Текст книги "Овидий"

Автор книги: Наталия Вулих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Это письмо пусть тебе горечь разлуки смягчит.

Послание Аконтия Кидиппе и ее ответ

XX-XXI

Легенда была известна Овидию по «Причинам» – поэме эллинистического поэта Каллимаха (III в. до н.э.). Сохранился фрагмент. На Делосе юноша Аконтин с острова Кеоса встречается с девушкой Кидиппой с Наксоса. Влюбившись, он бросает к ее ногам в храме Артемиды яблоко с надписью: «Клянусь Артемидой выйти замуж за Аконтия!» Кидиппа читает надпись вслух и тем связывает себя нерушимой клятвой. Отец ее в Дельфах узнает от Аполлона, что обещание нужно исполнить. У Каллимаха рассказывается, как Аконтий поверяет в лесу свои страданья деревьям и упрекает себя, так как каждый раз, когда Кидиппу хотят выдать замуж, она заболевает. Овидий – знаток права, учившийся в декламационной школе, обсуждает в посланиях вопрос: имеет ли клятва Кидиппы правовую силу, поскольку не было заключено полагающегося при браке договора между отцами (sponsalia). Но, конечно, и здесь на первом месте психология влюбленных и размышления о любви истинной, которая должна завершиться браком, и о римском обычае – заключать его, не интересуясь чувствами будущих супругов.

Аконтий – Кидиппе

Брось бояться, ведь дважды в любви тебе клясться не нужно,

Хватит того, что тобой верность обещана мне,

Но дочитай до конца. Исцелишься ты от болезни,

Ведь виновен в ней я, боль твоя – боль и моя.

5 Ты стыдишься? Чего? Как было и в храме Дианы,

Кажется мне, что горят щеки твои от стыда.

Брака прошу я законного, честная связь не постыдна.

Как супруг я тебя, не как любовник люблю.

Можешь слова повторить, что на брошенном яблоке были,

10 Том, что невинная ты нежной поймала рукой.

В этих словах обещанье даешь ты, желанное мною.

Бог был свидетелем клятв, как же обратно их взять.

Видели все, что кивнула она головой, подтверждая

Клятву твою, и всерьез слово твое приняла.

15 Ты говоришь, что ты жертвой обмана бесчестного стала,

Я согласен, но страсть вызвала этот обман.

Хитрость чужда мне, она моему несвойственна нраву.

Только ради тебя, верь мне, лукавым я стал.

Это Амур, чтоб связать тебя со мною обетом, —

20 Изобретатель Амур все это мне подсказал.

Он диктовал обязательства брачные, как юрисконсульт,

Ловким приемом помог цели достичь мне моей.

Если обман в этом есть и буду я назван коварным,

Разве коварство – желать милой своей обладать?

25 Вот я снова пишу, к тебе обращаясь с мольбами.

Хитрость это опять! Повод для жалоб тебе!

Если вред от любви, то буду вредить постоянно.

Я добиваюсь тебя. Но уклоняешься ты.

Можно, мечом угрожая, похитить любимую, мне же

30 Ставят в вину, чти пишу письма неловкие я.

Но да помогут мне боги узлами связать тебя крепко,

Чтобы прорваться сквозь них клятва твоя не могла,

Много хитростей есть, а я лишь начал осаду,

Страсть побуждает меня не упустить ничего.

35 Выскользнешь в дырку одну, но петля другая задержит.

Больше, чем думаешь ты, ставит препятствий Амур.

А не поможет искусство, к оружию мы обратимся.

Силой похитив, тебя к сердцу прижму своему.

Я не тот человек, чтоб винить в вероломстве Париса,

40 Подлинной сути мужской в муже таком не ценя.

Так же и я… но молчу! Пусть погибну, тебя похищая,

Но тебя потерять – это куда тяжелей!

Будь не так ты прекрасна, не так бы тебя домогались,

Дерзкими делает нас прелесть лица твоего.

45 Очи твои виноваты, тускнеют звезды пред ними, —

Вот причина моей огненной страсти к тебе.

Цвет волос золотой, как кость слоновая – шея.

Руки, о если б они обняли нежно меня!

Грация, жесты твои, безупречность изящных движений,

50 Ноги! Фетида сама ими б гордиться могла!89

Если б и скрытое все я мог бы прославить, счастливым

Был бы, но ясно и так все совершенство твое.

Этой красой очарован, чего ж удивляться, что жажду

Я залог получить, видя невесту в тебе.

55 И, наконец, если ты признаешься, что в плен ты попала,

То в засаде моей, девушка, будь до конца.

Ненависть я вызываю, пройдет она, будет награда.

И расплата придет за нарушение клятв.

Обвиняй сколько хочешь и будь возмущенной все время,

60 Только б из гнева я мог пользу извлечь для себя!

Я – вызывающий гнев, смягчу его сам, если только

Ты мне подаришь хоть миг, чтоб успокоить тебя.

Если б дозволено было пред плачущей мне появиться

С речью, созвучной твоим льющимся горько слезам.

65 Так, как раб поступает, боящийся грозных побоев,

Дай коснуться колен, робко пощады моля.

Прав ты не знаешь своих и меня обвиняешь заочно.

Но позови! Прояви волю свою, госпожа!

Волосы, властная, рви мне, согласен я и на это,

70 Пусть от царапин лицо все посинеет мое!

Все готов претерпеть, одного лишь буду бояться,

Чтоб не ушибла ты рук, так расправляясь со мной.

Только тело мое, прошу, не заковывай в цепи.

И без этого я – пленник твой вечный, поверь!

75 После, когда отбушуешь и гнев твой насытиться пылкий,

Разве не скажешь сама: «Как терпелив он, любя?»

Тронет, конечно, тебя, что все я безропотно вынес,

«Он – наказанный раб, пусть мне и будет рабом!»

Ныне же я обвинен заочно и все проиграю,

80 Раз защитников нет в праведном деле моем.

Пусть, как ты утверждаешь, и письма мои беззаконны,

В этом, однако, винить нужно меня одного.

Не заслужила Диана обманутой быть, если в просьбе

Ты мне откажешь, но ей слово сдержать ты должна,

85 Знай, что свирепее нет ее, колченосной богини.

Мстящей жестоко тому, кто ей обиду нанес, —

Вот пример калидонского вепря, но волей Дианы,

Ярость его превзошла сына убившая мать.90

Вспомни, как страшно погиб Актеон, став охотничьей дичью

90 Тех, кто охотился с ним, – псы растерзали его.91

А надменная мать, в скалу превращенная ныне,

Слезы льет и теперь на Мигдонийской земле.92

Горе мне! Страшно всю правду тебе говорить, ведь ты можешь

Думать, что лгу я тебе, чтобы тебя убедить.

95 Должен я все ж сказать! Поверь, что недуг тебя мучит

Каждый раз, когда ты замуж решишь выходить.

Это богиня сама не дает тебе слова нарушить

И, спасая тебя, честность спасает твою.

И получается так, что как только ты клятву нарушить

100 Хочешь, то сбиться с пути тотчас мешает она.

Остерегайся же стрел жестоких гневной богини,

Будешь слову верна, будет добра и она.

Нежное тело свое береги от внезапной болезни

И сохрани красоту – дар предназначенный мне.

105 Лик свой прекрасный храни, для моей предназначенный страсти,

Легкий румянец на нем снежной смягчен белизной.

Если ж найдется такой, что прогнать меня пожелает,

Пусть страдает, как я, если лежишь ты больна.

Мне одинаково больно, когда собираешься замуж

110 И когда мучит тебя этот внезапный недуг.

Я страдаю при мысли, что я – причина болезни.

Хитрость моя, не она ль вред причиняет тебе?

Пусть падет на меня вина в нарушении клятвы,

Пусть накажут меня, чтобы поправилась ты!

115 Часто встревожен, неузнан, брожу я около дома

Взад и вперед, чтоб узнать, что сейчас делаешь ты.

То к служанке твоей, то к слуге обращаюсь с вопросом,

Как спала ты и ешь ты с аппетитом иль нет.

Мне тяжело, что не я предписанья врачей выполняю,

120 Рук не глажу твоих, возле тебя не сижу.

И вдвойне тяжело, что я-то с тобою в разлуке.

В доме же кто-то другой, мне нежеланный, сидит.

Он твои руки ласкает, что клятвой связаны. Боги

Ненавидят его, как ненавижу и я.

125 Пульс он может считать, найдя на руке твоей вену,

Часто касаться твоей может он нежной руки,

Слушает сердца биенье в груди и, быть может, целует,

Плату беря за труды так, как угодно ему.

Кто тебе разрешил срезать серпом мою жатву,

130 Кто тебе путь указал к полю чужому, скажи?

Эта мне грудь отдана, крадешь у меня поцелуи.

Руки прочь! Это все клятвой обещано мне!

Руки свои убери, нечестивый! Моя это собственность! Слышишь!

Будешь в разврате, смотри, вскорости ты обвинен.

135 Ты выбирай из свободных, ни с кем не связанных клятвой.

Тот, кто связан, тот мстить будет, лукавый, тебе!

Если не веришь ты мне, то вышний найдешь договор ты.

Чтоб убедиться, прочти лучше-ка сам ты его.

Убирайся из спальни чужой (тебе говорю я),

140 Что ты делаешь здесь? Занято ложе. Уйди!

Да, у тебя самого договор есть написанный, правда.

Но с моими твои все ж несравнимы права.

Мне сама обещала, тебе же отец ее отдал.

Знает, конечно, себя лучше она, чем отец.

145 Да, отец обещал и клятву влюбленному дал он, —

Люди свидетели: бог – клятвы свидетель моей.

Лжи не желает отец, но дочь будет клятвопреступной.

Разве неясно, чей страх больше, вина тяжелей?

Чтоб убедиться, взгляни же на то, что сейчас происходит.

150 Он здоров, а она тяжко бывает больна.

Наша с тобою борьба различна, неравны и чувства,

В страхах, в надеждах своих неодинаковы мы.

Сватаясь к ней, ты спокоен, боюсь я отказа, как смерти,

В будущем будешь любить, я же – сегодня, сейчас.

155 Если б ты был справедлив и знаком с законами права,

Тотчас же путь уступил праведной страсти моей.

Раз уж сейчас он, жестокий, за дело неверное бьется,

То, Кидиппа, к тебе вновь обращаюсь с письмом.

Он виноват, что больна ты и гнев вызываешь Дианы.

160 Будь же мудрой, ему доступ к себе запрети.

Повод для страха исчезнет, твое здоровье окрепнет.

Только храм почитай тот, где ты клятву дала.

Нет, не жертвы, поверь, угодны жителям неба,

Но выполнение клятв, пусть и свидетелей нет.

165 Чтобы здоровыми стать, прибегают к огню и железу,

Горькие соки подчас могут полезными быть.

В этом нужды тебе нет. Избегай лишь обет свой нарушить,

Этим обоих спасешь нас ты и честь соблюдешь.

Будет тебе извиненьем незнанье свершенной ошибки.

170 Ты забыла о том, клятву какую дала.

Но теперь и мой голос тебе напомнил об этом,

Да и болезнь, каждый раз, как нарушаешь обет.

Если, поправившись даже, то разве, рожая, не будешь

У светоносной просить помощи, муки терпя.93

175 Просьбы услышит она и вспомнит о слухах давнишних.

Спросит, кто твой супруг – плод понесла от кого.

Ты сошлешься на брачный союз, но ей правда известна.

И, что богов обмануть хочешь ты, сразу поймет.

Не за себя я боюсь. Стремлюсь убедить тебя в большем,

180 Речь идет о тебе, страшно за жизнь мне твою.

Плачут, боясь за тебя, родители, но почему же

Ты скрываешь от них, что виновата сама.

Но почему ж им не знать? Откройся матери смело.

Ведь постыдного нет в том, что случилось с тобой.

185 Все расскажи по порядку, о первой встрече в том храме.

Где Диане несла ты колченосной дары.

Расскажи, что как вкопанный встал я (заметила верно!)

И не мог отвести взоров своих от тебя.

Даже (свидетельство страсти!), пока на тебя любовался,

190 Плащ, с моих плеч соскользнув, тут же на пол упал.

После, не знаю уж как, полетело яблоко это,

Яблоко, где начертал я роковые слова,

Были тобой прочтены они громко пред ликом Дианы,

Так нерушимым обет стал твой – свидетель был бог.

195 Но, чтоб знала и мать, что было написано мною,

Ты прочитай еще раз ей роковые слова.

«Замуж иди за того, – она скажет, – с кем боги связали,

Тот, кому клятву дала, пусть будет зятем моим.

Этот мне дорог уж тем, что прежде меня он Диане

200 Мил был». Скажет так мать, скажет, коль любит тебя.

Если спросит, кто я, из какого я рода, пусть знает,

Что богиня была к вам благосклонна во всем.

Остров, прославленный прежде Картейскими нимфами, Кеос94

Морем Эгейским омыт, гладью его окружен.

205 Там я родился и, если ты знатность родов уважаешь,

То за предков меня также не будешь корить.

Есть и богатства у нас, ничем не запятнаны нравы.

И, что важнее! Женюсь я на тебе по любви.95

Ты пожелала бы мужа такого и клятвы не давши,

210 Но дала или нет, будет он мужем твоим.

Это тебе написать во сне приказала мне Феба.96

А наяву сам Амур этот приказ повторил.

Раны уже нанесли мне его беспощадные стрелы.

Но опасайся других, Фебой направленных стрел!

215 Наше спасенье в одном, пожалей и того, и другого,

Что же ты медлишь помочь сразу и мне и себе!

Если ты станешь моей, сигнал раздастся желанный.

Кровью обещанный бык Делоса брег окропит.97

Плод, изваянный в злате, тот самый, что счастье принес мне.

220 Пусть будет выставлен там, с надписью в кратких стихах:

«Этим плодом золотым Аконтий всем возвещает,

Что воплотилося в жизнь то, что обещано там».

Кидиппа – Аконтию

Страшно мне! Я про себя твое письмо прочитала,

Чтобы случайно опять клятвой себя не связать.

Кажется мне, что ты снова поймать меня хочешь в ловушку.

Хотя сам говоришь, – клятвы довольно одной.

5 Я не хотела читать, но если б суровой была я,

Гнев богини сильней стал бы, так кажется мне.

Всем угождаю я ей, благовония жгу в ее храме,

Но, несмотря ни на что, ты ей дороже, чем я.

Лучше б девичества дни продлить она мне помогла бы.

10 Дева сама, но, боюсь, скоро им будет конец.

Слабость без всякой причины меня изнуряет, не может

Врач ни один ни помочь мне, ни болезнь распознать.

Как я могу на письмо отвечать? Ты только подумай,

Если подняться с трудом с ложа могу своего.

15 Кроме того, я боюсь, что, кроме доверенной няни,

Кто-нибудь сможет узнать о переписке с тобой.

Сидя у двери, она на вопрос обо мне отвечает:

«Спит!», для того, чтоб могла я безопасно писать.

Если ж, причина удобная, сон затянется долго,

20 То не верит никто, что в забытьи я лежу,

И приходят такие, кому отказать невозможно,

Кашлем своим она знак мне потаенный дает,

Тут, торопясь, не закончив слова, писать я бросаю

И, от страха дрожа, прячу письмо на груди,

25 Снова потом продолжаю писать усталой рукою,

Сам по себе этот труд слишком тяжел для меня.

Этого ты недостоин, и, если по правде сказать мне,

Все же добрей я к тебе, чем ты того заслужил.

Ради тебя столько раз, не зная, поправлюсь ли, горечь

30 Всех измышлений твоих вынесла и выношу.

Это ль награда моей красоте, что ты так восхваляешь.

То, что я нравлюсь тебе, – в этом причина беды.

Если б тебе показалась уродливой я (было б лучше!),

Я бы здоровой была и не просила б помочь.

35 Вами прославлена, мучусь, борясь за мою благосклонность.

Вред вы приносите мне, пагубна внешность моя.

Ты уступать не желаешь, а он быть первым стремится,

И договор одного опровергает другой.98

Я ж как корабль на волнах, Борей в открытое море

40 Гонит его, а прибой к берегу снова несет.

А как назначенный день, желанный родителям, близок,

То начинает меня жечь лихорадочный жар.

Что ж это! В самый тот день, когда свадьба должна совершиться,

В дверь стучится мою не Персефона ль сама!99

45 Стыдно и страшно (хотя разобраться ни в чем не могу я),

Что обидеть могла я всемогущих богов.

Но считает один причину болезни случайной,

А другой, что жених мой неугоден богам.100

И тебя обвиняет молва, люди видят причину

50 Всех недугов моих в кознях коварных твоих.

Скрыта причина, видны лишь страданья мои, и нарушив

Мир и войны ведя, вы углубляете их.

Правду скажи и не лги по своей привычке обычной,

В гневе каков бы ты был, если ты губишь, любя?

55 Раня любимую, верю, что будешь к врагу благосклонен.

Так, чтоб меня сохранить, смерти ты мне пожелай!

Или Кидиппы судьба тебя совсем не заботит,

Если гибнуть даешь ей у себя на глазах.

Тщетны мольбы о здоровье моем, им не внемлет богиня,

60 Значит, хвастаешь ты расположеньем ее.

Ложь это все: раз не хочешь просить обо мне ты Диану,

То равнодушен ко мне, должен, служа ей, молчать!

Делос101 в море Эгейском я б знать вообще не желала.

В час неудачный для нас мы посетили его.

65 Плыл с трудом наш корабль по волнам широкого моря.

И предсказанья мрачны были в начале пути.

Той ли ногой я вошла на корабль, чтобы берег покинуть,

Так ли вступила на пол102 палубы я расписной.

Дважды вернулись назад мы, гонимые ветром противным.

70 Лгу я, безумная! Дул ветер попутный тогда.

Был он попутен, меня назад относивший все время

И сгонявший с пути, горе сулившего мне.

О, если б стойко корабль в обратную сторону гнал он!

Глупо, однако, винить ветры морские во всем!

75 Остров прославленный видеть спешила, горя нетерпеньем,

И досаду внушал медленный бег корабля.

Часто гребцов упрекала, что бьют они веслами вяло.

И число парусов малым казалося мне. Но мы прошли

Миконон, миновали и Тенос и Андрос103 —

80 Вот уж в своей белизне Делос сиял предо мной.104

Издали видя его, «Что бежишь от меня? – я сказала, —

Или как прежде скользишь ты по пучине морской.105

Мы коснулись земли, когда день к концу приближался

И собиралось распрячь Солнце пурпурных коней.

85 Утром, когда оно снова впрягло их в свою колесницу,

Мать приказала мои волосы пышно убрать.

Кольца надела, златой диадемой украсила кудри

И сама наряжать празднично стала меня.

Выйдя, сначала богам – властителям острова стали

90 Мы благовонья курить, в дар им вино приносить.

И пока мой отец окропляет жертвенной кровью

Алтари, на костер потрох богам возложив,

Няня моя по другим меня святилищам водит,106

И беззаботно идем мы по священным местам.

95 В портик вступаю, а дальше любуюсь царей приношеньям.107

Статуи всюду стоят, мой вызывая восторг,

Тут из рогов алтари меня удивляют108 и пальма,

Что опорой была в родах Латоне самой.109

Делос богат чудесами (но тягостно вспомнить об этом,

100 Перечислять не могу все, что я видела там).

Хоть любовалась я многим, а мной в это время Аконтий,

Что пленило его? – Молодость и простота.

В храм возвращаюсь Дианы, иду по высоким ступеням.

Храм! Безопаснее нет места на целой земле!

105 Яблоко брошено вдруг ко мне с такими стихами…

Осторожно! А то клятву опять повторю. Няня его подняла.

Удивилась: «Прочти!» – мне сказала.

Я, великий поэт, стих твой коварный прочла.

Стыдно мне стало, когда прочитала я слово «супруга».

110 Жар меня охватил, щеки зарделись мои.

Я опустила глаза и долго поднять их стеснялась,

Ведь виноваты они, слугами ставши тебе.

Рад ты чему, нечестивый? Какой ты славы достигнул?

Девушку ты обманул, это ль достойно похвал!

115 Не со щитом пред тобой я стояла, была безоружна.

Не амазонкой, какой Пентезилая110 была.

Как с Ипполиты,111 не снял ты с меня сверкающий златом

Пояс, роскошный, что Марс некогда ей подарил.

Что тебя радуют так обещанья, что мне диктовал ты!

120 Разве, глупая, я не оказалась в силках,

Яблока жертва – Кидиппа и жертва его – Аталанта,112

Что ж, значит, можешь считать, ты Гиппоменом себя!

Пусть бы лучше ты был во власти младенца, который,

Ты утверждаешь, несет факел какой-то в руках.113

125 Честные люди надеяться могут, не зная обмана.

Не коварством, мольбой мог бы меня ты склонить.

И почему ты силу избрал, не став мне желанным

Сам по себе, не раскрыв то, чем ты мог бы пленить.

Не убедить, захватить ты меня предпочел почему-то,

130 Если б не это, была б я благосклонна к тебе.

Пользу какую тебе приносит формула права —

Клятва, которую я перед Дианой дала?

Клятва – дело души, моя же к ней непричастна.

Если идут из души, искренны, значит, слова.

135 Если б на брак я тебе согласие дать пожелала,

Так по законам свершен должен был быть договор.

Те же слова, что сказала я, были пусты и бездушны,

И не могут они вес доказательств иметь.

Поклялась ведь не я, прочитала на яблоке клятву,

140 Разве так я тебя мужем должна бы избрать.

В сети лови ты других, бросив яблоко, письма пиши им,

Если выйдет, гляди, можешь ты стать богачом.

Пусть клянутся цари, что тебя своим царством одарят.

Всем, чем мир наш богат, сможешь ты так завладеть.

145 Станешь могуществом выше Дианы самой, превзойдя ее властью,

Если писанья твои неотразимы для всех.114

А теперь, все сказав и твердо тебе отказавши,

И до конца доведя дело о клятве моей,

Я сознаюсь, что боюсь свирепого гнева Дианы.

150 Он – причина того, что я больная лежу.

И почему, в самом деле, как только свадьбу готовят,

Так невесту тотчас одолевает недуг.

Трижды уже Гименей,115 подойдя к алтарям моим брачным,

Спешно бежит, в пустоте свадебный бросив чертог.

155 Еле в вялой руке он держит свадебный факел,

Чуть-чуть горящий, но лень пламя сильнее раздуть.116

А с венков, им надетых, струи ароматов стекают.

Плащ же шафранный влачит по полу он тяжело.117

Только порога коснется, страх смерти и слезы он видит,

160 Все, что так чуждо ему и от торжеств далеко.

Он стыдится, веселый, в толпе выделяться печальной,

Пурпурным цветом плаща щеки горят у него.

И, срывая венки, далеко от себя их бросает.

И вытирает масла, с блещущих ими волос.

165 У меня же горит все тело от скрытого жара,

И одежда гнетет тяжестью страшной меня.

Вижу родителей плач, на лице своем чувствую слезы,

И погребальный горит факел – не свадебный здесь.

О пощади же, богиня, украшена пестрым колчаном,

170 Брата118 ко мне позови, чтоб исцелил он меня.

Разве не стыдно тебе, что он спасает от смерти,

Ты же, напротив, грозишь смертью без жалости мне.

Ведь не я заглянула бесстыдно в пещеру, когда ты

Искупаться в ключе в сени лесной собралась.119

175 Нет, не я твой алтарь, средь других стоявший, презрела,

И презренья моя мать не питала к твоей.120

Я виновата лишь в том, что прочла подложную клятву

И смогла разобрать смысл вредоносных стихов.

Ты же, Аконтий, моля за меня, кури благовонья,

180 Если любишь, и смой с рук навредивших вину!

Но почему до сих пор, хоть тебе я дала обещанье,

Дело Диана ведет так, чтоб не быть мне твоей.

Можешь, пока я жива, надеяться ты, так зачем же

Жизни лишает меня, светлой надежды тебя?

185 И не верь ты, что тот, кому я обещана в жены,

Сидя рядом с больной, руки гладит мои.

Если ему разрешают, сидит он, зная, однако,

Что еще девушка я, девственно ложе мое.

Думаю, он уже понял всю шаткость своих упований,

190 Это причина тех слез, что он скрывает от всех.

Редко и робко лаская, он скуп и в своих поцелуях,

А называя «своей», он неуверен во мне.

Не удивляюсь, ведь чувства свои проявляю открыто,

Если войдет, то к стене я отвернуться спешу.

195 Не говорю с ним, глаза закрываю, что сплю, притворяюсь.

Руку его оттолкну, если коснется меня.

Стонет, вздыхает, горюя, что я обижена чем-то,

Между тем как ничем он не обидел меня.

Мне тяжело, что приятно тебе это все, что ликуешь

200 И что чувства свои я открываю тебе.

Если по правде сказать, то гнева ты больше достоин,

Ты, кто в сети меня так вероломно поймал.

Пишешь, что хочешь увидеть меня, изнуренную жаром,

И хоть далек от меня, но и оттуда вредишь.

205 Удивляюсь тому, что имя Аконтия носишь,

Ранит издалека и тяжело «острие».121

Я не восстала еще от этой раны, как снова,

Словно пикой меня, ранил теперь и письмом.

И зачем приходить, чтоб мною больной любоваться, —

210 Вот он – военный трофей, гением взятый твоим!

Я исхудала совсем, нет румянца, бледные щеки,

Яблоко, помню, твое было вот так же бело.

Мертв этот цвет без оттенков, без всяких розовых бликов.

Словно из мрамора лик только что вырублен мой.

215 Матов бывает вот так роскошный серебряный кубок

От воды ледяной блеск потеряв на пиру.122

Если увидишь меня, то скажешь, что прежде не видел:

«Нет! На такую зачем тратить искусство свое!»

Клятву ты мне возвратишь, боясь союза со мною,

220 Станешь Диану просить, чтобы забыла о ней.

Может быть, клясться в обратном меня ты захочешь заставить

И другие слова, чтоб прочитала, пришлешь.

Но хочу, чтобы ты увидел меня, как и просишь,

Чтоб убедился, какой стала невеста твоя.

225 И хотя твое сердце железа тверже, Аконтий,

Но от меня получить просишь прощение ты.

Постарайся узнать, к каким мне средствам прибегнуть,

Чтоб исцелиться. Пойди к богу дельфийскому в храм.

Слухи ползут, что и он на меня обижен за что-то,

230 Данное мной при сестре слово нарушила я.

Бог и жрецы, и мои предчувствия в этом едины,

Нет ничего, чтоб с твоей не совпадало мечтой.

Все благосклонно к тебе, или новые найдены строки,

Те, которыми ты всех олимпийцев связал?

235 Раз ты богов покорил, то за ними следовать нужно,

И, обету верна, руку тебе я даю.

Об остальном забота твоя! Я сделала больше,

Чем пристойно, веду письменно речи с тобой.

Все утомилася я, от палочки писчей больная

240 Службу свою выполнять больше не может рука.

Автобиографическая элегия

(Тристии. IV, 10)

Тот я, кто автором был шутливых любовных элегий.

Слушай, потомство, хочу я о себе рассказать.

Родина мне Сульмон, обильный водой ледяною.

Он от Рима лежит на девяностой версте,123

5 Здесь я родился, но знай и время рожденья, читатель.

Консула оба в тот год пали в неравном бою.124

Если важно узнать, потомок я древнего рода,

Не от Фортуны щедрот всадником сделался я.

Не был я первым ребенком, в семье вторым я родился.

10 Годом старше всего был мой единственный брат.

В день мы родились один, освещенный одною зарею,

В этот день нам пекли каждому по пирогу.125

Первым был этот день в пяти, посвященных Минерве,

Той щитоносной, чей день кровью всегда обагрен.126

15 Юными отдали нас учиться, отцовской заботой,

В Риме стали ходить к лучшим наставникам мы.

С раннего возраста брат увлечен красноречьем был пылко,

Был для форумских битв и для судебных рожден.

С детства меня увлекло служенье высоким искусствам,

20 Муза тайно влекла к ей посвященным трудам.

Часто отец говорил: «К чему занятья пустые,

Ведь состоянья скопить сам Меонид не сумел».127

Я подчинялся отцу и, весь Геликон забывая,

Стопы отбросив, писать прозой пытался, как все.

25 Но против воли моей слагалась речь моя в стопы,

Все, что пытался писать, в стих превращаюсь тотчас.

Годы шли между тем неслышно, шагом скользящим,

И вслед за братом и мне тогу пришлося надеть.128

Плечи окутала нам одежда с пурпурной каймою,129

30 Но занятья свои мы не стремились бросать.

Вот на двадцатом году мой старший брат умирает,

Осиротел я с тех пор, части лишившись души.

Стал я лицом должностным, куда молодежь допускалась.

Стал одним я из трех тюрьмы блюдущих мужей.

35 В курию путь был открыт, но полосу уже избрал я.

Пурпур тяжелый носить не было мне по плечу.

Не был я телом вынослив, к трудам не стремился тяжелым.

Честолюбивых надежд я не лелеял в душе.

Музы к досугам меня безопасным всегда увлекали,

40 К тем, которые сам предпочитал я всему.

Я почитал высоко в то время живших поэтов,

Верил, что в каждом из них бог всемогущий живет.

Макр, что старше меня, читал мне поэму о птицах,

И об укусах змеи, и о целебной траве.130

45 Часто элегии мне декламировал страстный Проперций,

Тесной дружбой со мной связан он был издавна.

Понтик, гекзаметром славный, и ямбами Басс знаменитый131

Были в союзе друзей самыми близкими мне.

Слух услаждал мне Гораций – неслыханный мастер размеров —

50 Легким касаясь перстом лиры авзонской своей.132

Только видеть пришлось Вергилия мне, а с Тибуллом,

Рано умершим, продлить дружбу судьба не дала.133

Галл начинателем был, а Тибулла продолжил Проперций,

Место четвертое мне время средь них отвело.

55 Как я молился на старших, так младшие чтили Назона,

Рано Муза моя стала известною всем.

Я впервые прочел публично стихи еще юным,

Бороду раз или два только успевши побрить.

Воспламеняла меня в стихах, звучавших повсюду,

60 Та, которую я ложно Коринной назвал.

Много писал я, но все, что мне неудачным казалось,

На исправленье бросал прямо в горящий огонь.

Да и тогда, когда выслан был, зная, что будет народу

Труд мой любезен, его в гневе на Музу я сжег.

65 Нежное сердце имел я, легко Купидон его ранил.

Всякая мелочь тотчас воспламеняла меня.

Но хоть и был я таким, и от всякой вспыхивал искры,

Все-таки сплетней меня в Риме никто не чернил.

Рано женили меня на женщине мало достойной,

70 И из-за этого брак наш кратковременным был.

Вслед за нею пришла другая, была безупречной,

Но и с нею союз быстро расстроился наш.

Третья верна мне и ныне, хотя тяжел ее жребий

И называют ее ссыльного мужа женой.

75 Дочь моя рано меня двух внуков сделала дедом,

Хоть родилися они и от различных мужей.

Вот и отец, к девяти пятилетиям столько ж прибавив,

Кончил сбой жизненный путь, силы свои истощив.

Так же я плакал над ним, как он надо мною бы плакал,

80 Вскоре затем пережить матери гибель пришлось.

О, как счастливы оба они, удалившись в то время,

Пока в ссылку еще не был отправлен их сын.

Счастлив и я, что им горя при жизни еще не доставил

И о несчастье моем не горевали они.

85 Если от тех, кто погиб, не имя одно остается

И погребальный костер легким не страшен теням,

То, если только молва дойдет до вас, милые тени,

И на стигийском суде будут меня обвинять,

Знайте, прошу вас, ведь вас обманывать мне не пристало,

90 Что лишь ошибка виной – ссылки моей роковой.

Манам почет я воздал, теперь я к вам возвращаюсь,

К тем, кто жаждет узнать правду о жизни моей.

Вот уже старость прогнала мои цветущие годы

И, как всегда, сединой волос окрасила мой.

95 Десять раз уж с тех пор, как я родился, оливой

Всадник Писейский свой лоб на состязанье венчал.134

В это-то время меня на левый берег Евксина,

В Томи Цезарь сослал, тяжко обиженный мной.

Всем была хорошо известна причина изгнанья,

100 И не должен я сам здесь показанья давать.

Что мне сказать об измене друзей, о слугах неверных.

Многое я перенес горше, чем ссылка сама.

Дух мой все ж поборол несчастья, себя показал я

Непобедимым, нашел силы в душе я своей,

105 И позабыв свою жизнь, проведенную в неге досуга,

Меч жестокий схватил, чуждый привычкам моим.

Столько я бед перенес на земле и на море коварном,

Сколько и видимых нам есть, и невидимых звезд.135

После многих скитаний, гонимый бурями в море,

110 Прибыл я в землю, где гет вместе с сарматом царит.

Здесь я, хотя вкруг меня и звенит повсюду оружье,

Песней печальной стремлюсь участь мою облегчить.

Пусть здесь и нет никого, кому мог прочесть, что пишу я,

Все-таки день скоротать, время могу обмануть.

115 И за то, что живу, что противлюсь горьким страданьям

И не стала еще мне отвратительна жизнь,

Муза, тебе благодарен! Ведь ты даешь мне усладу.

Ты – покой от забот, ты – исцеленье от мук.

Вождь и спутник ты мне, уводишь меня ты от Истра,

120 На Геликоне даешь место почетное мне.

Ты мне, а это так редко, при жизни славу даруешь,

Ту, что вкушать суждено только умершим у нас.

Даже и Зависть, что все живое привыкла порочить,

Зубом ехидным своим мой не затронула труд.

125 Пусть, хоть славу стяжало в наш век и много поэтов,

Все-таки ниже, чем их, слава моя не была.

Предпочитал я себе из них столь многих, и все же

С ними равняли меня, в мире я стал знаменит.

Если истина есть в предсказаньях вещих поэтов,

130 То, когда я умру, твой я не буду, земля!

И любви ли твоей иль стихам я этим обязан,

Но благодарность мою, добрый читатель, прими!