Текст книги "Рианон (СИ)"

Автор книги: Наталья Якобсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Смелей же, принцесса, назови меня как-нибудь, – начал подзадоривать он. – Я же, в конце концов, твой личный демон.

– Что? – она уже нервно мяла похолодевшими пальцами ткань колпака, ей хотелось думать, что на этот раз он шутит, но по интонации было не похоже. Даже бубенцы на миг замолчали. – Как ты сказал?

Она уже слышала о чем-то подобном, даже больше видела остекленевшие глаза и трупы, синие от потери крови, со вскрытыми венами, с мертвыми губами, казалось, все еще готовыми прошептать запретное имя того, кто вырвал их из привычной человеческой жизни, чтобы дать миг блеска, а потом погубить.

– Только не делай вид, что для тебя это пустой звук, – собеседник будто прочел ее мысли.

Рианон с деланным пренебрежением передернула обнаженными плечами, но картины ужасных преждевременных смертей тех, кто успел прославиться, все еще стояли у нее в памяти. Один из таких людей даже стал придворным поэтом. Ему пожаловали титул, даровали имение, сделали желанным гостям на всех званых пирах. Другой бы крестьянский парень радовался до слез, что его из грязи за талант произвели, чуть ли не в принцы. Этот же только стоял в углу с горящими глазами, много пил, смотреть не хотел на женщин, а однажды признался, что есть тот, кто вечно смотрит из пустоты на него и, даже больше, владеет им. Его личный демон – спутник всех гениальных и прославленных. После такого признания наутро его обнаружили мертвым. Это случилось давно, когда еще был жив отец Рианон, король Лоретта, а она помнила до сих пор. И даже смерть отца не произвела на него такого страшного впечатления, как та преждевременная смерть. После нее что-то темное и жуткое как бы поселилось в замке и оставалось там до тех пор, пока труп не сожгли на главной замковой площади. Рианон передернулась от страха и отвращения, чтобы не выдать всех своих чувств, ей оставалось только сделать вид, что она ни о чем не догадывается.

– Что это значит? – как ни в чем не бывало, спросила она.

– А разве ты никогда не слышала про личного демона, принцесса? – он все уже знал и смеялся над ее недоверием. Он, как будто, смотрел на нее изнутри нее самой, но ведь так не может быть. У нее нет никакого таланта, за который на нее можно обрушить такую напасть, как черного спутника. Разве только огонь. Пламя внутри, из-за которого принцессы опасались.

– Не называй меня так, – она оглядела зеркала, будто не вставленные, а выросшие меж пещерных простенков, тщетно ища его отражение.

– Здесь нас никто не слышит, – попытался успокоить ее голос, но Рианон почему-то до сих пор казалось, что эти зеркала, будто произросшие из осыпающихся стен могут служить окном во внешний мир.

– Но ведь есть еще и другой мир, – напомнил голос, когда она заметила крошечных необычного вида насекомых ползших по обрывкам золоченой рамы, видневшимся из песчаника и камня. Как странно, подумала Рианон, куски зеркала растут прямо из пещерного камня, будто неразделимо связаны с ним, а по ту их сторону вполне могут веселиться заточенные там представители волшебного народца. Или вовсе не заточенные, а так же как и она заглянувшие сквозь окно в чужой мир. Ей почудилось, что она слышит смех, звон бокалов и музыку. По ту сторону одного из зеркал до нее, как будто, долетело веселье пира.

– Они тоже поют и бражничают и кидают друг другу вызовы совсем, как люди, но они вовсе не люди.

– А можно как-нибудь будет на них взглянуть? Хоть одним глазком? – она знала, какой это риск. Но мир даже еще не приоткрывшийся, а только отразившийся за толщей одного из зеркал, тут же неодолимо потянул ее к себе. Ведь ничего плохого может и не случиться, если она всего только раз посмотрит на них. Хотя это и есть мечта всех людей, чтобы прикосновение к запретному осталось для них без последствий. Таких людей, которым это удалось, если верить слухам, пока что не было, но, кто знает, может ей одной повезет. Надо же как одно мгновение близости фей может затуманить разум смертного. Она тут же забыла практически обо всем, о прошлом, полном бед, об опасности, которая грозит ей до сих пор, и даже о серебристом дымке, окутавшем уже ее плечи.

– Я проведу тебя хоть по всем мирам и покажу все, что ты захочешь увидеть, но вначале дай мне имя, – вкрадчиво попросил голос, и сверкающий дымок, уже обретший очертания юношеской головы, склонился прямо к ее уху. – Назови меня, как хочешь, как в голову придет.

– Орфей, – произнесла она почти машинально, в память о той арфе, чарующие звуки которой она слышала под своей башней перед каждым закатом и, конечно же, в память о самом арфисте. Звуки голоса ее нового знакомого были совсем как та арфа, такие же пронзающие слух, вторгающиеся в мозг и полностью обвораживающие. – Тебя устроит?

– Разумеется, – он отпрянул от ее плеч так быстро, что это сошло бы за трюк акробата, уже не бесформенный дымок, а тот, с кем она познакомилась в трактире. Он выглядел теперь несколько иначе, будто преобразился, и из бледного шута стал почти что красавцем. Во всяком случае, глаза его сияли, как драгоценные камни, а улыбка сделалась обаятельной. Он уселся в высоте на чем-то, напоминающем длинный золотой шест, протянутый плашмя между зеркалами. Ну, при его-то ловкости и, кажется, вообще невесомом теле ему там было самое место. Казалось, Орфей настолько ловок, что может свить себе насест, хоть из пылинок, роящихся в воздухе. Орфей. Кажется, так она его назвала.

– Можно получить ее назад, если, конечно, вы не хотите примерить, госпожа? – он указал на колпак в ее руках.

– О, конечно, – она встала на цыпочки и протянула ему, с интересом наблюдая, как тонкие паучьи пальцы сворачиваются цепкой хваткой на мягком бархате. Перейдя обратно к хозяину, бубенцы тотчас снова принялись весело звенеть. Признаться, Рианон так и не смогло понять, зачем он бросил свой колпак на лестнице, если так дорожил им. И откуда взялся тонкий золотой насест, она так и не поняла. Однако за всем этим было так любопытно наблюдать.

– А где моя собственная одежда? – она только сейчас догадалась об этом спросить, конечно, платье очень шло ей и приятно ласкало кожу, но по лесу и грязным проселочным дорогам в таком наряде было далеко не уйти. К тому же, вся конспирация сходила на нет, раз уж снова одета, как принцесса и может, разгуливая в одиночестве, вызвать массу толков и подозрений. Уж лучше вернуть назад бриджи и кафтан пажа. Хоть они и не так роскошны, но довольно удобны для того путешествия, в которое пустилась она.

Орфей выразительно пожал плечами.

– Где-то там, где она собьет со следа преследователей, – беспечно отозвался он.

– То есть, стражников? – Рианон удивилась.

– Ну, у них ведь есть псы.

– И маги есть, конечно же, – она сразу все поняла.

– О, не волнуйся, дитя, – он тут же соскочил со своего золотого насеста, причем так быстро, что изумил бы и трюкача. – Нет таких магов, которых нельзя сбить со следа. В конце концов, они всего лишь люди, и само понятие магии пришло к ним от нас. А если мы временно и наделяем кого-то чем-то, мы ведь можем и отобрать это назад, причем в любой момент. Все, что тебе было нужно, это дойти до нас, точнее, до нашей границы, а теперь ты для нас важнее, чем все, кто подражает нам на земле.

– Да, допустим, они приняли магию от вас, но теперь у них свои правила.

– И ты думаешь, они ведают, что творят и каким образом, если даже не подозревают о том, что даем это им мы. Мы смеемся над ними из-за зеркала, – он указал на ближайшую стену, – из-за одного из этих зеркал, а такие окна разбросаны по всей вселенной. Могу, конечно, допустить, что есть одна сила, которой мы боимся, но она исходит не из мира людей.

– Тогда откуда?

– Оттуда, откуда пришли мы все, – загадочно ответил он. – Знаешь ли, дорогая, мы ведь тоже всего лишь осколок. А от чего мы отколоты, о, об этом лучше никому не знать.

Он достал из складок своего одеяния что-то похожее на дудку и быстро заиграл, прикрывая тонкими ловкими пальцами то одну дырочку, то другую. От такой игры звук должен был получиться отвратительным, но как ни странно, зазвучало это хорошо. Как ноты к давно забытой песенке или детской считалочке, но, как можно играть все это в таком темпе.

– Ладно, я ведь обещал, показать тебе, что по ту сторону зеркала, – Орфей прекратил игру, но музыка так и осталась звучать, будто повисла в воздухе. – Выбирай любое зеркало? Какое тебе больше нравится, моя прекрасная госпожа.

Она огляделась по сторонам. Зала теперь казалась ей уже не овалом, а сложным многоугольником, как многогранный драгоценный камень, заточенный в чрево пещеры, и неизвестно откуда лившийся свет преломлялся в каждой грани, рождая разные сценки. За каждым зеркалом ожидала новая картина. Рианон видела желтеющие подсолнечниками поля, по которым, подобно пестрым бабочкам носились в диком хороводе самые невообразимые создания с крылышками и без, еще были горные кряжи, каньоны, крепости на скале, луга, речные лагуны, невозделанные пашни или замкнутые глубокие расщелины, и всюду были они – не люди. Даже на дне ущелий звучали их голоса, и отлетали разноцветные искры творимых ими чар.

Рианон отвернулась от сцены жуткого карнавала, где бесились в диком танце одетые в красное существа, довольно привлекательные, хоть и опасные. Подумав немного, она остановилась на самом первом зеркале, которое увидела. Из-за него все еще доносились звуки пира, и слышалось, как наполняются вином бокалы.

– Удачный выбор, – Орфей одобрительно кивнул и с поклоном предложил ей свою руку, как если бы она была его дамой на балу. – Прошу за мной, принцесса.

– Тсс, – она приложила палец к губам, давая понять, чтобы он не называл ее больше так, в каком бы мире они не оказались, людей или не людей, а ей вовсе не хотелось, чтобы кто-то там узнал о ее титуле и бегстве. Мало ли кто способен донести. Не одна же она входила когда-либо в волшебный мир. Вдруг кто-то в замке тоже может общаться с этими существами. Тогда те могут им проговориться. Любая крошечная пойманная фея может выложить все, что знает, чтобы убежать. Не говоря уже о лепрехунах или гномах, или каких-либо еще коварных созданиях. Орфей будто понял ее и кивнул. Во всяком случае, на этот раз он послушался приказа. С тех пор, как она дала ему имя, он, вообще, уже не смеялся над ней, будто стал частью ее самой, или по каким-то неизвестным причинам обязан был слушаться ее приказов. Может, он даже вынужден будет выполнять ее поручения. Кто знает. Рианон впервые имела дело с таким существом, и он не переставал удивлять ее.

Он провел ее прямо сквозь зеркало, игнорируя долгий мучительный стон, который издала пещерная стена. Стекло оказалось неощутимым, как рябь на воде, и, наверное, открывшийся проход закрылся в тот самый миг, когда она через него переступала вслед за Орфеем, сжимавшим ее руку, потому что ей прищемило шлейф. Она попыталась высвободить его и не смогла. Зеркало снова стало твердым. За ним все еще была видна пещера и какие-то крохотные черные существа, теперь носящиеся там, с внутренней же стороны стена стала гладкой и красочной, украшенной каким-то сложным гобеленом.

– Нравится? – кто-то из-за пиршественного стола окликнул ее тоненьким голоском.

Рианон только едва кивнула, картина на гобелене чем-то поразила ее, но она не могла сказать точно, чем. Нити ложились друг на друга, соединялись, рождая сложный узор. Там были небеса, пропасть, а еще поперечная линия зеленеющих лесов, и все эти места были полны невообразимыми созданиями.

– Твоя дама не хочет к столу?

– Сейчас, – Рианон взяла на себя смелость ответить за стоявшего столбом Орфея, она сильнее потянула шлейф, чтобы его высвободить, но дело поддалось лишь чуть-чуть.

Кто-то за столом звонко рассмеялся, искристое вино все еще лилось в кубки, будто ему не было конца, не только столешница ломилась от яств, фрукты и ягоды также катились по полу, будто произрастали из него, некоторые из них превращались в золотые шарики, или так только казалось.

Рианон оставила тщетные попытки вырвать застрявший шлейф и посмотрела на собравшихся. Сплошь эфирные создания с крылышками разных цветов, с кожей, прямо из которой появлялись ростки цветов или виноградных лоз, с горящими лукавым огнем глазами, руками, поросшими шерстью, рогами, когтями. Таких неописуемых созданий она и вообразить себе не могла.

Фея в алом, ростом с ребенка, сидевшая во главе стола сделала приглашающий жест. Ее глаза горели, как две гнилушки, а на лилейной коже то там, то здесь пробивалась коростой древесная кожа. Грибная фея, как назвала ее про себя Рианон, потому что платья и украшения на ней принимали раскраску причудливого мухомора. Но Орфей назвал ее по-другому.

– Отстань от нее, Атенаис, я привел ее сюда, как гостью, а не в качестве развлечения для вас.

– О, гостья, – нараспев протянула Атенаис, и глазки ее лукаво сверкнули. – Нам как раз ее не хватало, такая красивая, такая сладкая, – она улыбнулась, и острые, будто заточенные зубки опасно блеснули под кроваво-красными губами. – Слаще, чем роса на майских цветах.

– Я же сказал, она не для вас, – уже резче напомнил Орфей.

– То есть, ты хочешь сказать, что привел ее для него, – на кукольном личике Атенаис на миг отразился испуг, даже минутная паника. Но чего могла бояться фея. Рианон заинтересованно посмотрела на нее.

– Он? – повторила она, и все разом смолки. Прекратились не только разговоры и музыка, сама жизнь здесь, как будто на миг застыла.

– Кто такой он? Разве я видела здесь еще не всех? – обратилась она уже к Орфею, потому что все остальные неприветливо молчали.

– Ну... – он минутку помялся. – Я думаю, первым делом нам нужно найти фейри, которая сошьет тебе камзол.

– Здесь? – Рианон оглядела зал для пира, между прочим, не смотря на обилия предметов роскоши, таких как драпировки, золотая посуда и люстры, он больше напоминал лес. Это не деревья с гранатовыми камнями вместо ягод выглядели искусным декорам, а сами предметы интерьера казались всего лишь декорациями, расставленными в диком лесу. Стоит ветру снести их, и останутся лишь рябиновые заросли.

Девушка еще раз попыталась освободиться, но шлейф застрял плотно. Правда, он был достаточно длинным, чтобы позволить ей сделать пару шагов в глубину залы, на третьем шаге парча хрустнула, сообщая о том, что шлейф рвется.

– Ничего, позовите сюда мошек Гризельды, они быстро все уладят, – забеспокоился Орфей. Хлопая в ладоши, он действительно сумел призвать каких-то крохотных созданий, тащивших золотых ножницы и нитки. По размеру они больше были похожи на блошек, чем на фей, но за работу принялись довольно бойко. Кажется, их называют пикси, припомнила Рианон. Крохотные портнихи работали, а Атенаис внимательно наблюдала за ней из-за стола немигающим долгим взглядом. Она даже кубок с вином отставила, и теперь были хорошо видны ее покрытые вросшей в них древесиной пальцы. Ну и существо? Рианон находила эту куколку своеобразной и хорошенькой, но при виде такого уродства даже она передернулась.

– Восстановите узор, эта парча очень ценна, – руководил работой Орфей. – Ни один знак не должен быть изменен...

Знак? Рианон и не заметила, что платье вышито знаками. Наверное, они были крошечными, почти неразличимыми для смертного взгляда. Судя по командам Орфея и интенсивной работе фей, каждый дюйм парчи изобиловал ими. Причем их нельзя ни с чем спутать. Орфей повторил это много раз.

– Иначе твоя подруга воспламенится? – подала Атанаис свой вызывающе высокомерный голосок.

– Я его госпожа, а не подруга, – выступила вперед Рианон, даже не подумав о том, откуда Атенаис могла узнать о ее внутреннем пламени. А когда подумала, было уже поздно брать свои слова назад.

– Ах, вот как, – фея холодно улыбнулась, в этот миг выглядела зловещий и она сама, и ее вовсе не детский, а карликовый рост, Крошечное лицо то здесь, то там покрытое древесной коростой вдруг стало казаться старческим, а не кукольным. Ей же, наверное, тысячи лет, как и всем этим созданиям, которые сидят за столом вместе с ней, подумала Рианон. А она разговаривает с ней, как с ребенком.

– Я на тебя не в обиде, – произнесла карлица-фея, изящным жестом крошечной ручки поправляя свои кудри. Они тоже были цвета древесной коры, коричневые и жесткие, но завитые так, что придавали ей сходство с фарфоровой куклой. Если б только не эта короста, поразившая участи ее кожи и не ногти, больше похожие на наросты на дереве.

– Я на тебя тоже, – проговорила Рианон, и ее красивый, но человеческий голос разнесся над пиршественным столом, как нечто чужеродное. В ее речи не звучали ни колокольчики, ни скрипка. Все тут давно уже должны были понять, что она простой человек, тем не менее, никто не сделал ни малейшей попытки напасть на нее, захватить в плен или опоить своим вином. Стол ломился от фруктов, как рог изобилия, а ведь, наверное, одной крупинки этих слив или яблок достаточно для того, чтобы отравить человека. Феи всегда так делали. Их фрукты казались особенно сочными, налитыми цветом, как искрящиеся драгоценности, но их сока хватало лишь на то, чтобы он подействовал, как зелье и свел смертного с ума, а не утолил его жажду.

Ее ждет вечная жажда, если она попробует что-то с их стола. Жажда не только неутолимая в теле, но и бесконечное желание видеть снова тех, кто ее отравил, этих странных существ, сидящих за продолговатым столом. Говорят, так случается со всеми, они хотят видеть фей снова и не могут, и невозможность этого желания сводит их с ума. Ведь волшебный мир вроде бы так близко, вчера ты был в нем, а сегодня не можешь уже найти.

Рианон посмотрела на Атенаис. Глаза той поблескивали так, будто она вовсе не прочь притянуть принцессу к себе, угостить ее своим вином, своими фруктами и, может, даже приворожить.

Какие-то мохнатые существа в ярких колпаках раскачивались на люстре, будто привешенной не к потолку, а к сплетенным над столом ветвям деревьев. Свечи в канделябрах зажигались сами по себе, как светляки. Гранаты перекатывались с блюда на блюдо, как живые, а Рианон чувствовала, что тонет в пучине нечеловеческих, смеющихся то зеленью листвы, то темнотой агата глаз. Атенаис ее не отпускала, но и удержать тоже не могла. Рианон уже собралась с силой воли и хотела отвернуться, когда вокруг вдруг стало еще темнее, чем было. Огоньки свечей не погасли, но ощущение того, что тьма сгущается вокруг черной тучей, было таким сильным и давящим. Казалось, что тьма не опускается, а летит на зал дико и стремительно. Свечи заколебались от налетевшего ветра. Скоро это будет настоящий ураган.

Рианон заметила испуг, а потом дикий страх на крошечных личиках тех, кто сидел за столом.

– Это он, он, – завопили сразу несколько голосов. – Бежим скорее. Он возвращается.

Она вздрогнула.

– Кто он, – хотелось спросить ей, но она промолчала, вспомнив, что в первый раз не получила ответа на этот вопрос.

Крохотные создания уже врассыпную бежали из-за стола, кто-то пронесся прямо по столешнице, другие на ходу собирали фрукты. Все спешили убежать, и только одна Атенаис все еще медлила, не сводя своих пронзающих глаз с Рианон.

– Что это значит? – спросила у нее девушка, и, как и в первый раз, вопрос остался без ответа, вот только чья-то тень вдруг опустилась на стол, и недопитое вино в бокалах вмиг поменяло оттенок, сгустилось, полилось через край на скатерть. Как похоже на кровь, мелькнуло в голове Рианон. Фрукты тоже менялись, катились по столу, как горелые головешки. Если раньше здесь стоило писать натюрморт, то теперь девушку передернуло от гадливости. Это же кости и мясо, и внутренности. В ужасе она отвернулась от стола и заметила, что потолка больше тоже нет, а ветви деревьев, сплетенные пологом, кончаются в высоте, открывая бездонное небо. Она заметила там чью-то крылатую тень, высоко над уровнем земли и на фоне такой черноты, что ей стало страшно. Крылья плавно взмахивали. Нечто стремительно приближалось. Оно неслось сюда, но уже к другому страшному пиру.

Теперь даже Атенаис предпочла за лучшее удирать. Подобрав пышные алые юбки и шурша древесной корой, она бросила мстительный и враждебный взгляд на нечто, прервавшее ее пиршество, причем так быстро, будто боялась обжечься при виде него, как при виде солнца. А потом ее и след простыл. Низкорослая роскошно наряженная фигура скрылась за деревом, как если бы скользнула в нору.

– Уходим! – на этот раз забеспокоился и Орфей, он успел подхватить в пригоршню столько крохотных фей-портних, сколько могло уместиться в его руках.

Наверное, он был прав, нужно было бежать от неведомой, но такой ощутимой опасности, однако Рианон все никак не могла оторвать взгляд от небес, рассекаемые бурей и взмахами черных крыл. Оттуда исходило зло, наверняка, но как же оно манило. Ее пронзило, как молнией, через все тело, будто пропустили огненную струю, а там, высоко в небесах, уже засиял среди мрака ослепительный золотой луч.

– Бежим, скорее, – не выдержав, Орфей схватил ее за кисть руки и... обжегся. Его взволнованный недоверчивый вскрик вывел Рианон из оцепенения.

– Да, конечно же, пошли, – согласилась она, но, на самом деле, ей совсем не хотелось отрывать взгляд от неба и от того, что может там появиться. Этого боялись все, но она этого жаждала. Наверняка, это было нечто поразительное, если его появлению способствовал такой переполох. Но Орфей не дал ей об этом задуматься, он уже приоткрыл дверь в другой мир. Зеркальная поверхность покрылась рябью и стала будто несуществующей. Пора было уходить, потому что теперь она являла собой ничуть не большее препятствие, чем скажем воздух. В зале уже дрожала земля, тряслась и звенела золотая утварь на столе, какие-то черные кровожадные существа накинулись с жадностью на сырое мясо, а с ближайших деревьев начали опадать сухие листья. Что-то приближалось, но Рианон уже ступила через зеркало вслед за Орфеем, и вход быстро закрылся, на этот не задев подобранного на локоть шлейфа. Рианон чувствовала, как золотые иголочки фей все еще работают в ткани на платье, сшивая разрыв, и старалась не прикасаться к этому месту. Шлейф оказался таким длинным, что едва ли стал короче оттого, что она намотала его на локоть.

– Что это было? – потребовала она ответа у Орфея.

– Что? А... это... – он явно замялся, не зная, что сказать. Из его карманов посыпались фрукты, которые он успел подобрать на празднике. А ведь в действительности это, и правда, оказались всего лишь драгоценные камни, искусно оформленные в виде ягод винограда.

– И часто здесь такое бывает? – она посмотрела на яства, оказавшиеся всего лишь самоцветами, а ведь она могла тогда на них и соблазниться, а еще на фей, вылетающих из его манжет, тех, кого он успел притащить с собой. – Ну, то есть там, – поправилась она, обернувшись на зеркало.

– А, случается, – с деланным пренебрежением протянул он. – Там у них всякое случается. Вы еще и сотой доли всего этого не видели, госпожа?

– Но ведь, кажется, для этого нужна вечность, чтобы жить с ними и подробно обо всем узнать.

– Ну, да, – он с глупым видом пожал плечами, делая вид, что не понял намек. Она ведь всего лишь человек, и вечности впереди у нее нет, в том числе, и для того, чтобы составлять ему пожизненную компанию. Он ведь уже стар, наверное, как и Атенаис, хоть и выглядит мальчишкой, а разменял уже не первое тысячелетие. Все они, духи, такие. Или, кто их знает.

Рианон едва удерживалась от того, чтобы спросить, чьим личным демоном он станет после того, как она умрет, и что, вообще, происходит с черными, искушающими спутниками гениальностей после того, как их владелец умирает. Такой вопрос явно поставил бы его в тупик. Рианон до сих не верила в то, что он и в самом деле тот, кем назвал себя. Вот проказливым бесом, который выследил ее и решил прицепиться, он вполне мог быть, но частью ее самой, вряд ли.

Феи, уже починившие ее шлейф, теперь проворно ткали новую вещь. Ткань голубого камзола, как будто материализовалась из воздуха. И опять– таки он был из парчи. Голубая парча, подумать только, ее любимый цвет, и, кажется, готовый уже сделаться излюбленным дорогой материал, как будто именно голубая парча способна затушить пламя, рождающееся время от времени внутри хрупкого тела Рианон.

Как она ни старалась, а не могла уследить за работой фей. Они делали все так быстро. Это действительно было волшебством. Вещи появлялись, как бы сами собой, а золотые иголочки и тельца, порхающие над поделками, казались всего лишь крошевом каких-то блесток. Когда одежда была готова, пикси окружили ее светящимся роем, чтобы еще раз проверить качество работы. Казалось, это десятки фонариков раскиданы над тканью. Кто-то поспешно завершал манжету на рукаве, махая золотой иголкой.

– Все хорошо, просто отлично, – Рианон ни в коем случае не хотелось обидеть ни Орфея, ни их, – но это не совсем то, что мне нужно.

– В смысле, – Орфей опять раскинулся на своем тонком золотом шесте, небрежно закинув ногу на ногу. – Размер ведь как раз ваш.

– Да, – подумав, согласилась она.

– И цвет подходит, цвет воды, одна ткань чего стоит, ни один кавалер не ударит в этом в грязь лицом. Сошло бы и для принца.

– Вот именно, – одернула его Рианон, – эта одежда дорогая и роскошная, она вполне подойдет для аристократа, но не годится для бедного мальчишки, вынужденного служить посыльным или пажом.

– А разве я стал бы служить такому? – насупился Орфей, бросив беглый взгляд на свой, также далеко не дешевый бархатный наряд, в котором теперь превалировали зеленые тона, и фигурные срезы на рукавах и воротнике напоминали кленовые листья.

– Но мне и не нужен слуга, – Рианон нахмурилась. – Я в бегах, и ты говорил, что тоже.

– Но ты так успешно разыгрывала из себя пажа, я чуть не прослезился, когда смотрел за тем, как все тебе верят. Такой трогательно беззащитный хорошенький мальчик.

– Ага, значит, ты не отрицаешь, что давно шпионил за мной, – поймала она его на слове.

– Суть не в этом, – Орфей важно изменил свою позу на шесте, перекинув ноги в другую сторону, тощий, как палка, он умел вести себя с таким достоинством. – Я всего лишь хотел намекнуть, что ты могла бы с тем же успехом разыграть из себя вельможу, который путешествует инкогнито и всего лишь с одним слугой.

– Это будет очень заметно, особенно в селах и деревнях, и уж тем более, где есть феодальные замки. Нас могут пригласить в гости, а потом всем рассказывать о нас. Всем, кто поедет следом по нашему маршруту. Ты понимаешь, всем, – она нажала на последнее слово, надеясь, что он поймет, кого она имеет в виду.

– Ну, мы всегда можем спрятаться в мире фей, если возникнет крайняя опасность, – предложил он, не слишком, правда, уверенно, или ей это только показалось.

– Ты же сам видел, что мне там не слишком– то рады, разве только, как угощению или игрушке, я же сама не из них. А незваная гостья всегда обуза.

– Ну, не всегда, – он немного задумался, бог его знает о чем.

– К тому же, я им не доверяю, слышишь.

– Я тоже. Как можно им верить. Погостить у них немного да, но доверять... Я ведь предложил только плавно кочевать из этого мира в тот и обратно. Чтобы нас реже замечали.

И можно ли верить тебе, хотела спросить Рианон, но промолчала. Зачем зря будить его подозрения. Он и так вел себя не слишком-то сердечно. Точнее, она улавливала в нем какую-то настороженность, может, даже ложь. Во всяком случае, он многого не договаривал.

– Я знаю, как избежать сплетен, – обрадовался он.

– Ну? – она начала терять терпение.

– Есть такие глуповатые людишки, которым надоедает пировать при дворе, и они от нечего делать ищут знаний, запираются в библиотеках, изучают редкие растения, иногда терпят из-за пустого подглядывания в мир фей.

– И что с того?

– Я буду всем объяснять, что мой хозяин такой вот ученый аристократ, который ездит по сельским дорогам в поисках знаний.

– И тащит с собой шута? – она осмотрела его с ног до головы.

– Ну, у всех богатых свои странности.

– Это уж точно, – она вспомнила жизнь при дворе и вредоносное баловство с магией. – Но мне такое не подходит.

– Скажем, что ты разыскиваешь великую библиотеку эльфов. Все знают, что результаты таких поисков равны нулю, но будут хотя бы относиться к такому смельчаку с уважением.

– Опять неверно, нас схватят и сожгут за колдовство раньше, чем мы успеем проехать полмили.

– Тогда можно просто дать понять, что ты едешь навестить умирающего родственника, дядюшку, например.

– И назвать какое-то несуществующее графство, где он, якобы, проживает, или, еще лучше, ошибиться с названием уже существующих владений, где о таких племянниках, как мы, никто еще не слышал. У тебя все с предложениями, – она по очереди загибала пальцы, отметая каждое. Жаль только, что он не предложил пикси сшить для нее одежду попроще. Это был бы самый легкий вариант, но, вряд ли, они умеют ткать что-то, кроме самых великолепных и дорогостоящих тканей. – Мне все это не подходит, я имею в виду не только одежду, но все твои глупые предложения.

– Ну, тогда остается последний вариант, и он самый действенный, между прочим.

Она с недоверием уставилась на него.

– И какой же?

Лицо Орфея расплылось в широкой хитроватой ухмылке.

– Для того, чтобы о нас никто не вспомним, мы будем использовать колдовство.

И он вытянул вперед ладонь, с которой вихрем посыпались удивительно сверкающие золотые пылинки.

ДРУЗЬЯ НА ВСЮ ВЕЧНОСТЬ

Превращать обычную пыль в золото, это самое меньшее из того, что он мог. У Орфея было столько скрытых способностей, сколько она и не смогла бы перечислить. Он всегда пускал очередной свой талант в ход уже тогда, когда все остальное оказывалось бездейственным. Из всего этого Рианон сделала один вывод, что бы ни случилось, у него всегда найдется в запасе нечто необходимое. Он вытаскивал очередной свой навык, как фокус из рукава. В волшебном мире он знал всех и мог все, а в людском выживал за счет всего того, что подцепил в волшебном. Так легко и беспечно он собирался жить и дальше. Рианон волновало только одно. Уж слишком он ненадежен, настоящий дух – беспризорник, прицепившийся к ней, а вовсе не преданный пес, не верный слуга. Если когда-нибудь они попадут в такую переделку, от которой у него не найдется заклинания, то он просто смоется обратно в свой волшебный мир, оставив разбираться с не решаемой проблемой ее одну. Рианон мало верилось, что он прихватит ее вместе с собой туда, куда людям ходу нет. Хоть он и показал ей другой мир однажды, но что может быть потом, если вдруг налетит новая черная тень, и все представители волшебной расы разбегутся, кто куда, кидая свои утварь и драгоценности. Не убежит ли Орфей вместе с ними? Останется ли, чтобы защитить ее оттого, что страшно даже назвать.