Текст книги "Устрицы и белое вино"

Автор книги: Натали де Рамон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 19, в которой я открыла дверь

На пороге стояла мадам Монте, котовладелица.

– Извините, что я так поздно. – Она выглядела очень виноватой. – Но мы с Жераром видели свет в ваших окнах. Наш Казимир случайно не у вас?

– Да, – сказала я, – пойдемте, он в спальне.

– Мне так неловко, мадемуазель, что мой кот доставляет вам неудобство.

– Ничего, Казимир очень милый, – ответила я; мы поднимались по лестнице. – Вот ваш питомец. – Я показала на котенка. – В целости и сохранности. Извините за неубранную постель, я не... – «ждала гостей», хотела сказать я, имея в виду «убирайтесь поскорее, мадам!», но она перебила:

– Это я пришла просить у вас прощения! – И изящно опустилась в кресло! – Правда? Вам нравится мой полосатик?

Элегантная дама любовалась котом с таким видом, словно это я незваной заявилась к ней в одиннадцатом часу вечера и умоляю уступить мне котенка! Я растерянно кивнула. Она расплылась в улыбке.

– Я решила зайти за ним сама, чтобы понапрасну не волновать вашего милого Шарля. Это ужасно! Что вы пережили вчера, моя милая! Да еще я, старая идиотка, устроила вам утром сцену. Мне так неловко, особенно когда сын рассказал про вчерашнее недоразумение с вашим женихом. Вы уж, пожалуйста, не держите на нас зла!

– Пустяки. – Мадам, а вы не думаете убираться?

Мадам Монте обвела взглядом спальню.

– Очень мило. Какая оригинальная планировка!

– Э-э-э...

– Хорошо, что я застала тебя одну, Вив, мне нужно кое о чем поговорить с тобой с глазу на глаз. Ты присядь. – Она показала рукой в сторону моей кровати.

Я оторопело уставилась на гостью. Кто она такая, чтобы командовать в моем доме, да еще тыкать мне? Она не моя родная тетка и даже не двоюродная...

– Ты присядь, присядь, а то неудобно задирать на тебя голову. Конечно, я человек посторонний, но, знаешь, из дамской солидарности...

Мне ничего не оставалась делать, как послушно выполнить ее указание. Неужели эта «тетя» пронюхала про нас с Пьером? Я села на кровать, а она принялась достаточно сбивчиво высказывать мне свои опасения за Марьет. Смысл заключался в следующем.

Сестра моего жениха – определенно активная особа, любительница острых ощущений и экзотики, но уж если ей так хочется общения с циркачами, то мадам Монте и Жерар познакомят ее с любым другим цирком – летом на побережье десятки бродячих трупп, – только вот с цирком Аманды Брандон связываться не нужно. Конечно, у жениха Вивьен есть милые детские воспоминания, но пусть они и останутся в детстве. Аманда – страшный человек. Цирк принадлежит Брандонам, но всем фактически заправляет она одна. Аманда ужасно боится женитьбы брата – тогда ей, несомненно, придется подвинуться, а она этого допустить не желает, уж очень она властная, честолюбивая, корыстная и жадная. И вообще – жуткая интриганка! Знала бы Вивьен, какую интригу среди ветеринаров каждый раз устраивает Аманда! У нее, конечно, есть и постоянный ветеринар при цирке, но это конченый алкоголик, она держит его ради бюрократических требований и фактически задаром.

Когда цирк останавливается в окрестностях какого-либо города, для всех ветеринаров это всегда лакомый кусок. Понятно, что животные в бродячих труппах полубольные, а специалистов, особенно по хищникам, раз-два и обчелся. Но Аманда умудряется войти в доверие сразу ко всем, ветеринары начинают коситься друг на друга, затем она избирает жертву, спит с ним, и в результате бедолага обслуживает ее зверинец бесплатно! Сейчас она избрала жертвой Жерара, он же унаследовал практику своего отца, но одновременно Аманда пользуется услугами доктора Жерве – бесплатно!

Тут мадам Монте многозначительно подмигнула, я же испытывала отвращение – до чего же гадко «пасти» своего сына!

– Но Жерве – специалист так себе. – Мадам Монте презрительно поморщилась и махнула рукой. – Ну, разве что способен выдрать зуб, а чтобы вылечить, скажем, простудившегося слона, он не в состоянии. Поэтому Аманда и вьется вокруг моего мальчика, но я не спускаю с него глаз! Ты уж, пожалуйста, извини меня за утреннюю сцену! Ну приняла я тебя за нее со спины – такие же пышные каштановые волосы... – Она покачала головой и развела руками.

– Мы уже сто раз обсудили утренний инцидент! – резко выпалила я, вставая, и направилась к двери: мол, все, мадам, визит окончен. – Вы хотели потолковать со мной о Марьет, какое это имеет к ней отношение?

– Очень даже имеет! Ты сядь, сядь! Я же видела, как Аманда положила глаз на ее мужа.

– Я вас умоляю, мадам Монте, это чушь! Для Симона другие женщины не существуют! Да и к тому же завтра труппа дает последнее представление!

– И суаре с устрицами, – вставила мадам Монте. – На берегу моря, – многозначительно добавила она.

Я чуть не рассмеялась ей в лицо.

– Хотите сказать, что Аманда отдастся ему под плеск волн, а Марьет не заметит?

– Не заметит, – совершенно серьезно произнесла мадам Монте. – Потому что она увлечена Пьером. Ты ушла и не видела, как разворачивались события!

По моей спине побежал холодок. Значит, там «разворачивались события»... То-то Марьет не пойми что несла о Пьере. О моем Пьере! Но Пьер – вовсе не фамильный сервиз, чтобы я делила его с Марьет!

– Это сплетни! – взорвалась я. – И я не хочу больше это слушать! Тем более что Симон завтра улетает в Калькутту и на вечеринке его не будет!

– К Пьеру Аманда все равно ее не подпустит, – как ни в чем не бывало продолжила мадам Монте, – она же видит, что Марьет ему безразлична, а вот ты – другое дело!

– Что?!!

– То. Я видела, как он пожирал тебя взглядом! И она тоже видела. Неужели ты думаешь, что тебе просто так, ни с того ни с сего стало дурно?

Сейчас мне тоже было не слишком сладко, но я промолчала.

– Я, конечно, не верю в сглаз, порчу и во все такое, но, ты как хочешь, Аманда колдует! – изрекла мадам Монте. – Я знаю мужей, которые сбегали с ее цирком! Тот же самый их штатный ветеринар, которого эта тварь превратила в алкоголика!

– Бред! – Господи, как же мне побыстрее отделаться от этой дуры?

Мадам Монте прищурилась.

– А как иначе объяснить, почему у Пьера нет девушки? Ну простоват малость, но ведь красавец, и мухи не обидит! Колдовство, как ни крути, кол-дов-ство!

– Чушь! И вообще извините, мадам Монте, я собиралась спать, – сказала я, но она так иронично взглянула на меня – макияж, нарядное платье, – что пришлось добавить: – В смысле, собиралась к Шарлю...

– Деточка! Так бы давно и сказала! Я-то думала, ты его ждешь, вот и принарядилась. – Мадам Монте покинула кресло, взяла котенка на руки; тот так разоспался, что даже никак не отреагировал на перемещение с кровати в хозяйские объятия.

И, пока мы спускались в гостиную и шли к двери, эта неутомимая дура нашла нужным посвятить меня в историю одной своей приятельницы, у которой якобы лет десять назад начинался роман с Пьером, но после единственной ночи они резко расстались. Правда, эта приятельница была несколько его старше, но сомнительно, чтобы причина крылась в этом, потому что приятельница прекрасно сохранилась, а Пьер как раз из тех, кто любит женщин постарше. И у них были чувства просто необыкновенные! Приятельница очень тяжело пережила внезапный разрыв, кроме того, эта самая приятельница очень долго не могла ни с кем заниматься любовью.

– Дело дошло до нервного срыва, – добавила мадам Монте, – стоило несчастной увидеть голого мужчину, как с ней случалась истерика.

Эге, подумала я, да роман-то с Пьером был ни у какой не у приятельницы, а у тебя самой, «тетушка»! Ты и сейчас выглядишь неплохо, хотя тебе наверняка ближе к пятидесяти, чем к сорока пяти, и если не знать о существовании твоего сына, то вполне можно дать и сорок при плохом освещении, а десять лет назад ты уж наверняка умудрялась сходить за девушку. Пьеру было тогда около двадцати, отчего же молодому парню не поднабраться опыта у взрослой женщины?..

Вот ты, «тетушка», и выпасаешь своего сынка, как бы не сболтнули парню чего лишнего! И то, что вы расстались – только вряд ли после единственной ночи, – тоже неудивительно: ты же не только старше Пьера почти вдвое, но и считаешь недалеким, значит, ваш «роман» был основан исключительно на физиологии, а какому мужчине – даже совсем юному! – это понравится?

Мы вместе вышли из моей квартиры: уйти вместе – это был единственный способ отделаться от мадам Монте! Я заперла дверь, сунула в сумочку ключи, и мы стали спускаться вниз, а эта зануда все продолжала снабжать меня предостережениями. И тут вдруг я очень отчетливо представила ее, голую, в объятиях Пьера. И его тоже – голого... И их сладострастные вскрики и шепоты!..

Меня затрясло. Нет, конечно, это все имело место быть десять лет назад, у любого парня всегда найдется какой-нибудь несуразный ранний опыт с дамочкой, годящейся ему в матери. Тем не менее я с колоссальным удовольствием сбросила бы ее сейчас в пролет! Или уж хотя бы заставила пересчитать носом ступени до первого этажа! Глупо, конечно, я понимаю... Ладно, я прощаю мадам Монте, давно – значит, почти неправда, но вот Марьет!.. Она ведь точно носится с мыслью завтра в отсутствие бедного Симона на этом самом устричном суаре, на вечернем пустынном морском берегу...

Боже! Нет! Пустынный и вечерний берег с Пьером только мой, вернее наш с ним! Только наш! Конечно, не зря же ревнивая трусиха Монте проболталась, что Пьер пожирал меня взглядом. Пожирал! Меня! Ой, а вдруг это заметила не только она? Марьет? Ее мамаша с папашей? Симон? Шарль? Нет, Шарль точно ничего не заметил, он бы сказал мне. А вдруг все-таки заметил? Стоп, какая разница? Я люблю Пьера, он любит меня. Я не собираюсь ни от кого ничего скрывать! Я не мадам Монте, которая преспокойно наставляла рога своему ветеринару. Может, прямо сейчас все и сказать ей?

Я искоса посмотрела на мадам Монте, она гладила котенка и болтала, болтала! Нет, это лишнее. Своими дурацкими увещеваниями она не даст мне уйти до утра!

У подъезда стоял Жерар.

– Вивьен собралась в гости к своему жениху, – сообщила сплетница. – Сынок, давай мы с тобой ее проводим. А то темно, поздно. Пойди, милый, поймай такси.

– Нет! Нет! Это совсем рядом, – выпалила я и тут же пожалела об этом: Монте изъявили готовность сопровождать меня до его дверей!

Отделаться от навязчивых провожатых мне удалось, только изрядно поплутав по окрестным переулкам. Я ужасно боялась случайно остановиться возле их дома, выдавая его за дом Шарля, естественно, я вовсе не собиралась вести их к истинному его жилищу. Кто знает, вдруг он решил еще разок прогулять своего ньюфа? А то и вовсе – направиться ко мне?

Глава 20, в которой я проторчала в незнакомом подъезде целую вечность

Потом я выглянула, убедилась, что несносные мамочка с сынком исчезли из виду, и еще целую вечность ждала такси на пустынной улице. Водитель кивнул безучастно, когда я назвала адрес.

Часы на приборной доске показывали почти полночь, мои наручные – даже на пару минут больше. Какая же вопиющая несправедливость! Сколько времени я потеряла из-за этой холеной идиотки – мадам Монте!

Колдовство! Надо же додуматься до такой дури! Да никакого колдовства не бывает! Это только по телевизору на канале Жозефины Бенорель – духи, медиумы, колдуны, инопланетяне, предсказатели, гороскопы, фамильные проклятия, вещие сны, аура и карма! Вещие сны?..

Силуэт Пьера на пустынном берегу, прибой и звезды, его руки, глаза, губы, шепот...

Так что же? Всем известно, что сны – это продукты дневной нервной деятельности. Если человек много думал о чем-то днем, ничего удивительного, что усталый мозг никак не может переключиться на отдых и полусонно рождает причудливые картинки.

«Хорошо? Хорошо?»...

Очень хорошо, Пьер! У нас с тобой все будет просто замечательно! Это неважно, что мы расстались во сне, это всего лишь был мой страх потерять тебя, любимый!

Мы будем бродить с тобой, мой любимый, по свету, радовать людей цирковыми представлениями, а я стану тебе не только самой любящей и верной женой, я буду тебе полезна – в цирке всегда нужен врач! Я ведь смогу достаточно быстро переквалифицироваться на ветеринара и лечить твоих любимых животных. Ну и людей тоже, если у кого-то заболят зубы...

За темным окном такси проплывал город. Водитель молчал. И меня очень устраивало и это молчание, и эта темнота в окне – хорошо, словно больше нет никакого мира! В этом мире меня интересовал только Пьер, а пока я не с ним, весь внешний мир мне не нужен, и я прикрыла глаза, чтобы еще больше обособиться от ненужного мне мира.

Вот я постучу в его дверь, на мгновение сердце замрет: вдруг Пьера нет дома? А потом он откроет! И мое сердце, и мои бабочки придут в движение! Я кинусь в его объятия, он обрадуется, возьмет меня на руки – у него ведь такие замечательные, красивые, сильные, загорелые руки! И руки, и плечи, и ноги... О Боже!.. Он понесет меня на кровать, ласково и очень медленно начнет раздевать. Я знаю, он очень ласковый! И мы будем целоваться, много и долго... Верх блаженства! Ни один из нас не произнесет ни слова. Он поцелует мое лицо, шею, грудь, живот, его руки и губы будут осторожно и нежно спускаться все ниже, ниже...

Глава 21, в которой Пьер открыл дверь

Он стоял босой и небрежным, но фантастически изысканным жестом поддерживал рукой полотенце, обернутое вокруг бедер. Больше на нем не было ничего. Я чуть не задохнулась – бабочки неистовствовали...

– Ха! – с улыбкой бархатно мурлыкнул он, поиграв глазами. – Заходи! – И выглянул на улицу через мое плечо, обдав теплотой и призывным ароматом своего тела. – Ты одна?

Вообще-то странный вопрос. Но я сумела лишь сдавленно вздохнуть, потому что едва справлялась с бабочками.

– Кто там? – донесся голос из комнаты.

Я вздрогнула, всматриваясь в полумрак комнаты. Да это же голос Аманды! И на кровати действительно лежит она. Но там нет другой кровати, а сестра Пьера почему-то голая...

– Это подружка Шарло! – отозвался Пьер и, дружелюбно повторив: – Заходи, заходи! – потянул меня за руку.

Прикосновения его пальцев и ладони обжигали. Но почему его сестра голая?.. Я растерянно сделала несколько шагов вперед. Пьер с улыбкой наклонил голову и спросил:

– Слышь, киска, как тебя звать? Я забыл!

Вивьен, хотела сказать я, но не успела открыть рот, потому что голая Аманда вскочила с кровати и подлетела ко мне без всякого стеснения! Да так неожиданно, что даже Пьер шарахнулся в сторону, невольно выпустив не только мою руку, но и уронив полотенце.

– Тебе чего тут надо, невеста? – Амандин длиннющий ноготь ткнулся в мою грудь. – Ты зачем пришла?

– Я... Ваш брат... Я бы хотела...

– Проваливай! – Она внимательно изучила свой палец. – Проваливай, говорю! Чуть ноготь из-за тебя не сломала!

Я никак не могла поверить ни собственным глазам, ни ушам. Замотала головой и в поисках поддержки посмотрела на Пьера.

– Да ладно, – миролюбиво сказал он Аманде, ногой отпихивая упавшее полотенце в сторону. – Ну ты чего завелась? Пусть останется.

– Ты спятил, кретин? – злобно прошипела Аманда.

– Чего на тебя наехало, Маню? Веселее ж вчетвером!

– В-в-вчетвером? – пролепетала я.

Брат и сестра – оба голые. Кажется, я близка к обмороку... Или я все-таки уснула в такси, а этот кошмар мне просто снится?

– Идиот! – басовито взвизгнула Аманда.

– А чего такого? – искренне удивился Пьер. – Конечно веселее, не чужие ж люди. – И вдруг хлопнул меня по ягодицам! – Точно, киска? Слышь, я опять забыл, как тебя звать?

Аманда шипела и выкрикивала всякие гадости, гнала, толкала меня. Я и сама мечтала о том, чтобы побыстрее исчезнуть отсюда, будь то сон или не сон! Но мои ноги буквально приросли к полу, я была не в состоянии двинуться с места! Может, потому и не в состоянии, что все это действительно сон?

А голые брат и сестра продолжали переругиваться! Аманда требовала, чтобы Пьер немедленно выкинул меня отсюда, а Пьер – впрочем, не особенно убедительно – настаивал на сексе в две пары, но оба не обращали на меня никакого внимания, словно предмета ссоры двух голых людей вовсе не было в комнате! Ну точно, дурной сон, но всего лишь сон! Я даже начала понемногу успокаиваться.

И тут Пьер тихо прошептал прямо мне в ухо:

– Слышь, киска, если тебе так охота, давай по-быстренькому за уголочком! А? – И громко сказал, явно для Аманды: – Вот пропасть, опять забыл! Как тебя звать-то?

– Оставьте меня в покое! Вы омерзительны! – выкрикнула я, удивляясь шипящим звукам уже собственного голоса.

– Это мы омерзительны? – Оскорбленная Аманда вновь двинулась на меня. – А тебя кто-нибудь звал? Сама пришла! Да кому ты тут нужна?

Сон не сон, но я влепила ей мощную пощечину! И тут же почувствовала ответ на своих щеках. Какой уж тут сон! Во сне мне никогда бы не было больно! И я решительно вцепилась в ее распущенные волосы, успев порадоваться, что ей будет не так-то легко добраться до моих – они убраны в пучок.

– Совсем спятили! – завопил Пьер, растаскивая нас, как щенят. – Убирайся, киска, – строго сказал он мне.

– Мерзость, мерзость! – шептала я. Меня трясло, и мой голос окончательно сел.

– Проваливай! – Пьер поволок меня к выходу, распахнул дверь на улицу и вытолкнул почти пинком.

– Вы омерзительны! – огрызнулась я, едва удержав равновесие, а циркач насмешливо хмыкнул:

– Ха! Так уж и быть, невеста, никому не скажу о твоем визите. А ведь мог бы!

Дверь с треском захлопнулась.

Пели невидимые цикады. Если бы дверь открывалась не внутрь, а наружу, он бы так и выскочил без одежды из дому? – зачем-то подумала я. Ветер принес запах жареной рыбы. Мой желудок мгновенно отреагировал спазмом. Я согнулась от боли. На растрескавшейся от жары земле – серая трава чахлыми кустиками... Ох, только бы не упасть...

Я сделала глубокий вздох и выпрямилась. Перед глазами плыла тропинка от дома к дороге, на дороге – припаркованные вразнобой машины, слева – шоссе, правее, за пустырем среди домиков мотеля, – кафе. Тусклый свет над площадкой со столиками перед ним... В неоновой вывеске вспыхивали только две буквы, остальные чернели провалами... Ветер снова принес рыбный запах. Ну да, там, наверное, и жарят рыбу, кафе в мотелях круглосуточные. Живот заурчал, меня начало поташнивать. Только теперь определенно от голода! Цикады пели...

Боже мой, как же я хочу есть! Это ведь так просто: надо всего-то дойти до этого кафе и заказать рыбу. Я сделала один неуверенный шаг, второй, как канатоходец помогая себе держать равновесие раскинутыми в разные стороны руками. И вдруг от одной из машин отделилось два темных силуэта – мужчина и женщина...

Женщина пошла мне навстречу и призывно замахала рукой. Неужели это... Нет! Этого не может быть!

– Вивьен! Все хорошо! Я с тобой! – внятным шепотом произнесла она и прибавила шагу.

Мадам Монте! Никаких сомнений. О, если бы я могла провалиться сквозь землю! Скорее бежать! Бежать прочь!

Но вместо этого я уже через мгновение прижалась к ней, прошептала:

– Мадам Монте, как же я теперь буду жить дальше? – И расплакалась на ее плече.

От волос и одежды мадам Монте пронзительно несло крепкими цветочными духами, но почему-то именно это и утешало.

– Просто Клара, – сказала она. – И давай на «ты», терпеть не могу китайских церемоний. Поживее, девочка, не тяни время. В машину – и поехали!

Клара распахнула передо мной заднюю дверцу. За рулем сидел Жерар, а Казимир – на заднем сиденье.

– Мя! – дружелюбно сказал Казимир.

– Салют, – поприветствовал Жерар.

– Как вы... Почему? Я...

– Садись, садись, – ободрил Жерар. – Просто моя мама – ясновидящая. Правда-правда, я сам никак не могу привыкнуть.

Я забралась в машину. Казимир тут же свернулся клубком на моих коленях.

– Ясновидящая и яснослышащая, – с улыбкой уточнила Клара, усаживаясь со мной рядом. – Поехали, сынок. Подальше от этого места. А ты кончай реветь, Вив, и быстро говори мне, чего ты сейчас хочешь больше всего на свете. Сейчас. Поняла? Только никаких желаний насчет смерти. Не то покусаю!

Я невольно фыркнула.

– Значит, вы вампир? Потому и толковали про сверхъестественное? – Клара – ведь отличная тетка, подумала я. Странно, что раньше она мне не нравилась.

– Молодец, Вив. Один-ноль в твою пользу. Только не «вы», а «ты». И не отвлекайся. Желание!

Тем временем мы уже выехали на шоссе. Казимир задушевно мурчал и топтал лапками мое колено.

– Ты ему определенно симпатична, Вив, – сказала Клара. – Давай-давай, твое желание!

– Я хочу есть, – призналась я. – Жареную курицу.

Жерар присвистнул. Кот дернул шкуркой, не одобряя звук.

– Ну, мамочка! Ты сегодня превзошла сама себя! Как ты угадала, что она запросит есть?

– Только вот насчет курицы я не угадала. – Клара виновато развела руками. – А рыбу будешь, Вив? Тоже жареная.

В моем желудке утвердительно заурчало, но перед глазами всплыли серые кустики на растрескавшейся земле. Голоса цикад, ветер с запахом рыбы, звук захлопнувшейся двери, презрительный голос Пьера и он сам – совершенно голый... Не менее голая Аманда, и тут же игривые глаза Пьера – «пусть останется, веселее вчетвером»... Меня передернуло от омерзения.

– Ну, как насчет рыбки? – напомнила Клара.

– Свежая, – не оборачиваясь к нам, сказал Жерар. – Прямо с огня. Только что купил, они здесь классно жарят.

Если бы в моем организме была бы хоть капля еды, меня бы сейчас точно вывернуло наизнанку!

– Спасибо, – вежливо сказала я. – Но, наверное, мне лучше поголодать. Кажется, я чем-то отравилась сегодня. Мутит с самого утра.

– Бывает. – Клара сочувственно покивала. – А может, все-таки попробуешь? Стошнит так стошнит. Но ведь хоть что-то в организме да останется.

Мой польщенный ее заботой организм утробным воем вновь напомнил о себе. Да так громко, что Казимир встрепенулся, выгнул спину и поставил гребнем шерсть. Ну и гад же ты, сказала я организму, двумя руками успокаивая кота, что ты творишь со мной весь день? Любая еда тебе не так! Даже дивная курица! Причем две. Да еще эти твои мерзкие бабочки! Это из-за них я вляпалась в эту идиотскую историю! Клара и Жерар не расспрашивают ни о чем, заботятся обо мне, угощают, увозят подальше от голых Брандонов, а как ты ведешь себя? Даже котенка перепугал, мерзавец.

В ответ обиженный мерзавец зарычал еще громче и мстительно пульнул мне в горло отрыжку. Срам-то какой! Я едва успела отвернуться к окну, чувствуя, как от последней капли унижения – со стороны собственного же организма! – по моему лицу бодро потекли слезы...

– Мне так стыдно, – прошептала я.

– Успокойся, девочка, просто приснился дурной сон, – сказала Клара и погладила меня по плечу. – Вот, попей. – Она протянула мне неизвестно откуда взявшуюся бутылку сока. – Открыть? Или сама справишься с крышкой?

– Откройте, спасибо, – всхлипнула я. – Почему вы решили обо мне заботиться?

– Казимир попросил, – очень серьезно сказала Клара. – Говорит, у Вив проблемы, нужно помочь ей.

– Нет, правда, почему?

– Слушай, а хочешь пройдемся вдоль берега? – вместо ответа вдруг предложила она, и я почувствовала, что сейчас это именно то, что мне необходимо.

– А можно? – робко спросила я, удивляясь ее прозорливости.

– Почему бы и нет? Сейчас нежарко, свежий воздух. Жеро, сынок, сверни-ка к морю.