Текст книги "Собрать мозаику. Книга вторая (СИ)"
Автор книги: Натали Палей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6.1.
Настоящее время. Тангрия. Военный госпиталь. 3202 год.
– Лера Тубертон, как чувствуете себя? – ученый Стонич внимательно смотрел на меня, закрепляя уникальную «шапочку» на голове.
– Хотелось бы получше, господин Стонич, – устало ответила я. – Воспоминания изматывают – вы два раза в неделю надеваете мне эту «шапку», а мне кажется, что я сплю в ней каждый день с утра до вечера, ведь воспоминания приходят не только после искусственного сна, но и в другое время.
– Я знаю, но не могу контролировать этот процесс, лера, – с искренним сожалением ответил ученый. – Если бы не ваш ментальный блок, я бы нашел выход из этой мучительной ситуации, но "королевская слеза" слишком совершенное изобретение, которое невозможно обойти. К сожалению, я не настолько гениален.
Я разочарованно смотрела на ученого, поскольку мечтала, чтобы он хоть что-то придумал, чтобы облегчить мое положение, но, к сожалению, он был бессилен.
Подошла сестра Таисия, протянув руку с небольшим стаканчиком, в котором был укрепляющий эликсир. Я уже сама собственной рукой взяла стаканчик, внимательно посмотрела на цвет жидкости. Она была прозрачного светло-желтого цвета. После предупреждения Кирстана я теперь очень внимательно осматривала все, что мне давали пить. Однажды ученый Стонич пошутил, что я, видимо, боюсь того, что меня хотят отравить.
Я медленно и осторожно поднесла стаканчик к губам и также медленно выпила терпкий эликсир.
– Спасибо, сестра, – поблагодарила и осторожно вернула стаканчик.
– Как ваши руки, лера Тубертон? – участливо спросила она, забирая пустой стаканчик. – Слушаются? Сильно болят?
– Постоянно испытываю ноющее и тянущее ощущение, но уже хорошо ими владею.
– Вы – большая умница, – похвалила меня сестра. – Эти ощущения со временем обязательно пройдут. А движения должны быть всегда медленными и осторожными, как сейчас.
Она ушла к своему столу, а я вновь посмотрела на ученого, который с удобством устраивался в кресле у моей кровати. У него был усталый вид и покрасневшие глаза. Видимо, мое лечение тоже давалось нелегко этому обычному человеку без магии.
– Воспоминания скачут из одного жизненного периода в другое, перепрыгивают через события, потом вновь возвращаются в более раннее прошлое. Это очень тяжело. И морально, и физически, – пожаловалась я ученому.
– Я понимаю, лера Тубертон, я все понимаю, но, увы, я здесь бессилен, – господин Стонич вновь с сожалением посмотрел на меня.
– Вы же забирали аппарат на доработку, – упрекнула я. – И ничего не изменилось.
– Забирал и думал, что все отрегулировал, но вы все равно жалуетесь, и я не понимаю, в чем дело, лера, – нехотя признался ученый. – А военный министр торопит, больше не разрешает отвлекаться на доработку и усовершенствование данного изобретения.
Я устало закрыла глаза. Конечно, атеру Турновичу абсолютно наплевать на то, что я мучаюсь от постоянных головных болей. Для него главным являлось то, чтобы я как можно быстрее вспомнила про артефакт. Интересный человек этот военный министр – он уверен, что я все расскажу ему, как на духу, когда все вспомню. Почему? Какой козырь у него в рукаве?
– Вы собирали в детстве мозаику, господин Стонич? – тихо пробормотала я, не открывая глаз.
– Я? – удивился тот вопросу. – Не помню уже, лера Тубертон. Возможно, да. Возможно, и нет. Я уже плохо помню детство. Это было так давно. Почему вы спрашиваете?
Некоторое время я молчала, меня уже клонило в искусственный сон. Потом все же очнулась и тихо прошептала:
– Воспоминания о прошлом напоминают мне кусочки стеклянной мозаики, которая была у меня в детстве. Такая красивая мозаика ручной работы. Все кусочки были разными по цвету, форме и размеру, из них я собирала картинку, на которой в итоге должно было получиться изображение Пресветлой Богини в разных ипостасях и нападающих на неё демонов. Мне кажется, что картина моей прошлой жизни собирается из таких вот разных по всем параметрам кусочков, господин Стонич. Как будто кем-то нарисован черно-белый эскиз рисунка моего прошлого с нечеткими, еле видимыми линиями, а я сверху накладываю то один кусочек воспоминаний, то другой, – я тихо вздохнула. – Но если в детстве я видела и знала, какой должен собраться рисунок в окончательном виде, и осознанно брала тот или иной кусочек мозаики, или, наоборот, не трогала, то сейчас я не знаю, какое воспоминание придёт, и какая получится картинка в итоге, и это очень пугает меня.
В наступившей тишине я услышала, как всхлипывала сестра Таисия, пытаясь сдержаться.
– Какое точное сравнение вы привели, лера Тубертон, – задумчиво и удивленно произнес ученый Стонич. – Мозаика воспоминаний… А ведь, действительно, картина вашего прошлого – это как сложное мозаичное панно, только собираете вы его в темной комнате и с закрытыми глазами. В прямом и переносном смысле. И поэтому не знаете, какой кусочек сейчас возьмете, и какое место он займет в вашей личной мозаичной картине прошлого.
В снова наступившей тишине я медленно уплывала в короткий искусственный сон.
– Сегодня ключевым словом будет «война», лера Тубертон, – словно издалека услышала грустный голос господина Стонича. – Военный министр не оставляет мне выбора. Я вынужден обременять ваш уставший мозг неприятными и тяжелыми воспоминаниями. "Война", лера Тубертон. вспоминайте все про "войну" между нашими империями, как она началась, кем вы были и чем занимались… "Война между Тангрией и Марилией".
– Это самые чёрные и пугающие кусочки моей мозаики, – еле слышно пробормотала я, – жаль, что их нельзя искрошить в стеклянный порошок, как в детской мозаике, и никогда больше не вспоминать.
Я засыпала под страшные слова "война между империями", а мозаичное панно прошлой жизни с каждым таким сном все полнее заполнялась хрупкими кусочками разрозненных воспоминаний, каждый из которых крепко-накрепко занимал свое собственное место в картине забытого прошлого, которая становилась все полней и законченней.
С затаенным чувством страха и сожаления я понимала, что до полного восстановления разобранной картины было еще очень далеко.
Тангрия. Зима.3200 год.
Мой муж, Кристоф Тубертон, находился в столице империи, в городе Арлеме, по семейным делам. Поскольку был выходной, я гостила у родителей в поместье Стенфилдов. Утром, когда я спустилась к завтраку в малую столовую, то с удивлением увидела, что у нас в гостях мой свекр.
Граф Тубертон с моим отцом обеспокоенно обсуждали что-то вполголоса. Увидев их встревоженные лица, мной овладело чувство надвигающейся беды.
– Доброе утро. Что-то случилось с Крисом? – обеспокоенно спросила я, подходя к мужчинам, а сердце вдруг упало куда-то вниз.
Мужчины удивленно посмотрели на меня.
– Нет, что ты, дорогая, – удивился отец. – С Крисом все хорошо.
– А с Джейсоном?
– И с Джейсоном, – странно невесело улыбнулся граф Тубертон. – С чего ты взяла, что с ними что-то случилось?
– Но что-то случилось? – спросила, переводя подозрительный взгляд с одного встревоженного лица на другое. – У вас такие мрачные лица, – пояснила я.
Мужчины многозначительно переглянулись.
– Утро на самом деле совсем не доброе, Лори, – серьезно произнёс отец.
– И кое-что действительно случилось, – мрачно добавил граф Тубертон. – Вчера вечером в столице империи совершили терракт, в результате которого погибло много невинных людей.
Невольно я поднесла ко рту руку, чтобы заглушить испуганный крик. На графа я уставилась огромными испуганными глазами.
– В результате терракта был убит посол Марилии, который одновременно является племянником императора Марилии, герцог Стенич-Рюмицкий, – также мрачно продолжил граф Тубертон. – Он вместе с женой только позавчера прибыл в Арлем, чтобы начать переговоры с нашим императором о мирном прекращении противостояния между Марилией и нашей империей. В переговорах должен быть затронут вопрос о территориях, находящихся на границе с Марилией в Верданском округе, на которые претендует Марилия вот уже последние лет тридцать. Но … вчера вечером племянника императора Марилии и его жену убили террористы. Студент столичной магической академии с четвертого курса… с криком «Да здравствует император Тангрии!» кинул магическую бомбу в экипаж, в котором ехали марилийцы и погибли все в радиусе 10 метров.
Совершенно ошарашенная ужасной новостью, я просто упала на рядом стоящий стул. Ноги подкосились сами по себе. Какой ужас! Это просто неслыханно! В голове просто не укладывалась эта информация. Что же теперь будет?!
Свои мысли я, оказывается, озвучила вслух.
– Ничего хорошего точно не будет, – хмуро ответил мой отец. – Император Марилии в ярости, а нам всем остается только надеяться на то, что он и его совет все же вменяемые люди, чтобы мирно разрешить этот конфликт. Надеюсь, что они просто потребуют выдать им террористов, виновных в этом теракте и на этом они успокоятся.
– Но если это была диверсия террористов, то они и должны успокоиться, когда им выдадут всех участников террористической группы, – немного успокоилась я, облегченно выдыхая.
– Это было бы разумно, – согласился мой свекр, – но, к сожалению…марилийцы непредсказуемы. И в последнее время у нас слишком напряженные с ними отношения. И длится это напряжение уже почти тридцать лет.
В столовую вошла мама тоже со встревоженным лицом.
– Закуски сейчас принесут, я распорядилась, – нервно сказала она. Потом заметила ошеломленную меня, подошла ко мне и крепко обняла. Я обняла ее в ответ, уткнувшись словно маленькая ей куда-то в грудь.
– Какой ужас, дорогая, – прошептала она. – Бедные люди. Погибло столько невинных людей. Как марилийцев, так и наших подданных.
– Мне страшно, мама, – прошептала я. – Крис сейчас в столице…
– С Крисом все хорошо, – отозвался граф Тубертон, услышав мои слова. – Не переживай за него. Он прислал весточку нам. Вот и тебе небольшое письмо, дорогая.
Граф Тубертон протянул мне маленький конверт. Я узнала на нем чёткий и каллиграфический почерк своего мужа. Быстро разорвав конверт, прочитала: «Здравствуй, моя любимая девочка. Я очень соскучился по тебе. В столице произошли ужасные события (Отец расскажет тебе), поэтому я вынужден задержаться еще на несколько дней. Не волнуйся. Со мной все хорошо. Очень люблю тебя. Целую каждый сантиметр твоего тела и мои любимые самые нежные губы на свете. Твой Кристоф.»
Я слегка покраснела и прижала письмо к груди, облегченно вздохнув. С ним все хорошо. И все будет хорошо. Нужно верить в это всеми силами своей души.
*** *** ***
На следующий день граф Тубертон опять приехал к нам в поместье уже со своей женой, графиней. Оба были очень встревоженные. В руках у графа было письмо от его друга из Совета императора Тангрии, уже очень мятое и потрёпанное. Мы пригласили их в гостиную, где, едва рассевшись по диванам и креслам, началось жаркое обсуждение пугающей всех ситуации.
– Марилия заявляет, что мы, народ Тангрии, стоим за этим убийством, а не террористы, и объявляет нам ультиматум, – возмущенно прерывающимся голосом рассказывал отец Джейсона и Криса, потрясая письмом друга. – Император Марилии требует произвести чистку нашего госаппарата и армии от офицеров и чиновников, замеченных в антимарилийской пропаганде, арестовать подозреваемых в убийстве племянника императора, и разрешить полиции Марилии проводить на нашей территории следствия и наказания виновных в антимарилийских действиях. На ответ дано пять дней.
От охватившего возмущения графа потряхивало, лицо покраснело, а на лбу вздулись вены. Графиня Тубертон сидела рядом и успокаивающе положила свою руку ему на плечо.
– Но это заранее невыполнимые условия! – воскликнул возмущенно мой папа, громко стукнув по столу кулаком, от чего мы все вздрогнули. – Это неслыханная наглость! – добавил он, а граф Тубертон очень выразительно посмотрел на него. – Вы хотите сказать, что Марилия специально выставила такие ненормальные условия? – поразился отец.
– Более, чем уверен, – мрачно ответил граф Тубертон. – Мой друг из Совета императора тоже так думает. Более того, я уже почти уверен, учитывая условия ультиматума, что марилийцы сами и прикончили своего племянника императора. И мой друг, приславший это письмо, тоже так считает. Насколько я слышал, отношения у герцога Стенича и императора Марилии Колауса были очень напряженные в последнее время, даже в последние несколько лет… насколько мне стало известно. Этот Стенич чуть ли не в оппозиции к императору находился, был замешан в одном покушении, но не получилось доказать его вину. И вдруг его направляют к нам на переговоры в качестве посла! Не странно ли, друзья мои?!
Мы с мамой удивленно и испуганно переглянулись. Графиня Тубертон подносила к лицу нюхательную соль. Папа нахмурился ещё больше. Он был далек от политики и, видимо, умозаключения графа Тубертона ему совершенно не понравились.
– Вы хотите сказать, герцога Стенича направили к нам в империю специально, чтобы тут его убили сами мариллийцы и была спровоцирована вся эта нелепая ситуация? – недоуменно спросила моя мама.
– Вполне возможно, – жестко ответил граф Тубертон. Граф взволнованно засунул свою пятерню в волосы, не замечая этого, растормошил свою идеальную прическу. Он давно уже нервно вышагивал по комнате, графиня все еще нюхала свою соль и сидела очень прямая и бледная. Конечно, у нее было два сына, и в случае войны, трое мужчин из ее семьи пойдут воевать. Мое сердце сжалось от тревоги. Это может быть правдой, то, что говорит граф Тубертон? А Война? Она тоже может начаться? Но этого не может быть! Я ничего не понимала ни во внутренней, ни во внешней политике, и все умозаключения графа Тубертона меня глубоко шокировали и пугали, но я очень верила в порядочность и разумность людей, а особенно императоров двух держав, от решений которых зависили миллионы судеб.
– В нашем современном мире, где все могут цивилизованно договориться, просто не может быть войны! – запальчиво произнесла я. Все взгляды присутствующих скрестились на мне. – Ведь всем должно быть понятно, что нам незачем убивать племянника одной из самых могущественных империй в мире! Что это провокация террористов! Провокация врагов нашей империи! Или это провокация самой Марилии?? Голова идёт кругом, я совсем не разбираюсь в политике… но все же взрослые люди, образованные, цивилизованные…неужели мы не поймем друг друга, не сможем мирно разрешить эту запутанную ситауцию??
– Нам остаётся только молиться Пресветлой, чтобы император Марилии и члены его Совета оказались цивилизованными людьми, как ты говоришь, девочка моя, и тоже рассмотрели убийство племянника императора и еще десятка марилийцев именно как провокацию террористов, направленную на то, чтобы стравить наши Земли, – серьёзно произнёс граф Тубертон. – Но как бы это не оказалась их собственная провокация.
Граф Тубертон с моими родителями еще долго обсуждали сложившуюся ужасную ситуацию для нашей Империи. Я же внимательно слушала их, а страх тисками сжимал мое сердце. Я с нетерпением ждала Кристофа из столицы, чтобы услышать последние новости и его мнение обо всем происходящем.
На следующий день уже я с родителями приехала в поместье Тубертонов. Джейсон с Элеонорой тоже были уже там. К вечеру приехал Кристоф с последними новостями и арлемскими газетами и сообщил, что наш император вынужденно согласился на все условия императора Марилии, кроме одного. Он не согласился на допуск на нашу территорию марилийской полиции.
– Если наш император согласится на последнее условие, – произнес гневно Кристоф, – это фактически он согласится на добровольную передачу нашей Земли марилийской империи. На это он не может пойти. Совет высказался против удовлетворения этого условия единогласно. Народ на улицах Арлема также поддерживает такое решение своего императора. На всех площадях Арлема люди выходят на демонстрации, носят транспоранты и выкрикивают "Да здравствует император!".
Мы, конечно, тоже все согласились со своим императором и нашим Советом, что последнее условие ультиматума не может быть исполнено.
– Давно марилийцы подбирались к нам, – мрачно изрёк граф Тубертон. – Давно хотели установить свои порядки здесь! Мы слишком расслабились и не заметили их паутины!
– Неужели все так серьезно? – испуганно прошептала моя мама. – Неужели может быть война между нашими империями? В наше время? Уже сто лет не было войны, все вопросы разрешали мирно… Я просто не верю…Нет, я не верю.
Ее вопрос и последующие слова прозвучали странно звеняще в наступившей мертвой тишине.
– Император объявил о тайной мобилизации всех военнообязанных, – глухо произнёс Кристоф. Я испуганно прижалась к нему, он крепко обнял меня и поцеловал в макушку.
Тайная мобилизация могла означать, что все действительно очень и очень серьезно. Угроза войны нависла над империей. И это был ответ на мамин вопрос.
Неужели все– таки будет война?! И мой отец пойдет на нее? Ведь он военнообязанный. И Кристоф? И Джейсон? И граф Тубертон? И все наши ребята в академии??
Слуги в поместье жались по углам в испуге, стараясь узнать от нас последние новости. Весть о том, что над Империей нависла угроза реальной войны, очень напугала всех.
Когда прошло пять дней с момента ультиматума, выдвинутого нам Марилией, а наш император так и не согласился пустить полицию Марилии на территорию Тангрии, чтобы вести расследование, мы узнали, что Марилия начинает сосредотачивать свои войска на востоке, на границе с Верданским округом нашей Империи, совсем недалеко от нас, от города-крепости Зардан.
Глава 6
Тангрия. Весна. 3200 год.
Праздник закрывал фантастический фейерверк. Двадцать один залп – на каждый год моей недолгой пока жизни. После последнего залпа на небе вспыхнули прекрасные огненные цветы с надписью «Лорианна, с днем рождения! Мы любим тебя!». Без дипломированных огненных магов, конечно, не обошлось при подготовке этого сюрприза, что стоило безумно дорого. Восхищенные гости переговаривались и обмениваясь мнениями.
– Друзья, теперь прошу всех вернуться в зал, потому что именниница сейчас будет разрезать праздничный торт! – громко произнесла графиня Стенфилд, и показала мне глазами, чтобы мы тоже с Крисом возвращались.
– Лорианна, – вдруг взволнованно произнес Крис, мягко удерживая меня за локоть, – нам нужно серьезно поговорить.
Крис очень серьезно смотрел, и у меня не осталось сомнений в том, о чем он хотел поговорить. Он же уверенно взял меня за руку и повел вглубь сада, там усадил в беседку и сел рядом, крепко держа за руки, как будто боялся, что я могу убежать. Я растерянно смотрела в тёмные взволнованные глаза и молча молила Богиню, чтобы он не сделал мне предложение. Я была совсем не готова к этому. И, в то же время, очень не хотела, чтобы наши отношения прекратились. Это было эгоистично, я понимала это, и совершенно растерянные испуганные мысли метались в голове.
– Лорианна, я люблю тебя, и прошу стать моей невестой. Невестой для всех посторонних людей. Хочу объявить о помолвке, чтобы никто из мужчин, в том числе Эван Симлер, не смел подходить к тебе или думать, что у него есть хотя бы шанс. Мы будем общаться, как раньше, и у тебя будет время решить, хочешь ли ты стать моей женой. Я не стану торопить тебя, не буду давить, как и обещал. Если ты не полюбишь меня, не захочешь выходить за меня, то мы разорвем помолвку, и ты будешь совершенно свободна от каких-либо обязательств. А если ты решишь, что хочешь остаться со мной, то я стану самым счастливым мужчиной на свете.
Смущенная полным надежды взглядом, я молчала, смотрела на этого необыкновенного мужчину и не находила слов. Даже предлагая стать его невестой, он не давил и говорил, что я всегда могу передумать и сойти с общей дороги. То есть фактически наши отношения не изменятся. Только для окружающих. Он понимает, что я пока не готова и не торопит, но хочет перед всеми объявить меня невестой.
Его предложение было благородное и щедрое, и Крис мне очень нравился, поэтому я, к своему удивлению, решилась ответить согласием. Я испугалась, что иначе потеряю его. Совесть поскреблась ко мне, ведь это было не совсем честно по отношению к Крису, хоть он и сам просил об этом. Но я не стала вступать с ней в диалог, решившись на эгоистичное решение.
Крис напряженно ждал ответа.
– Я согласна, Крис! – тихо ответила. – Я согласна официально стать твоей невестой!
Крис замер, будто не веря, что я согласилась. В глазах появилось столько надежды, тепла и радости, что у меня перехватило дыхание, а затем он подхватил меня, закружил, накрыл мои губы своими. Осторожно и нежно.
– Лори, ты делаешь меня таким счастливым, – прошептал он в губы, – как же я люблю тебя, моя нежная девочка.
– Крис, ты мне очень-очень нравишься, – призналась я, взволнованно заглядывая ему в глаза. – Дай мне время и, может быть, у нас что– то получится. Только не торопи меня, как обещал.
– Не буду.
Он опять поцеловал меня, но на этот раз горячо, жадно, и я ответила также, с не меньшим пылом, и поплыла от охвативших чувств.
Мне очень нравился этот потрясающий мужчина и его поцелуи. Мы потеряли счет времени, страстно целуясь в беседке. Его губы были мягкие, требовательные и нежные. Они перешли на подставленную шею, руки крепко прижимали к себе, когда он вдруг замер и весело хмыкнул:
– Лори, мы совсем забыли о гостях! Там же сотня гостей ждет, когда ты придешь и разрежешь торт.
Я тоже издала смешок, потом еще один и мы вместе взорвались радостным счастливым смехом.
Потом Крис снова горячо, но быстро меня поцеловал и, словно фокусник, достал из кармана маленькую коробочку, в которой лежало изумительной красоты кольцо с бриллиантами. Аккуратно надел его на мой палец. И снова привлек к себе, страстно поцеловав. Ноги подкашивались, а мы не могли оторваться друг от друга.
Я совсем не узнавала себя. Своей любовью Крис что-то будил во мне, что-то совершенно нежное и необыкновенное. Ничего подобного я никогда не испытывала к Джейсону. К нему у меня были совершенно другие чувства. Но я не захотела задумываться об этом. В этот момент я хотела быть просто счастливой, нужной и любимой.
В зал мы пришли до неприличия довольные и счастливые. Торт уже давно выкатили и ждали только меня. Все давно искали нас, и я подозревала, что кто-то, возможно, и видел нас, но не решился побеспокоить. Джейсон с графом Тубертоном встревоженно встретили нас у входа в зал.
– Вас ходили искать, и ни один раз, но нигде не нашли. Что случилось? Где вы прятались? – удивленно спросил граф Тубертон, а Джейсон хмуро и пристально уставился на моё счастливое лицо, затем на губы, зацелованные Крисом.
Я смущенно опустила глаза, не зная, куда спрятаться от его недовольного хмурого взгляда.
– У нас с Лори состоялся серьезный разговор, – невозмутимо ответил Крис, еле сдерживая радостную улыбку, и не выпуская моей руки, на которой было кольцо.
– Заметно, – с прежними издевательскими ехидными нотками произнес Джейсон. – Видимо, очень важный разговор. Настолько важный, что вы закрепили его поцелуями. Многочисленными и долгими.
Я вспыхнула и возмущенно посмотрела на него. Почему он снова так грубо себя ведет?! Пора бы уже успокоиться. И натолкнулась на жесткий и холодный взгляд.
– Отец, ты знаешь, о каком разговоре идет речь, – не обратил внимания на ехидство младшего брата Крис. – Можешь поздравить меня первым: Лори дала согласие.
– Поздравляю, сын! – радостно ответил граф Тубертон. – Лори, дорогая, я очень рад, – он тепло обнял меня. – Наконец-то ты войдешь в нашу семью, дочка.
– Что еще за согласие? – подозрительно и недовольно спросил Джейсон, переводя взгляд с меня, на Криса и отца. – Чего я опять не знаю? – взбешенно процедил он.
– Дома надо чаще бывать и общаться с родными, – теперь уже ехидно ответил Кристоф. Не смог, видимо, сдержаться. – Сейчас узнаешь вместе со всеми остальными гостями.
Крис уже в открытую держал меня за руку и повел в центр зала. Я увидела, как вдруг побледнел Джейсон, будто что-то поняв, как дернулся к нам в желании остановить, но замер, усилием воли заставив себя остаться на месте. Граф Тубертон взял его под локоть, развернул к себе и что-то стал объяснять.
Я не могла оторвать от них глаз. Шла за Кристофом и оборачивалась. Передо мной мелькали удивленные лица Джессики и Мэрини, полные ожидания лица родителей, улыбающееся лицо графини Тубертон, нахмуренное лицо Алана Бродли, вытянувшееся от удивления и разочарования лицо Эвана Симлера, но я все равно возвращалась взглядом к Джейсу.
Граф что-то говорил младшему сыну с серьезным выражением лица, Джейсон внимательно слушал. Но вдруг он резко обернулся. Я встретила его потрясенный взгляд. Он сделал опять шаг в нашу сторону, но теперь уже граф Тубертон крепко схватил его за локоть, удерживая.
Я, как завороженная, смотрела в потемневшие очумелые глаза друга и ничего не понимала. Почему он так потрясен тем, что я стану невестой его брата? Что опять не так? Ведь он, вроде, принял наши отношения. Почему он против нас, как пары?
– Уважаемые гости и друзья, попрошу всех внимания! – громко произнес Кристоф, остановившись в центре зала. – Перед тем, как мы попробуем замечательный торт, у меня с лерой Лорианной Стенфилд есть серьезное объявление, – он сделал выразительную паузу. В зале стали смолкать голоса и наступила полная тишина. – Сегодня я сделал официальное предложение лере Лорианне, и она дала согласие стать моей невестой! – торжественно объявил Кристоф.
Он поднял наши руки и показал кольца на пальцах. Вокруг радостно зашумели, поздравляя нас. Заиграла торжественная мелодия. Я машинально улыбалась, принимая поздравления, но перед глазами стояло помертвевшее лицо Джейсона. Его потрясенные глаза и бледное лицо отозвались болью в сердце и непониманием в мыслях.
Он стоял рядом с отцом, высокий и прямой, странно окаменевший, и не сводил с меня потрясённого взгляда. Наши глаза встретились, и на миг мне показалось, что я утонула в опасном затягивающем омуте. Я растерялась и испугалась, его взгляд потряс меня. Я застыла с искусственной улыбкой на губах, с которой отвлеклась на одного из гостей, а когда повернулась, Джейсона уже не было. Обеспокоенно осмотрела зал, но нигде не увидела его. Встретила колючий взгляд Алана Бродли, который тоже не сводил с меня глаз, злой – Эвана Симлера, и сердце как будто сжалось в болезненный комок и не хотело давать мне вдохнуть полной грудью. Да что это со мной? И что происходит с Джейсоном?
– Чем ты обеспокоена, Лори? – спросил Кристоф, почувствовавший мое беспокойное душевное состояние.
– Джейсон… Он был очень подавлен нашим объявлением, – нервно прошептала я. – И он ушел.
– Ничего, не расстраивайся, милая. Он воспринимает наши отношения с тобой до странного очень болезненно. Я уверен, что это пройдет. Перебесится и опять придет извиняться.
– Хорошо, если так, – тяжело вздохнула я. – Но у меня странное чувство…
– Лори, ну перестань грустить, – с упреком произнес Крис. – Сегодня праздник, двойной праздник, надо веселиться. Выкинь из головы все дурные мысли.
И я слегка тряхнула головой, словно, действительно, могла так отогнать все грустные мысли, и тепло улыбнулась Крису.
– Ты совершенно прав, Крис! – согласилась я и пошла разрезать торт.
Но весь оставшийся вечер незаметно искала каштановую непутевую голову Джейсона среди гостей. На сердце уже не было той легкости и радости, которая была до того, как я увидела тяжелый и страшный взгляд Джейсона.
И еще я вдруг подумала о странностях судьбы. Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я мечтала стать невестой Джейсона Тубертона, и никогда не могла подумать и даже представить, что в двадцать один год стану невестой его старшего брата – лера Кристофа Тубертона.
