355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Нат Фламмер » Флаги над замками (СИ) » Текст книги (страница 4)
Флаги над замками (СИ)
  • Текст добавлен: 28 ноября 2018, 18:00

Текст книги "Флаги над замками (СИ)"


Автор книги: Нат Фламмер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Проклятье, – едва слышно пробормотал он.

– Слишком быстро? Не смотри в окно пока. Привыкнешь – будет легче.

– Ну уж нет, – прошипел Киёмаса, еще плотней, до скрипа, сжал зубы и открыл глаза.

За окном на огромной скорости проносились деревья, словно влекомые ураганом. Высокие столбы, какие-то дома. Киёмаса проглотил ком тошноты, подкатывающий к горлу, и снова быстро задышал.

Ему приходилось не раз плавать на корабле. И только от большого количества сакэ он выплескивал свой обед за борт. И тут он не ударит в грязь лицом. Зажмуриться, подышать. Снова открыть глаза. Вот это скорость! Тошнота начала отступать на второй план, сменившись восторженной эйфорией. Он начал смотреть на свои руки, лишь изредка поглядывая в окно, и ему стало гораздо легче.

– Трамвай.

– Что?

– Повозка, на которой мы едем, называется «трамвай». Тебе нужно будет запомнить это слово. И еще очень много новых слов.

– Иностранных? – криво усмехнулся Киёмаса.

– Не только. И наш язык не слишком сильно, но все же изменился. Меня долго готовили к возвращению в этот мир. Но, я уверен, ты справишься намного быстрее. Я думаю, что твоя семья тоже предоставит тебе наставника.

– Монаха? Я надеюсь, он будет не из школы дзэн. Я их терпеть не могу, – Киёмаса рассмеялся, и тут «трамвай» начал замедляться и остановился.

– Нет конечно, если это будет монах, то твоей школы. Разумеется, – Иэясу вышел из трамвая.

– Что?.. Все? – разочаровано протянул Киёмаса и пошел за ним. И тут вспомнил про пластинку, которую машинально сунул в рукав – он с детства привык так носить важные мелкие предметы. Он вышел на небольшую площадку, покрытую ровной гладкой брусчаткой, сунул руку в рукав, вытащил пластинку и поднес ее к носу Иэясу: – Это что?

– Это?.. – Иэясу наморщил лоб, потер его и поднял палец. – Это такая табличка. На ней знаки, видишь? Это буквы английского языка. Так называют хозяина этих трамваев. И не только их – у него много разных самоходных повозок, ты увидишь. Так вот. Ты покупаешь такую пластинку – и получаешь разрешение ездить на его повозках. Но только на тех, которые принадлежат ему. Это легко понять – вот такие буквы написаны или на самой повозке, или возле места, где она останавливается. Это называется «кар-та».

– О... – Киёмаса повертел пластинку, рассматривая со всех сторон, – а зачем? Можно же просто заплатить вознице.

– Киёмаса, – рассмеялся Иэясу, – ну смотри сам. Возница может украсть деньги хозяина, так? Ну и, кроме того, носить такую маленькую штуку куда удобнее, чем таскать с собой связку монет. И с картой выходит дешевле.

– Дешевле... так бы и сказал, – Киёмаса запрокинул голову и захохотал во весь голос. – Ты, небось, и пешком ходить научился, лишь бы не переплатить лишнего.

– Пешком я всегда ходить умел, – обиделся Иэясу. – Ты просто не застал времена моей юности! А сейчас – посмотри на меня. Да я с легкостью одержу над тобой победу хоть в скачках, хоть в беге. Да хоть и на копьях!

– А это мысль! Всегда мечтал помериться с тобой силами, тануки! – Киёмаса бросил руку ему на плечо. И внезапно резко зажмурил глаза: яркая вспышка ослепила его.

– Что это за хрень?.. – завопил он и, проморгавшись, открыл глаз, который пострадал меньше.

И увидел, как какой-то молодой и плохо одетый парень спешно пытается засунуть за пазуху «смартфон». Этот «смартфон» был больше, чем тот, который ему подарил Иэясу. Но Киёмаса мгновенно узнал эту вещь. Его смартфон тоже лежал в рукаве, и, Киёмаса, немедленно выхватив его, кинулся за парнем.

«Этот предмет так же важен для современного человека, как меч для тебя».

Значит, эту штуку можно использовать как оружие. Почему Иэясу ему этого не сказал? Но думать времени не было. Он догнал парня, схватил за плечо и, резко развернув к себе, выхватил у него смартфон.

– Господин! – парень молитвенно сложил перед лицом руки и начал пытаться кланяться, настолько низко, насколько позволяла вцепившаяся в его плечо рука. – Прошу господина простить меня! Нижайше прошу! Вспышка случайно сработала! Такое ничтожное создание, как я, и в мыслях не держало вызывать гнев такого великого господина!

– Киёмаса, Киёмаса! Стой, отпусти его! – лицо догнавшего их Иэясу было красным от гнева. – Отпусти! Мы договаривались! Много ли стоят твои слова?!

– Прости... – Киёмаса смутился и отпустил парня, – но он...

– Он извинится. И не хотел ничего плохого.

– Да! Я извинюсь еще раз! Только, пожалуйста, верните айфон!

Иэясу вздохнул:

– Встань на колени, поклонись и попроси прощения, – он повернулся к Киёмасе и протянул руку.

Киёмаса осторожно отдал Иэясу явно очень дорогую вещь. И хотел было сказать ему, что этот бедно одетый человек не мог купить такое сам – он наверняка украл его, но в это время парень ткнулся голыми, торчащими из дыр в штанах коленками в землю и низко наклонился, опираясь на руки, и заголосил:

– Великий господин! Примите мои глубочайшие извинения! За мой ужасный поступок! – закончив эту тираду, парень повернул голову в сторону Иэясу и снова молитвенно сложил руки: – Сфотайте нас! Очень вас прошу! Я сейчас еще раз извинюсь, а вы нас сфотайте, ладно?

Иэясу усмехнулся и поднял смартфон парня к своему лицу. Парень радостно заулыбался и опять припал лбом к гладким плитам.

И Киёмаса снова увидел молнию. Она сверкнула в верхней части смартфона, и на этот раз не ослепила его – просто перед глазами появилось яркое пятно. А парень вскочил, забрал смартфон у Иэясу и, быстро поклонившись и пробормотав «спасибо, большое спасибо», скрылся за углом дома.

– Что это все значит? Этот оборванец...

– Постой, Киёмаса... Я тебе сейчас все объясню, – Иэясу поднял руку. – Помнишь, я показывал тебе, как обращаться со смартфоном и для чего он нужен?

Киёмаса помнил. С первым подарком Иэясу он разобрался очень быстро. Там было достаточно просто тыкать пальцем в разные цифры, и от этого менялась картинка на экране. Смартфон оказался сложнее. Здесь пришлось запомнить последовательность нажатия маленьких картинок, прежде чем появлялось то, что нужно, – картинка с лицом Иэясу. И тогда, нажав на нее, можно было на любом расстоянии увидеть его самого и услышать его голос. Поэтому Киёмаса поднял свой смартфон и кивнул:

– Но ты не сказал, что его можно использовать как оружие.

– Его нельзя использовать как оружие.

– Да? А это, по-твоему, не молния была? Разве этот человек не хотел меня ослепить? А потом... я думаю: это вор, Иэясу. Он хотел ограбить меня!

– Киёмаса… – Иэясу закатил глаза, – этот человек вовсе не вор. Он хотел всего лишь сделать твою фотографию.

– Сделать мою... что?.. – Киёмаса нахмурился. – Иэясу, мне так никакой головы не хватит – вместить все новые слова!

– Вот что, – Иэясу поднял повыше свой смартфон и спустя секунду повернул его экраном к Киёмасе. – Проще показать... смотри. Это ты.

Киёмаса наклонился. И правда – это был он. Такой, каким видел буквально утром себя в отличном зеркале в ванной. Картинка была такая же яркая и точная, как и те, движущиеся. Только неподвижная. Киёмаса провел по экрану пальцем. Картинка исчезла. Он удивленно поднял голову:

– Э?..

Иэясу тоже провел пальцем по экрану. Картинка вернулась назад.

– Этот человек просто увидел тебя и так был впечатлен встречей с тобой, что решил сохранить память о ней.

– Да?.. Иэясу, ты хочешь сказать, что этот человек меня узнал?! Но как?

– Киёмаса! Очнись, это твой город! Здесь все тебя знают! Да сам посмотри! – Иэясу махнул рукой.

Киёмаса огляделся по сторонам. И заметил, что у большинства проходящих мимо людей в руках смартфоны. А некоторые, совершенно не скрываясь, поворачивают их в его сторону. И ему стало стыдно, что он так напугал горожанина. Конечно, тот настолько ошалел от радости, что забыл, как подобающе себя вести. Это простительно. Киёмаса выпрямился, улыбнулся, сжал руку в кулак и поднял над головой. Пусть все видят, что его не стоит бояться и что он не против того, чтобы они «сделали фотографии».

– ...Кого я обманываю, – пробормотал у него за спиной Иэясу, – тебя нужно срочно переодеть.

[1] Нобори – японское знамя.


Глава 4. Все любят аниме

Сосед по комнате Сандеру не понравился сразу. Слишком аккуратный. Слишком чистый. Слишком вежливый.

Слишком фальшивый.

Сандера просто с души воротило, когда противный япошка заходил в комнату, извинялся за беспокойство и, более не обращая на него никакого внимания, переодевался, вешал в шкаф безукоризненный пиджак и тщательно отутюженные брюки, разворачивал свой ужин, упакованный в дешевый, мерзко шуршащий бумажный пакет, и садился есть за маленький столик у окна. Пока он ел – молча пялился в телефон.

Сначала Сандер решил, что японец бедный. Из тех студентов, что поступили бесплатно и пользуются льготами как малоимущие: еду он покупал в супермаркетах, которые принято именовать «бюджетными». Иногда брал готовую, иногда делал себе сэндвичи из обычного хлеба для тостов. Несколько раз Сандер замечал его в столовой – тот выбирал в меню самый дешевый суп и не забывал бесплатную булочку. Ни в какие бары или другие увеселительные заведения его сосед по комнате никогда не ходил. Каждый раз, когда Сандер видел его, тот или ел, или спал, или занимался.

Да, этот парень сидел над учебниками сутками. Сандер даже в выходные, приползая из очередного ночного клуба, утыкался взглядом в его согнувшуюся над столом спину. И изо всех сил сдерживал желание врезать по ней чем-нибудь или выдернуть стул. Останавливало его лишь то, что япошка наверняка и в этом случае извинится.

От этих бесконечных «соррей» Сандера уже просто трясло. Он слышал это слово чаще, чем любое другое, да что там говорить – за почти пять месяцев «совместной жизни» сосед не удостоил его и десятком слов.

...И вот это, именно это и бесило. Бесконечный презрительный снобизм Токугавы Ёситады.

Проклятие, Сандер почти месяц был уверен, что японца зовут Токугава, ведь тот, когда представлялся, даже не потрудился объяснить, что по японским правилам первой идет фамилия, а затем – имя. По его мнению, это было очевидно всем, кроме русского студента-идиота.

Сандер быстро себя поставил так, что его начали уважать сокурсники. Учился он хорошо, несмотря на регулярные гулянки по выходным, и успел даже стать заводилой нескольких традиционных студенческих развлечений.

В которых Токугава Ёситада не участвовал никогда. «Извините меня, мне нужно заниматься».

Казалось бы, обычный ботаник. Учеба в Гарварде – огромная честь для такого, и держаться за удачу следует любой ценой. Так и старался себя успокаивать Сандер, вздыхая лишь, что не повезло с соседом по комнате. Сменить его было нельзя: ничего, чем можно было бы мотивировать желание избавиться от него, не было. Не писать же в жалобе «слишком вежливый и много занимается».

Все испортил смартфон Токугавы. Не разбирающийся в японских марках телефонов Сандер не обращал на него особого внимания, пока, видимо, из-за совместного пользования вайфаем на его собственный ноутбук не пришла реклама каких-то примочек для этого гаджета. Сандер погуглилего и даже икнул от удивления. Это была последняя модель «Фуджицу». И стоила такая игрушка почти две тысячи долларов – как-то очень, очень чересчур для «поступившего на бюджет бедного задрота».

У самого Сандера был «Самсунг» баксов за пятьсот. Ему хватало.

...Этот Токугава и правда был фальшивый насквозь, чутье Сандера не обмануло. Но гадать и наблюдать Сандер не особенно любил. Поэтому, когда сосед вечером вернулся с бумажным пакетом, на котором красовался логотип очередного дискаунтера, Сандер не выдержал и задал ему вопрос в лоб. Почему он ведет себя как нищий студент, почему не участвует в вечеринках, почему не желает ни с кем общаться?

«Я не хочу тратить деньги своей семьи. И плохо знаю английский язык», – такой ответ получил Сандер. Причем произнесенный почти без малейшего акцента.

Парень оказался законченным снобом. К тому же презирающим Сандера за то, что он учится и гуляет на деньги отца.

Больше они не разговаривали. Ровно до того самого вечера.

Студенты и их развлечения – это, безусловно, было очень весело. Но Сандеру всегда хотелось настоящих приключений. И искать их стоило подальше от стен родного университета.

И однажды наступил такой день, когда Сандер их для себя нашел в полной мере. Уик-энд вообще вышел не очень удачный – Уильям, который обещал показать «отпадное местечко», внезапно свалился с лестницы и сломал руку. А первый же бар, который Сандер нашел на карте, оказался баром трансвеститов. Это не помешало Сандеру пропустить там несколько коктейлей и двинуться в следующий. А потом в еще один. А вот последний из баров – точнее, не бар и не клуб, скорее, биллиардная в подвале – оказался «расово неверным». И все бы обошлось, если бы охрана просто дала пинка пьяному русскому студенту, но нет. Крепкие смуглые ребята в татуировках обступили его и потребовали «заплатить за право находиться на их территории».

В эти игры Сандер умел играть с детства. Поэтому ничуть не растерялся, а, наоборот, радостно оскалившись, завопил на всю биллиардную:

– Парни, я русский! У меня дохрена денег! Бармен, горящие шоты всем моим новым друзьям!

Его поддержали свистом. А когда бармен принес первый поднос и под вопли восторга поджег все шоты одной горелкой – Сандер, убедившись, что стоит спиной к выходу, толкнул столик от себя.

Всполох пламени осветил зал. И тут же полыхнуло все, что могло гореть. Охранник, схватив огнетушитель, бросился к эпицентру, а Сандер также спешно его покинул. И отдышался только на углу двух пересекающихся улиц. Поймал первое попавшееся такси и уже через час ввалился в комнату, пропахший ромом и дымом.

Токугава повернулся, сказал: «Добрый вечер» – и стал собирать учебники. Правильно, Сандер пришел – можно ложиться спать.

...Вероятнее всего, Сандер прокололся с такси. Ему не следовало сообщать таксисту адрес, нужно было попросить высадить его где-нибудь в одном из ближайших районов, не связанных напрямую с университетом.

На самом деле не важно было, как именно его нашли. Но в тот вечер, спустя почти неделю после эпичного поджога биллиардной, Сандер, двигаясь через парк к своему общежитию, увидел, как навстречу ему на дорожку вышли двое. Один держал в руках биту, а другой помахивал ремнем с весьма тяжелой пряжкой – видимо, эмблемой их мотобанды. Или что там было у них.

Сандер не стал долго раздумывать – кинулся вперед, метя в горло парню с битой. Бинго! Ему удалось ошеломить противника и даже выхватить у того из рук биту, но триумф был коротким. Спустя мгновение он ощутил сильный удар под колено, нога подкосилась, и он, падая на землю, заметил еще двоих. И тут же получил удар пряжкой по спине. Едва успел выставить биту, прикрывая голову, но в этот момент тяжелый ботинок впечатался ему в живот.

«Бежать, нужно бежать». Сандер закричал в надежде привлечь внимание кого-то из проходящих мимо, но было уже поздно и большинство студентов сидели по своим комнатам. Это ему приспичило поужинать в пиццерии. Черт. Не нужно было жрать столько пиццы, сейчас она вся полезет наружу.

Сандеру внезапно стало смешно.

– Эй, ты че лыбишься? Помнишь нас, хренов пироман?

Сандер не ответил: он снова попытался закричать. И крик захлебнулся от удара битой в грудь.

«Убьют или просто покалечат?»

Сандер постарался откатиться, но его окружили и пинали со всех сторон. Чудом увернувшись от очередного удара по почкам, он попытался вскочить на ноги, но успел только подняться на колени.

И обнаружил на дорожке под фонарем Токугаву. Тот остановился, едва взглянув на происходящее, и двинулся было дальше, когда Сандер, опираясь на руки, заорал:

– Эй, косоглазый! Помоги!

Именно злость на безучастность японца придала ему сил. Он все-таки вскочил на ноги и кинулся на одного из стоящих байкеров. Но тот, словно по какому-то волшебству, отлетел в сторону, выронив биту. Сандер подхватил ее и только после этого огляделся. Рядом стоял Токугава. Уже почему-то без пиджака. Один миг – и тот развернулся, а очередной нападающий, сжимая в кулаке обломок биты, тоже оказался на земле.

– Уходим? – Сандер попытался схватить японца за плечо, но тот как будто растворился воздухе. И до него долетело только:

– Нет. Их надо добить. Иначе вернутся.

Сандер кивнул.

– Эти двое – мои! – закричал он. Перехватил поудобнее биту и кинулся на того, кто врезал ему пряжкой.

Когда последний из ублюдков скрылся в темноте, Сандер, отдышавшись, принялся искать глазами Токугаву. А тот совершенно спокойно снимал с ограды аккуратно повешенный на нее пиджак.

– Ты... ниндзя что ли?

– Нет. Я занимаюсь кудо с пяти лет. И кендо с восьми.

– Ясно. Я знаю дзюдо, тхэквандо, айкидо и еще много страшных слов, – усмехнулся Сандер, – а таких и не знаю.

Он закашлялся и схватился за живот.

– Сам дойдешь? – поинтересовался его неожиданный спаситель. – Я могу вызвать скорую.

– Дойду. Не нужно. Еще полиции не хватало.

До общежития они добрались быстро, благо оно находилось рядом. И уже там, умывшись и в безопасности комнаты, Сандер задал самый главный вопрос:

– Почему ты мне помог? Я максимум надеялся – полицию вызовешь или охрану кампуса.

– Ты попросил. А я мог помочь, – Токугава вытер лицо и положил полотенце к грязным вещам.

И именно в этот момент Сандер увидел, что глаз, вокруг которого расцветал хороший синяк, – не карий и не черный. Он зеленый.

Поймав его взгляд, японец обернулся к зеркалу:

– А… черт. Линзу потерял.

Сандер только вздохнул. Было ли в этом парне хоть что-то настоящее?



– Так. Та-ак... – отец постучал костяшками пальцев по столику из темного толстого стекла и медленно затушил окурок в круглой фаянсовой пепельнице, на которой плясал веселый скелет c повязкой на одном глазу.

Сандер помахал рукой, отгоняя от лица дым, и пожал плечами.

– Еще раз. Ты хочешь отдать семейную реликвию, которая передается в нашей семье из поколения в поколение от отца к сыну, какому-то неизвестному тебе японцу, которого ты еще планируешь разыскать?.. Я… вообще, все правильно понял? Да, Сань? – отец потянулся к пачке, но, передумав, отдернул руку и потер подбородок.

Сандер кивнул:

– Почти. Я хочу найти потомков того человека и передать им этот нож в торжественной обстановке. И, да. Я еду в Японию не только за этим. Я собираюсь заняться там собственным делом. Открыть свой бизнес.

Отец все-таки вытянул из пачки сигарету и защелкал зажигалкой, золотой «Зиппо», подаренной ему еще в те давние времена, когда сверкнуть такой игрушкой было важным показателем статуса. Отец берег зажигалку, не потерял ее, впрочем, он всегда очень бережно относился к вещам.

В том числе и к семейным реликвиям. Сандер понимал, что разговор будет не простым. И вздохнул:

– Пап... Разве ты не отдал эту вещь мне? Разве не волен я распоряжаться подарком? Ведь ты меня сам с детства учил: что мое, то мое. И я могу делать с этим все, что захочу.

Отец медленно затянулся и встал. Обошел стол, наклонился над креслом, в котором сидел Сандер, и выдохнул струю дыма ему прямо в лицо.

– Саня... я тебе сейчас зубы выбью, – ласковым голосом произнес он.

– Пап... – Сандер закашлялся и слегка отодвинулся в сторону.

– «Пап»? «Пап»?! Что – «пап»? – отец внезапно сорвался на крик. – Ты смеешь сравнивать шмотки, игрушки и все эти приблуды, – он ткнул пальцем в смартфон, торчащий из кармана рубашки Сандера, – с семейной реликвией?! Ты Одоевский! «Эта вещь», как ты выразился, принадлежит не только тебе! Она принадлежит твоему сыну! И твоему внуку!

Сандер выдохнул и закатил глаза.

– А если я чайлдфри? Или вообще гей?

Отец заревел, схватил кресло за подлокотник и швырнул вбок. Сандер выкатился из него на пол, но тут же вскочил на ноги. И посмотрел на отца из-под растрепавшейся челки:

– Давай не будем драться в доме. Мама нас обоих закопает.

– Хорошо, хорошо... правильно. Не будем. Никто не будет драться. Хорошо, замечательно, – отец провел ладонью по лицу и затоптал сигарету, которую выронил ранее. И снова медленно опустился в кресло. – Вот что. Ты прав. Ты полностью прав. Это твоя жизнь. И твой нож. Можешь его продать с аукциона. Можешь выкинуть в помойку. И обручальное кольцо твоей матери ты можешь надеть на палец шлюхе, педику или засунуть себе в задницу. Но запомни. Если ты переступишь порог этого дома – ты больше не получишь от меня ни копейки. Ни на что. Ясно? И все, что ты от меня вообще будешь получать, – это зарплату. Которую я буду тебе выплачивать. И все. Ты понял? И работать ты будешь как миленький. Или иди офис-менеджером в ООО "Застроим всё". Зарабатывай себе деньги... на бизнес в Японии. И снимай конуру в Колпино.

Именно этого момента Сандер и ждал. Он засунул руку в задний карман джинсов и вытащил оттуда сложенные вчетверо листки. И бросил их на стол перед отцом.

– Что это?

– А ты посмотри.

Отец развернул бумаги и, нахмурившись, начал читать. Отложил одну, принялся за вторую. И брови его все больше сдвигались к переносице.

– Это что? Что это значит?!

– Это выписки с моих счетов, папа. Вот на этот ты переводил мне деньги. Хочешь – можешь забрать их обратно. А это – то, что я заработал в Америке. У меня и моих друзей был там небольшой бизнес – сеть кафе. Перед выпуском мы все продали, а деньги поделили между собой. Так что у меня есть на что жить, папа, не волнуйся. И на что открывать свое дело в Японии.

Отец отложил листки и открыл рот. Закрыл. На его лице отразилась крайняя растерянность. Потом оно стало багровым, и Сандер похолодел и дернулся было к отцу. Сердце у того было хорошее, но все же он уже совсем не молод. Но внезапно из глаз отца потекли слезы.

– Саня... Санечка... – отец всхлипнул и закрыл лицо дрожащими руками.

– Ну ты че… ну чего... – Сандер бросился к нему и схватил за плечо. Отец отнял от лица руки, обхватил Сандера за запястье и прижал его ладонь к груди:

– Санечка… сынок... – как заведенный, повторял он.



Андрюха похлопал папкой меню по большому деревянному столу, привлекая внимание официанта. Темнело, за широким окном можно было разглядеть разгорающиеся огни Дворцового моста, и Сандер почему-то не сводил с них глаз. Скучал? Или, наоборот, заранее ностальгировал перед отъездом? Или все вместе? Он помотал головой. Вернуться всегда успеет.

– Лагер и мясную тарелку, пожалуйста, – обратился к официанту Андрюха. Тот наклонил голову в знак того, что принял заказ, и повернулся к Сандеру:

– Вы уже выбрали?

– А? Да-да... – Сандер взял в руки меню. – Котлеты из щуки и бехеровки пятьдесят… нет, давайте сразу сто. И облепиховый чай.

Официант снова кивнул и удалился.

Андрюха ткнул его в плечо и приблизился почти вплотную:

– Нет, серьезно? Твой батя плакал? В жизни бы не поверил!

– Да... Санечка совсем большой, и все такое... а, брось, не стоит это обсуждать.

Сандер внезапно почувствовал себя неловко. Словно разговаривал не со старым другом детства, а с посторонним человеком, случайным знакомым. Или эта тема действительно была настолько личной, что даже Андрюхе этого рассказывать не стоило.

Но нет. Это был его друг и брат – Андрюха. Скользнув по товарищу глазами, Андрей сам смутился не меньше, чем Сандер, и отвел взгляд.

– Так это... кафе, – немедленно перевел он тему, – как это вы так крутанулись? Чего, в Америке без вас мало кафе?

– Хм… – Сандер криво ухмыльнулся, – это были не простые кафе, понимаешь?

– А-а-а, – гоготнул Андрюха и подмигнул, – понял. С девочками, да?

– С девочками, с девочками. Только не с теми, о которых ты подумал,

– О... а с какими? Малолетками что ли?..

– В точку!

– О-о... – Андрюха закряхтел и поморщился. – Ну... э-э... Это, наверное... ну, очень рискованно, да.

Сандер расхохотался:

– Да нет. Это не такие малолетки, точнее… ну, в общем, ты что-нибудь слышал про мэйд-кафе?

– Нет...

– Короче, слушай, – Сандер хлопнул себя ладонью по колену. – Это такое кафе, где тебя обслуживают девочки в костюмах анимешных школьниц. Ну такие, лоли [1]. Изображают девочек, соответственно себя ведут. Играют с мужиками в детские игры, улыбаются и хихикают. Лапать – нельзя, они же девочки! Азиатки подходят лучше всего. Они маленькие, и по ним совершенно непонятно, сколько им лет – то ли четырнадцать, то ли тридцать. У нас как раз в основном азиатки и работали.

– Ага. То есть, все-таки бар для педофилов, ага? – Андрюха хмыкнул.

– Ну нет, все не так.

– А как?

Сандер откинулся на спинку диванчика, пока подошедший официант расставлял по столу заказ, а когда тот ушел, наклонился над столом, поближе к Андрюхиной голове, и заговорщицки подмигнул:

– А так. Понимаешь, все любят аниме.



Входная дверь с шумом распахнулась. Ёситада слегка вздрогнул, но оборачиваться не стал. Возможно, Сандер просто что-то забыл – заберет и уйдет. Такое часто случалось. Не то чтобы его друг был рассеянным – просто у него планы нередко менялись настолько молниеносно, что для их реализации требовался уже другой набор вещей.

– Ёситада!

Он обернулся. Нет, похоже, Сандер ничего не собирался брать. Наоборот, принес. На его плече красовалась длинная картонная коробка, которую тот придерживал рукой. Несмотря на эту предосторожность, коробка все равно угрожающе наклонялась то вперед, то назад. Сандер ногой захлопнул дверь. Ёситада возвел глаза к потолку и повернулся вместе с креслом. Занятия, видимо, придется отложить.

– Ёситада, у тебя кимоно есть?

– Есть... Юката, обычная, домашняя, черная. И кендоги [2] с хакама для занятий тоже. Что именно тебе нужно?

– Все. И не мне, а тебе. Надевай!

– Э... зачем?.. – Ёситада нахмурился, но встал и пошел к шкафу. В таких случаях он никогда не спорил и не спрашивал ничего у Сандера: знал, что это бесполезно. Чем быстрее он выполнит его просьбу, тем быстрее узнает, что именно задумал товарищ. И, возможно, успеет принять контрмеры. Если это необходимо. Достав из шкафа коробку с формой, он облачился в кендоги и старательно завязал пояс хакама красивым узлом. И вопросительно посмотрел на Сандера.

– Не-не, что у тебя еще есть? Кимоно такое, длинное.

– Юката. Ее не надевают поверх...

– Перестань, кто тут в этом разбирается? Надевай давай!

Ёситада вздохнул, взял с полки аккуратно сложенную юкату и развернул ее. Он думал, что будет носить ее, как и дома, – после ванны и перед сном, но в присутствии Сандера ему было неловко так одеваться, поэтому даже после душа он старательно натягивал джинсы.

– Так что ли? – он расправил рукава, повертел в руках пояс и убрал – теперь, по крайней мере, можно было сделать вид, что это хаори. Или вроде того.

– Во! – Сандер показал большой палец и открыл коробку. В ней лежал сувенирный меч.

– Это что?..

– Это катана, конечно. Ну-ка, возьми!

Ёситада поднял меч и вынул его из ножен. Меч, действительно, был сувенирный, из тех, которые вешают на стену для украшения интерьера. Ёситада повертел его в руках и улыбнулся понимающе:

– А-а-а... мы идем на костюмированную вечеринку?

– Нет, гораздо лучше. Я тут много думал. Ты ешь дешевую еду и почти не ходишь на вечеринки, если они в клубах. Ты прав. Я тоже считаю, что кутить на деньги отца – это отстой, – Сандер употребил русское слово, но Ёситада уже знал его значение: они начали изучение языков друг друга именно с самых распространенных ругательств.

– ...И поэтому мы будем зарабатывать деньги сами. И на них гулять! – Сандер встал в картинную позу и развел руки в стороны.

– И чем же? Ты будешь меня в таком виде и с сувенирным мечом показывать за деньги? – Ёситада прищурил один глаз.

– Во! В точку! – Сандер выставил указательный палец вперед, поднял большой и сделал вид, что прицеливается и стреляет.

– Э?..

– Мы будем продавать суши на вынос. В кампусе. Настоящие суши, приготовленные настоящим японцем. Главное – это реклама. И дело пойдет, я это гарантирую.

– Реклама, да... хорошее дело. Только есть один маленький нюанс. Я не умею готовить суши. Более того, единственное, что я умею готовить, – это сэндвичи. А, ну еще рамэн. Который в коробке.

– Это все ерунда, – Сандер, снова приняв прежнюю позу, обеими руками указал на дверь. В нее практически сразу постучали.

– Входи!

Дверь открылась, и в комнату вошла девушка. Мулатка или латиноамериканка – Ёситада еще плохо разбирался в таких вещах. Кожа ее была смуглой, а волосы, собранные на темени в высокую «пальму» разноцветными резинками и веревочками, сверху топорщились упругими пружинками. На шее у нее висела фотокамера, а в руке она держала белый объемный пакет.

– Это Оливия, – представил гостью Сандер, – она три года работала в суши-баре. Готовить будет она. А ты станешь лицом компании.

– Да, – девушка уверенно прошла мимо Ёситады к столу и начала выкладывать из пакета содержимое: ножи, продукты, контейнер с вареным рисом и большой пакет с имбирем. Розовым.

Ёситада кинулся к столу, сгребая учебники. Убрал их в ящик и снова поднял меч.

– Вот так? – он встал в стойку.

– Во! – Сандер и Оливия подняли большие пальцы одновременно.

– А вот это... это вас не смущает? – Ёситада опустил меч и провел по отросшему на голове рыжему ежику. Пару месяцев назад он наголо сбрил свои черные крашеные лохмы. – Я не буду больше красить волосы. И не хочу надевать парик.

– Зачем? И так классно. Ты похож на Ичиго Куросаки [3], – рассмеялась Оливия.

Ее смех оказался звонким, как храмовые колокольчики. И Ёситада понял, что, да, продавать суши – отличная идея.

– На кого?.. – переспросил он.

– На Куросаки. Парня из аниме. Это точно сработает. Все любят аниме, – Оливия улыбнулась и подняла нож.

«Щелк» – письмо отправлено. «Бип» – уведомление о получении. «Щелк-бип, щелк-бип...»

Ёситада выпрямил спину и поднял руки вверх, шевеля пальцами. Он отправил за сегодня двадцать шесть писем. И пока не получил ни одного ответа. Но это ничего не значило – сначала письма прочитает секретарь, потом он же ответит: «мы всесторонне рассмотрим...», и дальше все зависит от графика работы директората или от того, кто в фирме или корпорации отвечает за такие вопросы. Ответы должны прийти в течение недели, не позже. Поэтому нужно запланировать на следующую неделю время для возможных встреч.

Ёситада открыл ежедневник на телефоне. Секретаря у него еще не было, и он подозревал, что дедушка оставит ему «в наследство» своих секретарей – опытных и ответственных людей. Ёситада пока не вступил в должность, но уже посещал совещания и присутствовал на совете директоров. Формально – чтобы включиться в дела компании, а на самом деле дедушка очень умело ему демонстрировал характеры будущих подчиненных, их сильные и слабые стороны. И параллельно учил внука тонкостям управления.

Ёситада усмехнулся: каникулы оказались недолгими, снова учеба. Но это мелочи по сравнению с работой, которая ему предстояла. Потому что он планировал ни много ни мало – полностью модернизировать компанию. Нет, не сразу. Для внедрения запланированных новшеств требовалось много времени. И не меньше потребуется, чтобы совет директоров принял его – вчерашнего мальчишку-студента.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю