Текст книги "Поцелуй бабочки"

Автор книги: Натали Вокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Женщина почувствовала приступ тошноты и закрыла глаза.

– Одри! – окликнули ее из столовой.

Она резко отпрянула от перил, нырнула в квартиру и захлопнула за собой дверь.

– Иду…

Видел ли ее Витторио? Слышал ли голос матери? Ну и пусть, ей все равно, с вызовом подумала она. Быстро поглядев в зеркало на свое пылающее лицо, она поняла, что обязана взять себя в руки, иначе Рико и мать обо всем догадаются. Одри пригладила волосы, глубоко вздохнула и пошла к столу.

Витторио вернулся в два часа ночи. Надо было признать, что вошел он на удивление тихо, стараясь никого не разбудить. Одри злилась на себя за то, что не может уснуть и ощущает потребность разобраться в своих чувствах, не подвластных разуму. Она не желала испытывать ничего подобного и не могла понять, почему продолжает думать об этом. Разве насмешек было не достаточно, чтобы избавить ее от томительного желания, происхождение которого казалось необъяснимым? Он не нравится ей!

А раньше нравился, ехидно прошептал внутренний голос. Нет! Витторио не относился к тому типу мужчин, который ей нравился. И это злило ее больше всего! Тело не желало подчиняться приказам разума. Она стояла на лестничной площадке, дрожа, как испуганная девственница, а он знал об этом – вот что было невыносимо! Он всегда все знал. Кроме того, Одри не оставляло ощущение мужских губ, прильнувших к ее рту, сильных пальцев, сжимавших ее предплечье…

Неужели Витторио и сейчас прошел мимо ее двери с иронической улыбкой? В том, что он смеялся над ней вечером, сомневаться не приходилось. Но почему? Что смешного в поцелуе? Хотелось встать с постели, прокрасться в его комнату, спросить…

Чудовищным усилием воли Одри заставила себя лечь и закрыть глаза. Хватит! Что ж, по крайней мере, она доставила удовольствие матери и Рико, познакомившись с их друзьями. А сама ты довольна? – спросила себя Одри. Разве тебя не радует, что ты сумела кого-то осчастливить? Разве ты не стремилась к этому? Да, и стремилась, и получала от этого удовольствие, но на уме было другое. Ты не могла ни на чем сосредоточиться. Лгунья, обругала она себя. Лгунья. Ты думала только о его поцелуе и о том страстном желании, которое он в тебе вызвал.

Утром Одри пошла с матерью по магазинам – не потому, что очень хотела этого, а просто надеясь отвлечься. Вскоре начался дождь, мать отправилась в парикмахерскую, и Одри неохотно вернулась домой.

Послонявшись из угла в угол и ища, чем бы заняться, она принялась читать взятую у Рико книгу по археологии, пытаясь уловить суть, и с облегчением отложила ее в конце дня, когда вошел отчим, с плаща которого стекали струйки воды.

– Привет, милая! Витторио дома?

– Нет, я его не видела.

– Жаль. Я нашел то, что он искал. – Он секунду помялся, выругался себе под нос, состроил унылую гримасу и недовольно проворчал: – Наверно, опять застрял на раскопках, а у меня нет ни секунды времени. Мне нужно встретиться с этими ребятами из миланского института. Ты занята чем-то важным?

– Нет, я ничем не занята. – Разве Одри могла сказать что-нибудь иное? Она и так слишком часто отказывала бедняге в его просьбах. – Хочешь, чтобы я нашла его? Передать ему записку?

– Пожалуйста, а? Я могу подбросить тебя…

– Да, конечно. Подожди минутку. Я только надену туфли и плащ. – Может, Одри пойдет на пользу увидеть выражение лица Витторио при свете дня. Может, хоть это отрезвит ее…

Она заторопилась в спальню, надела туфли на низком каблуке, схватила дождевик и в сопровождении Рико пошла к машине. Надо будет отдать Витторио записку и небрежно спросить, почему он улыбался. А что потом? – с иронией подумала Одри. Она вела себя как школьница. Стыд и позор! Наверное, женщины продолжают мечтать до конца жизни. Наверное, в шестьдесят лет она будет испытывать влечение к какому-нибудь скрюченному артритом старому полковнику…

Она тихонько фыркнула и залюбовалась городом, омытым дождем. Рико лавировал среди оживленного потока машин и вскоре выехал на вымощенную булыжником Аппиеву дорогу. Подскакивая на ухабах и не очень интересуясь тем, где находится Витторио, Одри смотрела на мокрые заборы и мелькавшие за окном виллы. Когда машина остановилась, она с удивлением поняла, что они оказались неподалеку от Сан-Себастьяно.

– Он здесь, – с облегчением воскликнул Рико, останавливаясь рядом с потрепанным красным «ситроеном» Витторио. Он поглядел на тропу, уходившую налево, и указал на нее пальцем. – Наверно, где-то там… Ты промокнешь, – тревожно сказал отчим и снова поглядел на часы. – Я не смогу подвезти тебя ближе.

– Неважно, – улыбнулась Одри. – Ты только скажи, куда идти.

Рико снова указал на тропу и объяснил:

– Придешь к яме, огороженной досками. Рядом с ней будет стоять… как это по-английски… сарай для встреч.

– Ясно, бытовка, – кивнула Одри. – Найду. А где записка?

– Минуту… – Он покопался в кармане и выудил листок бумаги. – Вот, отдай ему. – Обеспокоенно посмотрев ей в лицо, отчим добавил: – Ты не обидишься, если я попрошу тебя вернуться вместе с Витторио? Я освобожусь поздно.

– Да нет, поезжай. В крайнем случае я доберусь на автобусе или возьму такси.

Она нежно поцеловала Рико в щеку, вылезла из машины, подняла капюшон, помахала отчиму рукой и зашагала по узкой тропе. Зайдя за поворот, она увидела бытовку, а рядом с ней какой-то наспех нацарапанный знак, которого так и не разобрала. Три тяжелые металлические крышки прикрывали то, в чем безошибочно узнавался вход в раскопки, ближайшая крышка была отодвинута в сторону, из нее торчала лестница. Интересно, куда она вела? Может быть, прямиком в шахту метро?

Остановившись в нерешительности, Одри вздохнула, стараясь справиться с волнением. Она негромко постучала, затем подергала дверь и обнаружила, что та заперта. Одри обошла барак и заглянула в окно. Там никого не было. Что дальше?

Увидев лестницу, она подумала, что Витторио, должно быть, внизу, подошла и заглянула в отверстие. Видимо, где-то горел свет, потому что на стенах шахты мерцали слабые отсветы. И все же она не могла представить себе, что рискнет спуститься по лестнице, какой бы короткой та ни была.

– Витторио… – неуверенно позвала она и прислушалась.

Ответом ей был только стук капель дождя о железную крышку и о листву росших вокруг деревьев, да еще шум машин, проезжавших по оставшейся позади дороге. Не дрожи, Одри, сказала она себе, либо спускайся вниз, либо сунь записку в дверь бытовки. А вдруг та улетит, промокнет, останется незамеченной? Нет, надо придумать что-то другое.

Одри вздохнула, честно призналась себе, что хочет взглянуть, в каких условиях работает Витторио, и осторожно шагнула на лестницу. Убедившись, что ноги не скользят по мокрым перекладинам, она снова взглянула вниз. Света, лившегося в отверстие, хватило, чтобы понять: тоннель очень короткий. Сбитая с толку, она снова тихонько позвала:

– Витторио…

Никакого ответа, Одри, движимая любопытством, которое было одним из ее главных недостатков, решила немного осмотреться и понять, что именно влечет сюда Маричелли. Осторожно шагая по грязным доскам, она прошла немного вперед и ахнула от удивления. Там была дверь. Облицованная мрамором, это же надо!

Присмотревшись, Одри замерла от изумления. Катакомбы! Конечно, уже исследованные, потому что туда тянулся электрический кабель. Но зачем здесь дверь, которая никуда не ведет?

Она оглянулась на путь, по которому добралась сюда, ожидая увидеть знаки древней культуры, что-нибудь сделанное руками человека – разбитые горшки, фундаменты домов, – и задумчиво покачала головой, когда не обнаружила ничего подобного. Тогда зачем здесь прорыли подземный ход? Почему Витторио спускался сюда? Если действительно спускался. Но если он все же внизу и бродит в темноте по тоннелю, она не собирается лезть туда в одиночку только для того, чтобы искать его. С ее счастьем она наверняка заблудится и закончит свои дни, бродя по катакомбам, тянувшимся многие километры.

Впрочем, кому какое дело? Она только посмотрит, что там делается, и все. По крайней мере, можно будет поддержать беседу на ученые темы. Конечно, если Витторио захочет с ней разговаривать.

Одри втянула голову в плечи, сделала несколько осторожных шагов, поклявшись себе не отходить далеко от двери, и огляделась.

Когда откуда-то донеслись очень странные звуки, она занервничала, с опаской взглянула вверх и постаралась убедить себя, что это всего лишь шум проезжавших по дороге автомобилей.

– Витторио… – со слабой надеждой окликнула она.

Оглянувшись и поняв, что ушла слишком далеко, Одри остановилась и решила вернуться. Может быть, Маричелли уже пришел в бытовку и не прочь узнать, какого черта она здесь делает. Она слабо улыбнулась, состроила гримасу в знак того, что была права, и вдруг нахмурилась, потому что пробивавшийся сверху свет почти пропал.

Тучи, только и всего, сказала она себе. Судя по темноте, грозовые тучи. И все же Одри заторопилась… чтобы обнаружить, что какой-то идиот вытащил лестницу и прикрыл крышкой выход из раскопок.

– Эй! – крикнула она, переходя на бег, спотыкаясь и скользя. Одри набрала горсть камешков и начала с силой швырять их в крышку. – Эй! Не закрывайте меня! Витторио!

Лихорадочно разыскивая камни потяжелее и то, что можно было бы использовать как лестницу, она подумала, что слышит рядом с собой какие-то голоса. Она повернулась и настойчиво позвала:

– Витторио!

Когда ответа не последовало, Одри охватил ужас, она заметалась, побежала назад, открыла дверь в катакомбы, споткнулась обо что-то, упала, ударилась головой и потеряла сознание.

4

Одри очнулась в тишине и полной темноте. Растерянная, ошарашенная, не понимая, где находится, она бедром ощутила холодный камень, а вытянутой рукой – мелкий гравий.

– О, нет, – прошептала она. – Боже милостивый, нет!.. Без паники, Одри, только без паники. Ты знаешь, где находишься, ты сможешь выбраться. Конечно, сможешь.

Но она тут же поняла, что не в силах пошевелиться. Хотелось закрыть глаза и перестать думать о чем бы то ни было. Однако этого нельзя было себе позволить: во-первых, она не знала, сколько времени провела внизу, во-вторых, исчезновение света могло означать только одно – что все ушли.

Она поднялась на колени, осторожно ощупала себя, убедившись, что ничего не повредила, и попыталась что-нибудь разглядеть в темноте. Сегодня ведь пятница, верно? Начало уик-энда…

– Витторио! – крикнула она.

– Рио, ио, о-о-о… – ответило ей слабое эхо. О боже!.. Одри поняла, что дрожит от холода – того самого, пробирающего до костей холода, который вызывается страхом.

Она осторожно села и принялась ждать, пока глаза не привыкнут к темноте. Не дождавшись результата, Одри жалобно позвала:

– Эй… – Этот возглас вернулся к ней злорадным эхом.

Ах, как глупо… Кто-то должен был знать, что она внизу. Рико, например… Да, но ведь Рико отправился в институт, и Одри осенило: Витторио ушел через катакомбы, а рабочие, не зная, что она внизу, закрыли и заперли все выходы.

Но ведь Витторио мог отправиться в институт, правда? Там он встретился с Рико, отчим встревожился, ужасно разволновался и отправился искать людей, которые могли бы снять крышку и выпустить Одри. Конечно, если встреча уже закончилась. И если Витторио нашел его.

А если нет? Предположим, встреча затянулась до поздней ночи. Ничего страшного, Одри, сказала она себе. Парой часов больше, парой меньше. Ты ведь не знаешь, сколько времени пролежала без сознания.

Она подняла руку и осторожно прикоснулась к виску. Все нормально, если не считать небольшой шишки и головной боли. Ну что ж, Одри, остается только одно: сидеть на месте и ждать. Ни в коем случае не соваться в проходы, которые могут завести черт знает куда – как тех двух туристов, которые потерялись в прошлом году, внезапно вспомнила она. Их искали два дня. Без глупостей, Одри! Никаких двух дней.

Даже если по каким-нибудь причинам встреча затянется до полуночи, Рико всполошится, когда придет домой и узнает, что она не вернулась. Мать тоже будет волноваться. А вдруг они лягут спать и начнут поиски только утром?

Она почувствовала, что близка к истерике, и попыталась успокоиться. Подсчитать, сколько прошло времени, было невозможно, поскольку она не видела стрелок: судя же по ее ощущениям, прошло несколько часов. Постепенно Одри начали слышаться какие-то странные шорохи, похожие на шепот, и у нее побежали мурашки по спине. Что это? Шаги? Чье-то дыхание?

– Витторио! – вскрикнула она. Из пустых проходов донеслось это и напугало ее еще больше. – Витторио, – прошептала она. – Пожалуйста, найди меня…

Сидеть на месте она больше не могла – это было невыносимо. Если над ней Сан-Себастьяно – а так оно и есть, – то прямо за углом должна быть церковь. Может, удастся найти вход в нее? Храмы на уик-энд не закрываются, если она будет действовать осторожно, не поддастся панике и станет держаться уверенно, то сможет выйти туда, а уж в церкви ее услышат, разве нет? Или вернуться к раскопкам? Да, решила Одри, это будет лучше всего.

Когда она попыталась подняться и инстинктивно оперлась о стену, к которой сидела спиной, ее рука неожиданно провалилась в пустоту. В пустоту, где когда-то, наверно, лежал труп. Одри взвизгнула от страха.

Прекрати! Немедленно прекрати! – приказала она себе.

Она поднялась на ноги и прижалась спиной к стене. Думай, девочка, думай. Ты бежала прямо вперед, потом упала, перекатилась и села. Значит, чтобы вернуться ко входу, надо идти налево.

Одри долго шла налево. Слишком долго. Тут она испугалась, повернула и пошла назад. Понимая, что начинает поддаваться панике, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Попробуй еще раз, Одри. Нет. Так ты окончательно заблудишься. Не нужно. Лучше оставаться на месте. Говорят, если заблудился, всегда нужно оставаться на месте.

Закрыв глаза, она попыталась вспомнить план, который видела четыре дня назад, когда впервые посетила катакомбы. Что она успела заметить до того, как упала?

Может быть, она видела что-нибудь? Например, знак рыбы, который уже знали собиравшиеся здесь первые христиане? Или лампу, оставленную древними римлянами, грабившими могилы? Сосредоточься. Видела она что-нибудь подобное? Едва ли. Но если бы она нашла рыбу или лампу – что намного легче – можно было бы попробовать выйти к церкви.

Найти лампу оказалось ничуть не легче. Точнее, просто невозможно. Наверно, ей не повезло с местом. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что безнадежно заблудилась. Одри опустилась на пол и заплакала от страха и отчаяния.

Она всегда считала себя сильной, здравомыслящей, умеющей не терять голову. А теперь, в двадцать девять лет, обнаружила, что боится темноты, боится бродящих здесь привидений и начинает ощущать приступ клаустрофобии!

Кроме того, она с ужасом думала о бесконечных темных тоннелях, разбегавшихся от этого места во все стороны. Тут наверняка кто-нибудь живет – бродячие собаки, крысы… Она широко раскрыла глаза, увидев крошечное пятнышко света… а затем закричала.

– Кто здесь? – спросил голос, лишенный тела.

– Витторио? – изумленно прошептала Одри. С опозданием поняв, что движущееся пятнышко света не что иное, как луч фонаря, она всхлипнула от облегчения. – Здесь! Я здесь! – закричала она как последняя дура. – Это Одри! О, Витторио, я здесь…

– Где? – с досадой переспросил он.

– Здесь! Я вижу фонарь! – Когда свет стал ярче и приблизился, отбрасывая зловещие тени на стены, Одри поняла, что смотрит на камень, украшенный резьбой, и нахмурилась – раньше она его не видела… Тем временем свет исчез.

– Витторио! Витторио!.. – Ее голос эхом прокатился по пустым ходам. – Витторио!.. – отчаянно вскрикнула она. – Вы пошли не туда!

– Близко… близко… близко… – ответило ей призрачное эхо.

Витторио спрашивает, близко ли она?

– Резьба! – прокричала она.

Ох, Одри, ну что ты за дура? В катакомбах полно разных камней. Беспокойно глядя по сторонам и ища, за что бы зацепиться взглядом, она не обнаружила абсолютно ничего. А вокруг было столько ходов! Витторио понадобится несколько часов, чтобы найти ее…

– Зовите… ите… ите… – Эхо стало еще слабее.

Продолжать звать? Да, это имело смысл. Она кричала, пока не охрипла, и с облегчением отметила, что голос Маричелли становится громче и ближе.

– Сюда, – устало повторяла Одри. – Сюда, сюда, сюда… – И вдруг он оказался рядом. – О, Витторио… – Она спотыкаясь бросилась навстречу и крепко обняла Маричелли, впившись пальцами в его спину. – Я здесь…

– Вижу, – сухо заметил он, инстинктивно прижимая ее к себе. – Но почему вы здесь?

– Конечно, потому что искала вас. Но я вовсе не гналась за вами, – глупо добавила она. – А потом я упала и ударилась… Наверно, я пробыла здесь целую вечность. Боже, Витторио, тут выключили свет… – сбивчиво лепетала она, умирая от страха потерять существо из плоти и крови, которое уже не чаяла увидеть, и все крепче цеплялась за него. – Не отпускайте меня!

– Не отпущу. Но почему вам понадобилось искать меня?

– У меня была записка…

– Записка?

– От Рико, а потом кто-то закрыл крышку, и я не могла выйти… О боже, – судорожно вздохнув, прошептала Одри.

Она подняла голову, посмотрела на Маричелли при свете фонаря и поняла, что хочет поцеловать его, прижаться губами к его губам и никогда не отпускать. И то ли она сделала это, то ли он… трудно было понять, кто кого спровоцировал, но внезапно рот Одри ощутил прикосновение его жадных, пылких, горячих губ. Она обвила руками его шею, отчаянно, страстно поцеловала в ответ и сжала в объятиях, которые становились все крепче и крепче.

С бешено колотящимся сердцем, тяжело дыша, Одри покрывала поцелуями его лицо, наслаждаясь теплом мужских ладоней, лежавших на ее спине, теплом губ, пока внутри не возникла сладкая тянущая боль. Одри инстинктивно поднялась на цыпочки, теснее прижимаясь к Витторио, и ощутила всю силу его желания, что заставило ее застыть на месте. Через миг она опомнилась.

– Извините, – смущенно пробормотала она. – Ради бога, извините. – Стараясь не смотреть на него, она испуганно добавила: – Так приятно видеть живого человека…

– Хотите сказать, что на вашем месте так поступил бы каждый? – вкрадчиво спросил он.

– Что? Да, – с облегчением подтвердила Одри. – Да, каждый! Уведите меня отсюда, – взмолилась она. – Пожалуйста!

О боже, что он подумает? Приказав себе забыть о том, что он не только отвечал на ее поцелуи, но даже провоцировал их, Одри попыталась успокоиться. Когда Витторио не ответил, она вскинула голову и снова посмотрела на него.

– Вы действительно знаете, как выйти отсюда?

– Да, знаю, – спокойно подтвердил он.

– Хорошо, – пролепетала Одри. – Однако если лампочки погасли…

– Это значит, что кто-то все запер и ушел домой.

– Да. Но они должны были знать, что вы все еще здесь!

– Почему?

– Потому что здесь ваша машина!

– Она стоит не у церкви. Так вы говорите, что Фернандо закрыл крышку?

– Ну, кто-то это сделал. Не знаю, может, и Фернандо.

– Что ж, давайте посмотрим. – Осветив фонарем стены и крышу, чтобы определить свое положение, Витторио взял ее за руку и предупредил: – Смотрите под ноги.

Он снова говорил с ней как чужой. Почему? Потому что она надоела ему? Или Витторио смутило то, что она бросилась ему на шею? О господи, зачем она это сделала? Она никогда не вела себя подобным образом. Выходило, что Одри не может справиться с собой, что она глупая маленькая самка, которая нуждается в постоянной мужской опеке.

Одри глубоко вздохнула, пытаясь восстановить контроль над непослушным телом, и нарушила молчание, становившееся невыносимым:

– Наверное, вы отлично знаете эти тоннели…

– Угу. Правда, в этом конце я не был несколько лет. Мы ушли отсюда после того, как нашли здесь мраморную плиту. Лампочки тянутся ненамного дальше того места, в котором вы находились. Но объясните ради бога, зачем вы так далеко ушли от входа? Если бы я не отправился изучать кое-какие старые тоннели…

– Я не собиралась делать это! Просто я… запаниковала, – с пылающим лицом призналась она. – Мне послышался шум…

К удивлению Одри, он не стал насмехаться над ее страхами – только остановился, обнял за плечи и крепко прижал к себе.

– Да. Внизу легко представить себе всякие ужасы, правда? Когда я впервые оказался в катакомбах, то твердо знал, что за мной идет волк. Я слышал его дыхание, видел его глаза: слюна капала с его длинных-предлинных клыков…

– Правда? – с замиранием сердца спросила она.

– Да.

Какая разница, что в то время ему было всего десять лет? Он еще раз улыбнулся, обнял женщину, а затем осветил фонарем великолепную мраморную арку. Маричелли и не догадывался, насколько он поразил Одри. Когда они достигли траншеи, Витторио помахал фонарем из стороны в сторону, и на металлической крышке заиграли отблески.

– Дурак, – пробормотал он себе под нос.

– Вы или Фернандо?

– Фернандо.

– Потому что вы никогда не делаете глупостей? – тихо спросила она.

– Почему же? Иногда я совершаю такие же дурацкие поступки, как и все прочие. – Витторио тщательно изучил крышку и в конце концов промолвил: – Нет, я не смогу сдвинуть ее. Пойдемте. Попробуем выйти через церковь.

На это ушло немало времени – впрочем, наверняка меньше, чем показалось Одри. Они поднялись по ступеням и начали колотить в дверь. Этот шум мог бы разбудить и мертвого, однако никто не ответил и не поторопился выпустить их.

Почему-то Одри была убеждена, что Витторио начнет злиться, но ничего подобного не случилось. Он только поглядел на нее искоса, потянул за руку, заставил сесть на верхнюю ступеньку, опустился рядом и выключил фонарь. Когда в темноте раздался огорченный вздох, Маричелли объяснил:

– Экономлю батарейки.

– О…

– Рико знает, что вы здесь?

– Да, – тихо подтвердила она. – Он сам просил меня найти вас.

– Да ну?

– Что это значит? – потребовала ответа Одри. – Действительно просил! И даже сам привез меня сюда.

Витторио вновь усмехнулся.

– В этом я не сомневаюсь.

– Нет, сомневаетесь! Вы думаете, что я преследую вас!

Судя по интонации, его улыбка стала шире.

– Бедная Одри…

– Не смейте жалеть меня!

В ответ раздался искренний, непринужденный смешок.

– Он вернулся в институт?

– Да, – ледяным тоном отрезала она.

– Тогда нам остается только ждать.

– Нет!

– Выше нос, все могло сложиться гораздо хуже.

– Как?

– Вы остались бы здесь одна.

– Да, конечно. – Одри вздрогнула, представив себе, как это было бы страшно, вспомнила уже пережитый ужас, горячую радость, с которой она встретила Витторио, и почувствовала себя бесконечно несчастной.

– Вы дрожите, – мягко заметил он.

– Со мной все нормально, – быстро заверила она.

Нельзя было давать повод думать, будто она хочет, чтобы ее снова обняли. Однако он, видимо, сам хотел этого, потому что прижал ее к своему теплому боку и начал растирать руки. Это было приятно, потому что Одри действительно замерзла. Темнота заставляла ее чувствовать себя маленькой и жалкой, хотя это было вовсе не так.

– Ну что, я не такой бесчувственный, как вам казалось? – мягко спросил он.

– Нет… А вам теперь легче понять, за что меня любят Рико и мать? – вполголоса отозвалась она.

– Я всегда понимал, за что они любят вас, и говорил все это только потому, что злился на себя и на вас. Не следует помнить все, что говорится со злости.

– В самом деле? Даже если в этих словах есть доля правды?

– Да.

– А почему вы злились на себя? – осторожно спросила она.

– Неважно.

– А Джованна? Это важно? – Замолчи, Одри, замолчи, пока не поздно… – Мне показалось, – пролепетала она, – вы немножко рассердились, когда мама сказала, что приедет Джованна…

– В самом деле? – сухо спросил он и решительно сменил тему: – Объясните, почему вы считаете все участки, которые предлагают под ваше убежище, слишком далеко расположенными. Разве не все равно, где оно будет находиться?

– Конечно, было бы все равно, если бы там лечили только диких животных. Но ведь это не так, верно?

– Нет. Просто все они находятся далеко от вашего зануды-ветеринара.

– Нет. И он вовсе не зануда, – заспорила Одри.

– Да? Тогда почему же вы боитесь удаленности?

Устало проведя рукой по растрепавшимся волосам, она объяснила:

– Из-за приюта. Приюта для собак, живущих в этой местности. Я вынуждена принимать их, чтобы иметь доход, за счет которого можно содержать убежище для диких животных. Я во многом завишу от постоянных жителей этого округа. А с переездом я теряю клиентов.

– Вовсе не обязательно.

– Но возможно. Люди не хотят надолго расставаться со своими любимцами и везут их туда, где ближе и куда удобно добираться. Они даже в отпуск не могут позволить себе уехать.

– А в этом округе есть другие приюты для собак?

– Да. И первый предложенный вами участок располагался дверь в дверь с другим приютом, – недовольно сказала она.

– Так… А второй?

– Был в страшной дыре!

– Ага… А если бы вам не нужно было связываться с домашними животными?

– Тогда было бы совсем другое дело. Но что толку об этом говорить?

– А если бы существовали другие источники финансирования?

– Конечно. Но других источников у меня нет. К тому же… – Одри не договорила, напряглась и вздрогнула от какого-то пещерного страха. – Что это было? – прошептала она. – Вы слышали?.. Что-то прошелестело.

– Ничего страшного, – успокоил ее Витторио. – Это машины.

– Машины не шелестят, – возразила ничуть не убежденная женщина.

– Тогда осыпь. Оседание земли. Уверяю вас, Одри, не о чем беспокоиться. Продолжайте. Вы сказали: «К тому же…»

– Как вы можете помнить, на чем я остановилась? – взорвалась она. – Как вы можете быть таким спокойным?

– Потому что мне это знакомо, – мягко сказал он. – Ничего с вами не случится. Я обещаю. Продолжайте.

Тяжело дыша и чувствуя себя круглой дурой, Одри пыталась вспомнить, что именно собиралась сказать. Пришлось повторить в уме всю предыдущую беседу, и наконец ее осенило.

– К тому же идиот, которому вы поручили поиски, вообще ничего в этом не смыслит!

– Идиот? – тихо переспросил он. – Этот идиот, как вы его назвали, квалифицированный специалист в области охраны окружающей среды.

– Да он представления не имеет о том, что мне нужно! О, Витторио, извините… Я не хотела быть грубой, но я не знаю, что делать!

– А вы к этому не привыкли, да?

– Нет, – пробормотала Одри. – Я не хотела быть резкой и нетерпимой, но… Я думала, вы пригласили меня, чтобы обсудить этот вопрос, но ведь это не так, правда? Вы настояли, чтобы я приехала, потому что думали, будто я пренебрегаю мамой и Рико.

– А разве это не так?

– Так, – скрепя сердце признала она, – но это получилось нечаянно! У меня было из-за чего волноваться. А теперь еще этот Халиган. Если он подаст в суд…

– Не беспокойтесь. Не подаст.

– Вы-то откуда знаете?

– Потому что я попросил моего адвоката написать ему.

– Что? – Одри резко обернулась, забыв, что Витторио совсем близко, чиркнув кончиком носа по его подбородку, она сжалась и отпрянула. – Вы?.. Но почему? – выдавила она.

– Потому что решил, что вам необходима помощь.

– После всего того, что я наговорила?

– Именно поэтому.

– Как это понимать?

В темноте его улыбка была едва заметной.

– Расхожие истины не всегда верны, Одри. Мое поведение тоже нельзя назвать безупречным. Мы с вами похожи. Я и сам начинаю злиться и ошибаться, если что-то мешает моей работе. Что бы вы ни думали, а я чувствую себя ответственным за то, что отнял у вас участок.

– Ну если так, можно мне на какое-то время воспользоваться им? – взмолилась она. – Хотя бы несколько недель. Пока вы не начали раскопки…

– Но ведь и потом вам придется решать те же проблемы, верно? – участливо спросил Маричелли.

– Главное, что мне не придется решать их сию минуту. Барсука через несколько дней можно будет выпустить. И одну из лисиц тоже. Может быть, птиц возьмет Королевское общество защиты пернатых, а ежа и кролика удастся разместить в саду у Кэтрин… Если бы у меня было немного времени!

– У вас будет несколько недель. Халиган не выставит вас на улицу.

– Выставит, – уныло пробормотала Одри.

Уже выставил, хотелось сказать ей, но если бы в эту минуту она рассказала обо всем Витторио, его доброта и понимание тут же исчезли бы. А этого ей не хотелось. Не сейчас. Позже.

– А средств от приюта для собак вам достаточно? – с любопытством спросил Маричелли.

– Нет, – неохотно призналась она. – Я взяла большую ссуду в банке, и средств хватает лишь на то, чтобы выплачивать проценты. До того, как умер мой арендодатель, я собиралась расширить дело и создать платный приют для кошек, чтобы вести дела более успешно. – Она невесело засмеялась. – И вот теперь…

– Ругаете себя, Одри?

– Что?

Даже тьма не смогла скрыть его лукавую усмешку.

– За месяцы нашего знакомства вы ругали всех, за исключением себя, – мягко упрекнул Витторио.

– О нет, – вздохнула она. – Я была такой сварливой, потому что злилась на себя. Никак не могу наладить дело…

– Сильно переживаете?

– Да. Последние недели вообще были настоящим кошмаром, – тихо призналась она. – Одни неприятности. А сейчас что-то происходит с Кэтрин, но я не могу понять, что именно.

– Ну, с Кэтрин я не знаком, а вот за участок прошу прощения.

– Прощения?

– Да. Знаете, тут я был не совсем беспристрастен, но даже если бы я промолчал, это открытие сделал бы кто-нибудь другой. Мы уже знали про вечную мерзлоту…

– Ледник? – ничего не поняв, повторила она.

– Гмм… Проще говоря, мы знали, что в этом районе есть поселение кельтов… – Вам известно, что именно из-за этой вечной мерзлоты Рико познакомился с вашей матерью?

– Из-за мерзлоты? – несказанно удивилась Одри.

– Да. Как-то в Британском музее он встретил своего коллегу. Тот оказался историком-краеведом, земляком вашей матери, и попросил коллегу приехать и посмотреть на участок вечной мерзлоты. Именно там Рико встретился с Эмили…

– Ну да, она работала в библиотеке, где проходили встречи местных краеведов, – закончила Одри. – Но про вечную мерзлоту я не знала. Вот и еще одна вещь, о которой я не слышала, – огорченно пробормотала она.

– Да. И если бы я не обнаружил красноречивые признаки существования поселения, их обнаружили бы другие. А я всю жизнь злился примерно так же, как вы сейчас, если кто-то хотел использовать участок земли, на котором я обнаружил следы древней цивилизации, под строительство супермаркета или офиса. Вот почему я пытался подыскать для вас замену. Я прекрасно понимал ваши чувства… Мне понятно, почему я не нравлюсь вам сейчас, но не понятно, за что вы невзлюбили меня с первого взгляда. Чем я вам так не понравился, Одри?

– Что? – Одри напряженно выпрямилась и тревожно посмотрела на него. Свободно говорить о ее работе – это одно, а о ее чувствах – совсем другое. – Это вы невзлюбили меня, – сказала она.

– Я не знал вас, как же я мог вас невзлюбить?

– Вы смотрели на меня сверху вниз. – Витторио насмешливо фыркнул. – Да, сверху вниз! И я думала, что вы плейбой…