Текст книги "Обычная история (СИ)"
Автор книги: Наталия Грин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ
Просторный, светлый зал аэропорта был островком тепла и спокойствия в бушующем вихре февральского снегопада. Легкие снежинки кружились и, искрясь на солнце, ложились праздничной ковровой дорожкой к дверям, в которые то и дело входили новые счастливые обладатели билетов в прекрасные и далекие края.
На балконе, над пунктами регистрации пассажиров, опершись на перила и весело разглядывая публику внизу, болтали две подруги. Регистрацию они прошли и теперь наблюдали за оставшимися пассажирами, толпившимися под балконом. Жирная гусеница очереди медленно сжималась, колебалась из стороны в сторону; маленькие блошки чемоданов, присосавшиеся к гусенице, то исчезали под толстым чревом, то вновь появлялись, переносимые в руках или подталкиваемые ногами. Девушки на балконе весело обхихикивали пассажиров внизу, пытаясь угадать, кто из них относится к их туристической группе и, следовательно, на кого стоит обратить внимание. Не найдя достойных своего внимания мужчин, они уже готовы были переключиться на другую тему, как в это самое время в зал буквально внесся на всех парах последний пассажир рейса на Адлер.
Невысокого роста энергичный светловолосый мужчина лет около пятидесяти в сером пальто нараспашку с тяжелым старомодным "министерским" портфелем в одной руке и портативным кассетником в другой быстро подошел к стойке регистрации. Вслед за ним, пыхтя от непривычной для себя скорости не за рулем, подошел толстенький лысенький водитель с большим кожаным чемоданом, на ходу засовывая в карман связку автомобильных ключей. Водитель был румян, словно не шеф, а он сам выпивал на проводах шефа, который легко подхватил тяжелый чемодан и поставил его на весы, одновременно давая водителю последние указания. Водитель согласно кивал, оголяя толстый загривок, а шеф, быстро справившись с багажом и регистрацией, так же стремительно направился к коллектору, где собирались все пассажиры, улетающие этим рейсом. Водитель еле успел схватить портфель с чем-то звякнувшим внутри и пыхтя подтащить этот груз к коллектору.
Как шеф с водителем расставались, подруги уже не видели, так как спускались с балкона к тому же коллектору. Легкий светло-серый на меху плащ старшей из них на ходу раскрылся, открывая модные синие джинсы и легкие белые на толстой зимней подошве унты. Мужская шапка-ушанка разрушала элегантную гармонию, но девушке, видимо, было все равно. Вторая девушка была полновата, на ней было белое демисезонное пальто -"разлетайка", из под которого виднелись желтые полусапожки на каблучке и тонкой подошве, совершенно не подходящие для февральских холодов, и желто-коричневая меховая шапка -"тюрбан". Но, похоже, одежда девушек не смущала и настроения им не портила.
Войдя с толпой пассажиров в коллектор, девушки оглянулись и совсем рядом с собой увидели Шефа. Он с интересом осматривался, пытаясь отыскать в толпе интересное лицо, с которым можно будет познакомиться и провести пару легких, счастливых недель на море. Намерение его было настолько явным, что девушки не удержались от комментариев:
– Мальбрук в поход собрался, – ехидно заметила старшая.
– Экипировался на славу, – подхватила младшая. – Интересно, в портфеле вино или коньяк?
– Начальник среднего уровня, в подчинении человек сто, – профессиональным взглядом переводчицы окинула его старшая. – Думаю, дорогое вино и одна бутылка недорогого коньяка, – вынесла она окончательный вердикт.
– Как ты считаешь, стоит связываться? – размышляла младшая.
– Думаю, да. Похож на человека надежного и не жлоба. Во всяком случае, неприятных последствий не будет, – практически гарантировала старшая.
– Так может, ты им и займешься? – на всякий случай спросила младшая.
– Не знаю, – как-то резко, с легкой досадой ответила старшая.
"Ну вот, опять надулась, – с неудовольствием подумала младшая. – Мы же едем отдыхать, чего настроение друг другу портить?... И что я такого спросила?"
Негромкая болтовня девушек привлекла внимание Шефа и, не слыша их разговора из-за расстояния и людей, разделявших их, он, тем не менее поняв, что привлек их внимание, приветливо им улыбнулся. Круглое лицо его осветилось, широкий плоский нос "уточкой" чуть-чуть сморщился, светло-голубые глаза лукаво прищурились. Девчонки понравились ему сразу. "Старшая поумней, а младшая пикантней. Ум, конечно, хорошо, но зачем нам ум на отдыхе?– размышлял заинтересованно Шеф. – А вот свежее личико и озорной взгляд младшей самое то", – определился он после недолгих размышлений. И как человек, привыкший быстро принимать решения и сразу претворять их в жизнь, он решительно направился в их сторону.
– Смотри-ка, какой шустрый, – прошептала старшая.
– Решил застолбить территорию, – весело хмыкнула младшая.
Планы напористого шефа разрушила девушка в красивой, но слегка потрепаной форме Аэрофлота, пригласив утомившихся от ожидания пассажиров на посадку.
– Не успел, – радостно прокомментировала младшая.
– Куда он денется? Мы в этой тургруппе единственные интеллигентные девушки,– заверила старшая.
Вокруг и впрямь были видны лица трудяг и передовиков сельского хозяйства, явно премированных профсоюзом за трудовые подвиги турпутевкой на курорт.
Комфортно устроившись в самолете, девушки стали ждать взлета. Младшая, сняв пальто и меховую шапку, превратилась в прелестное наивное существо с большими, глубокими карими глазами под ровными, слегка вразлет, дугами бровей. Пушистые каштановые волосы мягко легли на плечи поверх серо-розового свитера домашней вязки. И вся она стала мягкой и домашней, что резко контрастировало с категоричным и немного нервным взглядом ее подруги.
Проницательные зеленые, слегка прищуренные глаза старшей из девушек, ровная линия четко очерченных губ, немного расширенный книзу нос выдавали в ней умную, волевую, состоявшуюся женщину, привыкшую нести на себе ответственность за ближних, в числе которых явно была и ее младшая подруга. Младшую, видимо, тоже устраивала такая диспозиция, позволяющая ей с легкостью эгоиста идти по жизни, не взваливая на свои кокетливые плечики груза ответственности за окружающих ее людей.
Пассажиры в самолете копошились, устраиваясь на своих местах, и только места впереди девушек оставались свободными. Ну, конечно, именно сюда почти перед самым вылетом и сел Шеф. Девушек он не заметил, так как активно пытался пристроить у себя в ногах драгоценный портфель и кассетник. Девушки молча переглянулись и младшая внимательно, как будущая собственница, стала разглядывать шумно устраивавшегося на своем месте соседа. Зрелище ей не понравилось: слишком уж он был суетливым. Кроме того, вблизи он казался еще старше. Разница в возрасте становилась критической – он явно был вдвое старше ее.
– Староват для меня, – тихо поделилась она своими мыслями с подругой. Может, все-таки ты займешься? – спросила она так, словно они обязаны были взять шефство над суетливым искателем приключений.
– Татка, не терзай ты мою душу, – то ли шутя, то ли всерьез ответила старшая. – Я с собой взяла кучу сердечных препаратов, вчера еще подняться не могла... И потом, недели не прошло, как я проводила Вадима в Москву, в очень длительную командировку.
Татьяна с удивлением посмотрела на подругу и переспросила:
– Вадима? Это что, твоя "легенда"? – попыталась она перевести все в шутку. – Светик, я что-то о Вадиме раньше не слышала.
Светлана зажмурилась, пытаясь остановить внезапно нахлынувшие слезы, сделала два-три глубоких вдоха, справляясь со спазмами в горле и восстанавливая дыхание.
– Светочка, тебе что, плохо? – участливо спросила Таня. – Компотику выпьешь? – достала она из сумки приготовленную бутылку.
Светлана, которой, наконец, удалось загнать вглубь боль расставания с любимым человеком, тихим, но уже ровным голосом ответила:
– Спасибо, Татка, все в порядке. Я не хочу пить.
Таня, привыкшая к таким переменам в настроении подруги, вздохнула и стала глядеть в иллюминатор, место у которого ей, как избалованному ребенку, уступила Светлана.
Самолет набрал высоту, пассажиры, нервничавшие на земле, успокоились; стюардесса привычно разносила напитки, а Таня со Светланой тихо договаривались о том, что им говорить друг о друге новым знакомым. Вся эта партизанщина Татьяну забавляла, хотя ей абсолютно не понятно было, зачем городить огороды и придумывать о себе небылицы, если и так в их жизни все было отлично и скрывать ей лично было абсолютно нечего. Однако Светлана настаивала на том, что называть свою профессию нельзя ни в коем случае, так как большинство людей почему-то считают всех переводчиц девушками легкого поведения, а уж разведенных и подавно ни в грош не ставят. Татьяна считала эту теорию глупостью, хотя впоследствии ей пришлось убедиться в том, что подруга недалека от истины. Это потрясло и возмутило ее, тем более, что учеба на ин.язе всегда казалась ей престижной, в чем постоянно убеждали ее родители и бывший муж, который с гордостью сообщал всем знакомым, что его жена переводчица и работает с иностранными специалистами. Друзья, конечно, подтрунивали над ним, разжигая в нем не только ревность, но и злость, в конце концов и послужившую одной из причин развода. Впрочем, все это Татьяна уже пережила, а потому думать об этом не хотела.
Светлана тем временем рассказывала Тане, что она по "легенде" жена полковника, а сама Таня тоже жена военного, причем, семьи дружат домами. Татьяне в жены она назначила всего лишь майора, так как Таня выглядит совсем еще ребенком и быть замужем за подполковником ей рано.
– Майор тебе в самый раз, – полушутя, полусерьезно внушала Светлана. – А я так и быть обойдусь полковником.
– Майор, так майор, – легко согласилась со своей участью Таня.
Размеренный гул двигателей успокаивал и усыплял. Часть пассажиров спала, другая изучала прессу, кто-то глазел в иллюминатор. Впрочем, именно там как раз смотреть было не на что. Под самолетом расстилалось сплошное белое поле облаков. Однообразие картинки возвращало Татьяну к мыслям о недавно расторгнутом браке, о своем благополучном одиночестве, которое Тане нравилось, так как именно к этому и привыкла она с детства. Родители ее любили, гордились ее успехами в учебе, ее прогнозируемом поведением; даже ее прагматичность им нравилась, так как давала им уверенность в ее завтрашнем дне. И только ее неразумный брак, а потом и не менее глупый, по их мнению развод, их очень сильно огорчал. Замуж она вышла рано, как только ей исполнилось восемнадцать лет. Женихом был мужчина тридцати лет, отчего Танин папа называл его "дядькой", изрядно избалованный женским вниманием и поднаторевший в любовных утехах. Отдавать свой "цветочек" такому "потасканному жизнью типу" Таниному папе было нестерпимо жалко; но хуже всего, что он уже был разведенным, и у него был ребенок от первого брака, о котором он заботился и вечно "таскал с собой" летом и зимой во время каникул. Тане, напротив, было непонятно, как за внимание к дочери можно не любить человека, и почему она, Таня, должна заставить мужа немедленно прекратить всякие отношения с любимой дочкой. Впрочем, их собственной дочери муж уделял гораздо меньше внимания, и даже был не против того, что дочка при живых родителях росла у дедушки с бабушкой, в то время, как молодые родители делали карьеру и вообще жили в свое удовольствие...
Ровный гул мотора вдруг прервался, мотор "зачихал" и затих. Таня вздрогнула, оглянулась, но никто на это не обратил внимание. Через секунд десять мотор заработал вновь, но думать "о плохом" Таня больше не хотела, а потому решила познакомиться с "будущим кавалером". Момент для этого был самый подходящий: Светлана дремала, и можно было взять инициативу в свои руки. Познакомиться с Шефом нужно было непременно раньше Светланы, которая обязательно втянет его в какой-нибудь заумный разговор о политике, не забыв помелькать перед ним красивой фигурой, ухоженными руками и стройными ногами. Тогда Татьяне придется ждать, пока подруга заведется, забудет очаровывать мужчину своей внешностью и с упорством полупьяного мужика начнет отстаивать свою точку зрения на то или иное политическое событие, что непременно выведет мужчину из себя и, на Танино счастье, наконец, оттолкнет его от нее прямо в ласковые Танины объятия. Эта проверенная годами дружбы схема была хороша, так как редко нарушалась другим ходом событий, но уж больно все это было длинно и муторно, да и второй Тане быть надоело.
Наклонившись к креслу Шефа, Таня тихо, чтобы не разбудить подругу, спросила:
– Простите, не одолжите мне какую-нибудь газету? У вас их несколько, а я ничего в дорогу не взяла почитать.
Шеф мигом обернулся и, быстро проскочив стадию удивления, радостно улыбнулся:
– Конечно-конечно, Вам какую?
– Любую, – очаровательно улыбнулась Таня. – Просто скучно тупо глядеть на облака.
Шеф перебрал газеты, лежащие рядом с ним на свободном кресле, и уверенно выбрал "Литературку".
– Пожалуйста, читайте, – протянул он газету, задержав ее, как только другой край газеты оказался в руке Татьяны. – А Вы в Сочи отдыхать или в гости? – решил не терять он предоставленный ему шанс.
– Мы с подругой едем отдыхать по турпутевке в Дагомыс, – сразу отмела все сомнения и лишние вопросы Таня. – А Вы, похоже, тоже на отдых... судя по кассетнику?
– Да, тоже в Дагомыс. Может организоваться компания, а какая компания без музыки?
– Это что же у Вас, застольные песни? – усмехнулась Таня.
– Записи разные, есть Высоцкий, барды, итальянцы, – радостно нахваливал свою коллекцию Шеф. – Да, давайте познакомимся. Меня зовут Олег.
– Олег... – повторила Таня, явно ожидая услышать отчество.
– Да что Вы, просто Олег
– А отчество у Вас все-таки есть? – настаивала Таня.
– Олег Игоревич, – попытался поклониться в кресле Шеф.
Таня хмыкнула и, отпустив газету, протянула между передними сидениями руку:
– А меня Таня.
Шеф от неожиданности тоже отпустил газету, которая немедленно скользнула под сидения, и неловко пожал Тане руку:
– Очень приятно.
Потом он полез под кресло доставать газету и разбудил своей возней Светлану.
– Что тут происходит? Мы уже идем на посадку? – пыталась въехать в ситуацию Светлана.
– Не волнуйся, Светик. Мы тут с Олегом Игоревичем знакомимся, – с плохо скрываемым торжеством сообщила Таня.
– Значит, я все-таки что-то пропустила, – чуть было не сказала Света, но вынырнувший из-под кресел Олег Игоревич протянул Тане газету и, увидев, что ее соседка проснулась, сказал:
– Простите, я Вас разбудил. Олег Игоревич, – деловито представился он.
– Светлана Николаевна, – автоматически ответила Света.
Разговаривать при Свете было неловко, поэтому Олег Игоревич вернулся к своим кроссвордам, а Татьяна с неудовольствием развернула газету.
Однако Олега Игоревича теребило желание продолжить общение с новой знакомой, и он, оглянувшись, спросил:
– Вы не знаете, что это за слово из девяти букв, означающее совокупность партий многоголосного музыкального произведения (для оркестра, хора или ансамбля)?
Татьяна сморщила носик и, улыбаясь, отрицательно покачала головой:
– Я кроссвордами не увлекаюсь.
– Партитура, – спокойно ответила Светлана.
"Начинается, – с неудовольствием подумала Таня. – Сейчас перехватит инициативу".
Олег Игоревич внимательно посмотрел на Свету, потом на Таню, вежливо улыбнулся и коротко поблагодарил:
– Спасибо.
Вписав искомое слово в строчку, он свернул газету и посмотрел на часы. Часы с виду были простенькие, но с позолоченным корпусом.
Через несколько минут стюардесса объявила, что самолет заходит на посадку.
В просторном фойе гостиницы сидели и стояли маленькими группками туротдыхающие, ожидающие регистрации. Передовиков производства и сельского хозяйства селили по два-три человека в номер. Свете с Таней достался двухместный номер с видом на горы. Тане очень хотелось каждое утро выходить на балкон и любоваться морем, даже зимним, но комнаты с видом на море уже распределили. Света, наоборот, была счастлива видеть горы, убеждая подругу в том, что в таком номере будет теплее, так как от моря дует холодный ветер. Подруга, как всегда, согласилась.
Олег Игоревич вежливо пропускал всех туристов ожидая, когда регистратор освободиться и не спеша займется только им. Высмотрев среди трех регистраторов одну, самую приветливую, он подошел к ней, как только она освободилась, и, протянув коробку шоколадных конфет из заветного портфеля, тихо попросил:
– Я бы хотел одноместный номер или, в крайнем случае, двухместный, но только на меня одного, без подселения.
Девушка понимающе улыбнулась и ответила:
– Через час освободится одноместный с видом на море. Устроит?
– Разумеется, – довольно ответил Олег Игоревич.
– Только одноместный стоит дороже.
– Я оплачу, – сразу согласился Олег Игоревич.
– Ты права, деньги у него есть, – прокомментировала Таня.
– Решил погулять от души, – брезгливо ответила Светлана.
Таня удивленно посмотрела на подругу и примирительно ответила:
– Да пусть себе гуляет, кому от этого хуже?
– А жену, небось, уверяет в своей любви, – все больше раздражалась Светлана.
– Раз она его отпустила одного, значит, либо доверяет, либо смотрит на все сквозь пальцы. В любом случае, ее все это устраивает. Тем более что он явно не бедный,– миролюбиво пыталась урезонить подругу Татьяна. – Это их семья, нам-то какое дело?
Девушки подхватили свои чемоданы и пошли за служащей гостиницы, которая как цыплят на прогулку, повела группу к лифтам.
Двухместный номер был голубым квадратом неправильной формы. Самая длинная стенка оказалась стеклянной и открывала балкон во всю длину комнаты с видом на горы, кое-где покрытые снегом. Темно-зеленые хвойные деревья разбавляли черно-белую гамму, но, в отсутствие солнца и голубого неба, картину не смягчали.
Номер был чистый, эконом класса; совмещенные удобства, облицованные белым кафелем с розовыми цветочками и салатовыми листочками, сверкали новизной и нереальной стерильностью. На змеевике висели четыре полотенца с логотипом гостиницы, два из которых были зелеными, а два бордовыми. Таня выбрала бордовые, а Света с удовольствием погладила рукой мягкие, пушистые зеленые полотенца.
– Я по утрам принимаю ванну, – предупредила Светлана.
– По утрам? – удивилась Таня. – Я вообще не люблю кваситься в ванне, – ответила она. – Люблю тонкие, живые струйки душа, ласкающие каждую клеточку кожи, – предвкушая наслаждение, зажмурилась девушка.
– Вот и ладненько, – прервала ее дальнейшее излитие чувств Светлана.
– Я сплю у стенки, – безапелляционным тоном продолжала уже в комнате Светлана.
– Мне все равно, люблю ощущать вокруг себя простор, – подошла Таня ко второй кровати, стоящей на расстоянии шага от первой. – Только белье люблю цветное, а здесь все белое, казенщиной попахивает.
– Не привередничай, – наставительно произнесла Светлана.
Таня подошла к окну и попыталась выйти на балкон, сдвинув дверь вдоль стеклянной стены влево.
– Холодно, не открывай дверь, – резко отреагировала подруга.
– Там плетеные кресла, можно посидеть, укрывшись пледом, – радостно сообщила Таня.
Света вышла на балкон, потрогала пальцем кресло, перила и удивленно удовлетворительно оценила:
– Чисто.
В дверь постучали, приглашая на ужин. Прежняя работница гостиницы, а, может быть, и другая – кто их разберет в одинаковой униформе – повела всю группу, уже ожидавшую в коридоре, в ресторан.
Группа выглядела потрясающе: большинство туристов успели переодеться к ужину, надев специально подготовленную униформу – новые, купленные по случаю отдыха, спортивные костюмы с еще не оттопыренными коленями и мягкие закрытые комнатные тапочки. Кроме Светланы и Татьяны в "цивильном" были еще три человека – Олег Игоревич, какой-то высокий мужчина, похожий на районное начальство и девушка с хорошей фигуркой, испуганно следовавшая за своим, видимо, начальником.
– Эх, куда ж он со своим самоваром! – хихикнула Татьяна.
– Может, они этой поездки целый год ждали, – сочувственно улыбнулась Светлана.
– Ты права, все равно здесь не из кого выбирать, – поддержала Татьяна.
Светлана недобро покосилась на подругу и, кивнув на небольшую толпу у лифта, позволила себе не согласиться с подругой:
– Девчонки у лифта довольно симпатичные, их бы только приодеть, они городских за пояс заткнут.
– О, я вижу, ты нашла себе занятие на ближайшие пару недель, – наконец-то не выдержала Татьяна. – Жаль, что здесь нет бродячих кошек и собак, ты бы им еду из ресторана носила, – зло добавила младшая из подруг.
– Собаки и кошки есть везде, – парировала старшая.
– Значит, тебе будет, кому покровительствовать, – не осталась в долгу младшая.
– О чем беседуем? – дружески обняв девушек за плечи, спросил входящий вместе с ними в лифт Олег Игоревич.
– Нагуливаем аппетит, – весело сменила тон Татьяна.
Светлана, повернувшись, мягко освободилась от руки Олега Игоревича и посмотрела на себя в зеркало лифта. "Да, я добрая, – подумала она. – Пусть это кому-то не нравится, но я всегда буду помогать тем, кто слаб и беззащитен. Не все же такие везунчики в жизни, как эта юная сучка!" – возмутилась она мысленно.
"Добренькая, – словно отвечала ей мысленно Татьяна, – как же! Да она просто самоутверждается за счет этих сирых и убогих, которым помогает! И наверняка так себя за это любит, стерва!" – вспыхнула Татьяна, но, ощутив на плече мужскую руку, внезапно успокоилась и улыбнулась своему отражению.
В огромном ресторане, разделенном живыми изгородями и фонтанчиками из вертикальных струек на несколько залов, группу провели к двум длинным столам, за которые шумно расселись проголодавшиеся туристы. Подруги, подошедшие к столу последними, заняли два крайних места рядом. Олег Игоревич сел напротив. Оказалось, что сидеть на краю очень удобно: как только еда исчезала из тарелки, вышколенные официанты, которых до того не было видно, моментально появлялись с переменой блюд, стаканом воды, салфетками или чистыми приборами. А Тане, видимо из симпатии, молодой светловолосый официант приносил по две-три порции разноцветного фруктового желе, в которое Таня беззаветно "влюбилась с первой пробы". Справедливости ради надо сказать, что и к остальным "подопечным" он относился не менее внимательно: Олегу Игоревичу он сразу подавал чистые приборы, которые Шеф то и дело ронял со стола, а Светлане не раз приносил воду или сок вместо желе, которое она на дух не переносила.
Приятное насыщение требовало активного отдыха, и непоседливый Олег Игоревич, которому явно не хватало своего или какого-нибудь другого коллектива, предложил собраться через часок после ужина в его номере, чтобы познакомиться и составить план отдыха. Предложение с удовольствием было принято, с чем туристы и разошлись по комнатам.
Подруги после вкусного ужина оттаяли и, обмениваясь впечатлениями о незавершенном еще дне, переодевались к "банкету". Обе хотели произвести неизгладимое впечатление на Олега Игоревича.
Светлана надела темно-серую с разрезом короткую юбку, открывающую безупречной формы ноги в черных прозрачных чулках и строгих черных итальянской кожи туфлях-лодочках на высокой шпильке и шелковую блузку цвета зеленых оливок, с широкими оборками на рукавах и глубоком узком вырезе. На шее нежно выделялась нитка продолговатых зеленых агатовых бус, изумительно подходивших к ее зеленым полупрозрачным глазам.
Татьяна надела прямое голубое платье из тонкого трикотажа, огромными мягкими складками воротника -"хомута" выделяющее ее небольшую высокую грудь, и подчеркнула узкую, женственную талию мягким пояском из этой же ткани, заканчивающимся забавными голубыми шариками-бумбончиками. На полноватые ноги, сексуально упакованные в прозрачные, телесного цвета колготки, Таня надела темно-синие кожаные лодочки на шпильке средней высоты. На шею повесила почти невесомую золотую цепочку с круглым, загадочно поблескивающим золотым кулоном, а края волос подкрутила шипцами. Подняв волосы, она прихватила их сзади заколкой так, чтобы локоны сбегали по затылку и плечам, один локон опустила на правую щеку, чтобы подчеркнуть нежный овал лица и удлинить шею. Выглядело это привлекательно, но делало Таню еще моложе. Подумав, Татьяна отстегнула заколку и распустила волосы по плечам.
На правых безымянных пальцах у девушек было по обручальному кольцу – у Светланы плоское, матовое, у Татьяны тонкое, блестящее.
Макияж у девушек был легкий, почти незаметный: Светлана тщательно подвела глаза и накрасила блестящей помадой губы, а Таня чуть-чуть удлинила и без того густые, длинные ресницы и покрыла яркие от природы губы блеском. Покрутившись по очереди перед зеркалом и оставшись довольными своим видом, девушки вышли на "светский раут".
В номере у Олега Игоревича уже толпились туристы. Почти все они и не думали переодеваться после ужина. Темно-синяя спортивная униформа виднелась по углам и сидячим местам небольшой уютной комнатки с кроватью, диванчиком, казенными, но еще новыми стульями вокруг квадратного журнального столика, занимавшего собою почти все свободное пространство. На столе стояла большая бутылка красного "Букета Молдавии", который в пластмассовых стаканчиках смешивали с белым легким вином или разбавляли водой. В открытых коробках уже не хватало нескольких шоколадных конфет. Судя по верхним частям коробок, небрежно оставленным на телевизоре, это была "Вишня в шоколаде" и "Грильяж". В комнате стоял гул от разговоров, которые вели разобравшиеся на группки гости. Появление новых гостей вызвало явный интерес. Присутствующие, видно, уже перезнакомились, а вновь появившиеся произвели впечатление Золушек, появившихся в самый разгар бала. Девушки представились, сначала Светлана, потом Татьяна. На вопрос о том, чем девушки занимаются, Светлана за двоих ответила, что они замужем, сидят дома с маленькими детьми, а до декрета работали технологами одного крупного производства. Вопросов по профессии девушки не боялись, так как перевели такое количество специальных текстов, что могли любого технолога за пояс заткнуть. Светлана говорила уверенно, но легкая усмешка, мелькнувшая на губах Татьяны, не ускользнула от глаз Олега Игоревича, внимательно, даже с каким-то прищуром, смотревшего то на одну, то на другую девушку.
Приятный молодой мужчина, похожий на районное начальство, оказался в действительности главным инженером крупной районной птицефабрики, а изящная девушка, смотревшая на него с почтением, была главным бухгалтером этой же птицефабрики. Главного инженера звали Василием Афанасьевичем, а девушку Еленой. На любые попытки ухаживать за собой Елена в ответ краснела и испуганно отстранялась. Но Василий Афанасьевич никаких видов на нее и не имел. Оба были людьми женатыми и заводить курортных романов не собирались, тем более, что жена Василия была, как он старомодно выразился, "на сносях", а Елена всего год, как вышла замуж, и очень сожалела о том, что из-за аварии на производстве ее муж не смог поехать на отдых вместе с ней.
Что до Олега Игоревича, он, оказывается, возглавлял один из научно-исследовательских институтов, да к тому же, был не освобожденным секретарем партийной организации института.
" Да уж, "начальник среднего уровня", – ехидно подумала Татьяна о высказывании Светланы.
"Я тебя явно недооценила", – мелькнуло во взгляде Светланы.
Выпив за знакомство вместе со всеми, девушки включились в общий разговор...
Шеф гостеприимно наливал, доставая новые бутылки вина. Откуда-то появилась новая коробка конфет "Фрукты в шоколаде, ассорти". Он одинаково уважительно говорил и с Василием, и с "доярками", как их мысленно презрительно окрестила Татьяна. Ей казалось, что он перед всеми стелется, пытается всем понравиться, и это в ее глазах резко снижало ему цену.
Сама Таня в разговорах почти не участвовала, больше слушала; на обращенные к себе вопросы отвечала охотно, но коротко.
Почувствовав с ее стороны презрительный холодок, Олег Игоревич перестал надоедать Тане своим вниманием и легко переключился на Светлану, тем более, что разговаривать с ней было интересно, и она явно не устранялась от его пока ненавязчивых заигрываний.
Часа через полтора темы разговоров начали иссякать, часть гостей потянулась на выход, другие вышли на балкон покурить. Кто-то включил телевизор, но включившему тут же предложили посмотреть телевизор в своем номере. Хозяин вспомнил, что у него есть кассетник, включил Высоцкого, который в этой компании "не пошел", заменил кассету на Пугачеву, которая “прошла на ура".
Вечер подходил к концу, в номере Олега Игоревича остались только Света и Таня.
Светлана вышла покурить, а Таня отдыхала на диване, слушала обожаемых ею итальянцев и наблюдала за сценой, разворачивающейся на балконе, между Светланой и Олегом Игоревичем.
Светлана раскованно сидела в плетеном кресле, положив ногу на ногу. На плечах у нее был плед с дивана, в руке она изящно держала сигарету. Перед ней на одном колене стоял Олег Игоревич и, едва прикасаясь, скользил рукой по кокетливо качающейся ножке Светланы; дойдя до колена, он наклонился и поцеловал покачивающуюся коленку. Никого, кроме этих двоих, увлеченных своей игрой, на балконе не было, а сообразить, что из ярко освещенной комнаты Татьяна может увидеть эту сцену, Олег Игоревич не догадался. Светлане было, похоже, все равно, видит ее Таня или нет. А может, она знала и торжествовала победу.
Что Шеф "повелся" на Светлану, было понятно. Он был человеком действия и к цели шел по прямой. То, что в кресле сидела Светлана, а не Татьяна, было виной самой Татьяны. Девушка отдавала себе в этом отчет, однако поведение подруги ее возмутило, тем более что Светлана, по ее собственным словам, спать с Шефом не собиралась. "И чего хвост распустила, только зря у мужика нюх отбивает!" – злилась она.
А Светлана, всерьез не воспринимая таких откровенных "ухаживаний", с тоской думала: "Вадим, родной мой, где ты в этот вечер? Мы так долго планировали эту поездку, чтобы без оглядки на родных и знакомых провести две сказочные недели, глядя в глаза друг другу, дыша одним воздухом, подчиняя одному ритму биение двух сердец!... "Три счастливых дня были у меня..." – звучали у нее в голове слова песни Пугачевой. Три счастливых дня... А я мечтала о двух неделях... Неужели это так много?! Неужели я не заслужила это маленькое счастье?!" – почти на истеричной ноте проносились болезненные мысли.
Почувствовав, что рука Олега Игоревича продолжила движение выше колена, Светлана судорожно вздохнула и резко встала.
– Олег, прекрати, я очень устала сегодня, – слишком резко – после того, что позволила ему раньше – произнесла она. – Устала, пойду спать, – несколько смягчила она тон, увидев удивленные глаза Шефа.
