Текст книги "Высокое сопротивление. Бонус к книге "Минус всей моей жизни" (СИ)"

Автор книги: Наталия Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Мало ли способов! Сниму деньги как дивиденды акционерам, оформлю часть в качестве материальной помощи одного предприятия другому, или…

– Можно оформить беспроцентный заем на какой-нибудь длительный срок… Лет на двадцать, например. Это в рамках закона и обычно не вызывает подозрения у налоговой. – ухмыльнулась Лера, аккуратно взяв чашечку с водой, из которой, Слава Богу, больше никто не пил, и зачем-то поставила ее на пол, а Виктор Петрович снова воскликнул, воздев руки к сероватому от времени потолку:

– Налоговая!!! Сын, как ты собираешься провернуть все это, не обрушив на наши головы какую-нибудь очередную проверочку???

– Ну… – Сережа ухмыльнулся, постучав пальцами по столу и нагло заявив:

– Ты же говорил, у тебя там свой человек… Воспользуемся его услугами, не бесплатно, разумеется.

– А сотрудники??? Это же увольнение в порядке перевода!!! Там компенсаций будет к выплате столько, что ты замучаешься им…

– Отец, ну хватит уже! – раздраженно проговорил Сережа, уставший от обсуждения ненужных подробностей. – Работникам я обрисую ситуацию, не думаю, что они станут требовать с меня компенсации… Я тебя уверяю – я все предусмотрел! Мне нужен только твой пакет акций, или…

– ИЛИ?!?

– Или придется вносить изменения в Устав, а мне, если честно, неохота… Это в ЕГРЮЛ сообщать надо и все прочее, а помимо этих проблем мне нужно будет оформить новую организацию, и это самый трудоемкий процесс!.. Чем перевод каких-то бабосов со счета на счет… – недовольно закончил Сережа, отвернувшись от то краснеющего, то белеющего папочки и уставившись на Леру.

Она ухмылялась, задумчиво щурясь. Сережа наблюдал за ее лицом и прекрасно понимал, что она сейчас, скорее всего, пытается просчитать, какую выгоду из всего этого мероприятия может извлечь для себя. Лера была довольно опытной руководительницей: за ее плечами стояли несколько производств шоколадных изделий в четырех странах Европы, и, конечно, деньги на покупку далеко не бедного предприятия, стоявшего на счету у Минобра, у нее были… И Сергей ей доверял. Но доверял не потому, что верил в ее искреннюю честность и в то, что она, добрая душа, согласится бескорыстно помочь в трудной ситуации своему любимому братцу, а потому лишь, что она… Была его двоюродной сестрой и дочерью отцовского старшего брата Бориса Петровича Минаева, который уже как лет двадцать живет в Болгарии и крутится там в туристическом бизнесе.

Сестра – это семья. Она была Минаевой. А для Минаевых семейное дело – это вся их жизнь. Для Минаевых их предприятия или их деньги, что практически одно и то же, – это был краеугольный камень в основе всех ценностей, и они порвут глотки, но не отдадут бизнес в руки чужаков… Так был воспитан Сережа, который вдруг обнаружил, что на свете есть куда более важные ценности, что на свете есть любовь, ради которой не страшно и взбунтоваться и рискнуть лишний раз, и так была воспитана Лера… Но, насколько было известно Сереже, ее жизнь текла ровненькой дорогой к Олимпу, без эксцессов и проколов, без одуряющей страсти и фиктивных браков… А значит, на нее можно положиться.

– Хм, хм… Интересненько ты решил кинуть брачный контракт, Сережа… Только вот я все равно не пойму, почему ты и твоя… секретарша не можете подождать до июня? Меньше года осталось, и фирма была бы твоей, без рискованных, тяжеловесных схем.

– Я не могу ждать так долго. – раздраженно отрезал Сергей, не желая посвящать ни Леру, ни отца в свои личные проблемы. – И дело здесь не только в Жене. Ну так что скажешь, Лера? Все затраты будут полностью компенсированы с процентом, я гарантирую.

Лера задумчиво посмотрела на свою псину, тихо и блаженно посапывающую у нее на руках, и низко загудела, снова выпятив губы далеко вперед:

– Ну что, моя кроха, поможем бедненькому Сереженьке спасти семейное дело?.. Угу, угу, ты такая добрая, Лилу! Но Сережа. – она снисходительно и покровительственно посмотрела на Сергея и строго подняла указательный палец, а ее губы расползлись в слащавой ухмылке. – Я кое-что захочу взамен.

– Хорошо. – безапелляционно кивнул он, конечно, предвидев такой расклад. – Что ты хочешь?

Лера игриво погладила указательным пальцем Лилу, которая тут же, вздрогнув, проснулась и с напрасной опаской выпучилась на Виктора Петровича, уже как с минуту погруженного в какую-то нездоровую, угрюмую нирвану, и уклончиво прогудела:

– Пока не решила… Но обязательно тебе сообщу, будь уверен.

– Идиотизм!!! – наконец, выплыл на свет Виктор Петрович, сняв опасения Сережи насчет того, что у него по-тихому случился сердечный приступ на почве открывающейся перспективы, а ни Сергей, ни Валерия этого вовремя не углядели. Но все же, все же, все же… В лице отца Сережа отразил некоторую расслабленность, что ли, и торжествующе улыбнулся: отец принимает его затею! А сейчас кричит лишь для проформы и потому, что в нем, как всегда, бесится дух противоречия и страх за свой ненаглядный «Черный полюс». – Ты так просто рискуешь нашим делом, которое я поднимал с нуля не один десяток лет, ради какой-то девчонки!!! Да ты хоть понимаешь, Сергей, что если твоя затея выплывет наружу, Кроповницкий с дочерью тебе ни рубля не оставят! Ты станешь нищим и безработным, без единой перспективы хоть где-то пристроиться! А твоя репутация измажется в настоящем дерьме, когда в прессе твое имя зазвучит рядом со словами «обманщик» и «подлец», обокравший собственную жену с ребенком!!!

– Ну так ты подаришь мне свой пакет акций, или я пойду долгим и извилистым путем? – спокойно, с ухмылкой спросил Сережа, зевнув, а Виктор Петрович яростно поглядел на сына, затем – на Леру, примерно с минуту, после чего резко и импульсивно махнул рукой, воскликнув:

– Да делайте вы, что хотите!! Но имей ввиду, сын, – он встал и ткнул кривоватым пальцем в распирающую от триумфа грудь Сергея, который улыбался одной из самых светлых улыбок в своей жизни, – если твоя затея не сработает, и ты крупно опозоришься, не просто сев в лужу, а нырнув в нее с головой, если упустишь мою фирму… – он нервно одернул полы своего пиджака и, поднявшись на ноги, сверкнул на Сережу грозным взглядом, – то ты от меня никакой финансовой поддержки не получишь!!! Никакой!!! Ясно?? И запомни – я иду на это только лишь потому, что Лера согласилась тебе помочь. – он вздохнул и, мрачно поглядев на сына и племянницу, эффектно развернулся и гордо зашагал к двери, на ходу бросив:

– Разговор окончен. А теперь извините, мне нужно идти: дела. – и Виктор Петрович небыстро, но все же действенно телепортировался в секретарскую.

Лера вздохнула и тоже встала, подхватив свою собачку, а затем, задержав взгляд на Сережиных серых глазах, слегка поморщилась:

– Ты не находишь, что это все равно как-то… неправильно? Ты ведь ее обманешь. Ксюшу.

Сережа мгновенно взвинтился, но сдержал себя в кои-то веки, чтобы ненароком не выдать лишнего:

– Ксюша тоже мне… кое-что должна. Тебя волнует моральная сторона этого аспекта?

Лера безразлично пожала плечами и, подойдя к Сереже, быстро чмокнула его в щеку сухим, не дружеским и не сестринским, а самым дежурным вежливым поцелуем:

– Да, в общем-то, нет. Я же сказала, что мы с Лилу поучаствуем в твоей затее. Завтра, а может, сегодня – жди звонка: когда я придумаю свой ценный каприз за ценную для тебя услугу, я тебе наберу. Идем, кроха. – прогудела она уже в лысину на круглой, коричневой головке и с легкой ухмылкой вышла, не менее гордо и заносчиво, чем папашка, покинув Сережин кабинет.

Сережу переполняло победное торжество: первый шаг к освобождению сделан. Лера купит ОАО… Теперь вполне можно снова подавать заявление на развод и всецело включаться в процедуру передачи активов… Муторная возня! Ну ничего, у него есть коллектив, его команда, которая поможет все провернуть, есть Женя…

Вспомнив о ней и ощутив немедленную потребность увидеть ее, Сережа вылетел из кабинета, чтобы поделиться последними новостями…

Но в секретарской почему-то сидела не его милая, рыжеволосая Женя, а Таня Муромцева из отдела продаж – длинноволосая шатенка в белом, гипюровом платье и с неизменной жвачкой во рту, которая лениво щелкала мышкой в Женином компьютере и поглядывала на телефон. Сережа нахмурился: он знал, что и Женя, и Света иногда просят Таню их подменить, если им нужно отлучиться дольше, чем на пятнадцать минут… Но подобные маневры обязательно согласовывались с ним лично… А здесь…

– Таня. – жестко окликнул ее Сережа, подлетая к стойке и нетерпеливо хлопнув по ней ладонью, требовательно заглядывая в безмятежные Танины глаза.

– Да, Сергей Викторович?

– Где Женя??? – строго и повелительно спросил он, едва сдерживая злость и какую-то чертову тревогу, которой не было оснований плескаться в его душе раздраженным морем, но все же… Женя не могла просто так уйти, оставив здесь эту жвачную коровку с длинными, шелковыми ресницами. Таня посмотрела на него с особым любопытством, а в ее глазах мелькнуло оживление. Ну конечно… Все на фирме знают об их романе… НУ И ЧТО ТЕПЕРЬ??? Сережа взбешенно выдохнул, кипя, как электрический чайник, и снова с нетерпением хлопнул рукой по стойке, да с такой силой, что Таня вздрогнула. – ГДЕ ЖЕНЯ??? ПОЧЕМУ ТЫ ЗДЕСЬ, А НЕ ОНА??? Таня, быстрее, я жду!!!

Таня слегка улыбнулась, будто бы понимающе, и спокойно изрекла:

– Так Женька мне позвонила и попросила подменить минут на тридцать. Сказала, ей отлучиться надо, ну вот я и…

В мозгу Сережи разом полопались все сосуды, издав оглушительный, громкий хлопок… Отлучиться?!? Она ничего ему не говорила, она бы точно сказала, это же Женя… Ушла сразу после совещания с отцом и сестрой… Отец… Отец… ОТЕЦ!!! Чертовы потроха!!!

– Твою ж мать!!! – громыхнул в сердцах Сережа и почти бегом бросился к выходу с фирмы.

*** «Плюс»

Женя, конечно, ужасно волновалась за Сережу, особенно когда до ее слуха долетали безумные дребезжания Виктора Петровича. Она понимала, что склонить его на свою сторону будет ох, как непросто, а о Лере Женя не имела ни малейшего представления, потому полагалась только на доверие Сережи к ней… Но она и представить себе не могла, что сегодня ей предстоит понервничать и за себя в том числе…

Когда Виктор Петрович снова нарисовался страшным, седовласым барабашкой в секретарской, Женя старательно попыталась изобразить вежливое сосредоточение, глядя либо в экран монитора перед собой, либо, если все же жизнь заставит, то на его дурацкие, кустистые ноздри, но он быстро прошагал мимо, даже не повернувшись в ее сторону… Аллилуйя! Женька счастливо просияла, даже хихикнув от радости, и глубоко вздохнула с облегчением, но…

Через минуту, а то и раньше, зазвонил многоканальный телефон на ее рабочем столе, и секретарша, все еще продлевающая себе жизнь тихим хихиканьем, тут же с готовностью схватила трубку и выразительно почти пропела стандартную фразу:

– ЗАО «Черный полюс», Евгения, здравствуйте. – а на том конце завибрировал голос, от которого Женька чуть не слетела со стула:

– Евгения, сейчас тихо встаньте из-за стола и выходите из фирмы. Я буду ждать в черном «Ауди» на парковке перед заводом, около центрального входа. – проговорил строго и даже с нотками угрозы Виктор Петрович, и Женя глубоко вздохнула, пытаясь не выдать чертовски сильное волнение и даже легкую панику.

– Это похищение, Виктор Петрович? – холодно и язвительно спросила она в трубку, на что получила насмешливое:

– Много чести. Нет. Просто поговорить надо с глазу на глаз. Сергею – ни слова!!! Ты поняла??? Жду. – и он отключился.

Все еще плотно укутанная завесой тревоги, но все ж таки, не ужасом и не страхом перед этим железобетонным мужчиной с крутым кошельком и взрывным нравом, Женя тут же набрала Тане, попросив ее подождать на телефоне и искренне надеясь, что после «разговора» с человеком, ненавидящим ее больше налоговой и кредиторов, она еще останется вживых и даже своим ходом вернется в секретарскую, а затем, не мешкая ни секунды, она подхватила плащ и умчалась вон из фирмы.

Черный «Ауди» действительно стоял на парковке у самых дубовых дверей завода и разительно вырисовывался среди разномастых машин работников хромированной решеткой, слепящим блеском чистейшей крыши и пугающей дороговизной, но Жене, пребывающей в смятении и получающей порцию за порцией необъяснимого волнения, некогда было восхищаться прелестями очередной немецкой марки. Судорожно распахнув заднюю дверь золотой «клетки», она лицезрела и самого гордого каштановолобого ару (надеюсь, этот вид попугаев еще не считается вымершим?..), в черном пальто из натуральной шерсти (модный ара…) и с таким лицом, будто Виктор Петрович готовил его для слепка собственного бюста… Ну и не теряя времени, Женя легонько и быстро уселась рядом, аккуратно хлопнув дверью, стоящей, наверное, как комната в ее квартире.

Виктор Петрович продолжал держать устрашающую паузу, не глядя на Женю и задумчиво, но холодно таращась куда-то в окно, и Женя, как-то не испытывая желания вызвать его на очередной омерзительный для нее, надменно-повелительный, беспощадный и яростный базар, принялась спокойно рассматривать салон, а также еще одного мужчину за рулем, тоже одетого в приличный костюм и нацепившим на лицо выражение абсолютной непроницаемости. Скорее всего, умозаключила она, это был и его водитель, и охранник в одном лице, поскольку крепкая и широкоплечая фигура этого мужчины очень уж выпирала из автомобильного кресла, но хорошенько порассуждать с собой на эту тему она не успела – Виктор Петрович соизволил снизойти до разговора, четко и холодно процедив:

– Сколько ты хочешь, Евгения?

Женька оторопела, чуть не потеряв взметнувшиеся брови в собственных кудряшках, и растерянно уточнила:

– Вы это о чем, Виктор Петрович?? – отец Сергея, по-видимому, заметив недоумение в ее голосе, медленно посмотрел на нее, оглядев таким брезгливым взглядом, будто в машину к нему подсел какой-то бомж с ближайшей помойки.

– Я о деньгах, девочка. Сколько ты хочешь за то, чтобы навсегда оставить моего сына в покое? – с ненавистью и предвкушением личного триумфа проговорил он, а внутри Жени что-то с отвращением обрушилось, и она впервые в жизни испытала целую волну горячего, воинствующего отторжения к человеку… Нет, второй раз. Первым человеком, навлекшим на себя нечто подобное из глубин ее души, был, конечно, Павел Краснохатов. Печально улыбнувшись, она покачала головой, ощущая тошноту где-то в районе желудка:

– Виктор Петрович. Есть такие вещи, которые нельзя обменять на деньги…

– Молчать!!! – жестко пролаял он, резко развернувшись к ней и окатывая ее волной невероятного гнева и шквалистой ненависти… Его ноздри, да-да, те самые, просто раздувались, как паруса пиратского корабля, и сердце Жени тревожно заколотилось, заставив ее слегка отпрянуть от него назад. – Ты мне морали не читай!!! Из-за тебя мой сын занимается, ЧЕРТ ЗНАЕТ, ЧЕМ и готов отдать в чужие руки дело всей моей жизни!! Из-за тебя он решился на этот идиотский план!!! Что ты ему наговорила, а??? Мозги промыла, да?? Сказала, наверняка, что не будешь ждать, а то что же еще?!? Неймется тебе, значит… Короче так, мерзавка… – он едва выдохнул, сжимая кулаки и страшно вращая глазами, Женя даже заметила, что у него полопалось несколько сосудов на белках, и ей стало ужасно не по себе… Он нависал над ней, как лев над беззащитным оленем, чья нога попала в охотничий капкан, и в голову судорожно впечаталась мыслишка: а ну как он бросится бить ее или, что еще хуже, попробует задушить прямо здесь, на этом черном, кожаном сиденье??? Мама-мия, и до чего страх ударяет в голову фонтаном сумасшедших наваждений?.. – Мне нужно, чтобы ты бросила Сергея раз и навсегда! Хватит рушить чужую жизнь, столько проблем только из-за одной тебя, ты сама-то не замечаешь, дурилка??? Ты же уже отказалась от него один раз – откажешься снова! Но теперь – окончательно, поняла?!? Ты исчезнешь из его жизни, а он… повоюет и забудет тебя, как и всех остальных своих однодневок… – Виктор Петрович вдруг с огромным наслаждением улыбнулся, заметив, как Женино лицо передернуло от боли. – Думаю, миллиона тебе будет достаточно.

Женя поморщилась, пытаясь задавить нарастающий страх, пытаясь успокоиться и взять себя в руки, пытаясь понять его мотивы… Он беспокоится о сыне, он беспокоится о семье… У него есть основания так к ней относиться, есть основания… Черт, нет! Он не имеет права винить лишь ее одну во всем, не имеет права предлагать деньги в обмен на отречение от того, кто нужен ей, как воздух…

– Это отвратительно. – она вздохнула и, с трудом преодолевая неприязнь, посмотрела на него. – Вы хотите, чтобы я бросила его, потому что думаете, что он пошел на все эти ухищрения по моей указке… Но Виктор Петрович! Я говорила ему подождать до июня, я готова ждать, сколько угодно!.. Разве вы не знаете собственного сына? – прошептала она, посмотрев на свои ладони, а Виктор Петрович вдруг весь словно заледенел – так сильно напряглось все его тело, и его взгляд расфокусировано отправился блуждать по спинке переднего кресла. – Он хочет развода не только для того, чтобы быть со мной. У него проблемы с дочкой… Как вы не понимаете?!? – изумленно воскликнула Женя в страстной попытке достучаться до этого замерзшего, неприступного истукана, в надежде пробудить в нем хоть малейшее желание посмотреть на ситуацию со стороны собственного, единственного ребенка, но… Как оказалось, безуспешно… Виктор Петрович нахмурился, а затем медленно, вибрирующим от злости голосом выдал:

– Я понимаю. Я так понимаю, Евгения, что миллиона тебе мало… Два!!! – он так резко обернулся и с таким безумием посмотрел на нее, что Женя снова отпрянула, начиная впадать в легкую форму тяжелой паники. – Дам два миллиона! Хочешь – в долларах!!! Это уйма денег… – он вдруг не сдержался и так резко и больно схватил Женю за плечи, что та чуть не вскрикнула и чуть не врезала ему кулаками в грудь со всем своим инстинктом самозащиты, но сдержалась, расширенными глазами глядя на него, а Виктор Петрович с силой сжал ее плечи пальцами и придвинул Женино побелевшее лицо к своему, одрябшему, озлобленному, оскаленному в яростном порыве… Его челюсть затряслась, и он бешено зашептал, брызгая слюной на тянущуюся изо всех сил назад Женьку:

– Ты только подумай, девка!! Ты сможешь обеспечить всю свою семью на несколько лет вперед! Но я не идиот, слышишь?!? Пока Сергей думает, что ты его ждешь, он ни за что не откажется от своей задумки, он… как чертов осел в упряжке!!! Что ты с ним сделала, ума не приложу??? Простушка, деревенщина… – плевался Виктор Петрович, все сжимая и сжимая Женины хрупкие плечи до боли, с гневом дыша в ее сопротивляющееся лицо и, кажется, распаляясь все сильнее… Женя быстро оглянулась: дверь… Не заперта ли?.. Если что, так бежать, бежать, пока Виктор Петрович черту не перешел… – Ты ему не пара!!! А с его дочкой я уж разберусь… Дело только в тебе, дрянь…

Та-а-ак, все… Женя – пора делать ноги! Минаев-старший ополоумел, это и ежу понятно, если он еще чего сделает или скажет, то не миновать потом проблем в дальнейшем… А потому, как простушка и деревенщина, но все-таки с мимолетными проблесками мысли, Женька почуяла, что уходить нужно немедленно… Она развернулась было к двери, желая нащупать ручку, а Виктор Петрович взревел раненным медведем: «Мы не договорили!!!», и с такой силой схватил Женю за запястье, что ее тело даже отпружинило назад, поближе к любимому собеседнику… Она вскрикнула, а в глазах ее вдруг сверкнули слезы обиды… Обида, обида, боль… Держись, Женька, держись, не плачь, не бойся, он же не преступник какой-нибудь, а уважаемый бизнесмен, он ничего тебе не сделает, ничего… Он не посмеет…

– Евгения!!!

– Виктор Петрович! Прекратите! Вы меня что, не слышите?!? Дело не только во мне, это Сережин выбор!! Отпустите мою руку, сейчас же!!! Что вы делаете?!?

В этот момент из здания завода, расталкивая всех входящих и выходящих без церемоний, вылетел Сережа, быстро и тревожно оглядывая парковку. Виктор Петрович застыл, увидев сына, и даже клешня его, вдавившаяся в запястье Жени до синяков, несколько ослабла… Женя тоже резко обернулась, увидев Сережу и испытав глубочайшее облегчение, а Виктор Петрович снова зарычал, опомнившись, и сжал Женину руку сильнее, грубо притянув к себе:

– Последний раз повторяю: бери деньги, шлюха! Больше такого щедрого предложения не будет! И отвали от моего…

Пропади ж ты пропадом, осел бесчувственный!!! Совсем мозги отшибло со своими деньгами!!!

– Да засуньте вы свои деньги, знаете, куда?!? – крикнула Женька, смахивая слезы, и, мощно оттолкнувшись, вырвалась из этого чудовищного, унизительного захвата, снова быстро обернувшись на Сережу, который, завидев машину отца, уже стремительно шагал к ней с самым сурово-убийственным лицом, на какое только был способен. – Я люблю его, вы понимаете??? И ни за какие деньги мира не откажусь от него, старый дурак!!!

Последний «комплимент» явно плеснул через край, прямо на пылающую огнем газовую конфорку, и Виктор Петрович, кажется, попрощался со всеми своими тормозами, потому что оглушительно заорал:

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛА??? СТАРЫЙ ДУРАК??? Да я тебя… – а дальше словесных аргументов ему, кажется, стало недостаточно, и он кинулся на нее, широко размахнувшись для звонкой и, наверное, начисто отбивающей желание обзывать сходящих с ума пожилых мужчин обидными словечками, пощечины… Но Жене, к счастью, не удалось распробовать этот «дар» Викторопетровичевской ярости на себе, поскольку дверь стремительно распахнулась, и Сережа, мгновенно оценивший ситуацию, увидевший Женю, в слезах и страхе отталкивающую от себя его отца, который превратился в бешеную крысу и норовил больно покусать его любимую девушку, задав ей хорошую трепку, разъяренно громыхнул на всю улицу:

– Мать твою, отец, какого… ты делаешь?!? Что, черт тебя дери, ты делаешь??? Женя! Женя, выходи. – он легко подхватил ее и вырвал из рук отца, и Женя, оказавшись за его сильной спиной, ощутила такую дрожь во всем теле, что чуть не рухнула прямо на асфальт.

– Тебя мои дела не касаются, гаденыш! – заорал в ответ папочка, и снова посмотрел на Женю:

– А ты!.. ТЫ!!!..

Он осекся, тряся кулаком, но она все поняла. Она все поняла. Страх. В глазах отца Сережи мелькнул самый настоящий страх… Он не хотел, чтобы Сережа знал о его к ней предложении… Каким бы он ни был, он боялся потерять собственного сына, боялся его реакции на этот свой поступок, на это вмешательство, а значит… все-таки признавал всю силу связи Жени и Сергея, признавал существование между ними кое-чего особенного… Она глубоко вздохнула, приходя в норму и чувствуя, что ей невообразимо, до боли жаль Виктора Петровича…

А Сережа, тем временем, разгорался в своей ярости все больше и больше, продолжая громыхать на радость прохожим:

– НИКОГДА!!! Никогда не смей уводить мою Женю, никогда не смей прикасаться к ней – я тебе этого не прощу!!! Не прощу, слышишь??? Еще раз я увижу, что ты своими лапами делаешь ей больно, я всю твою физиономию…

– Сережа! – остановила его усталым голосом Женя, и он резко обернулся к ней, взяв ее за плечи и с невероятной тревогой заглядывая ей в глаза.

– Женя…

– Не надо, Сережа. – тихо, но жестко, с нажимом сказала она, а Виктор Петрович разъяренно крикнул:

– Ты идиот, Сергей! Я стараюсь ради твоего же блага, а ты не ценишь! Ну, ничего… Всему свое время… Костя, поехали. – сказал он уже своему водителю, и Сережа, бешено хлопнув дверцей его авто и все еще пылая от зверского гнева, схватил Женю за руку и поволок обратно на завод.

Женя молчала, подавленная собственными, противоречивыми эмоциями, и нисколько не удивилась, когда Сережа, агрессивно ткнув на кнопку лифта и скорее втащив Женю в медленно подползшую с громким скрежетом и лязгом кабину, мило посоветовал трем работникам в синих комбинезонах, попытавшихся ввалиться за ними следом, ехать следующим рейсом.

Когда двери лифта закрылись, Сережа резко развернул Женю к себе за плечи и нетерпеливо заглянул в ее усталые, замороченные новыми открытиями и догадками глаза, требовательно проговорив:

– Что от тебя хотел мой отец?!? Женя, какого треклятого черта ему надо было, и почему он хватал тебя за руки и замахивался на тебя??? Он… – Сережа осекся, но набрал воздуха в легкие и очень тяжело продолжил: – Он… хотел тебя ударить?.. Он ударил???

Женя вздохнула, шагнув чуть ближе к нему, и успокаивающе улыбнулась, ощущая его тревогу и волнение за нее всем сердцем.

– Нет, Сережа. Он бы этого не сделал. И что ему было нужно… Ну… Это уже не важно. Вопрос закрыт и больше никогда не будет подниматься. Не беспокойся. – она нежно улыбнулась, радуясь этим секундам… Всего несколько секунд в лязгающем лифте, всего лишь взгляд!.. Но как будто это иная жизнь… Жизнь души… Ради нескольких секунд рядом с любимым можно и вечность в одиночестве выдержать… Только лишь зная, что когда-то наступит, наступит этот момент! Это единение, это тепло внутри и снаружи… И Женя ясно понимала, что никакие поцелуи, никакие физические контакты не сравнятся с моментом, когда ты осознаешь истинную связь с кем-то, чувствуешь, как физическую… И ей этого было достаточно, но… Она прекрасно понимала, что этого недостаточно ему. В мужчинах издревле бежит горячая жажда завоевания… И она неотделима от занятий любовью и других физических проявлений, но это вовсе не означает, что они чувствуют меньше.

Сережа вздохнул, успокаивая нервный импульс борьбы, противоречия и напора, но затем гневно и нетерпеливо процедил:

– Так… Я еще раз тебя спрашиваю: что хотел мой папаша?!? Что ты с ним обсуждала в машине??? Он хотел тебя подговорить… – Сережа замер на миг, как бы обдумывая, продолжить мысль или оставить все, как есть, но на деле же его руки вдруг медленно соскользнули с ее плеч на шею… Так мягко, так горячо… Он вздохнул, он был в одном шаге, чтобы зарыться в ее волосы, чтобы приблизиться к ее губам, его дыхание полыхнуло пламенем, его глаза засветили притяжением… О, нет-нет, замкнутое пространство плохо влияет на их совместное решение держать нейтралитет… Хотя… Это было только ее решение… В его голосе зазвучала жадная, собственническая нотка, и Женя поняла, что ужасно трепещет, а весь ее организм страшно изголодался по нему, по его рукам… – Он пытался тебя подговорить бросить меня, да?

Женя сделала вдох, сгорая от желания поддаться на провокацию, желая получить его здесь и сейчас, любить его, не отпускать ни на секунду, но… Время еще не пришло, она чувствовала это, хоть и была страшно близка к капитуляции.

– Сережа… Ты немного… рассержен на отца, но на самом деле… – она взяла его за руки, нежно ласкающие кожу ее шеи и выводящие из равновесия, – на самом деле тебе надо попытаться понять его. Он… живет так, как считает единственно правильным. Его картина мира складывается из больших денег и методов их зарабатывания… Он отвергает чувства, говорит, что не верит в них, но по-настоящему… он просто никогда никого не любил. Это не всем дано, Сереж, поэтому он и отрицает, поэтому действует в меру своих сил и понимания. Не обвиняй его. – Женя вздохнула, чувствуя щемящую душу жалость. – Он – несчастливый человек. Постарайся понять его мотивы. И он на самом деле очень дорожит тобой, только боится признаться себе в этой слабости. Виктор Петрович очень сильно к тебе привязан, Сережа. Помни это.

Двери лифта открылись, волшебный момент улетел, как пылинка, в бескрайнее море такой же пыли… Но связь. Она останется навсегда. Женя посмотрела в обескураженные серые глаза Сережи, который даже не нашелся, что ей ответить, и первой вышла из лифта.

– И все-таки, я не могу спустить ему то, что он пытался… – начал было хмуро Сергей, стремительно шагая за ней, а Женя его перебила, ласково вздохнув:

– Забудь. Ничего не было. Так что сказала Валерия? Она поможет тебе?

Глава 3. Ксюша

После позавчерашней липосакции у нее ужасно болели бедра, но Ксюша не подавала виду, торопливо шагая от такси к кофейне, где у нее была назначена встреча. Ксюша была несказанно заинтригована этим звонком, и любопытство ее усиливалось с каждой минутой.

Войдя в просторный зал, пропахший вдоль и поперек свежезаваренным кофе и выпечкой, она внимательно скользнула глазами по ровному ряду столиков и, наконец, завидев ее, довольно улыбнулась.

Лера, конечно, изменилась за последние семь лет – а именно тогда Ксюша видела ее в последний раз. Она не без злорадства отметила, что на загорелом, пафосно лоснящимся собственным благополучием лице появилось множество глубоких морщинок, особенно вокруг подкрашенного коричневой помадой рта. Тонкая шея слегка одрябла, а волосы явно стали реже… Ну еще бы! Почти сорок – и никакого намека на мужчину или семью… Ксюша незаметно ухмыльнулась, радуясь, что так вовремя подправила себе бедра – в идеальном белом пуловере ручной работы и кожаных, обтягивающих брючках, да на каблуках, с ее то густой и длинной темной шевелюрой она словно бы возвышалась над этой деловой мадам и чувствовала себя сильнее, увереннее и эффектнее.

– Лера! – радостно воскликнула Ксюша, брезгливо покосившись на маленького и, как ей показалось, просто омерзительного зверя в ее руке, но все же расцеловала сестру мужа подкачанными ботексом губами. – Очень рада тебя видеть! Давно прилетела?

– Привет, Ксеня. – низко прогундела Лера, смерив ее в ответ оценивающими и очень зоркими, но до дрожи неприятными глазами. – Давненько не виделись. Нет, только с самолета. Как твои дела?

Вопрос с подвохом. Ксюше не понравился слегка насмешливый тон, но они с Лерой, хоть и знакомы больше пятнадцати лет, никогда не испытывали друг к другу теплых чувств. Нейтралитет, безразличие, холод, насмешка… да, это было. Но дружбы – никогда.

– Все нормально. – немного напряженно ответила Ксюша, быстро соображая насчет степени осведомленности Леры об их семейных… проблемах и раздумывая, сказать ей правду обо всем, что сейчас творится в ее жизни, или промолчать… Но лукавый, выжидательный взгляд Валерии явно намекал на то, что она в курсе хоть, может, и не всех, но некоторых обстоятельств ее драмы точно, и ей это очень не понравилось. – Настя ходит в садик, в следующем году в школу пойдет… Девочка способная. Ресторанный бизнес на коне, отец много помогает, так что трудностей с деньгами не испытываем…

– А Сергей?.. – хищно спросила Лера, поглаживая свою собачку и внимательно следя за реакцией Ксюши. А Ксюша приумолкла, немного растерявшись. Это его сестра. Сказать о нем в невыгодном ключе? А ну как она ее слова как-нибудь использует против нее? Но, подумав, Ксюша все-таки решила осторожно сказать правду. Или ее часть.

– А что Сергей? Сережа… живет отдельно, на данный момент. У нас возникли некоторые… м-м-м… разногласия, и мы решили, что так будет лучше для нас обоих на этом этапе.