Текст книги "Девушка моего шефа"

Автор книги: Наталья Калинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Она сделала еще один шаг и замерла в метре от меня. Меня обдало ароматом ее роскошных волос.

– В последнее время у меня развилось косоглазие.

Я тут же прикусил язык, но, похоже, поезд уже ушел.

Она резко развернулась и зашагала прочь. Потом побежала. Я догнал ее возле крыльца.

– Я превратился в робота, – сказал я, робко касаясь ее холодного плеча. – Такое, думаю, невозможно простить.

Она стиснула зубы и замотала головой.

– Прощения должна просить я.

– Это не женское дело.

– Ну и дурак. – Полина глянула на меня по-настоящему сердито. – Потому у нас с тобой ничего не получилось.

В хибаре не было электричества. Я нашел керосиновую лампу и вынес ее на крохотную верандочку, где с трудом умещались два стула и узкий, как лавка, стол. Мы молча поужинали сэндвичами, которые запивали кока-колой. Остатки еды Полина сложила в сумку-холодильник, которую мы привезли с собой.

– Можно все переиграть, – сказала она, закуривая сигарету.

– Можно.

– Если хочешь, я буду только с тобой.

– Хочу.

– Но ты снова начнешь пить!

– Начну.

Она с размаху хватила кулаком по столу. Лампа покачнулась и упала на пол. Раздался звон стекла и завоняло керосином.

Я думал, сейчас вспыхнет пожар.

– Пошли отсюда. – Я схватил ее за руку. – Сгореть заживо не самая приятная смерть.

– Метис, почему ты оказался еще наивней меня? – спросила она, когда мы вышли наружу.

– В смысле?

– Не притворяйся. – Она высвободила свою руку. Мы стояли рядом, но не касаясь друг друга. – Даже я знаю, что за любовь нужно бороться.

– Скучно. И не вижу никакого смысла.

– Ты оказался тонкошкурым, – прошептала она. – Я догадалась об этом слишком поздно.

Я пожал плечами. Я не был расположен к душевным разговорам.

– Метис, как ты думаешь, что с нами будет? – спросила Полина, обращаясь уже к неспокойному океану. – Скажи что-нибудь. Только не молчи.

– Я не молчу.

– Неужели нельзя начать все сначала?

Я невольно вспомнил нашу первую встречу, две недели, промелькнувшие как один миг. Мы жили в ожидании чуда. Почему же оно не случилось?

– Чудес на свете не бывает, – тихо сказал я.

– А я хочу, чтоб они были. И я верю в них. Метис, ты ведь тоже романтик. Не притворяйся, будто тебе давно все по фигу.

В тот момент мне на самом деле все было по фигу. Очень хотелось выпить, но я знал, что, кроме банок с кока-колой, в сумке-холодильнике нет ничего взбадривающего.

– Я не умею притворяться. Может, это моя главная беда.

– Значит, ты на самом деле меня разлюбил.

Я неопределенно хмыкнул.

– Ты первый мне изменил.

– Смотря что называть изменой.

В ту минуту я готов был отдать правую руку за стаканчик водки или виски.

– Я поняла тебя. Прости.

– Все-таки виноват был я.

Я знал, что не должен был это говорить. Но в тот момент мне на самом деле все было по фигу.

– Ты настоящий голубой. Жаль, что ты не родился женщиной.

Она медленно побрела к океану. Я вернулся в дом. Здесь воняло, как в лавке керосинщика. Я распахнул окна и двери и завалился на кровать. Теперь я был готов отдать обе руки за стакан самого паршивого самогона.

Океан шумел все сильней и сильней. Этот шум нагонял на меня беспробудную тоску. Постепенно я забылся тяжелым сном.

Я слышал, как она поднимается по ступенькам крыльца, но подумал, что это мне снится. Когда она села на край кровати и положила руку мне на грудь, я уже окончательно был уверен в том, что вижу сон. Или же сумел убедить себя в этом. Она целовала меня в губы, щеки, волосы, а мне не хотелось шевелиться. Мне было хорошо. И в то же время мне все было по фигу.

Потом она стащила с меня шорты и майку и улеглась сверху. Кровать была узкая и скрипучая. Полина вытворяла со мной такое, что может присниться разве что подростку, насмотревшемуся порнофильмов. Я не сопротивлялся. Я воспринимал ее ласки пассивно, хотя мне было очень хорошо.

Потом, когда она затихла и, кажется, уснула, уткнувшись носом в стенку, я встал и вышел наружу. Океан ревел и бесновался. До меня долетали мелкие брызги воды. Правда, возможно, это моросил дождик.

Я быстро продрог и вернулся в дом, где хозяйничали промозглые сквозняки. Обратил внимание на узкую дверь в коридоре. Она была не заперта.

Это оказался чулан со всяким хламом. Я нащупал цилиндр фонарика. С его помощью я отыскал ветхое одеяло, в которое с наслаждением завернулся.

И тут я увидел ее.

Это была пол-литровая бутылка, в которой плескалась прозрачная жидкость. Я сделал жадный глоток. Джин приятно обжег внутренности, мгновенно расслабил мышцы. Я устроился на крыльце, где было относительно тихо. Потягивал джин и любовался молниями, безостановочно прошивающими небо грубыми корявыми стежками. Из-за рева океана не было слышно грома, а потому гроза казалась ненастоящей.

Бутылка опустела, и я заснул на полу, натянув на голову одеяло. Мне снились сны…

Это были отдельные новеллы, но действующие лица в них оставались неизменными. Их было трое: Лев, Полина и я. В одной их этих снов-новелл я раскачивал лодку, в которой Лев с Полиной занимались любовью. Я делал это по приказу Льва, который стонал от наслаждения в такт моим движениям. Полина делала мне какие-то знаки – похоже, она хотела, чтоб я перестал раскачивать лодку. Но мне доставляло удовольствие ублажать Льва.

В другом сне я ехал на мотоцикле, стоя в седле. Я был абсолютно голый, и люди по бокам дороги что-то кричали и хлопали в ладоши. Потом я взлетел в воздух и, пролетев через огненную окружность, очутился в объятиях Полины. У нее были короткие черные волосы и густые загнутые кверху усы. От нее разило водкой. Мы упали в пыль, а Лев хлестал нас плетью, после стал пинать ногами. Мне все больше и больше хотелось заниматься любовью с девушкой с усами, которая, как я знал, была Полиной.

– Какая же ты сволочь! Грязная, вонючая…

Ее голос потонул в реве океана. Это уже был не сон.

Я сжался в комок и стиснул зубы. Полина колотила меня пятками, потом какой-то тонкой палкой. Так продолжалось несколько минут. Внезапно рев океана стих, и я больше не чувствовал никакой боли.

…Теперь я лежал на узкой жесткой кровати. Во рту было сухо и горько. Я чувствовал себя свиньей. Грязной, вонючей, безвольной и так далее.

Я смотрел на экран монитора. Я видел, как наш самолет оторвался от взлетной полосы, обрывающейся над водой. Безмятежно бирюзовая гладь океана на экране казалась еще ярче, чем в реальности. Наш «Боинг» стремительно набирал высоту.

Полина сидела через проход от меня. На ней были темные очки и тот самый парик, который я обнаружил в туалетном столике ее комнаты в «Лесной розе». Губы она накрасила вызывающе красно и очень жирно. На нее пялились все без исключения мужчины.

Я задремал под беседу моих соседей – пожилой пары из Дублина, которые после отдыха в тропиках ехали во Франкфурт-на-Майне навестить друзей. Обоих буквально распирало от восторга и впечатлений.

Когда я проснулся, кресло Полины оказалось пустым. Наш самолет приближался к Евразийскому материку, о чем самым подробным образом сообщал экран над моей головой. Я вытянул затекшие ноги и решил размяться. Вокруг было сонное царство: тот же экран сообщал, что время – два пятнадцать ночи по Гринвичу.

В салоне для курящих было несколько оживленней, хотя и здесь царил полумрак. Я услышал знакомый журчащий смех. Посмотрел туда, откуда он доносился. Полина сидела в последнем ряду слева, положив ноги на колени какого-то парня.

– Привет, папочка, – сказала она и помахала мне рукой. – Присаживайся к нам.

Парень уже протягивал мне пачку «Честерфилда». Я взял сигарету и сел в свободное кресло рядом с ними. Полина щелкнула у меня под носом зажигалкой.

– Это мой папочка, – сказала она, обращаясь к парню. – Папуля, а это Алвес. Представляешь, он отдыхал в «Сан-Суси». Помнишь, мы как-то ходили туда на дискотеку. Он говорит, что узнал меня, хоть я и изменила прическу.

Она расхохоталась, запрокинув голову.

– Добрый вечер, – сказал парень на ломаном английском. – У вас очень красивая дочка. Вы не будете возражать, если я немного поухаживаю за ней?

– Ни в коем случае, – заверил я этого Алвеса. – Только имейте в виду: Полли очень непостоянная особа.

Они дружно рассмеялись, и Полина еще удобней устроила свои обтянутые узкими джинсами ноги на коленях у Алвеса.

– Папочка, Алвес собирается пригласить меня к себе в гости. Он живет в Пальма-де-Мальорка. Ты, надеюсь, не будешь против?

– Мы посоветуемся с дедушкой Максом. Я постараюсь убедить его отпустить тебя в гости к Алвесу.

Я видел, что Полина крепко стиснула кулаки.

– Вы говорите по-испански? – неожиданно поинтересовался у меня Алвес.

– Да. Но моя дочка не говорит.

– Это к лучшему. – Он покосился на притихшую вдруг Полину. – Понимаю, это не мое дело, но… Словом, у нас в Испании несколько иные нравы, чем у вас в Англии. Понимаете, у нас католическая страна. Мне неловко сказать ей, но со мной летят друзья, и они могут рассказать моим родителям, что девушка положила мне на колени ноги.

– Что он сказал? Переведи, – потребовала Полина.

– Он просил у меня разрешения посадить тебя к себе на колени.

– Мог бы сказать это по-английски. Ты разрешишь, папочка?

Я пожал плечами и направился в туалет. Когда я вышел оттуда, кресла в заднем ряду были пустые.

Я не знаю, где сидела Полина остаток пути, – в самолете было много свободных мест. Мы встретились уже во Франкфурте, возле трапа.

– Ненавижу, – прошептала она, глядя куда-то мимо меня. – Старый безработный клоун.

– Ошибаешься. Мне дали работу переводчика в цирке.

Она скривилась от злости и бросилась к автобусу. Те два часа, что были между нашими самолетами, Полина ходила по магазинам, обрастая полиэтиленовыми сумками. Я сидел в баре и пил джин с тоником. Пока наконец не понял, что готов к этому звонку.

– Кто там еще? – услышал я раздраженный голос Льва.

– Какой-то господин Сори, [2]2
  Виноватый (англ.).


[Закрыть]– пролепетала секретарша. – Из Франкфурта-на-Майне. Говорит по-русски.

– Да, – ухнуло в моем ухе.

Пришлось призвать на помощь всю мою храбрость, чтобы произнести простое «здравствуй». На мою спину обрушился настоящий водопад пота.

– Здравствуй, – как ни в чем не бывало ответил он. – Какая у вас погода?

– Пасмурно и идет дождь.

Он довольно рассмеялся.

– А у нас солнце и ни облачка. Вы прилетаете «Люфтганзой»?

– Да. В одиннадцать вечера.

– Вещей много?

– Порядком.

– Я пришлю Костю.

– Спасибо. Послушай…

– У меня через пять минут конференция. Нужно еще кое-что просмотреть.

– Да, но…

– Костя отвезет ее домой. По пути забросит тебя. До свидания.

– Она говорит, ты пил не просыхая.

Я пожал плечами и отвернулся.

Лев сидел за рулем. За окнами желтели подмосковные березы. В машине пахло грибным лесом и сыростью.

– Ты раньше не был алкашом. Может, девчонка врет?

Он даже не взглянул в мою сторону.

– Она говорит правду.

– Не знал, что ты скиснешь от любовных неудач.

– Все сложилось слишком удачно, и я пил от скуки.

Я вздохнул. Меня тошнило от собственного юмора.

– Я был прав, когда хотел тебя женить.

– Выходит, что да.

– Она говорит, ты первый начал ей изменять. Если честно, я в это не верю.

– Это тоже правда.

– Что, там были свеженькие девчонки?

Лев слегка оживился.

– Там были старые потаскушки, лесбиянки и гомики.

– Так я тебе и поверил – вы были на одном из самых фешенебельных курортов.

– Мне все равно.

Наконец Лев удостоил меня взглядом. Я поежился.

– Не нравится мне твое настроение. Собственно говоря, что случилось?

– Ничего особенного. Если не считать того, что я увел у шефа подружку и стал ее сутенером.

Лев смеялся долго и, как мне показалось, от души.

– А что – тоже профессия. Говорят же, что деньги не пахнут.

– Они воняют.

– Не преувеличивай, старина.

Он не называл меня «стариной» со времен Афгана. Это явно означало перемену в наших отношениях. Вот только в какую сторону?..

– Я наверное должен попросить у тебя прощения, – сказал я, не отрывая взгляда от мокрого асфальта впереди.

– Допустим.

– Прости меня, Лев.

– Прощаю. Надеюсь, это послужило тебе хорошим уроком.

Он произнес это тоном проповедника. Я невольно усмехнулся.

– Думаешь, у меня есть шанс исправиться?

– Я в этом уверен. – На какую-то долю секунды он положил ладонь мне на плечо. – Ты мне еще потребуешься.

– Когда?

– Очень скоро. Наверное, ты слышал, что я начинаю избирательную кампанию.

– Поздравляю.

– Пока не с чем. Но я твердо надеюсь на успех.

Он остановился возле светофора. Я увидел в зеркальце дальнего обзора светлую «волгу», которая стала сбавлять скорость еще метров за сто пятьдесят до перекрестка. Когда она приблизилась, я разглядел две знакомые физиономии. С теми типами мне бы не хотелось встречаться даже в присутствии целого отделения милиции.

– Кто-нибудь знает про меня и Полину?

– Такое не скроешь. Тем более ты вел себя, как слон в антикварной лавке.

Лев явно остался доволен своей остротой – он рванул с места так, что у меня чуть не оторвалась голова.

– Я попал в немилость?

Я невольно оглянулся назад. Лев перехватил мой взгляд.

– Эти амбалы будут стеречь меня во время предвыборной кампании. У меня, как ты знаешь, есть враги.

– А я?

– Для тебя есть более подходящее место.

– Неужели? А я думал, мое место теперь на свалке.

– Туда успеешь. Все там будем, – философски заметил Лев.

– Слушаюсь.

Я распрямил плечи и сделал глубокий вдох.

– Так оно лучше. Тебе еще рано участвовать в собственной похоронной процессии.

– Наверняка считаешь меня неблагодарной свиньей.

– Свиньи не бывают благодарными. – Он подмигнул мне примирительно. – Это я ради красного словца.

– Понимаю. Но я… В общем, мне показалось, будто я ждал эту девчонку всю жизнь. Похоже, я ошибся.

– Ты избрал неверную тактику.

– А как бы на моем месте поступил ты?

Лев не мигая смотрел на дорогу. Похоже, он усиленно соображал.

– Во-первых, я никогда не окажусь на твоем месте. Во-вторых, не в моих привычках рисковать будущим ради сопливой девчонки. Даже если у нее такая роскошная…

Он грязно выругался.

– И все-таки?

– Я бы во всем признался шефу. И попросил бы у него совета.

Я присвистнул. И тут же больно прикусил губу.

Он покосился на меня не совсем дружелюбно.

– Помнишь Лельку Брынцалову?

Еще бы мне ее не помнить. Я обхаживал ее целый семестр. Она уже была готова лечь в мою постель, когда Лев увел ее что называется у меня из-под носа.

– До сих пор не могу понять, почему вы расстались.

– На нее положил глаз Витька Харченко. Разве ты про это не знал?

Витька был комсоргом нашего факультета. С Витькой считались даже преподаватели.

– Не знал. Если бы и знал, все равно бы не понял тебя.

– Этим мы друг от друга и отличаемся. Советую подумать над этим самым серьезным образом.

– Мы едем в «Лесную розу»? – вдруг осенило меня.

Лев даже не удосужился кивнуть.

– Она там?

На этот раз он все-таки кивнул.

– Да. Она нас ждет.

– Меня тоже?

– А почему бы и нет?

Лев глянул на меня с удивлением и укоризненно.

– Но… Собственно говоря, я был уверен, что между нами все кончено.

– Ты ошибся – все только начинается. Кстати, как здоровье твоей матери?

– В порядке. Уже передвигается по квартире.

В мое отсутствие мать сломала ногу.

– Надеюсь, через месяц ей снимут гипс.

– Да. А почему ты вдруг о ней вспомнил?

– Потому что каждая мать должна присутствовать на свадьбе собственного сына. Моя мать ради такого дела даже отложила отдых в Испании.

– Хочешь сказать, что собираешься меня женить? На Полине что ли?

– Наконец дошло. – Он рассмеялся и похлопал меня по спине. – Здорово я придумал, а?

– Она не согласится. Она ненавидит меня.

– Ошибаешься. Она хлопала в ладоши, когда я сказал ей об этом.

– Ты не Лев, а настоящий удав.

– Ну, ну, это уж слишком.

– Ты считаешь нас куклами или оловянными солдатиками.

– Разве это плохо?

– Хорошо. Но старые игрушки надоедают.

– Я консерватор по натуре. К тому же менять шило на мыло бесполезное занятие.

– Если бы можно было начать сначала…

Это вырвалось у меня криком души.

– Хватить хандрить. Все обернулось к лучшему.

Мы въехали на территорию «Лесной розы». День в день пять месяцев назад я впервые ступил на эту землю. С тех пор здесь мало что изменилось. Ну да, завяли розы, пожухла трава. Сосны остались такими же торжественными и неприступными. Я невольно позавидовал их постоянству.

– Люблю вечнозеленую растительность. – Лев подрулил к подножью лестницы, по которой уже спускались два лакея. – Я распорядился выкорчевать розы и посадить тую. Надеюсь, ты не против?

– Мне-то что? Заказываешь музыку ты.

Он окинул меня своим «взглядом на прочность». Как ни странно, я его с честью выдержал.

– Да. Но тебе придется следить, чтоб все играли строго по нотам.

Полина выглядела чудесно. Ей очень шел жакет из сурка, который она купила во Франкфурте. Она перекрасилась в платиновую блондинку и сменила цвет помады на более спокойный.

– Я нравлюсь тебе? – спросила она, когда Лев отлучился на несколько минут.

– Нет.

– Почему? – Она искренне удивилась. – Все считают, я очень похорошела.

– У меня плохой вкус.

– Неправда. Он у тебя замечательный. Она хотела сказать что-то еще, но на веранду вышел Лев.

– Вызывают на совещание. – У него был озабоченный вид. – Нет, ты остаешься, – велел он, увидев, что я приготовился встать. – Вот тебе ключ от сейфа. Звонить мне будешь по номеру два семь один и дальше прежние цифры. Проводи меня к воротам.

Когда мы шли по усыпанной хвоей дорожке, он сказал, глядя себе под ноги:

– Мариша в курсе, что ты женишься. Я сказал, девчонка совсем молоденькая и ты ничего толком про нее не знаешь.

– Это так и есть.

– Мариша велела передать тебе привет.

– Спасибо.

– Она ни о чем не догадывается. – Лев многозначительно хмыкнул. – Или прикидывается. Но это ее дело.

– Понял.

– Бабы не должны знать о нас всю подноготную. Ты хочешь что-то спросить?

Он замедлил шаги и повернул голову в мою сторону.

– Пожалуй, да. Как мне себя вести с Полиной?

– Умора. Как мужчина с женщиной, как же еще? Черт возьми, да трахни ее наконец – баба уже почти две недели без мужика.

– А ты?

– А мне зачем? У меня избирательная кампания началась. Да и у этих проклятых капиталистов столько болезней. Причем многие, я слышал, не сразу дают о себе знать. Мне сейчас ни к чему рисковать.

– А если у меня ничего не получится?

– Тоже не беда. Солдатики отдерут, если ей приспичит. Или кто-нибудь из охраны. Я, как ты заметил, сделал теткам под зад коленкой.

– Но если она станет моей женой… Я не хочу, чтоб моя жена…

– Сам за ней и следи. Любишь кататься, люби и саночки возить. Кстати, с сегодняшнего дня ты мой референт по международным вопросам. На пресс-секретаря, как мне сказали, ты не потянешь – не тот авторитет. Хотя со временем чем черт не шутит. – Усаживаясь в машину, он сказал: – До свадьбы вам придется спать в разных комнатах. Сам понимаешь – ты теперь официальное лицо. Полину переселили в твое крыло, предпоследняя дверь направо. Камеры на ночь отключают.

Я стоял в воротах и смотрел вслед быстро удалявшейся машине. Потом медленно поплелся к лестнице. Я одолевал последнюю ступеньку, кода зажурчал сотовый телефон.

– Забыл сказать самое главное. – Лев громко сопел в трубку. – Ты хорошо меня слышишь?

– Да.

– Думаю, тебе следует знать, что ты скоро станешь отцом.

– Но…

– Она уверена, что это твой ребенок.

– Может… – Я вовремя спохватился и прикусил язык. – Может, это еще не точно?

В трубке раздался удовлетворенный смех.

– Куда уж точней. Я так и знал, что ты обрадуешься.