Текст книги "Девушка моего шефа"
Автор книги: Наталья Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Наталья Калинина
Девушка моего шефа
– Ты никогда не повзрослеешь, Метис.
– Я слишком стар для этого.
– С тобой можно поговорить серьезно?
Лев удостоил меня быстрым, но внимательным взглядом. Потом его глаза снова сосредоточились на темно-серой от дождя полоске асфальта.
– Говори, – сказал я, не выдержав паузы. Мне было любопытно. Любопытство – это то, перед чем я бессилен устоять.
– Она еще совсем ребенок. И я в некоторой степени чувствую себя ее… отцом. Но это, как оказалось, не стало преградой.
Он замолчал. Он видел меня краем глаза – у Льва потрясающее боковое зрение, в чем я имел возможность неоднократно убедиться. Я попытался придать моему лицу самое обычное выражение. Внезапно Лев повернул голову.
– Почему ты не спрашиваешь, куда мы едем?
– Хозяин – барин.
– Брось. Мы с тобой в первую очередь друзья.
Я неопределенно хмыкнул. Признаться, нелегко сохранить дружеские отношения с человеком, на которого работаешь.
– Куда?
– В мой новый дом.
– Ты говорил, там только фундамент и…
– Я врал, Метис. Но ты первый, кто узнает правду. Скорее всего и последний.
– Тяжелая ответственность.
– Боишься?
Лев снова удостоил меня взглядом.
– Вдруг не справлюсь. Проболтаюсь во сне. Или под пыткой.
Он положил правую руку мне на плечо и крепко стиснул его.
– Ты мой единственный друг, Метис.
– Час от часу не легче.
– Я люблю тебя за то, что ты остался таким, каким был в юности. И в Афгане.
– Каким?
– Брось притворяться. Сам знаешь. Ты не хотел бы задать мне парочку вопросов?
– Например?
– Знает ли о ней моя жена.
– О ком?
– Ее зовут Полина.
Я молчал. Я знал: лучший способ вызвать Льва на откровенность – не задавать вопросов.
– Мариша ни о чем не догадывается. Она давно смирилась с тем, что мои выходные принадлежат только мне. Она верит, что я напишу эту книгу.
– Она будет разочарована.
– Ошибаешься. – Лев усмехнулся, обнажив крепкие желтоватые зубы. – Мариша никогда во мне не разочаруется.
– Тебе повезло с женой.
– Да. Тебе тоже пора жениться. Это делает нас спокойней и уверенней в себе.
– Полине известно, что ты спишь в двух постелях?
Лев рассмеялся и нажал на газ. Мне показалось, машина вот-вот взлетит в обложенное серыми тучами небо.
– В отличие от тебя эта девочка никогда не задает глупых вопросов.
– А если узнает?
– Поймет все как нужно. Как понимаю это я. Хотя, черт, конечно же нет. Она еще совсем не знает жизни.
– Ты будешь ей хорошим учителем.
Он не уловил моей иронии – у Льва с этим делом не все в порядке. Он гордо расправил плечи и сильней нажал на железку. Дорога была прямой и гладкой. Я догадался, что ее проложили не так давно. Лев прочитал мои мысли.
– Неподалеку важный военный объект. Генералы не любят, когда их задницы подпрыгивают на ухабах. Они выложили приличную сумму. Зато идея и ее практическое воплощение целиком принадлежат мне. И как насчет твоей женитьбы?
– Нет времени размениваться на пустяки.
– Я, между прочим, не шучу.
Я повернулся всем корпусом и посмотрел на него с нескрываемым удивлением.
– Хочешь сказать, что повысишь мне зарплату?
– Хочу.
– Забавно. И совсем не в твоем стиле.
– Я изменил свой стиль. В отличие от тебя, я восприимчив к полезному опыту. Вернемся к нашему разговору позже.
Лев притормозил и резко повернул налево. Высокие розовоствольные сосны нехотя расступились, образовав широкое кольцо вокруг двухэтажного особняка из голубоватого с искрой кирпича. Вдоль пологой мраморной лестницы, ведущей на увитую шпалерными розами террасу, росли высокие цветы. У меня вырвалось восхищенное «А-аа». Глаза Льва торжествующе блеснули.
– Ты – мой друг. О работе ни слова, – сказал он, освобождаясь от ремня. – Она не знает, какой я занимаю пост.
– Незаконнорожденный сын нефтяного магната из Техаса, волей судьбы оказавшийся в нищей посткоммунистической…
– Что-то вроде этого. – Лев благодушно кивнул и улыбнулся. – Лина – замечательная фантазерка. Я поощряю в ней эту черту. Оружие я спрячу в сейф. – Лев протянул руку, и я послушно отдал ему свою «беретту» и «Макарова». – Здесь мы в полной безопасности.
Мы поднялись по лестнице и вошли в ярко освещенный зал со сверкающим паркетом и гроздьями электрических канделябров по стенам. На окнах были плотные шторы, а потому снаружи дом казался темным и пустым.
– Лина! – крикнул Лев.
Я услышал быстрый топот ног. Девушка появилась совсем не с той стороны, откуда я ожидал, и повисла на шее у Льва.
– Макс! Я так соскучилась! Мне показалось, мы сто лет не виделись!
Она тормошила его, заставляя кружиться вместе с ней по комнате.
– Постой! – Лев остановился и, взяв ее за обе руки, ласково отстранил от себя. – Загорела. Похорошела. Небось, не ждала меня?
– Ждала! – В ее зеленых глазах что-то вспыхнуло и заискрилось. Эта Полина оказалась очень даже сексапильной девочкой. Я искренне позавидовал своему боссу.
– Но ты не оделась. Я люблю, когда ты красиво одеваешься.
– Я ждала тебя к семи. Ты опоздал на целых полтора часа. Платье колючее. А лифчик мешает. И в туфлях ходить неудобно. Я ногу подвернула.
– Ах ты моя лесная колдунья! – Лев подхватил Полину на руки и сделал шаг в мою сторону. – Мой друг Олег Спесивцев.
– Метис, – сказал я и протянул девушке руку.
– Ты на самом деле метис? – серьезно спросила она и одернула сарафан, прикрывая оголившиеся коленки.
– Я на самом деле квартерон – у меня бабушка испанка. Но мои друзья – люди темные. Вы уж простите их, юная леди.
Полина захлопала в ладоши. Мне показалось на долю секунды, что она сейчас вырвется из рук Льва и бросится мне на шею. Конечно, мне это только показалось.
Мы ужинали при свечах. Лев затопил камин – в доме вовсю гнали холод кондиционеры. Я все время порывался уйти, но Полина каждый раз просила и даже приказывала мне остаться. Она шалила и много смеялась. У меня было такое ощущение, что она на самом деле дочка Льва, тем более, что он выглядел старше своих лет. Когда он ненадолго отлучился, Полина сказала:
– Замечательно, что ты приехал, Метис. Останешься?
Она протянула руку, быстро коснулась моей. И словно испугалась собственной смелости. Хотя не исключено, что это было всего лишь кокетство.
– Рад бы в рай, да грехи не…
– Он задержится до понедельника, а я завтра уеду, – услышал я сзади себя голос неслышно подошедшего Льва.
– Уедешь? Но ты ведь обещал…
– У нас впереди почти целые сутки. Это очень много, Зайка. Потом Метис расскажет тебе сказку.
– А тебя как прозвали? – поинтересовалась она. – У тебя ведь тоже есть прозвище, правда?
– Лев, – сказал он и самодовольно хмыкнул.
– Похож. Ты на самом деле похож на Льва. Лев, который родился в год Тигра. Ты, Метис, тоже родился в год Тигра?
– Да. Но мою шкуру забыли пересыпать нафталином и ее побила моль. А клыки… Словом, я долго проработал в цирке.
– Пора спать. – Лев поднялся, но Полина надула губки и попросила:
– Еще пять минут. Ну пожалуйста.
Лев послушно опустился в кресло.
– Я знал, что вы понравитесь друг другу. Метис умеет, когда надо, пустить пыль в глаза.
– Рад стараться… царь зверей.
Полина вдруг вскочила и уселась ему на колени, прижалась всем телом, потерлась щекой о его щеку.
– Он самый настоящий царь, – сказала она, обращаясь ко мне. – Я не знала, что такие бывают на самом деле. Я только в книжках про таких читала.
– Мог бы предупредить меня о своих планах.
– Зачем? Это твоя работа.
– А…
Я передумал задавать этот вопрос тем более, что Лев был погружен в свои мысли. Утро стояло замечательное. Сосновый лес был полон птичьего пения и свежести.
Внезапно Лев остановился и сказал, глядя на меня в упор:
– Я знаю, что ты дамский угодник. Хочу, чтобы Лина знала про этот тип мужчин. Но если ты посмеешь…
Он стиснул кулаки и зашагал по асфальтовой дорожке, ведущей в охраняемую чащу леса.
– Зачем взваливать непосильную тяжесть на и без того хрупкие плечи? Может, прикажешь меня кастрировать? Но сперва прибавь жалование и дай квартиру с видом на Кремль.
– Я пошутил. После меня ей не захочется связываться с таким, как ты.
Он изрек эту мудрость уверенным тоном. Я точно знал, что еще минуту назад он этой уверенности не чувствовал.
– Спит, – сказал Лев, когда мы завтракали на террасе. – Как и все дети, любит поспать. – Его физиономия приняла почти умильное выражение. – Кожа у нее как шелк. И всю ночь раскрывается. Никак не приучу спать в пижаме.
– Ты поедешь один?
– За мной заедет знакомый генерал. – Лев понизил голос до шепота. – У Вовки, как тебе известно, завтра день рождения. Ты уж извини меня.
– Сперва распиши по пунктам, что можно, а чего нельзя. Ты знаешь, что я люблю, чтобы все было по инструкции и без неожиданностей, – тоном канцелярского зануды завел я. – Надеюсь, девушка не станет проситься ко мне на колени.
– А, делайте что хотите. – Лев махнул рукой и опрокинул стакан с апельсиновым соком. – Если она шлюха по натуре, все равно не убережешь. Даже если под стеклянный колпак посадишь. – Он подождал, когда уйдет прислуга, менявшая скатерть, и добавил, глядя куда-то в сторону: – Но помни: я не всегда за себя отвечаю.
Потом, когда мы пили в беседке кофе с коньяком и курили сигары, Лев сказал:
– Я примитивен в сексе – так Мариша говорит. Правда, она сама не очень-то большой специалист по этому делу, хоть и всякие книжки читает, видик смотрит. Ты, я думаю, много чего знаешь. Научишь?
– Из меня никудышный теоретик. Лучше сходи в бордель.
– Был. И в Париже, и во Франкфурте. Не стоит у меня на проституток, хоть ты тресни. Как подумаю, что им каждый кому не лень сует в это самое место, сразу охота пропадает.
– В Афгане, помню, ты был не таким разборчивым.
– То, брат, было в молодости. А потом эти мусульманки себя блюдут. Правда, Коршунов оттуда трипперок привез, но он мог его и от своих педиков получить – ты же знаешь, он, как теперь говорят, двустволка. – Лев налил еще по рюмке коньяка. – Я иногда чувствую себя преступником. Ей ведь нет восемнадцати. Я ее уже три года знаю. Эх, как быстро летит время!
Три года назад Лев еще не был женат. Три года назад я уже работал на него и находился при нем что называется денно и нощно. Но ни о чем не догадывался. Я знал, что последние десять месяцев Лев пишет книгу. Автобиографическую, с экскурсами в высшие эшелоны власти, куда он попал каким-то чудом.
– А книжку я на самом деле пишу, – вдруг сказал он. – По утрам, когда она спит. Осталось совсем немного. – Он глянул на часы. – Сегодня Зайка разоспалась. Как ты думаешь, ей это понравится?
Лев достал из кармана спортивных брюк квадратную коробочку и, сунув ее мне под нос, щелкнул крышкой. Кольцо было очень дорогим и на мой взгляд безвкусным. Правда, во мне могла говорить зависть – я сроду не дарил женщинам ничего, кроме цветов и конфет.
– Ты делаешь ей подарки в каждый свой приезд?
– Да. – Лев гордо кивнул. – В прошлый раз подарил итальянское белье. У Лины богатый гардероб.
– Но она, как я понял, живет безвыездно в лесу.
– Пускай привыкает к красивым вещам. Роскошь делает женщину утонченной.
«И развратной», – захотелось добавить мне, но я промолчал. Все-таки я находился на службе.
Полина распорядилась, чтоб ужин накрыли на террасе.
– Макс вечно чего-то боится. То террористов, то каких-то снайперов. Откуда здесь снайперу взяться – под каждым деревом по амбалу стоит. – Она виновато улыбнулась. – Прости за блатной лексикон. Макс журит меня за это. – Полина подалась ко мне всем телом. Она сидела напротив, и нас разделяла только свеча в синем стеклянном плафоне. Она спросила тихо, глядя на меня в упор своими бирюзово-зелеными глазами: – Ты на него работаешь?
– Мы вместе учились в инязе, потом был Афган.
– А потом он сделал тебя своей «шестеркой». Так это у вас называется?
– Да. – Я постарался выдержать ее взгляд. – Но помимо прочего нас связывает…
– Знаю. Метис, а ты мог бы предать своего хозяина?
Я знал, что наша беседа фиксируется на пленку, потому решил не пускаться в философские рассуждения.
– Нет. – Я отвел глаза. – Даже под пыткой.
– А если ты вдруг влюбишься в меня? Кого предпочтешь предать? Эй, смотри мне в глаза.
– Я голубой. Меня даже Джуди Фостер не соблазнит.
– Я красивей ее. Правда?
Мне пришлось кивнуть.
– Пошли прогуляемся, – сказала Полина и, наклонившись ко мне, шепнула: – В оранжерее «жучков» нет. Мне сказал об этом один друг.
Я молча встал и подал ей руку.
– Нравится? – Она повертела у меня под носом рукой с подаренным Львом кольцом.
– Я в этом ничего не понимаю.
– Мужчины все такие щедрые? Или только те, кто постарше?
– Те, кто постарше, тоже не все одинаковые. Я никогда не дарю женщинам дорогих подарков.
– Ты еще молодой.
Полина на секунду прижалась к моему плечу.
В оранжерее росли розы. Судя по табличкам, самых диковинных сортов. Я не был на все сто уверен в том, что нас здесь не пишут.
– Лев любит розы. Интересно, с каких это пор?
– С тех пор, как встретил меня. – Полина сказала это очень серьезно. – Давай выпьем шампанского, а? – Не дожидаясь моего согласия, она достала из холодильника бутылку «Дом Периньон». – Макс ругается, когда я много пью. Он думает, я все еще ребенок.
Я наполнил два бокала, и мы выпили не чокаясь.
– Мне не с кем поговорить. – Полина села в плетеное кресло. – Ты тоже садись. Тебя ждет долгий рассказ.
– Ты непременно должна рассказать это мне?
– А кому же еще? Не гувернантке же или тренеру по теннису?
– О, мне кажется, Лев решил сделать из тебя светскую даму.
– Осенью мы поедем в круиз по Средиземному морю.
– Поздравляю.
– Поедешь с нами?
– Как прикажете.
Я пожал плечами.
– Ты славный, Метис. Ты в душе такой же ребенок, как и я. Может, даже еще больше. Женщины, как ты знаешь, рано взрослеют.
– Набиваешься в мамочки?
Она весело рассмеялась.
– Ни за что на свете. У меня отсутствует материнский комплекс. Меня саму всегда тянет под крылышко.
– Под лапу Льва, хочешь сказать?
– Да. А все остальное, это… это он так захотел, а я оказалась очень любопытной. Секс мне не понравился. Макс об этом не догадывается – притворяюсь, будто мне хорошо. Моя тетка говорила, ей никогда не было хорошо в постели. Но он такой ласковый.
Я усмехнулся.
– Как отец. Ты выросла круглой сиротой?
– Да. – Ее глаза погрустнели, но ненадолго. – У меня было ужасное детство. Мы с теткой жили в бараке и жрали всякую дрянь. Она всегда боялась, что меня изнасилуют какие-нибудь пьяницы и я стану панельной шлюхой. У нас это сплошь и рядом случалось.
– Где?
– В Николаеве.
– Но ты избежала участи быть изнасилованной пьяницей…
– Прекрати. – Ее глаза сердито блеснули. – Макс два года до меня не дотрагивался. Я сама виновата – все-таки он мне не родной отец, а я себе такое позволяла.
– А кто он тебе?
– Теткин двоюродный брат. Она откуда-то узнала его адрес и написала письмо, вложила в него мою фотографию. Я там хорошенькая, как ангелочек.
– Он мечтал стать отцом девочки-ангелочка с самых пеленок.
– Прошу тебя, Метис, побудь хоть пять минут серьезным.
– Слушаюсь, госпожа. – Я снова наполнил бокалы шампанским. Не каждый день доводится пить «Дом Периньон».
– Макс приехал. У него оказались какие-то дела в Одессе. Он показался мне поначалу таким старым.
– Первое впечатление обманчиво. К тому же львы не стареют. Молчу, – спохватился я, заметив в ее глазах укор.
– Он сказал тетке, что заберет меня к себе погостить. Сперва я жила на какой-то даче. Домработница заставляла меня насильно есть оладьи с икрой – я была ужасно худая, и Макс отдал распоряжение подкормить меня. Он приезжал, но очень редко. Я занималась с учителями. Английским и русским. Я была совсем неграмотная.
– Красивые женщины могут позволить себе все.
– Ты на самом деле голубой, Метис?
– А что это такое?
– Ты спишь с мужчинами и мальчиками.
– Нет. Но и с женщинами я тоже не сплю.
– Извини, я выразилась по-деревенски. Ты занимаешься с ними любовью.
– С кем?
Она весело рассмеялась.
– Макс прав – лучшей компании для меня не найдешь. Он ценит твой юмор?
– В пятьсот баксов плюс паек.
– Ты прозаичен, Метис. Хотя у тебя ужасно романтическая внешность.
– Ты читала Купера или Майн Рида?
Она задумчиво кивнула.
– В детстве книги были моим единственным развлечением. И утешением, – сказала она, потупившись.
– А теперь все затмил собой Лев. Или, как ты называешь его, Макс.
– Может быть. Я очень им увлеклась. Подпала под его влияние.
– Ну да, он тоже может сойти за героя любимой книжки. Читала «Маленькую хозяйку большого дома»?
Она нахмурила брови.
– Эту книжку я еще не прочитала. Макс говорит, это его любимый роман.
Я искренне удивился. Я и не подозревал, что мой босс читает что-то кроме детективов и сводок новостей. Разумеется, я не сказал об этом вслух. Вслух я сказал:
– Не люблю неблагодарных женщин. Правда, с благодарными быстро становится скучно.
– Значит, ты не голубой. – Она захлопала в ладоши и сделала большой глоток шампанского.
– Но вы, мэм, тем не менее в полной безопасности.
– Я буду благодарной. Вот увидишь. Если бы не Макс, я бы на самом деле расхаживала по панели. – Она брезгливо передернула плечами. – Они спиваются в двадцать. Или становятся наркоманками.
– Все до одной?
– Кое-кто идет работать на завод, выходит замуж за алкаша. Дети, аборты, мордобои.
– А если…
– Веришь в сказку о доброй фее?
– Явившейся в облике царя зверей. И вовсе не над чем тут смеяться, – изрек я наигранно нравоучительным тоном.
– Послушай, Метис, а у него… – Она замолчала и отвернулась. Я напрягся и полез в карман за сигаретами. – И мне дай, – попросила она. – Максу ни слова. Я покуриваю от него втихаря. Ты тоже считаешь, что курят только проститутки?
– Я не задумывался над этим. Некоторым женщинам идет сигарета.
– Метис… – Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. – Он женат, да? – сказала она, выпустив в меня струю дыма.
– Это имеет какое-то значение?
– Да или нет?
– Да.
Я вздохнул. Баксы можно заработать и в другом месте, а вот столовая у них отменная.
– Как ее зовут?
– Марина. Она сгодилась бы тебе в матери.
– Брак по расчету?
– В некоторой степени да. Мужчины любят обеспечивать себе спокойный тыл.
– Я так и знала. Он не похож на холостяка.
– На плейбоя тоже. Жена – это не сексуальное родство.
– Но и не духовное. Какое же?
– С возрастом многие начинают думать о потомстве.
– Макс уже позаботился об этом? Когда?
– Завтра его сыну год.
– Год назад в этот день он весь светился от счастья. – Она вздохнула. – Я была уверена, что это из-за меня.
– Ты не ошиблась. – Я протянул руку и коснулся ее плеча. – Неужели ты хотела бы родить львенка?
– Нет, – категорично ответила она. – Я не люблю маленьких детей. К тому же дети связывают, а я не хочу никакой ответственности. Метис, у тебя есть дети? Я покачал головой.
– Мы с тобой похожи. Я это сразу поняла. Не бойся, я ничего не скажу Максу. А как называет его жена?
– Максимом. Иногда Максимом Дмитриевичем.
– У нее нет фантазии.
– Послушай, детка, не пора ли тебе баиньки? – сказал я, вставая и притворно зевая. – Здесь такой воздух…
– Мне будет скучно одной. Особенно после того, что я узнала. Посидишь, пока я засну?
– Слуги настучат боссу.
– Боишься?
– Что мы больше не увидимся. К тому же, если честно, я не люблю гамбургеры и хот доги.
Она на секунду задумалась.
– Знаешь, где… моя комната? Я кивнул.
– В соседней стоит книжный шкаф. Откроешь дверцу и нажмешь на панель за «Античной мифологией». Сигнализация туда не проведена.
– Как я попаду в его кабинет?
– Очень просто. Одновременно с тем, как я войду к себе. На пульте загорится общая лампочка. Они не поймут, что открылись обе двери.
– Ясно. – Мне начинала нравиться эта игра. – Я сейчас поднимусь к себе и проникну на соседний балкон.
– Только не зацепи за штору.
– Постараюсь.
Мы с деловым видом сверили часы. Правильно говорят, что на работе нельзя пить. Тем более шампанское.
Я сел в кресло возле туалетного столика. Я видел в зеркало, как Полина скинула с себя одежду и юркнула под одеяло. Я вспомнил, как Лев рассказывал сегодня утром, что не может приучить Полину спать в пижаме. Честно говоря, я не знал, чего она от меня хочет. И чего хочу от нее я. Как-никак она была не просто девчонкой, а подружкой моего работодателя.
– Иди сюда, – велела она, выпростав из-под одеяла голые руки. – Сними туфли и ляг на кушетку. Макс сказал, что ты знаешь много сказок.
Я почувствовал себя разочарованным. Неужели я превратился в такого дремучего деда, что молодые красивые девушки отводят мне довольно скучную роль Бояна? Я растянулся на кушетке напротив кровати в туфлях. Это был своего рода протест. И она его оценила.
– Браво. Может, когда-нибудь мы станем любовниками. Нет, лучше сказать воз-люб-лен-ны-ми. Правда? Но так сразу нельзя. Даже если хочется. Сам себе потом станешь противным.
– Ты выбрала неудачное оружие мести. Во-первых, если это и случится, я не собираюсь трезвонить по всему свету. Во-вторых, мне кажется, Льву наплевать, с кем поиграет в любовь его львенок. Лишь бы только он не попал к нему под горячую лапу.
– Наплевать? – Она привстала, обнажив худые плечи. – Нет, ему вовсе не наплевать. Почему тогда вся прислуга и внутренняя охрана – женщины?
– Да? Оказывается, если бы не служба, я мог бы провести веселенькую ночку.
Она всерьез обиделась.
– Тебя никто не принуждал.
– Это уж точно.
– Надеялся, что я пущу к себе в постель?
– Боялся этого, как огня.
Она улыбнулась.
– Голубой Метис. Я теперь так и буду тебя называть.
– Можно задать нескромный вопрос?
– Валяй.
– Можешь ответить на него все, что хочешь, кроме правды, разумеется.
– Так и сделаю.
– Лев твой первый и единственный мужчина. Верно?
– Это два вопроса, – сказала она и почему-то вздохнула.
– Но ответ на них один. Угадал?
Она смутилась и даже, кажется, покраснела.
– Да.
– Тебе любопытно узнать, как это происходит с другими. Может, это на самом деле так здорово, как пишут в книжках.
– Ты глупый, Метис.
– Я Голубой Метис. Ты сама меня так окрестила.
Она снова улыбнулась.
– Я хочу выяснить, что за ощущение настоящая любовь. Ясно тебе?
– Спроси у Льва.
– Он этого не знает.
– Почему ты вдруг решила, что я…
Она вскочила и села в кровати. Я успел заметить, что у нее очень красивая высокая грудь.
– Я поняла это с первого взгляда.
– Интересно, на каком месте у меня это написано? – Я встал и подошел к зеркалу, притворившись, будто внимательно себя разглядываю. – И на каком языке.
Я услышал, как Полина всхлипнула. Этого еще не хватало! Ну да, детям нельзя пить много шампанского.
– Подойди ко мне. Ближе. Не бойся – я не собираюсь соблазнять тебя прямо сейчас. Если честно, я не знаю, как это делается.
Она плакала на моем плече. У нее были очень горячие слезы – я ощущал это сквозь рубашку. Я гладил ее по голой спине, при этом не чувствуя ничего, кроме жалости. Обычной слегка брезгливой жалости мужчины к плачущей женщине. Я знал: она представила сейчас, как Лев ложился в супружескую постель.
– Жена считает его примитивным. Я имею в виду секс. Возможно, у нее есть любовник.
– Этот мир устроен так гадко, гадко… – всхлипывала Полина. – Не хочу жить по его законам.
– Согласен. Лучше импровизировать. То есть плыть вольным стилем.
– Я хочу сделать ему больно, очень больно… Научи, как сделать ему больно?
– Продолжай вести себя как ни в чем не бывало.
– Я больше не смогу заниматься с ним любовью.
Я отстранил ее, держа за плечи и попытался взглянуть в зареванные глаза.
– Серьезно? А чем ты будешь с ним заниматься? Могу посоветовать конный спорт. Лев как огня боится лошадей. В особенности беременных кобыл.
Я рассказал, как в Афгане ему заехала копытом в живот брюхатая кобыла. Полина развеселилась. Обхватила меня за шею.
«Если здесь установлена скрытая камера, мне крышка, – думал я, напрасно пытаясь изобразить из себя бесчувственного истукана. – Не исключено, что Лев устроил мне проверку на вшивость. А, черт с ним, – мудро заключил я и обнял Полину. – Светиться так светиться».
– Спасибо тебе, Метис, – сказала она и, высвободившись, быстро скользнула под одеяло. – Извини – Голубой Метис.
Я встал и направился к холодильнику. Там тоже стоял этот чертов «Дом Периньон». Я представил, как Лев подает Полине в постель бокал с шампанским, как они пьют, переплетая руки, потом целуются…
Мне расхотелось шампанского, и я остановил свой взгляд на бутылке с «Туборгом».
– Я еще никогда не пила в постели шампанское, – услышал я жалобный голос Полины. – Пожалуйста, налей. Вообще предлагаю напиться ему назло. Он говорит, напиваются только девицы легкого поведения. Я придумала, как отомстить Максу, – я стану девицей легкого поведения.
Мы заснули в обнимку, хотя кроме слюнявых поцелуев между нами ничего не было. Полина напилась до бесчувствия. Я, признаться, выглядел не лучше.
Я проснулся по обыкновению в шесть и, быстро смекнув что к чему, тихонько встал и оделся. Потом огляделся по сторонам.
Одежда Полины валялась на полу. Я поднял кружевные трусики и аккуратно положил на кресло возле зеркала. Платье повесил в шкаф. Сполоснул в ванной бокалы. Пустые бутылки завернул в махровое полотенце. Избавлюсь где-нибудь в лесу.
Я подошел к окну и отогнул уголок шторы. Дождь. Это значит, что лодыри секьюрити сидят в будках. А если и ходят по дорожкам, то в своих капюшонах черта с два они меня услышат.
Я проник в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверцу шкафа. Дверь на балкон была открыта. У меня по спине забегали мурашки.
Я увидел, как Лев расхаживает по крытой галерее внизу – с балкона его кабинета туда спускалась винтовая лестница. Потом я обратил внимание, что дверь кабинета закрыта неплотно.
Едва я успел проникнуть в свою комнату и, сорвав одежду, быстро скользнуть под одеяло, как услышал громкий стук в дверь. Она тут же открылась. Лев шагнул к кровати и сдернул с меня одеяло.
– Спишь, лодырь. Я уже полчаса как приехал. – Он принюхался. – Лакали за ужином шампанское?
– Да. Решил устроить проверку?
– Много чести. Тебе прежде всего. Генерал пригласил на холостяцкий ужин, потом парились в баньке. Я заехал за кое-какими бумагами.
– Мне одеться?
– Ты останешься. Она как, не очень переживает?
Его лицо приняло озабоченное выражение.
– Она очень скрытная, – уклончиво ответил я. – И непредсказуемая.
– Ты прав. Увы, мне пора. – Он нехотя встал. – Не давай ей много шампанского, ладно? – сказал он уже на пороге. – До завтра.
Я накрылся с головой одеялом и заснул облегченным сном грешника, успевшего купить индульгенцию до наступления Апокалипсиса.
– Поговорить нужно.
Я послушно встал с кресла и направился за ним в третий салон. Там, как мне удалось выяснить, не было этих зловредных «жучков».
– Пора покупать собственный самолет, – сказал я, развалившись на диване с сигаретой в руке.
– Не люблю выпендреж. Чем плох этот?
– Сменится власть – отнимут.
Лев усмехнулся и надел темные очки. В них он здорово смахивал на киношного мафиози.
– Власть сменится, люди останутся. Я, как ты знаешь, вне политики.
– Это тоже политика. Это…
– Хватит изображать из себя Караулова.
Я замолчал и отвернулся к окну. Через два с половиной часа мы должны были сесть во Владивостоке. Я чувствовал, как Лев ощупывает меня взглядом по частям. Именно чувствовал – у меня никудышное боковое зрение.
– Я хочу, чтоб ты женился.
– Что еще?
– Повторяю: хочу, чтоб ты женился.
– Это приказ?
– Ты свободный человек, Метис.
– Приятно слышать. От тебя тем более.
Лев щелкнул пальцами, и стюардесса принесла коньяк для него и сухой мартини для меня.
– Перед тобой откроются перспективы. Я позабочусь об этом.
– Не хочу работать в охране президента.
Лев сделал глоток коньяка и по-отечески снисходительно похлопал меня по плечу.
– Молодо-зелено. Из перекати-поля, как ты знаешь, даже настоящего костра не разведешь.
– И как скоро я должен превратиться в топливо для камина?
– Это уже серьезней. Чем скорей, тем лучше. У тебя есть девушка?
Я усмехнулся, окинув мысленным взором свои случайные и полуслучайные связи минувших лет. Смазливые мордашки, длинные ноги, красивое белье… Что еще?
– Я не хотел бы жениться на девственнице.
– Тебя никто не заставляет. Есть тут у меня на примете одна дама…
– У нас с тобой всегда были разные вкусы.
– Пожалуй. Но со стороны оно бывает видней. Тем более, я как никто другой желаю тебе добра.
– Искренне тронут.
Я приложил руку к груди и залпом допил свой мартини.
– Она приходится мне родственницей.
– Бабушкой, что ли?
Лев с трудом удержал улыбку. Марина говорила, он часто пересказывает за столом мои хохмы, и они дружно смеются.
– Татьяна твоя ровесница или годика на два моложе. Замужем не была, детей не имеет, образование высшее.
– Надеюсь, с пятым пунктом тоже все в порядке? – в тон ему спросил я.
– Можешь не сомневаться.
– Когда свадьба?
– Это зависит только от тебя. Дом в Кисляковском, как тебе известно, начнут заселять через три недели.
– Там уже все распределено.
– Ошибаешься. Президентский фонд не трогают до последнего.
– Понятно. Я бы хотел с отдельной спальней.
Лев обнял меня за плечи, наклонился к уху.
– Ты мне нужен, Метис. Очень нужен. Ты нашел к ней ключик. Она стала такой… ласковой и в то же время снисходительной. Еще две недели назад я и представить себе не мог, что смогу рассказать ей про сына, про Маришу. Теперь она сама про них расспрашивает. И я не чувствую в ее голосе ни ревности, ни злости.
– Решил меня отблагодарить? Надеюсь, у моей будущей жены есть дом во Флориде или на худой конец в Испании?
– Будет. Все будет. Все зависит только от тебя. Между прочим, я не собираюсь настаивать на кандидатуре моей родственницы. Если у тебя есть кто-то на примете, я не буду вставлять палки в колеса.
– Подумаю.
– Как долго?
– Это зависит от того… Нет, это ни от чего не зависит. Правда, я бы не отказался узнать, что за всем этим стоит.
Лев снова щелкнул пальцами, и стюардесса принесла нам то же самое. Только теперь это была двойная доза.
– Сделка, – сказал Лев, как только она ушла. – Между двумя старыми добрыми друзьями. Надеюсь, ты еще не вычеркнул меня из списка своих верных друзей?
– Допустим.
– Допустим, вы с женой поселяетесь в «Лесной розе». Вам отводят отдельные апартаменты, вас обеспечивают полным пансионом. До Москвы на машине сорок минут. В вашем распоряжении персональный шофер.
– Понятно. И овцы сыты, и волки целы.
– Я мог бы поселить тебя одного, но…
– Там даже в сортире камера.
– Не в этом дело. – Лев с брезгливым видом сосал кусочек лимона. – Мне нужно, чтоб было ощущение семьи. У Лины никогда не было настоящей семьи.
– Она может не ужиться с моей супругой. Ты что, потребуешь в таком случае развода?
– Да, – на полном серьезе изрек Лев. – Послушай, мне пришла в голову идея: мы познакомим их заранее.
– Я в тебе разочаровался. – Я отодвинул от себя недопитый бокал с мартини и отвернулся к окну. – Вот если бы ты сказал, что прежде чем кого-то мне подсунуть, ты проведешь с ней ночку-другую в постели, я бы оценил твою дружбу. А так – прости, но я обиделся.
