Текст книги "Ты меня не забудешь (СИ)"

Автор книги: Наталия Веленская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Глава 52

Последний акт драмы должен быть также разыгран как по нотам. Егор это знал. И все действующие лица также должны быть в сборе – Баба Яга, Леший, Водяной. Руководство с собой даже Кощея притащили, хотя её ребята из «Отважных» никакого отношения к драке не имели и более того пытались её предотвратить. А следом за пионервожатыми показался и отряд Егора под предводительством Батиковой. Которая скользнула по нему разочарованным взглядом и подошла к Марату, что-то тихо проговорив ему на ухо.

Судя по всему, попросила отвести её ребят в столовую. Сама же Ольга Викторовна предпочла остаться при разборках.

Некит ушёл вслед за Сабировым, чтобы не оставить без полдника собственный отряд. Отлично, второстепенные герои выполнили свою роль и покинули почтенную публику. А вот для Егора Андреевича пришло время платить по счетам. Занятие не самое приятное, но Егор ждал его с каким-то странным любопытством и смирением.

Мама любила читать ему в детстве сказки. Хорошие, добрые сказки, в которых добро обязательно побеждало зло. Егор чувствовал свою причастность к той, хорошей стороне. Но ни хрена не был уверен в том, что на этот раз добро победит.

Жизнь мало похожа на сказку. И ему сейчас это наглядно продемонстрируют.

Вот стоит вся покрытая красными пятнами Водянова, рядом с ней расположилась Ягина из её ноздрей едва ли не валил пар, так красноречиво злобно она смотрела на собравшуюся компанию. Лешанко что-то бессвязно причитала, вперемешку с ругательствами и была готова скатиться в истерику – вероятно осознав, какой скандал им закатит отец Потапина. И только Бессмертина молчала, поджав губы. И недовольно поглядывала в сторону ребят.

– За мной! Живо!! – скомандовал Ломашов, резко отворачиваясь от провинившихся парней и шагая в сторону пионервожатской.

Спорить никто не стал, объяснятся и искать оправдания тоже. И Миша и Егор понуро поплелись следом за Ломашовым в сопровождении охраны и старшего поколения вожатых.

Снежка наконец-то вышла из оцепенения и с ужасом взглянула в спину удаляющимся парням.

Уволены? Оба?!

Но Егор… Егор же не виноват! Точнее виноват – да, он нарушил правила лагеря. Но сделал он это из-за неё! Потому что опять за неё заступился, потому что так подсказывала ему его совесть. Потому что призвал к ответу Мишу и заставил его рассказать правду. Потому что… по-другому он просто не мог.

А она? Она просто сейчас стоит и смотрит, как его уводят. Чтобы уволить за нарушение дисциплины. И уволят его скорее всего по статье, после чего намного сложнее будет найти работу… Уволят из-за неё, из-за Снежаны. Но ведь это же неправильно! Нельзя увольнять человека за то, что вступился за девушку. За то что не хотел позволять её дальше обманывать. Нельзя увольнять человека, когда неизвестна истинная причина его проступка. Без суда и следствия, без сбора доказательств и показаний свидетелей. У Снежки не было пока юридического образования, но даже эти простые факты она знала. Как и то, что сейчас творился настоящий произвол.

– Тётя Оля! – вскричала она, нагоняя ушедшую далеко вперед Батикову и хватая её за руки в попытке остановить. И плевать, что она сейчас нарушила субординацию. Меньше всего сейчас ей было дело до соблюдения каких-то формальностей. – Подождите! Они… они не могут его уволить!

– Кого его? – хмуро поинтересовалась Батикова. А Снежана с ужасом заметила какая она сейчас бледная, и как часто бьётся жилка вены на её шее. И ведь это не от злости. Она перепугалась, реально перепугалась за Егора!

– Егора!

– Могут. И уволят, – безэмоционально ответила Батикова, отворачиваясь от девушки. – И правильно сделают.

– Нет! Нет, вы не понимаете… – Снежана вновь схватила её за руку. А ведь и в самом деле. Батикова не понимает. Они все не понимают, что на самом деле произошло на веранде между ней и Мишей! И если она сейчас не решится открыть правду, то потом будет уже поздно. – Вы просто не знаете, что произошло той ночью! Что… что на самом деле произошло!

Батикова безразлично мазнула по ней уставшим взглядом. Она с самого начала знала, что этот любовный треугольник до добра не доведет. Только толку то, что Снежана сейчас решила вынести на всеобщее обозрение подробности их разборок? Егору это не поможет. Такое поведение было неприемлемо для вожатого. Ему сделали последнее китайское предупреждение, но мальчишка не понял. Это по годам он был вроде как считался взрослым и самостоятельным парнем. А на самом деле он все такой же, как в детстве – вспыльчивый и неуравновешенный мальчишка. Ни черта не повзрослел, хотя казалось бы – в последнее время дело пошло на лад. Но нет же. Каким был дураком, который горячился по любому поводу, таким и остался!

– И что же?

– Миша… Миша пытался меня изнасиловать, – тихо проговорила Снежана, на мгновение даже зажмурив глаза, как перед прыжком в пропасть. Она боялась произносить эти слова вслух даже на приеме у психолога. Просто плакала, долго, навзрыд. А потом пыталась выразиться по-другому, смягчить, замазать правду, затереть её под ворохом слов и оправданий. А сейчас она просто поняла, что нельзя. Нельзя молчать, нельзя скрывать и смягчать то, что произошло! И дело не только в том страхе и ужасе, который она пережила. И не в том, что ей было стыдно поднимать эту тему. Стыдно рассказать о ней посторонним людям. Дело было в том, что она всем сердцем не хотела, чтобы из-за её трусости пострадал Егор. Каринка была права – она не билась за себя, не билась за правду и за то, чтобы Потапин понёс заслуженное наказание. Но она не может сейчас не биться за Егора. Не может за него не заступиться. Потому что, если она сейчас смолчит – это будет предательство. Самое ужасное предательство в её жизни. – А Егор меня защитил.

Глаза Батиковой расширились от услышанного. На секунду Снежане даже показалось что она спросит правда ли это и не врёт ли она, чтобы спасти Теплова. Но Ольга Викторовна аккуратно взяла её за руку, на несколько мгновений заключая девушку в крепкие утешающие объятия:

– Боже, Снежан…

– Тёть Оль, я в порядке… сейчас уже я в порядке. Правда, – смущённо проговорила Снежана, с ужасом осознавая, что поток её слёз вновь готов был пролиться с удвоенной силой. Хотя, казалось бы, ну разве можно так горько и так много плакать? Разве может быть опять настолько больно? Та жуткая ночь, когда Потапин пришел к ней пьяный на веранду, и этот день, когда она узнала о его предательстве, доказали ей, что можно. Она взяла эту высоту с лёгкостью. Новая вершина боли и отчаяния. И страха. Но не за себя, за него. За Егора. И боль эта тоже за него. Потому что ей не всё равно – совсем не всё равно, что с ним теперь будет! – Нам надо спасти Егора! Теть Оль, он… он не виноват! Он не должен был, конечно, ввязываться в драку, я знаю, но защищал меня, понимаете? И тогда, и сейчас… Да он не прав, что не сдержался! Просто как бы это смешно не звучало, но он пытался отстоять правду! Тётя Оля, нельзя же людей наказывать за то, что они пытались добиться правды! Отстоять её, наперекор всему! Ну нельзя, Тёть Оль! Нельзя!..

– Тише, моя хорошая. Идём. Расскажешь мне обо всём в корпусе, – мягко прервала её Батикова, гладя по спутанным волосам. – Мне нужно знать всё прежде, чем идти к Ломашову.

***

Она всё-таки пережила этот вечер. Хотя порой ей казалось, что ему не было конца и края. И этому кошмару тоже – когда раз за разом посторонние люди в деталях перетряхивали твою личную жизнь, вытаскивая на всеобщее обозрение самые нелицеприятные подробности. А потом вечер плавно перетёк в ночь, наполненную тревогами и волнениями. Снежана благодарила бога, что все свои слёзы она выплакала до посещения кабинета Ломашова. И до приезда полиции. И хотя ей было безумно тяжело рассказывать по нескольку раз произошедшее с ней после той вечеринки, она справилась. У полиции, конечно, к ней ещё будут вопросы – так сказал ей прибывший из города следователь. Возможно, ей еще неоднократно придётся давать показания. И видеться с Мишей. Но в лагере его больше не будет. И только одна эта мысль заставляла Снежанку с надеждой смотреть в завтрашний день. А ещё то, что в этом завтрашнем дне будет Егор, которого всё-таки удалось отстоять совместными усилиями с Батиковой.

Конечно, ему сделали выговор за сегодняшнюю драку. Конечно, его «излишне эмоциональное и агрессивное поведение» вынесли на отдельный разбор на совете старших пионервожатых и ни один час распекали его на все лады. Но всё это были мелочи. Главное – что он остаётся в лагере. О большем Снежка уже и не смела мечтать.

С тяжёлым вздохом она откинула голову назад, устремив свой взгляд к далёким мерцающим звездам и яркому диску луны. Снежана аккуратно прислонилась спиной к задней стенке сцены Малой Эстрады. Холодный металл неприятно холодил кожу, но девушке было плевать. В этот момент ей казалось, что ничего не способно сдвинуть её с места. Настолько она была опустошена и измучена сегодняшними событиями.

– Я так и знал, что найду тебя здесь, – негромко проговорил Егор, присаживаясь рядом.

Снежана с облегчением заметила, что парню все-таки оказали первую помощь в медпункте – раны на лице были обработаны. Над левой бровью красовался пластырь. Широкие губы Егора чуть вспухли из-за рассечения, но даже при такой «боевой раскраске» он был по-своему красив. И Снежка не могла этого не признать. До безумия хотелось провести кончиками пальцев по его губам, как будто это каким-то волшебным образом помогло бы ей залечить его раны. Но Снежка очень боялась причинить ему боль и огромным усилием заставила себя остаться сидеть на месте, не двигаясь.

– Когда мы возвращались в лагерь я думала, что рухну на кровать и сразу засну, – призналась Снежка. – Но, не смогла…

– Я тоже не смог уснуть. Слишком насыщенный день, – усмехнулся Теплов. – М-да, нехилый мы тут, конечно, устроили замес. Я думаю, эту смену лагерь запомнит надолго. А Ломашову наша компания теперь вообще будет в страшных снах сниться.

– Удивительно, как у тебя ещё есть силы шутить над всем происходящим, – пробормотала Снежка, отмечая, что скопившееся напряжение понемногу её начало отпускать. Так было теперь всегда стоило ей немного поговорить с Егором – все тревоги и волнения уходили куда-то на задний план.

Дяде Юре действительно сегодня пришлось нелегко – экстренное совещание со старшими вожатыми, приезд полиции, напряжённый разговор с Мишиным отцом, которого вызывали в лагерь. А в довесок ко всему ещё и Снежана отважилась попросить Юрия Петровича не говорить о случившемся родителям – папе были не к чему эти волнения. У него только недавно наметился какой-то прогресс благодаря курсу реабилитации, и она бы себе не простила, если из-за стресса все усилия пойдут прахом. А маме… маме она расскажет обо всем потом, лично. Вываливать на неё такие новости по телефону казалось Снежке каким-то чудовищным и неправильным поступком. Девушке даже пришлось рассказать Ломашову подробности того, что случилось с папой. Чтобы у дяди Юры не осталось никаких сомнений – родителям сейчас совершенно точно не надо знать, что с ней произошло. Здоровье отца намного важнее, а она справится. Просто продолжит ходить к лагерному психологу, чтобы правильно пережить свою боль.

– Ну а что нам ещё остаётся? – пожал плечами Егор.

– Да ты прав. Нужно просто жить дальше, – задумчиво проговорила Вьюгина, точно заученную мантру. В действенность которой она пока не очень верила, но очень хотела.

– Спасибо тебе… что решилась всё рассказать.

– Я просто не могла иначе, – смущённо опустила взгляд девушка, а когда поняла, что практически повторила Егору его же недавние слова и вовсе смешалась, густо покраснев. – И я понимаю, почему ты так поступил, правда понимаю… Но если бы я у меня была возможность отмотать всё назад, то я бы не хотела вашей драки, Егор. Решать проблему с помощью кулаков – это не выход. И я бы не хотела, чтобы твоя вспыльчивость мешала тебе в будущем... Тебе и дальше будут встречаться по жизни не самые приятные в общении люди. И среди них обязательно найдутся те, кто будет тебя дико бесить, и тебе, возможно, захочется дать им в морду. Но… ты не должен идти по такому пути. Пообещай, пожалуйста, что ты несколько раз будешь думать, прежде чем ввязываться в драку!

– Снежан, – Теплов не смог скрыть довольной улыбки, услышав такую обеспокоенность в словах Вьюгиной. Хотя улыбаться ему сейчас было чертовски больно. – Я раскрою тебе маленький секрет: за последние лет пять, а то и десять я дрался несколько раз. И все эти драки произошли в эту смену в «Журавлёнке». Я, конечно, вспыльчивый, Снежан, но я не идиот. По крайней мере я очень на это надеюсь.

– Но… – опешила Вьюгина, – Почему? Нет, я понимаю, что в ту ночь ты меня защищал. Но сегодня…

– Потому что мне было больно. За тебя было больно, – тихо ответил Егор, смотря ей прямо в глаза.

Глава 53

– Егор…

Снежана правда не знала, что сказать. Просто его слова затронули в её душе что-то такое важное… То, чему ей сложно было найти какое-то определение. Особенно после такого тяжёлого дня.

– Снежан, мне не всё равно, что происходит в твоей жизни. И если я узнаю об обмане или предательстве, тем более таком, то я… просто не могу сдержаться. Ты не заслуживаешь того, что он тебе сделал. Да никто, наверное, не заслуживает, но ты – особенно. И если надо будет тебя защитить, я без раздумий опять это сделаю. Так как умею. Если хочешь можешь считать меня неуравновешенным психом.

– Я не считаю тебя психом, – покачала головой Снежана, улыбаясь краешком губ. – Уже давно не считаю. Спасибо, Егор… за всё.

Снежка порывисто обняла парня, стараясь вложить в свои объятия всю теплоту и признательность, которые сейчас томились в её душе. Почему-то на глаза предательски стали наворачиваться слёзы, наверное, от переполняющих её эмоций. Или от нервного напряжения, которое скопилось за целый день.

Егор чуть слышно вздохнул, прижимая к себе девушку, слегка поглаживая мягкие белокурые волосы. Хотелось бы ему сказать, что спасибо на хлеб не намажешь, а в его случае и к губам не приложишь. А ему уж очень хотелось коснуться её губ. Просто до одури, ну вот хотя бы один поцелуй, буквально на пару секунд или насколько там позволят его разбитые губы.

И вообще интересно, а насколько ему будет больно целоваться с рассечёнными губами? Или это будет такая сладкая боль, которую он будет готов терпеть вечность?

Хотя опять его унесло не туда. Ну подумаешь не поцеловала, а просто сказала «спасибо». Как будто он за награду тогда полез за неё драться. Не такой уж он и козёл, чтобы требовать с девчонки благодарность за свой поступок. И он ни в чем ей не соврал – если потребуется, он бы снова поступил точно также. Даже если бы его уволили или Снежка больше никогда на него не взглянула. Но сейчас она здесь, в его объятиях, пускай и дружеских. Но это лучше, чем ничего. А завтра… завтра он обязательно докажет ей, что действительно изменился. И что ради неё он готов на многое – по-настоящему меняться к лучшему, а не просто отметелить зажравшегося мудака, который так и не понял, какой бриллиант ему попался и потому не сумел его сохранить.

Егор услышал тихий всхлип.

– Ну ты чего?..

– Я правда очень за тебя перепугалась…

– Снежк, ну всё же обошлось. Подумаешь пара царапин…

– Смеёшься что ли?! – с возмущением отпрянула от его груди Вьюгина в очередной раз оглядывая его «боевые отметины».

– На мне всё быстро заживает. Давай выдыхай – самое тяжёлое позади. А завтра будет новый день.

– Бедный Соловьёв, – вдруг неожиданно сказала Снежана.

– Не понял?

– Тётя Оля сказала, что Ломашов вызвал из отпуска Дарину Матвеевну. Он как раз с ней в том году работал, опыта набирался. И вот теперь они снова будут напарниками, – пояснила Снежана. – Чувствую, кончились его беззаботные деньки…

Девушка не удержалась от лёгкого смешка, представляя завтра физиономию Димки, когда к нему в отряд нагрянет бывшая наставница. Наверное, это всё были нервы.

– Ой да и хрен с ним с этим муднем, – пробурчал Егор, – Я бы с удовольствием и его куда-нибудь подальше отправил вслед за Потапычем.

– Знаешь… Каринка, всего изумлялась, почему Миша с ним дружбу водит, – задумчиво проговорила Вьюгина, а Егор заметил, как улыбка стремительно исчезала с её лица, уступая место затаённой грусти. – Ведь есть же такая поговорка: «скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты». А вот теперь я понимаю, почему…

– Тогда мне очень интересно, что ты теперь можешь сказать о себе, – весело зыркнул на неё Егор, желая вновь повернуть разговор в позитивное русло.

– О себе?

– Ну ты же теперь водишь дружбу со мной. А репутация, знаешь ли, у меня…

– Так давай не начинай! – рассмеялась Снежка, отодвигаясь от парня и вновь прислоняясь спиной к холодному металлу сцены. На несколько мгновений у неё промелькнуло небольшое сожаление, что пришлось так рано покинуть столь тёплые и нежные объятия. Но… иначе было нельзя. Привязываться ещё сильнее к Егору было бы большой ошибкой после всего того, что ей довелось пережить. Она ещё не отошла морально от той страшной ночи, а теперь ей предстояло жить с осознанием измены. Что тот, кого она считала любимым человеком всё это время её обманывал. Психолог очень правильно подметила – кидаться сразу же в новые отношения после такого травматического расставания будет огромной ошибкой. Они смогут быть друзьями. Егор это уже ни раз доказал. А ей так будет проще, безопаснее… Ведь у настоящей дружбы нет побочного эффекта разбитого сердца. По крайней мере, Снежка очень на это надеялась. Главное – просто общаться. И больше не вспоминать тот их поцелуй. Никогда.

– Луна сегодня это нечто… – пробормотала Вьюгина, задумчиво глядя вдаль. Ей просто необходимо было отвлечься от мыслей в духе «а что будет если…». Потому что на моральные терзания у неё уже не было никаких сил. Да и вообще – уж лучше завершить этот вечер разговорами о луне, чем поцелуями под луной… Господи, ну вот зачем она опять об этом думает! – Очень яркая!

– Как прожектор, ага.

– Знаешь, мне всегда больше нравилось смотреть на луну с земли. Она какая-то более красивая, таинственная отсюда. А в книжках все эти кратеры, серая поверхность… Как-то пугающе даже выглядело, если честно, – призналась девушка, с радостью ухватившись за одну из их любимых тем. – Я даже в детстве не хотела верить всем этим картинкам. Придумывала себе, что на самом деле там есть очень красивые места. Яркие такие, интересные. Просто… нам не дано их пока увидеть.

– Типа они скрыты для глаза простых смертных?

– Наверное. Обратная сторона, узнать которую доступно только для избранных, – смущённо улыбнулась Снежка. – Глупо, да? И абсолютно антинаучно…

– Вьюгина, ты, наверное, последний романтик на земле. И на луне, думаю, тоже, – усмехнулся Егор, но смотрел он в этот момент на Снежку с добротой и огромной нежностью, которая просто распирала его в этот момент изнутри. И эта нежность как будто оплела его сердце крепкими нитями, настолько сильно, что даже трудно было вздохнуть. Егор в очередной раз удивился нахлынувшем на него эмоциям. Вот дела! А он оказывается способен даже на такие чувства… Вот до чего его довёл этот белокурый романтик, которая в этот момент спокойно сидела рядом с ним. И абсолютно не подозревала, что у него сейчас творилось внутри. – Глупо, не глупо… плевать! Будем творить свою реальность. Как говорится, и кто нам запретит?

– Точно! – улыбнулась Вьюгина, склонив голову ему на плечо.

Она не видела, как Теплов в этот момент озорно улыбнулся, абсолютно не скрывая своего довольства. Потому что выбор он сделал правильный. Во всём. И с девушкой особенно. А ещё он был уверен, что завтра Снежка обязательно оценит то, что он ей приготовил.

Глава 54

– Гор, ты точно сможешь сыграть? – с сомнением протянул Некит, оглядывая Теплова. Потому что после недавнего происшествия с Потапиным внешний вид приятеля оставлял желать лучшего.

– А что есть сомнения? – усмехнулся Егор, беря в руки гитару.

– Ну-у как тебе сказать… Смотрю я на тебя и думаю, кого ты мне больше напоминаешь? Отбитого рокера или ушатанного барда?

– Отбитого причём в прямом смысле, – коротко хохотнул Сабиров. – Рука не болит?

– Нормально, – отмахнулся Егор, хотя некоторый дискомфорт он всё-таки испытывал. Правая рука заметно припухла после неоднократного соприкосновения с мордой Потапина. Но утром во время репетиции на бое по струнам это никак не отражалось. Значит, он должен справиться. – Пальцы же целы.

– Сильно не гони, держи темп ровно, – дал последнее напутствие перед выходом на сцену Сабиров. Хотя по идее роль наставника должен был взять на себя Богатырёв – именно он учил Егора аккордам. И именно Некит одалживал ему на несколько часов в день свою гитару для репетиций. И хотя Теплов отлично общался с обоими парнями, почему-то просить помощи у Марата в завоевании Снежки казалось ему… ну как-то неправильно. Потому что он никак не мог отделаться от ощущения, что у Сабирова был к Вьюгиной далеко не только дружеский интерес. Хотя никаких доказательств этому не было. Просто у Егора как будто внутри начинала истошно вопить серена «Опасность!». Заставляя Теплова придирчиво сканировать вокруг обстановку на предмет наличия соперников или отлавливая малейшее поползновение постороннего мужика в сторону своей девушки. И плевать, что она официально не его девушка. Это так, незначительные детали, которые скоро изменятся.

Он вообще изначально не хотел говорить ребятам, что хочет принять участие в концерте. По давней лагерной традиции его проводили в одно время с крупным фестивалем бардовской песни, который гремел в соседней области. Правда в отличие от настоящего фестиваля в «Журавлёнке» в программе было довольно мало заявлено бардовской темы. По большей части вожатые пели и играли современные популярные хиты. Но выбор Теплова всё равно несколько удивил приятелей.

– А почему ты именно эту группу выбрал? – поинтересовался Богатырёв, когда Егор показал ему аккорды, которые им предстояло разучить. – Да и трек, если честно, такой… своеобразный.

– Не знаю, просто понравилось. Батя у меня часто эту группу любит включать, – равнодушно пожал плечами Егор. Но на самом деле Теплов прекрасно знал, почему вдруг ему вспомнился этот трек. Хотя в отличие от своего отца, к року он был абсолютно равнодушен. Но эта композиция была именно то, что нужно. Снежка точно заценит эту песню, он был уверен. Особенно в таком спокойном лирическом исполнении.

– А почему мы должны только перед концертом сказать Водяновой, что у нас срочная замена номера? – хитро глянул на друга Сабиров. Ведь именно он должен был пожертвовать одним из своих номеров и дать выступить Егору. – К чему такая таинственность?

– Потому что это сюрприз. Хочу… порадовать свой отряд.

– Только свой?

– Ну и остальной лагерь тоже, – пробурчал Егор.

– Капец! Значит драться за Снежанку перед всем лагерем – это он не боится, а признаться своим друзьям, что он ради неё песню решил разучить – это ему западло! – заржал Некит, с лёгкостью раскусив истинные мотивы Теплова.

Вот примотались! Если и так всё знают, на кой чёрт спрашивать? Егор тяжело вздохнул и полностью погрузился в процесс обучения. Потому что времени до концерта оставалось катастрофически мало. Еще и эта драка с Потапиным, которая несколько выбила его из колеи.

Но всё-таки он смог – выучил и слова, и аккорды. И сейчас даже почти не сбивался. Осталось только пережить выступление. И дождаться реакции Снежки. Ведь ей же должно понравится… Должно! Егор до текущего момента был в этом полностью уверен, но перед выходом на сцену всё-таки ощутил нехилый мандраж.

Гришка, который взял на себя роль ведущего, объявил, что сейчас ребят ждёт особенное выступление. Настоящий сюрприз, который не был заявлен в программе. И пригласил на сцену вожатого двадцать третьего отряда Егора Теплова.

Ну вот и всё. Обратной дороги нет. Он обязан выступить так, чтобы ей понравилось. И чтобы она поняла, насколько сильно он хочет, чтобы они были вместе.

Егор не спеша проследовал на сцену под громкие аплодисменты. Несмотря на драку с Потапиным и повышенное внимание к Снежке, его фан-клуб не опустел, а даже наоборот пополнился новыми участниками. А еще он с удивлением обнаружил, как его тепло встречал собственный отряд – спасибо Степе Зенкову, под предводительством которого ребята ещё активнее захлопали в ладоши и даже что-то ему подбадривающе кричали со своих мест. Это было очень неожиданно и приятно.

Егор уселся на стуле, поправил стойку с микрофоном и прежде, чем взять первый аккорд нашёл самый прекрасный на свете синий цветочный взгляд. Снежана смотрела на него, широко распахнув глаза, будто бы не в силах поверить тому, что сейчас происходило на сцене. Теплов широко улыбнулся девушке и даже слегка подмигнул, и только потом приступил к своему номеру.

Самодельным телескопом, звёзды, собирая скопом

Я бессонными ночами, размышляю о луне[1]

– Ох и ни фига себе, – пробормотала Каринка после того, как Гриша объявил выступление Теплова. – Он же говорил, что не умеет играть!

Снежана в ответ кивнула, не сводя взгляда с Егора.

Он не только не умел играть на гитаре, но и открыто заявлял, что не имеет никакого желания научиться этому. Тем более ради какой-то девушки. Тогда почему же сейчас… Она слышит в его исполнении эту песню? Снежане казалось, что вначале номера на Малой Эстраде стояла оглушающая тишина, которую прерывали лишь звук гитары и голос Егора. То ли все пребывали, как и она, в огромном шоке, то ли несколько удивились выбору музыкальной композиции. Но уже к припеву, она заметила, как ребята стали потихоньку хлопать в такт мелодии. Всё-таки Егор это был Егор – и его природный магнетизм и артистические способности никуда не делись, даже если он погрузился в непривычную для себя среду.

На обратной стороне, может быть шумит листвою,

Лес, который мы с тобою, не видали и во сне...

А Снежка смотрела на него, позабыв как дышать и не понимала, где сейчас сон, а где явь. Неужели всё это и правда происходит с ней? И то самое настоящее яркое чувство, которое точно огромный солнечный шар разместилось у неё прямо в области сердца, но не сжигая дотла, а согревая своими теплыми лучами. И вся она в этот момент была точно соткана из тепла и света. И ей так невыносимо хотелось отдавать это теплоту, заботу и ласку. И так хотелось крепко-крепко его обнять, приподнявшись на носочки, чтобы дотянуться до его широких плеч… И никогда не отпускать. Никогда.

А еще ей хотелось поцеловать его. Безумно. И внутри неё уже разрастался настоящий жар, справится с которым ей было под силу только с помощью его губ. А она ведь помнит какие они... Снежка очень старалась об этом забыть, на протяжении всех тех бессонных ночей, когда она пыталась утихомирить свою совесть, но она помнила всё. Какие они были твёрдые и в то же время такие чувственные, нежные. И прикосновения его рук, от которых она плавилась, не в силах совладать с разогнавшимся до предела пульсом. И отклик своего тела, которое никогда и ни на кого так не реагировало… Но именно в объятиях Егора оно точно возродилось, раскрыв Снежане её истинную сущность.

Снежка помнила все. И никакие стены настоящей дружбы, за которую она с успехом пряталась на протяжении всех этих недель, не могли выдержать тех ошеломляющих по своей силе воспоминаний. Которые заставили её посмотреть правде в глаза, и отбросив все сомнения, признаться самой себе.

Да, она хочет быть с ним. Потому что он ей нужен. Здесь и сейчас. Завтра. Всегда.

И она хочет рискнуть. Безумно хочет дать ему шанс. Дать им шанс. Ведь то, что они встретились снова спустя столько лет, то, что они вновь притянулись друг к другу несмотря на все их различия – это не просто так. Егор был абсолютно прав, когда говорил ей об этом там за корпусом после игры «Любовь с первого взгляда». Такие совпадения не случайны. И сейчас Снежана верила в это всем сердцем.

Я обратной стороною,

Щедро поделюсь с тобою.

Что б она принадлежала, только нам вдвоем с тобой…

– Снежан, ты что плачешь?! – воскликнула Романко, увидев, как по щекам подруги стремительно катятся слёзы. Но при этом Вьюгина улыбалась так, как не улыбалась, наверное, ни разу в жизни. И это всё совершенно сбивало с толку Каринку.

– Это… это от радости, – пробормотала Снежка, даже не повернувшись к подруге. Она просто безотрывно смотрела на Егора и не могла пошевелиться. Ей даже не хотелось смахивать бесконечные дорожки из слёз. Как будто одно лишнее неверное движение могло рассеять это чудо, которое вдруг неожиданно ворвалось в её жизнь. Она действительно ему нужна. И ради неё он готов на многое.

А она… готова шагнуть в пропасть. Чтобы взлететь. Туда, к далеким и мерцающим звездам. К прекрасной и таинственной Луне, которая принадлежала только им двоим.

Егор и не понял, как закончилась песня. Он будто бы очнулся, когда затих последний аккорд, и зрители на лавочках взорвались аплодисментами. Он не помнил ровном счетом ничего, потому что всю песню просто не мог отвести своего взгляда от этих синих цветочных глаз. Отряд Снежаны сидел в первом ряду на правах самых младших деток в лагере, и потому Теплов без проблем видел все эмоции на лице девушки, пока пел свою песню. И когда она заплакала… чёрт, если бы не эта её светящаяся улыбка, он бросил бы гитару прямо там на сцене, наплевав на выступление и подлетел к ней. Вымаливая прощения, что невольно расстроил её выбором песни. Но её улыбка отчетливо говорила об обратном – Снежке понравилось. Она поняла, она всё прекрасно поняла, что он хотел сказать этим номером! Весь лагерь не понял и возможно посчитал его городским сумасшедшим с очень специфическим музыкальным вкусом, но она поняла!

Егор коротко раскланялся публике и улыбнувшись напоследок своей Белоснежке поспешил покинуть сцену. Богатырёв жаждал заполучить обратно свою гитару, ведь сейчас ему предстояло выступать с другими парнями, которые подготовили совместный вокальный номер.

А для Теплова сейчас была задача номер один дождаться окончания концерта, чтобы увидеть Снежку и…

– Егор! – взволнованный, чуть срывающийся от волнения голос. Насколько он знал, все музыкальные номера у девушки остались уже позади. И значит за сценой ей делать было нечего. Неужели Снежана рискнула нарушить правила и оставить отряд, чтобы рвануть к нему?

Теплов резко обернулся, не в силах скрыть своего удивления. А ещё он, наверное, сейчас улыбался как придурок при виде чуть запыхавшейся от быстрого бега Вьюгиной. Или от волнения? Потому что Снежка всегда так закусывала свои пухлые губки, пытаясь скрыть, как сильно она нервничает. Прижать бы её к себе сейчас и зацеловать до умопомрачения… И плевать, что вокруг ребята готовятся к выступлению, что недалеко от них сидят двадцать четыре отряда детей, а в первых рядах устроилось всё руководство лагеря.