Текст книги "Уютная, родная, сводная (СИ)"
Автор книги: Наталия Романова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Романова Наталия Уютная, родная, сводная
Annotation
Всё смешалось в голове, перепуталось, прошлое и настоящее, о будущем Марк не думал. Воспоминания о той Катюшке, её доверчивых прикосновениях – не касалась,
а тайну ведала и делилась ею. Воспоминания о Катерине сегодняшней, как ей шло это платье, как топталась на заснеженной дорожке у музея, переминаясь каблучками в снегу, прятала руки в карманах. Воспоминания о её поцелуях, с ума сойти! Просто поцелуи, а у Марка душа не на месте, сердце несётся галопом, во весь опор… Он никогда не считал её сестрой, даже сводной, что думала она – для
Марка оставалось загадкой, которую он не спешил разгадать. От автора: в тексте присутствуют просторечия, обсценная лексика, сцены секса. Сцен насилия нет.
Уютная, родная, сводная
Гл 1. Настоящее
Гл 2. Прошлое
Гл.3 Настоящее
Гл.4 Прошлое
Гл.5 Настоящее
Глава 5. Настоящее.
Глава 6. Часть 1. Прошлое
Глава 6. Часть 2. Прошлое
Глава 7. Часть 1. Настоящее
Глава 7. Часть 2. Настоящее
Глава 7. Часть 3. Настоящее
Глава 7. Часть 4. Настоящее
Глава 8. Часть 1. Прошлое
Глава 8. Часть 2. Прошлое
Глава 8. Часть 3. Прошлое
Глава 9. Часть 1. Настоящее
Глава 9. Часть 2. Настоящее
Глава 9. Часть 3. Настоящее
Глава 10. Часть 1. Прошлое
Глава 10. Часть 2. Прошлое
Глава 10. Часть 3. Прошлое
Глава 11. Часть 1. Прошлое
Глава 11. Часть 2. Прошлое
Глава 12. Часть 1. Прошлое
Глава 12. Часть 2. Прошлое
Глава 12. Часть 3. Прошлое
Глава 12. Часть 1. Настоящее
Глава 12. Часть 2. Настоящее
Глава 12. Часть 3. Настоящее
Глава 12. Часть 4. Настоящее
Глава 13. Часть 1. Настоящее
Глава 13. Часть 2. Настоящее
Глава 13. Часть 3. Настоящее
Глава 13. Часть 4. Настоящее
Глава 13. Часть 5. Настоящее
Глава 13. Часть 6. Настоящее
Эпилог. Часть 1
Эпилог. Часть 2
Эпилог. Часть 3
Бонус. Обложка
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 1
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 2
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 3
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 4
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 5
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 6
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 7
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 8
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 9
Уютная, родная, сводная Наталия Романова
Гл 1. Настоящее Гл 2. Прошлое
Глава 1. Настояящее Тусклый свет огромного авиалайнера не мешал мирному сну пассажиров, как и размеренный гул, который за несколько часов полёта превращался в привычный, а к концу трансатлантического перелёта не замечался совсем. Не должен был. Марк замечал. И гул, который отдавался во всём теле, и свет, который, несмотря на приглушённость, бил в глаза, как яркий прожектор, и даже соседей слева и справа. Всё замечал, его всё раздражало и не давало уснуть.
Он понимал, зачем совершает этот перелёт, ненавидя всем своим существом самолёты и джетлаг (синдром смены часового пояса) Это было спланированное не за один месяц решение, но на душе всё равно было тоскливо, перспективы, ещё буквально пару месяцев назад казавшиеся если не радужными, то оптимистичными, не радовали. А в целом – хотелось спать. Марк поёрзал в кресле,
попытался повернуться на бок, потом на другой, вытянуть ноги, укрылся пледом,
пристроил шею на подушку и всё-таки провалился в сон. «Утро» встретило очередью в уборную, завтраком, разносимым приветливыми стюардами, и аплодисментами после посадки. Очередью на таможенном контроле, огромной,
пропахшей родиной очередью. Такой же очередью за багажом, сутолокой в автобусе, когда Марк решил игнорировать такси, посчитав, что таксист явно не в себе, заломив цену. Довольно быстро вспомнив русский мат, пока ещё про себя, он словесно упражнялся и задавал себе один и тот же вопрос: «Зачем? Какие мутные перспективы могли подкупить меня? О чём я думал, на что рассчитывал?» «Кризис среднего возраста», – в итоге резюмировал про себя и снова цветасто выразился у себя в голове. Получив назад свои же ключи от агента, которого когда-то нашёл едва ли не по газете, но в итоге парень честно все эти годы сдавал квартиру,
переводил деньги и даже не впутал Марка ни в какие махинации, несмотря на полулегальный рынок недвижимости, Марк пытался открыть смутно знакомую дверь. Ключ не поддавался. Марк матерился. Чемоданы и пара сумок были раскиданы на лестничной клетке. – Новый жилец? – поинтересовалась женщина,
видимо, соседка, вставая с картонки, туша сигарету в банке с грязной водой и плавающими окурками. – Старый, – Марк дёргал замок и пару раз ударил по двери ногой. – Чёта я тебя не помню, – женщина медленно подошла, одёргивая заношенную футболку. – Жила тут студентка, так к ней вечно ухажёр ломился,
видать, он замок и сломал... а ты чего без вихрастенького? – Какого вихрастенького?
– Марк ещё пару раз ударил по двери ногой, не поддавалась. – И говоришь как-то странно... – Как?– огрызнулся. – Прибалт, – сказала женщина, как припечатала.
Марку стало стыдно, что он «прибалт», хотя никогда им не был. – Чего сюда прётесь? Валили бы в свой Евросоюз. – Какой союз? Что вы хотите? – Марк повернулся всем корпусом к навязчивой соседке и смотрел на неё сверху вниз,
прожигая взглядом пережжённую краской макушку женщины. – Так ты хозяин, что ли? – вдруг просияла. – То-то я смотрю – лицо знакомое, что, нажился в Америках?
Выпер черножопый? Так и надо! – Кто? – Да, Обама ваш. – Нельзя так говорить... – А
кто мне запретит-то? Ты, что ли? Дай ключ, открою, – она выхватила ключ из рук обалдевшего Марка и ловким движением, надавив на дверь объёмным бедром,
легко провернула ключ. – Полицию бы вызвать... да ладно, живи, а замок смени. -
Спасибо, – он даже моргнул от неожиданности, когда перед его ошарашенным лицом захлопнулась соседская дверь, обитая дерматином. – С возвращением на родину, мать вашу, – громко объявил Марк, переступая порог своей квартиры,
любуясь на ободранные обои, жёлтый потолок и доживающую свой век мебель. Да уж, испытание временем и жильцами дешёвая ДСП явно не прошла. Спустя пару суток Марку думалось, что он даже обжился, жизнь стала казаться приятней, город студенчества, несмотря на изменения, остался прежним, даже забегаловка на углу осталась та же самая. Метро было чертовски красивым и на удивление чистым,
люди хмурыми, а интернет быстрым. Он съездил на свою будущую работу,
ознакомился с фронтом работ, провёл пару собеседований с будущим IT-
технологий, приволок в свой кабинет какой-то цветок в горшке и кружку, провёл там целый день, а на следующий день начались выходные, а потом и новогодние каникулы. Нет, календарь показывал двадцать четвёртое декабря – рабочий день, но никто и не думал работать, основное открытие планировалось на середину января,
так что в офисе, который расположился в лофте, на протяжении всего третьего этажа здания в центре города, не было никого, кроме пары секретарш и рабочих. -
Марк!? – он обернулся на восклицание на улице, таращась на однокурсника Лауда
Славку – юркого, белобрысого, с зализанными в крысиный хвост волосами. Он увлекался то ли исторической реконструкцией, то ли был толкиенистом, носил длинный плащ и казался сам себе загадочным. Весь поток посмеивался в открытую над Славкой, но он был умён, профессура почти молилась на него, так что, и уважение сокурсников он сыскал не меньшее. Но это было давно. Сейчас перед
Марком стоял такой же белобрысый, но вполне упитанный парень, с модельной стрижкой и в дорогой оправе, держа за руку девчушку, явно дочку – одно лицо. -
Марк?! Не может быть! – Слава? Рад тебя видеть! – Оу, какой акцент, так ты уехал всё-таки? – Уже вернулся. – Не пошло? – Всё сложилось, предложение хорошее поступило. – Ну, другое дело, – казалось, Славка действительно радуется за Марка. -
Слушай, какие у тебя планы? Давай, я мелкую отведу на занятия, тут рядом, а потом посидим, потрещим в кафе, час у меня будет точно. – Отлично, – согласился
Марк. Славик оказался в курсе дел многих, сыпал шутками и был мало похож на того смурного паренька из студенческого прошлого. Марк думал, что и он изменился, что и подтвердил Славка, сочным: «Ну, ты красава вообще!»
Договорились встретиться вечером, посидеть в клубе, оторваться. Слава даже набрал номера бывших сокурсников, всё складывалось отлично, вообще – жизнь перестала играть тёмными красками, а засверкала перспективами. Макдоналдс по пути домой и вовсе сделал день прекрасным. К ночи компания из бывших приятелей, по случаю возвращения «в родные пенаты» Марка, собралась в небольшом и не пафосном ночном клубе, правда, с претензиями на эротическое шоу. По длинной сцене вышагивали девицы, размахивая конечностями и виляя бёдрами, как на шарнирах. Одна особо старалась, Марк пытался громко не смеяться, а после третьей рюмки стрип-потуги девиц стали казаться привлекательными, после пятой – и вовсе возбуждающими. Парни болтали, пиво лилось рекой, как и крепкий алкоголь. Всё это славно перемешивалось в молодых организмах, тянуло на разговоры и откровения. – А ты чего без жены? – вдруг вспомнил Славик. – Ты ж женился до аспирантуры ещё, уезжать с женой собирался. – Да, – махнул рукой Марк и поморщился. – Развелись? – Славка отхлебнул пива и запил рюмкой какого-то пойла, называемого в этом заведении текилой. – Ага, – Марк не хотел начинать эту тему. – Ну и хрен с ней, – опрокинул ещё одну рюмку Славик. – Я тоже первый раз развёлся, теперь второй раз женат, и знаешь, всё по-другому, всё. А доча моя... жизнь моя, вообще не представляю, как я жил без неё, прикинь. Землю переверну за мою Надюшку. И за Светку. Всё для них,
– распалялся Славик, накачиваясь. Марк усмехнулся, представляя радость жены от практически уже невменяемого тела приятеля. Надо отдать должное, несмотря на обилие женских прелестей вокруг, Славик не только не смотрел по сторонам, он даже не разговаривал «о бабах», а только о работе или машинах. – Пойду, отолью, -
Марк покачнулся и встал, направляясь в конец длинного коридора. По пути он потанцевал с парочкой уже бывших навеселе девушек, одну даже прижал к себе, и она ответила, вжавшись в его тело, обхватив руками сначала плечи, а потом -
пропустив пальцы через шлёвки на джинсах, держась за них, шлифуясь животом о пах Марка. Пах ответил полной боевой готовностью. Планы резко менялись. – Чёрт,
ты такой горячий, – лепетала девица, поглаживая рукой по уже стоящему члену. -
Такой красавчик, – она облизала губы и призывно откинула шею, позволяя себя целовать. От неё пахло духами, женщиной, алкоголем и сладостью сигарет.
Пороком. Сексом. Возбуждением.
У него давно никого не было, слишком давно для молодого тридцатилетнего организма. Для пьяного мужского организма – даже больше, чем слишком давно. -
Поедем ко мне? – предложил. – Окей, – девица быстро согласила, целуя в шею мужчину. – Чёрт, да, поехали. Он целовал её в такси и был готов взять её прямо там,
девица тоже была не против, схватив его руку, она засунула себе в трусы и потиралась, скуля и ноя. Дверь открылась на удивление быстро. Он скинул полупальто, бросив его прямо на пол, туда же отправился пуховик девицы, и толкнул её прямо на разобранный диван. Да, он успел распахнуть яркую блузу и даже щёлкнуть крючком бюстгальтера, он сдёрнул одним рывком колготки и трусы девицы и спустил с себя брюки. Успел подумать о защите и даже попытался проникнуть со всей деликатностью. Но, по большей части, он рвано дышал, его руки шарили по женскому телу вслед за губами, он ловил женские стоны и слизывал испарину между мягких грудей с большими ареолами сосков. Он был вне себя от желания, какого-то исступления и вседозволенности, от того, как эта девица раздвигала широко ноги, подставляя себя снизу, сзади, как скакала на нём, хватала его губы своими, как захватывала в рот его член, облизывая и причмокивая, пуская слюни по мошонке. Кончил Марк бурно, крича и матерясь. Потом, почти сразу, они повторили заход, и ещё пару раз, в последний он изрядно вспотел, вдалбливая себя сзади, пока девица, представившаяся где-то к середине второго раза Машей, не предложила «в зад», и Марк, поморщившись, согласился, в итоге всё же кончив. В
бессилии упал на диван, сдёргивая с себя презерватив. Вставать в душ не хотелось,
а Маша поплелась. – Раздолбанная квартирка, – оценила интерьер. – Временно, я только приехал. – Ты говорил. Я останусь до утра? Спать хочется, – зевнула,
одновременно икнув. – Как хочешь, – ему и вправду не было дела. Утром девицы уже не было, как корова языком слизала. Остались мятые простыни, запах духов,
секса, перегара. И головная боль, которая не проходила от лекарств, убойной дозы кофеина и баночного пива из соседнего магазина. Отвратительное настроение нарастало. Опустошение, словно с лишней жидкостью из его яиц, ушли жизненные силы из всего Марка и мысли из его головы. Он бесцельно смотрел в потолок,
разглядывал пожухлые обои, которые кое-где свисали рваными лохмотьями.
Наверное, нужно заняться ремонтом? Или к чёрту всё? По телевизору вовсю орала реклама новогодних шоу, надрываясь пресловутым: «Новый год – семейный праздник». Семейный... Отлично! А ведь у Марка была семья, не бывшая жена, а семья, в которой он вырос и жил до двадцати лет. Половина семьи, можно сказать,
но всё же... была и есть. Он набрал номер телефона. Ответили почти сразу. -
Привет, па! – Привет, парень! Прилетел? Уже обосновался? Номер, я смотрю уже российский. – Прилетел... я приеду? – Спрашиваешь! Когда? – А не знаю, что с билетами, не узнавал ещё. – Ну, добро, узнавай, в любое время, сын. Погода была нелётная, рейсы задерживали, железная дорога тоже не порадовала разнообразием маршрутов и билетов. Новый год – семейный праздник. Россия – огромная страна. В
огромной стране две беды. Марк решил, что вторая не такая и страшная, а сам он отличный образец первой. Решил и поступил согласно плану. Из своей жизни в
Штатах он мало что вывез, кроме опыта работы, карьерного скачка и приличной суммы на счёте, часть которой он в итоге потратил на автомобиль. Просто пришёл в автосалон и, оформив сделку за день, заодно убив время, выбрал железного коня.
Он смеялся сам над собой и своим выбором авто, красный Вольво ХС60. Красный!
Но другого не было, и вообще, никакого не было, как и не было проката. Новый год – семейный праздник. Почему-то эти слова звучали рефреном в голове, а другой семьи, даже половины, у Марка не наблюдалось. В итоге, бросив на заднее сидение сумку с вещами, он двинулся в путь. И через несколько дней, сонный и поминающий недобрым словом того идиота, кто придумал, что новый год -
семейный праздник, ехал по родному городу, где родился и жил лет до двадцати,
пока не перевёлся в институт посолидней, а потом и вовсе не уехал из страны, не вспоминая ни этот город, ни людей, которые остались здесь. Раза четыре-пять в год он звонил отцу, иногда они общались по интернету, благо, программ, сетей и возможностей было множество, но бывало, не вспоминал о нём и по полгода, а то и дольше. Впрочем, особых попыток общения со стороны родственника Марк тоже не наблюдал. Что, в общем, его не сильно и заботило. Плохие новости приходят быстрее, если молчат – значит, всё отлично. Он въехал на территорию коттеджного посёлка, где теперь жил отец, миновав два пункта охраны, и смотрел на домишки,
чаще из жёлтого кирпича с красными крышами за высокими заборами, и укатанные асфальтированные дороги вдоль этих домов. Навигатор проговорил: «Вы прибыли»
и показал флажок на экране. Марк смотрел из машины, как роллерные ворота дома открылись, гостеприимно приглашая Марка и его авто. В гараже уже стоял отец,
показывая рукой, куда лучше припарковать Вольво, улыбаясь белозубой улыбкой.
Ему было пятьдесят, не возраст для мужчины, подтянутый, спортивный, седоватый,
с холёным лицом и руками. Это был всё тот же человек, что и десять лет назад,
когда Марк сел в плацкартный вагон скорого поезда, несущегося в Москву, а потом,
с пересадкой, в город, откуда началась самостоятельная жизнь Марка. – Ну,
здравствуй, – отец довольно улыбнулся и раскрыл руки для объятий. Марк с радостью обнял, они похлопали друг друга по спине, по-мужски, и оглядели с ног до головы, одинаково усмехаясь. – Держишься молодцом, – заметил Марк. – Ты тоже хорош, – в словах звучало не одобрение, а гордость. – Ты один? – отец заглянул через плечо сына. – Где жена? – Да... – как всегда неопределённо отмахнулся Марк. -
Понятно, кризис трёх лет. – Семи, – Марк крутанул головой, не веря сам себе. Семи лет! – Если кризисом можно назвать развод, то кризис. – Ну, ничего, парень ты видный, – похлопал одобрительно по плечу. – Баб в мире много. – Это точно. Уж кто-кто, а его отец знал, что говорил. Сколько у него было жён? Пять? Семь?
Больше? А если посчитать любовниц? А если случайные связи? Марк закатил глаза – многовато даже для его натуры. – Твоя комната на втором этаже, первая по коридору, слева, – проговорил отец, – располагайся, чувствуй себя, как дома, у родных людей, не забывай. – Спасибо, па, – ответил коротко и направился по лестнице с мягким ковром и литыми перилами с вычурными вензелями. Да уж,
отец явно не бедствовал, но это был его отец, другого было сложно ожидать. Исаков
Бронислав Евгеньевич был владельцем сети продуктовых магазинов, начал он свой путь предпринимателя с «точки» на конечной остановке маршрутного такси,
разрастаясь от года к году, в итоге заполонив рынок области и перебравшись на пару соседних. Он был на удивление собран, нечеловечески работоспособен,
сколько его помнил Марк – он всё время работал. И, наконец, как результат труда -
успешен, финансово, как минимум. Ванная комната была прямо в гостевой, чему порадовался Марк. Он с удовольствием постоял под горячими струями душа, даже вспомнил Машу, её мягкую грудь и запах секса, и через час, просто одетый – он же чувствует себя, как дома, – спустился на первый этаж, ища отца. Отец развалился на диване, больше напоминающем ложе какого-нибудь восточного падишаха, и смотрел проходной боевик на огромной панели вдоль стены, в его объятьях была женщина. Марк бы заикался с год, если бы не увидел рядом с отцом какую-нибудь особу женского пола. Всё, что Марк успел отметить – особа была блондинкой и не субтильной конституции. Она тут же подскочила, оправила коротенькое платьице и посеменила из гостиной, явно на кухню, под смачный шлепок своего... мужчины.
Бронислав Евгеньевич царским жестом пригласил за своей спутницей и двинулся сам. – Посидим на кухне, по-семейному. Марк хотел есть, его бы устроил доширак в гараже, так что, «по-семейному, на кухне» звучало восхитительно. А уж ароматы,
исходившие со стороны кухни, практически пьянили, даже похлеще воспоминаний о мягкой груди Маши. – Знакомьтесь, – произнёс отец, преисполненный важности. -
Это моя супруга Анжела. – Причём ударение было на первой гласной. Марк едва сдержался. Супруга. Очередная. Да ещё и Анжела. – Анжелика, – пролепетала супруга, заглядывая в лицо Марка. Тёзка одноимённого романа была полноватой, с приличной грудью, большая часть которой красовалась в глубоком декольте, и с ярко-красными губами, явно накаченными какой-то дрянью. Марк в этом мало понимал, но силиконовую грудь ненавидел всей душой, потому и к губам имел отвращение. На вид Анжелике было не больше тридцати, Марк подумал, что в следующий приезд, его «мачеха» будет лет на десять его младше. Он сладко улыбнулся, протянул руку и, взяв маленькую белую ладошку, поцеловал тыльную сторону со словами: «Очень приятно», наблюдая, как блондинка растеклась в слащавой улыбке. Бронислав вальяжно уселся за стол на место главы семейства, по центру, Марку было накрыто по правую руку, сама же Анжелика мостилась поближе к плите и металась между подачей блюд, подношением супругу столовых приборов и размешиванием сахара в кружке. Всё то же самое она делала для Марка с заискивающей улыбочкой, пытаясь шутить, что получалось нескладно и совсем не смешно. В отличие от груди, чувство юмора у «мачехи» было плоским. Марк в удивлении поглядывал на отца, всё же предыдущие пассии были умнее и как-то интересней, эта же напоминала разбитную пэтэушницу с алыми сырниками вместо губ. Но дело не его. Он встретит новый год с семьёй, не за этим ли он проделал весь этот путь? Не его ума дело, в конце концов. Бронислав Евгеньевич не тянул на звание «муж года» никогда, вряд ли что-то изменилось сейчас, так что, если его терпит это сисястое недоразумение – это даже хорошо. – Так значит, переехал? -
Марк просто хотел как-то начать разговор. – Как видишь, – царским жестом показываю кухню невообразимых размеров. – На первом этаже гостиная, столовая,
мой кабинет, дальше есть бильярдная, сауна и бассейн. Крытый, и выход на уличный, но сейчас он не актуален, как ты понимаешь. – Отлично. – Ты можешь пользоваться всем, чем пожелаешь. Анжелика глупо моргнула и закивала головой,
как китайский болванчик с блошиного рынка, Марку подумалось, что под «пользоваться всем», его «мачеха» имела в виду совсем другое. Он смерил её взглядом, прикидывая, стоит ли воспользоваться столь «щедрым предложением»...
Но нет, видимо, он был трезв, и огромные мясистые мешки не казались ему привлекательными. Хотя... кто знает. Он перехватил усмехающийся взгляд отца. О,
да, уж кто-кто, а этот мужчина сечёт на ходу его мысли, и, похоже, не так уж его и оскорбил оценивающий взгляд сына. Этого человека хоть что-то может оскорбить или смутить? Он приводил новую «маму» почти каждый год с восьмилетнего возраста Марка. Шестнадцатилетний Марк зажал в укромном уголочке одну из таких «мамочек», и та с готовностью познакомила парня со всем разнообразием оральных радостей. А когда ей пришло в голову пожаловаться мужу на «домогательства» со стороны сына, Бронислав долго и раскатисто смеялся,
резюмировав инцидент: «Растёт парень». – Чем планируешь заняться? – подал голос отец. – С кем встретиться? – Не знаю, не думал, – Марк задумался, он не поддерживал контакта ни с кем из бывших одноклассников или однокурсников, с кем проучился какое-то время в местной шарашке. – Если только Глеб. – Вот с
Глебом он общался, редко, но с кем Марк общался часто?.. С женой и то... – Он же учитель физкультуры, кажется? – Глеб Сафронов? – подала голос Анжелика. «Оу, а оно умеет разговаривать», – усмехнулся Марк. – Он самый, знаешь его? – Он тренер в фитнесс-клубе, – пролепетала. – Черлидинг ведёт, ну и так... индивидуально, и в школе он работает, в пятом лицее. – Какие познания, – Марк улыбнулся. – Я
работала в этом клубе, – прямо с гордостью, вздёрнув нос отчиталась Анжелика. -
Тренером по черлидингу, надеюсь? – не мог остановиться Марк, пытаясь не засмеяться от видения Анжелики в коротенькой юбочке черлидерши и с помпонами в руках. – В буфете, – кажется, лопаясь от гордости. – Да, там мы и познакомились с
Анжелой, – отец посмотрел на супругу. – И буквально сразу узаконили свои отношения, у нас всё очень серьёзно. – Кто бы сомневался, – Марк встал из-за стола и буквально выбежал в просторный холл, на ходу покатываясь от смеха. – А пятый лицей, это где? – крикнул, накинув пальто, разглядывая пальму в большой кадушке,
которая являлась прямо-таки доминантой в просторном интерьере. – Это бывшая тридцатая школа, – ответил отец из кухни. – Ключ возьми от ворот и дома, в ключнице, и оформи пропуск на охране, я предупредил. – Спасибо. – Вернёшься к ночи? – Не знаю. Пятый лицей, надпись на доске которого гласила «физикоматематический и информационных технологий», мало чем отличался от бывшей тридцатки. Во всяком случае, тот же кирпичный забор, тот же двор и даже гардеробщица была той же. Вот чудо, так чудо! Не зря они с ребятами считали тётку Тоську инопланетянкой, за это время она даже не постарела. – Куда? -
спросила грозно тётка Тоська, охранник, сидящий на своём рабочем месте, лишь сладко зевнул и лениво оглядел входящего. – Глеб здесь? Сафронов? – Глеб
Викторович на педсовете, – важно отчеканила вахтёрша. – Вызывал? Через пятнадцать минут он освободится – пущу. – Прям через пятнадцать? Какая точность... – Это лицей, – уважительно протянула тётка и многозначительно посмотрела на Марка. – Понимать надо! Глеб Викторович прошествовал мимо
Марка, даже не глянув в его сторону. Он совсем не изменился. Кажется, даже треники серого цвета на нём были те же самые. Хотя на этих красовался лейбл
Рибок, да и фасончик был, что называется, на острие моды. Но комплект «Глеб -
мяч – треники» остался нерушимым. – Глеб Викторович, – Марк двинулся за старым приятелем. – Вы по какому вопросу? – серьёзный взгляд, интересно, он перед зеркалом тренировался, с тем же упорством, как и в волейболе? – По личному, -
Марк улыбался во весь рот, наблюдая, как понимание приходит к Глебу
Викторовичу, и перед ним появляется Глеб Сафрон. – Ты ли это? Марк? Да ты гонишь... ай, дружище! – они обнялись. – Пойдём, пойдём, потрещим, как сам?
Давно приехал? Надолго? Рассказывай. Глеб завалил новостями, маленькие городки на то и маленькие, что каждая собака знает, что ты съел на завтрак, и как быстро оно вышло в переработанном виде. Они болтали, как в старые добрые времена,
ржали, как кони, подкалывали друг друга. Всё было, как и раньше, даже уселись они на стопку матов, и Глеб так же не выпускал из рук мяч. – Глеб Викторович, – в зал вошла старшеклассница. Хорошенькая девушка. Марк быстро оглядел вошедшую. Юбка узкая, чуть выше колена, шёлк блузки и приталенный пиджачок.
Волосы частично собраны в хвост, карие глазёнки смотрят цепко. Ноги стройные,
щиколотки узкие, как и запястья. Еле сдержался, чтобы не облизнуться. Учащаяся,
каким бы лакомым кусочком не была, вне его интереса. Так – облапать мысленно.
Может, помечтать на сон грядущий, но руки и даже глаза держать подальше. – Глеб
Викторович, я по поводу Семёновой. Здравствуйте, – девушка коротко поздоровалась с Марком. – Я всё сказал по поводу Семёновой. – Давайте, она вам зачёт сдаст, реферат напишет, третья двойка в четверти, пожалейте. – Какой реферат? Она ни разу за четверть не появилась здесь, да она имени моего не знает! -
Она выучит, – видимо, всё же не ученица, вытянулась, как на пионерской линейке, и заглядывала в глаза Глебу. – Глеб, ну имей совесть, а? Что ты прицепился к этой
Семёновой, уйдёт она после девятого, а у меня проблемы, сам знаешь... – Екатерина
Яковлевна, – наиграно хмурился. – Глеееб... – Ладно, тащи свою Семёнову, завтра к пятнадцати, поговорим. Должна будешь, Катюха. – Должна – значит, отработаю. -
Ловлю на слове. – Считай, поймал уже. Екатерина Яковлевна развернулась на каблуках и пошла по залу, как по подиуму. Марк присвистнул. – Твоя? – Нет, ты что,
коллега. – А глаза посоловели... – На себя посмотри, – Глеб заржал. – Кто такая?
Замужем? – Приударить хочешь? Ну-ну, замужем, но вроде с мужем не живёт,
хахаль у неё при бабках, говорят, ради него мужа бросила... да ты же знаешь её! -
Да ладно, такую бы я запомнил. – Екатерина, Катя Агафонова, отец твой женат был на её матери... Ещё какая-то история была, ты как раз в тот год уехал. – Катерина? -
Марк сглотнул. – Не узнал... – Точно она. – А что она тут делает? – Математику преподаёт и классная у девятого «Б». Работает, в общем. – Катерина – математику? -
Да, Марик, жизнь бывает жестока, – Глеб понимающе глянул на Марка. – В этом случае, она просто жесть, какая злобная сука. – Аааагыыгыыы, – покатывался Глеб,
вспоминая изощрённый мат Марка, когда он пытался объяснить простые законы математики глазастой «родственнице», а та только хлопала глазами и тяжело вздыхала. – В каком кабинете? – В семнадцатом, на третьем, вечером звони,
приходи, с семьёй познакомлю, с пацанами своими, – прощался Глеб. – Обязательно,
– пообещал. Вот так. Глеб – мяч – треники, а уже семья, двое детей, жена на сносях третьим, девчонку хотят. Марк быстро поднялся на третий этаж, нашёл семнадцатый кабинет, что интересно, бывший кабинет их класса, только в его бытность это был кабинет физики, и заглянул, уставившись на Екатерину
Яковлевну. Катерину. Она сидела за учительским столом, подперев рукой лицо, и смотрела на экран телефона, видимо, читала. Нога на ногу, один туфель снят, ногой покачивает. Красотка. – Екатерина... Яковлевна. – Вы папа?.. – в глазах интерес. -
Нет, не папа. – Тогда?.. – Катерина-Катерина, неужели я так изменился? Если ты скажешь, что я постарел – убьёшь меня! Прямо в сердце! – Марк?.. Марик? – Он самый, – он довольно улыбнулся. – И что ты тут делаешь? – сузила почти чёрные глаза. – Приехал в гости, – очевидный ответ. – Тут, что ты делаешь? – Да вот,
интересно стало, как ты дошла до жизни такой, Катеринка? – Какой «такой»? – Ты -
учитель математики. Математики! Не русского, литературы или биологии, а математики... Да это похоже на анекдот, я должен убедиться, что Сафрон не врёт, и что это ты. – Это я, и не врёт, – прищурившись, – убедился? Вот и иди, куда шёл до этого. – А что такая злая? – оглядел с ног до головы, старшеклассница, только взгляд острый, взрослый, со школьницей не перепутаешь. – Дама ты красивая, неужели не удовлетворяют? – Не твоё дело! – Не моё, не моё, но вдруг я помочь могу, а,
Катерина? – облизнулся и сглотнул, при одной мысли о Катерине и потенциальной помощи заломило в паху, вспышкой мелькнуло воображение и поселилось внизу живота желанием. – Подумай, Катенька, – он нагло сделал пару шагов к девушке. -
Катерина, может, тряхнём стариной? – он протянул руку, Катя отпрыгнула. -
Екатерина Яковлевна, Екатерина Яковлевна, – в класс вкатились школьники. – А
когда можно будет самостоятельную переписать? – Сейчас, – выпалила Катя. – Марк
Брониславович, я думаю, мы всё обсудили, – поджала губы. – Конечно, Екатерина
Яковлена. «Чёрта с два мы всё обсудили», – думал Марк, когда скользил в модельных ботинках по гололёду к своей красной Вольво.
Глава 2. Прошлое
Марк почти не помнил себя до того дня. Какие-то обрывки, фразы, смутные картины прошлого. Было ли это на самом деле, или воображение дорисовало прошлое, он бы не смог сказать. Почти сразу после нового года, когда в доме ещё стояла ёлка, и Марик получал свои заслуженные подарки, в комнату, ранним утром,
зашёл папа. Он не был похож на себя и говорил странные, непонятные вещи. Мама не вернётся? Но она уехала к бабушке Гале всего на четыре дня, они даже нарисовали кружки на календаре, только вчера Марк подставил табуретку и обвёл первый день. Красным поверх синего. В семилетнем возрасте Марк уже знал, что люди умирают, животные умирают, но ни понять, что это навсегда, ни принять такую правду не мог. Папа был одет в чёрное, молчаливый, от него пахло водкой...
Какие-то женщины сновали по дому и плакали, глядя на Марка. Потом его посадили в машину, друг папы, а жена этого друга долго обнимала его и тоже плакала, а Марик всё время ждал, когда же приедет мама... Похороны Марк не помнил... помнил холод и алые ленты на венках из еловых лап. Тогда он сильно замёрз, стоя рядом с папой, который зачем-то сидел на сырой земле и молча, не моргая, смотрел на деревянный крест, держа за руку сына. Мама умерла. Марк понимал это... и не понимал. Наверное, осознание всего случившегося пришло намного позднее, и поэтому не было острым или болезненным. Он сначала привык к тому, что мама умерла, а только потом понял, что это значит. Авиакатастрофа.
