Текст книги "Собрать мозаику. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 8.
Тангрия. Зима. 3200 год.
Прибывший из Арлема генерал армии Джонатан Резерфорд приказал мэру города собрать все дееспособное население города-крепости Зардана на огромной центральной площади города, чтобы рассказать последние новости и проинформировать нас о том, для чего он собственно к нам приехал.
Наша площадь Согласия, свидетель стольких радостных событий, демонстраций, праздников, которые происходили в городе-крепости за сотни лет существования, теперь становилась свидетелем начала ужасных и трагических событий для империи.
Несмотря на огромные, пожалуй, даже невероятные размеры, которые всегда впечатляли вновь прибывших в город, все жители города и все те, кто приехал в город из окрестных поместий и деревень искать защиту от марилийской армии, конечно, не поместились на площади. Вынужденно люди висели в окнах и балконах окружающих домов, и располагались даже на крышах. Те же, кто и на крышах уже не смог найти место, стоял в близлежащих к площади проулках и на соседних улицах.
Погода стояла такая же холодная и мрачная, как и новости, которые приехал сообщить генерал Розерфорд. Площадь Согласия была покрыта грязным мокрым снегом, по которому нервно топтались и переговаривались между собой сотни пришедших услышать генерала из столицы, превращая его уже в сплошную грязь.
Мелкий мокрый обжигающий снег накрапывал сверху, покрывая ненадолго белой пеленой головы и плечи пришедших, а затем почти сразу тая и исчезая. Темные свинцовые тяжелые тучи нависали над нами, угрожая разразиться ливнем ледяного мокрого снега. Я хмуро поглядывала на них и, казалось, что они сейчас или выпустят миллионы ледяных мокрых противных снежинок или все же не выдержат собственной тяжести и придавят всех, опустившись на площадь и накрыв собой.
Я и Кристоф, родители, граф и графиня Тубертон, Джейсон с беременной Элеонорой, наши друзья и знакомые, одетые в простую удобную теплую одежду, и обувь, в тёплых шапках, стояли довольно близко к трибуне генерала и с нетерпением ждали его появления и выступления. Некоторые стояли под зонтами или в тёплых плащевиках. От неизвестности все сходили с ума, волновались и переживали.
Кристоф крепко обнимал меня за плечи, лицо его было таким серьезным и мрачным, каким никогда ранее я не видела, губы сжаты в тонкую упрямую линию. Он усиленно о чем-то размышлял, и умозаключения его совсем не радовали. Я же обнимала мужа двумя руками за талию и из-под ресниц разглядывала лица пришедших на площадь. Почти на всех лицах были написаны тревога и беспокойство.
Наконец, генерал Резерфорд появился, поднялся на трибуну, и усиленным магией голосом начал говорить. Громко, торжественно, не спеша, чётко выговаривая каждое слово, стараясь заглянуть в глаза каждому на площади, он произнес следующее:
– Подданные империи Тангрии, жители город – крепости Зардан и жители Зарданского округа, которые волей судьбы или волей нашей Пресветлой Богини Матери оказались сегодня в этом городе, позвольте представиться. Меня зовут генерал Джонатан Резерфорд, я направлен императором в ваш город для командования на зарданском фронте.
Послышался глухой гул многочисленных голосов.
– Разведчики достоверно узнали, что марийцы сибираются со дня на день атаковать город-крепость Зардан, стоящий у них на пути в нашу столицу Арлем. Он нужен им, чтобы свободно дойти до столицы и не оставлять за собой опасность возможного нападения. Поэтому согласно Указу императора Тангрии все военнообязанное население города-крепости Зардан и Зарданского округа, мужчины и женщины старше шестнадцати лет, независимо от того, яляются они магами или нет, и до 70 лет, если магами не являются, вступают в ряды нашей доблестной армии, и должны остаться здесь в стенах этого города и сражаться за него. С сегодняшнего дня город закрывается, вводится строгое военное положение, комендантские часы и без разрешения, подписанного лично мной, никто не имеет право покидать стены города, как и попасть внутрь. Покинуть город можно будет завтра. Сделать это смогут только лица, которые не подходят под выше названные критерии: дети до шестнадцати лет, старики-не маги после 70. Также это тяжело больные люди и беременные женщины.
Наступившая тяжелая тишина на площади придавила каждого. Мы все потрясенно переглядывались, до конца не доверяя услышанному. Это было второе серьезное для всех потрясение после объявления Марилией войны. Женщины тоже будут воевать?! И дети старше шестнадцати лет?! Это просто невероятно и совершенно не укладывалось в голове.
Я встретилась с перепуганными глазами мамы и хмурыми графини Тубертон. Элеонора заплакала, уткнувшись Джейсу в грудь. Ей придется уехать одной, без нас. А Кристоф так прижал меня к себе, что мои кости хрустнули.
– Демоны их побери! – зло процедил Крис. – Проклятье! Император совсем рехнулся на старости лет?!
– Похоже на то, – мрачно пробормотал Джейс. Элеонора тихо плакала в его объятиях. – Иначе чем объяснить этот бред?
– Силы слишком неравны, зарданцы, – сильным голосом произнёс генерал Резерфорд, как будто услышав возмущение стоявших на площади. – Не стану скрывать, что объявление Марилией войны застало нас врасплох, поэтому император и члены Совета приняли такое беспрецедентное для Тангрии решение. Мы должны сделать все возможное и невозможное, чтобы марилийцы не смогли захватить город и пройти к столице! Мы должны остановить наступление врага! От нас зависит будущее нашей империи! Война будет идти сразу на нескольких фронтах…
Генерал Резерфорд продолжал говорить все громче, добавляя торжественности и убедительности в голос, но я уже не слушала его. Рядом с генералом стоял мрачный герцог Зарданский. Это был очень высокий худощавый брюнет в полном расцвете лет. На вид ему было лет сорок, но, насколько мне было известно, ему давно уже перевалило за сотню лет.
Раньше я так близко не видела его. Он стоял один, без прекрасной белокурой герцогини-магини, которая была намного младше него, и без трёх белокурых красавиц дочерей, практически погодок. Как всегда безупречно одетый с непроницаемым выражением лица, он смотрел прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания.
Неужели он знал о всеобщей воинской повинности и успел заранее отправить родных из Зардана?
Все происходило так, как я почти хотела – Крис не сможет отправить меня на север. Но мне стало страшно и тревожно – до этого я не думала становиться солдатом империи, и уж точно не хотела, чтобы ими стали мама и графиня Тубертон.
*** *** ***
На следующий день город-крепость в спешном порядке покидали старики и дети, больные и беременные женщины. Кто в экипажах, кто на телегах, кто пешком. Забитые тюками с имуществом экипажи и телеги бесконечной вереницей, скрипя колёсами, покидали город через северные ворота, направляясь на север империи.
Повозки графа Тубертона и графа Стенфилда, нагружённые ценным имуществом, сопровождаемые старыми слугами, также покидали город.
Все совершеннолетние мужчины и женщины, дети, старше шестнадцати лет, оставались в городе и вступали в армию империи Тангрии.
К моему удивлению, большинство подростков радовались тому, что их тоже призывают в армию. Романтики и идеалисты.
Именно в этот ужасный день вечером мы узнали, что марилийская армия под командованием легендарного марилийского генерала Мирадовича, принадлежащего к императорской семье, уже сосредоточила значительные силы на крайне узком участке фронта в районе нашего города-крепости Зардан в надежде легко и быстро пробиться сразу в тыл, к столице Арлему. При быстром прорыве к Арлему был возможен и его быстрый захват. А оккупированная столица не только полностью разрушит все слаженную работу отдельных военных частей нашей империи, но и сильно ударит по боевому духу рядовых и офицеров.
Тангрия. Война. Плен. 3202 год.
В еще не давно отключенное сознание прорывается разговор. Голоса звучат как будто издалека. Глухо. Но мне все равно слышно.
Разговаривают двое мужчин. Я уже слышала их голоса раньше и знала, что они принадлежали опасным отвратительным тварям, которых я должна остерегаться.
– Почему она до сих пор молчит? Почему не получается её разговорить? – раздражённо и недовольно спрашивал первый. – У нас просто нет столько времени!
– Не знаю, мой генерал, – подобострастно отвечал другой. – Мы, пожалуй, перепробовали все. Осталось поджечь ее на костре, – нервный грубый смех.
– Так не бывает, – недоверчиво говорил первый, – она давно должна была сломаться. Девчонка! Избалованная легкомысленная аристократка! Возможно, что она все же ничего не знает? Что это ошибка? – сомневался генерал.
– Невозможно, – уверенно отвечал второй. – На допросе тангрийского аристократа графа Кристофа Тубертона с точностью и полной достоверностью установлено, что в похищении артефакта подчинения участвовали именно его младший брат, лер Джейсон Тубертон, и его жена, графиня Лорианна Тубертон. Именно их отправил на это задание лично генерал Резерфорд. Все остальные члены группы погибли при выполнении задания. После же удачного похищения артефакт передали графу Кристофу Тубертону, как старшему в группе «зелёных лучей», и он некоторое время находился у него. Но после… Подождите немного, господин генерал, сейчас подниму протоколы допросов, чтобы более точно доложить.
Тишина, шелест бумаги, неясное бормотание второго. Я изо всех сил пытаюсь не потерять сознание и нить разговора. Мне необходимо услышать то, что должна поведать вторая опасная тварь первой. Это невероятно важно… я не помню почему, не знаю, зачем мне нужно это услышать, но невероятным усилием воли не даю себе потерять сознание.
– Нашёл, господин генерал. Перед тем, как он был направлен командовать обороной форта, граф Тубертон, опасаясь того, что может погибнуть, снова передал артефакт подчинения и похищенные документы жене, лере Лорианне Тубертон, на тот момент уже графине Тубертон, тоже «зеленому лучу», чтобы она спрятала его в надежное место. Описание графини: двадцать один год, маг земли, неоконченное академическое образование, средний рост, стройная, коротко остриженные светло-русые волосы, большие голубые глаза, пухлые губы, нос с небольшой горбинкой, высокие скулы. Это она, генерал.
– Это граф лично проинформировал вас, капитан? Или вы узнали с помощью менталистов?
– С помощью наших лучших менталистов, генерал. Я докладывал об этом. Поэтому здесь не может быть никакой ошибки. Исключено, – уверенный ответ капитана.
– Вы его так и не нашли? – раздражённый вопрос генерала.
– Никаких следов, мой генерал, – немного растерянный ответ второго. – Граф Тубертон исчез из камеры, словно сквозь землю провалился. Виновные наказаны, но никаких следов. Никаких эманаций магии.
Тяжелый вздох одного из двух. Мне жутко холодно, рук я не чувствую. Я их слышу, но не могу все же осознать, где я и что со мной. Понимаю только, что мне ужасно неудобно, и тело мучает тянущая тупая боль.
– Значит, недостаточно ее пытаете. Для нее недостаточно, – холодный раздражённый голос генерала. – Поверьте, мой генерал, не любой здоровый мужик выдержит то, что выдерживает эта тангрийка.
Недолгое молчание.
– Капитан Бейкалич, вы понимаете, что значит этот артефакт для всех нас? – голос первого натянулся как струна.
– Полную и безграничную власть, мой генерал? – глухо отвечал другой.
– Артефакт подчинения гарантирует тому, кто его активирует, полную и безоговорочную покорность всех живых существ в радиусе ста миль, капитан. Ста миль! Да, это означает полную и безграничную власть над всеми людьми! Всеми магами, оборотнями, эльфами, над всеми живыми существами, не обладающими достаточной ментальной защитой. Вы понимаете выгоду этого, капитан?! – в конце вкрадчивый вопрос.
– Его может активировать любой маг? – заинтересованно спросил капитан Бейкалич осипшим от волнения голосом.
Злой смех первого.
– Естественно, что нет. Только маг-универсал, в котором течет кровь императорских семейств нашего магического мира, – спокойно ответил генерал Мирадович. – Я смогу. Я член королевской семьи и знаю, что нужно делать. И Он бы смог, если бы артефакт смогли бы доставить Ему по назначению. Смог бы и тогда… – голос генерала зазвенел от переполнявших эмоций, – но увы! Зеленые лучи, эти гребаные занозы в заднице этой кошмарной войны! – в конце голос генерала снова стал очень злым.
Недолгое молчание. Шум, шаги, шелест бумаг, стук стаканов.
– Когда мы найдем артефакт, вы же не забудете про своего верного подданного, мой император? – заискивающий голос капитана Бейкалича вновь нарушает тишину.
– Не забуду, капитан, – холодно произнёс генерал. – Я ценю верность. Вы, главное, разговорите ее.
Гулкие медленные шаги. В мою сторону?! Только не это! Нет! Пресветлая, помоги мне! Кто такая эта «Пресветлая»? Зачем я ее зову? Но шаги приближаются…
Тихий вдох, выдох, они не почуяли еще, что я пришла в себя, потому что я уже научилась их обманывать. Давно научилась. Я с трудом понимаю, кто они, эти две опасные твари, но на уровне инстинкта знаю, нет, чувствую, что нужно притвориться, будто я все еще без сознания. Мышка, маленькая серая мышка, которой нет.
– Давно она на этих цепях висит? – глухой раздраженный голос генерала.
– Два дня, мой генерал, – спокойный ответ капитана. – Без воды, еды, справления нужды.
– Вы настоящий садист, капитан, – брезгливо произнес генерал.
Капитан довольно хмыкает, как будто ему сказали комплимент.
– Сладкая девочка была, мой генерал. Жаль, что молчаливая. Не пришлось бы доводить ее до такого состояния. Теперь не развлечешься. Самому противно.
– Все же вы – чудовище, капитан Бейкалич, – еле сдерживаясь, холодно произнес генерал. – Я себя всегда считал чудовищем, но вы…
– Кому-то нужно быть чудовищем, – спокойно возражает капитан. – Кто-то должен запачкать руки в крови ради великой цели и светлого будущего нашей империи, мой генерал. Мой император… Ради своего императора я готов на все.
Молчание и удаляющиеся медленные шаги.
– Да, кому-то нужно, – с притворным лживым вздохом сожаления соглашается генерал. – Пока рано называть меня императором, капитан, – добавил осторожно. – Не торопите события.
Звук открываемой и закрываемой тяжелой двери. Я уже знала этот металлический звук. Он мог быть как спасением для меня, так и предвестником жуткой опасности.
Тишина. Тяжелая. Идеальная. Опасная. Я пока все еще не дышу. Слишком опасно. Они могли притаиться и выжидать, как делали не раз до этого. И тогда вновь начнётся то… То, от чего я переставала чувствовать себя человеком.
Кто я? Зачем я им? О каком артефакте они говорили?
Наконец, я позволяю себе расслабиться, и измученное сознание уплывает на теплых убаюкивающих волнах забвения. Я устала. Как же я устала…
Мама… Мамочка, где ты? Забери меня отсюда. Забери, пожалуйста…
Темнота накрывает меня, убаюкивает и вдруг я вижу ее. Я не узнаю ее, эту незнакомую женщину, но знаю, что это она. Моя мама. Она пришла за мной. Худая белокурая и голубоглазая женщина… без возраста, на которой темно-зеленое грязное платье с бурыми следами. Она протягивает ко мне худые руки и что-то говорит. Бледные бескровные губы шевелятся, но я почему-то не слышу ее. Я стараюсь понять, внимательно смотрю в ее глаза. Они воспаленные, красные и сухие, а щеки впалые, само же лицо серо-белое.
Я понимаю, что она зовет меня, настойчиво зовёт, но строгая женщина в золотом невесомом наряде, с золотым обручем на голове и со странными огромными золотыми глазами появляется рядом с мамой и четким сильным движением тонкой руки отправляет ее в золотой водоворот, который закручивает… закручивает маму и уносит от меня.
Я чувствую острое разочарование и панику. Всей силой измученной души я хочу за мамой в тот золотой водоворот. Мне кажется, там будет хорошо, но женщина в золотом грубо и с силой отталкивает меня от него.
– Уходи! – я отчётливо слышу громкий властный голос. – Уходи, зелёный луч! Потерпи еще чуть-чуть. Скоро твои мучения закончатся. Тебе надо потерпеть…
Я хочу крикнуть и спросить, кто она и почему так уверенно говорит это, но крик застревает в горле, и я не могу сказать ни слова. Горло словно сдавили железными тисками. Я завороженно смотрю в глаза властной незнакомки, не в силах отвести взгляд, и с изумлением вижу, что у нее три зрачка. Все три золотые и холодные. Они меняются местами, кружатся, и все абсолютно без капли участия и теплоты. Словно золотые ледяные шарики.
– Уходи! – повелительно повторяет она и поднимает изящную руку в мою сторону.
Меня тоже начинает засасывать в водоворот, но не в золотой, как маму до этого, а в темный, вязкий, холодный. Я хочу закричать, что не хочу в него попасть, что хочу туда, в тот другой – золотой, но не могу говорить и шевелиться. От вращающихся золотых зрачков сильно кружится голова, и меня все же засасывает в тёмный водоворот холода и безысходности.
Тангрия. Военный госпиталь. Настоящее время. 3202 год.
Я вынырнула из сна в холодном поту. Стояла глубокая ночь. Палата слабо освещалась настольной лампой на столе сестры Таисии, а сама сестра спала на кушетке, укрывшись одеялом. Ученого Стонича нигде не было. Ночью он уходил.
Я тяжело дышала, а сердце бешено колотилось. Облегченно прикрыла глаза. Я в палате. В военном госпитале. Этот кошмар только в воспоминаниях и в памяти. Попыталась вспомнить то, что приснилось, но не смогла. Помнила только, что сон, или даже воспоминание, были жуткими и страшными до дрожи, и очень испугали меня, но больше ничего.
Взгляд упал на стакан воды, стоящий на высокой подставке у кровати. Каждый день перед сном заботливая сестра Таисия ставила стакан воды. Я осторожно взяла его и медленно небольшими глотками выпила, постепенно приходя в себя. Вода была теплая, не освежала, но все же немного стало легче.
Затем я лежала в кровати и ещё долго мучилась без сна, то смотрела на потолок, то на лицо спящей сестры, то считала белых овечек. Совершенно измученная бессоницей, уснула только под утро, но спала все равно беспокойно, постоянно просыпаясь.
Окончательно проснулась я уже ближе к обеду. Голова ужасно раскалывалась, и во всем теле было ощущение, будто меня пинали всю ночь. Настроение было под стать самочувствию.
Ученый Стонич уже, вероятно, давно пришёл в палату и с нетерпением и волнением ждал моего пробуждения. Он обеспокоенно осмотрел меня, при этом много и недовольно ворча под нос, а затем стал упрекать меня в «идиотском» поведении, не допустимом для больной и изувеченной пленницы, которая ведет себя так, словно ей уже надоело жить. Он напоил меня противными на вкус эликсирами и приказал сестре Таисии сделать мне два укола.
Я слушала его вполуха, мрачно молчала, замкнувшись в себе, упорно пытаясь вспомнить ночной кошмар, интуитивно чувствуя, что в нем содержалась очень важная информация.
Но голова сильно болела, ученый Стонич безостановочно бормотал над ухом, чем безумно раздражал, и ничего не получалось. К сожалению, если воспоминания приходили без «волшебной шапочки» ученого Стонича и не во время погружения в искусственный сон, после пробуждения я могла не запомнить их или вспомнить далеко не сразу.
***
Только через два дня я вспомнила, наконец, то, что мучило и не давало покоя все это время.
Артефакт подчинения.
В воспоминаниях генерал Мирадович и капитан Бейкалич обсуждали именно его.
Именно проклятый всеми артефакт подчинения чёрных артефакторов, который создали несколько сотен лет назад чёрные артефакторы в Свободных землях.
В Свободные земли отправлялись все, кто был вне закона и не хотел пожизненно попасть в Межземельную магическую тюрьму для особо опасных преступников. А Чёрные артефакторы были вне закона всего Магического мира Вериус, потому что эти сумасшедшие маги-ученые создавали артефакты, способные разрушить наш мир или сильно ему навредить.
Неколько сотен лет назад два чёрных артефактора, сбежавших от закона в Свободные земли, создали артефакт подчинения, который вызывал безоговорочную и беспрецедентную покорность всех живых существ в радиусе ста миль. Один из артефакторов был братом императора нашей империи Тангрии и привязал активацию артефактора к императорской крови.
Этот брат-чёрный артефактор через несколько десятков лет вернулся в Тангрию и с помощью артефакта подчинения без кровопролития узурпировал власть, став новым императором Тангрии. Поскольку артефакт не мог воздействовать на тех, у кого стояла сильная ментальная защита, новый император казнил брата, его жену, всех племянников и племянниц, всех высших аристократов, которые не дали ему магическую клятву верности.
Правил он долго, потому что был магом и потому что помимо артефакта подчинения изобрёл артефакт правды и умудрялся вовремя узнавать обо всех заговорах против себя. Несмотря на незаконный способ захвата власти, новый император не был неоправданно жестоким с подданными, и жители Тангрии жили сравнительно хорошо.
Периодически император активировал артефакт, обеспечивая себе абсолютное подчинение окружающих. При активации артефакта его действия хватало на два месяца. Потом его нужно было зарядить в течение нескольких дней силой чёрного артефактора. Как это должно происходить в учебнике по истории артефактов не было написано.
А потом артефакт украли. Империя Тангрия была ввергнута в хаос и обречена на долгие кровопролитные войны за власть на троне. И, как не удивительно, но следующим императором Тангрии стал обычный человек без магии. Сильный, волевой и жестокий император Алессандр Первый.
Обычным, конечно, он не был. Правил железной рукой, а первыми помощниками и советниками стали высшие маги империи. Непонятно, нелогично, странно, но факт остаётся фактом. Маги подчинялись и давали магическую клятву верности человеку-не магу. И с тех пор новым императором Тангрии становился потомок Алессандра Первого, который не являлся магом. Более того, это было обязательным условием для получения титула императора Тангрии.
А артефакт подчинения черных артефакторов пропал, и никто о нем ничего не слышал уже сотни лет.
Пока не началась страшная и кровопролитная война между двумя империями.
