Текст книги "Игры богов (СИ)"

Автор книги: Наталия Малеваная

Глава 15

Посейдон

Брат снова задумал игру. И теперь девушка попала в мои руки. Она была в море. Девушка стояла на корме корабля, грустно и задумчиво смотрела в море. Я догадывался о кого она думает. Тогда на острове я видел все. Мое внимание привлекли гневные крики в адрес Зевса и я решил посмотреть. Зевс появился перед девушкой. Он был разгневан. А девушка не то, что не испугалась, она бросилась ему на шею и поцеловала. Когда брат отступил от нее и поднял руку, девушка закрыла глаза, ожидая боли. Я думал, Зевс ее убьет за такую наглость. Но меня удивило увиденное. Гнев брата исчез, на его лице появилась улыбка. Он просто погладил Натти по щеке, нежно, и исчез.

Никогда не видел таким своего брата.

Что с ним? Он сердится на эту девушку, но вместе с тем относится к ней с нежностью. Неужели она ему понравилась? Но, почему же он с ней такой терпеливый. Никогда не видел у него такой выдержки. Когда ему нравилась какая-то женщина, она просто становилась его. Но эта девушка… С ней он не такой. Зевс подарил ей вечную жизнь. Зачем?

Я решил познакомиться с Натти ближе. Она и в самом деле замечательная. Не только внешне, в ней было еще что-то такое. Она будто светилась изнутри. Я хотел расспросить ее, но она начала сердиться, но не на меня. Она сердилась на Зевса. Я хотел остановить ее, чтобы она не наговорила лишнего. Но Натти продолжала сердиться. Даже предупреждения Зевса она проигнорировала, обозвав его трусом. Я испугался за ее жизнь. Зевс мог убить и за меньшее. А она же не богиня и просто умрет. Я ощутил гнев Зевса. С каждым ее словом он все больше сердился.

– И ты плохо целуешься! – выкрикнула Натти и в тот же миг в нее ударила молния.

Натти упала. Я прислушался и услышал равномерный стук ее сердца. Жива. Я исчез, прекратив бурю.

Кто она для него?

* * *

Буря стихла внезапно. Воины, которые прятались в трюме от непогоды, вышли на палубу и удивленно осмотрелись. Бушующие волны исчезли, море было спокойным, из-за черных туч пробивалось солнце.

Одиссей увидел бессознательную девушку.

– Натти! – он подбежал к ней.

Доски вокруг были припалены, словно от огня, и черны от копоти. Одиссей притронулся ко лбу девушки – он был горячим. Он приложил ухо к ее груди, чтобы послушать сердце, и услышал равномерный стук.

– Жива, – вздохнув с облегчением, сказал он.

Одиссей поднял девушку на руки. Она пылала от горячки. Он занес Натти в каюту и положил на кровать. В следующие дни Одиссей старался сбить горячку, но ничего не выходило. Он не знал подобных болезней. Девушка так и не приходила в сознание. Она бредила, бормотала что-то.

– Трус… игрушка… семья … друзья …

Одиссей не понимал, о чем она говорит. Он лишь надеялся, что она придет в чувство и снова улыбнется ему.

Каждый вечер, когда Одиссей уходил из каюты девушки, чтобы отдохнуть, в золотом сиянии появлялся мужчина. Он до самого утра сидел возле девушки, держа ее за руку, говорил с ней, вслушивался в каждое сказанное девушкой слово, он нежно поглаживал ее волосы и клал свою ладонь на лоб девушки.

– Извини меня, – говорил он тихо. – Я тебя люблю.

Девушка переставала бредить в горячке.

– Зевс … – слетало с ее уст.

И каждое утро мужчина исчезал в золотом сиянии, перед этим грустно смотря на девушку и целуя ее в щеку.

Натти

Пришла в себя я внезапно. Не было боли. Ничего. Вокруг стояла странная тишина. Я встала с кровати. Наверное, Одиссей принес меня сюда. Сколько же времени прошло? Чувствовала я себя хорошо.

Я вышла из каюты, уши с болью разрезал надоедливый звук. Я осмотрела палубу. Воины как-то странно вели себя, стояли на месте, замерев, и смотрели в одну точку, будто бараны на новые ворота. Одиссей стоял за штурвалом, у него тоже был отсутствующий взгляд. Я посмотрела, куда же они все смотрят. Корабль мчал на скалы. Надоедливый звук усиливался. Сирены [29]29
  Сирены – морские существа, которые олицетворяли волшебную, но обманчивую морскую гладь, под которой кроются острые скалы и мели. Изображались в виде полуженщин, полуптиц, жили на сказочных островах. В переносном употреблении сирена – обольстительная красавица, которая очаровывает своим голосом.


[Закрыть]. Я выругалась. Все равно никто не услышал. Что же делать?

Решение пришло само собой. Один из воинов захотел выпрыгнуть за борт корабля со словами: «Моя любовь! Я иду к тебе!» Я схватила его и привязала. Поочередно я привязывала каждого, чтобы не убежали, не пошли на зов сирен. Когда веревка закончилась, я просто отправила нескольких воинов в приятные объятья бессознательности. Остался только Одиссей. Он стоял за штурвалом и направлял корабль на скалы. Я оттянула его и дала пощечину.

– Одиссей! – закричала я нему в ухо.

– Что? – пришел в себя он. – Натти?

Хоть Одиссей и пришел в себя, он все равно стоял, ничего не понимая.

И что делать? Так, управления кораблем.

В голове промелькнуло великое множество информации о кораблях. Я отвела корабль подальше от скал. Надоедливый звук, пение сирен, исчез. Воины начали приходить в себя и удивлялись, почему они связаны.

– Что произошло? – спросил Одиссей, когда освободил всех своих воинов.

– Сирены, – коротко ответила я.

Одиссей понял.

– Я рад, что ты пришла в себя, – улыбнулся он.

– А я как рада, – улыбнулась я. – Сколько времени я была без сознания?

– Три месяца, – ответил Одиссей.

– Сколько?! Ого!

А мне показалось несколько часов. Я почему-то ощутила прохладную ладонь на своем лбе и поцелуй в щеку. Воспоминание? Но я не помню ничего такого.

– Не хочешь рассказать, что тогда произошло? – сказал Одиссей. – Когда я тебя увидел, то палуба была припалена вокруг тебя, будто от огня.

– Да, так. Просто я оказалась на пути молнии, – я поняла, что это была за вспышка. И я не сердилась на Зевса. Я заслужила наказание. Я сама не выдержала бы таких слов в свой адрес.

– Молнии? – удивился Одиссей.

– Ага, – улыбнулась я. – Она просто себе летела, а я удачно попалась на ее пути.

Одиссей улыбнулся, но призадумался.

– Но молнии, это же оружие самого … – сказал Одиссей.

– Ага. Того самого, – перебила я Одиссея. Еще не хватало, чтобы «тот самый» услышал свое имя, и изменила тему. – Ты не хочешь взять управление кораблем? Доверяешь женщине?

Одиссей улыбнулся.

– Нет. Такое дело женщинам я не доверяю. Я доверяю тебе. – Сказал он.

Глава 16

Через несколько дней на горизонте появился остров. Мы высадились на берег, чтобы пополнить запасы пресной воды. Остров был красивым: белый песчаный берег, много зелени, слышалось пение птиц. Мы нашли источник и набрали воды. Недалеко от нас, на поле, паслось стадо коров. Воины хотели убить несколько, чтобы поесть, но Одиссей запретил. Мы решили переночевать на острове.

Утром я проснулась от гневного крика Одиссея.

– Глупцы! Это были священные коровы Гелиоса – бога солнца!

Оказывается, ночью воины убили нескольких коров и, зажарив мясо, съели.

Мы быстро отплыли от острова. Но нас все равно настиг гнев богов. Зевс послал молнию в корабль. Все воины погибли. Одиссея я успела спасти в последний миг. Когда молния ударила в корабль, меня и Одиссея выбросило за борт. Одиссей, потеряв сознание, тонул. Я вытянула его на обломок сломанной мачты и море, волей Посейдона, направило нас, только по известному только ему, направлению.

Нас прибило к берегу. Снова остров. Одиссей был еще без сознания. Я вытянула его на берег и сама упала на спину, приобретя форму морской звезды.

Кто-то заступил мне солнце. Я открыла глаза. Возле меня стоял Гермес и, улыбаясь, рассматривал меня. Мокрая одежда плотно прилипла к моему телу.

– Даже и не мечтай, – сказала я.

– Не мечтаю. Но посмотреть никто не запрещал, – Гермес еще шире улыбнулся.

Я щелкнула пальцами и одежда высохла.

– Ну вот, испортила такое красивое зрелище, – притворно оскорбился бог.

– Зачем ты здесь? – спросила я, вставая на ноги.

– Сейчас ты оставишь Одиссея здесь. Но ты возвратишься. Для тебя это будет миг, а для этого смертного пройдет семь лет, – объяснил бог.

– Правила ваши, – горько улыбнулась я.

– Я рад, что ты выжила.

– Ты о чем?

– О молнии, – тихо промолвил Гермес.

– А-а. Ты об этом. Он мне волосы припалил, – безразлично сказала я.

– Ты могла умереть, – сказал Гермес. – Это чудо, что ты выжила.

– А какая разница, умру я или нет? Я лишь игрушка. Никто не будет жалеть.

– Ты ошибаешься. Никто не хочет, чтобы ты умерла. В особенности …

– Все. Закрыли тему, – я перебила Гермеса. – Давай продолжать игру, а то когда возвращусь, не угощу пирожными.

– Все, все. Продолжаем, – улыбнулся Гермес.

Бог хлопнул в ладони, и меня окутало синее сияние.

Одиссей

Я пришел в себя на берегу. Как я здесь оказался? Помню яркую вспышку и крики моих людей. Боги наказали нас. Молния попала прямо в корабль, который разорвался на тысячи обломков. Спасся еще кто-то? И Натти, прекрасная Натти. Жива ли она?

Прошло семь лет. На острове я встретил нимфу Калипсо. Она влюбилась в меня и постоянно старается задержать возле себя, обещая вечную молодость и бессмертие. Да и как убежать из острова? Корабля у меня нет.

Я стоял на берегу и раздумывал, смотря на море, вспоминая свою жену и сына. Вдруг меня что-то сбило с ног и прижало сверху.

– Ну, Гермес! Оставлю на неделю без пирожных! – сказало «что-то» женским голосом.

Я перекатился по песку и посмотрел на женщину, которая теперь лежала подо мной. На меня смотрели знакомые зеленые глаза. Я от радости не мог ничего сказать.

– Может, ты с меня слезешь или тебе помочь? – спросила Натти.

– О, извини. Я так рад тебя видеть, – сказал я, вставая и помогая встать Натти.

– Я тоже рада. Ты постарел, – она посмотрела на меня внимательнее.

– Семь лет прошло. А ты не изменилась.

– Не изменилась. И приземляюсь удачно, – Натти улыбнулась.

– И снова с неба.

Я уже привык к странному появлению Натти. Возможно, когда-то она обо всем мне расскажет.

– Да, с неба, – Натти призадумалась. – Где Калипсо?

– Как ты? Ладно, неважно. Она в доме.

– Хорошо, – сказала Натти. – Готов возвратиться домой?

– А как же! Еще спрашиваешь.

Неужели я возвращусь к своей дорогой Пенелопе и сыну?

Через несколько минут мы уже плыли на плоте. Натти просто щелкнула пальцами и он появился.

Мы плыли уже вторую неделю. Питались тем, что создавала Натти. Странная, но вкусная пища, а напитки, в странных прозрачных кувшинах, – сладкие и с пузырьками. Под вечер поднялся шторм. Наш плот разбился об волны.

– Посейдон, эта история заканчивается. Ты уже ничего не сделаешь, – сказала Натти, а потом обратилась ко мне. – Сможешь плыть?

Я кивнул.

– Тогда вперед.

Я не мог поверить. Моя Итака. Мой дом. Натти не переставала меня удивлять. Она щелкнула пальцами, и я уже был одетый у лохмотья. Теперь я был похож на нищего. Мы пробрались во дворец. Оказывается, за время моего отсутствия, к Пенелопе съехались женихи. Они требовали, чтобы она вступила в брак с одним из них. С помощью моего сына мы придумали испытание. Тот, кто натянет тетиву на мой лук, тот и будет мужем Пенелопы. А такое мог сделать только я.

В результате я выиграл соревнование и убил всех женихов. Я обнял Пенелопу и сына. Я дома и я счастлив.

– Благодарю тебе, Натти! – я посмотрел на девушку, что так и не изменилась за двадцать один год, что мы знакомы.

Игрушка богов? Или все таки подарок?

Натти стояла и смотрела, как я обнимаю дорогих мне людей, она плакала и, улыбнувшись, исчезла в золотом сиянии.

Натти

Я стояла и смотрела на своего друга Одиссея. Он был счастлив. Счастлив, из-за того, что возвратился в родной край, в родной дом, к своей жене и сыну. И я все поняла. Поняла цель этой игры. Зевс посылал меня туда, где смог показать любовь и нежность, дружбу, искупление, грусть по дому и по семье.

Я тоже соскучилась по своей семье, которой стали боги. Я соскучилась по своему дому, по университету, по прогулкам с Аполлоном, по вечерам с Гермесом и пирожными, даже за походами в магазины с богинями. И я соскучилась по Зевсу. Я люблю его. И не важно, сколько будет длиться его увлечение мной, я сполна наслажусь данным мне временем.

Я заплакала, смотря на счастливую семью. Меня начало окутывать золотое сияние, и я на прощание улыбнулась Одиссею.

Счастья тебе, друг.

Глава 17

В конце концов, я оказалась в знакомом зале. В креслах сидели боги. Кое-кто был удовлетворен, другие – нет.

Из кресла встал Зевс.

– Поздравляю тебя, Натти. Ты удачно сыграла, – промолвил бог, в его глазах светилась нежность. – Благодарим тебя за чудесную игру.

Зевс еще что-то говорил, но я не слышала. В глазах потемнело. В голове прозвучал смех Аида. Гад. И я упала.

Зевс

В зале появился Натти. Я был рад ее видеть. Я вспоминал ее поцелуй. Такой страстный, неудержимый и сладкий. Вдруг она схватилась за голову рукой и упала. Через миг я уже был возле Натти.

– Что с ней? – обеспокоенно спросил Гермес.

– Она просто потеряла сознание, – я успокоился. – Все свободны.

Боги исчезли. Я взял Натти на руки. Такая хрупкая. Я отнес ее в свою комнату и положил на кровать, а сам сел на пол возле нее.

Спустя некоторое время Натти открыла глаза, осмотрелась кругом, встретилась со мной взглядом.

– Где я? – спросила она.

– В моей комнате, – ответил я.

– В твоей … – она улыбнулась. – Хорошо.

Натти щелкнула пальцами и ее одежда исчезла. Как же она прекрасна.

– Натти? – я не мог поверить. Неужели это правда?

– Иди сюда, – промолвила Натти, беря меня за руку.

Натти

Я лежала в объятиях Зевса. Спокойствие, безопасность и счастье. Я люблю и это прекрасно. Не хотелось думать о том, сколько это будет длиться. Сейчас в объятии любимого я была счастливейшей во всей Вселенной.

Зевс спал. Сейчас он был похож на того маленького мальчика, которого я держала на руках, убаюкивая. Нежные и спокойные черты лица. Я поцеловала его. Зевс открыл глаза, и я потонула в синей бездне.

– Натти … – нежно промолвил Зевс.

И больше мне не надо было ничего. После игры в Трое, я умерла, хотя и продолжала дышать, есть, двигаться. Я умерла, но Зевсу и другим богам удалось меня возродить. Я ожила. Я чувствую. Я люблю. Вот она жизнь после жизни.

* * *

Все наладилось. Я возвратилась в свое время, учусь на том же историческом факультете, провожу занятие по мифологии. Мои друзья боги рядом. Мы весело проводим день. А Зевс дарит мне ночи любви. Я люблю его, но и Ахиллеса никогда не забуду.

Все наладилось. Я дома и я счастлива.

 
Счастье создает героев,
Счастье сильнее смерти,
Счастье – когда есть двое,
Двое с единым сердцем.
 

Глава 18

Ахиллес

Я помню, как мое тело пробила стрела. Помню боль и холод. Помню, как я умер с именем любимой на устах. Натти … Но я чувствовал, что жив. Я открыл глаза. Передо мною был зал, в креслах сидели боги. Возле меня стояла моя мать – богиня Фетида. Зевс – величественный с холодным взглядом синих глаз, заговорил:

– Ахиллес, сын царя Пелея, тебе оказана большая честь. Мы наблюдали за тобой. Ты не всегда принимал правильные решения, но показал себя храбрым воином. Ты не умрешь сегодня. Тебе дарована вечная жизнь.

– Великий Зевс, – я отважился заговорить и с надеждой посмотрел на него. – Разреши спросить.

– Спрашивай, – сурово сказал бог.

– Можно возвратиться к Натти?

– Ты возвратишься в Элладу [30]30
  Эллада – самоназвание Греции греческим языком. В исторических произведениях и художественной литературе означает старинную Грецию.


[Закрыть], но там пройдет пятьдесят лет. Все, кого ты знаешь, умрут. А Натти уже нет, – в голосе Зевса слышалось равнодушие.

– Как?!

Этого не может быть. Она не могла умереть.

– Она возвратилась в свое время. На несколько тысячелетий вперед, – сказал Зевс.

То это правда? Все, что Натти рассказывала, правда.

– А можно ли мне к ней?

– Нет, – холодно ответил Зевс. – Ты будешь наказан. За весь ее боль, страдания, за ее разбитое сердце. Ты проживешь все эти тысячелетия, день за днем и если докажешь, что ты достойный ее любви – вы встретитесь. Натти, – в голосе бога прозвучала печаль и жаль, – единственная из смертных, кто заслужил мое уважение. Следовало бы не возвращать тебя к жизни, но теперь ты будешь для Натти нашим подарком. Ради ее любви следует не только умереть. Пройди наказание достойно, и вы встретитесь.

Зевс замолчал, но в своей голове я ясно услышал каждое его слово: «Она не должна страдать. Мне жаль, что своей игрой мы разрушили ее жизни. Сделай ее счастливой».

Через миг я стоял на месте прежней Трои. Напевая песню, которую всегда пел для Натти, я пошел к ближайшему поселению.

Я получил новую жизнь. Я снова живой и больше не сделаю ошибок.

Я обернулся на скалу возле моря, где на одном из камней вырезан символ любви..

– Я найду тебя, моя дорогая Натти.

 
Как хочется сказать: «Я люблю»
Но сам себе не скажешь,
Как хочется увидеть улыбку твою,
Но от меня ты взгляд отводишь.
 
 
Через века тебя я вновь найду,
Приду к тебе, поцелую, прижму,
Наша любовь не умрет никогда,
Она одолеет время и победит века.
 
 
Лишь любовь достойна боли,
Сражений и борьбы с собою,
Она одна нас принуждает жить,
Ведь нельзя жить и не любить.
 

* * *

Ахиллес из года в год проживал свою жизнь, ожидая встречи с Натти. Он нес в своем сердце любовь. Он ждал встречи с той, которую любил и ценил больше, чем жизнь, за которую был готов умирать снова и снова.

Не знал величественный Зевс, что возвратив Ахиллеса в мир живых, в будущем он сам разобьет сердце Натти и не только ей. Он влюбился, но еще не знал, что полюбил всем своим сердцем и душой.

А впереди Натаниеллу ждал выбор. Она полюбила двух. Кого она выберет?

И закончилась ли игра?

Часть третья Конец игры

 
На краю мира я понял одно:
Невозможно в жизни все мечты догнать.
Я искал то, что у меня было всегда,
Но только сейчас я все это увидел.
 

С.К.А.И «Подари свет»

Иногда бывает так, что у Вас все просто чудесно. Вы живете, наслаждаетесь каждой минутой, Вас окружают друзья, Вы любите, очень сильно. И в один прекрасный момент все переворачивается из ног на голову. Один единый поступок, сделанный в прошлом, разрушает все, что у Вас есть, разрушает все Ваше счастье.

Все ли в нашей жизни спланировано заранее, по сценарию? Мы подвластны Судьбе? Или все-таки наша жизнь в наших руках? И как сделать правильный выбор? Слушаться разума? Или послушать веление сердца? Как выбрать с двух дорогих людей кого-то одного? Выбрать любовь, которая прошла, но осталась в сердце, или любовь, которая сейчас бурлит в жилах?

Вопросы, вопросы…

А где же найти ответ? Постоянно убегать? Ждать момента, что все решит? Может просто нужно все обдумать, разобраться в своих чувствах, открыть глаза и увидеть детали, которые были скрыты. Понять, что ценнее и сделать выбор.

Глава 1

Прошел еще один год. Когда ты счастлив – время пролетает незаметно.

Теперь я училась на последнем курсе университета и продолжала объединять обучение с преподавательской деятельностью. Я еще больше времени проводила с богами. Мы все вместе, вечерами, собирались в моей квартире. Почему-то создавать пирожные вкусными получалось только у меня. Мы веселились, смеялись и просто разговаривали, как настоящая семья. Потом боги исчезали по своим делам, и я с Зевсом оставались одни. Его увлечение мной еще не прошло. Я люблю его и я счастлива.

До окончания моего обучения и выпускного осталось три недели. Для других студентов началась экзаменационная сессия. Так смешно наблюдать за тем как студенты в последнюю неделю обучения стараются выучить сразу весь материал, который должны были выучить за год. Представляете, читальный зал университета занял первое место по посещению и победил в номинации – «Популярнейшее место».

Если посмотреть на жизнь студента, в общем, то оно преисполнено развлечений, от стипендии к стипендии, и приключений, которые студент сам ищет на свою голову. И только два раза в год появляется «страшное чудовище» – сессия, которую боятся все, даже преподаватели.

За день до экзамена студенты внезапно вспоминают, что у кого-то, точно не помнят у кого, есть конспекты лекций и стараются получить их. Обычно таких конспектов – один на тридцать студентов. И слава современной технике за то, что существует ксерокопия.

В моей группе дела не лучше. Большинство из моих одногруппников представители сильного пола, и перед самым экзаменом они случайно вспоминают, что, кажется, у них есть голова, и ею даже можно думать. Но их мысли пригодны только для выдумывания разных хитростей, чтобы списать на экзамене. Куда только они не прячут шпаргалки. И как говорил Олег, красавец курса: «Хорошо вам женщинам, есть куда спрятать шпоры». И на самом деле, мои одногруппницы тоже не далеко убежали от ребят. Они свое драгоценное время, которого не хватало на обучение, тратят на написание шпаргалок. И правду говорил Олег, им есть куда спрятать подсказки: в прическу, в обувь, в одежду, в футляр для очков, даже если самые очки не носили, а у кого, ну очень, красивое декольте, то и там. А наибольшей ошибкой студентов, по моему мнению, было то, что они считают, если сесть за последний ряд, то преподаватель ничего не заметит. Наоборот, как раз там преподаватель и ищет нарушителей, он тоже когда-то был студентом и был знакомой с таким явлением, как лень обычная.

В этом году, я как преподаватель, буду принимать экзамен у второго курса. Переживаю сильно. Даже успокоительный разговор с Зевсом, не давал никакого результата. А количество валерьянки, которое я выпила, легко могло бы свести с ума всех котов города, от одного моего дыхания.

– Ты же воин, а испугалась какого-то экзамена, – сказал Зевс.

Мы сидели на диване в моей квартире.

– Воин я на войне, а здесь такая ответственность, – я еще больше себя накручивала. – Это там, раз, два ножичком и конец чудовищу или врагу.

– Не вижу различия, – спокойно сказал Зевс.

– Ты, что предлагаешь студентов перерезать? – изумленно спросила я.

Бывали моменты, что мой мозг переставал функционировать, и я размышляла как блондинка из анекдотов, да еще и натуральная.

– Если захочешь, – сказал Зевс. Спокойствие в его голосе начинало пугать.

Я посмотрела на него. Он что сумасшедший? А Зевс уже не мог сдерживаться от смеха.

– Я шучу. Не нужно никого резать. Просто будь уверенной в себе, – Зевс обнял меня. – Скажи, кого в тебе больше: Натаниеллы или Натти?

Я призадумалась. И в самом деле, прежняя Натаниелла была равнодушна к жизни, выполняла все без лишних вопросов. Мне говорили прыгай, и я прыгала, хотя и знала, что это не правильно. А Натти – умеет отстоять свою мысль, решительная и уверенная.

– Натти. Во мне больше Натти, – сказала я. – И за это должна благодарить одного синеглазого бога с сердитым характером. Я прижалась к богу ближе.

– Ты убегаешь от разговора, – Зевс, улыбаясь, посмотрел на меня.

– Ты же хотел, чтобы я успокоилась, вот я уже спокойна, – я целовала каждый сантиметр его лица и почти дошла к губам.

– А как же экзамен? – спросил Зевс.

– Ну вот, испортил все удовольствие. – Сказала я обижено и улыбнулась.

– Так лучше. А то ходишь, словно лимонов объелась, – Зевс наклонился, чтобы меня поцеловать.

Энергично открыв дверь, в квартиру зашел Гермес и остановился, смотря, как мы целуемся.

Боги начали пользоваться дверью, чтобы не заставать меня внезапно. Однажды я вышла с ванной, замотана только в полотенце, и уже хотела одеваться, как появился Гермес. Вместо того чтобы отвернуться, он стоял и рассматривал меня, за что получил, созданным мною, тортом в лицо.

– М-м-м. Хлеба и зрелищ [31]31
  «Хлеба и зрелищ» – лозунг римлян во время грубых развлечений и зрелищ в цирках, где раздавали бесплатный хлеб.


[Закрыть], – сказал он, собирая торт с лица и облизывая пальцы.

С тех пор боги должны были появляться в коридоре перед дверью и, как обычные люди, стучать в дверь. Все, кроме Зевса.

– На меня не обращайте внимания, – сказал «крылатый» вестник, улыбаясь на все свои белоснежные зубы, – продолжайте целоваться.

– Тебя, что стучать в дверь научить? – спросила я, отвлекаясь от поцелуя с Зевсом.

– А может я снова торт захотел? – засмеялся Гермес.

– Уверен? – я серьезно на него посмотрела.

– Нет, не надо. Лучше не в лицо, – притворно испугался Гермес. – Я тебе почту принес, нашел под дверью. Здесь есть одно интересное письмо.

– Какое? – меня это заинтересовало. Кроме счетов за квартиру, электроэнергию, воду и тому подобные вещи, я не получала ни единого письма. Кто мог мне написать? Маньяк?

– От какого-то Александра, – сказал Гермес.

– Александра? – удивленно спросил Зевс.

Я вспомнила прошлый год, Александра и поход в театр, после которого он исчез.

– Давай сюда, – я протянула руку за письмом.

– Танцуй, – Гермес отступил на шаг.

– Я сейчас тебе так станцую, что будешь отдыхать минут пять.

– Так не интересно, – Гермес подал мне письмо. – Как только я хочу повеселиться, ты биться собираешься. Даже тогда, на острове, не дала посмотреть. А тебе было так хорошо в мокрой одежде, все так …

– Что? – сердито спросил Зевс.

Гермес замолчал, поняв, что говорит уже лишнее и не для тех ушей.

– Стоп! Успокоились, – я стала между богами. – Еще не хватало, чтобы вы мне квартиру сожгли. Вам все равно, а мне ремонт.

Боги подарили мне два ярких взгляда, полных смеха.

– Ты, прочь на кухню, – сказала я Гермесу и, сосредоточившись, щелкнула пальцами. – Пирожные на столе.

Гермеса, как ветром сдуло.

– А, ты, – обратилась я к Зевсу. – Успокойся. И почему ты так рассердился? Ты же знаешь Гермеса, он никогда не отважится на что-то больше. Он только и умеет, что разговаривать о всяческой ерунде.

Зевс успокоился. Ох, какой ревнивый.

– И я не твоя собственность. Ты же не будешь наказывать каждого, кто на меня посмотрит?

– А таких много? – бог хитро прищурился.

– Ну, сначала, тебе нужно будет убить всех студентов и преподавателей мужского пола в университете, а потом половину города, – я улыбнулась, смотря в строгое лицо Зевса.

– Детальный список составь, – спокойно сказал бог.

– Я не твоя собственность, – сурово сказала я.

– Ты – моя любимая игрушка, – пошутил Зевс.

Я улыбнулась. На это прозвище я уже не обижалась.

– Все хватит. А то поджариться повторно я не хочу, – я поджала губы, притворяясь обиженной.

– Я не хотел, – виновато сказал Зевс.

– Все хорошо. Не нужно извиняться. Я сама себя поджарила бы за такие слова, если бы могла.

Из кухни послышался смех, а потом кашель. Гермес удавился пирожным.

– Нам все слышно, – сказала я, обращаясь к богу в кухне.

В ответ снова послышался кашель.

– А бог может, удавившись, умереть? – спросила я у Зевса.

– Не может, – сказал Зевс. – В особенности такой.

Мы рассмеялись.

– Мне тоже все слышно, – донеслось из кухни. – Пирожные закончились.

Ого! Вот это сладкоежка. Восемь пирожных!

– Держи еще! – я щелкнула пальцами, а подумав, еще раз щелкнула.

Из кухни послышался грохот.

– Натти! – закричал Гермес.

– Что ты сделала? – поинтересовался Зевс.

– Устроила ему дождь в виде торта, – моя улыбка была лукавой и недоброй.

Из кухни вышел Гермес, весь измазанный тортом.

– Спасибо, – недовольно сказал он, но облизав палец с кремом, улыбнулся и возвратился на кухню.

Я еще раз щелкнула пальцами. Снова послышался грохот и стон Гермеса.

– Натти…

Насмеявшись до слез и боли в животе, я вспомнила о письме.

– Почитаем? – спросила я Зевса, который едва сдерживал смех.

Я снова села на диван, и я распечатала письмо.

Привет, Натаниелла!

Извини, что тогда я уехал не простившись. Просто у меня возникли срочные дела, и была еще одна причина уехать. Эта причина – ты. Увидев тебя, в тот вечер, в театре, я понял, что для того чтобы быть рядом с тобой мне нужно быть не просто преподавателем в университете. Поэтому я уехал в другую страну, чтобы заработать себе достаток. И вот теперь я имею достаточно денег, чтобы возвратиться к тебе. Надеюсь ты уже бросила того выскочку богатея. Зевс или как там его? Он мне не понравился, он не подходит тебе. Я приеду через неделю, после отправления письма.

Я люблю тебя и на этот раз я не отступлю. Мы будем вместе. Ты должна быть только моей.

Александр.

– ……! Что он себе думает? До него так и не дошло, что ли? Может мне его несколько раз ударить, чтобы лучше понял? – я рассердилась, недоумевая упрямству и недогадливости Александра, которую смело можно назвать тупостью. Так как лишь слепой, глухой и глупый не смог бы понять мои прямые отказы на свидание и старание поухаживать.

На мои слова из кухни снова послышался кашель.

– Я его убью, – холодно сказал Зевс. – Пусть только приедет.

– Нет. Это я его убью. В крайнем случае – покалечу. Тоже мне придумал: «Ты должна». Я никому ничего не должна. Я не никому не принадлежу, так как я не вещь.

Я порвала письмо на малюсенькие кусочки и успокоилась. Хорошая релаксация.

– Он приезжает послезавтра, – сказал Зевс. – Что будем делать?

– Ничего, – сказала я уже спокойно. – Будем демонстрировать ему свое равнодушие. Ведь, что он может сделать бессмертному богу и неуязвимой мне.

– Ну, настроение испортить, – ответил Зевс.

– Быстрее наоборот, если Натти угостит его «сладким дождем» как меня, – сказал Гермес, заходя в комнату.

Он был уже весь чистенький, от торта даже пятнышка не осталось.

– Будем все решать с Александром потом. Завтра у меня экзамен и я беспокоюсь об этом больше, – я взяла бумаги со стола и снова села возле Зевса. Он обнял меня.

– Ты скоро зачитаешь эти бумаги до дыр, – улыбнулся Зевс.

– Не зачитаю. Я хочу просчитать все до наименьшей детали. Это первый экзамен, который я буду вести как преподаватель, будет присутствовать комиссия. А если я что-то сделаю не так, то буду выглядеть глупенькой, – я снова начала нервничать.

– Не будешь, – уверенно сказал Зевс, целуя меня в щеку.

Зевс и Гермес включили себе телевизор, а я сосредоточилась на бумагах.