Текст книги "Притворщики (СИ)"
Автор книги: Наталия Шитова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Что с вами? – обеспокоено спросил Казьмин. Его руки осторожно легли на плечи Полины.
– Знаете, Валерий Петрович, а ведь ваша жена всего лишь боялась поверить в то, что те первые «большие деньги» – не последние. Огурцы были… всего лишь дополнительной гарантией благополучия.
– Да, Полина, теперь я это знаю. На самом деле это так просто. Это всегда просто. Но это невозможно понять, если люди слишком молоды и безжалостны друг к другу. Я все понял, когда ничего уже было не склеить, – с болью в голосе проговорил Казьмин. Потом добавил в отчаянии: – Только не плачьте! Я умоляю вас!
Полина запрокинула голову, пытаясь помешать неожиданным слезам.
Казьмин развернул Полину, стиснул ее плечи, тревожно вгляделся.
– Не плачьте, пожалуйста, – едва слышно сказал он.
Его пальцы медленно, едва касаясь, погладили ее волосы. Потом Казьмин тыльной стороной теплой ладони нежно провел от ее виска до подбородка и, наклонившись, поцеловал в щеку, по которой стекала слеза.
– Не плачьте…
Его губы мягко коснулись губ Полины, она вздрогнула, но Казьмин сразу отстранился:
– Боже мой, ну что я должен сделать, чтобы вы не плакали?
– Извините… Извините меня… – пробормотала она. – Это так глупо…
Полина поспешно принялась вытирать глаза. Казьмин перехватил ее руку, еще раз осторожно коснулся ее влажной щеки, а потом неожиданно порывисто обнял Полину и привлек к себе.
– Видимо, я растерял весь былой опыт общения с девушками, если довожу свою даму до слез на первом же свидании, – тоскливо проговорил он. – Нет, в самом деле, хорош ухажер… Вместо того, чтобы пригласить в ресторан, в ночной клуб или, на худой конец, в театр…
– Или – совсем уж на худой конец – в библиотеку, – буркнула Полина. Вообще-то ей было настолько скверно, что хотелось взвыть. Но она не могла не оценить попытки Казьмина обратить неловкую сцену в шутку.
– Да-да, или в библиотеку, – с готовностью подхватил Казьмин. – Так вот вместо всего этого я веду вас через канавы, наполненные гниющими опавшими листьями, болтаю битый час о таинственном притяжении старых камней, затаскиваю в рассыпающуюся башню и жалуюсь на жизнь… Дурак я, дураком и помру…
Полина, чьи слезы уже впитались в куртку Казьмина, отстранилась и тяжело вздохнула:
– Да уж.
– Надеюсь, с вами все в порядке?
– Да, Валерий Петрович, все в порядке. Извините меня.
– Ну что ж, давайте спускаться. Я снова пойду первым…
Спускаться было еще сложнее. Полина старалась в точности повторять маршрут Казьмина, и все же пару раз ее нога едва не соскользнула с шаткой ступени.
– Вы живы? Ну и хорошо, – Казьмин поймал Полину внизу и с осторожностью вывел наружу. Напоследок он не забыл прикрутить обратно защитную сетку.
Они снова взялись за руки. Казьмин повел Полину к Большому Капризу. Кокетливый грот-беседка причудливым мостиком навис над асфальтированной дорогой, ведущей сквозь северную часть дикого парка прямиком к воротам Екатерининского дворца.
Они шли молча, и Казьмин снова то и дело стискивал ладонь Полины и бросал на нее встревоженные взгляды.
Они прошли под Большим Капризом. По правую руку за оградой начинался Екатерининский дворцовый парк, а по левую – Китайская деревня.
В последний раз, когда Полина бывала здесь, то есть лет десять назад, Китайская деревня была просто группой запущенных, пришедших в негодность строений неопределенного цвета. Конечно, можно было угадать по отдельным деталям, чем были когда-то заброшенные здания, но все равно, это было странное, плачевное зрелище.
Теперь же Китайская деревня не только преобразилась, но и ожила. Дома были восстановлены и стилизованы под китайские пагоды, на крышах и у водосточных желобов поселились драконы. Комплекс зданий обнесли низкой изгородью, разбили газоны, цветочные клумбы, горки и сады камней. Но это было еще не все. Теперь здесь жили люди. В пяти сотнях метров от загородной резиденции русских царей раскинулся оазис красивой жизни. Каждое из зданий Китайской деревни было превращено в жилой многоквартирный таун-хауз. У каждой квартиры – дверь прямо на улицу. У каждой двери или припаркована дорогая машина, или разбросаны детские игрушки, или стоит мангал и шезлонги, или и то, и другое и третье вместе. По дороге с утра до вечера снуют туда-сюда отдыхающие, но детишки обитателей Китайской деревни тут же спокойно катаются верхом на живых пони. Конюшня расположена на территории комплекса, рядом с теннисным кортом… Охранники прилежно несут свою вахту и поднимают шлагбаумы перед автомобилями. Словом деревенская жизнь с ее каждодневными заботами теперь шумит вовсю в некогда вымерших развалинах…
Полина поймала себя на мысли, что теории Казьмина, возможно, во многом справедливы. В самом деле, стоило ли менять судьбу Китайской деревни? Конечно, брошенные развалюхи в непосредственной близости от Екатерининского дворца – это безобразие. Но то, что сделано…
– Как же эти люди здесь живут? – проговорила Полина, глядя на женщину, которая показалась на пороге одной из квартир, в тренировочном костюме и домашних шлепанцах. Не обращая никакого внимания на людей, глазеющих на нее с дороги, она тряхнула пару раз квадратный коврик и снова скрылась в квартире. – Это же не жизнь…
– А что вас смущает?
– Здесь целый день мимо ходят толпы чужих людей и заглядывают в окна, кто с любопытством, кто с завистью. А жильцы вынуждены выбивать перед ними половики. Прямо зоопарк какой-то.
– Ну все не так страшно на самом деле, – возразил Казьмин. – Стекла в домах тонированы, поэтому частная жизнь за этими стенами в полной неприкосновенности. А выбивают половики на крыльце те, кто не доверяет пылесосам. Еще встречаются такие индивиды. Кстати, я просто обязан, наконец, вас отогреть. Поэтому приглашаю на чашку чая, и не вздумайте отказываться.
Подхватив Полину под руку, Казьмин резко свернул к калитке.
Они вошли на территорию Китайской деревни и завернули за угол крайнего дома. Во внутреннем дворике около одной из квартир стояли бок о бок офисный Мерседес, на котором ездил Власов, и вишневый глазастый автомобильчик Казьмина.
– Вы здесь живете? – поразилась Полина. – В этих мертвых, убитых реставрацией камнях?
– Вам говорили, что вы язва? – рассмеялся Казьмин, доставая из кармана ключи.
– А все-таки?
– Да, живу в мертвых камнях. Считайте меня мазохистом, – фыркнул он, открывая дверь. – Прошу вас.
Полина шагнула в прихожую. Впрочем, прихожей как таковой не было. Объем огромного помещения был поделен на функциональные части. Сначала прихожая и коридор с лестницей на второй этаж, дальше в глубине гостиная, плавно переходящая в кухню и отделенная от нее лишь широкой аркой.
Сверху послышались шаги. По лестнице поспешно спустился Власов, в застиранных джинсах, грубом свитере и домашних тапочках.
– Добрый день… – с легким удивлением протянул он.
– Здравствуйте, Илья, – ответила Полина, которой Казьмин как раз в этот момент помогал снять куртку.
– Илюша, мы продрогли, как цуцыки, – радостно сообщил Казьмин.
– И поделом, – буркнул Власов. – Нечего по оврагам ползать с утра пораньше.
– О! – Казьмин поднял вверх палец. – Полина, слышите эти золотые слова моего благоразумного брата? Я же вам и сам говорил: надо было в библиотеку… Илья, покажи Полине ванную. А я поднимусь к себе на пять минут, и будем чай пить.
Казьмин пошагал вверх по лестнице.
– Идите сюда, – угрюмо буркнул и Власов пошел вперед. – Вот, пожалуйста.
Он щелкнул выключателем около одной из дверей, а сам, не говоря больше ни слова, направился в тот конец холла, который был здесь кухней.
Пока Полина приводила себя в порядок в просторной, но скромно отделанной ванной комнате, в холле послышался свист закипевшего чайника.
Когда Полина вышла, Казьмин спускался с лестницы. Он казался несколько побледневшим, но все же умиротворенно улыбался.
– Проходите сюда, садитесь, – Казьмин отодвинул один из стульев, стоящих вокруг стола со стеклянной столешницей, подождал Полину, подвинул под ней стул.
Полина неожиданно осознала, что пользоваться неисчерпаемой и такой естественной галантностью Казьмина уже начинает входить у нее в привычку.
– Вы какой чай пьете? – поинтересовался Казьмин.
– Любой, – пожала плечами Полина.
– Так уж и любой? – удивился тот. – Вы вообще-то в курсе, что классификация чая значительно обширней, чем зеленый и черный, или чем листовой и гранулированный?
– Да, конечно, я в курсе. Есть еще в пакетиках.
Казьмин расхохотался.
– Очаровательно. Я оценил… – кивнул он. – А вообще-то я не очень понимаю людей, которым все равно, что пить и есть.
– Не то чтобы мне было все равно, но я не очень об этом задумываюсь. Сама я терпеть не могу готовить, и от других этого не требую. И было бы прекрасно, если бы и от меня никто не требовал разносолов.
Казьмин, расставляя на столе странные кривобокие глиняные чашки с иероглифами, весело посмотрел на Полину:
– А как же путь к сердцу мужчины?
– Постараюсь найти мужчину, к сердцу которого лежит нестандартный маршрут.
– Хм, я полагаю, на свете еще осталась пара-тройка таких мутантов, – рассмеялся Казьмин и поставил на стол плетеное блюдо со всякой затейливой выпечкой. – Хотя, вы не совсем правы: если человека вынудят обстоятельства, он может стать если не кулинаром, то хорошим поваром наверняка. Я вот тоже не пылаю любовью к кастрюлям, но уже тридцать лет готовлю, и ничего, никто не жалуется. Илья, ты ведь не жалуешься?
– На что? – рассеянно уточнил подошедший к столу Власов.
– На мою стряпню.
– Не жалуюсь, – подтвердил тот, взял из плетеного блюда самую большую булочку и с аппетитом откусил. – Грех жаловаться.
– Вы что, сами это пекли? – изумилась Полина.
– Ага, – кивнул Казьмин. – У меня по выходным иногда бывает с утра небольшая разминка. Надо же хоть изредка баловать братишку. Кстати, братишка, хватит жевать. Чаю налей.
Власов разлил по чашкам серо-бурую жидкость. В чашку Полины попали две коротких черных палочки. Она машинально помешала жидкость ложкой. Палочки не растворились.
– Это чай матэ, – предупредил Казьмин. – Вы ведь сказали, что пьете любой…
– О, не стоит беспокоиться, – Полина погоняла по поверхности стебли неведомого растения и добавила. – После сегодняшних приключений матэ – детская забава…
– Что за приключения? – буркнул Власов.
– Восхождение на Шапель.
Илья замер с открытым ртом, бросил на стол чайную ложечку, поспешно проглотил то, что жевал, и повернулся к Казьмину:
– Ты что, совсем с ума сошел?
– Не преувеличивай, – тихо произнес Казьмин. – И не устраивай сцен.
– Я не устраиваю, – пожал плечами Власов. – Полина, у меня к вам есть одна просьба…
При слове «просьба» Полина вздрогнула.
– Если Валерию Петровичу еще раз попадет вожжа под хвост, и он затеет акробатические этюды типа восхождения на Шапель, будьте добры, Полина, немедленно позвоните мне, – с плохо скрываемым раздражением сказал Власов. – Мой номер у вас должен быть.
– Илья, прекрати истерику! – повысил голос Казьмин.
Худое нервное лицо Власова перекосила болезненная гримаса, он цапнул из плетеного блюда еще какой-то пирожок, прихватил чашку и демонстративно ушел. По лестнице простучали его шаги.
– Не обращайте на него внимания, – тихо сказал Казьмин. – Он у меня юноша с характером.
– Он волнуется за вас.
– Я знаю. Я доставляю ему много хлопот… А что же вы чай не пьете?
– Да я уже все выпила, – усмехнулась Полина. Она и сама не заметила, как таинственная жидкость постепенно перекочевала в ее желудок. Ее окутало тепло и покой, обветрившиеся на улице щеки пылали. – Спасибо, все здорово.
Казьмин довольно кивнул в ответ и молча приложил руку к груди. Дескать, к вашим услугам.
– Знаете, Валерий Петрович, я не думала, что у больших бизнесменов бывает свободное время.
– Во-первых, Полина, я не такой уж большой бизнесмен. А во-вторых, все зависит от выбора системы координат. Если дело ради денег, это одна система. Если дело ради дела – уже другая. Меня не устраивает, чтобы дело поглощало меня целиком. Я не хочу, чтобы что-то одно владело мной безраздельно. У меня должно быть хоть немного времени на все, что меня интересует. Иначе бессмысленно гробить себя. Я не белка, я не хочу закончить свою жизнь в колесе… Если вы, Полина, согласитесь потратить на меня еще один выходной, ни слова не будет сказано о развалинах. Я познакомлю вас еще с одной моей страстью.
– Да вы маньяк, Валерий Петрович.
– А то! Моя жизнь весьма разнообразна, – усмехнулся Казьмин.
Он замолчал, допил свой чай, отставил чашку, оперся локтями о столешницу, подпер подбородок. Его взгляд рассеянно поплыл.
Сейчас он выглядел много старше, чем за столиком кафе. На его виске около уголка глаза судорожно билась жилка. Бледные сухие губы совсем потеряли цвет.
– Валерий Петрович, вам нехорошо?
– Не хуже, чем обычно… Не берите в голову, – уверенно отозвался Казьмин, но через несколько секунд беспомощно прикрыл глаза и побледнел еще сильнее.
Полина испугалась. Ей показалось, что Казьмин вот-вот потеряет сознание. Она вскочила и бросилась к лестнице.
– Илья!
Звать дважды не пришлось. Власов вихрем слетел в холл и бросился к столу.
– Валера! Валера, посмотри на меня… – Илья взял брата за плечи, пару секунд вглядывался в его лицо, ожидая реакции. Казьмин открыл глаза, но ничего не сказал, только слабо шевельнул губами.
Илья рванулся к холодильнику, вынул небольшой контейнер. В нем оказались ампулы. Из какого-то ящика Власов извлек медицинский жгут и обойму одноразовых шприцев.
– Илья, вам помочь? – несмело вставила Полина.
– Вы не умеете, – отрезал Власов.
Илья быстро закатал Казьмину рукав тонкого мягкого свитера, расстегнул манжет рубашки, обнажил предплечье, ловко затянул жгут.
– Сейчас, Валера, сейчас все будет хорошо… – Илья достал шприц и вскрыл ампулу.
Видимо, то, что Власов делал сейчас, ему приходилось делать не впервые. Умело и уверенно он сделал внутривенную инъекцию. Потом осторожно ослабил жгут.
Казьмин пошевелился, тяжело прерывисто вздохнул.
– Потерпи, сейчас пройдет, – тихо проговорил Илья, продолжая внимательно наблюдать за братом и держать пальцы на его запястье.
Наконец, Казьмин открыл глаза. Посмотрел на Илью, раздраженно выдернул руку, перевел взгляд на Полину и грустно улыбнулся ей:
– Я не рассчитывал вас напугать…
– Однако у тебя получилось, – пробурчал Власов.
Казьмин принялся поправлять одежду:
– Вы только не подумайте, Полина, что все до такой степени плохо… Это всего лишь часть моего нынешнего бытия, ничего экстраординарного…
– Валерий Павлович, вам отдохнуть надо, – Полина смущенно пожала плечами. – А мне пора.
– Я понимаю, – кивнул Казьмин. – Вы расстроились из-за такого пустяка… Ну что ж, – он поднялся на ноги. – Я вас провожу…
– Ну что вы?! Зачем? Что я, дороги не найду?
– Я вас привез сюда, я и отвезу обратно, – твердо заявил Казьмин.
– Да уймешься ты, наконец? – возмутился Илья. – Если ты сейчас же не ляжешь, клянусь, я вызову неотложку, и пусть с тобой в больнице нянчатся!
Казьмин взглянул на брата с печальной укоризной.
– И не смотри на меня, – отрезал Власов. – Не разжалобишь. Ступай к себе. Гостью твою я сам отвезу.
Казьмин шагнул к Полине и взял ее за руки. Его холодные пальцы сомкнулись на ее запястьях.
– Спасибо вам за компанию, – он посмотрел Полине в глаза и тепло улыбнулся. – У меня давно, очень давно не было такой прекрасной субботы.
– Если честно, у меня тоже.
Склонившись, Казьмин прикоснулся губами к рукам Полины.
– Тогда до свидания, – просто подытожил он.
– До свидания, Валерий Петрович.
Махнув рукой, Казьмин медленно побрел на второй этаж.
– Я прослежу, чтобы он лег. Подождите меня здесь, – распорядился Власов и проследовал за братом.
Полина подошла к столу.
Эти смешные кривые чашки с иероглифами… Чайник с остывшим матэ. Маленькие сдобные булочки, свежие и удивительно вкусные, которых оставили черстветь, забыв в суматохе прикрыть салфеткой… Незакрытый и неубранный контейнер с ампулами, резиновый жгут… Использованный шприц.
Полина набросила на блюдо с выпечкой холщевую вышитую салфетку. Ну уж хоть вышивал-то не Казьмин?! А то с него станется. Полина бережно подоткнула салфетку. Контейнер с ампулами закрылся легко, и Полина, открыв огромный холодильник, поставила контейнер примерно в то место, откуда Власов его выхватил. Ну ничего, найдет, когда понадобится… Боже мой, а ведь понадобится. Только будет ли в ту минуту Илья рядом? Будет ли кому властно и четко выполнить все необходимые процедуры, чтобы отодвинуть беду?.. Полина взяла жгут и обойму со шприцами, повертела в руках. Она не могла вспомнить, из какого ящика Илья их брал. Лучше просто оставить на видном месте, Власов сам уберет… Отыскав в недрах кухонных тумб ведро для мусора, Полина выбросила шприц, ампулу и обрывки упаковки. Составила в мойку чашки, потом, подумав немного, принялась их мыть.
Слезы подступали к глазам.
Вежливый и одновременно нахальный тип из кафе. Строгий, корректный и требовательный бизнесмен. Безупречный кавалер, последний романтик… Сколько еще у вас масок, господин Казьмин?
Как ей теперь быть?! Как поступить, когда становишься свидетелем чужой неотвратимой беды?
– Вы что делаете? Зачем? – раздался голос Власова.
Он стоял уже в своих неизменных джинсах, бежевом свитере и черной кожаной куртке, с удивлением оглядывал прибранную кухню.
– Не стоило. Я бы все сделал позже… Пойдемте, я готов.
– Как он?
Илья пожал плечами:
– Вроде полегче.
– Может, останетесь с ним? Я доберусь сама.
– Нет, я ему обещал.
Полина отправилась одеваться. Власов опередил ее, снял куртку с вешалки и помог надеть.
Открыв перед Полиной дверь черного Мерседеса, Илья бросил тревожный взгляд на окно второго этажа, потом решительно сел в машину.
Они выехали с территории Китайской деревни.
Минут пять, пока объезжали кругом территорию парка, ехали молча. Оказавшись на Магазейной, Власов притормозил.
– Вы торопитесь?
– Что? – не поняла Полина.
– Вы сейчас куда-нибудь торопитесь?
– Нет.
– Тогда постоим немного, если не возражаете.
Он остановился в стороне от жилых домов, у края широкого газона прямо под голыми ветвями корявого векового дуба.
– Посидите пять минут, – бросил Власов и вышел из машины.
Полина осталась одна. Она сначала подумала, что Власову нужно куда-нибудь зайти, но он остановился около дерева, достал из кармана сигареты и зажигалку, жадно прикурил. Заметив, что Полина наблюдает за ним, нервно сощурился, отвернулся и привалился плечом к стволу.
Полина выбралась из автомобиля и подошла к Власову.
– Ну что вам? – раздраженно бросил тот.
– Зачем вы мерзнете? Курите в машине.
– Дымом вас травить? – усмехнулся Власов. – Не приучен.
Он отвернулся и выпустил дым в сторону.
– Илья…
– Да?
– Что мне делать?
– Не знаю! – отрезал он. – Это не мне решать, а вам.
Сигарета в его тонких длинных пальцах чуть заметно заплясала.
– У вас руки дрожат…
– Да что вы говорите? – рявкнул Власов. – Послушайте, неужели так трудно посидеть в машине? Я попросил у вас пять минут! Это что, так много?
Полина вернулась в теплый салон Мерседеса. Власов все так же стоял, ссутулившись, торопливо докуривал. Наконец, он выбросил окурок и тоже вернулся в машину.
– Я нагрубил вам. Извините, – проговорил он, садясь.
– Ну что вы, Илья. Я сама нарвалась. А вот это постоянное «простите», «извините», «пожалуйста», «будьте любезны»… Это у вас семейное?
– Ну, в общем да, – усмехнулся Власов. – Хотя мне до Валерки далеко. Он бы не бросил окурок на газон, отправился бы урну искать.
– Да, Валерий Петрович… не очень обычный человек.
Власов тяжело вздохнул:
– Я и не сомневался, что вы это поймете.
Автомобиль тронулся с места.
Полина приготовилась к угрюмому взаимному молчанию. Однако, Власова почему-то потянуло вдруг на разговор.
– В возрасте, когда мальчишки пускаются во все тяжкие, Валерке просто было не до этого, – продолжил он. – В тринадцать, вместо того, чтобы покуривать помаленьку и забористо материться, он водил меня в садик, забирал оттуда, кормил, стирал мне одежду, давал тумака за разные проделки. В шестнадцать, когда все нормальные парни уже стильно сморкаются пальцем и пускают портвешок по кругу, он все еще был занят. Проверял мои каракули, ходил на родительские собрания, извинялся за стекла, которые я разбивал, водил меня в спортивную секцию. И при этом еще умудрился блестяще закончить школу и поступить в институт…
– Подождите, Илья, а ваши родители?…
– Валера не рассказывал? – уточнил Илья. – Его отец умер очень молодым. Больное сердце. Та же самая болезнь, которая теперь мучает Валерку. Его мама вышла замуж второй раз за моего отца. Она умерла, когда меня рожала. Точнее, ее убил пьяный дежурный по отделению. Вколол чуть ли не тройную дозу стимулятора. Говорят, меня тоже едва откачали. Мы жили втроем, с моим отцом. Он очень любил нас обоих, но дома бывал мало, на жизнь зарабатывал. Валера был мне вместо матери, все время со мной возился. Поэтому он у нас такой хороший. А когда мне стукнуло двенадцать, и я стал сам примериваться к портвешку, Валера женился, занялся семьей и ослабил свою воспитательную хватку. Некому стало меня пасти. И теперь я, увы, далек от совершенства.
– Досталось вам.
– Ему больше. И, как ни крути, из-за меня.
– Ну вы же не виноваты в том, что родились, – осторожно высказалась Полина.
– В этом не виноват. Во многом остальном – да. Поэтому я за Валерку горло перегрызу любому… – угрюмо подытожил Илья и с досадой покачал головой. – Черт, как же курить хочется…
– Бросить не пробовали?
– Да где тут… – раздраженно проворчал Власов. – Либо головой об стенку, либо сигарету в зубы. Об стенку я еще успею. Остается сигарета.
– Давно курить начали?
– А вы что, нарколог? – зло бросил Илья.
Полина промолчала.
– Нет, не очень давно, – неожиданно ответил Власов несколько секунд спустя. – В следственном изоляторе начал. Три года назад…
«… Этот уголовник меня с ума сведет…» – вспомнились Полине слова разъяренной секретарши.
– … А там я как-то не думал, насколько трудно будет избавиться от этого, – добавил Илья.
Полина ничего не ответила.
– Вы и о моей судимости ничего не знали?
– Нет.
– О чем же тогда Валерка вам все утро рассказывал? – усмехнулся Власов. – О древних замках своих драгоценных?
– Не только. Еще о жене рассказал, о том, почему они расстались.
– Расстались они, и слава Богу. Эта мерзавка чуть в гроб Валеру не вогнала, – с неприкрытой ненавистью отозвался Илья. – Эта девица в общем-то верно рассчитала, что Валерка далеко пойдет. Но у нее не хватило терпения дождаться. Все и сразу хотелось. Помотала она ему нервы. Пока они разводились, пока она сына отсуживала, Валерка держался, а после сразу свалился. Первая клиническая смерть в двадцать четыре года… Валера святой человек, а я нет. Я ее не простил, и никогда не прощу.
– А что сын? Валерий Петрович общается с ним?
– Они никогда больше не виделись. После развода жена уехала к родителям и увезла сына. Когда Валера немного подлечился и стал их разыскивать, она уже вышла замуж и уехала в неизвестном направлении. Валера долго искал их, но следы потерялись. Видимо, она предприняла усилия, чтобы мы их не нашли.
Илья примолк на полуслове. Полина смотрела за окно, боясь даже глянуть в его сторону. От Власова исходили почти физически ощутимые волны острой тревоги, неумолимого горя и совсем неглубоко запрятанной злобы.
Когда Мерседес уже сворачивал в Полинин двор, заиграл телефон Власова.
– Да? Ну как ты?.. Уже возвращаюсь… Довез… Нет, Валерка, в чистом поле я ее высадил! – Илья убрал телефон и усмехнулся. – Волнуется, до самого ли дома я вас довез. Чудак…
– Спасибо, Илья. Вы, считайте, весь выходной на меня угробили.
– Да я уже давно не считаю все свои угробленные выходные, – отмахнулся он. – Это еще не худший, поверьте.
Они замолчали.
Полина смотрела на его крупные, но красивые руки, расслабленно брошенные на руль. Взглянуть Власову в лицо было отчего-то неловко.
– Илья, так что же мне делать?
– Я не знаю, – повторил он, но уже мягко.
Он повернулся к ней. Внимательные и печальные серые глаза, словно прося о помощи, взглянули на Полину.
– Я правда не знаю, – тихо сказал он. – Но мне кажется, вы сделаете все правильно.
* * *
Илья уже сто раз пожалел о том, что решился озадачить девушку своей странной просьбой. Он не очень-то надеялся, что она так серьезно к ней отнесется. А теперь, когда оказалось, что Полина готова пойти ему навстречу, Илья чувствовал, что еще один грех лег на его душу.
– А вы думаете, Илья, что из всего этого существует какой-то правильный выход? – произнесла она в ответ на его слова.
Илья отвернулся от нее. Оказывается, трудно смотреть в глаза человеку, которого своими руками поставил перед выбором. Насколько легче было бы, если она послала бы Илью подальше с его провокациями.
– Простите меня. Я жалею теперь, что вынудил вас…
– Перестаньте! – оборвала она Илью. – Я поняла, почему вы это сделали. Я прониклась, я осознала… Обещаю вам: я не обижу вашего брата. И сама решу, что мне для этого сделать. Только не встревайте больше со своими пустыми извинениями!
Илья в отчаянии закрыл глаза, медленно провел рукой по лицу.
– Ну вот! Я знал, что вы меня возненавидите…
– Велико горе! – фыркнула она. – Ваша святая цель стоит такой ерунды, как моя ненависть! Не так ли?
«Господи, да когда ж ты уберешься из машины…» – мысленно взвыл Илья. Ему хотелось поскорее остаться одному.
Полина взялась за ручку двери, но вздрогнула и отдернула руку. Илья проследил за ее взглядом. Из машины, позади которой они остановились, вышел плотный молодой брюнет и, обойдя, автомобиль остановился, пристально глядя на сидящих в «Мерседесе».
– В чем дело? – спросил Илья.
– Ни в чем, – буркнула Полина.
– Вы знаете этого человека?
– Знаю.
– Помощь требуется?
Полина долго не отвечала, опустив глаза, потом тряхнула головой:
– Я сама разберусь. Спасибо, что довезли…
Она снова взялась за ручку, дернула… Дверь не поддалась. Полина с досадой сжала губы и дернула еще раз.
– Успокойтесь, не ломайте дверь. Это бывает. Я сейчас вас выпущу, – Илья торопливо вылез из машины, обошел ее, открыл заклинившую дверь, подал Полине руку. Она нехотя оперлась на нее, выпрямилась и взглянула на Илью без улыбки:
– Большое спасибо. И уезжайте, ради Бога…
Илья, стараясь не смотреть на темноволосого, вернулся на место и завел двигатель.
Полина сделала несколько шагов по тротуару, и мужчина преградил ей дорогу.
Что-то сказав, он взял девушку за руку. Она осторожно высвободила ее.
Илья видел только лицо мужчины, сердитое, хмурое, недоброе. Он что-то спросил, сделав легкий кивок в сторону «Мерседеса». Наверное, ответ Полины его не удовлетворил. Мужчина цапнул девушку за рукав, она резко вырвалась. Не отставая, мужчина крепко ухватил ее за локоть… Полина шагнула, пытаясь обойти своего настырного собеседника. Он властно удержал ее рядом с собой и кивнул на свою машину. Полина покачала головой и снова попыталась вырвать руку. Лицо мужчины перекосилось от гнева.
Илья боролся с желанием немедленно вмешаться. Оставить эту женщину без защиты он теперь не имел права. Но с другой стороны, лезть в жизнь малознакомого человека ему не хотелось. Мало ли, может быть, эти двое все время заняты выяснением отношений. Может быть, это нормально… Но уехать подальше от чужих разборок Илья не успел. Полина вдруг оглянулась, словно ища поддержки. Секунды Илье хватило, чтобы понять: она чуть не плачет.
Илья заглушил двигатель и вышел из машины.
Завидев Илью, мужчина надменно задрал подбородок:
– Чо те надо? – грубо рявкнул он Илье.
Илья быстро оценил наглеца: крупный, но рыхлый. Весу много, толку, скорее всего, поменьше. Даже если и был когда-то в хорошей форме, те времена прошли. Лучше бы, конечно, драку не затевать, но если придется… Где наша не пропадала.
– Руку уберите, – сказал Илья.
Мужчина сочно матюгнулся.
– Я сказал, уберите руку, – повторил Илья. – Или вам помочь?
Илья потянулся к темноволосому, тот хоть и неохотно, но убрал руку с локтя девушки. Полина шагнула назад, Илья мягко взял ее за плечи.
– В последний раз спрашиваю: ты едешь? – рявкнул он.
– Миша, я же сказала – нет, – еле слышно проговорила Полина. – И не смей больше ко мне приходить.
– Полина, пожалуй, я провожу вас? – просто предложил Илья.
Она подняла на Илью тревожные глаза и коротко кивнула.
Илья ввел Полину в подъезд и, отпустив ее плечи, просто пошел следом.
– Будьте осторожны с ним, – сказала она, останавливаясь перед своей квартирой. – Он из тех, кто не понимает слова «нет».
– Мое «нет» он поймет, – ответил Илья как можно тверже. – Не думаю, что он тупее вашего соседа снизу.
– В том-то и беда, Илья, что он умнее соседа, а еще хитрее и злопамятнее.
– Если хотите, я останусь с вами на некоторое время.
Полина достала ключи и открыла дверь.
– Нет, не нужно. К счастью, ключей от моей квартиры у него больше нет… А вы возвращайтесь к брату. Спасибо за помощь.
Дверь захлопнулась, Илья спустился на улицу.
Темноволосый прохаживался у подъезда, засунув руки в карманы пальто.
Завидев Илью, он прищурился и неторопливо пошел навстречу.
– Слышь, мужик, разговор есть, – бросил он, подходя.
Илья остановился.
– Ты, дубина, что ты суешься, куда не просят? – злобно зашипел темноволосый. – Шоферюга хренов…
Илья просто смотрел ему в лицо и молчал. Он пытался понять, что на этого ублюдка подействует лучше: вызывающая вежливость или грубый напор.
– Ну что пялишься, лакей? – мужчина едва удержался, чтобы не сплюнуть себе под ноги. – Тебя, говнюк, не учили не встревать в чужие дела?
– А вас не учили не хамить незнакомым людям? – ласково спросил Илья. – А тому, что если девушка отказывается, нечего ее за руки хватать? Тоже не учили?
– Я со своей бабой как хочу, так и…
Илья резко толкнул темноволосого в грудь. Тот отлетел назад, завалился на капот своей машины. Илья, не давая ему опомниться, перевернул его и, заломив руку, прижал.
– Твоей бабы тут больше нет, уясни это раз и навсегда! – проговорил Илья, наклонившись к уху противника. – Эта женщина теперь с другим. И если я еще раз узнаю, что ты грубо с ней обошелся, я тебя на тряпки порву. Без предупреждения. Все понятно?
Соперник промычал нечто. Илья ослабил нажим и переспросил:
– Все понятно?
– Отпусти, пожалеешь…
– Сейчас увидим, кто пожалеет, – сказал Илья и отступил в сторону.
Темноволосый поднялся, с ужасом уставился на свои перемазанные черной грязью руки и на темные разводы на пальто: он обтер собой половину капота.
– Ну что, мужик, – тяжело дыша, проговорил он. – Вот и познакомились… Я с тобой, между прочим, поговорить хотел…
– А я твоего диалекта не понимаю, – процедил Илья.
– Мне пох…, с кем она сейчас путается, потому что все равно вернется. Я ее знаю. Ей хозяин нужен, а не рыцарь-заступник.
