Текст книги "Что такое любовь?"
Автор книги: Наталия Фелиз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Наталия тяжело вздохнула и прилегла на скамейку, закинув под голову руки. Она смотрела на проплывающие по тёмному небу серые облака, выискивая в них знакомые силуэты. В наушниках звучали любимые мелодии. На губах играла печальная улыбка. А вскоре девушка почувствовала, как долгожданный покой растекается по всему её телу, заставляя расслабиться каждую частичку тела. И Наталия не заметила, как задремала, а когда проснулась, небо уже прояснилось, и на востоке показались первые лучи солнца. Девушка села и поёжилась от только что ощутимой прохлады. Разминая затёкшее тело, она пару раз вздохнула, выпуская изо рта облачко пара. И только, когда почувствовала, как кровь с удвоенной силой зациркулировала по её венам, Наталия встала и медленно побрела к аллее, которая сейчас казалась одинокой и печальной. А, медленно ступающая по пустынной дорожке, девушка навевала еще большую грусть.
Высокие деревья, уже потухшие фонари и звук трущегося друг о друга гравия при каждом её шаге окружили Наталию, мёртвой хваткой сомкнувшись вокруг горла. Поэтому девушка даже не смогла закричать, когда прямо перед ней возник невысокий чёрный силуэт. Наталия замерла и почувствовала, как сердце испуганно дрогнуло и как будто остановилось вовсе. А человек в это время стал приближаться к ней, и девушка уже могла различить чёрный плащ, покрывающий его с ног до головы, маленькие, как осколки, глазки и тонкие губы. Наталия сделала шаг назад, потом еще один… А человек вдруг протянул к ней руку… Тогда она резко сделала шаг в сторону и, не оглядываясь, бросилась по газону в сторону женского жилого комплекса.
В своей комнате она была уже через пять минут. Убедившись, что дверь надёжно заперта, Наталия рухнула на свою кровать и закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
И хорошо, что она немного поспала на спортивном поле, потому что через час по комнате пронеслась звонкая трель будильника.
3 глава
Когда человек чем-то занят, обычно время бежит быстрее, чем кажется, и дни сменяли друг друга скорее, чем сорокопятиминутные уроки. Английский, математика, история мира, география, философия, музыка – все предметы смешались в один огромный сумбурный ком, составляя основу безликих тем жизни. Но на то она и жизнь, что порой подкидывает людям чёрную карту, прежде чем подарить джек-пот – оглянуться и понять, что уже прожита очередная неделя. Как глоток свежего воздуха, для школьников были перемены. Они, как пловцы, прежде чем броситься в голубую бездну, делали глубокий вдох, напрягали все тело и делали грациозный прыжок в пучину однообразных будней.
Наталия сидела в столовой и ждала Сержа и Мари с обедом. Подперев лоб рукой, она склонилась над чистым листом бумаги. Мысли разбегались в разные стороны, и она не могла их поймать до тех пор, пока не поняла всю безнадёжность своих попыток. Раздражённо скомкав лист, девушка отшвырнула его на другую сторону стола, который тут же был придавлен тяжёлым подносом, заваленным сэндвичами. Серж и Мари бурно что-то обсуждали, совершенно не обращая никакого внимания на Наталию и, видимо, вовсе не собираясь посвящать её в тему беседы. Но девушка и не думала вмешиваться с расспросами. А сердце в груди сжалось, и Наталия отчётливо ощутила, как сильно ей не хватает её родных, с которыми она вот также могла разделить любую тему, улыбки или грусть. Девушка поняла, что за столь короткое время она не сможет занять хоть какое-нибудь место в сердцах новых знакомых. Да и в своём сердце первое место она хранила для крепких, возвышенных отношений. И хоть Наталия, действительно, хотела стать для кого-то здесь не просто одноклассницей, знакомой или человеком, с которым есть о чём поговорить. Она мечтала о тех трепетных и крепких чувствах, о которых писалось буквально в каждой книжке, но девушка ещё ни с кем не ощутила такой духовной связи. Единственное, что позволяло ей продолжать улыбаться, смотря на воркующих Сержа и Мари, – это надежда на то, что ещё может что-то измениться, а пока ей необходимо ценить и радоваться тому, что имеет сейчас. Осознание этого принесло облегчение, и Наталия со спокойной душой решила оставить влюблённых наедине и удалиться.
Хоть и стоял уже конец сентября, и по ночам становилось по-настоящему зябко, днём людей ещё радовали ясные деньки и лёгкий свежий ветерок. Наталия устроилась под большим раскидистым деревом. Она с огромным удовольствием откинулась на мощный ствол и закрыла глаза, подставляя лицо ласковым лучам солнца. Внутри у девушки ещё бушевал ураган противоречивых желаний и надежд, но снаружи она казалась спокойной и невозмутимой. Пытаясь игнорировать то, что изо всех сил вырывается из глубин её сердца, Наталия отстранилась от действительности и углубилась в мир иллюзий, вспоминая недавно прочитанную книгу и представляя себя на месте главной героини.
Ник подошёл к девушке, при этом не издав ни единого звука, и присел рядом. Он молчал, прислушиваясь к ровному дыханию Наталии, и вновь удивлялся, как легко с ней это ему давалось. Обычно он остро чувствовал чьё-либо присутствие и тут же гнал человека, нарушившего его покой, или убегал сам как можно дальше. Но с Наталией Ник не чувствовал ни раздражения, ни неудобства, а наоборот, её присутствие его успокаивало и гипнотизировало. И молодому человеку на секунду показалось, что он мог бы просидеть так бок о бок с Наталией ещё очень и очень долго. Но вдруг раздался чей-то громкий крик, и девушка, открыв глаза, перевела свой взгляд на раздражитель. Очарование единения было нарушено, и у Ника, наконец, развязался язык:
– Я решил опередить того прыщавого юнца, который набирался храбрости подойти к тебе.
Наталия краем глаза взглянула на упомянутого Ником юношу и улыбнулась:
– Не так уж он и плох.
– Опять ты меня не слушаешь, – хмыкнул молодой человек. – Говорил же тебе идти спать… – Ник повернул голову к Наталии, и жёсткий контур его губ тут же смягчился. – Наверное, испугалась сильно.
– Как ты узнал?
– Это был Колдун.
– О Боже! – смутилась девушка, закрывая лицо руками. – Он, наверное, подумал, что я ненормальная. И почему я сразу не подумала о нём?
– Колдун – странный малый. Большой любитель одиночества и прогулок под луной.
Наталия отняла руки от лица и положила их на согнутые колени. Она задумчиво разглядывала проходящих мимо школьников, поймав себя на мысли, что неосознанно ищет в их незнакомых лицах увиденные несколько ночей назад глаза. Ей вдруг захотелось поговорить с Колдуном. Может быть, извиниться. Может, понять его. Она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как начала хмуриться из-за того, что не находила того, кто ей был нужен. И очнулась только тогда, когда почувствовала на своем лбу, в том месте, где секунду назад была складочка, нежное прикосновение кончиков пальцев Ника. Когда он убрал руку, девушка молча перевела на него взгляд и внимательно проследила за тем, как молодой человек встал.
– Зато это станет тебе уроком, как гулять без меня, – сказал он и, повернувшись спиной к девушке, направился в учебный корпус.
На лице Наталии заиграла нежная улыбка. Она смотрела Нику вслед до тех пор, пока он не исчез за дверьми, и только тогда поднялась с пожелтевшей травки и медленно направилась в сторону спортивного поля.
Девушка сразу же заметила его. Как чёрное пятно, выделяющееся на белой скатерти, молодой человек сидел в последнем ряду трибун и смотрел поверх игрового поля в никуда. Наталия робко присела рядом, отмечая, что на чёрном одеянии не было ни единой складочки, ни единой соринки и пятнышка – оно была безукоризненно чистым и ослепительно чёрным. Колдун недовольно скосил на неё взгляд, но не сказал ни слова. Поэтому первой пришлось нарушить молчание Наталии, как бы её это не пугало:
– Я хотела бы извиниться за своё поведение. Я не должна была так реагировать…
– А разве ты меня испугалась?
– Ну, в общем-то… – замялась девушка.
– Забудь.
Наталия кивнула и, просидев некоторое время, глядя на тренирующихся «Непобедимых» на поле, через какое-то время вновь заговорила:
– Несмотря на то что здесь всегда много народу и достаточно шумно, это хорошее место, чтобы побыть в одиночестве, не так ли?
– Уединение – это то же самое, что твоё нижнее бельё – ты ведь не всем его показываешь, но факт его существования очевиден.
– Извини, – пробубнила девушка, краснея.
Пару минут Колдун прожигал девушку взглядом, но, в конце концов, отвернулся и попытался встать. Но Наталия быстро поймала его за руку.
– Пожалуйста, не уходи, – попросила она, смущаясь ещё больше. – Я думала, ты составишь мне компанию за обедом… Пожалуйста.
Чёрный маг поджал губы, но всё-таки сел обратно на скамейку и уставился на поле. Наталия, в душе радуясь небольшой победе, развернула свой сэндвич и, поделив его пополам, часть передала молодому человеку. Некоторое время они молча кушали свой обед, но вскоре девушка вновь на свой страх и риск нарушила молчание:
– Мне говорили, что ты занимаешься магией. Наверное, и будущее можешь предсказывать.
Молчание.
– Мне уже гадали пару раз, но ничего так и не сбылось.
– Может, потому что ты не веришь в предсказанное.
– Ну, я верю в мистицизм, паранормальные явления и чудеса…
– Чудес не бывает, – резко и достаточно грубо перебил Колдун. – Все в жизни закономерно.
– Возможно, – сказала девушка, через секунду подскочив и переведя свои сверкающие глаза на Колдуна. – А, может, ты сможешь погадать мне? Может, твоё предсказание сбудется…
– Когда ты перестанешь бороться с тем, что тебе предначертано, тогда и поговорим, – отрезал молодой человек, смерив Наталию презрительным взглядом.
– Извини меня, – пролепетала девушка, заикаясь от волнения под его чернильными глазами, но черного мага это привело в ещё большее бешенство.
Вскакивая с места и спеша удалиться, он пренебрежительно кинул на ходу:
– Ты слишком часто извиняешься зря.
А девушка осталась сидеть на месте, держа в дрожащих руках надкусанный сэндвич, а у ног медленно растекался опрокинутый кофе. На глаза навернулись слёзы, но ни одна так и не пролилась. Наталия согласилась со словами Колдуна, поэтому не могла на него сердиться. Не смотря на грубость и резкость слов молодого человека, она чувствовала, что это была всего лишь защита от нового незнакомого человека и решила, что обязательно попробует заговорить с ним ещё раз.
* * *
«Абонент временно не доступен» в сотый раз услышал Ник из трубки, но телефон так и не отключил. Когда отцу надо, он мог найти сына в мгновения ока, а если же Нику надо было что-то сказать, то ответом ему неизменно становились слова «перезвоните позже». Но ни позже, ни через неделю отец так и оставался вне зоны доступа. И под этими совершенно простыми и обыденными словами скрывались пренебрежение и равнодушие.
Ник стоял, облокотившись о перила, и задумчиво смотрел вдаль на открывающуюся с крыши панораму. Но если обычно он успокаивался и забывался, глядя на вершины крутых гор, бескрайнее небо и пылающий диск солнца, то сейчас Ник отчётливо ощущал внутри себя зияющую чёрную дыру, засасывающую его в мир отчуждения. Но не по отношению к родителям, к которым уже давно ничего не чувствовал, кроме смирения к их невниманию к собственному сыну. Он хотел отгородиться от всего мира, чтобы больше никто не причинил ему ту же боль, что его семья – самые близкие в мире люди. Уже давно в его сердце царила пустота, которая не заполнялась с годами, а лишь росла. Но он ещё помнил себя пятилетним ребенком и чувства недоумения, гнева и ярости, когда родители улыбались ему только при посторонних людях, а дома расходились по разным комнатам, оставляя маленького мальчика на попечение самому себе. Ник помнил злость и ненависть, когда мама и папа отправили его учиться в закрытую школу в Швейцарии по той лишь причине, что сын стал мешать обоим заниматься собственной жизнью, привлекая к себе лишнее внимание своим присутствием. И вдали от дома молодой человек вовсе перестал чувствовать что-либо по отношению к своим родителям, принимая любые действия отца, с которым изредка продолжал общаться, как очередной хорошо продуманный шаг, зная, наверняка, к чему это приведёт и что ожидать дальше. Но Ник не мог позволить себе не звонить отцу. Ему было необходимо не забывать о том, что в целом мире он был и остаётся совершенно один и рассчитывать он мог только на самого себя. И прежде всего для того, чтобы те чувства, которые он испытывал к родителям, больше никогда не вернулись в его сердце и вновь не разбили его.
– Родной, я знала, что найду тебя здесь, – промурлыкала Николь, обвивая Ника руками и крепко прижимаясь грудью к его спине. – Ты снова прогуливаешь…
Молодой человек разомкнул руки девушки и, не разжимая своих ладоней на её запястьях, повернулся к девушке лицом.
– Николь, – ровным голосом произнёс он, отодвигая от себя девушку, – видимо, ты забыла, но мы расстались.
– Ну, милый, – надула губки девушка, вновь приближаясь к молодому человеку, – надеюсь, ты не думаешь, что небольшая ссора может поставить точку в наших отношениях.
– Я уверен в этом. И мы расстались.
Николь некоторое время продолжала мило улыбаться, но, так и не дождавшись от Ника веселого смешка в опровержение своих жестоких слов, усмехнулась:
– Ник, Ник, Ник, неужели ты думаешь, что от меня так легко избавиться…
– Ты повторяешься, Николь, – сказал Ник, обходя девушку стороной и направляясь к выходу.
Но девушка в мгновение ока оказалась снова перед ним и, уперев руки в бока и сузив глазки, зашипела:
– Куда это ты собрался? Я ещё не закончила.
– И сколько тебе нужно времени?
– И дня не хватит, чтобы мне перечислить все твои недостатки и пороки.
– Тогда, может, ты мне составишь список, а я его как-нибудь прочитаю на досуге, – равнодушно пожал плечами Ник.
– Какая же ты свинья, – разозлилась девушка. – Я любила тебя…
– Я никогда не любил тебя…
Николь так и застыла с открытым ртом.
– … и считал, что ты знаешь об этом.
Когда до сознания девушки дошёл смысл сказанного, она почувствовала, как сильно хочет отомстить Нику за ту боль, что сейчас чувствует. Но вопреки кровоточащему сердцу, Николь нашла в себе силы улыбнуться:
– Значит, у тебя уже есть кто-то на примете? Бабники, как ты, не уходят в никуда. Они меняют старую на новую и красивую, – угрюмо усмехнулась девушка. – Так кто она? Новенькая?
– Нет, мы только друзья.
– Боже мой, Ник! – громко и слишком наигранно рассмеялась Николь. – Ты не умеешь дружить. И рано или поздно она тоже окажется в твоей кровати, а потом и за бортом. Мне её даже жалко…
Вдруг девушка замолчала, уловив во взгляде молодого человека что-то такое, что она раньше никогда не видела и не улавливала в нём. Это было какое-то новое чувство, которое Ник ещё никогда не показывал, а, может, и не испытывал. И девушка на секунду задумалась, может ли это ей в итоге оказаться на руку. Но Ник, которому и так уже давно наскучило беседовать ни о чём с Николь, быстро поставил точку в начинающей затягиваться паузе:
– Если это всё, то я пошёл, – махнул он рукой на прощание и поспешил выйти за дверь, пока девушка вновь не остановила его. Но Николь это было уже не нужно. В её голове созревал гениальный, по ее мнению, план мести, который она намеривалась осуществить, как только наступит подходящее время.
* * *
– Почему я вновь должен поднимать эту тему? – задал вопрос мистер Кит, обводя класс взглядом.
Ребята переглянулись между собой, но так и не вымолвили ни слова.
– Не понимаете, значит, – понял Максимилиан. – Хорошо, тогда такой вопрос. С каким номером вы собираетесь выступать через неделю на «Фестивале вина»?
Тишина.
– Я так и знал. Знал! Вы не только не думали об этом, вы даже не вспоминали. А осталась какая-то неделя. Неделя! Вы хоть понимаете, что подставляете не столько себя, сколько меня? Мне это совсем не нравится. Поэтому хочу сказать, что сейчас вы останетесь здесь и будете дружно думать. И не уйдёте из класса до тех пор, пока не предоставите мне план вашего выступления.
– Но… – попытался кто-то запротестовать, но классный руководитель резко прервал.
– Ни слова! Мне всё равно, что и как вы будете делать, но к концу дня выступление должно быть готово. Удачи!
Когда Максимилиан вышел, в классе тут же встал возмущённый гул.
– Вы как хотите, а мне есть чем заняться, – сказала Николь, вставая.
– Но мы должны остаться, – возразила Мари, тоже привстав.
– Я никому ничего не должна.
– Ты…
– Да пусть идет, – перебил Ник Мари, отмахиваясь от бывшей, как от назойливой мухи. – И пусть все идут, кто не хочет принимать в этом никакого участия. Оставшимся только легче работать будет.
Николь смерила Ника презрительным взглядом, но так и не вымолвила ни слова в ответ. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка вышла из кабинета вместе с ещё тремя одноклассниками. В итоге осталось одиннадцать человек, желающих оправдать надежды своего классного руководителя.
– Я думаю, нас достаточно, чтобы выиграть, – улыбнулась Мари, потирая руки.
– Осталось дело за малым, – произнес Серж, – придумать с помощью чего мы будем побеждать.
– Нам нужно подойти серьёзно к этому делу… – девушка на секунду задумалась. – Может, нам стоит проанализировать предыдущие победные выступления?
Серж достал лист бумаги и несколькими линиями очертил границы таблицы. И ребята дружно приступили к мозговому штурму. Вспомнив прошлогодних победителей различных конкурсов, они пришли к выводу, что зрителям нравится совершенно не похожее на то, что было до этого, а значит, люди жаждут зрелищности и экспрессии. Ребятам надо было придумать что-то, что поразило бы всех при первом же взгляде.
– На сцене должны быть декорации. Мы их нарисуем сами. Что-то большое. Может быть, забавное. Возможно, карикатурный образ.
Ребята кидали идеи друг за другом с головокружительной быстротой, а Серж записывал. Но все равно некоторые так и оставались без внимания, а другие повторялись в его списке по несколько раз. В итоге было решено поставить мюзикл. И всех эта идея неожиданно так захватила, что, тут же разбившись на пары и тройки, ребята приступили к осуществлению своего проекта и разбежались по другим классом, где находились нужные им инструменты.
Выходя из класса последними, Ник и Наталия столкнулись в дверях с мистером Китом.
– Куда это вы?
– Работать, – вздохнул молодой человек, проходя мимо учителя.
Наталия, прошептав преподавателю «не переживайте», последовала за Ником. А Макс так и остался стоять перед опустевшим классом в безлюдном холле, не зная, что теперь ждать от своих неугомонных ребят: победы или подставы.
А Ник привёл Наталию в музыкальный класс. Помещение оказалось настолько просторным и светлым, что могло бы служить как банкетным залом, так и оранжереей. В центре кабинета стоял рояль, прямо напротив широкого окна, выходящего на отцветающий кустарник диких роз. По углам были расставлены и разложены по полочкам различные музыкальные инструменты, начиная от дудочки и заканчивая электронной гитарой. Здесь же находилась и профессиональная музыкальная установка, которая помогала записывать, редактировать и монтировать музыку и песни, рядом с которой стоял компьютер. В нём хранилась огромная библиотека музыкальных композиций со всего света, которую в случае необходимости можно было тут же пополнить через глобальную сеть. Чем Ник и занимался.
А Наталия сидела на широком подоконнике и смотрела на пурпурный горизонт, за который плавно уплывал день. Заходящие лучи окрашивали в алые и оранжевые цвета листву на деревьях, которые так контрастировали с лишь слегка пожелтевшей травой. В вечерней обволакивающей дымке было что-то интригующее и таинственное. И девушке так хотелось раствориться в этом чарующем мире, пока не заиграла очередная песня.
– А эта тебе как?
– Как и предыдущая, – вздохнула Наталия.
– Почему тебе ничего не нравится? – спокойно поинтересовался Ник, как будто это его совсем не касалось.
– Просто она не подходит.
– Для чего?
– Для сюжета.
Наталия спрыгнула с подоконника и, облокотившись о стену, взглянула на Ника.
– Прежде чем подбирать музыку, я думаю, нам стоит определиться с сюжетом.
Молодой человек встал из-за стола и, подойдя к девушке, принял такую же позу, что и она.
– И у тебя есть какие-то идеи?
– Нет, – честно ответила она. – Надо подумать… Тема должна быть актуальной и трогающей сердца…
– Например?
– Любовь, дружба, одиночество, непонимание, предательство…
– Многовато.
– Конечно, мы должны выбрать что-то одно, но, действительно, важное.
– Хм, – Ник задумался.
– Что для тебя сейчас настолько важно, что ты бы не смог сдержать слёз, если бы уловил где-то хоть намёк на эту тему?
– Боюсь тебя разочаровать, – солгал Ник, не мешкая ни секунды.
Наталия ничего не сказала. Лишь губ её коснулась лёгкая улыбка. Девушка развернулась к окну и взглянула на скрывшееся за горизонт солнце. На землю медленно спускались сумерки, обволакивая всё вечерней дымкой. И Наталия вдруг почувствовала себя в клетке без дверей, но с окнами, через которые она может наблюдать за жизнью, но не может строить свою.
– А я боюсь изменений, – произнесла девушка и не узнала собственного голоса, как будто за неё говорил кто-то другой; кто-то, кто знал её лучше, чем она саму себя. – Я боялась менять прежнюю привычную жизнь на нынешнюю просто потому, что не знала, какой она будет. Боялась оказаться здесь и понять, что не справлюсь с новой обстановкой, с нагрузкой, с новыми людьми. Боялась, что новая жизнь мне понравится больше, и что я забуду о прежней. И до жути боюсь я всего этого, потому что знаю – в конце концов это причинит мне боль. Больше всего я боюсь боли. Не физической. Душевной боли, которая почти никогда не проходит и всегда оставляет огромную рану на сердце. Но навряд ли это как-то поможет нам определиться с сюжетом, – вымученно улыбнулась Наталия по завершению своего откровения.
Ника до глубины души поразили слова девушки, что он даже не смог этого скрыть.
– Хм, – смутился молодой человек, осознав, как он сейчас выглядит в глазах Наталии, – извини… Но я не понимаю…
– Что?
– Почему ты это сказала.
– Потому что я так чувствую, но мне некому больше об этом сказать, кроме тебя. Мы ведь друзья.
Некоторое время молодые люди молча смотрели друг другу в глаза, стараясь разглядеть в них «друга». И хотя оба понимали, что их связывает нечто большее, чем это простое слово из четырех букв, Ник и Наталия предпочли проигнорировать это и оставить всё как есть.
– Вот что я скажу тебе, друг мой, – пожал плечами молодой человек, растягивая на лице обворожительную улыбку. – Ты не права. Страх – хорошая тема для выступления. Он будоражит сердца порой сильнее, чем любовь, пронизывая все потаённые глубины сознания.
– Ты что-то придумал? – догадалась Наталия.
– Возможно, – уклонился от ответа Ник, направляясь к двери. – Я скоро вернусь.
И девушке ничего не оставалось, как смиренно дожидаться возвращения молодого человека. Некоторое время она бесцельно бродила по кабинету из угла в угол. Но вскоре ей это надоело, и Наталия остановилась рядом с роялем. Задумчиво обведя его взглядом, она осторожно присела перед инструментом на мягкую банкетку, ощущая внутри себя некоторый трепет и благоговение перед его мощью и статью. После недолгого созерцания белоснежных и чернильных клавиш, она нерешительно дотронулась до одной из них, надавила, и по кабинету полетел тоненький одинокий звон младшей ноты. Быстро облетев каждый уголок комнаты, он вернулся обратно в струнный набор и смолк. А Наталия всего лишь от одного касания пальцем до клавиши почувствовала покалывание во всей ладони, а в ушах у неё стояла неслышная мольба остальных нот – освободить их из струнного плена. И девушка закрыла глаза, подняла руки и, как только её пальцы коснулись клавиш, с её губ сорвались слова, и она погрузилась в другой красочный наполненный песней мир, который зачаровывал её отсутствием каких-либо страхов. Постепенно в сердце Наталии вновь возвращался покой, и она начинала чувствовать себя почти счастливой. Ровно до той поры, пока не услышала громкий стук, прорвавшийся сквозь её иллюзорную завесу. Она открыла глаза, одернула руки от клавиш рояля и испуганно посмотрела на источник возникшего шума. В дверном проеме она увидела миниатюрную девушку, похожую на фарфоровую куколку. Светлые волосы падали ей на лицо, пока она стирала со своих лакированных туфелек на высоченном каблуке еле заметную царапину, оставшуюся, как предположила Наталия, по вине дверного косяка, о который девушка по неосторожности споткнулась. Но когда она, наконец, выпрямилась, Наталия увидела не очень симпатичную девушку, которая просто хорошо умела себя подать и имела не дюжее обаяние, излучаемое посредством невероятной голубизны глаз и широкой обворожительной улыбки.
– Я такая неуклюжая, – говорила девушка, приближаясь твёрдым уверенным шагом. – Жаль, что прервала тебя. Ты хорошо пела. Сейчас, конечно, тебя не заставишь повторить…
Она подошла к музыкальному инструменту и, запрыгнув на него, села на гладкую лаковую поверхность. Наталия молчала, и девушка восприняла это на свой счёт:
– Одно из двух: либо ты приняла моё вмешательство близко к сердцу, и тогда мне нужно извиниться, либо ты узнала меня и шокирована до такой степени, что мне придётся тебя ударить, дабы привести в себя.
Наталия продолжала хранить молчание, удивлённо взирая на девушку снизу вверх. Она не была ни шокирована, ни возмущена или оскорблена, за что следовало бы извиняться. В действительности, она была лишь смущена. Ещё никто и никогда не слышал, как она поёт и играет, и тем более не хвалил её. И не смотря на скупость слов, брошенных невзначай, для Наталии они были бесценнее любых сокровищ, потому как казались ей искренними.
А девушка в это время, спрыгнув с рояля, засучивала рукав на правой руке, и Наталия решила-таки заговорить.
– Всё в порядке, – улыбнулась она.
Девушка удивлённо окинула Наталию с ног до головы взглядом и, не найдя никаких опровержений её словам, вернулась на своё место и тоже заулыбалась.
– Тогда я должна извиниться.
– Нет, нет, всё в полном порядке.
– Ты занимаешься в музыкальном кружке?
– Нет.
Девушка, сузив глаза, на секунду задумалась.
– Я тебя что-то не припомню. Ты новенькая?
– Да. Я учусь в выпускном классе по американской программе.
– Тогда мы с тобой одноклассницы.
– Тогда ты Сэния Мей, – догадалась Наталия.
– Я что, единственная, кто до сих пор не приступил к учебе? – фыркнула девушка.
– Мистер Кит не очень доволен.
– Макс всё принимает слишком близко к сердцу.
– Да, есть такое.
Девушки обменялись улыбками закадычных подружек. И несмотря на то, что они познакомились лишь пару минут назад, у обеих сложилось впечатление, что они были знакомы уже много лет. Но это было не так. И как Наталия ни старалась, но она никак не могла себе представить на лице девушки серьёзное или грустное выражение лица. У неё создалось такое впечатление, что лицо Сенин было создано для счастья, чтобы делать других людей счастливыми.
– Ну, моё имя ты знаешь, а тебя-то как зовут?
– Наталия.
– Ну и как тебе здесь, Наталия? Не одиноко?
– Даже в толпе может быть одиноко, – призналась девушка.
– Ну да, – кивнула Сэния, и Наталия догадалась, что девушка не только понимает, но и сама не однократно чувствовала на себе всю тяжесть одиночества. – И по дому, наверное, скучаешь?
Наталия кивнула и спрятала моментально навернувшиеся слёзы, отвернувшись к окну.
– Никто из тех, кто любит, никогда не забудет тебя, на какое бы время ты не исчезла из их жизни. А кто забудет – просто не те люди, которые тебе нужны в жизни. Сейчас ты здесь и должна наслаждаться каждым мгновением, потому что завтра вернуться назад уже никогда не сможешь.
Наталия внимательно выслушала Сэнию и, после некоторых сомнений, честно призналась:
– Я боюсь, что новые люди и новый мир причинят мне боль.
– Часто те люди, которых мы знаем, которым доверяем и которых любим, причиняют нам невыносимую боль, которую не смог бы причинить ни один незнакомый человек. Её сложно забыть и ещё сложнее излечиться. Но ты продолжаешь жить и идти вперёд. И ни что не заставляет нас быть сильнее, чем разбитое сердце. К сожалению, через боль мы в итоге получаем силу духа, мужество, страсть, отвагу, привязанность и вдохновение. Неужели ты хочешь лишить себя полноты жизни?
Наталия перевела свои глаза на девушку. Она некоторое время раздумывала над её словами, но вскоре, с улыбкой на устах, произнесла лишь одно единственное «спасибо», но от всего сердца. За несколько минут разговора новая знакомая стала ей настолько близка и понятна, что Наталия была готова предложить ей преданную и искреннюю дружбу. Но в класс вошёл Ник.
– Ого, кого я вижу! – рассмеялся он. – Макс будет в восторге.
– Не думаю, – покачала головой Сэния, спрыгивая с рояля и направляясь к дверям. – Я приехала за документами об образовании, а то мне не верят.
– Ну, ещё бы. Но всё равно приятно было тебя увидеть, прогульщица.
– Кто бы говорил, – рассмеялась девушка и, прежде чем выйти из класса, обратилась к Наталии. – Надеюсь, при следующей нашей встрече ты не будешь грустить, чтобы мне не пришлось напрягать своё серое вещество, дабы утешить тебя. Увидимся!
– Ты грустила? – спросил Ник, когда они остались наедине.
– Мне было скучно, только и всего, – отмахнулась Наталия, вставая с банкетки.
– Я тебе не дам скучать, – подмигнул Ник девушке, направляясь к компьютеру. – Мы наметили кое-какой сюжет, так что теперь нам будет проще определиться с аккомпанементом. Иди ко мне, – позвал молодой человек, указывая на соседний стул.
Наталия села рядом с Ником, уставилась в монитор и даже иногда что-то говорила, но мыслями была всё же очень далеко. Девушка недоумевала, как так оказалось, что совершенно незнакомые люди чувствуют её гораздо лучше, чем она саму себя. Ведь после некоторых размышлений и копаний в себе, она соглашалась и с тем, что говорил Колдун, и со словами Сэнии. Но когда она начинала самостоятельно осознавать, то вновь страх возвращался в её сердце и блокировал вход в него. Она искренне хотела перестать бояться и научиться не убегать в мир фантазий, превратив реальность в сказку наяву. Но, наверное, была ещё не готова к этому. И не решалась обманывать себя. Но Наталия уже чувствовала в себе ту силу, которая поможет ей освободиться от страхов и почувствовать себя вновь живой и счастливой.
