Текст книги "Собрать мозаику. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Собрать мозаику. Книга вторая
Глава 1.
Настоящее время. Госпиталь для военнопленных.
Военный министр Марилии атер Турнович решил лично допросить меня, предварительно получив на допрос разрешение от лечащего целителя – господина Стонича. Последний, уступив настойчивости министра, нехотя предоставил его,
Больше часа так и эдак атер Турнович мучал меня каверзными вопросами, уверенный в том, что я умудряюсь скрывать нужную информацию, что ужасно бесило его. Лицо атера оставалось невозмутимым, но я замечала наступающее бешенство по леденеющим глазам и по гуляющим желвакам.
Министр сверлил меня холодными глазами и бесстрастным голосом снова и снова задавал одни и те же вопросы, поставленные по-новому, держа в руках записывающий кристалл.
Морально он давно вымотал меня, совершенно равнодушно выжал, словно ненужную тряпку, но никак не мог остановиться и признать поражение, поверить, что я просто не знаю то, что ему нужно.
До начала допроса военный министр накрыл нас пологом тишины, а ученый Стонич вместе с Кирстаном наблюдали за нами, стоя у окна. Ученый должен был вмешаться в допрос, если заметит, что мне становится хуже.
Наблюдавший за нами со стороны ученый уже несколько раз пытался вмешаться и прервать допрос, совершал за пологом тишины красноречивые жестикуляции, но военный министр, вопреки своей же просьбе, нагло игнорировал его.
– Лера Тубертон, еще раз спрашиваю: вы вспомнили, куда спрятали артефакт? – в сотый раз спрашивал он.
– Вы хотите свести меня с ума, господин министр? – устало прошептала я. – Я говорю правду, вы можете это распознать. Зачем мучаете меня?
– Совершенно непонятно, почему вернулись воспоминания вплоть до вашего замужества и плена, полностью перескочив через начало войны и через события, которые происходили в вашей жизни до плена, – в который уже раз подозрительно спросил атер Турнович.
Инстинктивно я чувствовала исходящее от него недоверие и бешенство человека, который совсем рядом от разгадывания заветной тайны, но понимающего, что снова он не может ее разгадать, снова он далеко от осуществимого.
– Я не знаю, – вымученно ответила. – Я не обманываю вас. Я ничего не вспомнила про артефакт и документы.
– Демоны вас побери! Этого не может быть! – неожиданно прошипел он со злостью, а я вздрогнула от неожиданности.
Безэмоциональная маска спала с мужского лица, к чему я готова абсолютно не была. Одно дело – догадываться о его злости, другое дело —столкнуться с ней лицом к лицу.
Атер Турнович наклонился и опалил мое лицо горячим дыханием, я же была прикована распорками к кровати, и мне некуда было отшатнуться, поэтому просто испуганно замерла перед нависшим надо мной гневным министром.
– Демоны вас побери, упрямая женщина! Что творится в вашей безумной голове?! Почему вспоминаете совершенно не то, что нужно?!
Я молчала, растерянная и испуганная, не зная ответ, только догадываясь, в чем дело. Но военному министру не нужно знать об этом.
– Если артефакт попадет не в те руки, может произойти… – он неожиданно резко прервался, поняв, что не может рассказать о том, что может произойти.
Военный министр замер и уставился на меня, изучая цепким неприязненным взглядом, будто перед ним была мерзкая ядовитая змея. Еще он словно пытался разобраться, имею я представление о ценности артефакта или нет.
Наконец, он полностью взял себя в руки и произнес ледяным тоном:
– Я буду приходить один раз в неделю и допрашивать вас.
Что-либо ответить я уже была не в силах, хотя до этого собиралась задать ему вопросы о семье, о допросе генерала Мирадовича. Теперь же лежала, выжатая морально, и просто смотрела, мечтая о том, когда он уйдет и оставит меня в покое.
Атер Турнович встал и легким небрежным движением руки убрал полог тишины. Тут же в наш круг ворвался возмущенный голос ученого Стонича:
– Господин министр, так нельзя! Вы просили вмешаться, если я замечу, что состояние пациентки ухудшается! Но вы не реагировали на знаки! Посмотрите, до чего её довели?! Она совершенно без сил!
Маленькие глазки ученого возмущенно блестели, а кудрявые каштановые с сединой волосы стояли дыбом и были совершенно запутаны. Видимо, за время допроса он неоднократно засовывал пятерню в волосы и беспокойно теребил их, волнуясь. Результат – сплошные колтуны.
Мое состояние настолько испугало ученого, что он абсолютно забыл, с кем разговаривает, и возмущённо размахивал руками перед носом военного министра.
– Успокойтесь! – ледяным голосом процедил атер Турнович и смерил его недовольным высокомерным взглядом. – Не забывайтесь!
Учёный замер, пораженный и, видимо, испуганный своей смелостью.
– Я вами недоволен, господин Стонич! – продолжал ледяным тоном военный министр. – И император Марилии тоже! Вы не оправдываете наше доверие! Уже два демоновых месяца занимаетесь пациенткой! ДВА ДЕМОНОВЫХ МЕСЯЦА! Она же вспоминает то, что произошло после похищения артефакта и документов, и то, что произошло до их похищения! А то, что нам так необходимо, нет! Почему это происходит, господин Стонич?! Как вы объясните это?!
Ученый побледнел и мелко задрожал – министр был страшен в своем тихом бешенстве: глаза метали молнии, ноздри тонкого прямого носа шумно раздувались. Кирстан стоял за спиной ученого с непроницаемым лицом и не смотрел на меня, не сводя глаз с дяди.
Все это время Кирстан и сестра Таисия незаметно для ученого, используя разные намеки, убеждали того в том, что мне нужно сначала вспомнить события, которые происходили до начала войны, чтобы я не испытала шока от воспоминаний о войне. Они намекали, что мне достаточно тех воспоминаний о пытках и плене, которые все равно пробивались. Если же я сразу вспомню военное время, то сойду с ума от ужаса.
Поэтому господин Стонич при погружении меня в транс до сих пор не упоминал среди «заветных» слов такие, как "артефакт"," война", "документы". И теперь, видимо, очень сожалел об этом, потому что в данный момент трясся перед военным министром, как осенний лист на ветру.
– Я задал вопрос, уважаемый, – еле сдерживая себя, процедил военный министр, – будьте так добры ответить на него.
– Видимо, пациентка своеобразно реагирует на аппарат, господин военный министр, – дрожащим голосом ответил бледный ученый. – Вернее, ее мозг своеобразно реагирует. Могу это объяснить тем, что у нее стоит ментальный блок «королевская слеза» – самая совершенная ментальная защита на сегодняшний день. Через неё не просто пробиться даже с помощью моего гениального аппарата, и она своеобразно оказывает влияние на ее память. И ещё… не уверен, но все же… это объясняется тем, что вам нужны именно те воспоминания, которые она не хочет вспоминать.
При этих словах военный министр резко развернулся, снова впиваясь колючим ледяным взглядом в мои глаза. Показалось, что настоящий лёд проникает в сердце, замораживая навсегда. Это чувство было таким реальным, что на мгновение почудилась совершенно странная картина: будто я лежу в каком-то земляном склепе и у меня вместо тела сплошной кусок льда. «Лорианна, не смей умирать! Открой глаза!» – глухой хриплый мужской голос проник в сознание. Я вздрогнула, почувствовав шок.
Картина мелькнула, как видение, как далекое воспоминание, и исчезла, стоило услышать голос военного министра Марилии.
– Вы не хотите вспоминать события, связанные с похищением артефакта и документов? – он прищурился и напрягся всем телом.
Некоторое время я недоуменно смотрела на него, пытаясь прийти в себя от мелькнувшего воспоминания.
– Не хочу, – тихо ответила правду. Все равно военный министр почувствует ложь. – Я не специально, но не хочу.
– Вы боитесь, что станете нам не нужны? – проницательно заметил атер Турнович, внимательно наблюдая за моей реакцией.
– Да, – тихо ответила, подумав, что он так ставит вопрос, чтобы ответ был однозначным.
Минуту он пристально смотрел на меня, о чем-то размышляя, а лицо стало вновь непроницаемым. Я же напряженно следила за ним.
Наконец атер Турнович бесстрастно произнес:
– Я даю обещание, что ваше лечение доведут до конца.
– А если я не смогу ходить?
– Я могу обещать только это, – хмуро ответил министр. – Ваша судьба будет решаться в зависимости от того, чем закончится лечение. Если встанете на ноги, то отправитесь на рудники в Марилии. Если не встанете – всю жизнь проведете на койке в тюрьме для особо опасных преступников.
Я, наверное, побледнела, и ужас отразился на лице, потому что заметила болезненную гримасу Кирстана, который в шоке переводил взгляд с дяди на меня, не в силах справиться с бесстрастной маской на лице.
– А если я все же не смогу вспомнить то, что вам нужно, что со мной будет? – мой голос еле шелестел, но военный министр расслышал меня.
– Не слишко ли много "если", лера Тубертон? – неприязненным тоном ответил военный министр. – Поверьте на слово, вам лучше не знать этого «если» до поры до времени, а если все же случится так, что вы не вспомните, куда спрятали артефакт и документы, то много раз пожалеете о том, что до сих пор живы.
Военный министр резко отвернулся и чеканным ровным шагом военного вышел из палаты.
Кирстан бросил на меня осторожный, обеспокоенный взгляд, но вынужден был выйти за дядей.
В палату мелкими шажками вошла сестра Таисия. Тревожные глаза осмотрели меня, она что-то спросила, но я уже теряла сознание от усталости и накрывающей безысходности. Издалека слышала взволнованные голоса сестры Таисии и ученого Стонича, но уже не смогла ничего ответить.
Тангрия. Город-крепость Зардан. 3200.
С того дня на башне, когда мы с Джейсоном любовались солнечным закатом с зелеными лучами, отношения между нами изменились. С одной стороны, они стали легче, свободнее, доверчивее, почти совсем, как до того злополучного разговора на Ледяном озере и до его отъезда в Столичную Академию Магии на учебу. С другой стороны, Джейсон перестал меня касаться. Совсем. До этого он, наоборот, всегда старался прикоснуться, как будто не верил, что рядом с ним действительно я. Или всегда тискал словно котенка. Или брал за руку, когда вел куда-то. Теперь же он словно наложил табу на любые прикосновения ко мне.
Такое поведение озадачивало, но я, конечно, молчала и старалась не показать, как мне стало не хватать его прикосновений. Я стала трусихой.
Джейсон совсем не подозревал, каких усилий мне стоило сохранять невозмутимый вид, когда он собственнически на моих глазах прижимал к себе Анжелу, целовал ее в висок, ушко или в шейку. Каких усилий стоило не прожигать их взглядом, когда я заставала их целующимися, а я вечно натыкалась на них в коридорах академии или в их поместье. Каких усилий стоило постоянно держать себя в руках и ни словом, ни движением не выдать себя и свое отношение к Джейсону. Можно сказать, я просто дрессировала себя, муштровала, как солдата, словно готовилась к военным действиям.
Я научилась отстраняться от увиденного, не реагировать, не морщиться, не хмуриться при их виде. Было сложно поначалу, ведь, по сути, я была открытым человеком и раньше не умела скрывать чувств и мыслей.
Чтобы не стать смешной и жалкой, приходилось меняться и становиться сдержанной и спокойной.
Вместо Джейсона я сблизилась с Кристофом.
Учеба в аспирантуре давалась ему легко, и он часто появлялся в нашей академии, заменяя иногда каких-либо преподавателей на практике. Иногда я встречалась с ним и в поместье Тубертонов, а иногда он заезжал за мной и мы ездили на прогулки, где он помогал с медитацией и овладением магией.
Все чаще я стала замечать странные задумчивые взгляды Кристофа. Казалось, он видит меня насквозь и понимает, что невозмутимость и спокойствие по отношению к Джейсону напускные. Это беспокоило, раздражало, а временами волновало.
Сочувственные взгляды, которые я иногда замечала, выводили из равновесия, но я успокаивала себя тем, что мне все кажется. Ну, не может же он, в самом деле, знать, что творится глубоко у меня внутри, что у меня на сердце. В конце концов, мы не настолько были с ним близки. Я убеждала себя, что, если Джейсона удавалось обманывать, да и всех окружающих, то и взгляды Кристофа я надумала себе – в конце концов, он никогда ни словом ни жестом не давал понять, что догадывается о моих чувствах к Джейсону.
Однако, через некоторое время, я поняла, что подозрения относительно Кристофа были верными.
В тот день я гостила у Тубертонов, приехала на Гвоздике с утра, поболтала с графиней за чашечкой ароматного чая с тостами, и направилась с Кристофом в розарий к графине. Мы с Кристофом заранее договорились, что он поможет с практикой по магии, которая до сих пор хромала у меня. Сказывалось то, что я поздно стала изучать и интересоваться магией.
Джейсона дома не было, он уехал в Зардан по делам. Скорее всего, на свидание с Анжелой.
Кристоф учил меня терпению и погружению в себя.
– Лорианна, нельзя научиться управлять своей стихией с наскока, эта практика требует большого терпения и настойчивости в освоении. Только кропотливый труд поможет тебе, – серьезно говорил Кристоф. – Ты же часто нетерпелива, быстро раздражаешься, если у тебя не получается. Так нельзя. Необходимо успокоиться и погрузиться в себя.
Я уныло слушала Кристофа – мне очень хотелось в совершенстве владеть магией, но было безумно скучно медитировать.
– Выстави перед собой руки, ладони должны смотреть друг на друга, расстояние между ними – полметра. Теперь представь, что у тебя между ладонями куб коричневого цвета, – руководил мной Кристоф, а я послушно выполняла.
– Теперь сделай глубокий вдох и постарайся вдохнуть в куб ощущение сухости и прохлады – элемент земли, ощущая, как он с каждым вдохом покидает твое тело и наполняет куб, а твое тело становится легким.
Я послушно делала глубокий вдох и выдыхала, пытаясь ощутить все то, что говорил Кристоф.
– Сделай восемь вдохов и выдохов, наполняя куб. Сделала? Теперь еще раз. Медленно. Не отвлекайся. Повтори восемь или десять вдохов и выдохов. Теперь при вдохе обратно вдыхай в себя эту стихию. Ты должна ощутить, как с каждым вдохом наполняешься ею все больше и больше.
Я старательно выполняла все озвученные рекомендации.
– Теперь мысленно сформируй между руками не куб, а шарик, с качествами земли, настолько плотный насколько это возможно. Примени всю свою фантазию. Лорианна, ты слышишь меня?
– Слышу, – грустно отвечала я. – У меня не получается.
– Главное, не раздражайся, – легко улыбнулся Кристоф и подошел ближе. – Сейчас помогу.
Он встал напротив и положил руки сверху моих ладоней, и при этом очень серьезно смотрел на меня.
– Соберись. Теперь представляй небольшой шар с качествами земли. Он очень плотный, ты его ощущаешь. Он сухой и прохладный.
– Я чуствую его, Кристоф! – вдруг восторженно прошептала я. – Чувствую! Только он сухой и теплый, а не прохладный, и очень ласковый.
– Ласковый? – тихо хмыкнул Кристоф. – Ну, ты и фантазерка, – ласково добавил.
– Теперь подними его до макушки головы. Подняла?
– Да, – тихо ответила я, затаив дыхание. Глаза же неотрывно смотрели на воображаемый шар.
– Теперь опусти его внутрь тела через макушку и проведи шарик по всем частям тела. Получается?
– Получается, – прошептала, все ещё не веря в это.
– Не торопись, – мягко, словно ребёнку, сказал Кристоф. – Делай не спеша. Ощущаешь, как он пропитывает стихией земли твои клетки?
– Да, – прошептала я очень тихо. Неужели получается? Верилось с трудом.
– Теперь ты уже не легкая, ты тяжелеешь… постепенно тяжелеешь… постарайся представить как шарик растворяется в тебе, и ты впитываешь его. Представила?
– Да! Да, Кристоф!
– Сделай вдох, и с вдохом перемести всю энергию земли в правую руку, на выдохе в левую – повтори это пять раз. Не торопись. Сделала?
– Да!
– Молодец! Теперь то же самое с ногами. Не торопись. Сделала?
– Да!
– Умница! То же самое, перемещая энергию от головы и по всему позвоночнику.
– У меня получается! Я чувствую, как энергия переполняет меня, Кристоф! – восторженно шептала я.
– Спокойней, Лорианна, – мягко улыбался Кристоф. – Теперь посмотри на розовый куст и вырви его из земли, – вдруг приказал он.
– Но я не могу губить цветы, – возмущенно возразила я.
– Делай то, что говорю, – жестко ответил Кристоф. – Надо закрепить результат, пока ты чувствуешь энергию своей магии.
Я повиновалась его строгому голосу: посмотрела на прекрасный розовый куст, заглянула внутрь себя, чтобы ощутить магию, и под моим взглядом куст медленно поднялся из земли и полуметре от нее завис.
– Теперь верни его обратно, – тихо произнес Кристоф.
Я вернула. Вернула! Розовый куст вернулся на свое место, в землю в розарии Тубертонов.
Когда все получилось, я жутко довольная повисла у Кристофа на шее.
– Спасибо, тебе! Ты самый лучший на свете! Я так благодарна тебе!
– Просто ты большая умница, Лорианна, – отвечал довольный Кристоф, слегка приобнимая меня за спину и сверху вниз смотря в мои восторженные благодарные глаза. Я неожиданно смутилась нашей близостью, его нежным взглядом и медленно отстранилась.
И тут в розарии неожиданно появился Джейсон, с широкой улыбкой на красивом лице и безумно довольный. В обнимку с шикарной блондинкой в изумительном изумрудном костюме для конных прогулок под цвет ее необыкновенных изумрудных глаз. Моя челюсть от удивления сразу же упала, и я совершенно забыла, что только что, наконец, научилась полностью чуствовать магию и управлять ею.
– Привет! – радостно произнес Джейсон. – А я вас везде ищу! Занимаетесь? Молодцы! Получается, Лори?
Не ожидая ответ на вопрос, он продолжил:
– Кристоф, Лорианна, это лера Элеонора Тамилтон, моя … тадам! – Джейсон взмахнул торжественно рукой. – Моя девушка! Я искал вас, чтобы познакомить.
Я изумленно уставилась на них, так и не закрыв рот, Кристоф же рассмеялся и галантно поцеловал руку Элеоноре.
– Приятно познакомиться, лера Тамилтон, – вежливо произнёс он. – Лер Кристоф Тубертон, для девушки брата можно просто Крис.
– Вы тоже можете называть меня Эль, – приятным голосом отозвалась дива.
«Пресветлая Богиня! Пусть она мне кажется!» – мысленно взмолилась я.
Затем она вопросительно посмотрела на меня потрясающими зелеными глазами миндалевидной формы с длинными темными ресницами.
– Лера Лорианна Стенфилд – наша подруга детства, – представил меня Кристоф.
– О, очень приятно! – радостно воскликнула вдруг Элеонора, протягивая сразу обе белые ручки. – Джейсон столько рассказывал про вас! Вот вы какая!
Словно во сне я протянула ей руку, и она схватила и с энтузиазмом потрясла в знак приветствия. Я же словно зависла во времени, не соображая, что сейчас должна делать или говорить.
Вдруг сзади со спины почувствовала лёгкий щипок, удивленная обернулась и встретила встревоженный взгляд Кристофа, который многозначительно смотрел на меня. Это встряхнуло меня и я стала приходить в себя.
– Очень приятно, – выдавила из себя с натянутой улыбкой. – Можете называть меня Лори.
– О, замечательно! – опять радостно произнесла девушка. – Надеюсь, мы станем подругами.
– Конечно, – я надеялась, что моя улыбка не была похожа на оскал.
– Увидимся позже, – весело произнес Джейсон. – Мы покатаемся и поучимся делать огненные фаеры, – они стали выходить из розария. – А потом вместе поужинаем.
– Это теперь так называется? – хохотнул Кристоф им вдогонку, а я покраснела, поняв, что он имеет в виду.
И тут Кристоф придержал Джейсона за рукав его темно-синего элегантного костюма. Элеонора уже вышла.
– А что с Анжелой? – спросил тихо, так, чтобы Эль не услышала. Она стояла в нескольких шагах впереди от Джейсона. А я прекрасно услышала вопрос.
Джейсон выразительно глянул и неопределенно пожал плечами, недовольный вопросом и задержкой
– Мы расстались – поняли, что не подходим друг другу, – ответил невозмутимо.
– И когда ты нагуляешься? – прошипел недовольно Кристоф.
– Не твое дело, брат, – жестко ответил Джейсон, при этом кинув на меня виноватый взгляд. – Иди лучше научи Лорианну применять магию, и не суй нос в чужие дела, – вырвал рукав, за который его удерживал брат, и ушел.
Я была не в силах что-либо сказать. Молча, словно сомнамбула, смотрела туда, куда вышел Джейсон с новой девушкой.
Странная апатия напала, и такая тяжесть на сердце появилась, что хоть вой, а затем дикое бешенство овладело, и я сжала ладони в кулаки так, что ногти до крови впились в них. Казалось, что я просто взорвусь.
Постоянное сдерживание эмоций, настоящих чувств, наконец, давало себя знать – меня затрясло, зашатало, и, наверно, я просто упала бы без чувств от горя.
Кристоф вдруг крепко обнял меня и стал ласково гладить теплыми руками по плечам.
– Ну-ну, Лори, девочка моя маленькая, успокойся, – тихо и успокаивающе шептал он. – Успокойся, хорошая моя, – он стал слегка укачивать меня, а я дрожала в его объятиях, приникнув головой к его груди, в которой гулко билось сердце.
Но вместо того, чтобы успокоиться, я стала дрожать сильнее, меня начало трясти.
– Почему, Крис? Почему? – жалобно прошептала я. – Что со мной не так?
Кристоф приподнял лицо за подбородок и внимательно заглянул в глаза, почему-то недовольно нахмурился, резко поднял руку и завис с поднятой рукой.
Медленно опустил ее и ласково погладил мою щеку, нежно провел пальцем по бровям и переносице, на что я никак не отреагировала. Я все еще дрожала. Потом он забрал цветок, который я жестоко смяла в руке, выпустил меня из объятий, взял за руку, как маленького ребенка, и молча повел за собой.
– Куда? – почти прохрипела я, все же заметив, что куда-то идем.
– Купаться, – невозмутимо ответил Крис. – Тебе надо охладиться, а то хватит удар. Иногда мой брат… непроходимый болван.
Мы подошли к конюшне, он оседлал жеребца Ветра, вскочил на него, протянул руку, приглашая.
– Тебе лучше поехать со мной, сама сейчас не сможешь управлять. Давай руку.
Словно сомнамбула протянула руку, краем сознания понимая, что мы собрались куда-то ехать. Кристоф посадил меня перед собой на Ветра, крепко обняв за талию, и повез. Тепло его тела стало согревать, и я, наконец, перестала дрожать. Он шептал на ухо, какой Джейсон болван, тупица, и вообще осел, как он может не замечать моих чувств и так вести себя. Шептал, что я самая замечательная, преданная и нежная девочка на свете.
А у меня перед глазами стояли счастливые лица двух очень красивых людей, парня и девушки. Лица Джейсона и Элеоноры Тамилтон. А ведь я думала, что у него серьезное чувство к Анжеле, что он любит ее, ведь они все время были вместе.
