Текст книги "Изнанка мести (СИ)"
Автор книги: Наталия Великанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Вика, хоть и перекочевала на его этаж, восторга не испытывала. Она возвращалась к теме проживания почти каждый день. И вот опять та же история! Он уже хотел сказать «хорошо», просто оттого, что ему надоело её убеждать, как Вика добавила: – И мы не будем заниматься сексом.
Вот этого он не ждал!
– Что? – он даже поперхнулся.
– Не притворяйся! Ты прекрасно слышал!
Да, он слышал! Но правильно ли понял?
– Почему?
– Что за вопрос? Мы вообще не должны были спать до свадьбы, – угольные изгибы бровей сошлись над переносицей, – жених обычно не забирает невесту из собственного дома. В идеале нам бы не видеться эти дни вовсе!
«Что за белиберда? – хотел крикнуть он. – Секс – единственная радость, которая осталась в эти сумасшедшие дни». Она что, думала свести его с ума?
– Черта с два! – выпалил он и уставился на дорогу. Он не собирался обсуждать это.
– С два или с три, но ты не станешь больше лезть мне под юбку! – звонко сказала она.
– И кто же мне запретит? – повернулся он резко и упулился в жгучие глаза.
– Ты как раз смотришь на нее! – Вика чуть наклонила голову и усмехнулась.
– Черта с два! – уже спокойнее повторил Ярослав.
И все же Вика вытянула из него обещание не притрагиваться к ней в дни, оставшиеся до свадьбы. Как ни кипел его разум, как ни напрягалось тело, понимая, что предстоит воздерживаться либо довольствоваться кем-то другим, Ярославу пришлось пойти навстречу.
Он плохо понимал, как это произошло, зато сполна вкусил последствия.
Без секса дни напоминали одеяло из синтетики. Не грело, но искрило будь здоров! Напряжение нарастало, каждую минуту прорываясь электрическими вспышками. Вика нервничала по любому поводу, Ярослав втихаря посмеивался: она, а не он, лишила их обоих способа ослабить стресс.
К тому же, это она мечтала, чтобы всё было идеально. Хотела контролировать всё, хотя они заранее договорились, что разделятся и не будут мешать друг другу. Ярослав взял на себя помещение, машины, украшения. Вика занималась платьем, приглашениями, гостями и всякими мелочами. Самое тяжелое переложили на свадебное агентство, которое, согласно рекламному буклету, гарантировало высокий уровень организации свадьбы, обещало создать эксклюзивный сценарий и тщательно продумать детали. Свадьба должна была запомниться жениху, невесте и их друзьям как волшебный и яркий праздник.
Просто смешно! От всеобщего волнения и ожидания торжества Ярослава мутило. Его дом превратился в бедлам. Стало невозможно работать, обедать, бриться. Порой даже войти и выйти у него не получалось без повышенного внимания. Казалось, поминутно в дом забегала то одна, то другая подружка, украдкой с восхищением смотрела на него (отчего он чувствовал себя сказочным королем), хихикала и запиралась вместе с Викой в кухне. С момента доставки белого платья ему запрещалось входить в Викину квартиру, что Ярослав с радостью и исполнил.
Однако ему приходилось, стиснув зубы, слушать о подробностях взаимоотношений со свадебным менеджером, проблемах с тортом, украшениями и так далее до бесконечности. Иногда свободными ушами был не он, а Ольга, и тогда жалобы касались его самого, маникюрши, педикюрши ещё каких-то людей и снова свадебного менеджера.
«Сама задумала эту бестолковую тарабарщину, – бесился Ярослав, – а с меня спрашивает!» Деньги (ладно, на них плевать), внимание, помощь! И самое жуткое: любовь! Как можно проявлять нежность, когда в твоем доме постоянно крутятся незнакомые люди, когда у тебя нет возможности работать; не переставая, звонит телефон – даже два или три? Разве это можно вытерпеть? Застрелиться, да и только! Интересно, когда женятся по-любви, приготовления тоже такие зверские? Или это только для него было ад, потому что он ненавидит невесту? Надо взять себе на заметку, никогда не устраивать подобного с любимой женщиной».
Каждый день, час и даже секунда мысли Ярослава были направлены на то, как подсунуть Вике документы и осуществить задуманное. Все остальное являло собой мишуру, закрывающую от него цель. Свадьба, подружки невесты, квартира, беготня, костюм, цветы – все это было препятствиями, на которые натыкался взгляд Ярослава, когда он отрывал глаза от мести. Цель, цель, цель. Даже секс, как часто он ни думал о нем, был только развлечением и способом расслабиться. Никак не конечным намерением. Все поступки же, наблюдения, движения производились с одним расчетом – получить свое и отделаться от девчонки.
И все же, когда в день свадьбы он увидел её, его обдало жаром.
Глава 9. Свадьба.
Как правая и левая рука –
Твоя душа моей душе близка.
М.И. Цветаева
Церемония была организована в старинном загородном поместье. Идеальные газоны соперничали по яркости с небом. Светлый камень усадьбы вбирал тепло, как огромный рыжий кот, мурчащий на завалинке. Бабочки порхали над цветами и пахучим шиповником. Кружились пчелы. Золотистый свет поднимался от самой земли и озарял день. Гости прибывали и прибывали: девушки в платьях всевозможных расцветок и парни в белых рубашках. Они жали ему руку, называли имена, а потом собирались в маленькие группки или разбредались, пока не зазвучала торжественная музыка и не появилась невеста.
Сначала он увидел только её глаза. Мягкие, опушенные густыми ресницами, они протягивали к нему невидимые лучи. Она улыбалась, но как-то не так, как делала это всегда. Слишком задумчиво. Гости притихли.
Вика, конечно, была в белом. Тонкий шелк и кружево обрисовывали точёное тело. Гладкая юбка струилась по бедрам и касалась дорожки, по которой она шла ему навстречу.
Закрытые плечи, гладкие рукава и лиф, стягивающий талию. Не наряд красил Вику – Вика подчеркивала его изысканность. Он никогда не задумывался, какой она будет в день свадьбы, но она действительно была прелестной невестой. Умопомрачительной. Выглядела нежной, даже беззащитной.
«Нет! – одернул Ярослав себя. – Белое платье не изменило черной души!» Он ступил навстречу: видимо, она обула туфли на очень высоких каблуках, может быть на платформе – темные глаза были ближе к нему, чем обычно. Щёки Вики покрылись смущенным румянцем, и она, верная привычке, облизнула верхней губой нижнюю. Ярослав сглотнул. Да уж! Воздержание не пошло ему во благо!
– Что-то не так? – прошептала Вика, едва они поравнялись.
– Да! – его взгляд скользнул к обворожительным полукружьям груди, к ложбинке, поднялся к жилке на шее, подбородку и, наконец, глазам. Она не надела драгоценностей. Только свет сдержанной улыбки, блеск кожи, сияние очей украшали её.
– Что? – рука Вики испуганно дернулась к причёске: блестящим мягким прядям с маленькими белыми цветочками, названия которых Ярослав не знал. Причёска была идеальной. Вика, видимо, вспомнила это и, опустив руку, глубоко вдохнула, – ты напугал меня!
– Напомни мне больше никогда, ни-ког-да! не соглашаться с тобой, – подчеркивая каждое слово, протянул Ярослав ей в самое ухо, – особенно, когда дело касается секса.
Она нервно хихикнула, но плечи расслабились.
– Не будешь дарить мне букет? – голос почти утонул в пересмешках друзей.
– Извини, – Ярослав протянул еле раскрытые шарики пионов, перевязанные лентой. Они источали тонкий аромат. Вика поднесла их к лицу и щёки ещё сильнее порозовели. Она была прекрасна! Она была у него в руках!
Церемония началась. За неимением родственников, Вика пригласила институтских и школьных друзей: всего присутствовало около пятидесяти гостей, из которых только двое были с его стороны.
На свадьбах обычно встречаются два рода – род жениха и невесты – и происходит их объединение в лице молодой семьи. У каждого рода свои устои, обычаи, привычки, понятие о хорошем и плохом, в каждом могут быть непростые взаимоотношения. А уж когда они сходятся вместе, часто получается гремучая смесь, ибо в лице молодоженов они нахлестываются друг на друга. В некоторых случаях и жениху и невесте нужно понять, на чьей они стороне: родительской семьи или своей новой второй половинки. Зачастую, в силу возраста или природной толстокожести, молодые не в силах понять ничего, а уж тем более сгладить шероховатости. Ярослав бывал на таких мероприятиях не единожды.
У них ничего подобного не было: все прошло без сучка и задоринки. Её друзья, которые, видать, давно друг друга знали, веселились и хохмили. Праздник получился молодежным. Иногда Ярослав ловил на себе тревожные взгляды Андрея, но даже и тот, в конце концов, так увлекся подружкой невесты, что забыл про жениха. Сначала он только останавливал на Ольге взгляд и следил за перемещениями, а потом Ярослав всё чаще видел, как Андрей приглашал её танцевать, шутил, был очень галантен. Она, в самом деле, была обворожительной в голубом платье, подчеркивающем сполох бирюзовых глаз. Волосы Ольга убрала в замысловатую косу, превращавшую её в княгиню. Неприкрытое кокетство и заливистый смех – разве могло это не очаровать молодого человека? Всё его лицо оживлялось, стоило только синеглазке появиться в поле его зрения.
Что уж говорить про Димку: с самого утра он волочился то за одной, то за другой студенткой, участвовал во всех конкурсах – был душой компании. Впрочем, как и всегда. Ярослав с напряжением следил за ним и грозными взглядами напоминал о необходимости держать язык за зубами.
Свою задачу он сам видел в том, чтобы больше улыбаться и смотреть на Вику. Это было несложно: кружил её в танце, следовал по пятам, подавал шампанское, касался волос, ловил взгляды и целовал. Когда её не было рядом, он наблюдал за ней. Весь вечер она светилась, улыбаясь друзьям. Они были во власти её чар, впрочем, как и он. Как она была хороша, черт побери! И внезапно его захлестнула волна гнева. Он сердился на неё за то, что она так соблазнительна внешне и так черна изнутри, за те благосклонные взгляды, которыми она одаривала окружающих, за пленительный смех, за то, что она кокетничала с его братом. Димка нравился ей, это не вызывало сомнений. Вика несколько раз танцевала с ним, смеялась, запрокинув голову, и отводила в сторонку пошептаться.
Она вела себя сегодня, словно выпила порошок счастья, разведенный в кристально-чистой воде. Да и Димка действовал свободно: он был на этом спектакле одним из посвященных, не верящих в искреннюю любовь жениха и невесты. Что ему было терять и чего опасаться? Не мук совести – это точно!
Но ночью Ярослав собирался напомнить Вике, что она принадлежала только ему. Он собирался стать её царем и господином, властелином тела и души.
Букет Вика бросила прямехонько в руки Ольги. Ярослав усмехнулся. Вечер подходил к концу. Он был вынужден признать, что результат труда свадебного агентства его удовлетворил. Свадебный кортеж. Выездная регистрация. Море цветов. Изысканные напитки. Огромные шатры для гостей. Подарки. Угощение. Миленький ведущий. Хрусталь на тонких ножках. Веселые тосты. Музыка к первому свадебному танцу. Торт, который не под силу съесть целому королевству. Не зря он потратил столько времени и приложил стараний. Оставалось ждать созревших плодов.
В качестве свадебного подарка он преподнес невесте новую машину. Внедорожник ауди, выкрашенный в ее любимый изумрудно-зеленый цвет. Вика визжала от восторга, позволив ему почувствовать себя волшебником, исполняющим желания. Что ж, вот они стали мужем и женой! Теперь она носила фамилию Выгорская, и никуда от него не могла деться.
По окончании банкета они направились в апартаменты отеля поместья. Персонал подготовил легкие напитки и лепестки роз на кровати. Несмотря на усталость, на Вику напал приступ болтливости, который Ярослав поборол поцелуями. Он слишком долго ждал и, скорее всего, у него осталось мало времени для наслаждения юной плотью.
Она играла с ним. Была искусительницей, потребовала права раздеть его, комментируя каждое действие и не позволяя шелохнуться. Легким толчком опрокинула на кровать. Воплощение совершенства. Истинная дочь Евы: очаровательная, женственная. Кончики её пальцев скользили по груди, бежали вдоль рук, трогали ладони, отправляя возбуждение во все части тела. Вика улеглась сверху, не подумав избавиться от платья. «Ты мне нравишься на вкус», – шептала она, целуя внутренний сгиб его локтя, и два чертенка выпрыгивали из темных глаз. Он сглотнул, чтобы сдержать стон. Как только она полностью раздела его (он ведь обещал не сопротивляться до этого момента), он задрал белое платье и вошел в неё. Она была готова, ждала. Приняла с горячим вздохом и поглотила бесконечным космосом.
Потом они лежали на прохладных простынях, успокаивая дыхание.
– Я уже говорила, что голый ты просто великолепен? – промурлыкала она.
– Еще нет, – улыбнулся он, глядя в потолок, полный крылатых амуров. Он окинул её быстрым взглядом, и в который уже раз подумал, что она не похожа не на какую другую женщину и всё, что она делает, отмечено печатью её очарования. Счастье просвечивало в её взгляде. Он не испытывал к ней никаких глубоких чувств, но смотреть на неё было приятно: как на красивую картину или статую, идеальную в холоде своего мрамора. – А я говорил, что в свадебном платье с раскинутыми ногами тебе нет равных?
В эту ночь ему казалось, Вика принимала любовь с какой-то особой радостью, с чувством легкости, что напомнило ему, как она юна. По сияющей улыбке было видно, что нет оков, сдерживающих непосредственность её порывов.
Он ласкал её, сжимал в объятиях, и когда она, словно застывшая на гребне волны вдруг замирала, он любовался её гибким, изнеженным телом, распростертым под ним. Таким прекрасным и гладким. Полуприкрытые веки излучали загадочный блеск, порой отрешенно скользя по комнате. Это было как тихая смерть и новая жизнь одновременно. Он чувствовал это и торжествовал, что видел её такое глубокое потрясение, а вместе с тем и доверие. Настанет день и оно сыграет ему на руку.
К вечеру следующего дня они вернулись домой. Здесь всё было заставлено подарками. У него ни времени, ни желания разбирать дары не было. Вика же увлеченно распаковывала маленькие и большие коробочки и прибегала к нему с восторженными воплями.
Они заранее договорились отложить свадебное путешествие на июль, так как Вике предстояла сессия.
После свадьбы Вика стала ещё увереннее, если это требовалось этой девушке. Иногда она тихонечко напевала в спальне или кухне, готовя свои умопомрачительные пироги или рисуя учебные шедевры. Она открыто улыбалась ему, идя на очередной экзамен, и Ярослав понимал, что настало время серьезно надавить на неё.
Если она не успевала по всем своим делам, разрываясь между подружками, пленером, сессией и хозяйством, просила его заехать к квартиросъемщикам, он создавал видимость раздражения и советовал найти управляющего. Позже просил прощения, якобы раскаиваясь в непреднамеренной грубости, но продолжал мягко настаивать на необходимости нанять человека, которому можно доверить взаимодействие с арендаторами.
– Если тебе сложно найти такого специалиста, пусть это будет Зуев, – в конце концов, предложил Ярослав, – понимаю, что он не очень-то тебе нравится, но он надежный. Он шесть лет решает все мои маломальские проблемы. Уверен, он тебе не откажет.
Вика с сомнением посмотрела на него и промолчала.
– Если ты ему не доверяешь…, – Ярослав скорчил задумчивую мину.
– Нет, – Вика поспешно подняла ладонь, – дело не в доверии. Раз ты с ним работаешь – он подходит. Но как я могу его просить заниматься моими делами? Это выглядит… непрофессионально что ли.
Ярослав постарался улыбнуться нежно, взял ее руку:
– Так вот о чем ты беспокоишься, – коснулся пальцев губами. – Андрей работает на меня и со мной. А ты моя жена, не забыла? – проникновенно взглянул в глаза. – Твои интересы – это мои интересы. Ему и в голову не придет спрашивать, почему он должен заниматься твоими проблемами. Если уж на то пошло, он будет делать это не сам, а поручит ответственному человеку. Если уж тебе так неудобно, мы можем твои богатства (в уме он добавил: «наворованные») оформить на меня – ты будешь просто наслаждаться жизнью. Или продать все квартиры – пустить твои деньги в оборот. На самом деле, сдавать жильё в аренду – не самое лучшее вложение средств. Или закроешь эти квартиры. Я могу обеспечить все твои прихоти. Кстати, тебе и учиться не обязательно.
Эмоции на лице Вики сменялись одна другой: благодарность затмило сомнение, а потом изумление.
– Нет, учиться мне нравится, – нахмурила она лоб, – ты же знаешь. Я буду самым продаваемым художником в мире, дай только устроить первую выставку, – не терпящим возражения голосом поведала она. – По поводу квартир – подумаю. Спасибо! Мне приятно, что ты заботишься обо мне. Я такого ни от кого не получала. Ты, тем более, делаешь все с нежностью. Я тебя люблю! – Она подставила губы для поцелуя. – Вот признавался бы в любви почаще – цены бы тебе не было, – добавила Вика жалостливым голосом и замолчала, будто бы ожидая его слов, а не дождавшись, состроила просящую мину. – Тебе ведь не будет сложно поговорить с Андреем? Может он решать проблемы жильцов? Сантехника, электрика, ЖЭК? Сейчас я их выгонять не хочу. Это невежливо. Но может быть, когда они сами потихоньку съедут, сдавать больше не буду. Надо подумать. Без людей дома и квартиры хуже сохраняются – это факт. Андрей возьмет на себя мои заботы? За вознаграждение, конечно.
Ярослав возликовал. Губы сами растянулись в улыбке. Он готов был расхохотаться от радости. «Тише, – приказал себе, – ты еще не собственник».
– Давай, я поговорю с ним. Спрошу. Если да – оформим все как положено: доверенность и так далее. Если нет – подумаем, какие еще у нас есть варианты. Договорились?
– Договорились, – кивнула Вика. – Спасибо огромное. Ты просто супер! Скажи Андрею, что я буду очень благодарна, – жена состроила ехидную рожицу, – и замолвлю за него словечко перед Ольгой.
– По-моему, их любовь существует только в твоем воображении, – закатил глаза Ярослав.
– По-моему, ты не замечаешь очевидного! – Ярослав хмыкнул, но Вика продолжала, как ни в чем не бывало: – Может быть, они и сами не догадываются. Но ты видел, как он не сводил с неё взгляда на нашей свадьбе, всё время старался быть поближе? Жаль, что у нее роман с Вовкой. Она так давно мечтала его заполучить.
Вика ударилась в подробности личной жизни Ольги – Ярослав не слушал. Каждая клеточка тела пела! Его победа близка! Рыбка еще не зажарена, но она уже на крючке!
Конечно, Андрей «согласился». Документы были давно готовы. Однако Ярослав терпеливо выждал несколько дней, пока Вика сама не завела разговор. Спросила, задавал ли он Андрею «её» вопрос.
– Ой, да, – Ярослав состроил смущение, будто бы стыдился, что запамятовал о её сложностях. – Он будет это делать без всяких проблем. Забыл тебе сказать. Надо поехать к нотариусу: оформить генеральную доверенность. Когда тебе будет удобно? – Еле скрыв ехидство, Ярослав отвернулся, притворившись, что ищет нужную бумагу.
– Завтра нормально. Ему подойдет?
– Сейчас наберу.
Он позвонил Зуеву, сделал вид, что договаривается о точном времени. Повернулся к ней:
– У тебя все документы в порядке?
– Вроде да, надо посмотреть.
Он предупредил Андрея, что завтра привезет бумаги и попрощался, а Вике предложил:
– Давай так: завтра Андрей изучит то, что ты передашь, созвонится с нотариусом, попросит все подготовить. Как только будет возможно, вы вместе доедете до конторы, чтобы это не отняло много времени. Хорошо?
– Отлично. Спасибо, – на Викином лице отразилось облегчение, – я твоя должница.
– Я не прочь получить благодарность прямо сейчас, – Ярослав наклонился и коснулся губами губ.
То, как она отозвалась на его поцелуй, оказалось неожиданным для них обоих. Дыхание стало прерывистым, руки притянули голову, и пальцы мгновенно запутались в волосах. Горячая кровь наполнила его чресла, Ярослав жадно вдыхал пьянящий запах, и теплые пальцы скользили по прохладной коже, впитывая, восторгаясь каждым прикосновением. Он подхватил малышку на руки и отнес в спальню. Да, в кровати она была лакомым кусочком!
Когда днем позже они с Зуевым просматривали подготовленные документы, обоих охватила лихорадочная радость. «Неужели, – думал Ярослав, – после стольких мучительных лет, поисков выхода, метаний, он на финишной прямой»? Было, конечно и сомнение. Действия Зуева по генеральной доверенности можно было опротестовать. Как говорил Андрей, и Ярослав был с ним абсолютно согласен: «Оспорить в суде возможно все, что угодно».
Если год назад Ярослав готов был идти на риск, то после стольких ухищрений – нет.
– Моя квартира должна быть однозначно моей, – категорично заявлял он, шагая по темному ковру в кабинете. Полосы света прорывались в окно вместе со свежим воздухом утра. – Не хочу ещё пять лет судиться и опять потерять её, – какие ещё мысли?
– Ты знаешь, есть один вариант, – Андрей сохранял видимое спокойствие, – тебе потребуется получить подпись Вики не на доверенности. Тебе придется умаслить её хорошенько, чтобы она подарила тебе квартиру твоего отца.
«Подарила квартиру отца!» Вместе с издевательским замечанием в мозг проникла желчь. Как ему надоело бороться за то, что он должен был получить совершенно свободно! Он помолчал немного, ровно столько, чтобы вызвать в памяти лицо деда, который работал день и ночь, чтобы получить квартиру и оставить её сыну. Вспомнил отца, который боролся десять лет, чтобы вернуть её! И отец, и он сам шли по этой дороге слишком долго.
Эта погоня, которую он вёл, требовала от него напряжения всех сил. Ему приходилось идти и днем, сопротивляясь ветру собственного неверия, и ночью, просыпаясь от пронзительного взгляда отца, и при сильном морозе, когда злоба обжигала, словно раскаленный метал, и доводила до удушья. И при ласковом солнце, когда мачеха, пронизывая всё кругом своей природной добротой, убеждала бросить незаконченное отцом дело. «Оно ведет тебя на погибель, – умоляюще сложив руки, говорила она, – если ты не повернешь или не сбавишь шага, тебе несдобровать». Она убеждала простить и оставить, но он видел перед собой крупную фигуру молодого ещё отца, неутомимо шагающего вперед, и забывал о сомнениях. Во время изнурительной гонки, которую он вел сначала с болезнью отца, потом строя планы на Белова, за все это время он почти не думал об усталости. Его волновало только, с какой быстротой он шёл. Яростное желание настичь обидчиков очень помогало, выводило на нужный темп.
Как и та, которую он преследовал, образ отца не покидал его. Он воодушевлял его в погоне, зажигал сердце, словно согревая в зимнем воздухе, или охлаждая в сухой пустыне. Мысли, что кружились в его голове, настолько поглощали его, что он не замечал пропастей, разверзающихся рядом с дорогой.
Гнев погрузил его в самые старые и жгучие источники прошлого, где его семья была предана, низвергнута и побеждена. Вина лежала на нем неимоверной тяжестью, которая давила на его сердце и побуждала к действию.
– Договор дарения? – уточнил Ярослав: взгляд лег на белые костяшки пальцев.
– Да.
Вот незадача. Рискнуть, провернуть все быстро через куплю-продажу? Или дожать её окончательно? Как сказал Андрей? Умилостивить на дарение? Что же лучше? Ярослав, раздумывая, старался сохранить хладнокровие. Сел. Схватил карандаш, постучал по столу. Доверенность манила легкостью и близостью. Ещё год лебезить? Коробило. Он вспомнил, как накануне, когда Вика беспечно рассказывала что-то за ужином, ему безумно захотелось выругаться, схватить ключи и, хлопнув дверью, уйти. Он хотел истерзать её, раздавить своим презрением, растоптать. Карандаш хрустнул надвое. Ярослав оставил попытки сохранить невозмутимость и равнодушие, отшвырнул его.
Колесо судьбы крутится. Для него настало время отомстить. Теперь он может ответить на оскорбление, защитить слабых, вернуть полученные удары. Он выпрямился и невозмутимо посмотрел на Андрея.
– Хорошо. Я готов терпеть этот брак еще год. Где должна быть эта подпись?
– Договор готов, сейчас распечатаю. Ты уверен? – медленные движения Андрея выдавали обеспокоенность.
– Я придумаю, как заполучить ее автограф. На все остальное мне наплевать.
Ярослав поднялся и принялся мерить комнату:
– После того, как побываете у нотариуса, не медли с куплей-продажей. Начинай сразу оформлять. Три квартиры. В Ховрино, в Петровском и на Соколе. Найди меня, где угодно, чтобы я подписал договоры. Заплати налоги от её имени. Начинай госрегистрацию. Моя квартира пока будет у неё. Ничего, постараюсь, чтобы это не заняло много времени.
Андрей кивал. Ярослав не останавливался:
– Насчет квартиры её родителей. Пусть у Вики будет возможность побороться за неё. Если в суде она докажет свое право, а у неё, думаю, это неплохо может выйти – она получит своё жилье назад.
Тем же вечером Ярослав приступил к осуществлению плана. Мрачная ярость поднялась в нем, помогая ещё сильнее возненавидеть женщину, которая жила рядом с ним, делила постель и еду. Она напустил на себя озабоченный вид. Старался не улыбаться, ни в коем случае не смеяться. Пришел домой и засел за работу. Ничего уже не могло удержать его сейчас, потому что в истоках борьбы была справедливость. И эта справедливость принадлежала ему по неотъемлемому праву, и именно он должен был защищать её неотступно и яростно.
Вика сразу заметила его плохое настроение. Спросила напрямую. Для порядка, он отнекивался, говорил, что её это не касается, пусть не берет в голову, что он не хочет напрягать её своими проблемами. Она настаивала, допытывалась. Для виду он помялся немного, но, в конце концов, «сдался» и рассказал, что ему нужна такая стоящая собственность (например, дорогая квартира в центре города), которая позволила бы брать беспроцентные займы для развития бизнеса. В противном случае, его дело начнет стагнировать и настанет день, когда оно покатится под откос. Он, якобы, не хотел её просить о таком подарке, но это действительно сильно бы помогло. Нет, квартиру в задаток он оставлять не будет, в сделках она участвовать не будет, ни в качестве залога, ни в качестве обеспечения. Рисковать собственностью жены он не намеревается. Попробует решить дело сам. Он ведь взрослый мужчина. Просто этот способ – самый простой, лежащий на поверхности. Вика не раздумывая, предложила принять квартиру в качестве свадебного подарка, но Ярослав настаивал на попытке решить свои проблемы самостоятельно.
На следующий день он намеренно задержался позже обычного, следующие три вечера – аналогично. Он чувствовал себя лисом, обходящим курятник. Адреналин наполнял каждую мышцу и пружинил походку.
Как бы там ни было, через три дня они оформили договор дарения. Ярослав не мог дышать от восторга. Настроение было просто потрясающим. Он выиграл! Он король этого мира! Через день Андрей подал документы на регистрацию собственности. Осталось подождать совсем немного. Еще немного, и весь мир будет принадлежать Ярославу Выгорскому!
Он был настолько погружен в упоение, что новости о проблемах, с которыми пришел к нему Гаврилов, воспринял не сразу.
Это была все та же, старая история с Ощепковым, коммерческим директором. Ярослав сжал кулаки и опустил их на стол. Бумаги зашелестели. Кровь прилила к лицу, и он ощутил тупую боль в висках. Всё, над чем он работал последние несколько месяцев, полетело в тартарары. Но даже и это было не самое противное. Самое отвратительное, что удар был нанесен с той стороны, с которой меньше всего ожидал. Как бы ни разворачивались события, он до последнего возлагал надежду на то, что произошла ошибка.
Утром в четверг служба безопасности получила окончательное подтверждение. Ощепков не просто работал на две стороны. Он делал дело для старого работодателя, а его, Ярослава холдинг, использовал как дешевую проститутку.
– Ярослав Викторович, Сергей вывел средства по сделке с «Юнитекс» на левые счета, – Олег занялся перечислением грехов шакала, и Ярослав увидел, как скулы на его круглом лице стали острыми.
Он взглянул на окно и, скрипнув зубами, погрузился в мысли о предательстве. В него постепенно заползала тоска и безнадежность. Как Серёга мог? Этот гаденыш, который прозябал бы в «Газпроме» до пенсии, если бы не Ярослав! Сколько ещё ему будут попадаться люди, которые не имеют человеческих принципов? Не ценят ничего, кроме себя? Не имеют перед глазами иной цели, кроме жажды наживы? Он, Ярослав, сам виноват, что допустил скотское отношение. Точнее виновата его сучка-жена, которой он был так занят последнее время, что не мог посвятить достаточно времени контролю работы подчиненных и активов. Теперь часть из них уплывала в руки Ощепкова. Он был так зол, что был готов растерзать ублюдка.
Большую часть дня Ярослав продумывал ответные действия. Каждый, вошедший в его кабинет, получал свою долю гнева. Он понимал, что ведет себя как разъяренный раненый зверь. Но ничего не мог с собой поделать, предполагая, что эти люди тоже предают его периодически. Директор по информационным технологиям – ему проще всего было сливать информацию – он имел доступ к любому гаджету, специалист по обслуживанию зданий, инженер по закупкам, которая проработала всего два года, менеджер службы качества, юристы, Анна Владимировна, которая служила еще его отцу,… Стоп! Так он невесть до чего додумается!
В конце концов, он встал и отправился домой. На душе было скверно. Не было смысла оставаться дольше в офисе. Бичевать он станет завтра. Сегодня ему нужна была высокая, сверхзвуковая скорость, чтобы отвлечься, хороший секс, чтобы расслабится, угодливая женщина, выполняющая любую прихоть.
Хотя самое важно дело последних десяти лет, было почти полностью и очень даже успешно завершено, все равно сквозь мысли о победе, об отце, о квартире, пробивались мысли тоскливые и чужие: предательство… сделка… Сергей… Обида была как тупая несильная боль. Чтобы отогнать её, Ярослав поморщился, вскинул плечи и ускорил шаги.
Зря он рассчитывал, что Вика и постельные развлечения принесут успокоение. Жена взбесила его, не успел он переступить порог.
– Здравствуй, – потянулась она к нему, и его окатило отвращение. Он ощутил, будто кто-то крепкой рукой схватил его за волосы и с размаху ткнул в ледяной наст снега. Она злила его до бешеной дрожи этим вечным длинным «здравствуй» вместо обычного «привет». Она аккумулировала всё предательство мира, с которым ему пришлось столкнуться. Сегодня, вчера, десять лет назад. Бередила незаживающие раны и напоминала о боли от потери отца. Она была ему должна, и сейчас настало самое время собрать мзду.
Он не планировал говорить этого, но ярость была такой сильной, что он не смог сдержаться. Это было слишком! Он терпел её уже… сколько? Почти месяц в своей квартире и еще два до этого! Ему надоела собственная сдержанность, претила вечная напружиненность, словно он был готовым к драке медведем, вынужденным кататься на цирковом велосипеде. Ярослав не спеша прошел на кухню, развернулся и выпалил:
