Текст книги "Снежное солнце"

Автор книги: Натали Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Саманта изумленно глянула на Джереми, потом взяла в руки дудку, повертела ее и даже попыталась дунуть. От звука, который вырвался из широкой части трубы, у них обоих на мгновение заложило уши и все скрутилось в животе.

– Так, понятно, – сказала Саманта, пряча усмешку. – И кто же осчастливил тебя этим чрезвычайно полезным подарком?

– Питер, – ответил Джереми, заводя мотор. – Я его сегодня встретил возле универмага. Он как раз шел с этой штукой. Он и объяснил мне, что сейчас у оленей брачный период и они становятся просто бешеными. Могут выскочить на дорогу и пойти тараном на машину.

– Да, такое бывает, – кивнула Саманта. – В брачный период.

– И он сказал, что их ничем не проймешь, кроме звука этой... дудки. Он сказал мне название, но я сразу забыл. Не подскажешь?

– Даже и не знаю, что тебе сказать, – медленно проговорила Саманта и отвернулась от Джереми. Похоже, ее чрезвычайно интересовал пейзаж за окном.

– Ну ты-то должна знать это название!

– Теоретически должна. – Она все еще не глядела на него. – Раз существует такая полезная вещь, как отпугиватель брачующихся оленей, то она должна как-то называться...

Джереми взглянул на Саманту с подозрением. Она не выдержала и закрыла лицо руками.

– Да что с тобой такое? Ты плохо себя чувствуешь?

Он притормозил у обочины и попытался убрать руки Саманты от ее лица. Она, не в силах больше сдерживаться, расхохоталась.

– Так, понятно, – произнес Джереми угрюмо. – Меня развели как какого-то приезжего лоха. – Он взглянул на Саманту, давящуюся от хохота, взял в руки дудку, дунул в нее и неожиданно тоже расхохотался. – Нет, ну надо же! Дудка для отпугивания оленей! А я поверил. И Питер... Он был таким серьезным. Ни тени улыбки. Артист.

– Да, это он может, – кивнула Саманта, отсмеявшись. – Надеюсь, ты не сильно обиделся.

– Да я вообще не обиделся. Это была очень красивая разводка. Уважаю.

– Это был древний гроссвильский обычай немного посмеяться над диким приезжим, который не знает элементарных вещей.

– Каких вещей?

– У оленей брачный период осенью, в ноябре.

– Вот незадача! – Джереми хлопнул себя по лбу. – Как это я запамятовал.

Он высадил Саманту у дома и укатил по каким-то делам, которых у него появилось великое множество. Она поднялась на второй этаж, заглянула в комнату Каролины и увидела, что та разложила все свои вещи на кровати и засовывает их в большую дорожную сумку, стоящую на ковре.

– Каролина! – воскликнула Саманта, пораженная. – Ты уезжаешь?

– Да, – кивнула та. – У меня самолет через два часа, а еще регистрация...

– Почему же ты ничего не сказала? Что-то случилось? – Саманта застыла посреди комнаты.

Каролина остановилась рядом с ней и посмотрела на нее сияющими глазами.

– Случилось. Мне позвонила мама. Представляешь, они встречали Новый год вдвоем с отцом!

– Прекрасная новость!

– Да, я даже поверить боюсь. Она сказала, что это вышло неожиданно, почти случайно. И что сейчас у них, похоже, все налаживается. Они пригласили меня провести с ними несколько дней.

– Я очень рада, – серьезно сказала Саманта.

– А как я рада! Ты даже не представляешь. Только бы они не передумали и снова не поссорились.

– Наверное, они многое поняли за это время. И постараются избегать прошлых ошибок. А уж тем более, когда ты приедешь...

– Да. Я надеюсь, что стану тем клеем, который окончательно склеит их отношения. Я знаю, что они оба меня очень любят.

– Ты что, собиралась уехать, не предупредив нас?

– Да я только что хотела тебе позвонить. Но телефон куда-то запропастился... А, вот же он! – Телефон обнаружился на кровати, под свитером. – Ты отвезешь меня в аэропорт?

– Конечно, отвезу. Сейчас позвоню Джереми, он еще недалеко уехал.

– Не надо.

– Что “не надо”?

– Не звони ему.

– Почему?

– Так будет лучше. Мы с ним потом когда-нибудь увидимся, во Флориде. Я думаю, тогда уже все будет по-другому.

– Ничего не понимаю. Что будет по-другому? Послушай, а как же работа? Ты же собиралась делать фотографии для этих его статей?

– Он прекрасно все сделает и без меня. Если что, ты ему поможешь. Не так ли?

– Помогу, конечно, если будет нужно. – Саманта немного растерялась.

– Честно говоря, он бы и с Ледовым фестивалем замечательно без меня справился...

– Я не думаю.

– А я точно знаю, – отрезала Каролина. – Я сама ему навязалась. Насела на главного редактора. Понимаешь, мне очень хотелось, чтобы он был у моих ног. А то все от меня в восхищении, а он – нет. Меня это просто из себя выводило. А потом мне показалось, что я в него влюблена.

– В главного редактора? – спросила Саманта.

– В Джереми.

– Ты, кажется, говорила, что у вас с ним...

– Ничего не было, как мне этого ни хотелось... Ну что, пойдем? А то самолет улетит без меня. Жаль, что я не успеваю попрощаться с твоими родителями, с твоим братом и его семьей. Передай им от меня тысячу благодарностей. Это были замечательные зимние каникулы.

– Я обязательно передам, – кивнула Саманта.

Они сели в машину и покатили в сторону аэропорта среди бескрайних снежных просторов, высоких сугробов, голых деревьев, припорошенных снегом, и величественных зеленых елей, которые выделялись яркими пятнами на белом фоне. Вдалеке виднелись белые горы, стремящиеся своими вершинами к горизонту, а перед ними – темный густой лес.

– Как все-таки у вас здесь красиво, – выдохнула Каролина. – И так не похоже на все, к чему я привыкла.

– Ты еще не бывала у нас летом, – сказала Саманта. – Летом тут все абсолютно другое. Невозможно узнать. Вместо снега – высокая зеленая трава, цветы, грибы, ягоды. Здесь не так жарко, и поэтому все свежее и сочное. Обязательно приезжай сюда летом!

– Может, и приеду, – произнесла Каролина неуверенно.

– А по озеру можно плавать на лодках и скутерах, – продолжала Саманта. – Купаться, правда, не многие решаются. Вода холодная... А вот и аэропорт.

– Я поняла, почему все мои попытки привлечь внимание Джереми совершенно безнадежны, – неожиданно сказала Каролина.

– Да? – Саманта взглянула на нее с удивлением.

– Потому что, кроме тебя, его никто не интересует, – выпалила Каролина. – И, похоже, это у него очень давно. И ты единственная, кто этого не замечает.

Саманта смотрела на нее с удивлением, а Каролина тем временем вышла из машины и открыла багажник, где лежала ее дорожная сумка.

8

Саманта с утра заявила Джереми, что настало время познакомить его с очень интересным экземпляром, но ничего не объяснила. Сейчас они уже сидели в машине, Саманта была за рулем, а Джереми пытался выудить из нее информацию.

– И кто же этот интересный экземпляр?

– Это Гил Макартур. Его предки жили в Шотландии и носили юбки, то есть килты. Он занимается лозоискательством и знает кучу местных легенд. Но его нелегко разговорить. Если бы ты приехал к нему один, он бы тебя и на порог не пустил. Так что тебе крупно повезло, что я согласилась тебя сопровождать.

– Просто не верю своему счастью! – воскликнул Джереми. – Не представляю, что бы я без тебя делал.

– Ты сначала сильно не высовывайся. Молчи и кивай. Только потом, когда он разговорится, можешь задавать вопросы. И ни слова о диктофоне!.. Держи! – Она протянула бумажный пакет. – Вручишь ему.

– Что это? – Джереми заглянул в пакет. – Какая-то бутылка...

– Не какая-то бутылка, а самый лучший шотландский виски из запасов моего отца.

– Ничего себе! А мистер Мелроуз не возражал?

– Если бы знал, то возражал бы, конечно. А так нет.

Джереми засмеялся.

– Я восхищен.

– Моими манерами?

– Ага.

– И вот еще что, – сказала Саманта, когда они остановились у довольно большого, но неухоженного дома. – Не вздумай называть его волынку “этой штуковиной”.

– А что?

– Сразу выгонит.

– Ясно, – кивнул Джереми. – Слушаюсь, шеф, – добавил он и отдал честь. Затем спросил: – А что ты там говорила насчет лозоискательства? По-моему, лозоискатели – это такие колдуны, которые ходят, что-то шепчут, водят по земле какими-то палками, а потом говорят, где нужно копать колодец, чтобы точно наткнуться на воду.

– Да, приблизительно так. И никто точно не знает, как им это удается. Но какие-то научные теории по этому поводу есть.

Они вышли из машины и направились к двери.

– А он не будет против, если я его сфотографирую? – спросил Джереми.

– Не знаю, – ответила Саманта. – Во всяком случае, не заводи об этом разговор с самого начала.

– Тогда я пока сфотографирую дом. Тоже очень интересный экземпляр. Я думаю, ему лет сто.

– Сто шестьдесят, – сказала Саманта.

– Тем более. О, да тут на двери настоящий колокольчик! Правда, немного заржавевший, но так даже интереснее.

И Джереми сфотографировал дом, который действительно выглядел очень живописно, несмотря на то, что его не мешало бы отремонтировать. А может, и благодаря этому.

Саманта позвонила в колокольчик, и через несколько минут дверь со скрипом отворилась. На пороге появился высокий худой старик с седыми волосами, такими же седыми густыми бровями и большим костлявым носом.

– Добрый день, мистер Макартур, – поздоровалась Саманта.

– А, внучка старого Мелроуза, – приветливо произнес старик и с подозрением посмотрел на Джереми.

– А это мой друг из Флориды, Джереми Рассел. Приехал к нам посмотреть на настоящую зиму.

– Здравствуйте, – сказал Джереми и протянул бумажный пакет.

– А, “Роб Рой”, знатное виски, – похвалил Гил Макартур, открыв пакет и изучив его содержимое. – И чего вы от меня за него хотите?

Он взглянул на Джереми из-под своих кустистых бровей.

– Это просто запоздалый рождественский подарок, – быстро сказала Саманта. – Из запасов моего отца.

– Да, молодой Мелроуз знает толк в хороших напитках. Но все же не чета своему отцу. Мы как-то с ним на спор пили ром... Дрянь редкостная, ром этот. Не то что “Роб Рой”. А вы проходите.

Они вошли в просторный длинный холл, вдоль стен которого стояли застекленные витрины со старинным оружием.

– И кто выиграл спор? – влез с вопросом Джереми.

Саманта сердито зыркнула на него глазами.

– Э-хе-хе, молодой человек. Даже сейчас, когда мне под девяносто, я бы не советовал тебе со мной тягаться...

– Он и не собирается, – сказала Саманта.

Джереми с неподдельным интересом косил глаза в сторону витрин с оружием.

– Это дирки, – благожелательно объяснил ему старый шотландец, – шотландские кинжалы. Они длиннее обычных, но короче мечей.

– А это что за брошки? – спросила Саманта.

– Брошки, – фыркнул Макартур. – Это фибулы, застежки. Ими закрепляли клетчатый плед на плече воина.

– А почему шотландцы носили килты, а не брюки, как все? – не удержался и спросил Джереми.

Саманта сделала большие глаза и скорчила ему рожу за спиной старика.

– Потому что в них удобно было бегать по болотам, молодой человек, – сердито взглянул на него мистер Макартур. – А англичане в своих брюках и сапогах застревали там на веки вечные. – И он хрипло рассмеялся.

– А что, действительно, наверное, удобно, – задумчиво проговорил Джереми.

– Ну, пойдемте, выпьем чаю, – сказал старый шотландец. – Или кто-нибудь хочет чего покрепче? – Он многозначительно взглянул на Джереми.

– Нет, ничего покрепче не надо, – сказала Саманта. – Чай – это самое то.

На кухне стоял огромный дубовый стол и деревянные стулья с высокими спинками. Они выглядели как мебель для великанов. Во всяком случае, Джереми почувствовал себя маленьким мальчиком, усаживаясь на этот стул, настолько он был большим. Да и сама кухня отличалась просто невероятными по современным меркам размерами. В одной ее части стояли несколько высоких буфетов и огромная плита, которой, по всей видимости, давно никто не пользовался. На стенах были развешаны ковши и сковородки. В другой части кроме дубового стола – раковина, маленькая современная плита с духовкой и два небольших шкафчика. Видимо, мистер Макартур пользовался только этой половиной кухни.

– Да, когда-то семья у нас была огромная, – сказал старик, проследив за взглядом Джереми. – А теперь я один остался. Дом, конечно, для меня одного великоват, но переезжать я никуда не хочу. Доживу здесь, а там пусть что хотят с ним, то и делают. – Он махнул рукой.

– Было бы здорово, если бы тут открыли музей, – сказала Саманта.

Она помогала мистеру Макартуру накрывать на стол.

– Да кому это надо, – хмыкнул старик.

– Как это кому! – возмутилась Саманта. – Это всем интересно. У вас же тут сплошной антиквариат и настоящая история. Этот дом остался почти таким, как при первых поселенцах.

– Да, когда-то мои предки приехали сюда из Шотландии. Тому уже скоро двести лет.

– А вы бывали когда-нибудь в Шотландии? – спросила Саманта.

Она уже успела все расставить, вскипятить чайник и разлить чай по чашкам.

– Бывал, а как же. У меня там родственников – целая деревня.

– Ну и как? Вам понравилось? Я хочу сказать, вы, наверное, с самого детства слышали рассказы о Шотландии, а потом там оказались. Все было так, как вы представляли?

– Я понимаю, о чем ты спрашиваешь, девочка. Не разочаровался ли я? Сам не знаю. Конечно, я не ожидал, что там до сих пор все ходят в килтах и с кинжалами, засунутыми в гольфы, и с утра до вечера играют на волынках, но все же... Что-то такое у меня в голове было. А они оказались обычными людьми. Такими же, как ты и я.

– Люди везде одинаковые, – сказала Саманта. – Наверное.

– Люди – да. Но вот природа... Когда я забрался в горы, один, без сопровождающих, залез на вершину, окинул взглядом все вокруг, вот тогда я и понял, что такое Шотландия. Сердцем почувствовал. – Старик ударил себя кулаком в грудь.

– А вам не захотелось там остаться? – спросил Джереми.

– Поначалу были такие мысли. Но потом я рассудил, что Нью-Хэмпшир ничем не хуже Шотландии, и наши горы, и наши болота тоже вполне сойдут.

– В Шотландии много разных легенд, – осторожно начала Саманта. – Я слышала, там и привидения водятся, в старых замках. И вообще, всякие странные вещи бывают...

– Странные вещи везде случаются, и не надо за этим ездить в Шотландию.

– А вы знаете какие-нибудь местные легенды? – спросила Саманта.

– Легенды – это то, что неправда? – спросил старик с хитрой ухмылкой.

– Ну, не знаю. – Она растерянно пожала плечами.

– Не знаю, кто что врет, а при мне случилась одна история...

Джереми и Саманта замерли, боясь спугнуть свою удачу.

– Ты, наверное, знаешь деревню Миддл-Хаммок, – обратился Макартур к Саманте.

Та молча кивнула.

– Миль десять до нее будет, а то и больше. Раньше туда ходили пешком, через лес да болото. – Он помолчал. – Мне тогда лет десять, наверное, было. Так вот, это болото называли Ведьминым. Не знаю почему. Видно, были причины. И через это болото ночью, да даже и в сумерках, ходить никто не решался. Говорили, там бродят неприкаянные души тех, кто не похоронен по христианскому обычаю.

Макартур отхлебнул чаю из своей чашки и продолжил рассказ.

– Был у меня дядька, брат отца. Отчаянный был человек. Молодой, горячий. Не боялся ни черта, ни бога. Присмотрел он себе невесту в Миддл-Хаммоке, ну и стал к ней ходить. Ходил, когда у него выходные выдавались. А выходные тогда были нечасто, не два раза в неделю, как сейчас. Работы было по горло: лес валили, распиливали его на доски. Они уже и день свадьбы назначили. Летом это было, в августе. Задержался он там однажды допоздна, сидели они с отцом невесты, пили, обсуждали, как свадьбу играть будут. Тут стемнело, а темнеет летом у нас поздно, почти что в полночь. Дядька домой засобирался. Отец невесты ему говорит: “Не ходи, оставайся, заночуешь на сеновале”. А он: “Да нет, пойду, утром на работу”. Невеста в крик: “Не пущу тебя через Ведьмино болото!” Если б смолчала, он, может, и остался бы. А тут гордыня его обуяла. “Меня, – говорит, – бабушкиными сказками не испугаешь”. И пошел. Невесту оставил почти что в обмороке.

Голос рассказчика, со старческой хрипотцой, лился неторопливо, плавно, действуя на слушателей завораживающе. Саманта сидела за высоким столом, подперев голову ладонью, и не отрываясь смотрела на старого шотландца. Поза ее была напряженной, глаза слегка расширены, губы напряженно сжаты. Джереми тоже поддался охватившему его интересу, но не забывал время от времени с еле заметной улыбкой поглядывать на Саманту.

– Как сейчас помню тот день, – продолжал Макартур. – Вернее, ночь уже была. Заявился мой дядька домой после полуночи. Ввалился в дверь, лицо перекошено, глаза застывшие, как у покойника, руки трясутся, сам весь белый и мычит что-то, слова сказать не может. Вся семья сбежалась. Ну и мы, дети, тоже. Хоть и пытались нас прогнать, куда там. Очухался потом дядька, рассказал, что с ним было. “Вышел я, – говорит, – из дому невесты, сделал несколько шагов, и так вдруг жутко мне стало, просто мороз по коже. Никогда ничего не боялся, а тут вдруг трясусь от страха, как в лихорадке. Хоть обратно поворачивай. Но не идти же, в самом деле, обратно! Позору не оберешься. Что я баба, что ли, темноты бояться? Ну и пошел себе дальше. Иду, тишина, никого, ничего, только луна в небе светит. Огромная, как колесо, и яркая такая, так что тропинку прекрасно видно. Да я бы и с закрытыми глазами там не заблудился. Сто раз ходил через это болото, правда, всегда днем... Иду, болото уже началось, под ногами хлюпает, ну я смотрю под ноги, на всякий случай. А потом... поднимаю я глаза и вижу – стоят. По бокам от тропинки. Белые, полупрозрачные, на людей похожи... Только лиц у них нету. Стоят, руками машут, как будто к себе зовут. И тишина такая, что в ушах звенит. Я замер на месте, ни жив, ни мертв. Стою, как каменный, и не могу пошевелиться. Потом как-то взял себя в руки, пошел. Иду, смотрю под ноги, на них не смотрю. А они за мной. То сзади, то вперед забегают и все руками машут, машут... Так почти до самого дома и шли. Только, когда на нашу улицу ступил, отстали, кажется. Да я не оглядывался. Не знаю, как до дома дошел”. Закончил он рассказ, ковшик воды выпил и стал раздеваться. Тут мы и увидели, что у него вся одежда, которая на нем была, наизнанку вывернута... – закончил старик почти шепотом.

Саманта выпрямилась и нервно огляделась по сторонам. Джереми глубоко вздохнул.

– Жуть какая, – выговорил он.

– Не веришь? – спросил Макартур.

– Почему не верю? Верю, – ответил Джереми. – Вы правильно сказали, каких только странных вещей на свете не бывает.

– Но это еще не конец истории. – Старый шотландец повысил голос, и Саманта почувствовала холодок, пробежавший по спине. – На следующий день дядька мой, как обычно, работал на лесопилке. Взяли они с одним мужиком бревно, взяли, понесли, тут дядька мой неожиданно бревно выпустил и свалился на землю. Подбежали к нему люди, а он мертвый.

Саманта вздрогнула и посмотрела на Макартура расширившимися от страха глазами.

– Вот так-то, – добавил он.

– А... отчего он умер? – спросила Саманта, прокашлявшись.

– Никто не знает. Был молодой, здоровый, ни на что не жаловался.

– Сердечный приступ, – предположил Джереми.

Старик пожал плечами.

– Может, и так. Доктор у нас тогда один был на всю округу, он живыми занимался, не до мертвых ему было.

– А что потом стало с его невестой? – спросила Саманта.

– А что ей сделается? – Макартур снова пожал плечами. – Наверное, замуж вышла за какого-нибудь парня. Я не помню, меня это тогда не очень интересовало. Но болот тех я всю жизнь боялся и по возможности обходил стороной, не только ночью, но даже и днем.

– А что сейчас стало с теми болотами? – спросил Джереми.

– Нет тех болот, осушили их. Но место там все равно нехорошее, – упрямо закончил Макартур.

– Ну как тебе? – спросила Саманта Джереми уже в машине, после того как они тепло попрощались со стариком и обещали обязательно заходить еще.

– Сильно, – кивнул тот. – Шикарная история получится. Обязательно нужно пару слов сказать о самом Макартуре, его семье, первых поселенцах...

– Нужно сходить в библиотеку и в архив, – сказала Саманта. – Там много чего можно нарыть. Как ты думаешь, фотографии хорошие получатся? Освещение, по-моему, было не очень.

– С моей вспышкой можно и в темноте фотографировать, – самодовольно заявил Джереми. – Это тебе не какая-то мыльница, а профессиональный фотоаппарат. Я за него кучу денег выложил.

– Ладно, ладно, не хвастайся. Если бы я не уговорила его попозировать, никакого толку от твоей чудо-техники не было бы.

– Это да, – согласился Джереми. – Не представляю, как это тебе удалось его уговорить. Упрямый, как черт.

– Но он все же согласился оставить свое фото для истории. И даже дом разрешил пофотографировать, и внутри, и снаружи.

– Ему понравилась идея с музеем.

– Я собираюсь всерьез этим заняться, – заявила Саманта.

– Каким образом?

– Для начала отправлю письма с фотографиями в администрацию штата и в несколько благотворительных фондов. А там видно будет.

– Какая ты предприимчивая! – восхитился Джереми.

– А ты думал.

В этот момент Саманта сделала резкий поворот и машину немного занесло. Саманта выровняла автомобиль на дороге и с вызовом посмотрела на Джереми, ожидая нелицеприятных комментариев. Но он беззаботно смотрел в окно и что-то насвистывал. Саманта улыбнулась и решила внимательнее следить за дорогой.

– Интересно, как там дела у Каролины, – сказала она. – Что-то она не звонит.

– Кто бы мог подумать, – сознался Джереми, – но мне ее тоже как будто не хватает...

Он имел в виду то, что в присутствии Каролины у него была реальная причина избегать решающего объяснения с Самантой, а сейчас эта причина исчезла. Они много времени проводят вдвоем, и он давно мог бы сказать ей все, что собирался сказать... Значит, дело было вовсе не в Каролине, а в нем самом. Вернее, в отношении к нему Саманты. Есть Каролина рядом или нет, а Саманта все равно не смотрит на него так, как ему хотелось бы.

– Это совсем не просто, – продолжала Саманта, – наладить разрушенные отношения.

– Пожалуй, – кивнул Джереми.

– Забыть прошлое, простить все обиды...

Она замолчала, а он взглянул на нее с возросшим вниманием. Интересно, о чем это она говорит? Как будто бы о родителях Каролины, но думает в это время о чем-то своем... Может, она все еще не может забыть Дэна Мюррея? Может, он даже звонит ей. Просит прощения. Он же понятия не имеет, о чем она думает, что творится в ее сердце. А вдруг она все еще его любит?

Джереми включил диктофон, надел наушники и достал свой ноутбук. Саманта, решив, что будет ему только мешать, развернулась, чтобы уйти.

– Саманта, – неожиданно окликнул ее он.

– Что?

– Не уходи.

– Но ты же собрался работать...

– А ты? – Джереми смотрел на нее вопросительно.

– Хочешь сказать, что тебе и в этом нужна моя помощь?

– А как же. Без тебя у меня ничего не получится.

– Глупости, – фыркнула Саманта. – Всю жизнь ты писал статьи самостоятельно, а тут вдруг тебе понадобилась моя помощь...

– Я и раньше с удовольствием бы ее принял, только никто не предлагал.

– По-моему, звонят в дверь. – Саманта прислушалась. – Точно.

И она все-таки выскользнула из комнаты Джереми.

Это был посыльный из “Флоресаны”. С букетом гардений. Саманта рассеянно взяла букет, закрыла дверь и пошла вверх по лестнице. Она заглянула в комнату Джереми и продемонстрировала ему букет.

– Что это за цветы? – спросил он. – Совершенно в этом не разбираюсь.

– Это гардении.

– Странное название. Как гардины.

– Ничего странного. Красивое название. И красивые цветы. Гардении... – зачем-то произнесла Саманта еще раз.

“Гардении – тайная любовь”. Неизвестно откуда в ее голове возникла эта фраза. Белая лилия означает “твоя красота сводит меня с ума”, красная хризантема – “я люблю”, синий гиацинт – “постоянство”...

– Ох! – вырвалось у Саманты.

– Что случилось? – Джереми поднял глаза от экрана ноутбука.

– Я вспомнила... – еле слышно проговорила Саманта, глядя на букет в своей руке.

– Что ты вспомнила?

– Язык цветов... Помнишь, я писала об этом статью, еще в университете. Красная роза означает “страсть”, красный тюльпан – “признание в любви”, акация – “скрытая любовь”... А белая камелия – “ты восхитительна”.

– Неужели в наше время кто-то об этом знает? – пожал плечами Джереми.

– Похоже, что так.

Саманта пошла в свою комнату и отыскала блокнот, который сохранился каким-то чудом еще с университетских времен и в котором было все о значении цветов.

– Пестрые тюльпаны – “твои глаза прекрасны”, – шептала она, листая страницы. – Все сходится.

Или это все же просто совпадение? Но кто, кто посылает ей эти зашифрованные в цветах послания? Сейчас Саманте как никогда хотелось это узнать. Кто же этот романтичный поклонник, знакомый с обычаями куртуазных веков? Должно быть, это очень необычный человек.

– Джереми!

– Что?

– Чего ты на меня так смотришь?

– Как? – Он отвел глаза.

– Не знаю как. Но мне как-то не по себе от этого твоего взгляда.

– Ладно, я не буду.

– А о чем ты сейчас думал? – Саманта отложила в сторону блокнот, в котором делала заметки, и внимательно посмотрела на Джереми.

– Ну... – протянул он. – О разном.

– Например? – не отставала Саманта.

– Я думал о тебе, – выпалил Джереми. Он немного помолчал, сделал глубокий вдох и собрался уже продолжить, но Саманта его перебила:

– А чего обо мне думать, если я здесь, у тебя перед глазами.

– Да. И я думал о том, что это замечательно, когда ты рядом, у меня перед глазами.

– А мне кажется, ты совсем не об этом думал, – сказала Саманта.

– Ты умеешь читать мои мысли? – улыбнулся Джереми.

– А что, разве это невозможно?

– Может, и возможно. Теоретически. Но на самом деле нет.

– Почему это ты так уверен? А вдруг я вижу тебя насквозь?

– Не видишь, – сказал Джереми и закусил губу, уставившись в экран своего ноутбука.

9

Джереми стоял возле окна и смотрел на огромные снежинки, которые кружились в свете фонарей и медленно опускались вниз. Все вокруг абсолютно белое: дома, дороги, деревья, машины... Очень красиво. До приезда в Нью-Хэмпшир он видел снег всего несколько раз в жизни, и никогда в таком огромном количестве. Он улыбнулся, вспомнив, как сначала этот непрерывный снегопад вызывал у него тревогу. Ему казалось, что скоро все будет полностью погребено под снегом. Но, оказывается, даже если снег идет третью неделю подряд, ничего страшного не происходит: он как-то утрамбовывается, превращается в плотные сугробы и освобождает место для новых и новых миллионов снежинок.

Завтра он уезжает. За последнюю неделю он провел многие часы наедине с Самантой. Самые лучшие часы в его жизни. И ничего не смог ей сказать... Он много раз пытался, но слова застревали у него в горле. Он прекрасно видел, как она к нему относится. Для нее он просто друг. Нет, не просто друг, поправил себя Джереми. Очень хороший, надежный друг, которому можно многое рассказать и на которого можно положиться. С ним она была искренней, откровенной, непосредственной. Они могли разговаривать на любые темы, подшучивать друг над другом, предаваться воспоминаниям о годах учебы в Университете Флориды, могли вместе готовить вопросы для интервью или придумывать заголовки для статей...

А что будет со всем этим после того, как он произнесет роковые слова? Джереми много раз пытался это представить. Наверное, Саманта посмотрит на него удивленно и недоверчиво. Возможно, сначала подумает, что он шутит. А когда поймет, что это не шутка... Конечно, она не разделяет его чувств, это и так ясно. И она скажет ему об этом. Наверное, прибавит, что ей очень жаль, что так получилось.

Их отношения будут безнадежно испорчены. Они не смогут остаться такими же, как раньше. Даже если они будут делать вид, что ничего не случилось, все равно искренность исчезнет. Появятся напряжение и неловкость. Саманта уже не будет с трогательной непосредственностью рассказывать ему о друзьях детства, о первой влюбленности, об успехах и разочарованиях. А он должен будет следить за каждым своим словом, чтобы не сболтнуть лишнего, ведь тогда она уже не сможет пропустить мимо ушей его намеки... Наверное, лучше оставить все как есть. Лучше быть ей хорошим другом, чем влюбленным в нее неудачником.

Но он внезапно вспомнил, что с ним происходило, когда у Саманты возникали отношения с кем-либо из парней. В первый раз это был Пол Хадсон, еще во время учебы. Саманта встречалась с ним почти два года, и за эти два года Джереми чуть не сошел с ума. Он пробовал отвлекаться всеми возможными способами, включая разных девушек и алкоголь, но никто и ничто не отвлекало его по-настоящему. Его сердце болело день и ночь. День, когда она и Пол расстались, стал для него самым радостным днем. Тогда он, Джереми, много времени проводил с Самантой. Конечно, вдвоем они оставались редко, обычно с ними был и друзья и однокурсники, но он знал, что его забота и внимание для нее что-то значат. И он надеялся, что вскоре она поймет, как он ее любит. И, возможно, тоже почувствует к нему что-то подобное...

Но этого не произошло. Время от времени у Саманты были свидания с разными парнями, но ничего серьезного не возникало. А потом, когда они уже окончили университет и начали работать в разных местах, встречаясь не так уж часто, у нее появился этот Дэн Мюррей. В то время Джереми уже не верил, что Саманта когда-нибудь ответит взаимностью на его чувства. Он старался меньше думать о ней, встречался с другими девушками, много работал... Но все равно ее образ всегда был в его сердце. И когда он узнал от Эмили, что у Саманты новый роман, с Мюрреем, причем она относится к этому очень серьезно, ему снова было очень-очень больно.

Сейчас у нее никого нет. Может, только поэтому она так мила и искренна с ним. Когда у нее снова кто-то появится, а это неизбежно случится, ей будет не до него. Потом она выйдет замуж... и все, прощай старая дружба. При этой мысли Джереми нахмурился и до боли прикусил губу. Что же ему делать?

Наверное, он должен рискнуть. Ведь он никогда прямо не говорил ей о своих чувствах. И она никогда не отвечала ему “нет”. Вот когда он услышит это от нее, когда она скажет, что у него нет и не может быть никакой надежды... Да, это будет крушение всех его иллюзий. А может, и всей его жизни. Это будет как нож в сердце. Но пусть лучше так. Он столько лет находится в подвешенном состоянии, переходя от отчаяния к надежде, что у него не осталось на это сил. Он должен знать точно. Пусть она своей рукой перережет эту нить, которая держит его на весу. Падение будет жестким, но придется его пережить.

Была у Джереми еще одна мысль, где-то на периферии сознания. Мысль, которую он никак не хотел выпускать на волю, которую отгонял и на которой ни за что не хотел заострять свое внимание. Это было воспоминание о новогоднем поцелуе. Он тогда под влиянием праздничного настроения, шампанского и близости Саманты не смог удержаться. Джереми понимал, что она не скинула его с балкона только от неожиданности и удивления. Но это в первый момент, а потом... Потом она ответила на его поцелуй. Да, это правда, это ему не приснилось и не померещилось, он знает это совершенно точно и не может ошибаться. Правда потом, когда он вспоминал об этом, грезил и мечтал, эта сцена обросла новыми подробностями и уже трудно стало разобраться, что случилось на самом деле, а что он придумал позже... Но что было, то было. Не только он поцеловал ее, но и она его. Даже и сейчас, если он прикроет на мгновение глаза, то почувствует робкие и осторожные прикосновения ее губ, ее языка... Джереми закрыл глаза, и на его лице появилось мечтательное выражение.