Текст книги "Любовница отменяется, или Тренчкот"
Автор книги: Наталия Левитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
– Я наблюдал, как ты несла вахту у песочницы. На прошлой неделе, помнишь? Младенцы висели на тебе, как груши на березе.
Да, точно. Стоит мне притормозить на минутку во дворе, мамашки тут же прыскают во все стороны, как тараканы, – одной срочно нужно бежать за теплой курткой для ребенка (они оделись не по погоде), вторая забыла выключить бульон, третья не купила хлеба…
Я помолчала минуту, соображая, сказать ли Никите правду. Было немного страшно.
– Знаешь… Вообще-то, она даже и не подруга.
– Кто?
– Мама этого малыша…
– Вы поссорились?
– Да нет же! Просто я ее не знаю.
– Как?!
– Ну да.
– Ничего не понимаю!
– Я не знакома с матерью этого младенца.
– Но как же тебе его отдали?
– Так получилось! Никто не хотел его брать. Пришлось мне.
– Юля!
– Ну, не жить ведь ему в стоматологической клинике!
– Юля!!!
– Да, да, знаю! Я несовременная, глупая, неправильная! Всегда впрягаюсь, всегда везу чужой воз. А потом еще оказываюсь виноватой… Да, сейчас другое время, сейчас нужно быть холодной, расчетливой, цепкой. Работать локтями и кулаками. А я не такая! Ты меня презираешь?
Никита молчал. Карапуз яростно терзал деснами пустышку, и это означало лишь одно – он на грани голодной истерики.
– Юля, ты все сделала правильно. – Никита посмотрел на меня в зеркало заднего вида. – И ты – потрясающая девчонка! Мир стал бы светлей и добрей, если б все поступали и рассуждали, как ты.
– О! Какие слова ты мне говоришь… – Я задохнулась от благодарности.
– Но отношения между людьми извращены до такой степени, что человек, выбирающий единственно верное и благородное решение, стесняется своего поступка! Это очень грустно!
– А Марго бы распилила меня бензопилой, – вздохнула я. – Надеюсь, она не узнает о нашем незапланированном микрогосте.
– Тещу мы обсуждать не будем, – прервал мои поползновения в сторону маман Никита. – Маленькие недостатки Маргариты Эдуардовны тонут в море ее фантастических достоинств. Хотя в отношении тебя она, я думаю, несправедлива. Да, она слишком сурова и не замечает очевидного: ты – прелесть, ты – ангел.
– Милый…
Только быть бы уверенной, что все его слова искренни.
Ведь это не ложь?
– Мне страшно представить, что я бы тебя не встретил. Какую убогую жизнь пришлось бы влачить… Женился б на какой-нибудь супермодели, состоящей из бюста четвертого размера и трех километров ног.
Минуточку! А мой бюст и ноги, значит, даже не участвуют в конкурсе? Главное – что я человек хороший?!!
– Но, Юля, ангелы НЕ КУРЯТ!!! А ты сегодня выбила из меня индульгенцию на целых пять сигарет!
– У меня зуб болел!
– Но на этом и остановимся, договорились?
Ладно уж.
Учитывая все произнесенные комплименты, я готова не курить целых два дня. Или один. Но хотелось бы вернуться к вопросу о бюсте и ногах! Неужели мои ноги не…
Соска вылетела из маленького ротика, как пробка из бутылки шампанского, и салон автомобиля огласился истошным детским визгом.
А теперь, дамы и господа, – дискотека!
Да, мысль о необходимости более скромного поведения в гостях, где его приютили исключительно по доброте душевной, явно не приходила пупсику в голову. Следующие пять часов превратились в страшный сон молодой мамочки – карапуз орал не переставая! Я-то, вспоминая свои подвиги в обслуживании Анечки, собиралась управиться с ним одной левой!
Не тут-то было. Дите явно хотело жрать, но стойко отказывалось от бутылочки. Предлагать малышу мою неконкурентоспособную грудь я не решилась.
Никита сделал пять рейсов в аптеку – я гоняла его то за тем, то за этим, не в силах сконцентрироваться и дать внятные указания. Лицо возлюбленного было обезображено страхом и непониманием. Он впервые приближался к орущему младенцу на расстояние вытянутой руки, и поведение детеныша вводило его в замешательство. Ведь всего час назад он улыбался и радостно хрюкал! Почему же сейчас орет, как потерпевший? Голоден? Вот бутыль с молочной смесью! Нет? Ну, что тогда?!!
Никита опять проявил себя с самой лучшей стороны – вопли малыша не раздражали, а расстраивали его. Он переживал и беспокоился за вверенное нам сокровище. Никита с тревогой заглядывал мне в лицо, не понимая, почему я, такая опытная, до сих пор не нашла кнопку «on/off» на этом загадочном устройстве.
– Давай я куплю еще какую-нибудь смесь. Эта ему явно не нравится!
– Мы уже перепробовали три марки!
– А нельзя добавить сахара? Я слышал, дети обожают сладкое. Или давай дадим ему кефир с печенькой! А растворимую кашу он есть не будет? Я купил в аптеке на всякий случай. С бананом!
Я с удивлением посмотрела на Никиту. Его познания в области вскармливания грудничков впечатляли, а искреннее беспокойство за малыша – трогало до слез.
Через несколько часов борьбы и мучений безымянный младенец все-таки присосался к бутылочке, выжрал 250 миллилитров молока с разведенной в нем кашей и отрубился. Во сне он жалобно всхлипывал, разрывая нам сердце. Никита качал его на руках.
– Тяжелый, – удовлетворенно заметил он. – Где мы будем его хранить? С дивана этот типчик однозначно уползет. Такой настырный!
– Построим баррикаду на кровати. Знаешь, а тебе идет.
– Что идет?
– Младенец. Ты хорошо смотришься.
– Ну, еще бы! Я давно мечтаю о таком.
О-о-о!!!
Покажите мне женщину, сердце которой не дрогнет от этих слов.
Он мечтает о таком!
Странная мысль пришла мне в голову… Той субботы не было! Не было дождя, исхлеставшего мое лицо, не было ледяной жижи под ногами, и тонированного джипа Льва Таирова, выехавшего из-за поворота, в то время как я покидала поселок на маршрутном автобусе. Не было умиротворенного тепла и тихого позвякивания колокольчиков в ресторане «Киото», не было двух девиц, обсуждающих поведение Арабова. Нонны тоже не было, и она не сказала мне про блондинку, нагло повесившуюся на моего возлюбленного прямо на улице!
Это все мне приснилось!
Мой мужчина – вот он, рядом! Такой родной и близкий, добрый и честный, верный и бесхитростный. А все остальное я придумала, нафантазировала…
Удобная позиция!
Значит, следователя Нелюбина тоже можно считать фантомом?
Его тоже не было?
Надо ли говорить, что ни в семь, ни в восемь, ни в одиннадцать вечера за ребенком никто не приехал!
– Надо брать инициативу в свои руки, – шепотом сказал Никита.
Мы партизанили на кухне – беззвучно пили кофе. Наш монстрик сладко дрых в комнате, обложенный со всех сторон подушками. После удачной трапезы я поменяла ему памперс – и была страшно удивлена, обнаружив под памперсом нечто особенное! Ведь, управляясь с Анечкой, я привыкла видеть младенческий интимный аксессуар совершенно иной конфигурации! А тут такоо-е! Одним словом – жесткое порно. Вот они, мужчины, во всей своей красе! От силы шесть месяцев от роду, а туда же – полностью (и даже с избытком!) оборудован всем необходимым!
Ну, вы понимаете, о чем я…
– Ни фига себе яйца! – открытым текстом выпалил Никита, пока я смущенно отводила взгляд. – Крутой мужик!
В его голосе звучало уважение.
А сейчас наш крутой мужик спал и не догадывался, что мы вот-вот собираемся сбагрить его.
Никита взялся за телефон и через двадцать минут уже владел информацией. Несчастную мать младенца звали Оксаной, ребенка – Дмитрием (медсестра посмотрела запись в паспорте). Как я и предполагала, ему едва исполнилось полгода. Оксана лежала под капельницами в областной клинической больнице № 3 и в сознание не приходила. Дежурный врач по телефону был недоступен, медсестра отвечала на вопросы с излишней сдержанностью – подобная немногословность украсила бы вождя индейского племени, но родственники пациентов наверняка мысленно проклинали эту угрюмую тетку.
– Ну, хотя бы посмотрите у нее в сумочке ежедневник! Или в мобильнике откройте список телефонов и продиктуйте мне, я запишу.
– Нет.
– Почему?
– Не имею права.
– Какого права вы не имеете?
– Шарить по чужим сумкам.
– Ваша высоконравственность, конечно, похвальна, но как же нам найти родственников Оксаны?
– Не знаю.
– Постойте, но паспорт же вы посмотрели по моей просьбе? Ведь паспорт лежал в сумке?
– Тут.
– Что – тут?
– У меня на столе он лежит.
Никита придержал меня рукой на полпути к телефонной трубке – я жаждала крикнуть этой упертой дамочке «колись, корова!». Представляете, они даже не сообщили родственникам! А вдруг у родителей Оксаны инфаркт – подумать только, дочь исчезла вместе с внуком! Испарилась, пропала! Где им ее искать? Правильно, самим обзванивать больницы и морги. А ведь Оксана поступила в приемный покой не из-под моста и не из наркоманского притона, она была полностью укомплектована документами, и при желании ее родственников тут же могли бы вызвать в больницу! Но к чему лишние хлопоты, суета?
Вот так и исчезают люди…
Получается, если нравственность не контролируется строгими законами, то она постепенно изживается обществом как качество, препятствующее человеку поудобнее устроиться в жизни? Наверное, в Америке врач, не поставивший в известность родственников больного, тут же остался бы без места за нарушение инструкции. Да, лучше иметь четкую инструкцию, чем полагаться на здравый смысл и доброту человека.
– Поеду в больницу, – сказал Никита. – По телефону я ничего не добьюсь. Ты справишься тут без меня?
– Пока этот наглый типчик спит – да, – шепотом ответила я. – Езжай!
Родственника Димуси мы дождались только к вечеру воскресенья. Высокий, симпатичный парень лет двадцати пяти, одетый с аккуратностью менеджера средней руки в дешевый костюм и белоснежную рубашку, появился в нашем детприемнике.
– Здравствуйте! – сказал он неуверенно и смущенно.
– Безумно вам рады! Проходите!
В руке парень держал объемную спортивную сумку. Я с ужасом уставилась на нее – мучительная бессонная ночь наделила меня даром ясновидения. Просветив сумку взглядом-рентгеном, я поняла: в ней барахло младенца.
– Ну, где тут мой племяш?! – поинтересовался гость.
– Отдыхает. Чудесный ребенок.
Ночью мы пять раз пили молоко из бутылочки – Дима освоил новый гаджет, и он пришелся ему по душе. Потом мы изящно расправлялись с памперсами: наверное, есть в этом какой-то шик, особая младенческая доблесть – выкладывать внутренний валовой продукт не одномоментно, а поэтапно, дождавшись, когда на тебя наденут чистый подгузник. Затем мы бузили, кувыркались в подушках, пинали тетю Юлю толстыми ножками. Потом – помогали няньке писать статью, нажимали кнопочки, поливали слюнями клавиатуру, норовили облизать монитор. В шесть утра мучитель наконец-то уснул. В половине восьмого вновь потребовал хлеба и зрелищ! Ну, и так далее…
– Я привез ему вещички.
Вот этого я и боялась!!!
– А разве вы не заберете ребенка?
– А я должен его забрать?!!
Симпатичный юноша задохнулся от изумления. На его гладко выбритых щеках играл детский румянец, весьма украшая владельца. Наверное, этот трогательный румянец, а еще – взволнованно вздрагивающий кадык на худой шее, да к тому же – красивые карие глаза уберегли гостя от мгновенной смерти – мне очень хотелось треснуть его по голове чем-нибудь тяжелым.
– Нет, а как это… Постойте… – замямлил он.
– Вы же за Димочкой приехали, правда?
– Нет, ну…
– Как там его мама? Пришла в себя?
– Да плохо с ней все, – сник парень. – Но я не рассчитывал забирать ребенка! Вот, вещи его привез. А вы разве не его няня?
– Начинаю свыкаться с этой ролью. Но я вообще-то… Как вас зовут?
– Андрей.
– Юля. Приятно познакомиться! Я, Андрей, совершенно посторонний человек… Видите ли, в ночь с пятницы на субботу у меня заболел зуб. И утром я отправилась в клинику «Жемчужина»…
Наверняка человек, менее литературно-одаренный, обрисовал бы ситуацию в двух словах. Но я-то журналист! В двух словах у меня не получилось, тем более что история превращения пульпита в розовощекого карапуза выглядела почти волшебной (если б не была такой грустной!). По мере продвижения к финалу краски покидали лицо гостя. Перспектива остаться наедине с племянником, вероятно, не сильно вдохновляла юношу.
– Но я не справлюсь, – с паникой в голосе сообщил он. – И потом… У меня же работа! Я работаю по двенадцать часов в сутки. Нет, ну как же?!
Хм… Но ведь я не говорю о моей работе! Я тоже хотела бы сидеть у компьютера по двенадцать часов в сутки (беспрестанно заваривая себе кофе, прикуривая сигареты и мечтательно рассматривая потолок – обязательный антураж для создания удачной статьи!). Но подобная роскошь, увы, недоступна. На мне – любимый мужчина-изменник, требующий обслуживания, и чужой ребенок, подобранный в стоматологии. Статья для «Удачных покупок» не закончена. Статья для «Стильной Леди» – даже не начата! А я не привыкла задерживать материалы, я всегда сдаю их в срок!
– Юля, умоляю! Пусть он поживет у вас еще неделю!
– Да вы что?!! Еще одну такую ночь я не переживу!
О, да! Я отвыкла от подобной свистопляски. Мои вечера и ночи теперь гораздо умиротвореннее – час интенсивного секса и к ноутбуку.
– А что было ночью? Разве он не спал?
– Боже упаси! Какая жестокая инсинуация! Ни один уважающий себя младенец не станет спать ночью. Младенцы спят исключительно днем. Причем всегда засыпают за пять минут до того момента, когда соседям, ремонтирующим квартиру, приходит в голову вновь взяться за отбойный молоток или дрель.
– Вы меня убили. Что же я буду с ним делать?
– Упражняться в человеколюбии.
– Юля, ну хотя бы три дня подержите пацана у себя! Я компенсирую вам затраты.
– Не надо мне ничего компенсировать! Малыш очарователен, но ведь он скорее ваш, чем мой, правда?
– За эти три дня я нашел бы для него няньку…
– А как же бабушки-дедушки?
– Да нет у нас с сестрой никого!
– Ну, у тебя самого-то, Андрей, девушка есть?
– Нет! Я сейчас делаю карьеру и столько работаю, что на общение с девушками не остается времени!
Да? А некоторые пронырливые индивидуумы успевают и карьеру делать, и двум девицам головы морочить. Или Никита морочит голову только мне одной, а блондинка Елена – его сообщница и соратник? В очередной раз простила и готова еще энное количество лет терпеть его двуличие? Что ж, в любом случае, она такая же жертва демонического обаяния Никиты, как и я…
– Постой, а отец ребенка?
– Юль, я не в курсе. Нет его, отца этого. Оксанка сама придумала – рожать. Часы, говорит, биологические тикают, мое время кончается. Вот, родила… И что получилось?
– Все прекрасно получилось! Ребенок – он есть, существует. Это же счастье! – вступилась я за несчастную Оксану. Брат словно упрекал ее за неоправданный каприз – взять и завести младенца.
– Юль, а, может быть, хотя бы до завтра, а? – В голосе Андрея звучала мольба.
– Послушай, но ведь в принципе в уходе за младенцем нет ничего сложного! А на работе тебя поймут, дадут отпуск.
– Мне ведь еще и в больницу к сестре надо! – напомнил Андрей. – Устроить ее получше, врача хорошего найти… Куда я с короедом на руках?
О-о-о…
Да, я совершенно не представляю, как он управится с младенцем. Сунуть сейчас ему в руки кресло-люльку с малышом, упаковку памперсов и начатую банку молочной смеси – и выставить за дверь? Жестоко! Все равно что втолкнуть меня в клетку с крокодилами, вооружив коробкой с печеньем и сказав на прощание: «Успехов в дрессировке! В принципе, в этом нет ничего сложного!»…
Ну, конечно! Мое отнюдь не каменное сердце прокричало ответ раньше, чем мои отнюдь не эйнштейновские мозги подсказали правильное решение. Жаль, но Никита в момент визита родственника опять же завис в аптеке. Я отправила его за гелем для прорезывания зубов (это для Димочки, не для нас! Мы вовсе не собирались играть в вампиров и искусственно стимулировать у себя рост дополнительных клыков! Просто мне показалось, что одной из причин нервозности младенца являются его набухшие верхние десны: там вот-вот должны были показаться два резца. И Никита безропотно в шестой раз отправился в аптеку за нужным препаратом).
Да, трагические воззвания Андрея достигли цели. В результате малыш остался с нами еще на одну восхитительную ночь!
Если кто-то заподозрит меня в склонности к мазохизму, я не сильно удивлюсь.
Глава 10
Меня рвут на части!
Совершенно зря следователь Нелюбин решил, что я без него скучаю. Мне некогда было скучать!
В одиннадцать часов утра в понедельник я все еще наслаждалась обществом младенца. Андрей звонил три раза и с паническими нотками в голосе сообщал о коварстве бебиситтеров – ни одна из полутора ангажированных им нянек не явилась на кастинг!
– Понимаете, с одной я договорился совершенно точно, а вторая обещала подумать. И обе меня надули! Но я обязательно что-нибудь придумаю!
Хорошо бы.
Еще одна ночь в обнимку с Димусей окончательно выбила меня из колеи. У красавчика вдруг поднялась температура. Мысль об ответственности за вверенного мне младенца пронзала раскаленным штырем – а если с этим хомячком что-нибудь случится? Его мамаша загремела в реанимацию от банального обезболивающего укола – нормальным людям такие препараты закачивают литрами, и ничего! А Оксана не выдержала. И вдруг ее детеныш – наследственный аллергик?!
В общем, в очередной раз повеселились. Никита отправился утром на службу с черными кругами под глазами.
– Ну что, все еще хочешь владеть подобным сокровищем? – язвительно поинтересовалась я. – Или пока обойдемся без младенцев?
– Не обойдемся! – ответил милый.
Так же гордо и несгибаемо отвечали «Нет!» фашистам пойманные партизаны. Гвозди делать из таких людей!
Да, в эти суматошные выходные Никита проявил себя с самой лучшей стороны. Мы испытали модель полноценной семейной жизни, со всеми ее прелестями, и Никита оказался на высоте – он продемонстрировал полную готовность к роли отца. Ни разу не упрекнул меня в недальновидности (зачем приняла груз на борт?), не ревновал к малышу, не раздражался от детских воплей, не морщился от запаха снимаемого памперса…
Ну почему?!!
Почему?!!
Почему обязательной платой за все его великолепные качества, за его нежность, понимание, доброту является наличие любовницы? К чему эта уравновешенность светлого и темного в одном человеке? Почему букет достоинств всегда компенсируется каким-то недостатком? Почему не бывает идеальных мужчин?..
В половине двенадцатого позвонил биг босс журнала «Удачные покупки». Я как раз влила в Димусика порцию молока и теперь укачивала его на руках.
– Юля, детка, надеюсь, ты не собираешься устроить нашему городу судьбу Помпеи?
– Степан Данилович, говорите проще, без вычурностей. Я ночь не спала и плохо соображаю.
– Боюсь, будет землетрясение, – вздохнул главный редактор. – Ты не сдала статью. Нарушила сроки.
– Ну да! Знаю!
– Я безмерно удивлен.
– Да ладно вам! У меня уважительная причина.
– Надеюсь, ты здорова?
– Физически – да.
Мои психические кондиции сейчас лучше не обсуждать!
– Ладно. Юля, короче, давай завтра засылай мне материал по имейлу. Статья оплачена с восточной щедростью, но из-за твоей нерасторопности мы не успеваем поставить ее в номер.
Все эти разговоры о деньгах высушивают хрупкий цветок моего вдохновения! Он вянет, скукоживается! Да, сначала, отправляясь брать интервью у владельца телекоммуникационной компании, я думала о дивидендах, размышляла, как улучшится мое материальное положение после выхода материала. Но затем…
О ком мне поручили написать? Еще об одном легионере могучей армии местных нуворишей. Я собиралась смастерить по-быстрому пафосную статейку, прославляющую владельца компании и его бизнес, и заняться следующим кандидатом. Ведь ожидала встретить типичного представителя этой касты – самоуверенного и нахрапистого. Но напоролась на необычную, колоритную личность, интеллигента, математика (в редкие минуты отдыха бьющегося над задачей этого… как его… Пуанкаре!), да еще и художника-пейзажиста! Согласитесь, не каждый процветающий бизнесмен может похвастаться такой разноплановостью и незаурядностью!
Встреча с подобными людьми – подарок судьбы. Постепенно статья из проходного рекламного материала разрослась до философского очерка. Я пыталась понять, как удалось этому неординарному человеку совместить предпринимательство и душевные качества, наличие которых является главным тормозом в успешном развитии бизнеса, – утонченность, такт, мягкость…
Именно поэтому я и не закончила материал в срок.
А вовсе не потому, что последние десять часов я прыгала по квартире словно ополоумевшая кенгуру, развлекая маленького монстра!
– Сдам, когда закончу, – хмуро буркнула я в трубку.
Димочка зашевелился у меня на руках, засопел.
– Юля! Осознаешь ли ты…
– Да ладно вам давить! – перебила я начальника. – Сдам! Сдам!
Две бессонных ночи подряд и Афродиту превратят в Горгону. Степан Данилович тут же дал задний ход:
– Нет, ну что ты… Я понимаю… Ты же творческий человек. Так бывает – раз, и ушло вдохновение. Извини, извини. Я, действительно, давлю на тебя…
Вот как!
Приструнила главного редактора!
Чудеса!
Вторым номером нарисовалась Марина Аркадьевна с претензиями к моей персоне со стороны журнала «Стильная Леди». Похоже, они сговорились!
– Юлечка, но как же так!
– Что?
– Почему ты не несешь статью?
– Ну, не дописала! – с вызовом ответила я.
Вернее, даже и не начинала.
И что – убить меня за это?
– Наверное, занята каким-то серьезным проектом?
– Угу, – фыркнула я.
Мой «проект» уже пялился на меня круглыми глазками, моргал пушистыми ресницами. Нет, я не поняла, мы спать не будем?!
– А много осталось? – с надеждой в голосе поинтересовалась редакторша.
– Прилично.
– А точнее? Сколько процентов текста у тебя уже готово?
Отстаньте же вы все от меня!!!
– Восемьдесят, – наврала я.
– Отлично, отлично! Юлечка, значит, тебе осталось работы буквально на один час.
– Только именно сейчас у меня этого часа и нет! – грубо рявкнула я в трубку.
Димочка удивленно заморгал. А Марина Аркадьевна и бровью не повела – думаете, она обиделась? Отнюдь! Следующие десять минут главный редактор распиналась о том, как дорожит «Стильная Леди» талантливым автором по фамилии Бронникова! И даже пообещала увеличить гонорар.
Ну надо же! Оказывается, полезно иногда хамить и вредничать. Если это практикует человек, заблаговременно создавший себе репутацию ангела, то эффект невероятный! Твоя цена в глазах окружающих автоматически увеличивается. Наверное, они полагают, раз ты позволяешь себе подобное поведение, значит, ты имеешь на это право! Главное – знать меру…
…А следователь Нелюбин не стал размениваться на телефонные разговоры. Он тоже позвонил. Но – в дверь. Ребенок как раз инициировал процесс наполнения памперса и заблагоухал, как скунс.
Я смело распахнула входную дверь. И отпрянула! В связи с последними событиями образ Анатолия Кирилловича отодвинулся в моем сознании на второй план и казался каким-то нереальным. Я даже думала, что видела его во сне.
– Здравствуйте, Юлия! Скучаете? – осведомился он.
– С чего бы? Здрасте.
– О, а кто это у вас?
– Ребенок, не видно, что ли? – грубо ответила я.
Нелюбин принес с собой тонкий аромат дорогой туалетной воды. Мне стало неудобно: мы с младенцем пахли сейчас гораздо хуже.
– Проходите. Располагайтесь, – мрачно кивнула я Нелюбину. – А мне надо поменять ребенку памперс.
– Симпатичный карапуз!
Я с недоверием посмотрела на следователя. За две наших встречи он настолько измучил меня необоснованными обвинениями, что теперь я полностью отказывала ему в чем-либо человеческом.
И была права! Стоило мне разобраться с малышом и вернуть его в состояние младенческой карамельной душистости, Анатолий Кириллович вновь принялся терроризировать хозяйку дома. Баритон следователя завораживал. Ах, если б он говорил более приятные вещи! Ну что за напасть! Мужчина так хорошо пахнет, выглядит, звучит, но по какому-то глупому недоразумению он – недруг! Плетет паутину, словно ядовитый злобный паук!
– Юля, я уже один раз поймал вас на лжи, – начал Нелюбин.
Подобное начало не предвещало ничего хорошего.
Я замерла от страха. О, да! В последнее время обстоятельства вынуждали меня продуцировать ложь в количестве, сопоставимом с объемами мирового производства гигиенических прокладок. Но ведь я загнана в угол! Если докопаться до сути, то моя нынешняя лживость – прямое следствие нечестности Никиты! Если б он не вел двойную игру, если б не обманывал подругу, то мне не пришлось бы сидеть в засаде у офиса «Фростком» в день гибели Аслана Кумраева. Я провела бы те несколько часов гораздо менее уединенно и обеспечила бы себе твердое алиби.
Мы даже не задумываемся о том, что опутаны ложью с ног до головы – и в мелочах, и глобально. Искажаем все – факты, эмоции, чувства. Мы…
– Юля! Ну куда же вы пропали?!
– А? Что?
Две пары глаза уставились на меня. Нелюбин рассматривал пытливо и заинтересованно, словно я была представителем неизученного класса гуманоидов. Димусик таращился восторженно – он уже успел в меня влюбиться.
– Извините, задумалась. О чем вы говорили?
– Я снова убедился в вашей неискренности, Юля.
– Ну, что еще?! – раздраженно дернула я плечом.
– Помнится, вы убеждали меня, что ваши отношения с Кумраевым были близки к идеалу.
– Не говорила я такого!
– Нет, постойте! Вы сказали, он всегда выбирал вас, когда требовалось написать рекламный материал о мебельных салонах «Таунхауз».
– Да.
– Вы сказали, что были его любимым автором?
– Угу.
– И вам приходилось общаться довольно тесно.
– Ну, да.
– И это общение было взаимовыгодным – Кумраев получал отличные рекламные статьи, вы – щедрые гонорары.
– Ну и что?
– И вы никогда не конфликтовали!
– Нет.
– Из всего этого я сделал вывод, что вы отлично ладили.
– Ну, можно сказать и так, – неохотно выдавила я.
Знал бы он, почемумы ладили!
Наш союз с Асланом Кумраевым – союз кролика и удава. Если бы эти два существа, встретившись лоб в лоб, были б способны улыбаться друг другу – то именно так и выглядели наши с Асланом улыбки.
– А ваши коллеги утверждают обратное. Кумраев ужасно портил вам жизнь, Юля!
Черт побери! Моим коллегам не помешало бы заклеить рот скотчем! Кто тянул их за язык?!
– И кто это сказал? – нахмурилась я.
– Но ведь это правда? Вы согласны?
– Ваш информатор заблуждается. У меня были нормальные отношения с Кумраевым.
– Ваши отношения с Кумраевым, Юля, были загадочными. Как мне сказали в редакции, вас словно связывала какая-то тайна.
– Вот еще глупости!
– Кумраев вас изводил придирками, тиранил, унижал. Цеплялся к каждому слову, по нескольку раз заставлял переделывать материалы. И все это – с улыбкой на лице. Вы тоже улыбались, принимая его правила игры.
– Что ж! Я человек подневольный. Клиент всегда прав. Кумраев был самым крупным рекламодателем журнала. Вокруг него не только я танцевала па-де-де, но и вся редакция. Деньги, понимаете ли!
– Хм… Но ваши коллеги отзываются о вас иначе! Вы не тот человек, вы не станете пресмыкаться из-за денег.
– Возможно, я терпела Кумраева ради общего дела. Он щедро пополнял казну «Удачных покупок», а я, знаете ли, обожаю мой журнал и хочу, чтобы он процветал.
– Юля, хватит изворачиваться! Скажите прямо – что у вас было с Кумраевым? Из-за чего вы тихо ненавидели друг друга?
– Если б мы ненавидели друг друга, наше сотрудничество не было б столь плодотворным. Полистайте подшивку! Мои статьи о «Таунхаузе» наполнены искренней любовью.
На долю секунды мне показалось, что сейчас Нелюбин взорвется. Возможно, последняя реплика прозвучала чересчур издевательски. Но я защищаюсь! Что мне еще сказать следователю? Выдать ему всю правду?! Нет, никогда!
И вообще, почему он пытает меня в отсутствии адвоката? Как смеет являться в гости без приглашения?
Мне нужен адвокат.
Да, мне обязательно нужен адвокат.
А что я скажу адвокату? Все то же самое! Обмотаю его с ног до головы липкими спагетти моей безыскусной лжи. Господи, как же я запуталась!
– Вы хотите кофе? – с ненавистью спросила я у Анатолия Кирилловича.
– Я хочу добиться от вас правды! – нервно рявкнул он в ответ. – Но, вероятно, вы относитесь к той категории людей, которые и слова не могут произнести искренне.
– Ваш статус не очень-то располагает к искренним разговорам, – зло прошипела я.
Он загоняет меня в угол, а я буду открывать ему душу?
– Ладно, Юля, следующий раз встретимся в моем кабинете.
– Отлично.
(В его кабинете, предполагаю, припасены щипцы и иглы в качестве катализатора моей искренности.)
Не успел мой мучитель скрыться за дверью, я схватила телефонную трубку, с твердым намерением уничтожить полредакции «Удачных покупок» – кто заложил меня следователю? Кто проговорился о наших пикировках с Кумраевым?
Наверняка это был сам шеф. Степан Данилович обожает пространные монологи. Очевидно, Нелюбин нажал волшебную кнопку (иными словами, подкинул направляющий вопрос) и шефа понесло. Я не ошиблась.
– Но, Юлечка! – потрясенно закричал Степан Данилович в телефонную трубку. – Этот дядька вовсе не интересовался твоей персоной!
– А чем же он интересовался?
– Асланом Кумраевым! Да, мы проговорили со следователем часа два, не меньше, но о тебе и речи не шло!
– Не может быть.
– Серьезно! Я только рассказал об отношениях Кумраева с нашим журналом, о его салонах, о его репутации, о моем восприятии этого человека. Ах, ну да, я, конечно же, отметил, что ты была его постоянным автором.
– И?
– И с ангельским терпением сносила все выверты этого самодура. Бесконечно правила статьи, меняла заголовки, нянчилась с Кумраевым, как с младенцем, а он тебя буквально гнобил, изверг такой… Но это так, к слову пришлось, в основном мы говорили об Аслане, а вовсе не о тебе!
Подлый следователь!
Он умело вытянул из моего болтливого шефа всю интересующую его информацию. И что же мне теперь делать? Нелюбин затягивает петлю. А вдруг ему удастся выяснить причину нашего с Кумраевым жгучего антагонизма? Тогда следователь точно вообразит: у меня был первоклассный мотив убийства, избавление от Кумраева являлось моей розовой мечтой…
Ведь все случилось совсем недавно… Ириша работала риелтором в фирме «Квартал», и над ней нависла угроза увольнения. У подруги ничего не получалось, о ее профнепригодности можно было слагать оды. Даже Буратино более ловко торговал бы недвижимостью, чем моя подруга!
И я взялась помочь страдалице. Впряглась, как обычно, не в силах наблюдать, как мучается Ирина.
Мы удачно избавились от нескольких объектов, выставленных на продажу. Подруга формировала отряды клиентов, я живо компостировала им мозги, демонстрируя квартиры. Сначала нам везло, но недостроенный коттедж на пересечении улиц Лермонтова и Штрауса был словно заколдован. Он никому не нравился, и нам не удалось бы впарить его клиентам, даже если б мы обмазали этот долгострой медом и посыпали кедровыми орешками.
К несчастью, у меня созрел великолепный план. Я попросила соседа-программиста подделать сайт строительной компании «Спектрал» и с помощью этой махинации подкинула Аслану Кумраеву идею, что недостроенный коттедж вскоре станет для «Спектрала» камнем преткновения – ведь он находится на территории, предназначенной строительной компанией под постройку торгового молла «Бумеранг». Следовательно, «Спектралу» придется выкупать участок.
