Текст книги "Девушка моего шефа"
Автор книги: Наталья Калинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Лев что-то соображал. Я знал, он порой злился на меня за мое словоблудие, хотя, думаю, больше из зависти. Когда-то мне завидовал весь факультет, а там были еще те Цицероны.
– Ты ей пока ничего не говори, – сказал Лев. – Может, она на самом деле будет против. Да и эта Татьяна, как мне кажется, мегеристая баба. А твоя как, не очень вредная?
Я расхохотался. Лев смотрел на меня с удивлением. Потом заулыбался сам.
– Ладно, не будем с этим делом спешить. Но дело в том, что я обещал показать Марише Италию.
– Когда?
– В конце августа. Всего две недели. У меня язык не поворачивается сказать Лине правду. Тем более, что…
– …В сентябре вы едете в круиз.
– Да. – Он снял свои мафиозные очки и взял меня за руку. – Тебе придется пожить в «Лесной розе». Иначе Лина соскучится. К тому же оттуда и позвонить будет непросто. Ну и как?
– Ничего не поделаешь – работа. – Я вздохнул. – Там по крайней мере есть с кем сразиться в бильярд?
– Спасибо. – У Льва растроганно поблескивали глаза. – Ты настоящий друг.
– Нравится?
У Полины были длинные прямые волосы удивительного пепельного оттенка, в которые она воткнула несколько мелких белых розочек. Сиреневое платье – Лев отвалил за него почти тысячу баксов – было его прощальным подарком.
– Очень. – Я даже зажмурил глаза. – Он так просил, чтоб ты прошлась в нем по подиуму. Думаю, ты первая женщина, у которой хватило ума сказать Льву «нет».
Она рассмеялась и присела в реверансе, обнажив загорелую ногу. Дело в том, что платье выбирал я. Думаю, Лев и не подозревал об этом глубоком разрезе сбоку.
– Он бы не разрешил мне носить его. – Полина подмигнула. – У тебя замечательный вкус.
– Нас увековечили для потомков. – Я махнул рукой в сторону дома. – От объектива не скроешь ничего.
– Он не увидит эту пленку до отъезда. А потом мне хоть трава не расти. – Полина скинула туфли и закружилась по траве. – Буду танцевать и веселиться ночи напролет. – Она подскочила и положила руки мне на плечи. – Ты хорошо танцуешь, Голубой Метис?
Я сделал шаг назад и обернулся. К тому времени я знал, где спрятаны камеры. Соответственно знал и те места, которые оказались за пределом съемочной площадки. Электронщики, оборудовавшие «Лесную розу», были либо недалекими ребятами, либо отнеслись к этому делу халатно.
Я пошел по тропинке вправо. Там, за голубыми елками, была круглая площадка. Полина засмеялась и, подхватив обеими руками подол платья, бросилась туда вприпрыжку, в два счета обогнав меня.
– Предпочитаю рок-н-ролл, но могу сделать исключение. Для красивой девушки. – Я обнял ее за талию и слегка прижал к себе. – Аргентинское танго.
Она чудесно пела. Танцевала еще лучше. Я на ходу скинул туфли. Очень жаль, что наш танец не запечатлелся на пленку для потомков.
– Ты чудо, – прошептала Полина и, покачнувшись, увлекла меня за собой в заросли флоксов. – Ой, мое парижское платье!.. Как ты думаешь, его можно стирать?
– И гладить тоже. – Я уперся руками в землю и посмотрел ей в глаза. И в ту же секунду вскочил на ноги.
– Ты куда?
– Предлагаю глотнуть холодного пива.
Она томно потянулась, потом быстро встала и крепко прижалась ко мне сзади.
– Погоди минутку…
Ее сердце билось где-то на уровне моего пояса. Очень сильно билось. Еще бы – мы танцевали минут пятнадцать без передышки.
– У меня в Москве невеста, – сказал я.
– Она не увидит. – Полина вдруг резко толкнула меня в спину обеими руками, и я чуть было не пропахал носом. – У тебя на самом деле есть невеста?
Она стояла, уперев руки в бока, и смотрела на меня в упор. Меня неприятно поразило выражение ее лица – оно было хищным и каким-то надменным.
– Это голубая мечта нашего общего друга. Я привык выдавать его желания за действительность.
– Макс хочет женить тебя? – Она тряхнула волосами и, взяв меня под руку, увлекла в сторону беседки: – Зачем, интересно, ему это нужно?
– Завидует моей свободе.
– Я тоже завидую. – Она на какую-то долю секунды прижалась щекой к моему плечу. – Как ты думаешь, Макс часто вспоминает обо мне?
– Утром и вечером, а еще во время ланча и файв о’клока. Да, я забыл: он пообещал думать о тебе, когда будет писать доклад для своего шефа.
– Он сейчас не пишет никаких докладов, – сказала она и жадно припала к запотевшей кружке с пивом.
– Хочешь сказать, Сундук будет импровизировать?
Она подняла глаза от кружки. Они были темные и очень грустные.
– Как ты думаешь, если бы я была женой Макса, он бы завел любовницу? – спросила она слишком серьезным тоном.
Я пожал плечами. Я искренне не знал ответа на ее вопрос.
– А ты?
Это прозвучало не менее серьезно.
– Не люблю спать на двух перинах. Помню, бабушка говорила, что мужчина, который спит в слишком мягкой постели, рано становится импотентом.
Полина вскочила с табуретки, чмокнула меня в щеку и тут же вернулась на место.
– Я не поеду без тебя в этот круиз. Я уже сказала об этом Максу.
– Он проглотил?
Она кивнула.
– Ничего себе. Так можно и безработным остаться.
– Он тобой ужасно дорожит. – Полина поставила пустую кружку на стойку и глянула на меня в упор. – Только честно: ты спал с его Мариной?
– Даже если бы я этого захотел, у меня бы… ничего не получилось от страха.
– А если захочешь со мной? Получится?
В беседке, насколько я знал, «жучков» не было. Правда, в зарослях неподалеку болтались секьюрити с радиотелефонами.
– Нет, – сказал я, затравленно озираясь. – Не захочу.
– Почему?
– Не в моих это правилах – заниматься сексом на рабочем месте.
– А если это не секс, а…
Лев оказался прав – мне на самом деле пора жениться. Сейчас на горизонте возникла бы моя милая супружница и прочитала мораль на тему моего безнравственного поведения. Уж лучше добровольно сдаться в плен какой-нибудь сварливой бабенке, чем очутиться во власти…
Я разбежался и, как был, в шортах и в майке, нырнул в бассейн. Мне, как и Льву, нравятся бассейны с прохладной водой.
– За руль сядешь ты.
Лев загорел и словно покрылся матовым блеском. Рядом с ним я чувствовал себя бледной поганкой.
Мне нравилось водить его «мерс». Тем более, что мы оба любим космические скорости.
Они привезли с собой кучу кофров. Хорошо, я догадался встретить Льва на двух машинах.
– Куда? – поинтересовался я, нахально обгоняя гаишника в «девятке».
– Отвезем Маришу домой, потом в офис.
– Ясно.
– Ты сказал по телефону, есть срочные депеши.
– Да.
Я видел в зеркальце расплывшееся лицо Марины. Три года назад она была клевой бабенкой. Роскошь и безделье далеко не всем на пользу.
Впрочем, вполне возможно, что во мне еще не умер люмпен.
– Хорошо отдохнули? – спросил я, обращаясь в Марининому отражению.
Ответил Лев:
– Скукотища. Рим похож на гигантскую толкучку. Но магазины там суперклассные. Правда, Мариша?
Она ответила кивком и сдавленным вздохом. Мне показалось, Марина чем-то расстроена. Кардинально, а не по какому-то пустяку.
– Откуда депеши? – Лев повернул голову в мою сторону. – Небось, из Нового света?
– Именно.
Я ни разу не был в офисе в его отсутствие. И по телефону с ним не разговаривал.
– Боюсь, придется заняться этим с места в карьер. У них сейчас сколько времени?
– Семь утра. Они начинают в десять.
– Чертовы капиталисты. – Он повернул голову в сторону Марины: – Ужинать не жди. Вообще я бы тебе советовал переночевать у родителей. Утром заберу вас вместе с Вовкой.
– Но я хотела…
– Я сам проветрю квартиру. Там наверняка душно. В Москве, как ты знаешь, жаркое лето.
– Ты когда за нами приедешь?
Лев с полминуты изучал циферблат своих новых «своч».
– В девять тридцать. В десять тридцать совещание. Давай на Ленинский, – распорядился он и откинулся на подголовник кресла.
Он пробыл наверху не больше пяти минут. Сказал, усаживаясь на место:
– Едем в «Лесную розу». Я и представить себе не мог, что буду так скучать по Лине. Надеюсь, у вас там все в порядке?
– Да, – сказал я, выруливая на «кирпич». Люблю умышленно нарушать правила.
– Может, соизволишь сообщить подробности?
– Мы по тебе скучали.
– Она не догадалась, что я был на отдыхе?
– Догадалась. Сразу же.
– Сомневаюсь. Я сказал ей, что еду в Бразилию и Аргентину по делам. – Лев беспокойно заерзал на сиденье. – Правда, там сейчас сезон ливней и вряд ли можно так загореть, но Лина наверняка не знает об этом.
– Выкрутишься как-нибудь.
– Что значит – выкрутишься? Я привез ей целый чемодан подарков.
– Их выбирала Марина?
– В общем да. – Он достал сигарету, хотя в машине обычно не курил. – Я ничего не понимаю в этих чертовых размерах. Я сказал, это для племянниц.
Я представил двух Львовых племянниц и невольно улыбнулся. Я знал, Марина не ладит с семейством старшей сестры Льва. Догадываюсь, каким дерьмом она набила чемодан. Он по своему обыкновению угадал мои мысли.
– Она только размеры уточняла. Все выбирал я.
– Понятно.
Ливень застал нас на выезде из Москвы. Он был такой сильный, что пришлось сбавить скорость.
– Лина меня не ждет, – сказал Лев, закуривая новую сигарету. – Сегодня среда.
Я молча кивнул.
– Ну и как вы проводили время?
– Без особых происшествий. Я научил ее играть в бильярд.
– Молодец.
– Так прямо и спроси: сексом занимались?
– Ну, ну. – Лев загасил в пепельнице недокуренную сигарету. – Честно говоря, я соскучился по твоим штучкам. Мариша правильно выразилась – ты вроде соуса для спагетти, то бишь для нашей безвкусной жизни. В Италии бедняки и те едят спагетти с соусом.
– Ты растолстел на этих спагетти.
– Это точно. – От втянул живот. – Придется поворочать железо. Между прочим, я бы не стал возражать, если бы вы с Линой занялись сексом.
– Мог бы сказать это до отъезда. Мы целых две недели потеряли.
– Наверстаете. – Лев достал из кармана жвачку и засунул мне в рот дольку. Он давно так не делал – с тех пор как мы учились в институте. В ту пору Лев здорово от меня зависел. Почти по всем предметам. – Мариша думала, это будет вроде медового месяца, а у меня как назло с сексом туговато стало. То ли еда там слишком сытная, то ли выпивал много. Наверное заметил – недовольна она, хоть и оделась с ног до головы. Пускай заведет любовника.
Я глянул на Льва с нескрываемым любопытством.
– Чего пялишься? Знаю: она еще молодая и горячая. А я для нее уже сгорел. Зачем бабу мучить?
– Потрясающее человеколюбие.
– Всего лишь житейская мудрость. Если она каждый раз будет меня с кислой физиономией встречать, а по ночам будить и сопли проливать, это уже не семейная жизнь, а кромешный ад. Согласен, жена – собственность мужа. Но своей собственностью можно по разному распорядиться. Конечно, сейчас столько всяких болезней ходит, но она у меня умница – как-никак медучилище закончила. Нажми-ка на газ.
Я подчинился, хотя стрелка спидометра уже лежала за отметкой «120».
– Но семью я сохраню во что бы то ни стало. Уж больно Вовик хорош. – Лев потянулся было за сигаретой, но передумал. – Я его обязательно до дела доведу. В однобоких семьях дети уродами вырастают. Физическими и моральными.
– Ты без отца рос, – напомнил я.
– И чего хорошего? Если бы не Афган, так бы и остался шпаной из арбатской подворотни.
Я прикусил язык. На эту тему со Львом спорить бесполезно. Что касается меня, война до сих пор снится мне в кошмарных снах.
– Вот и приехали. – Лев на ходу открыл дверцу и резво взбежал по лестнице.
Я не спеша отогнал машину в гараж, достал из кейса зонтик. Мне вдруг захотелось прогуляться. Мне всегда нравился запах мокрой сосновой хвои.
Я углубился в чащу. К тому времени я уже прекрасно ориентировался в местности и знал лазы в проволочной сетке-ограде. Их было два. Они были отлично замаскированы и вели в самый настоящий дремучий лес. Однажды мы с Полиной чуть в нем не заблудились.
Я ни о чем не думал. Вернее, запрещал себе думать. В последнее время у меня это получалось.
Я читал вслух Байрона, любимого поэта моей юности. Вперемешку на английском и русском. Потом перешел на Китса. Поэзия меня умиротворяет и расслабляет. Как секс с красивой понятливой девчонкой. Но такие редко встречаются. К тому же секс быстро надоедает. Поэзия не надоедает никогда.
Я вздохнул и повернул назад. Дождик припустил. Небо пронзила корявая ветка ярко-сиреневой молнии. Гром ворчал долго и лениво. Стало по-вечернему темно, хотя было всего около шести.
Лев схватил меня за грудки и чуть не сшиб с ног. Зонт выпал из моей руки и превратился в таз для сбора дождевой воды.
– Где она? Отвечай! Что вы тут затеяли?!
Передо мной были его глаза. Я уже видел Льва в подобном состоянии. Один раз. Человек, разъяривший его, превратился в пожизненного инвалида.
Он тряс меня безостановочно, накаляясь все больше и больше. Я понял, стоит мне упасть на землю, и он забьет меня до смерти ногами.
– Дай сказать, – удалось прохрипеть мне.
– Говори!
Он с силой оттолкнул меня, и я шарахнулся затылком о ствол сосны.
Я быстро собрался с мыслями.
– Она где-то здесь. Она же не знала, что ты приедешь. Она думала, что увидит тебя только послезавтра. Она переживала, – выпалил я скороговоркой.
Его черты слегка разгладились.
– Но где она?
Лев сделал шаг в мою сторону и стиснул кулаки.
– Может, пошла прогуляться и ее застиг дождь. Сидит в беседке или гроте.
– Я вышвырну вон всех этих глупых толстых баб. Пошли искать ее. – Он грубо дернул меня за руку. Я даже не попытался нагнуться за своим зонтом.
Полины не было ни в беседке, ни в гроте. Как выяснилось, она поднялась к себе в половине второго и больше ее никто не видел.
– Сволочи! Дармоеды! Дерьмо собачье! – Лев расхаживал из угла в угол ярко освещенной залы. – Может, ее украли? Может, она заблудилась в лесу и ее изнасиловали солдаты? Может…
Он молотил кулаками по мебели, стенам, перилам балкона. Мне казалось, у него случится удар. Потом он велел принести видеокассеты с сегодняшним материалом. Я видел, как мы с Полиной играем в теннис, потом сидим в шезлонгах – она в бикини, я в шортах. С утра было солнечно и жарко.
– Кто это? – спросил он у меня, тыча в экран телевизора пальцем.
– Понятия не имею. Ты же только что видел, как я уехал.
Я пялился на толстую спину какой-то женщины в пестром платье. Она пересекла лужайку, направляясь в сторону леса. В левом углу экрана фиксировалось время – было 1.21.32.
Женщина скрылась за деревьями. Через полторы минуты из дома выбежала веселая улыбающаяся Полина и, послав воздушный поцелуй камере, убежала вслед за толстой теткой.
– Ее украли! Ее выманили из дома и украли! – бушевал Лев. – Ее…
Экран вдруг покрылся белыми точками и погас.
– Что происходит? Что, черт возьми, происходит?!
– Думаю, отключили свет. Пройдет сорок секунд прежде чем сработает система переключения.
Лев витиевато выругался. Со времен Афгана я не слышал от него ни единого матерного слова.
На экране снова была лужайка и пронизанные солнечным светом сосны. Я отметил, что система переключения сработала через тридцать шесть секунд.
– За это время вряд ли успело что-нибудь произойти. – Лев так и впился в экран. – Черт, мы зря теряем время. Как ты думаешь, что предпринять?
У него дергалась левая щека.
– Позвони своим генералам, – нашелся я. – У них в распоряжении целое войско.
– Да, но…
– Скажи, пропала дочка.
– Ты прав. – Он схватил со стола трубку и вскочил с кресла. – Лучше я к ним съезжу. А ты останешься здесь, – велел он, не оборачиваясь. – Если будет что-то новое – звони.
Я поднялся в комнату Полины. На кровати лежал сарафан, в котором я видел ее в последний раз, у тумбочки стояли босоножки без пяток. Постель была разобрана и смята. Я подумал, что Полина сбросила старую шкуру и превратилась в какое-то иное существо. Я усмехнулся. Заглянул под кровать, потом в платяной шкаф.
– Ты где? – услышал я в трубке голос Льва.
– Обследую ее комнату.
– Правильно. Я как раз хотел сказать тебе об этом. Она могла оставить записку.
Я подошел к туалетному столику, выдвинул ящики. В глубине одного из них валялся черный парик. Я засунул его за пазуху.
– Ты что замолчал?
– Ничего нет.
– Ладно.
Он разъединил связь.
Я только сейчас почувствовал, что промок до нитки. Открыл холодильник и налил себе коньяка. Нужно переодеться. Но сначала не мешает принять душ.
Лев позвонил, когда я уже растянулся на прохладных простынях своей широкой кровати.
– Ты где?
– Обследую зал, потом собираюсь…
– Ложись спать. Я еду в Москву.
– Но…
– Она сбежала. Фокус со светом ее проделка.
– Да, но…
– Спокойной ночи.
Я услышал писк и гудки.
Несмотря на все мои приказы отключиться, мозг продолжал работать, прокручивая десятки вариантов. Наконец я нашел правильный. Прокрутил его несколько раз и удовлетворенно хмыкнул.
– Спишь? – рявкнул в трубке голос Льва.
– Да.
– Утром обследуй территорию.
– Слушаюсь.
– Ты мне завтра потребуешься.
– Понял.
– До утра.
Я засунул трубку под подушку. Я знал: в ней тоже есть «жучок».
…Она подсунула под меня руку и крепко прижалась к моей спине. У нее были ледяные ноги. Спросила, приложив губы к самому уху:
– Когда ты начал понимать?
Я натянул одеяло нам на головы и ответил, поворачиваясь к ней лицом:
– Когда увидел на кровати твой сарафан.
– Почему ты не сразу засунул эту дрянь под подушку?
– Я должен знать, где он.
Она впилась в мои губы, и я почти отключился, хотя в ту пору она еще не умела целоваться. Но первый поцелуй любовников запоминается сильней, чем все последующие ласки.
– Я не хочу, чтоб ты был его лакеем. Не хочу, – твердила она, осыпая меня поцелуями. – Ты красивый, умный, веселый. Я больше никогда не смогу с ним спать. Никогда. Мой храбрый Голубой Метис.
– Он может вернуться. Не исключено, что он нас проверяет.
– А, плевать я на него хотела. Ты его боишься? Скажи, ты очень боишься Макса?
– Теперь уже нет, – прошептал я, прижимая Полину к себе.
Телефон урчал уже давно. Я улавливал его настойчивые призывы сквозь толщу подушки, но был не в силах пошевелить рукой. Наконец я извлек трубку на свет божий.
– Уже шесть пятнадцать, – услышал я отнюдь не сонный голос Льва. – Я так и знал, что ты без меня разбаловался. Встань и займись делом.
– Ты где?
– В километре от усадьбы. – Он хрипло усмехнулся. – Испугались? Успокойтесь – я в собственной квартире. Послушай, Метис, она дрянь, правда?
– Не знаю. Нет, ты не прав.
– Посмотрим.
Он отключился.
Я опять засунул трубку под подушку и посмотрел на спящую Полину. Ее лицо было наполовину закрыто волосами. Я видел слегка приоткрытый по-детски пухлый рот и высунутую из-под одеяла ногу. Я наклонился, провел кончиком языка по ее губам. Она тихо простонала.
– Спи, – сказал я едва слышным шепотом. – Я тебя запру. Слышишь?
– Ты куда?
– Собрать твои вещи.
– Не забудь про медвежонка. Он под подушкой. Мой Микки…
– Ладно. Не вздумай открывать шторы.
– Знаю. Возвращайся скорей.
Ее заграничный паспорт лежал в сейфе под моими пистолетами.
Вряд ли они мне теперь пригодятся, но я нарочито медленно засунул их в карманы. Пускай себе камера пишет.
Я сложил вещи в сумку и вынес ее в залу. Потом вышел во двор и несколько раз обошел вокруг дома, делая вид, что приглядываюсь к земле. Отправился в гараж и сказал охраннику, что шеф вызывает меня в Москву.
Он вручил мне ключи от темно-синей «девятки».
Я поставил машину под балконом моей комнаты и быстро взбежал по лестнице. Полина сидела на кровати. В комнате было темно. Камера в таком режиме не работала.
Я взял ее за руку и подвел к окну.
– Все поняла, – сказала она одними губами. – Считать до тридцати.
Я бегом выскочил из комнаты. Щиток был в углу, за пальмой. Щелчок оказался очень сильным – дом словно вздрогнул. Я подхватил сумку и через десять секунд уже сидел на переднем сиденье «девятки». Полина была на нижней террасе под прикрытием розовых шпалер. Я открыл заднюю дверцу и подал машину задом. Она влезла в машину по-змеиному вертко. Я рванул сцепление.
В этот момент ожил телефон.
– Метис, ты слышишь меня?
– Да.
– Немедленно бери машину и дуй в Москву. Ты мне очень нужен.
– Слушаюсь.
– Постой. Скажи этой дуре Рыжовой, что Полина нашлась. Пускай сидят тихо.
– Где она?
Он как-то странно хмыкнул и, бросив «жду», отключился.
Я обмотал трубку тряпкой и засунул поглубже в бардачок.
– Надень. – Я протянул Полине черный парик.
Через секунду она уже была рядом со мной, положила мне на плечо ладонь, потом голову.
Она была в бикини. В том самом, в каком мы с ней загорали вчера утром.
– Помнишь, ты сказал, что… не захочешь со мной? Помнишь?
Я улыбнулся.
– Берешь свои слова назад?
– Ни за что.
– Но ведь ты сказал ночью, что любишь меня.
– Я должен был сказать это еще три недели назад, тогда бы не возникло недоразумения.
Она игриво шлепнула меня по руке.
– Когда ты станешь взрослым?
– Зачем?
– Чтобы воспитывать меня. Кто-то же должен довести меня до ума.
– Куда?
– Все равно. Лишь бы с тобой. Что-то придумал?
– Да, – сказал я и нахмурился. Мне не нравилось состояние вопиющей беззаботности, с каким я расставался с прежней жизнью.
Я отвез Полину на дачу к своей давнишней подружке, с которой мы не виделись лет пять. Мы приехали в Березки на электричке.
– С удовольствием помогу, – сказала Ирка, когда я кратко объяснил ей ситуацию. – Этот индюк должен когда-то получить по носу. Они уверены, им все можно.
Из чего я сделал вывод, что Ирке известно о Льве больше, чем я думал. И немудрено – она принадлежала к так называемой четвертой власти.
– Надеюсь, ты не сделаешь это темой своей очередной статьи? – поинтересовался я, когда она провожала меня до калитки.
– Нет. По крайней мере пока вам угрожает опасность. – Она дотронулась до моего локтя. – Слушай, у тебя с этой девочкой серьезно?
– Будем надеяться, что и у нее со мной тоже.
Я дружески подмигнул Ирке.
– Наконец наш мотылек опалил свои крылышки. А лампочка на самом деле очень яркая. Насколько я понимаю, Лева Халтурин решил, что деньги в наше время решают все. Он изменился с институтских времен.
– Мы все меняемся.
– Это точно. Счастливо.
Я обернулся, заворачивая за угол. Полина стояла на крыльце и смотрела мне вслед, растерянно улыбаясь. Ирка обняла ее за плечи и увела в дом.
Я думал о том, что теперь все зависит от того, захочет ли эта привередливая старая леди Судьба покровительствовать нам или же следует сделать ставку на Его Величество Случай, то есть собственную смекалку и ловкость.
– Почему ты так долго не отвечал? – звучали в трубке раскаты громоподобного баса Льва.
– Сели батарейки, а я только сейчас догадался.
– Что ты делал?
– Торчал в пробке на Новослободской. Потом принял душ и задремал. Я не спал всю ночь.
– Интересно, что ты делал?
По тону Льва я понял, что он выпил, причем изрядно. Пьяный Лев был для меня настоящим кроссвордом.
– Построил твоих секьюрити в шеренгу и по очереди трахнул.
– Ха-ха-ха. – Его смех был еще мрачнее голоса. – Я бы этих чертовых шлюх заточил в монастырь. Имеются соображения?
– Может, лучше при встрече?
– Я не хочу тебя сегодня видеть.
– А я-то надеялся выплакаться на твоем плече.
– О чем вы говорили с ней последнее время?
– О погоде, прочитанных книгах. Музыке. О предстоящем путешествии в дальние страны.
– Она так хотела поехать в этот круиз. Она ведь еще нигде не была. Меня одолевают сомнения и… – В трубке звякнуло и булькнуло. Судя по сему, Лев решил нагрузиться по ватерлинию. – Почему ты молчишь?
– Слушаю и соображаю.
– У нее могли быть приятели среди этих солдатиков. Эти толстожопые тетки годятся только огород от ворон охранять. Она могла закрутить любовь с каким-нибудь молодым засранцем.
– Это всего лишь предположение.
– У тебя есть что-то получше?
– Нет, но…
– Слушай меня внимательно. – Я слышал, как он снова налил себе в стакан. – Немедленно вали туда, собери все ее вещи – все до единой, понял? – и дуй назад. Скажи им, что она в Москве. Или лучше ничего не говори. – Лев грязно выругался. – Понял?
– Куда прикажешь деть вещи?
– Можешь выкинуть по дороге. Хотя нет, лучше засунь себе на антресоли.
– Будет сделано, шеф.
– Телефон оставь дома. Я отрубаюсь. Да, постой.
– Я тебя слушаю.
– Если она вернется, мне простить?
– Да, – сказал я. – Но только сперва поручи мне высечь ее розгами.
Лев уже храпел.
– Правильно сделал, что обратился ко мне.
Толя Колесников знал Льва еще со школьной или даже детсадовской поры: они жили когда-то на одной лестничной площадке.
– Он прикроет твою фирму, если узнает правду.
– Клыки обломает. Мой дядька тоже не последняя дверь в коридоре их власти. Давай ваши загранпаспорта и фотографии.
– Не исключено, что он распорядился следить за мной.
Толя на секунду задумался.
– Пустяки. Два холостяка решили после работы выпить и закусить. Можешь заночевать у меня.
– Спасибо.
– Странно: почему мне всегда хотелось сделать ему какую-нибудь подлянку? – рассуждал Толя, когда мы закусывали всухомятку в его тесной кухне. – А ведь так ни разу и не удавалось. И дело тут не в зависти – поверь, у меня дела идут не так уж и плохо. Наверное, суть в том, что он нам всем пытался навязать свои правила игры. Я удивился, когда узнал, что ты пошел к нему в охранники.
– Сам знаешь, я в бизнесе волоку не больше, чем педик в бабах. Преподавательскую работу презираю. А тут нас еще Афган спаял.
Я впервые подумал о том, что не просто предал Льва, а, как говорится, вставил ему нож в спину. На какое-то мгновение меня охватило раскаяние, но тут же я вспомнил Полину и минувшую ночь.
– Любовь не поддается никакой логике, – сказал Толя, за которым водился этот грешок – пофилософствовать под рюмку. – Послушай, а ты на самом деле любишь эту девчонку или, как и я, изображаешь из себя восставшего раба?
– Будем считать, фифти-фифти. Но дело в том, что я расправил плечи именно благодаря ей.
Толя смотрел на меня с явным интересом и слегка недоверчиво.
– Метис, будь осторожен. Хотя это пустые слова. Хотел бы я видеть выражение его лица, когда он узнает, что его подружка сбежала с охранником из его команды. Тысячу баксов не пожалел бы отвалить за такое зрелище.
– Слушай, может, двинем в этот круиз вдвоем?
У Льва был абсолютно трезвый и даже бодрый голос. Я же буквально валился с ног.
– Не возражаю.
– Я серьезно. Девочек найти не проблема.
– Мне уже нравится эта идея.
– А мне нет. – Лев налил в стакан боржоми. С похмелья он всегда пьет боржоми и жует лимон с сахаром. – В отличие от тебя я никогда не был бабником. Операция прошла успешно?
– Как всегда.
– Обратил внимание, какие у нее дорогие вещи? Спрашивается, какого рожна ей не хватало? Нет, я не могу поверить в эту историю с солдатиком. Но пока вероятность этого не исключена, я палец о палец не ударю. Знаешь, почему?
– Пальцы свои, не казенные.
– Вот именно. Будешь спать?
– Если ты дашь.
Он усмехнулся.
– Телефон под подушку не прячь. Вдруг у меня появятся…
Я почувствовал, что засыпаю. Но я всегда умел собраться в нужный момент.
– Я положу его в унитаз и дерну ручку. Думаю, это единственный способ избавиться от тебя.
Он самодовольно рассмеялся.
– Когда-нибудь будешь по мне скучать. Она, между прочим, тоже. И очень скоро. Послушай, Метис, а ей известен номер твоего телефона?
– Понятия не имею. Скорее всего нет.
– Свой я ей тоже не давал. – Он вздохнул. – Как же она свяжется со мной? Ну что ты молчишь?
– Думаю.
– О Лине?
– Да, – честно признался я. – Хорошая девчонка. И как это ты умудрился ее потерять? Я бы ни за что не позволил себе этого.
Он хмыкнул и буркнул что-то неразборчивое.
Связь отключилась.
Можно было ни о чем не думать целых две недели. Толя оказался прав: для того, чтоб чувствовать себя совершенно свободными по-настоящему, нужно очутиться на острове, затерянном в океанских просторах. И подальше от цивилизации. Увы, она напоминала о своем стабильном процветании на каждому шагу.
Мы жили в апартаментах на первом этаже. Стеклянные двери открывались на лужайку и заросли каких-то кустов, усыпанных ярко-красными пахнущими воском цветами. Тропическая природа с самого начала показалась мне декорацией. Верно говорят, что первое впечатление самое правильное.
Думаю, русских на этом острове не видели. Нас принимали за европейцев, смотавшихся на край света в свадебное путешествие, то есть на медовый месяц. Эти две недели вполне могли бы стать медовыми, если бы из меня не капал деготь.
– Что хотел от тебя этот чувак с косичками?
Я потягивал коктейль, растянувшись на топчане под зонтиком.
– Спросил, играю ли я в теннис.
– И что ты ему ответила?
– Сказала, что могу его обыграть.
– Надеюсь, ты не собираешься…
Полина с размаху плюхнулась мне на колени. Коктейль растекся по моему животу холодными липкими ручейками.
– Собираюсь ему это доказать. Ты должен мной гордиться.
Она изогнулась и принялась вылизывать мой живот, нарочито громко чмокая.
– Прекрати. На нас смотрят.
– Нам завидуют, – сказала она, не прерывая своего занятия. – Слушай, я бы прямо здесь занялась с тобой любовью.
Подошла барменша с подносом, и я взял два бокала с шампанским.
– Здесь такой воздух… Мне кажется, все только и думают о любви, – изрекла Полина.
Я обвел взглядом лежавших на топчанах. В основном люди весьма зрелого возраста.
– Черномазый с косичками тоже о ней думает? – вырвалось у меня.
– Какой ты… злой. – Полина игриво надула губы. – Если боишься здесь, пошли домой.
Мы шли в обнимку под жарким слепящим солнцем. Нам вслед оборачивались.
– Это возбуждает, правда? – Очутившись в комнате, Полина тут же сбросила с себя юбочку. – Тебя тоже?
– Что?
– Похотливые взгляды. Они словно ласкают кожу.
– Я смотрю только на тебя.
– Неправда. – Она уже лежала на кровати совершенно голая. – Я… я просто изнемогаю от желания. Эти черные… Думаю, они страстные любовники.
– Попробуй, – сказал я, ложась рядом, но не касаясь ее. – У них такие сексуальные косички.
Она вдруг села на меня верхом, погрузила свои пальцы в мои волосы.
– Глупый… У меня с ними ничего не получится, понимаешь? Мне нравится отдаваться тебе. Каждой клеточкой. Я испытываю такое наслаждение. Разве существует что-то сильнее наслаждения?
– Любопытство, – сказал я, притягивая ее к себе. – Оно даже сильнее нас.
Потом мы заказали в номер обед с шампанским и пообедали в постели. С каждым днем мы все больше и больше увлекались этой красивой игрой в беззаботных бездельников.
– Мне пора. – Полина вскочила и быстро влезла в свою розовую юбочку.
– У тебя свидание?
– Пошли со мной. Тебе не придется краснеть – я обязательно его обыграю.
– Глупости. Теннис – его профессия. Он учит ему богатых американок, а заодно оказывает им услуги интимного характера. За плату.
– Ты думаешь? Интересно, а просто так он этим занимается?
Я пожал плечами и налил в свой бокал остатки шампанского.
– Жарко. Лучше пойдем искупаемся.
– Через полчаса. Макс говорит, сразу после обеда вредно.
– Хорошо, что ты не забываешь классиков. Встретимся на пляже.
– Вредюга.
Полина послала мне с порога воздушный поцелуй.
Мне показалось, будто она отсутствовала несколько часов. По крайней мере за это время я успел изрядно набраться. Над моей головой лениво шелестели своими длинными, словно неживыми листьями кокосовые пальмы. Пляж был почти пуст – в этот предвечерний час настоящие богатые бездельники приводили себя в соответствующий вид, готовясь к длинному ужину-пиру и ночным приключениям.
