможно, стоит дать возможность кому-нибудь из наемников путем голосования, например, управлять чем-нибудь, ограничив влияние настолько, чтобы в случае провала не было больших экономических потерь для города. Можно назначить испытательный срок его службы.
– И чем же он будет управлять, по-твоему?
– В каждом городе есть свой совет графов и князей, то есть люди, принадлежащие высшему обществу. А, наемник, пусть будет представителем бедного населения. Помогать принимать решения по волнующим вопросам с точки зрения работяг. Да, и высшему свету будет полезно мнение со стороны простого народа.
– Хм, в этом есть смысл. Только это долго. Будет переворот. Начнется борьба за власть. Дадим одному шанс в одном городе, начнутся восстания в других городах и поселениях. Я молчу уже, если кто-то решит свергнуть короля. Начнется гражданская война, а за ней и с соседними государствами.
– Тогда, расстрелять – сказала Эли с грустью.
Ричард тяжело вздохнул.
– Именно. По крайней мере, пока мы не готовы к такому. Возможно, в будущем, люди будут равны между собой. Хотя, я скорее уверен, что более умные сделают так, что более глупые будут считать себя наравне с ними, но по факту станут еще ниже, чем сейчас, сами того не подозревая. Мнимая власть делает человека жалким настолько, насколько общество может это принять. А общество, как известно, способно смириться с чем угодно, даже с потерей моральных устоев.
– Если наши дети будут рассуждать также, как и ты, то, возможно, мир станет лучше, – улыбнувшись, сказала Эли.
Ричард напрягся от услышанного.
– Нет, не будут.
– Ты себя недооцениваешь. С такими речами, стоило стать оратором.
– Ты не поняла, у нас не будет с тобой детей – мужчина сказал это жестко и небрежно одновременно. Он нервно поднялся из-за стола и ушел.
Элизабет от услышанного была совсем разбита. Ком в горле затруднил ее дыхание. Слезы наворачивались на глаза. «Значит тот поцелуй ничего не значит для него. Зачем же он тогда поцеловал меня? Мерзкий ублюдок! Говоришь, не будет детей, это мы еще посмотрим». Настроившись на супружескую войну, девушка вдруг вспомнила свое положение. Брак – формальность, невинности больше нет, бесконечные ссоры и перепалки, даже поцелуй ничего не изменил. «Смогу ли я справиться с этим. Смогу ли я сделать его своим? Даже, если нет, в любом случае, я ничего не потеряю. У меня и так ничего нет – ни гордости, ни чести». Эли успокоилась, выпила травяной чай и пошла выбирать наряд для званого ужина у Марианны Бронте.
Ричард точил охотничий нож и не заметил, как подошел Грегори, который уже несколько минут наблюдал за поступательными действиями своего хозяина и друга в этом, казалось бы, простом, но увлекательном деле. По крайней мере, Ричард выглядел именно так, словно от остроты этого ножа зависит судьба всего королевства. Чтобы случайно не напугать занятого молодого человека, конюх, как бы невзначай, кашлянул. Ричард, не отрываясь от своего занятия, обернулся в сторону Грегори и сказал:
– Как обстоят дела?
– Вы сейчас лошадьми интересуетесь или в целом?
– И тем, и тем.
– Все, хорошо, господин. Не беспокойтесь. Завтра утром придет ветеринар, чтобы провести плановый осмотр. Других новостей нет. А вы как? У вас все хорошо? Патрик уехал. Должно быть, вы рады этому.
– Да… Рад… Очень – Ричард отложил напильник и, разглядывая заостренное поблескивающее лезвие, спросил:
– По-твоему, как у меня дела?
Грегори присел рядом с хозяином, перебирая пальцами, произнес:
– Я уверен, что вы не в порядке. Вы никогда не были веселым прежде, всегда серьезный, всегда чем-то заняты. Однако, до свадьбы, ваши глаза, хоть и не улыбались и даже не блестели, но были ясными. А сейчас, в них уже который месяц то страх, то тоска. Вас что-то гложет, и это что-то связано с вашей женой, не так ли?
Ричард убрал кинжал в ножны.
– Я запутался, друг мой. Меня мучает совесть. Я сделал ужасное, причинил боль этой девушке. Она не знает об этом, даже не догадывается. Самое тяжелое то, что я, кажется, влюбляюсь в нее, с каждым днем все больше и больше. Мой разум говорит мне: «Держись от нее подальше. Ты не достоин ее», а сердце: «Держи крепче и не отпускай». И, что мне делать? Я устал уже от этой борьбы с самим собой. Я то избегаю ее, то оказываюсь слишком близко. Терзаю ее и себя.
– Не имею и малейшего представления, что вы сделали, но, думаю, если бы вы рассказали ей, тогда все станет на свои места, само собой. Вы избежите этой ответственности выбора между разумом и чувствами. Ваша жена сделает это за вас – оттолкнет или простит.
– Было бы неплохо, конечно, но я не могу рассказать ей. Она никогда не простит меня. Этого я и боюсь.
– Ричард, по-вашему, проще знать обо всем самому, нести этот груз остаток жизни, мучиться, бесконечно сожалеть, как вы говорите, терзать ее и себя, или же сказать правду, потерять всякое доверие той, которую любишь, видеть отвращение в ее глазах, но при этом наверняка знать результат ваших действий и продолжить свое существовании в гармонии с самим собой и своими чувствами? Я к тому, что, если вы не скажете ей, то она не будет счастлива, и вы не будете счастливы. Если скажете, то она спустя время станет счастливой. Разве, вы не хотели найти ей мужа и отпустить?
– Я до сих пор хочу этого. И, чтобы отпустить ее, необязательно говорить ей об этом. Ты спросил, что легче… Легче умолчать. Перспектива вечных мук совести и сожалений, куда лучше, чем знать, что любимая женщина ненавидит тебя, никогда не простит, не улыбнется тебе, а причина этому твое предубеждение.
– Вы уверены, что она не простит?
– Уверен. Такое никто не простит.
– Если бы я вас не знал, то сказал бы, что ни одна женщина не простит насилие. А остальное – пустяки.
Ричард изменился в лице от этих слов. Он посмотрел на Грегори взглядом полного отчаяния и бессилия. Слезы подступили и задержались на нижней стороне глаз. Вина сверкнула в его зрачках, как молния среди затянутого тучами неба. Грегори все понял. Он посмотрел вдаль с минуту, как будто выискивая решение этой ситуации, затем взял за плечо Ричарда и практически шепотом сказал:
– Вы пропали, мой друг.
После этих слов оба молча смотрели на горизонт, не имея представления, что делать дальше.
XV
Элизабет надела свое лучшее выходное шелковое платье, пошитое французским кутюрье, оно было лилового цвета, с искусно сделанным корсетом, должным образом, подчеркивающим грудь. Эли знала, что на вечер приглашены только дамы, но почему-то чувствовала, что именно сегодня она должна выглядеть особенно хорошо. Возможно, она хотела показаться Ричарду в таком виде или поднять себе настроение после неприятного разговора. Управляющая заплела ей широкую свободную косу, кое-где украсив ее маленькими стразами. Одним словом, этим вечером девушка выглядела невероятно красиво, словно была приглашена на свидание. Эли добавила к образу черное переливающееся колье и такой же браслет, и маленькую черную сумочку с кисточкой. Надев черные классические туфли на тонком каблуке, она зашла в библиотеку, где Ричард уже около часа изучал историю становления государства во времена правления первых королей. Когда девушка вошла, мужчина, не отрываясь от чтения, спросил:
– Ты что-то хотела? Я занят, как видишь. У меня нет времени на глупости.
Элизабет не хотела устраивать сцен. Она спокойным тоном сказала:
– Нет никаких глупостей. Зашла предупредить тебя, что сегодня за ужином меня не будет. Я приглашена на званый вечер к Марианне Бронте, если это имя тебе о чем-то говорит.
Ричард задержал указательный палец на последней прочитанной им строчке, пронзительно и оценивающе посмотрел на жену. «Она выглядит потрясающе! Последний раз она выглядела подобным образом на ее дне рождении. С чего это вдруг, она так нарядилась».
– Много мужчин будет на ужине, раз уж ты так оделась?
Эли почувствовала волнение от услышанного. Ей было приятно, что она произвела впечатление на супруга.
– Достаточно, чтобы развлечь скучающих одиноких женщин – эти слова вырвались непроизвольно. Желание продолжить изводить Ричарда, заставить его ревновать, поглотило девушку.
– Кольцо на твоем пальце говорит о том, что ты совсем не одинока – Ричард начал злиться, не заметив этого.
– Разве замужние женщины не могут быть одиноки? Вздор! Я тому доказательство.
Ричард зарыл книгу и начал стучать по обложке пальцами.
– Если бы знал раньше, что ты одинока, завели бы тебе щенка, или оставили бы Патрика пожить у себя на пару недель.
– Нет необходимости, я нашла себе подругу. Думаю, теперь мы будем с ней часто видеться, а также с ее знакомыми. Она вдова. Уверена, в ее окружении много мужчин. Ты и сам говорил мне однажды завести ребенка на стороне, вот и подыщу себе подходящего любовника.
– Да-да, прекрасно. Выглядишь так, словно уже нашла. Что ж, не смею задерживать, развлекайся.
Ричард разозлился и отбросил книгу в сторону. Эли заметила его раздражение, оно ее отчасти порадовало и огорчило. «Может не стоило лгать, обидится еще. Ну и пусть. Как будто только он может говорить мне, все что ему вздумается… И делать. Хватит. Я тоже имею на это право». Размышления девушки и ходьбу по комнате прервал стук в дверь. Вошла служанка со словами:
– Госпожа, прибыла карета.
– Прекрасно, спасибо. Уже иду.
Когда супруги снова остались наедине, Ричард раздражительно произнес:
– Хорошо тебе провести вечер, женушка! Не напивайся, а то ни один мужчина не выдержит твоего общества и пяти минут.
Элизабет вздохнула, натянула улыбку и ответила:
– Спасибо, дорогой муж. Я выпиваю только в присутствии тех мужчин, без которых даже в могиле веселее. Не скучай – девушка покинула библиотеку и отправилась на ужин в компании манерного кучера средних лет с зарубежным акцентом. Ричард, то и дело, ерошил руками волосы, что-то бубнил себе под нос, ходил от одной стены к другой и ждал возвращения недавно ушедшей жены.
Хвойные деревья сменялись лиственными на протяжении всего пути. Эли чувствовала грусть от прожитого дня. Она смотрела в небольшое окошко и, вслушиваясь в стук копыт и поскрипывание колес, вспоминала последние прожитые дни. «Разве может человек так неоднозначно себя вести. Сначала отталкивает, потом говорит слова, от которых растает любая женщина, в итоге целует, а на утро будто ничего и не было. Все так, как на первый день после свадьбы. Ни общения, ни внимания, только презрение и грубость. Я собиралась сделать его своим, быть счастливой, завести детей, стать семьей. А, что теперь? Я ему не нужна, совсем его не интересую, как женщина. Зачем же он поцеловал меня, одного не понимаю». Поглощенная размышлениями девушка не заметила, как прибыла в поместье Бронте. Галантный кучер открыл дверцу, и немного растерявшаяся от скорого приезда Элизабет вышла из экипажа, сказав:
– Благодарю вас!
Мужчина вежливо улыбнулся и ответил, как того предполагает случай:
– Ну, что вы мадам, это моя работа.
К прибывшей госте подбежал молодой парень лет тринадцати в выглаженной форме и начищенных туфлях. На кармане черного жилета поблескивала табличка с гравировкой «Барк». Он учтиво поклонился, широко улыбнулся и, слегка повысив голос от волнения, произнес:
– Госпожа, добро пожаловать в поместье Марианны Бронте! Вас уже ждут. Вы – Элизабет Уэнская верно?
– Добрый вечер! Да, а откуда вы знаете – Эли сделала рукой жест, указывающий на именную бирку – Барк? У вас очень необычное имя.
– Ах, это не имя, но вы можете звать меня так, если вам угодно. Я не обижусь – парень светился от счастья, будто встретился с самой королевой, – Моя хозяйка дала мне список всех, кого нужно встретить, я прежде встречал всех приглашенных гостей, кроме вас, разумеется. Поэтому догадался.
– Вы очень внимательны. Как же вас зовут тогда?
– Николас, но все меня зовут Ник.
– Приятно познакомиться, Николас – Эли улыбнулась. Она повеселела, увидев столь искреннего юношу, еще не умеющего скрывать свои эмоции и не научившегося той сухости в общении, которыми обмениваются слуги со своими господами. Элизабет никогда не любила эти правила и манеру общения, указывающую так очевидно на разницу положения в обществе.
– Проводи меня к своей госпоже и по дороге расскажи, почему у тебя на форме выгравировано «Барк».
– Для меня честь сопровождать вас, мадам – после этих слов мальчик покраснел и слегка смутился. – Вы, извините меня, если я не то, что нужно говорю. Понимаете, я прежде никогда не провожал гостей, меня впервые допустили к этой работе. Я обычно за скотом ухаживаю, на рынок хожу, так по мелочи еще… Ох, что это я в самом деле, простите!
Элизабет улыбалась этой наивности и искренности молодого парнишки. Ее нисколько не смущала его открытость и простота общения, наоборот, доставляли удовольствие.
– Не стоит извиняться, но знай, что так не стоит общаться с другими гостями, а в особенности, с дамами. Скорее всего, такое поведение примут за неуважение и грубость. Убедись сначала, что человек воспримет это должным образом, а потом говори все, что душа пожелает.
– Да, вы правы госпожа! Спасибо вам! А насчет «Барка», так это недоразумение. Приезжала ярмарка однажды, пару лет назад где-то, я за овощами зашел, как обычно, и наткнулся на одного портного. Знаете, у него в лавке столько красивой мужской одежды было, костюмы, плащи, в общем, глаз не оторвать, все такое изящное и дорогое. Я рот разинул и смотрю. Портной подошел, говорит мне: «Понравилась, одежда то?». А я, как на духу, и выложил все свое восхищение. Он посмеялся надо мной, а потом подал мне корзинку и сказал: «Выбери, что понравится, это брак, где-то нитки разошлись, где-то пятно при перевозке образовалось. Выбирай, не стесняйся, это бесплатно. Только один комплект выбери, таких как ты ценителей, уверен, пол города еще подойдет. Пусть и им достанется». Так вот, на каждой вещи была пришита такая табличка с надписью «Брак». А на этом жилете «Барк». Портной сказал, что гравер случайно ошибку допустил. Ну, я и решил взять этот жилет. У него подклад порван был, я его зашил сразу же, как домой пришел. Подумал, забавная вещь, сама бракованная и табличка тоже. Вот, пригодился сегодня – паренек снова широко улыбнулся и покраснел.
– По-моему, замечательная история.
– Спасибо, мадам. Мы пришли – Николас открыл старинные расписные двери, за которыми показалась светлая просторная прихожая с бегающей прислугой.
Первым, что увидела Элизабет, была свисающая большая люстра, огни которой делали комнату уютной и богаче. «Если у них такая люстра при входе, что же меня ждет в приемном зале?» – подумала девушка и продолжила идти, не выказывая своего удивления от увиденного. Работники суетились, отовсюду раздавались имена, призывая друг друга к разному роду занятий.
– Лизавета, ты натерла до блеска чайный набор?
– Марко, проверь, чтобы у каждого гостя было налито вино.
– Эсма, поторопи кухарку, она запаздывает с десертом.
Некоторые оборачивались и внимательно изучали новую гостью, вежливо улыбались и возвращались к работе. Ник шел, гордо подняв голову, как будто он являлся кавалером пришедшей незнакомки. Наконец, преодолев несколько десятков метров, юноша потянул за ручку очередной двери, остановился у порога и громко заявил всем присутствующим обращенным на него любопытным взглядом гостям:
– Госпожа Элизабет Уэнская!
Затем Ник отошел в сторону, и Эли вошла в залу с богатейшим искусным интерьером. «Не хуже, чем во дворце». Навстречу новоиспеченной гостье вышла хозяйка вечера Марианна Бронте, одетая в облегающее черное платье с блестками, с рубиновым гребнем в волосах. Казалось, что ее образ был простым, но одновременно подчеркивал ее фигуру и статность. Она обрадовалась, увидев Элизабет, поспешила к ней, не закончив разговор с пожилой не менее элегантной леди, презрительно посмотревшая на вошедшую молодую девушку. Эли мельком рассмотрела присутствующих. Восемь дам стояли в центре зала, были разного возраста, одетые в разные фасоны платьев, словно и не было никакого понятия моды и однотипного стиля. «Я здесь самая молодая, или мне так показалось?» – промелькнуло у Элизабет в голове. Однако, ее ждал сюрприз, среди женщин, она заметила осанистого мужчину лет тридцати (или старше) в черном фраке с правильными чертами лица. Он заинтересованно смотрел на Эли, буквально сверлил ее взглядом. Элизабет слегка нахмурилась, заметив его, потом искренне улыбнулась Марианне и сказала:
– Благодарю вас за приглашение! Рада видеть вас!
Марианна Бронте обняла девушку и восторженно ответила:
– Дорогая, я очень рада, что вы пришли! Добро пожаловать! Я вас сейчас со всеми познакомлю, идемте. Начну, пожалуй, с самого необычного гостя нашего вечера. Вы, наверняка, обратили внимание, что среди нас есть мужчина. Скажу, что и для меня это сюрприз. Если бы знала, что он приедет, то непременно пригласила бы мужей. Хотя, уверена, Вильям не сильно расстроился такому обществу – женщина рассмеялась в конце своей речи и подвела Эли к незваному гостю, торжественно заявила:
– Представляю вам самого графа Сандмирских холмов Вильяма Де-Бо.
Эли сделала необходимый реверанс, выказывая свое уважение владельцу второго по площади и богатству имения в королевстве.
– Рада знакомству! Неожиданно повстречать такого человека в женском обществе.
Вильям был серьезен и сдержан.
– Вы правы, но теперь я убежден в правильности своего визита. Личное знакомство с вами для меня много значит. Я очень хорошо знаю вашего мужа. Читал о вас в газете. Пару лет назад даже встречался с вашим отцом.
– Вы осведомлены моим окружением, а я знаю только, что вы самый богатый и влиятельный наследник за последние несколько лет – Эли не понравился Вильям по неизвестной ей причине. Она чувствовала, что ей нужно держаться от него подальше, поэтому производить на него впечатление не было ее целью. – Откуда вы знаете моего мужа? Вы сказали, что хорошо с ним знакомы, но я никогда не слышала от него истории, связанные с вами.
– Я знаю его настолько хорошо, что могу с уверенностью сказать, что он с вами вообще мало, о чем говорит – на лице Вильяма застыла ухмылка, дамы вокруг начали шептаться и хихикать, Марианна постыдилась его слов и решила сгладить напряжение, повисшее в воздухе:
– Вильям, что ты такое говоришь. Это совсем тебе не к лицу. У Элизабет прекрасный брак.
Эли сжала руки в кулаки, чтобы не выплеснуть на него все, что приходило ей в голову. Он задел ее чувства тем, что был абсолютно прав. «В любом случае, это только между мной и Ричардом. Этот напыщенный богач пусть помалкивает, пока я его не прирезала (у девушки под чулками был спрятан небольшой нож)». Она натянула улыбку и спокойно сказала:
– Марианна, не стоит отчитывать своего важного гостя. Он прав. Мы мало разговариваем с мужем, мы совсем недавно поженились, поэтому у нас просто не хватает времени на беседы. Когда ты все свое время проводишь в спальне, то сил на что-то другое совсем не остается.
Женщины громко засмеялись и одобрительно закивали. Вдова Бронте гордилась своей новой знакомой. Вильям смутился от неожиданного унижения. Элизабет держалась изо всех сил и внешне, и внутренне, чтобы не быть уязвимой в новом обществе.
– Марианна, я прошу вас, представьте меня и другим гостям.
– Конечно, дорогая – хозяйка вечера знакомила девушку по очереди от самой старшей дамы Греты Бронте, ее свекрови, до самой молодой леди Изольды Рамирской, ее дальней родственницы, приехавшей погостить на несколько месяцев. Остальные женщины были подругами, которые собираются каждую пятницу и сплетничают обо всем, что услышали за неделю.
Общение с каждой дамой было, по-своему, интересно Эли. Маленькое общество разделилось на две компании по интересам: одна сплетничала про любовников и измены среди знатных лиц королевства, другая – о последних модных тенденциях и новых кутюрье. Элизабет не была поклонником такого рода бесед, поэтому она, в основном, молчала и только изредка давала комментарии на тот или иной вопрос. Однако, сказать, что ужин был для неё скучным, нельзя. Послушать женскую болтовню взамен одиночеству в собственном доме было для девушки даже роскошью. Вильям не принадлежал ни к одной из сформированных групп, он стоял в стороне около чёрного натертого до блеска рояля, периодически примыкая к кофейной чашке, и наблюдал. К нему, то и дело, подходили по очереди женщины, говорили что-то бессмысленное, смеялись и уходили. Элизабет не стала исключением. Она решила немного передохнуть от женских перепалок насчёт фасонов платьев и споров, в какое время года лучше всего изменять мужу. Она подошла к мужчине и спросила:
– Почему вы не принимаете участие в разговоре? Абсолютный оппозиционер?
– Известно, что мужчина не переносит болтовню женщины. Максимум, с кем он готов говорить, так это со своей женой и матерью, и то не всегда. Здесь целых десять женщин, и ни одна из них мне не жена и не мать.
– Зачем же было приходить тогда? Ну, допустим, поприветствовать хозяйку этого дома, но оставаться было совсем необязательно.
– Для меня обязательно. Я часто бываю на таких вечерах и еще чаще на более масштабных.
– Причина?
– Ищу себе жену.
– Давно в поиске?
– Восемь лет.
– Мечтаете о браке по любви? Отчего так долго? Вы не урод и не бедны. Уверена, за вами очередь желающих выскочить за вас за муж.
– Вот именно, что выскочить. Нет, я совсем не верю в любовь. Я верю в уважение и верность, которые воспитывает брак в супругах. У меня есть свои предпочтения в отношении женщины, пока я не встретил ту, которую мне бы хотелось видеть в качестве своей жены.
– Интересно, и какие же у вас предпочтения? Всё лучшее слушать вас, чем об изменах и моде. Мне нужно отвлечься, пока я не свихнулась.
Вильям Улыбнулся. Его выражение лица смягчилось, и он стал привлекательнее.
– Из основных требований к женщине: отсутствие желания говорить на пустые темы; отсутствие вредных привычек, не терплю запах табака и алкоголя; женщина должна быть красива и начитана; любовь к верховой езде – обязательна; она не должна мечтать о принце на белом коне; должна серьёзно относится к жизни. Ну, и так, по мелочи: любовь к детям, знание этикета и тому подобное.
– Неудивительно, что за восемь лет, вы так и не нашли спутницу по жизни. Вы многое перечислили, а статус и положение в обществе для вас ничего не значат, получается?
– Не вижу смысла об этом говорить, поскольку я не вожусь с девицами из бедных семей.
– Разумеется. Глупо было даже упоминать об этом.
– Вы не глупая, раз сам Ричард Уэнский II взял вас в жёны. Хотя, могу предположить, что этот брак заключили, скорее, ваши родители, а не вы.
– И почему вы так считаете?
– Ну, хотя бы, потому что Ричард неоднократно говорил, что никогда не женится, все женщины пустышки, из маленьких девочек вырастает кто угодно, только не человек. Он говорил, что если и женится, то хотя бы на той, с кем не стыдно выйти в люди.
– Это в стиле Ричарда. У меня есть преимущество среди женщин – со мной можно появляться в свет.
Вильям засмеялся. Его лицо еще больше подобрело. Элизабет смягчилась к нему, его присутствие перестало её раздражать. Даже этот странный разговор ей казался интересным, по крайней мере, в сравнении с женскими шушуканьями.
– Уверен, это так! Вы очень красивая девушка, Элизабет, а то что вы предпочитаете мою компанию взамен пустой болтовни, меня очень подкупает. Может, нам стоит пройтись по моему списку? Возможно, вы именно та женщина, что я ищу.
– Благодарю за добрые слова в мой адрес. Однако, я не свободна, я жена вашего друга, неужели вы так быстро забыли об этом?
– Нет, конечно, не забыл. Должен признать, что долгие поиски изрядно меня замучили, но это стало чувством долга. Я верю, что существует такая женщина. Даже если она не будет моей женой, я хотя бы буду знать, что нашёл её. Возможно, тогда я наконец успокоюсь, осяду дома, женюсь на ком-нибудь поприличнее, а в душе всегда буду помнить о своей идеальной представительницы женского пола.
