Текст книги "Мой чужой ребёнок (СИ)"
Автор книги: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 19. Разговор, который ничего не дал
Рано утром мне посчастливилось поздороваться с Олей и дочерью: малышка как раз проснулась и готовилась к раннему завтраку. Оля выглядела уставшей. Я вспомнил, что мама сегодня собиралась поехать в кафе на «свидание» со своим одноклассником, и постарался прикинуть, будет ли у меня свободное время сегодня. Решив, что работа – не волк, а я, как владелец компании, могу взять отгул, я поцеловал малышку в пухленькую щёчку и посмотрел на Олю.
– Я только по одному важному делу смотаюсь и приеду. Завтра суббота, поэтому я ночью посижу с Васёной. Ты сможешь нацедить для неё молока?
– Да. Как скажешь, – пожала плечами Оля.
И я взял на заметку, что должен буду поговорить с ней после того, как вернусь… И непременно куплю ей какой-нибудь подарок.
Её поведение настораживало. Казалось, что Оля отстраняется, будто бы боится, что наши отношения зайдут в тупик.
До кафе я добрался быстро. Приехал раньше указанного времени на целых двадцать минут. Хорошо, что работали они круглосуточно. Набережная как-никак: народ постоянно есть. Я сел за один из столиков и заказал чашечку кофе. Кроме меня через пару столиков сидела влюблённая парочка, воркуя о чём-то и любуясь утками, плавающими на поверхности небольшого озера, что раскинулось во дворе кафе.
Сделав глоток обжигающей жидкости, что горечью отдалась на языке, я поморщился. Никогда не любил кофе, но пил, потому что внушение работало, и напиток помогал мне немного взбодриться.
– Ты, что ли, муж? – приблизился к столу тучный мужчина, обращая на себя моё внимание.
Я окинул его с ног до головы оценивающим взглядом. Ему было лет шестьдесят. И напоминал мужчина больше рэкитира из начала девяностых.
– Я, – ответил ему, решив, что буду держать лицо, чтобы он не подумал вдруг, что сможет запугать меня.
– Паспорт покажи, чтобы я убедился… А то мало ли… Вдруг ты засланчик какой-то, который хочет на мою семью справки навести!
И правда, рэкитир. Даже мороз вдоль позвоночника пробежал. Стало жутко не по себе от такого давления, но я достал паспорт, открыл страничку с семейным положением и показал ему. Это хорошо, что ещё не успел развестись, а то вряд ли мужчина что-то сказал мне.
– Вот уж не думал, что Галька наша себе такого мужика отхватит. Ты же явно не из бедной семьи… – произнёс он, присаживаясь напротив меня за столом. – И тачка там твоя стоит, да? Лексус чёрный?
– Моя… Вот только я хотел поговорить с вами не о размерах доходов своей семьи, а о вашей дочери… Как так получилось, что она росла без отца? Почему вы допустили то, что отчим надругался над ней? – последнее я произнёс, чувствуя, как дрогнул голос.
– Стоп! Муженёк, ты не дави так, а то я могу и передумать говорить. Я ребёнка не хотел: об этом жене сказал сразу, но она забеременела и решила рожать. Ну я вроде как нормальный пацан взял на себя ответственность и решил в семью попробовать поиграть…
Как же мне было это знакомо… Мы ответственны за тех, кого приручили, но даже не задумываемся – а вдруг им было бы лучше без нас. Вдруг они были бы счастливы, скажи мы правду раньше, поступи иначе сразу, как только поняли, что что-то пошло не так.
– Короче бизнес как-то резко покатился под откос, я чуть было не остался без ничего, вот тогда и решился на развод. О проблемах дочери я узнал только после родов. Она сбежала из клиники ко мне. Если бы пришла раньше, я бы ему… Ну узлом завязал то самое место, короче. Я уже к тому времени с другой женщиной жил, но согласился приютить дочуру, своя же, кровная, всё-таки. Галя пустилась во все тяжкие: начала пить и баловаться какими-то колёсами. Украла у жены моей драгоценности и потратила вырученные средства на развлечения. В общем, я её закрыл в лечебнице частной, чтобы никому известно не стало, что моя дочь наркоша. Ну, а дальше целый год сливал деньги, чтобы из неё сделали человека. После выписки Галя вернулась к нам и устроилась работать официанткой рядом с домом. Жаловалась несколько раз, что к ней пристают мужики… В итоге в один прекрасный день она просто собрала вещи, не сказала спасибо или до свидания и свалила. Куда и зачем я не знал ровно до того момента, пока не позвонил ты.
Я поставил локти на столешницу и посмотрел на своего собеседника, чуть сощурившись.
– И вам совсем не было интересно, куда подевалась дочь? – я пытался скрыть осуждение, но ничего не вышло: голос выдал моё истинное отношение.
– Она взрослая девочка. Сама может решать, что и как делать. Что с ней хоть?
– А вам не всё ли равно?
Мужчина поднялся на ноги и развёл руками.
– А ты прав. Мне всё равно… И, знаешь, муженёк, я зря согласился на этот разговор. Короче выкручивайся дальше как знаешь.
Отец Гали ушёл. Я ощущал липкую мерзкую слизь непонимания, что крутилась вокруг моей жены всё это время. Она никому не была нужна. Отец и мать использовали её в своих гнусных целях, указывали, как жить дальше, но на деле никто не пытался понять её. И мне показалось, что я сам такой же. Проще было просто взять и отказаться узнавать о прошлом друг друга, словно так действительно будет легче выстроить нормальные отношения, а ведь всё было с точностью да наоборот. Если бы она раскрылась мне, у нас могла получиться настоящая семья.
Я решил, что сейчас должен быть во всём откровенен с Олей. Мы должны были обсуждать всё, чтобы наши отношения не превратились в то, к чему привела недосказанность с Галей.
Посмотрев на часы, я подумал, что успею заскочить на работу, чтобы проверить, как идут дела, и подписать документацию, которая там накопилась, а потом заеду в торговый центр и куплю Оле что-нибудь… Вот только что подарить ей? Вряд ли она будет в восторге от украшений, потому что она совсем не такая, как Галя… Я задумался. Допил кофе, встал на ноги и медленно побрёл к машине. А ведь отец Гали оказался прав – зря мы с ним встретились. Ничего толкового выяснить я у него не смог, а вот на душе стало ещё гаже от того, что я убедился в правоте своих домыслов – Галя не монстр, она жертва. Жертва, которую я только испортил вседозволенностью и деньгами, хотя мог бы помочь ей узнать что такое настоящая семья.
* * *
Мама Максима долго извинялась и сказала, чтобы я не стеснялась и обращалась к Варваре Петровне, в случае необходимости.
– Ты даже не думай бояться: если потребуется что-то или нужно будет посидеть с Василисой, сразу же говори, – дала наставление она перед уходом. – Я постараюсь поскорее, но ничего обещать не могу, всё-таки мы столько лет не виделись с ним…
Женщина загадочно улыбалась, словно шла не на дружескую встречу с одноклассником, а на самое настоящее свидание. Хотя… Вполне так и могло оказаться.
– Вы не переживайте и не торопитесь. Я справлюсь с Василисой! – постаралась успокоить её я.
– Пообещай, что не будешь стесняться! Варвара Петровна очень хорошая женщина. Она не кусается и никогда не откажет в просьбе.
– Спасибо большое. Обещаю, что обращусь к Варваре Петровне, если возникнет такая необходимость, – принялась кивать я, лишь бы мама Максима перестала беспокоиться и не опоздала на «свидание».
Вот только я не доверяла малышку никому. Я с трудом отходила от неё… Казалось, что уйду, а сон развеется, и я больше никогда не увижу её, больше не услышу родное сопение, не вдохну её запах. Я боялась утратить ту нить надежды, что связывала нас, словно являлась невидимым продолжением пуповины, через которую принцесса питалась девять месяцев.
Василиса спала. Витя потихонечку играл рядышком со мной, двигая машинки по дивану. Он то и дело поглядывал в кроватку, наблюдая за безмятежным сном малышки.
– Мам, а почему ты сразу не сказала, что у меня будет сестрёнка? Ты боялась, что мне не понравится дядя Максим? Он хороший.
Такой маленький, а такие взрослые вопросы задаёт… Поднимает такие животрепещущие темы… В этом был весь мой сын.
– Нет… Было слишком много вопросов и сложностей. Вить, ты пока ещё очень маленький, но когда ты подрастёшь, я тебе всё обязательно расскажу. Я люблю тебя, солнышко!
– И я тебя люблю! – Витя обнял меня, и я растаяла от умиления. – Мам, а когда я к папе пойду? – вдруг спросил он, и тошнотворные спазмы скрутили живот.
– Милый, папа уехал сейчас на работу. Когда вернётся, он даст нам знать, и вы встретитесь, но пока я бы не хотела, чтобы вы оставались наедине. Мне страшно.
– Боишься, что папа заберёт меня у тебя?
Я честно кивнула в ответ на его вопрос. Я боялась, что он попытается отнять у меня сына… А ещё боялась, что Стас начнёт пить, потеряет контроль над собой и начнёт поступать неадекватно.
– Не бойся, мамочка!
Я услышала, как в коридоре Максим что-то спрашивал у домработницы, и сердце сжалось. Он вернулся, как и обещал. Максим вёл себя как самый настоящий отец. Мне даже Стас никогда не помогал столько с Витей… Правда, там другая ситуация была. Я настолько заигралась в сказку, выдуманную для собственного сына, что невольно начала чувствовать всех нас одной большой дружной семьёй: Васю своей дочерью и сестрой Вити, а Максима… Его мне хотелось назвать своим мужчиной. Вот только он всё ещё не принял никакого решения касаемо своей жены. И это всё тормозило. Иногда мне даже начинало казаться, что ничего не изменится, что Максим не сможет оставить Галю и после выписки привезёт её в дом, а меня попросит уйти из его жизни.
– Привет, – заглянул он в комнату и прошёл с большим букетом роз нежного персикового цвета в руках. Мне стало чертовски приятно. Я даже дар речи потеряла. Витя вернулся к игре в машинки, а я встала на ноги и взяла букет, выдавив из себя негромкое: – Спасибо.
– Может, попьём чай? Витя, сможешь выполнить ответственное поручение?
– Какое? – у сына загорелись глаза.
Он любил, когда с ним обращались, как со взрослым и с радостью брался за «важные задания».
– Последи за Василисой, и если она проснётся, то прибегай на кухню, чтобы позвать нас с мамой. Хорошо?
– Ладно! – принялся кивать он.
– Попьём чай? – снова спросил у меня Максим. – Я хотел бы поговорить с тобой…
– Конечно. И цветы нужно в воду поставить, – кивнула я и направилась следом за ним на кухню, наклоняя голову к цветам и втягивая в себя их приятный сладковатый аромат.
Если он подарил мне цветы, значило ли это, что разговор будет приятным и поможет нам выбраться из лабиринта непонимания, в который мы загнали друг друга недосказанностью?!
Глава 20. Одна жирная точка
Поговорить у нас с Олей так и не вышло, потому что едва она поставила цветы в вазу, а я налил чай, прибежал Витя и сообщил, что Василиса проснулась и начинает плакать.
Вечером домой вернулась мама. Она рассказывала о своём однокласснике с таким воодушевлением, что я понял – он ей нравится. И она ему судя по разговорам тоже. И я искренне радовался за маму, однако подобрать слова для того, чтобы рассказать Оле о своих чувствах, я так и не смог. Это должны быть как-то иначе, эмоциональнее, что ли… А у меня пока просто в голове были вопросы и собственные желания.
Я с горечью ухмыльнулся, понимая, что никогда не умел говорить красиво. Возможно, потому Галя и не чувствовала себя любимой… Я не справился с задачей мужа, не смог построить настоящую семью.
Ночью я, как и обещал, сидел с Василисой, но под утро Оля подменила меня, сказав, что она выспалась.
Мне удалось поспать сном младенца несколько часов, пока не зазвонил будильник. Я завёл его на всякий случай на одиннадцать, чтобы поехать в больницу и узнать, как чувствует себя Галя.
Оля дремала на диванчике, и я не стал её будить. Мама уже готовила завтрак, потому что Варвара Петровна отпросилась на неделю, так как у неё заболел внук, оставить которого было не с кем. Я пообещал, что скоро вернусь и весь выходной проведу с семьёй.
В больницу приехал быстро. После общения с отцом Гали я хотел снова поговорить с психологом, хотя, наверное, ничего нового я ему и не сказал бы. Лечащего врача жены в кабинете не было. Мне сказали, что в выходные можно подловить где-то дежурного, но обычно он уже после одиннадцати уходит в другой блок, где найти его будет очень непросто. Я взял на заметку, что договорюсь с Иваном Фёдоровичем о переводе моей жены если не в другую клинику, то хотя бы в ВИП палату, где за ней будут осуществлять должный уход. Она Баринова, хоть и частично уже бывшая.
Когда я заглянул к ней, Галя уже не спала. Снова смотрела в потолок и не реагировала ни на что, словно провалилась в собственные грёзы.
– Привет! – негромко сказал я, опасаясь напугать её и потревожить мысли.
– Привет, – отозвалась Галя. – Я не думала, что ты снова придёшь. Ты меня любил, да? Так настойчиво возвращаешься, хоть я тебе и не помню…
– Любил… Но в последнее время у нас были не самые лучшие отношения, и мы собирались развестись, – честно признался я.
– А почему ты тогда приходишь сюда? Мог бы развестись… Я ведь тебя не люблю. Я люблю другого человека. И мне деньги твои не нужны больше. Я не знаю, получилось ли у меня отомстить, но… Наверное, план провалился. Да?
– Почему ты так говоришь? – спросил я. – Ты успешно справлялась со своим планом.
– Мне звонила она… – хрипловатым голосом ответила Галя и всхлипнула. – Она требовала деньги. Она хочет много денег и угрожает рассказать мужу правду! Но ты же всё знаешь! И мы уже без того собрались развестись. Да?
– Кто она? – спросил я осторожно, а когда телефон на тумбочке Гали начал вибрировать, я взглянул на экран.
«НЕНАВИЖУ».
Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, кого она могла подписать вот так. Я нажал кнопку ответа и поднёс телефон к уху.
– Я тебе больше повторять не стану! Если денег не будет до завтрашнего утра, то я твоему муженьку всю тебя раскрою! Мне деньги нужны! Понимаешь ты? Срочно! Если сегодня не переведёшь…
Голос матери Гали больше напоминал шипение змеи. Не зря она показалась мне неприятным человеком, когда увидел её впервые, но я даже не догадывался тогда, какая она ничтожная.
– Послушайте! – начал я, но женщина, явно испугалась и сбросила вызов.
Я взглянул на Галю. Она снова начала уходить в себя. С её губ сорвался истерический смех. Меня без ножа кромсало это поведение, разрывая душу. Я понимал, что отчасти виноват в том, что с ней происходит, но уже не мог никак помочь.
Я взял Галю за руку и постарался успокоить.
– Я разберусь с твоей матерью. Обещаю! Я заставлю её перестать звонить тебе. Она больше не потревожит.
– Спасибо, – ответила Галя и легонечко сжала мою руку в ответ. А потом снова начала нести какой-то бред… И я понял, что пора уходить, пока я окончательно не обвинил себя в том, что не уберёг семью и не разрушил то, что начало строиться в новой…
Мне всё-таки хотелось думать, что Оля и Витя уже стали моей семьёй, пусть пока неофициально, но я надеялся, что она, Ляля, хочет того же, чего и я.
* * *
Мама Максима согласилась посидеть с Василисой и Витей, пока я съезжу домой, чтобы забрать кое-какие вещи.
Мне хотелось взять моё любимое кремовое платье и немногие драгоценности, которые у меня были, чтобы стать красивой для Максима. Кроме того, я понимала, что задержимся мы в его доме надолго. Даже если он решит не разводиться с Галей, вряд ли прогонит нас, ведь нуждается в кормилице дочери и понимает, что я без неё не смогу.
Когда такси остановилось рядом с подъездом, я обратила внимание на Алису. Она стояла у двери с чемоданом в руках и едва заметила меня, сразу же двинулась навстречу.
– Я не собираюсь любезничать с тобой, – бросила я в её сторону, не останавливаясь.
– Прости! – извинилась она, отступая назад. – Я зря всё это затеяла. Думала, что верну себе Стаса, а нет, так отомщу тебе за то, что отняла его у меня! Вот только… Не виновата ты была. Не любил он меня, потому и ушёл. Ты его не отбивала, он просто никогда не был моим. До меня не сразу это дошло… – шмыгнула она носом.
– Я рада, что ты это осознала, но мне не легче от того, что ты по ошибке спала с моим мужем. Мы не станем подругами, если ты хотела вернуть дружбу, – ответила я и пикнула ключом от домофона.
– Нет. Я квартиру продала. Вот последние вещи забрала. Уезжаю. Решила вернуться к родителям в город. Может быть, смогу встретить там своё счастье… Раз уж тут не посчастливилось. Мне действительно жаль. Из-за него я упустила столько времени…
– Сделанного не воротишь. Я желаю тебе удачи! – кивнула я и скрылась в подъезде.
Я уже отвыкла от запаха сырости и табачного дыма, который постоянно встречал при входе в подъезд. И сейчас в грудине спёрло, перехватывая дыхания. Если сырость ещё можно перетерпеть, то запах сигарет пробуждал рвотные позывы.
Повернув ключ в замочной скважине, я удивилась, потому что точно помнила, что закрывала на три оборота, а теперь был всего один. А войдя внутрь, я поняла причину.
Я не сошла с ума…
Я всё помнила верно…
Из кухни доносился запах жареного лука и макарон – коронное блюдо Стаса. В комнате играла музыка. Мне захотелось уйти, но я чувствовала, что он не сделает ничего плохого. Не должен сделать. Поэтому сняла обувь и прошла в комнату.
Стас лежал на кровати, и едва увидел меня, сразу же подскочил, выключил музыку и взглядом виновато котёнка принялся смотреть на меня.
– Извини, что не предупредил. Я хотел позвонить тебе, но боялся… После того, что сотворил по пьяни… – начал он.
Сегодня просто день прощения какой-то… Все извиняются, хотят получить освобождения от груза, который добровольно вешали на собственные шеи.
– А зайти в квартиру и расположиться тут не побоялся?! Прекрасно… – ответила я, подошла к шкафу и открыла его.
– Оля, я понимаю, Как всё это выглядит… И мне стыдно за то, что я сотворил пьяным. Я клянусь тебе, что больше ни капли. Я не буду больше пить. Оль, ты мне веришь?
– Разве это что-то меняет? – ответила я, доставая то самое платье. – Ты человека ранил… Чуть не украл ребёнка. Ты психику сыну своему практически сломал. Ты сам-то хоть понимаешь, что всё это значит? Это так низко и мелочно, Стас!
– Понимаю! И я не оправдываю себя ни в коем случае. Не прошу начать относиться ко мне как раньше… Я уйду, если скажешь. Не хочу возвращаться с мамой, а с работы вытурили за то, что вахту пропустил, но я уйду…
– Можешь жить тут. Мы с Витей больше не вернёмся в этот клопушник, – ответила я и достала из тумбочки шкатулку с украшениями. – Это квартира твоей бабушки, и хоть она переписала её на Витю, вряд ли он захочет жить здесь, когда вырастет…
Я присела на край кровати, открыла шкатулку и достала из неё перстень бабушки Стаса, который она подарила мне на свадьбу, сказав, что это родовое украшение, которое передаётся женщинам из поколения в поколение. Уж я точно не должна была носить его или даже просто оставлять у себя.
На секунду я позволила себе вспомнить тот день, когда была счастлива: выходила замуж и надеялась, что эта эйфория никогда не исчезнет… Я ведь серьёзно рассчитывала, что мы со Стасом будем вместе до гробовой доски…
– Почему ты оставляешь подарок? – спросил Стас. – Это всё? У меня больше нет шансов? – он широко распахнул глаза и начал дышать чаще.
– А ты серьёзно надеялся, что он у тебя появится? Кольцо отдашь той, кого действительно полюбишь, – ответила я, признавая, что не любил он меня никогда. Использовал? Да. Считал своим навязчивым желанием? Возможно.
Взяв с нижней полочки шкафа пакет, я осторожно поставила в него шкатулку, сложила платье и взглянула на бывшего мужа… Всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы сердце сжалось.
Стас выглядел убитым. Казалось, что за эти несколько месяцев он состарился на десяток лет: щёки впали, глаза стали безжизненными и отрешёнными, волосы местами поседели. Мне было жаль его, но больше в груди не билось ничего, кроме жалости, а на ней одной отношения не строятся.
– Пожалуйста, постарайся начать всё с чистого листа, не допуская ошибки прошлого… Ладно? – сглатывая солёный ком, спросила я.
– Без тебя не смогу, – ответил он, прислоняясь к стене. – Вы с Витькой для меня всё! Я дышу вами! Без вас не смогу! Ничего не получится без вас, Лялька-а-а!
– Раньше надо было думать, Стас… Теперь уже поздно, – отвечаю я и пожимаю плечами.
Нам нужен был этот разговор на спокойных тонах, вот так, когда говоришь каждое слово чётко, давая понять, что не вернётся прошлое, как ни старайся.
– Ты теперь с ним? С Максимом вместе? – хриплый голос Стаса маякнул мне, что самое время уходить, пока не пошли слёзы и мольбы простить его.
– Не знаю… – честно ответила я, не желая обманывать себя или его, и поспешила в коридор.
Наскоро надев босоножки и застегнув их дрожащими руками, я выскользнула за дверь, ощущая, как потрясывает тело.
Ну вот и всё. Одна жирная точка в моей жизни поставлена окончательно. Оставалось надеяться, что и остальное прояснится совсем скоро, потому что больше просто не было сил на новые вспышки боли…
