Текст книги "Сокровища Призрачных островов. Карта и компас (СИ)"

Автор книги: Наталья Девятко

Соавторы: Олеся Кузнецова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Мы знаем, что их невозможно убить, – голос принадлежал Берну.

– Можно, но тяжело. Так, Марен? – Ричард повернулся к коротко стриженой женщине, вооруженной длинным волнообразным клинком.

– Так. Но кроме тех, кто полностью отдал душу Империи. У них глаза словно стеклянные. Их немного, но если мы действительно встретились с советником Императора, то боюсь, что на том корабле именно такие люди.

Макс оглянулся, увидев в последнем ряду Роксану. Парень подошел к ней.

– Роксана, это не для твоих ушей, – шепотом обратился он к девочке. – Поверь, Ярош бы тебя не отослал, если бы в этом не было необходимости, – и прежде чем она успела возмутиться, добавил: – Я все – все тебе расскажу.

– Хорошо, – согласилась девочка, уходя от них.

София, не спеша, расчесывала волосы, заплетала в косы и укладывала на затылке, молча слушая, будто впереди ее не ждал близкий бой. А Ричард спрашивал снова:

– Так ты не можешь забрать их без позволения Императора? Даже смертельно раненых?

– Да. Без Императорского разрешения это невозможно, – подтвердила Марен.

– А если подделать это разрешение?

– Подделать? – удивилась Феникс. – Как это?

– Предположим, я знаю, как это сделать. Если вы мне доверитесь, – Ричард отвечал не Феникс, глядя сейчас только на Яроша. – Заклятье простое, но мне нужны оружие и мел или уголь.

– Какое оружие? – заинтересованно спросила Анна – Лусия.

– Лучше всего – капитанское, чтобы заклятье было сильнее. Дашь мне что‑то из своего оружия, Сокол?

– А если ты нас обманешь? – пришла в ярость Феникс.

– Марен, ты почувствуешь, если я сделаю что‑то не так? – Ричард внимательно смотрел на Феникс.

– Конечно, – улыбнулась Марен. – Чтобы забрать твою жизнь, Ричард, мне дозволения Императора не нужно.

Она солгала, ибо не стоит им знать, что той смертоносной силы, воспетой в ужасных легендах нового времени, у нее уже нет. Поэтому и меч в ее руках, хотя большая часть известных ей заклятий, так или иначе, несет в себе зерна гибели.

Олег принес Ричарду уголек, и тот быстро начертил на досках палубы полукруг с лучами, делящими его на неровные сектора, два из которых граф закрасил черным.

– Так дашь оружие, Ярош?

Ярош нехотя снял с пояса пистолет. Ричард положил оружие на рисунок.

– Небо свидетелем, море свидетелем и солнце свидетелем беру, – тихо и мелодично проговорил колдун.

Линии тускло засветились, но лишь на несколько мгновений.

– Все, – поднимаясь, граф отдал пистолет капитану. – Только рисунок нужно охранять, поддерживать чарами.

– Я буду охранять, – откликнулся Гунтер.

– Я тоже, – сказал Хедин.

– А разве нельзя было рисовать не на палубе? – недоверчиво спросила Феникс. – И откуда он знает?..

– Феникс, не время. Враг! – Анна – Лусия смотрела на море, где на горизонте замаячил силуэт имперского корабля.

– По местам, – Ярош менялся на глазах, становясь властным капитаном. – Все знают, что делать. Будьте к ним милосердны, – и тихо добавил, обращаясь уже сам к себе: – А они не знают, что мы их ждем. Хотели ловушку – получите ловушку, – и его глаза сверкнули предчувствием близкого боя.

К капитану «Диаманты» подошел Харун. Ярош оглянулся на давнего.

– Мы с твоими ребятами займемся пушками, – с улыбкой сказал давний. – Вам и чародеям оставляем палубу. Подпустите их поближе.

Сокол кивнул, полностью сосредоточившись на приближавшемся вражеском корабле.

Дети вместе с Виктором, Ольгой и Надеждой заперлись в капитанской каюте. Ольга была уверена, что здесь они в самом безопасном месте, ведь так поведали карты Итаны.

Роксана успела спрятать оружие в углу, прежде чем родители закрыли двери. Девочка делала вид, будто не боится, но на самом деле ей хотелось разреветься от бессилия и, обняв черного кота Сириуса, самой забиться в угол.

Подле ног девочки улеглась пантера Герды, приставленная королевой для защиты детей.

Ярош, Олег, Юран, Анна – Лусия, Айлан, София и Феникс стояли возле фальшборта, глядя, как легко скользит по спокойной воде вражеский корабль под имперским флагом. Он шел под всеми парусами, хотя ветра не было. Колдовство гнало его вперед.

– Я этот корабль знаю, – тихо сказал Олег Ярошу. – Быстрый, и без чар маневренный. Но пушки у него плохие, бьют в цель только вблизи. У нас преимущество.

– Пора? – София с нетерпением смотрела на вражеский корабль.

– Нет, – безграничное спокойствие капитана. – Подпустим их еще немного. Еще немного. Огонь!

Во вражеский корабль полетели ядра. И не долетели, ударившись об прозрачную преграду, по которой разошлись легкие волны.

– Черт! – выругалась Анна – Лусия.

С первым залпом над пиратским кораблем взвился красный флаг, а это значит, что его команда будет сражаться до смерти.

К имперскому кораблю летели огненная и черно – золотая птицы, в которых превратились Феникс и Странник.

– Вернитесь! – крикнул Ярош, обернувшись к Юрану и Айлану. – Сделайте что‑нибудь!

– Их капитан очень сильный! Далеко! – крикнула Анна – Лусия, ее чары таяли, не доставая до корабля.

Феникс и Странник собой разбили зачарованную стену, рассыпавшуюся солнечными лучами.

Сразу посветлело, море проснулось ото сна, радостно плеснув волнами. С корабля взлетела Химера, вцепилась когтями в феникса. Не раздумывая, вторая птица запустила когти в белое оперение, но неудачно. Химера ударила ее крылом, черно – золотая птица отлетела, наткнувшись на мачту. Советник Императора целился когтями в шею огненной птицы, они сцепились.

– Огонь! – опомнился Ярош.

Теперь ядра ударили в борт, пробив две дыры, – одно ядро разбило штурвал, усыпав Феофана и Асану Санарин щепками. Министр и имперский капитан вовремя успели пригнуться.

Вражеский корабль потерял управление, но зачарованный ветер толкал его дальше. Пришел в чувство Странник, всадил когти в Химеру, и, подхватив раненную Феникс, полетел к пиратскому кораблю.

– Уймите этот ветер! – но Юран и Анна – Лусия уже колдовали. – Огонь!

Залпы прозвучали одновременно. На имперском фрегате затрещала сломанная фок – мачта, вывернулась из паза, запутавшись в парусах. «Диаманте» повезло больше: ей только разбило борт, но высоко от воды.

Странник и Феникс упали на палубу, превратившись в людей. Феникс истекала кровью, на бледной щеке давнего кровоточила царапина. Лаура, Катерина и Макс бросились к ним, чтобы отвести к Зорин, которая была у пиратов вместо лекаря.

Вражеский корабль замедлял движение, теряя ветер. Солдаты выстрелили, но пули осыпались, отбитые чарами пиратов.

– Стреляйте, будьте вы прокляты! – Асана Санарин плела заклятье.

Юран отступил, у него не хватало сил держать прозрачный щит. Уже было видно глаза солдат, все стеклянные и пустые.

– Ярош!

– Еще немного!

– Без жалости! Они обречены! На абордаж!.. – как заклятье, произносила София.

Опомнился советник Императора, встал за своим капитаном. На белой одежде не видно крови, но почему‑то казалось, что Страннику все‑таки удалось легко ранить его.

Корабли были достаточно близко. Ярош, София и Анна – Лусия первыми спрыгнули на палубу имперского корабля. Кровь брызнула от клинка Анны – Лусии, когда она пронзила тело солдата, замахнувшегося на нее. За пиратскими капитанами среди врагов оказались Марен, Киш, Айлан, Юран, Ричард и Жан – Поль, сразу ввязавшись в бой. Юран и Айлан подкрепляли удары заклятьями. Ричард и Жан – Поль просто безжалостно рубили врагов.

Но и солдаты не дремали, кое‑кто перепрыгнул на пиратский корабль, когда борта сблизились. Берн и Владимир стреляли. Герда и Мариан, переглянувшись, бросились к врагам, чтобы померяться мастерством. Но такой страсти, как в карих глазах королевы, у Мариан не было. Козырь, Меченый, Олег и Дэниэл прикрывали их.

– Помоги! – Макс донес Феникс к Зорин уже без сознания.

Феникс застонала от боли.

– Снова советник Императора… Положим ее здесь. Лаура, помоги… столько крови… – Зорин растерялась.

Макс опустил Феникс на стол.

– Что мне делать? – Лаура сама остолбенела.

– Кровотечение останови, ты же колдунья! – прикрикнула на нее Зорин.

Но дрожащая Лаура не могла выговорить заклятье, как следует.

– Не поможет, – к ним слетела фея, рассыпая красную пыль. – Она не человек. Она огонь, но и я огонь тоже.

Фея кружила над раненой, засыпая ее пылью, благодаря которой кровь Феникс сворачивалась, берясь коркой. Но это лишь ненадолго отдаляло смерть женщины, один из когтей Химеры пропорол красавице шею. Пламя, сегодня постоянно подсвечивающее ее черные волосы, тускнело.

Отбившись, София попробовала подстрелить Химеру, взлетевшую на мачту, как только Ярош оказался на палубе. Выстрел. Еще. Еще! Но не попала.

– Зараза!

– Осторожно, София! – Киш отклонила лезвие, предназначавшееся шее пиратки.

– Благодарю! – София дралась с солдатом, позарившимся на ее жизнь.

В руку Ричарда влетел еще один клинок, он снова дрался двумя руками.

Ярош остановился возле мачты, где сидела Химера.

– Спускайся! Я вызываю тебя на поединок!

– Нет, пират! Я тебя вызову, когда захочу, – рассмеялся советник Императора. – Лети сюда, Сокол, поговорим.

– Оставайся здесь, министр, – Асана Санарин, обнажив оружие, спрыгнула в гущу драки.

– Э нет, дорогая, – Феофан, поморщившись, вырвал щепку, вонзившуюся ему в предплечье. – Все на пиратский корабль! Никого не щадить!

Часть солдат бросилась исполнять приказ министра. Двое подбежали к Хедину и Гунтеру, встретившими их заклятьями. Но чары не вредили имперским солдатам. В руке Хедина появился сияющий клинок.

– Будь ты проклят, Феофан! Чтоб ты окаменел! – Олег выстрелил в министра, и промахнулся.

– Берегись, Сокол!

Капитан пригнулся, и клинок Ричарда пронзил солдата, едва не воспользовавшегося невнимательностью Яроша. Химера взлетела, мачта качнулась, падая.

Софию ударило канатом. Она не удержалась на ногах. Юран вовремя оказался рядом, спася потерявшую сознание пиратку от вражеских лезвий. Анна – Лусия и Киш отступали к ним. Из плеча Киш текла кровь, рука не слушалась. Юран был сильно ранен, он хрипло дышал, но оружие не опускал.

Ярош сошелся с Асаной Санарин. В мастерстве они были равны, но женщина в белых одеждах еще не устала, кровь на ней была только чужая, да и шторм не вымотал имперского капитана. Но Ярошу удалось задеть противника. Женщина зашипела, темные глаза осветились чарами.

– Чего ты боишься, пират? Боишься, – она ударила, но Сокол отбил удар, сам едва не получив рану от кинжала, неожиданно выхваченного из‑за отворота сапога Асаной Санарин.

– Не твое дело, колдунья! – Ярош выбил кинжал из ее руки, тот воткнулся в палубу.

– Ты боишься прошлого, пират! – женские губы шептали заклятья, слали видения.

Ярош неосознанно закрыл глаза рукой, защищаясь от видений.

– Асана Санарин! – в женщину золотой птицей летело заклятье, пущенное Айланом.

Женщина отрубила сияющей птице голову, но золотая кровь брызнула на нее, окрасив белую капитанскую одежду темными пятнами. Отвлекшись на атаку, чародейка оставила собственное заклятье.

– Варн? – удивилась она. – Или какое Имя ты получил за предательство?

Ее заклятье звездой полетело в Айлана, но он легко отбил угасающую верткую звезду. Асана Санарин вскрикнула, темные пятна жгли ее, будто кислотой.

– Не колдуй больше, Асана. Ярош, она твоя, – Айлан отступил, освобождая им пространство.

Солдат подстерег Гунтера, когда тот отвернулся, и прыгнул парню на спину, пытаясь перерезать горло. Заклятье Хедина сбило бездушного с ног, тот извивался от боли, хватаясь за глаза, выжженные чарами кудрявого парня. Но Гунтер тоже упал, нож только черкнул его по шее, соскользнув. Кровь с лезвия попала на рисунок Ричарда, но еще не коснулась линий.

– Нет, – Хедин решал лишь мгновение, что ему дороже: молодой колдун с Тортуги или заклятье графа.

Хедин бросился к Гунтеру.

– Держись, друг, – Хедин колдовал, хотя сил почти не осталось ни для помощи, ни для собственной защиты.

Но враги не мешкали. Имперский солдат замахнулся, чтобы убить хотя бы одного врага, и упал, пронзенный черным лезвием. Хедин поднял на спасителя взгляд, тусклый от переутомления.

В фигуре темноволосого высокого человека он узнал Харуна, который, не оборачиваясь, убил еще одного нападающего едва заметным быстрым движением будто сотканного из мрака меча.

– Осторожнее, Хедин. Будет досадно, если вы сегодня погибнете, так ничего и не достигнув в своей такой недолгой жизни, – с насмешкой промолвил давний.

Кровь повредила рисунок, он вспыхнул и выгорел, превратившись в черную жидкость, впитавшуюся в деревянные доски палубы. Харуна рядом уже не было – давний народ никому не собирался становиться хранителем.

Химера опустилась на палубу пиратского корабля прямо перед Мариан. Меч убитого пираткой солдата влетел в руку черноволосого колдуна, в которого превратился советник Императора. Они сражались, оба с улыбкой, мстя за прошлое. Мариан отдавала поединку всю себя, не жалея подаренной новой жизни.

– Считаешь, если от проклятья освободилась, то и от клятвы тоже?

Рука Химеры превратилась в крыло, из которого вылетели металлические когти – лезвия, оставив четыре длинные глубокие раны на теле Мариан. Пиратка согнулась от боли, выпустив саблю.

– Нет… – прошептала Роксана, наблюдавшая за поединком через щель в дверях каюты.

Девочка вихрем бросилась в угол, где спрятала свое оружие, и еще быстрее вернулась к двери, открывая ее.

Вскочили Рита и Юрий. Удивленно глянул на подругу Тимур. Дым спрятал лицо в юбке Надежды. Полина и Ласточка сидели, обнявшись от страха.

– Роксана, нет!

– Капитан приказал!

Прозвучали вместе возмущенные голоса родителей.

– Химера убьет Мариан! Я должна там быть! Не мешайте! – Роксана распахнула дверь, толкнув отца, пытавшегося ее задержать.

Удар когтей Химеры, который должна была получить Мариан, пришелся по лезвию Роксаны. Но от сильного удара девочка выпустила оружие. Сабля отлетела в воду.

– Смело и глупо, дитя, – советник Императора заинтересованно глянул на нее.

Грянули два выстрела. Пистолеты дымились в руках Бенедикта и Катерины. Но пули срикошетили от крыльев Химеры. Одна попала в мачту, другая – в Итану, тяжело ранив женщину.

– Так кого из вас первым жизни лишить? – злорадно спрашивал советник Императора.

Дэниэл бросил оружие, у него на глаза навернулись слезы.

– Я убил человека, – скулил юноша.

– Приди в себя, дурак! – Берн прикрыл парня, сам приняв удар, который ему не предназначался.

По руке мужчины текла кровь. Дэниэл поднял оружие, не утерев слез.

– Итана! – Тайра бросила саблю, подхватив подругу.

Два солдата направили на них пистолеты. Дочь колдуна, потерявшая чары, отвернулась, чтобы не видеть свою смерть.

Ярош и Асана Санарин сражались, изматывая друг друга. Но женщине не везло, она перецепилась, отступая, и пират пронзил ее саблей. Рядом с черными на белой ткани расцветали и багровые цветы, такие же огненные, как и пламенеющие в насланных ею жутких видениях…

Асана Санарин упала. Ярош замахнулся, чтобы добить врага, но в последнее мгновение рубанул по дереву, где лежали ее темные волосы.

– Ты будешь умирать долго, пока из тебя не вытечет вся кровь, колдунья, – злорадно пообещал Ярош. – Такие раны даже чары не лечат.

Асана Санарин выпустила воздух сквозь зубы, чтобы не застонать.

– Добей ее, капитан, – рядом оказался Айлан. – У командиров глаза не пустые. Ты призывал к милосердию.

Ярош обернулся к нему, и серые глаза капитана полыхнули такой злобой, что Айлан невольно отступил.

– Если тебе ее жаль, сам подари врагу смерть, – Ярош ухмыльнулся. – Где там наш драгоценный министр? Нужно с этим заканчивать.

Ярош побежал к капитанскому мостику, походя отбиваясь от имперских солдат.

– Сделай, как он сказал, Варн, – прошептала женщина. – Или боишься?

Айлан присел подле нее.

– Ты тоже мне задолжала, Асана. Ты подговорила друзей, чтобы соблазнили кого‑то нарушить запрет.

Женщина закашлялась, лишь сейчас стало видно, насколько она молода.

– Ты бы не пошел на площадь, если бы сам этого не хотел.

Юрий и Рита выбежали следом за Роксаной, но между ними и подругой оказались Тайра, Итана и солдаты. Дети подняли оружие погибших в тот миг, когда солдаты нацелили пистолеты на женщин, и, не раздумывая, напали на врагов.

«Если не убили за первые двадцать секунд, то Айлан успел нас хорошо научить», – подумалось Рите, когда она отбила удар вражеской сабли почти возле самого сердца.

Берн выстрелил в канат, держащий черный парус, и попал. С трудом зажав рану, из которой лилась кровь – чужое лезвие перебило ему вену. Берн осел на палубу.

А парус падал черной тучей, накрывая раненную Мариан, Роксану и Химеру. Девочка бросилась на палубу, а советника Императора парус ударил по спине, сбивая с ног.

Ярош добрался до капитанского мостика, сбросив человека, ставшего перед ним на ступенях. Феофан попятился от покрытого кровью пирата, направив на него меч. Но страх был сильнее желания убивать собственными руками.

Сокол первым ударом выбил оружие из слабых от страха рук врага и, схватив его, приставил лезвие сабли к горлу. Одно движение – и голова министра покатится.

– Прикажи сложить оружие, Феофан! – прошептал пиратский капитан. – Для тебя все кончено, министр.

– Сложить оружие! Это приказ! – испуганно крикнул министр.

– Не слушайте его! Смерть пиратам! – советник Императора выбрался из‑под черного паруса.

Ярош сильнее сжал раненное предплечье Феофана. Тот закусил губу, чтобы не вскрикнуть.

– Сложить оружие! – крикнул Ярош. – Я убью министра!

Солдаты нехотя опускали оружие на доски палуб обоих кораблей. Советник Императора взлетел к небу, в котором растворялись полупрозрачные тучи, открывая солнце и синеву.

Бенедикт выстрелил, но попал не в белую тень, а в светло – серый имперский флаг. Причудливой птицей флаг спланировал на воду.

Глава 18. Приговоренные к смерти

Пленных имперских солдат и Феофана перевели на «Диаманту», где Ярош передал их Юрану. Принц связал министру руки, но сначала сорвал с Феофана рубиновый знак власти и бросил звезду в море.

Хотя Юран был ранен, но оставался властным. Феофан опустил взгляд, он не мог сейчас невозмутимо смотреть врагу в лицо.

Роксана вылезла из‑под паруса, позвала жестом Анну – Лусию. Пиратка подбежала к раненной Мариан. Над кораблем развевался красный флаг – не кусок ткани, которым повязывала голову девочка, а настоящее живое пламя, будто просвечивающее сквозь полотнище.

Гунтер пришел в себя. Возле него сидел Хедин, как подле брата, которого у него никогда не было.

– Что же ты так, друг? Родился на Тортуге, а драться не научился? – тихо спросил кудрявый парень.

Гунтер слабо улыбнулся.

– Презирал я их всех. Зря… Попрощаемся, друг? – его голос был почти неслышен.

Лаура остановилась возле них, не в силах идти дальше, понимая, что им для прощания не нужны свидетели.

– Нет, – рьяно возразил Хедин, вставая. – Нет, держись!

Он огляделся в поисках кого‑то.

Ян Сорель, Константин, Алексей, Серж, Иза и женщина, которую подобрали в море, прятались в трюме, забравшись на кучу рухляди, чтобы не мочить ноги в темной воде. Серж прислушался.

– Слышите?

– Что? – не понял Константин.

– Тихо, – откликнулся Ян Сорель. – Неужели все закончилось?

– А кто победил? – задрожала Иза в объятьях Сержа.

– Выйдем? – но Сержу никто не ответил, не отваживаясь взять на себя такую ответственность.

Родители Роксаны вышли из каюты, сразу за ними на воздух выскользнула Ласточка, мгновенно оказавшись возле Итаны, от боли потерявшей сознание.

– Юрий! – позвал мальчика Хедин.

Юрий оглянулся, несколько шагов не дойдя до Роксаны, стоящей на коленях подле Мариан, с которой они вместе с Анной – Лусией и Марен стянули парус.

– Юрий… – задохнулся от неуверенности Хедин. – Ваши огоньки. Я слышал, что они лечат даже смертельные раны. Зажги огонек, Юрий!

Роксана поднялась, заинтересованно слушая их. На ладони Юрия рождалось пламя, но необычное, ярко – изумрудное, как сочная трава.

– Я никогда его таким не видел, – удивился мальчик.

– Пойдем со мной! – Хедин потянул его за собой.

А Роксана уже бежала к Ласточке, прося и ее позвать свой огонь. Пламя Ласточки стало такого же необычайного насыщенного зеленого цвета.

Рана Итаны исчезала на глазах, гадалка со стоном пошевелилась. Тайра обняла подругу, помогая сесть.

Дым сам увидел, что делает девочка, только его пламя почему‑то получилось маленьким и немного тусклым, словно мальчику было жаль им делиться. Но именно под его светом затягивались глубокие порезы от когтей Химеры на груди Мариан.

Ярош смотрел на обезоруженных врагов: глаза пусты, в них не было даже страха или ненависти. Кто‑то еще молод, кто‑то разменял четвертый десяток. Один совсем юный, еще подросток, у другого взгляд как у верного пса, преданность которому привили с детства. Не жаль его…

Солдаты перевязали рану Асаны Санарин рукавом от ее капитанской одежды, с другого еще не сошли темные следы заклятья Айлана. Одна из лучших выпускниц Имперской Звездной школы с ненавистью и усмешкой наблюдала за пиратским капитаном.

Ярош повернулся к команде, прося совета. В этот раз у него почему‑то не было решимости отдать приказ самому.

Герда и Ричард стояли рядом, они еще не вложили оружие в ножны. Анна – Лусия застыла справа от Жан – Поля. Макс, Владимир, Дэниэл и Олег держались вместе. Меченый и Козырь охраняли министра. С помощью Марен и Тайры поднялась гадалка. Бенедикт отвел Юрана к Ласточке и Димону, чей свет лечил Киш и Берна.

Доброта и милосердие… И ни следа жестокости, обычно отражающейся на лицах победителей.

– Ваш корабль утонет, но вы можете сохранить жизнь, – сказал Ярош, поворачиваясь к пленным. – Если вы сядете в лодку и поплывете на север, найдете остров, – он закрыл компас, указавший направление для врагов. – Остров безлюдный. Сил добраться туда вам хватит…

Имперский корабль постепенно набирал через пробоины воду, но казалось, что Море не спешит забрать его, как давно желанный трофей.

Ярош подошел к Анне – Лусие.

– Можешь позвать небольшой дождик, чтобы кровь смыло? – спросил капитан.

– Я звала. Дождь будет. Море обещало.

София стояла на носу корабля, тоже разговаривая с Морем, она распустила длинные шелковистые волосы, похожая сейчас на юную русалочку. София просила попутный ветер.

Дождь начал накрапывать, как только смерклось. Покалеченный корабль потерял скорость и двигался очень медленно, часть парусов была порвана, и лохмотья беспомощно хлопали на ветру.

Хедин вышел на палубу, огляделся. На вахте было двое – Ричард и Харун, но стояли они далеко друг от друга. Чародей подошел к давнему.

– Я искал тебя, Харун…

Хедин провел рукой по фальшборту, кончики пальцев, будто иголочками, кололо болью: кораблю тоже сегодня пришлось не сладко. Харун обернулся к парню, его руки окутывало едва заметное сияние, а отзвуки древнего мелодичного языка давнего народа еще не померкли. Но о чем он мог разговаривать с кораблем в отсутствии на палубе капитана?..

– Иногда помощь нужна не только людям, но и кораблям. Чародейство исцеляет кровавые раны, но если они слишком глубокие, их лечат только сочувствие и понимание, – сияние на ладонях Харуна исчезало.

– Давний народ ничего не делает без собственной на то выгоды, – глядя в глаза давнему, немного высокомерно возразил Хедин. – Ты спас мне жизнь во время боя. Я не привык быть кому‑то благодарным.

Харун весело засмеялся, обратив взгляд к небу, а потом пронзительного взглянул на чародея. Из темных глаз давнего на парня смотрела сама глубина.

– Правильно, Хедин, во время боя ты не привык думать о других. Ты всегда защищал только себя. Это правильно, ведь тогда спасутся и победят больше воинов. Странно было вступиться за кого‑то, правда?

Давний зловеще улыбался. Хедин едва сдержался, чтобы не отступить.

– Ты ничего обо мне не знаешь, Харун…

– Да неужели?.. – давний коснулся ворота его черной рубашки. – Для своего возраста ты многого достиг, Хедин, значительно больше, чем твои сверстники. Так было всегда, и ты тоже к этому привык. За храбрость одаривают оружием, а за победу над врагами – тем, что будет напоминать об их звездах, столкнутых с небесных дорог скоропостижной смертью. Подарок Императора всегда с тобой, его не спрячешь от взглядов давнего народа. Если о нем узнают пиратские капитаны, не жди от них пощады.

– Ты стремишься меня запугать? Не выйдет, – голос Хедина был на удивление спокойным: когда речь не шла о благодарности, он знал, как вести себя, и угрозы молодого колдуна не смущали.

– Не стремлюсь, – глаза Харуна теплели, словно он на короткое время выдал себя настоящего. – Ты сильный чародей, но слишком увлекаешься, любуешься собой, во время боя это недопустимо. Я понимаю тебя, ибо этот порок свойственен и давнему народу. Мы слишком долго учились его преодолевать.

Харун сказал много, но еще больше молодой колдун прочитал меж словами, ведь давний не таился от него. По крайней мере, так казалось…

– Почему никто из давнего народа не пришел на зов Гайяра? Почему не откликнулись на наши голоса, когда мы с такой надеждой звали вас в Элигер? – с горечью спросил Хедин. – Если бы кто‑то из давнего народа тогда находился рядом с нами, все было бы иначе!

Харун отвел взгляд, и теперь вряд ли кто‑то из живущих на этом свете смог бы сказать наверняка, что у него на сердце.

– Мы не могли прийти. Никто из давнего народа. Тот, кто стоял рядом с Императором, когда ты присягал ему на верность, – могущественный и опасный враг. Он непобедим в поединках, но по – настоящему силен в создании коварных ловушек, в которые способен заманить кого угодно. Да, Хедин, все было бы иначе, если бы давний народ пришел на зов Гайяра.

Он медленно провел рукой по теплому дереву фальшборта, и чародей понял, что Харун очень любит корабли. «Диаманта», ощущая это, отвечает на искренние чувства взаимностью.

Но давний криво усмехнулся, и очарование исчезло. Ночь уходит, она была холодна и опасна, ведь никто не поручится, что утром их не ждет новая беда или замысловатая ловушка.

– Но мы на корабле с черными парусами. И ты… И я… И другие… Слуги Империи, пиратские капитаны и давний народ… У каждого из нас есть прошлое, частью которого можно гордиться, а часть стоит скрывать. Мы были непримиримыми врагами друг другу, но наш сегодняшний день пока общий. Это нас и объединяет на пиратском корабле, – он снова с насмешкой посмотрел на молодого колдуна. – Иди, Хедин, не стоит долго разговаривать с давними – мы любим околдовывать людей. Если ты подчинишься моей воле, будешь жалеть об этом до конца жизни.

Хедин почтительно склонил голову в знак согласия и благодарности за разговор, а потом оглянулся, почувствовав на себе чужой взгляд. На них с завистью смотрел Ричард. Чародею вспомнилось, что граф Элигерский сторонится давнего народа после приключения на острове, которое едва не погубило его.

– Я не выполнил твой приказ, не сохранил рисунок, – Хедин подошел к Ричарду.

– Правда? – улыбнулся тот в ответ. – Пойдем, узнаем, почему мы все этого не почувствовали.

Вдвоем они пришли на то место, где колдун углем начертил полукруг с лучами. Граф присел, держа фонарь, провел ладонью над досками, озарившимися рисунком, исчезающим почти сразу за тенью его руки.

– Вы омыли его чародейской кровью, придав небывалую силу, – немного удивленно объяснил бывший пиратский капитан. – Разрешение стало настоящим. Теперь этот корабль и есть позволение, необходимое, чтобы забирать жизнь имперских солдат, полностью отдавших зверю свои души. И каждый, ступивший на палубу, получит это разрешение на все времена.

К ним неслышно подошла Киш.

– Ричард, тебя зовут. Они ждут в каюте.

Граф поднялся, посмотрев на Хедина, отдал ему фонарь, полный золотого огня, и, грустно усмехнувшись, ушел. Хедин провожал колдуна взглядом: вероятно, для графа ничего хорошего этот разговор не предвещал.

Часть прошлого, которое стоит скрывать… Об этом откровенно сказал ему давний, а еще раньше намекнул капитан Ярош, предлагая насильно не раскрывать чужие тайны. Кроме детей и тех, кто не дрался с имперскими солдатами, у каждого на этом корабле есть свое темное и жестокое прошлое.

Почему‑то размышляя об этом, Хедин мысленно пожелал, чтобы Ричард поскорее вернулся из капитанской каюты.

Из тьмы выныривали звезды. Легкий ветерок вел пиратский корабль к берегу, где команда сможет починить мачту и подлатать паруса.

Феофан сидел на бочке, руки ему освободили. По приказу капитана министра никто не трогал, с ним даже не заговаривали. Когда лодка с солдатами и Асаной Санарин скрылась за горизонтом, Ярош молча перерезал веревку, которой Юран связал министра. Феофан видел среди пиратов Олега с Эсмин, видел Марен и графа Ричарда, а еще того кудрявого парня, которого должен был наказать за предательство и заговор против Императора и казнить на площади вместе с собственным учителем. А еще здесь было много детей, большинство из которых могли колдовать. Каких же разных людей позвал в путешествие корабль с черными парусами…

Его убьют, несомненно. Не сегодня, позже, когда пиратская команда придет в себя после боя и пожелает мести и развлечения. За поражения платят кровью, а за великие поражения большой кровью. Таких заложников не отпускают ни за какой выкуп, ведь они – символы этой бесконечной войны, как и сам корабль с черными парусами.

Хотя он может воспользоваться случаем и прыгнуть за борт, в темные воды, отдавшись на милость волн. Это не спасение, до любого берега очень далеко, и морская бездна станет могилой имперского министра. Возможно, это такое же снисхождение, как лодка для умирающего имперского капитана и горстки солдат, переживших бой, – не ждать смерти, а самому позвать ее для себя.

Феофан коснулся ноющей болью раны, рука немела и плохо двигалась. Нет, корабль идет медленно, а он далеко не отплывет. Отсутствие заложника быстро заметят, его выловят из воды и вернут, а тогда будет еще хуже. Развлекаться победители начали тогда, когда пиратский капитан освободил его руки.

Вот только неужели и дети на этом корабле будут радоваться его казни?..

К погруженному в размышления министру подошла Ласточка.

– У тебя кровь на руке, – таинственно сказала девочка, и в ее сложенных ладошках родилось изумрудное пламя.

Ноющая боль отпускала, министр пошевелил похолодевшими пальцами, чувствуя, как они теплеют. Ласточка дунула на огонь, гася изумрудное пламя.

Накрапывал мелкий дождик, его капли тоже были теплыми.

– Благодарю тебя, – сказал министр.

Ласточка рассмеялась и убежала, будто от его благодарности.

Детский смех эхом отозвался в сердце Феофана. Так смеялась его родная дочка, когда была в таком возрасте. А потом она выросла, незаметно превратившись в красивую девушку, внешне очень похожую на мать.

Он любил дочь, она была его единственным утешением, когда после очередной ссоры исчезла жена. Мария очень изменилась с тех пор, как он занял высокий пост, она хотела денег и развлечений, которые с каждым днем становились все более опасными, и одно оказалось последним.