Текст книги "Любовница отменяется, или Тренчкот"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
– Но ведь женщина изначально не запрограммирована природой на постоянное получения оргазма! – развила я мысль. – Мужчина – да, его удовольствие является гарантией того, что человеческий род будет продолжаться. Иначе в силу природной лени мужчина просто не станет шевелиться, чтобы пристроить драгоценный сперматозоид. Мужчина сделает выбор в пользу дивана и телевизора. Но с женщинами все иначе! За цикл у нее вырабатывается всего одна-две яйцеклетки, и значит…
– Юля!!! – взмолился шеф. – Остановись! О чем ты?
– Как о чем? Об этом! – Я кивнула на журналы. – Вы ведь поинтересовались моим мнением? Надеюсь, я излагаю его достаточно внятно. – Юля! Мы же переходим в другую типографию, «Принтэлит». Разве ты не в курсе? У нас будет новый формат. И бумага другого качества! Я пытаюсь выбрать оптимальный вариант. А эти журналы взял в качестве образцов, они отпечатаны на том же оборудовании, каким располагает «Принтэлит»…
Ой, бли-и-ин!
А я тут распинаюсь.
– Юля!
– Да, Степан Данилович, – пришибленно пробормотала я. – Ну, что-то я у вас тут задержалась. Пойду, пожалуй.
Босс проводил меня озадаченным взглядом. Надеюсь, он не подумал обо мне ничего плохого?
Через два часа плотного общения с коллегами черная тень следователя Нелюбина, нависшая надо мной, немного посветлела и перестала быть такой пугающей. Покидала редакцию с твердым намерением начать действовать. До этого момента Нелюбин резвился, коллекционируя улики, и я никак не сопротивлялась козням следователя. Но ведь и ангела можно очернить, если взяться за дело с достаточной энергией. В данной ситуации оклеветанным ангелом являюсь я. Пора кончать с этим!
Должно быть какое-то простое решение! Посмотрим хотя бы на главного бухгалтера «Удачных покупок» Елизавету Витальевну – как ловко она возродила к жизни засохший цветок. И всего-то – побрызгала на него водой!
Наверное, в моем случае решение тоже лежит где-то на поверхности.
Ах, ну естественно! Если я не в состоянии доказать, что в день гибели Кумраева меня не было на стройке, значит, надо доказать, что девушкой, побывавшей на стройке, была не я! То есть не я побывала на стройке, а другая девушка (а я в принципе уже давно не девушка, надо честно это признать).
Всего-то!
И что?
А то! Нельзя просто так подменить одну девицу другой и свалить на безвинную все грехи. Кроссворд не сойдется, паззл не будет складываться, ведь я – не она!
Остается сущая ерунда – найти моего двойника. Нахалку, беззастенчиво скопировавшую мой total look. Особу, приближенную к Аслану Кумраеву. Девицу, видевшую его в последний миг…
Кажется, кто-то уже подталкивал меня к этой светлой мысли. Да, точно! Дизайнер Кумраева Глеб Чашвили прямо так и сказал: давай найдем вторую девчонку в сиреневом тренчкоте.
Молодец, Глеб, соображает.
Но как мы это сделаем?!
Глава 12
Я зашевелилась. Наконец-то!
– Кто бы мог подумать! Ты произвела неизгладимое впечатление на Артёма Анатольевича! – Голос Марго в телефонной трубке звучал удивленно.
Артём Анатольевич – один из руководителей «Технобанка» – допрашивал меня в понедельник, когда мамуля, взбодрив дитя убийственным замечанием насчет помятой физиономии (но я же не спала всю ночь, возилась с ребенком!), доставила бесценный груз на интервью.
Да, количество мужчин, желающих организовать мне допрос, приближается в последнее время к критической точке.
– Они там от тебя в восторге! Слова Марго приятно массировали мое самолюбие, но удивление в ее голосе звучало оскорбительно. Она, что ж, совершенно не уверена в дочери? И пыталась впарить «Технобанку» товар с гнильцой? А продукт оказался первосортным, к ее безмерному изумлению…
Да, на интервью я чувствовала себя вольготно.
Во-первых, меня совершенно не интересовала баснословная зарплата пиар-менеджера и перспективы карьерного роста. Поэтому я была избавлена от необходимости доказывать свою избранность и пускать пыль в глаза.
Во-вторых, интервью – это моя стихия. Ответив для порядка на несколько вопросов принимающей стороны, я оседлала любимого конька и угостила работодателей фирменным коктейлем, смешав искреннюю заинтересованность с глобальными потоками лести в адрес «Технобанка». Для примера, сообщила им о зверствах банка «Урал-инком», где я имела несчастье взять ипотечный кредит. Взаимоотношения «Технобанка» с клиентами и «Урал-инкома» с его страдальцами так же несопоставимы, как аскетизм европейских парламентариев и роскошная жизнь российских депутатов, заметила я, это небо и земля.
– Они сказали, ты милая, естественная, раскованная, великолепно эрудированная, – озадаченно произнесла Марго. – И очень шустрая: в два счета подписала их на серию рекламных статей в «Удачных покупках».
– О, да! Надо признаться, я зря упиралась ногами в косяк, отказываясь идти в «Технобанк». Теперь мы будем плодотворно сотрудничать. И для меня выгодно – я получу процент от суммы контракта плюс гонорары.
– А как же должность?
– С этим тоже все в порядке, мамуль. Мы договорились. Я пообещала быть их постоянным автором, их внештатным пиар-менеджером. Разве плохо?
Тягостное молчание в трубке было мне ответом.
Неужели Марго опять недовольна?
Но Артём Анатольевич сам согласился, что такая творческая натура, как мисс Бронникова, не сможет выполнять правила внутреннего распорядка в банке. Строгие рамки губительны для креативной личности, грустно сообщила я. Оставшись на воле, буду вам гораздо более полезна!
Да, пришлось выпятить свою богемную неорганизованность, лишь бы отбиться от притязаний работодателя. Какую еще отговорку я могла придумать, чтобы избежать кабалы «Технобанка» и не навредить имиджу Марго? Не прикидываться же тупой дурой! Вот, сказали бы все, посмотрите: Маргарита Эдуардовна, человек с блестящим интеллектом, фантастическими математическими способностями и талантом руководителя. А дочь не уродилась… Странная у нее дочка какая-то, мягко говоря…
Нет! Я старалась соответствовать моей шикарной маман.
А она, как обычно, злится…
– Юля, – простонала Марго, – ты тупица!
– Нет!
– Да! Ты сама себя слышишь?! Внештатный пиар-менеджер! Внештатный! То есть пиарить в их пользу ты будешь, а платить тебе они не обязаны!
– Но я же буду получать процент от…
Не успела договорить – Марго швырнула трубку.
С Глебом мы договорились встретиться у него дома. Прошли те трогательные времена, когда барышня посчитала б моветоном навестить мужчину в его холостяцком убежище. К тому же язык с трудом выговаривал слово «мужчина» в отношении этого изящного и экстравагантного существа.
Его квартирка являла собой апофеоз дизайнерской мысли. Для оформления интерьера Глеб выбрал самые яркие тенденции в этой области. Наверное, он с удовольствием приглашал сюда потенциальных заказчиков – ведь его модное бунгало являлось одновременно и визитной карточкой, и рекомендательным письмом.
– Как же у тебя красиво! – не удержалась я от комплимента. – Ты гений, гений!
– Ах, Юля, ты меня смущаешь! – порозовел Глеб и всплеснул ухоженными ручками. На его мизинце сверкнуло нечто драгоценное. На шее красовалось колье, блестящая челка скрывала один глаз.
Я увернулась от поцелуя – он собирался облобызать обе мои щеки, как это практикуют светские львицы на приемах: по-рыбьи чмокая губами воздух. Предпочитаю более крепкие объятия и поцелуи. И у меня для этой цели даже припасен конкретный мужчина – настырный и в меру яростный. А томные дизайнеры пусть отжимаются!
– Где ты теперь работаешь? – спросила я Глеба.
– Набрал частных заказов.
– А-а… Наверное, ты лишился солидного фронта работ со смертью Кумраева.
– И не говори! Представь, я ведь оформлял все его мебельные салоны – это безумные объемы. И Аслан никогда не жалел денег на дизайн. Плюс три его офиса. Плюс дом и загородный коттедж. А также заботился о его гардеробе, подбирал костюмы, рубашки, галстуки…
– Вау, представляю, как тебе приходилось вкалывать.
– Ну, и платил он мне щедро. Оглянись!
Да… Взять хотя бы плазменную панель вполстены – даже не представляю, сколько такая стоит… А какой у Глеба автомобиль! «Мазда» канареечного цвета. Он покупал ее в моем присутствии – я как раз ехала в автосалон поговорить с управляющим. Официальный дилер «Мазды» собирался «застолбить» у нас в журнале полстраницы на целый год. А Глебу я была нужна в качестве группы поддержки – он первый раз приобретал автомобиль (и даже не в кредит!) и поэтому волновался. Менеджеры автосалона, не искушенные в психологии и не разбирающиеся в утонченных запросах метросексуала, хором завопили, когда Глеб уместил зад на сиденье канареечной «Мазды». За рулем яркого авто продавцы представляли исключительно женщину. Но я поняла: эта стильная игрушка – воплощение тайной мечты Глеба, отражение его мироощущения. «Берем?» – вопросительно посмотрел на меня коллега. «Берем!» – решительно кивнула я. И с тех пор выгнать Глеба из любимой машины можно было разве что дихлофосом – он с ней не расставался.
– Эту квартиру я купил благодаря Аслану. Жадиной его назвать было трудно.
Приятным человеком – еще труднее.
– Да, но нервы на кулак мотал виртуозно, – отозвался на мое беззвучное замечание Глеб. – У меня порой экзема начиналась от его наездов. Смотри, вот тут на пальцах.
Бедняжка сунул мне в лицо красивую кисть – гладкая кожа, отполированные розовые ноготки. Никаких следов разложения я на его длинных фортепианных пальцах не заметила.
– Глеб, как искать ту, другую? – вспомнила я о цели моего визита. И целью было вовсе не любование граблями дизайнера.
– Какую другую? Другую экзему? – озадачился Глеб.
Да уж, она самая настоящая экзема – эта девица в сиреневом тренче! Плесень и поганка! Гадюка, тухлая ламинария!
Так меня подставила!
– А-а, это… Ты решила все же самостоятельно найти мадам, укравшую твой образ?
– Мне не остается другого выхода! Нелюбин загоняет в угол.
– Я думал, он умный и порядочный.
– Порядочный свинтус – вот кто он такой. У него одна-единственная версия, и больше ни о чем он слышать не хочет! Он роет землю только в тех местах, где есть шанс раскопать очередную улику против меня. Ничто другое его не интересует. Разве это правильный подход?
– Думаю, следователь должен рассматривать все гипотезы.
– А Нелюбин уперся копытами мне в грудь и норовит растоптать. Я у него – самая главная подозреваемая. И единственная!
– Да, печально.
– Печально? Это катастрофа! Я не хочу в тюрьму!
– Юля, брось! Никто не посадит тебя в тюрьму. Ты же ни в чем не виновата.
– Как будто конкурсный отбор на Колыму проводится именно по этому критерию!
– Тут я не совсем тебя понял.
– А и понимать нечего! Нелюбину надо отчитаться и закрыть дело. И он это сделает. Глебушка, скажи, как найти эту выдру? Нелюбин сказал, твоя сестра работает в «Шифоньере»?
– Да, Сюзанна там работает старшим менеджером. Она тоже очень талантлива, очень! Мы с ней похожи, – охарактеризовал сестричку Глеб, не забыв и о собственных достоинствах.
– Я вот подумала… Сиреневые тренчи продавались в бутике Блюберри на втором этаже «Шифоньера».
– Да.
– Это единственный магазин, представляющий марку Блюберри в городе.
– Конечно.
– Значит, в другом месте девушка, которую ты видел на стройке, купить свой тренчкот не могла.
– Ага. Только если она не сделала это в Москве, Милане или Париже.
– Боже упаси! Глеб, ты лишаешь меня последней надежды! Ведь я делаю ставку именно на то, что она купила тренч в «Шифоньере», где работает твоя Сюзанна. И тогда с помощью Сюзанны я сумею найти моего двойника! Мою двойницу, хотя это и не по-русски.
– Интересно, каким образом?
– Ну… Возможно, продавщицы запомнили даму, купившую второй тренчкот?
– Юля. Не хочется тебя расстраивать. Но если плащей было не два, а, к примеру, шесть?
– Шесть?!!
– И потом, пусть продавщицы и запомнили, как выглядят покупательницы тренчей. Но ведь они у них не спрашивали ни имени, ни адреса!
– Глеб, ты меня убиваешь.
– Но, я думаю, тебе все-таки стоит сходить к Сюзанне и поговорить с ней. Извини, я не смогу составить компанию, у меня назначена встреча с клиентом. Но прямо сейчас позвоню сестре. А ты иди.
На полдороге к «Шифоньеру» мне посигналил с обочины «Лендкрузер». Я сразу признала автомобиль бизнес-леди Нонны Кратовой. За рулем сидел ее друг Роман Алексеевич. Самой труженицы я в салоне не обнаружила.
– Договор заключает на поставку холодильного оборудования, – объяснил Роман Алексеевич. – Подвезти?
– О, спасибо.
Ноннин мужчина выглядел усталым и каким-то растерянным. Словно стоял на перепутье, не зная, какую дорогу выбрать. Странно! Когда он тянул лямку в ресторане «Шанхай» и получал зарплату в тысячу раз меньшую, чем сейчас, от его облика веяло уверенностью и самодостаточностью. А теперь он взлетел в небеса – благодаря личным качествам и Нонниной влюбленности. И что же? Тоскует и рефлексирует. О, русская душа!
– Куришь? Или опять бросила? – Роман протянул мне пачку.
– Спасибо. Курю, хотя бросила. – Я вытащила сигарету и прикурила от зажигалки, протянутой финдиректором.
Блаженство!
Роман убрал зажигалку и уставился на дорогу. Его профиль заставлял сердце сжиматься в эстетическом экстазе – какое совершенство создала природа! Удивительно, как много дано одному человеку – и ум, и внешность, и удачливость. Всегда и везде, в любые века люди жаждут справедливости – во взаимоотношениях, в распределении богатств. А несправедливость заложена изначально, от рождения, самой природой. У всех разный старт. Отдельные счастливчики снимают пенки, а миллионы существ влачат ярмо заурядности и серости.
– А зачем холодильное оборудование? – поинтересовалась я. Зуд любознательности, удел пятилетних детей и журналистов, не давал покоя. – С йогуртами провернули сделку, все о’кей? Обошли «Гривенник» по продажам? Нонна выдержала диету? Или сорвалась? Она встретилась с Ириной? Обновила гардероб?
Роман посмотрел на меня с улыбкой. Наверное, успел раскаяться в своем поступке – зачем принял на борт такое болтливое существо?
– Молчу, молчу! – воскликнула я. – Ты грустишь, это заметно. Не буду тарахтеть над ухом.
Ах, если б он знал, как тоскливо сейчас у меня на сердце! О чем бы ни грустил Роман, моя печаль глубже. Траурная сарабанда тоскливо завывает в ушах, меня гнетет страх и отчаяние. А камера СИЗО уже предвкушает встречу со мной.
– Да ладно, Юля. Мы решили обновить оборудование, затем и нужны холодильники. Интерьер магазинов тоже меняем, униформу продавцов. И логотип уже переделали, теперь он выглядит современнее.
– Да, я в курсе. Но ведь это требует бешеных денег! По мне, так и раньше все было тип-топ.
– Ну, так… Ребрендинг ж, – улыбнулся Роман Алексеевич. – Туды его в качель!
Мы переглянулись и рассмеялись. Идея обновления бренда «Колибри» принадлежала, естественно, неугомонной Нонночке. Очевидно, Роману Алексеевичу приходилось развивать бешеную активность, реализуя идеи возлюбленной.
Да, интересно… И как они строят отношения с Нонной? Роман – бойфренд, но одновременно и финансовый директор, то есть наемный работник. Имеет ли он право перечить начальнице? Не страдает ли его самолюбие? Питает ли он искренние чувства к Нонне или просто пользуется удачным моментом, зарабатывая денежки в высокой должности? Но тогда это альфонство… А Роман выглядит чрезвычайно благородно. Нет, все же у них честное партнерство, я надеюсь. И деньги Нонна платит не бойфренду, а финансовому директору – за деловую ловкость, профессионализм…
– Я нашел «Удачные покупки», там статья о Нонне, – сказал Роман Алексеевич. – Скорее не статья, а очерк. Хорошо написано. И все верно.
– Правда? – обрадовалась я.
Своей ремаркой Роман словно отвечал на мои сумбурные вопросы, не произнесенные вслух. Статья очень лестно изображала Нонну, и здорово, что Роман Алексеевич разделяет мнение о неординарности нашей подруги. Нонна заслуживает любви. Но ее счет в банке лопается от евро, а Роман до встречи с хозяйкой «Колибри» располагал жалкими грошами. Есть о чем задуматься…
– Ты верно подметила, многие предвзято относятся к Нонне и имеют ложное представление о ней. Она другая – искренняя, мятущаяся. Только никто об этом не знает. Ты, Юля, это разглядела, молодец.
– Спасибо, – зарделась я. Роман Алексеевич являлся критиком, чей комплимент особенно приятен – его интеллект и эрудированность не подвергались сомнению.
Порой я задумывалась о том, каким образом такой блестящий персонаж очутился в ресторане в качестве метрдотеля. Или это вариант соглашательства с системой, которая не дает незаурядной личности места? Вспомнить хотя бы, сколько знаменитых музыкантов и писателей работали в СССР дворниками и истопниками. Но дворник и метрдотель – разные профессии! Независимость, возможность философского одиночества, медитативность и даже близость к природе – вот она, работа дворника. А в «Шанхае» Роман вращался среди капризных богачей, готовых самоутверждаться за счет персонала. Не понимаю, как он там работал… Ах, да, зато встретил Нонну.
– Роман…
– А?
– Ты любишь Нонну?
Он ответил не сразу. А когда решил наконец-то удовлетворить любопытство пассажирки, наш шикарный «Лендкрузер» был подрезан на повороте неким корытом. И вся экспрессия, предназначавшаяся, как я полагаю, для утвердительного ответа на вопрос «Любишь ли ты Нонну», досталась оборзевшему водителю.
– Нет, ну что за урод! Юль, ты видела?! – возмутился мой спутник. – Конечно, я люблю Нонну, – устало добавил он, – она не перестает меня удивлять. Но с ней трудно. Она грандиозна, как солнце. Но это не ласковое солнце, лучи которого нежно греют. Это яростный огонь…
Разыскивая административные помещения «Шифоньера», я размышляла о нравственных проблемах. Очевидно, не только мне они знакомы. Нонна и Роман тоже с ними столкнулись. А я… Я загадочным образом из гордой и принципиальной личности превратилась в оппортунистку. Готова терпеть любовницу, вонзая ржавый клинок в собственное самолюбие, лишь бы удержать при себе Никиту.
Впрочем, тысячи женщин стойко игнорируют факт наличия у мужа любовницы. Ведь они выгодно обменивают свою терпимость на благоустроенный быт, отца для детей, материальные преимущества, социальный статус и т. д. Вопрос, сколько нервов и моральных сил на это уходит. У меня – бездна! С того момента, когда я узнала о существовании белобрысой Елены, я ни минуты не была счастлива. Каждое мгновение в обществе Никиты теперь пропитано горечью.
Но я не готова расстаться с любимым.
Пока не представляю, как жить без него…
Сюзанна встретила меня радушно. Возможно, Глеб успел рассказать сестре по телефону, какая неординарная девушка домогается встречи с ней. Еще бы, куда уж неординарнее! Не каждая девица удостаивается обвинения в убийстве! Люди, в большинстве своем, приходят к финалу, составив личный список жертв из экспонатов ничтожных и недостойных внимания. Что там у них? Два десятка мокриц, сотня-другая тараканов, больше похвастаться нечем. Другое дело Юля Бронникова. Она не мелочится! Она покусилась на самое драгоценное – человеческую жизнь…
На Сюзанне был черный брючный костюм и белоснежная рубашка. Чудесная брюнетка, грациозная и такая же красивая, как ее брат, балансировала на высоких шпильках и окутывала меня ароматом роскошных духов. Свежесть лица Сюзанны заставляла задуматься о том, не берут ли на работу в «Шифоньер» пятнадцатилетних. От этой девушки не хотелось отходить дальше, чем на два метра. А какой у нее был голос – нежный, ангельский! А манеры! Она обращалась со мной так, словно с трудом выдержала годы, предшествующие нашей встрече, и наконец дождалась счастливого мгновения.
Через минуту я сидела в кресле, раскрепощенно курила («конечно, конечно, пожалуйста!») и прицеливалась к чашечке кофе, поставленной передо мной гостеприимной барышней.
– Так. В чем наша проблема? – деловито осведомилась Сюзанна. – Сейчас угадаю. Хотите взять напрокат вещи из новых коллекций для фотосессии в журнале?
– Если бы! – горестно вздохнула я. – Этим занимаются редакторы отдела красоты. А я по личному вопросу.
Вскоре Сюзанна уже была в теме.
– Да, задачка не простая, – задумалась она. – В бутик Блюберри поступило четыре сиреневых тренчкота…
– Четыре! – ахнула я. – Так много?!
– Но у нас город не маленький, к тому же – богатый. Нам могли бы прислать и больше. Да, Юля, я понимаю твои эмоции. Покупая вещь по такой цене, хочется надеяться на эксклюзивность товара. А тут – целых четыре тренча! Прямая угроза столкнуться нос к носу на улице с дамой, одетой в то же самое. Обидно!
– Сейчас меня вопросы эксклюзивности волнуют меньше всего. Я просто не понимаю, как найти еще трех покупательниц!
– Обязательно что-нибудь придумаем, не волнуйся. Итак, к нам поступило четыре тренча. Два мы продали по баснословной цене, а два оставшихся ушли с пятидесятипроцентной скидкой на распродаже.
– Отличная была распродажа, – кивнула я.
– Мы устроили ее перед поступлением новой коллекции.
– Но лучше б я на нее не попала.
– Один дешевый тренч купила ты.
– Ничего себе «дешевый»! – подпрыгнула я в кресле. – Да мне пришлось потом три месяца сидеть на воде и хлебе!
Немножко преувеличила, конечно. Разнузданные гиперболы – моя слабость! Но разве мой тренчкот заслужил эпитет «дешевый»?
– Условно их так назовем: два дорогих, два дешевых. Чтобы не путаться, – упрямо продолжила Сюзанна. – Остается выяснить, кто купил два дорогих и один дешевый. Так. Каким образом это сделать? Ага… Во-первых, постоянные покупательницы имеют дисконтные карточки – все данные занесены в компьютер. Если за тренч расплачивались, используя эту карточку, мы сразу же узнаем имя владельца. И даже адрес. Во-вторых, мы всем предлагаем заполнить анкету…
– Точно! Я заполняла!
– Да. И тем, кто согласился это сделать, высылаем рекламные буклеты и оповещаем о распродажах и акциях. В-третьих, я могу посмотреть по компьютеру точные даты продажи тренчей. Возможно, это как-то облегчит поиски. По крайней мере, узнаю, кто из продавцов работал в те дни. В-четвертых…
Мне нравилось слушать эту девушку!
Да, ее не зря назначили старшим менеджером, и наверняка Сюзанна продолжит восхождение по служебной лестнице. Кроме чудесной внешности, ангельского голоса и аристократических манер, она обладала еще одним качеством – рядом с ней я на целых пятнадцать минут почувствовала себя защищенной. Мне показалось, что сейчас она решит мои проблемы – остается только сидеть и ждать, когда Сюзанна это сделает.
– В-четвертых, я прямо сейчас поговорю с продавцами. Юля!
– А?
– Еще кофе?
Как мило! Прекрасное распределение ролей: Сюзанна ищет тренчи, а я тем временем пью кофе.
Удивительная девушка!
Почему Глеб раньше не познакомил меня с сестрой?
Я коллекционирую незаурядные личности, в нашем городе их грандиозное количество! Кто-то живет в своей раковине, ошибочно полагая, что мир вокруг сер и скучен, а настоящая жизнь бурлит в глубине телевизионного кинескопа. Но это не так! Нужно только оторваться от телевизора и выйти на улицу…
Даже Аслан Кумраев, мой тайный враг, являлся персонажем нестандартным и ярким. Его умению манипулировать людьми и ломать их волю позавидовал бы Гиммлер. Вынуждена это признать…
Сюзанна вернулась через десять минут, и вся она излучала азарт гончей, взявшей след. Словно необходимость найти сиреневые плащи в одно мгновение превратилась в ее главную задачу.
– Ура! Нам повезло! – возвестила она обрадованно и потрясла в воздухе пачкой бумажек. – Вот анкеты клиентов, посетивших распродажу в конце августа. Смотри, твоя.
Я взяла листок с фирменным логотипом «Шифоньера». Он был заполнен моим почерком.
– Переверни! – сказала Сюзанна.
На обороте листочка красовалась запись, сделанная, очевидно, продавцом: «Тренчкот Блюберри – 50 %».
– А вот еще!
С гордостью хранителя музея, демонстрирующего раритет (например, яйцо динозавра), Сюзанна выложила передо мной другую бумажку с точно такой же пометкой – «Тренчкот Блюберри – 50 %».
Замирая, я перевернула листок, чтобы узнать имя второй покупательницы, ставшей счастливой обладательницей «дешевого» тренча. И в следующее мгновение мое сердце бешено заколотилось в предчувствии разгадки.
В графе «ФИО» претенциозным почерком с петлями и завитушками было выведено: Эльмира Кумраева.
Эльмира Кумраева…
Кумраева?!
Кумраева!!!
– Юля? Ты изменилась в лице! Ты ее знаешь? Тебе знакома эта дама?
– Нет, – выдохнула я упавшим голосом. – Но мне очень хорошо знакома ее фамилия.
Кем эта Эльмира приходится Аслану?
Кто она?
Сестра?
Жена?
Однофамилица?
Нет, это не может быть простым совпадением…
Во дворе дома стояли бок о бок джип Никиты и седан Марго. Владельцев автомобилей я засекла неподалеку, они беседовали, стоя у подъезда и не сводя друг с друга восторженных глаз.
Я срочно ретировалась за угол дома. Потому что в зубах торчала сигарета! Страшно представить реакцию Никиты и маман, если они увидят меня в облаке табачного дыма. Жестокой расправы не миновать…
Еще две минуты я с наслаждением докуривала (вот оно, мое последнее утешение). Затем минут пять остервенело вгрызалась в мятную жвачку – уничтожала следы преступления. Сунула в рот сразу четыре подушечки.
– Девочка, ты не подскажешь, где тут сто тридцать четвертое почтовое отделение?
Не переставая сосредоточенно и напряженно жевать, я изумленно уставилась на мужчину средних лет, заплутавшего в панельных дебрях микрорайона.
Девочка?
Неужели я так несерьезно выгляжу?
– Прямо и два раза направо, – озадаченно произнесла я.
– Спасибо. Но мне есть о чем задуматься. Увы, на шикарную даму я никак не тяну. В тридцать лет уже следует выглядеть презентабельно, так, чтобы окружающие не принимали тебя за эмбрион! Я вышла из укрытия.
О, Марго!
Вот у кого мне надо учиться!
Мамуля выглядела, как обычно, на двенадцать баллов по десятибалльной шкале. Брючный костюм и шпильки – излюбленная униформа Маргариты Эдуардовны. Все ее костюмы куплены за границей, они идеально сидят и совершенно не мнутся – к концу дня выглядят так, словно их минуту назад достали из шкафа.
Но теперь и у меня есть подобный экземпляр – благодаря Никите я тоже обзавелась костюмом ультракласса. Чтобы носить такую вещь, нужна привычка, и хотя подобный наряд в одно мгновение взвинчивает самооценку – я еще ни разу не выходила из дома в моем новом костюме.
А для Марго это норма – всегда выглядеть так, словно через минуту ее пригласят на вручение Государственной премии или на прием к монакскому принцу…
– Привет, малыш! – окликнул меня Никита. Он перевел взгляд с Марго на меня, и буйный восторг, вызванный общением с будущей тещей, сменился в его глазах теплотой и нежностью.
И как у него получается?!
Он случайно не закончил актерский факультет ВГИКа?!
Ведь я знаю – ему нужна именно Марго! Маргарита Бронникова – его пропуск в мир миллионеров. А я – тонкая путеводная нить, благодаря которой он преодолеет психологический лабиринт, добираясь до сердца мамули.
Он уже врос в ее сердце! О, да! Горячее, пульсирующее сердце Марго насквозь пронизано дьявольским обаянием Никиты. Марго очарована моим милым другом…
А я? Я и вовсе потеряла себя.
– Мы с Маргаритой Эдуардовной пообедали в «Виконте». До тебя не дозвонились.
– И не очень-то упирались, – усмехнулась мамуля. – Юля к обеду – это гарантия испорченного аппетита.
– Почему? – удивился Никита.
– Она всегда сидит с унылым видом над тарелкой супа. Такое зрелище отбивает всякую охоту есть!
– Я не согласен! – вступился за подругу Никита. – Мне, наоборот, очень приятно ужинать в компании Юли.
– Мы тут говорили про твой эмоциональный коэффициент, – вспомнила Марго. Обсудив дочкину анорексию, она приступила к обсасыванию личностных качеств ребенка.
– О чем? – удивилась я.
– Никита рассказал мне об эмоциональном коэффициенте, EQ. Это еще один фактор жизненной успешности, наряду с IQ. Так вот, твое умение ладить с людьми и взваливать на себя их проблемы, твоя общительность и способность к эмпатии – вплоть до полного самоотречения – говорят о том, что с эмоциональным коэффициентом у тебя все в полном порядке, – многозначительно сказала мамуля.
Ясно. В интеллекте она мне полностью отказывает.
Спасибо, хоть EQ я не обделена. Правда, и эмоциональный коэффициент у меня какой-то бракованный, некачественный – иначе мама не говорила бы о нем в таком язвительном тоне.
Никита насмешливо улыбнулся Марго. Я многое прочитала в его улыбке. Наверняка дискуссия об эмоциональном коэффициенте была затеяна Никитой с одной целью – защитить меня от нападок маман. Но Маргарита и тут все вывернула наизнанку, и мой высокий IQ из достоинства превратился в тяжкий моральный груз.
Или это все – мои фантазии?
– А что? – с вызовом уставилась на будущего зятя Марго. – Разве я не права?
– Ну, не совсем… Или… совершенно не правы! – рассмеялся Никита. Обаяние его смеха и ямочек, заигравших на щеках, было таково, что мы с мамулей тут же хором заулыбались в ответ.
– Маргарита Эдуардовна собралась в Москву, – дипломатично сменил тему Никита. – Сидит на чемоданах. Как грустно!
– Мама, неужели ты на самом деле собралась ехать?
– А почему нет?
– Не передумаешь?
– Я мысленно уже в столице. Буду участвовать в одном масштабном проекте. Устала отдыхать, хочу работать. В столице я уж точно скучать не буду.
Конечно!
В Москве – Сергей.
Ее любимчик…
– Ладно, дети, я поехала.
Никита проводил Марго долгим взглядом. Она передвигалась в пространстве стремительно, как дорогая яхта, рассекающая гладь океана. Высокие шпильки, неровности асфальта не мешали ее быстрому движению – мамуля долетела до машины в три секунды, почти не касаясь земли. Завела мотор и помахала нам рукой из окна.
– Резво у нее получается, – заметил Никита, наблюдая, как автомобиль Марго задним ходом въезжает в узкий просвет между двумя припаркованными машинами, разворачивается и покидает двор.
– О, да! – согласилась я. – Она – само совершенство!
А у меня даже нет водительского удостоверения…
