Текст книги "Мама для Мамонтенка (СИ)"
Автор книги: Настя Ильина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 12. Ярость большого Мамонта
Слежка за дорогой отвлекала от негативных мыслей, лезущих в голову, словно голодные тараканы. Мамонт не мог допустить, чтобы с ребенком что-то случилось. Он ненавидел себя за то, что опрометчиво поступил, наняв непроверенного человека ему в няньки, да практически в матери. Пусть Аня хоть сотню раз хорошо справлялась с детьми в саду, пусть казалась милым ангелом. Кто ее знал, что она за человек внутри? Да даже если и была когда-то ангелом, то могла измениться. Вполне себе. Это свойственно людям – в мгновение становиться другими.
В голове всплыли воспоминания из прошлого. Вера была такая чуткая и заботливая… Она казалась воплощением идеальной женщины, поэтому Мамонт готов был даже ослушаться своих родителей, которые были против брака с ней. Первые годы жизни казались такими сказочными… А потом Вера словно с цепи сорвалась. Вечно жаловалась, что ей недостаточно денег, вынудила переступить через себя и пойти работать вышибалой, только бы зарплата стала выше.
Приходилось стискивать зубы и заставлять себя дышать ровнее, не сорваться бы и не устроить разборки прямо сейчас. Бросив взгляд в зеркало дальнего вида, Мамонт почувствовал, что его одолевает желание схватить Аню за ее хрупкую шейку и заставить признаться, почему она не уследила за ребенком.
Почему он упал? Почему ушибся? Почему она не уберегла?
Ненависть затмевала разум, но вид не менее перепуганной няни, лицо которой выражало искренний страх за ребенка, смягчало.
Мамонт вспомнил, как задержался на работе. Вера звонила ему бесчисленное количество раз, а он просто не желал идти домой, потому что знал, что она уже не та. Больше не ждет его как раньше, не согреет своим теплом, потому что днем развлекается с другим на брачном ложе. Мамонт выпил больше, чем следовало и вернулся домой. Миша кричал в своей кроватке. Когда мужчина подошел, то заметил, что правая сторона лица сына чуть припухла и сильно покраснела, а левая ручка отекла и на ней появился огромный синяк. Залетев в комнату жены, Мамонт бросил на нее гневный взгляд. Вера сидела за компьютером с наушниками на голове. Какая-то омерзительная мелодия доносилась из них, а отголоски укуренного исполнителя удваивали негатив, плещущийся внутри. Впервые злость охватила и лишила рассудка. Схватив наушники, Мамонт сорвал их с нерадивой супруги, бросил на пол и развернул кресло, на котором она сидела, к себе.
– Какого хрена ты творишь? – зарычал он, готовый растерзать благоверную.
В этот момент хотелось услышать что угодно, только не правду. Если бы Вера сказала, что Миша упал с дивана или… да хоть залез на крышку шкафа-купе, Мамонт поверил бы ей, он хотел верить, но она лишь ухмыльнулась.
– А что такого? Я говорила, что мне не нужен ребенок. Ты сам настоял. Он достал меня сегодня, совсем покоя не давал, вот я и влепила ему пару пощечин.
Ее слова рвали на куски, раздирали плоть и поливали свежие раны кислотой. Было больно от каждого слова. Правда уничтожала в душе все хорошее, что еще оставалось там после ее измены. Но сейчас терпеть было просто невозможно. Размахнувшись, Мгновенно сильно ударил супругу ладонью по лицу, отчего в некоторых местах под ее тонкой кожей мгновенно полопались сосуды. А затем он поднял ее, такую растерявшуюся, за грудки, разрывая шелковый халатик, и посмотрел в глаза. На шее пульсировала артерия. Вера боялась. Она не ожидала такого поворота событий и теперь смотрела на Мамонта перепуганными глазами, словно принимала наказание. И он не смог ударить снова.
– Еще раз поднимешь руку на ребенка, и я порву тебя на куски. Ты поняла, тварь? – прошипел, испепеляя женщину взглядом.
Вера лишь кивнула в ответ. В тот вечер, у травматолога, где Мамонт нашел оправдание, сказав, что ребенок упал с подоконника, она поклялась, что возьмется за голову и перестанет пить «эти проклятые» таблетки. О таблетках мужчина слышал впервые. Он встрепенулся, понадеявшись, что жена подсела на какие-то колеса, и если действительно перестанет их пить, то изменится.
Остановив машину у травмпункта, Мамонт выскочил и, не слушая кудахтанья Нади, сестры Веры, вытащил ребенка, поспешив в приемный покой. В голове пульсировала одна мысль: «только бы все обошлось». С остальным можно было разобраться. Позже.
Миша уже успокоился, и на скамье он уже даже не всхлипывал. Надя зудела на ухо что-то о том, что виновна во всем только Аня, и она должна быть наказана.
– Ее надо в тюрьму посадить за халатность такую, ты слышишь, Петенька? – ядовитой змеей шипела Надя, понимая, что сейчас ответить ей Мамонт не может.
Он прижимал сына к себе, ожидая, когда будет их очередь. В помещении было душно, и скоро Миша начал просить воды.
– Принеси ребенку пить, – скомандовал Мамонт в сторону Нади, понимая, что не сможет оставить ребенка с ней.
– Петя, я не прислуга. Надо, сходи сам, – вздернула подбородок Надя.
Захотелось встряхнуть ее и напомнить, где ее место, но удалось удержать в себе этот порыв, потому что сын не должен видеть такого отца.
Через мгновение показалась Аня, которую Мамонт упустил из виду от самого автомобиля.
– Еле нашла воду не из холодильника, – произнесла она, протягивая открытую бутылку Мише.
Все это время сын молчал, но с появлением няни, он заметно оживился. Попил, а затем перевел взгляд на свою тетю и смотрел он как-то обиженно…
– Медвежонок, как ты? – спросила Аня, присаживаясь рядом.
– Не называй его так! – буркнул Мамонт, поймав на себе испуганный взгляд девушки.
Да ему было плевать. Пусть боится. Пусть знает, что он переломит ее лебединую шейку, если только с сыном что-то случится по ее вине. Он уничтожит ее. Испепелит. Но стоило только посмотреть в ее глаза, как все эти мысли улетучивались.
***
Аня злилась на себя. На работе она всегда держалась подальше от коллег и пыталась все свое внимание уделять детям, а тут расслабилась. Она позволила себе задуматься о личной жизни, и это вылилось в такое неприятное происшествие. Нет, с Мишей все было в полном порядке. Он отделался легким испугом. В детском саду обучали правилам оказания первой помощи, поэтому в машине, немного успокоившись, Аня сама провела визуальный осмотр с пальпацией и убедилась в том, что никаких переломов, да и ничего серьезного, нет. Но она видела взгляд Мамонта и решила, что ему просто необходимо убедиться в нормальном состоянии сына, услышав мнение профессионалов.
Мамонт занес Мишу в смотровую, а Аня осталась в коридоре наедине с сестрой Веры. Женщина постоянно косилась на нее и пыхтела. Внимание привлек ее внешний вид: не повседневный, а какой-то вечерний макияж, прическа и красное платье чуть выше колен с белыми рюшами по глубокому вырезу декольте. Она явно собиралась встретиться с Мамонтом, чтобы попытаться соблазнить его. Чуть покосившись на женщину, Аня отметила, что она, пусть и старается выглядеть хорошо, старше Мамонта.
«Значит, была старшей сестрой», – мелькнула мысль.
Женщина подсела ближе, достала ручку с блокнотом, оторвала листок, написала на нем что-то и протянула Ане. Приняв записку и развернув, Аня удивленно вскинула бровь: «120 000 рублей».
– Что это? – спросила у Мишиной тети, уделив особое внимание почерку.
– Это сумма, которую ты получишь, если уйдешь из семьи Мамонтовых. Лишняя ты там. Петька падок на таких хрупких девок, как ты. Ничем хорошим твоя работа у него не закончится…
– Не вам решать, чем закончится моя работа, – резко оборвала ее Аня, смяла листок и положила в сумочку.
– А я все равно скажу тебе, какое будущее ждет в его доме. Мамонт простит тебя за то, что не уследила за сыном. Сделает это только потому, что уже запал на тебя. Он спит и видит, как бы ты запрыгнула в его постель. А когда это случится, ты превратишься в расходный материал. Петя не умеет любить. Он никогда не любил Веру. Бедная… Из-за недостатка внимания со стороны мужа и его систематических измен она подсела на наркотики сразу после рождения Миши.
Аня поджала губы. Вся эта ситуация была крайне неприятна ей. Сплетни никогда не нравились, а сейчас, из уст гнилого человека, вообще, вызывали раздражение. Поднявшись на ноги, скрестила руки на груди и отошла к дверям, заглянув в смотровую. Миша сидел на кушетке и улыбался. Мамонт внимательно слушал врача.
– Зря ты игнорируешь мои советы, – прошипела тетя Миши.
Аня хотела ответить что-то резкое, но в этот момент Мамонт повел сына к выходу. Мальчик бросился к Ане и обнял ее, а его отец направился к тетке.
– Что случилось, Медвежонок? Как ты упал? – шепнула Аня на ушко.
– Тетя… Носька… Я безал и упал, – негромко ответил Миша, поглядывая в сторону своей тети.
Внутри закипело возмущение. Аня уже и без того догадывалась, что без вмешательства «родственницы» не обошлось, а теперь убедилась. Понять такое поведение было невозможно. Ну как? Как люди смеют причинять детям боль? Прижав Мишу к себе, прикрыла глаза.
– Надо ехать домой, – послышался голос Мамонта за спиной.
Аня кивнула и встала на ноги. Она собиралась поговорить с Мамонтом, чувствуя, что отчасти сама виновата в падении ребенка.
Около машины Мамонт замер, и когда приставучая тетя постаралась открыть дверцу, бросил на нее гневный взгляд.
– Ты с нами не едешь, – прорычал он.
– Но! Петя! Моя машина возле вашего дома! – возмутилась та.
– Плевать. Вызовешь такси.
Аня посадила Мишу на детское сиденье и обошла машину, чтобы сесть рядом с ним, краем глаза глядя на разбушевавшегося Мамонта.
– За что ты так со мной? Твоя нянька не уследила за пацаном, а ты срываешься на мне! Не проще ли послать ее ко всем чертям?
– У-хо-ди! – повторил Мамонт, а его скулы побелели от злости.
– Это не конец, Петенька! – вздернув подбородок, обиженная женщина зашагала к стоянке такси.
Аня чувствовала, как по коже бежит мороз. Казалось, что от Мамонта исходят вибрации, едва уловимые, но такие опасные.
Дома Миша сразу же уснул. Он устал и даже не дождался, пока согреется обед. Вернувшись с тарелкой каши на кухню, Аня присела за стол напротив Мамонта. Он ждал ее. Определенно точно собирался поговорить.
– Почему он упал? Как это произошло? – спросил холодным тоном, от которого стало не по себе.
– Миша сказал, что тетя подставила ему подножку, – пожала плечами Аня. – Я ему верю.
– Я спросил, что видела ты сама!
– Извините, но ничего. – Вина накрыла с головой. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. – Я отвлеклась на несколько секунд.
– На что? Что может быть дороже ребенка, которого тебе доверили? – Мамонт смотрел прямо в глаза, а его взгляд раздирал душу на кусочки, усиливая вину.
– Такое больше не повторится, – только и смогла произнести Аня. Она чувствовала себя провинившимся ребенком, которого отчитывают.
Напряженное молчание длилось несколько минут. Аня то отводила взгляд, то поднимала его и несмело смотрела на Мамонта, который разглядывал ее, что-то обдумывая. Возможно, в этот момент решалась ее дальнейшая судьба.
– Я дам тебе один шанс. Если подобное повторится… Я говорил тебе, что за сына пойду на все.
Аня поднялась на ноги.
Ей надоело то, что все пытаются указывать как жить, как вести себя и угрожают ей. Заведующая детского сада… Егор… Тетя Миши… Мамонт…
Подойдя к хозяину дома, она чуть сощурилась, глядя ему прямо в глаза.
– Не надо мне угрожать! – огрызнулась без дрожи в голосе. – Я попросила прощения и пообещала, что такое больше не повторится. Если бы вы хотели от меня избавиться, то сделали это давно. Вы доверяете мне Мишу, пусть и пытаетесь найти подвох в моем отношении к нему и вам. Такое могло произойти с каждым. Я не оправдываюсь, но и угрожать себе не позволю.
Не дав мужчине ответить что-то, Аня ушла, оставляя его наедине с мыслями, чтобы обдумал свое поведение и сделал соответствующие выводы.
***
Ушла, высказав свою обиду… А Мамонт продолжал сидеть. Он мог бы догнать эту смелую девчонку, схватить за руку, прижать к стене, слушая, как бешено бьется сердце в ее груди от страха… Мог поставить на место. Мог указать на то, что она нянька и невнимательность непростительна. Но он сидел, понимая, что Аня отчасти права: такое могло произойти с кем угодно. Она не била Мишу нарочно. Не пыталась причинить ему боль. Оставалось надеяться, что такое действительно больше не повторится, потому что расставаться с ней не хотелось. Пусть она чертовски напоминала Веру, какой та была до рождения сына.
Мамонт вспомнил время, когда Миша родился. Хотелось дать сыну все самое лучше, поэтому он набрал больше долговых дел, чтобы заработать премию. Он нашел подработку грузчиком и пытался совмещать две работы, чтобы купить жене кольцо с большим бриллиантом и отблагодарить за рождение такого чудесного ребенка. Однажды он вернулся домой и заметил, что она заплаканная.
– Ты же не изменяешь мне? – спросила Вера.
– Конечно, нет, – буркнул уставший Мамонт в ответ, поцеловал ее в лоб и лег спать.
Он ненавидел себя за эту усталость, ведь с того момента все стало меняться. Вера отдалилась. Следовало сказать ей, что он безумно любит, занят на работе и готовит ей сюрприз, но хотелось, чтобы кольцо стало неожиданностью.
А когда он все-таки смог себе позволить купить это кольцо, через несколько месяцев, Вера кинула подарок ему в лицо и прокричала:
– Пытаешься так загладить свои измены? Ты сволочь! Ублюдок! Грязная свинья, Мамонтов!
Слова хлыстом ударили по живому, и в тот момент мужчина снова проявил слабину, вместо того, чтобы сесть поговорить и попробовать разобраться в ситуации, ушел из дома и всю ночь пил в баре.
Глава 13. Свидание
Аня решила, что отказываться от выходного не следует, поэтому ночью достала из кармана визитку Павла и написала ему сообщение. Было решено пойти в кино на какую-то фантастику. Задний ряд… Места для поцелуев. Внутри все кричало о том, что она еще непременно пожалеет о том, что подписалась на это, но почувствовать себя женщиной, за которой ухаживают, хотелось сильнее, поэтому Аня решила, что примет предложение Павла и посмотрит, что из этого выйдет.
Утром она сварила кастрюлю супа, решив, что иначе Мамонт будет кормить сына целый день разогретой пиццей.
Приведя себя в порядок: сделав легкий макияж и распустив волнистые русые волосы, Аня посмотрела на себя в зеркало. Никакая косметика не могла спрятать грусть, которая была ярко выражена на ее лице. Надев синее платьице до колен, поправила белый поясок и вышла.
Мамонт встретил Аню в коридоре с улыбкой на лице. Переменчивость его настроения порой раздражала так сильно, что хотелось отвести его к опытному психиатру, чтобы проверил – нет ли у мужчины раздвоения личности.
Перед походом в кино Аня решила заехать в свою квартиру и проверить, как собрали вещи в зале, и где сейчас стоят коробки. Да и не хотелось ей, чтобы Мамонт видел Павла, который подъедет за ней к сеансу.
– Анют, привет! Ты прости меня за вчерашнее, – произнес Мамонт, отчего вдруг стало чертовски не по себе.
Снова «Анюта»… Снова мягкий голос, от которого хотелось растаять. Посмотрев мужчине в глаза, чуть поежилась и опустила взгляд.
– Я сама виновата, вам не за что извиняться.
– Я нарушил правило договора и нагрубил тебе.
– Ничего страшного. Я все понимаю.
Аня прошла к дверям и присела на пуфик. Она почувствовала на себе взгляд Мамонта и посмотрела на него. Он выглядел каким-то взволнованным.
– Что-то не так? – спросила, чуть прикусывая губу изнутри
– Я понимаю, что у тебя сегодня выходной, но… – Мамонт потер виски и чуть взъерошил волосы. Он посмотрел на Аню и выдержано помолчал несколько секунд: – Я хотел пригласить тебя со мной и Мишей в наш загородный дом. Мы его давно купили, но все как-то не решались переехать… Там свежий воздух, зелень… Можно было бы устроить пикник… Не знаю.
Аня прикрыла глаза, думая, как сказать «нет», потому что ей хотелось согласиться. Ради Миши… Ради такого Мамонта, который сейчас пытался наладить отношения и пойти на компромисс. Но она уже пообещала Павлу, и тот купил билеты в кино. Кроме того, хотелось проучить работодателя и показать ему, что Аня не тот человек, который по щелчку пальцев будет соглашаться со всеми требованиями и предложениями.
– Я бы с радостью согласилась, если вы сообщили раньше. Сегодня у меня другие планы на день.
– Планы? – казалось, что в голосе Мамонта мелькнуло недоумение.
– Я иду в кино, – призналась Аня.
– С кем? – выдавил Мамонт, а его хмурый взгляд пробрал до мурашек.
– С мужчиной, – ответила Аня, надела босоножки и открыла дверь. – Суп я сварила, накормите Мишу.
– Павел не тот мужчина, который тебе нужен.
Мамонт читал Аню, будто открытую книгу, но прислушиваться к его мнению она не собиралась. Конечно же, он не захочет, чтобы у няни была личная жизнь, ведь если она влюбится и решит выйти замуж, то непременно уйдет с этой работы.
– Это не ваше дело, – ответила и скользнула за дверь.
***
Аня вышла из подъезда и съежилась от порыва ветра, пробравшегося под тонкую ткань ее платья. Следовало вернуться и взять теплую кофту, но сталкиваться с Мамонтом и вступать в словесные перепалки с ним не хотелось. Внутри появилось желание отдохнуть от споров и провести время в компании приятного мужчины. Именно таким, на первый взгляд, казался обходительный и внимательный Павел.
За размышлениями Аня и не заметила, как быстро летело время, а когда вышла на своей остановке, на нее накатили воспоминания ушедшей жизни. Именно тут она стояла вместе с мамой, когда та купила первый раз билеты в кино. Волнение охватывало, а мама держала за руку и говорила: «Тебе обязательно понравится, и тогда мы вдвоем будем ходить в кино каждую неделю». А теперь Аня осталась одна. Она пойдет, конечно же, в кино, но теперь уже с мужчиной. На глаза навернулись слезы. Помотав головой, чтобы избавиться от наваждения, и немного шмыгнув носом, она двинулась в сторону дома.
Около соседнего подъезда заметила Егора, протирающего зеркала на машине. Аня хотела пройти мимо него, но незамеченной не осталась.
– Этот запах вереска и карамели я не спутаю ни с чем. Ань, ты прости меня за визит тот дурной, – произнес он, заставляя остановиться.
– И тебе привет, – Аня скрестила руки на груди. – За твое аморальное поведение простила, а вот разбитое стекло с угрозами…
– Какое еще стекло?
Егор распрямил плечи, а его брови сошлись где-то на переносице. Хмуро глядя на Аню, он простоял около минуты, а она успела сделать выводы, что о камне и записке мужчине ничего не известно.
– Я, конечно, не идеал, но бить стекла… Серьезно? Я предприниматель, Ань. Таким детским садом не занимаюсь. Может, это твой новый хахаль кого нанял, чтобы показаться крутым, пообещав тебе защиту?
– Он мне не хахаль, – покачала головой Аня. – Петр Сергеевич мой работодатель.
– Работаешь в его подчинении? Тоже звонишь должникам?
О Мамонте Егор знал, видимо, больше, чем следовало. Но Аня подумала, что и так сказала слишком много человеку, которого хотелось выкинуть из своей жизни.
– Неважно кем я работаю. Заболталась я с тобой, нужно идти.
– Ань, стой! – Егор схватил за руку и чуть потянул на себя. – Ну если у тебя никого нет, мы можем начать все сначала, м?
– Не можем и…
Аня обратила внимание на подъехавший к ее подъезду автомобиль. Это был Павел. Она тут же вырвала руку, решив, что от компании Егора избавится раз и навсегда.
– Есть у меня молодой человек, и я его очень люблю.
Оставив Егора размышлять над ее словами, Аня поспешила к Павлу, подошла к нему со спины и прикрыла глаза ладонями.
– Анюта? – удивился он, убирая ее руки и разворачиваясь.
– Привет! – ответила и неожиданно даже для самой себя поцеловала ухажера в щеку.
– Привет! Ничего себе реакция. Знаешь, я готов водить тебя в кино хоть на каждый сеанс, если перед ним будет такой нежный прием.
Аня улыбнулась. Павел приехал слишком рано. Она даже не успела зайти к себе, чтобы проверить в порядке ли квартира. Наверное, он хотел провести побольше времени вместе. И после общения с Егором, она была совсем не против. Только бы избавиться от дурных мыслей и воспоминаний о прошлом.
– Хочешь чай? – решила тут же перевести тему Аня.
– Ну… я хотел тебя в кафе пригласить перед сеансом… Поели бы мороженое.
Павел косился на Егора, который не скрывал своего любопытства и разглядывал соперника, а Аня не могла понять – неужели у Залесского чувства какие-то вдруг проснулись.
– Кафе так кафе. Поехали, – улыбнулась Аня.
***
Мамонт места себе не находил. Он знал, что Ане нельзя встречаться с Павлом. Понимал – такая наивная девчонка ни за что не раскусит его истинные намерения, которые заключались в споре. Просто на следующий день после визита Ани в агентство, Павел поспорил с Мамонтом, сказав, что она такая же как все – потаскушка, которая окажется в его постели быстрее, чем успеешь сосчитать до десяти. В тот момент хотелось начистить его самодовольное лицо, но вместо этого Мамонт ввязался в этот глупый спор. И вроде бы все ничего, вот только сказать Ане напрямую о том, что Паша ухаживает за ней не просто так, было нельзя. Дело чести, что ли. Хотя с другой стороны, что значило это проклятое мужское слово, если на кону была честь девушки… Такой хрупкой… наивной… милой…
Заставив себя остаться дома, не помчаться следом и не попытаться вернуть ее домой, потому что это стерло бы все границы деловых отношений, которые только-только начали формироваться между ним и Аней, Мамонт позвонил в службу доставки готовой еды и отменил заказ. А потом совершил звонок флористам, предупредив о том, что украшение беседки цветами пока откладывается. Возможно, навсегда.
Миша хорошо поел и уселся играть, а Мамонт потихоньку вышел из детской и вошел в свою комнату. Взгляд упал на фотографию жены, стоящую на прикроватной тумбочке. Мамонт взял ее в руки и внимательно посмотрел.
Хрупкая… Красивая… Наивная… Беззащитная… Светлая… Такой Вера была до свадьбы с ним, и Мамонт считал себя чудовищем, которое сделало женщину несчастной, загубив ее жизнь. Он ненавидел себя за ее смерть и боялся, что загубит еще одну невинную душу, поэтому моментами пытался быть строгим, может быть, даже слишком грубым, только бы Аня не прониклась к нему симпатией.
Еще раз опустив взгляд на снимок, Мамонт постарался восстановить в памяти моменты, когда Вера была жива. Ее черные, словно вороново крыло, волосы постоянно спадали на глаза, а он ласково убирал их за ухо и целовал длинную лебединую шею супруги.
Внешне Аня была совсем не похожа на Веру. Аня другая: светленькая и такая притягательная. Запах вереска, карамели и тонкие нотки груши, исходившие от нее, сводили с ума.
Вчерашнее происшествие на детской площадке заставило Мамонта пересмотреть свои взгляды на жизнь. От него не ускользнуло то, как Аня беспокоилась о Мише. Мужчина понял, что лучшей матери чем она не найти. Даже Вера никогда так не пеклась о собственном ребенке. Еще вчера Мамонт подумал о том, что неплохо было бы попытаться наладить отношения, а теперь снова вспомнил о том, что он чудовище, которое портит жизни другим, поэтому хорошо, что Аня не согласилась на этот чертов пикник. Так она останется целее. Так она точно будет жить.
Решив, что с прошлым пора покончить, Мамонт принялся собирать личные вещи Веры, которые еще оставались в тумбочке с ее стороны кровати, и все ее фотографии.
***
Мороженое и разговоры о мелочах скрасили время ожидания сеанса, и вот Аня с Павлом уже заняли свои места, удобно разместившись в креслах на заднем ряду. Людей было не так уж много, что чуть напрягало и заставляло опасаться вольностей со стороны мужчины, сидящего рядом. Аня хотела принять ухаживания и почувствовать себя женщиной, но она отлично понимала, что, поцеловав Павла назло Егору, дала зеленый свет, и теперь мужчина может начать думать, что между ними что-то есть. А ведь на самом деле хотелось, чтобы это была просто дружба. Приятная светлая дружба, которой, наверное, действительно не существует между мужчиной и женщиной.
Едва свет в зале выключили, а на экране появилась заставка с названием фильма, Аня расслабилась, прислонившись к спинке кресла. Она внимательно смотрела на экран, надеясь, что попкорн отвлечет Павла, но почувствовала теплое прикосновение его ладони к своему обнаженному колену. Покосившись на руку, которая теперь властно лежала на ее ноге, Аня испытала дискомфорт, который тут же начал разливаться по телу. Она набралась смелости, убрала руку мужчины и чуть отодвинулась в сторонку. Судя по всему, ему этот жест не понравился, но он старательно скрыл свои эмоции, продолжая глядеть в экран, словно ничего и не произошло.
Вскоре сюжет поглотил, и Аня только на финальных нотках заметила, что Павел держит ее за руку и поглаживает большим пальцем. Вытащив руку и стерев с щек слезы тыльной стороной ладони, Аня поднялась на ноги.
– Ну как тебе фильм? – спросил Павел, когда они оказались на улице, на крыльце кинотеатра.
– Очень сильный. Я давно ничего такого не смотрела. Не знаю, как бы я поступила на месте героини… Взять и отпустить любимого человека, дать ему позволить пожертвовать собой ради спасения команды космического корабля… Это…
Аня всхлипнула.
– Да-да! Это очень сильно. Иди сюда.
Павел притянул к себе и обнял, властно разместив руки на талии девушки, а Аня в эту секунду почувствовала легкое влечение к нему, как к мужчине. Возможно, во всем были виноваты эмоции, бушевавшие внутри, но губы чуть начали зудеть, заставляя свою обладательницу поддаться минутному порыву и привстать на носочки. Просить себя поцеловать не пришлось, как и первой тянуться к мужским губам. Павел склонился и притянул к себе ближе одной рукой. Он целовал нежно, что сильнее заставляло поверить в искренность его намерений, а не желание просто затащить в постель.
– Поедем ко мне? Я хочу провести эту ночь с тобой, – прошептал Павел в губы, разорвав поцелуй, а его слова так больно ударили, словно были острой стрелой, направленной в сердце.
Аня резко отпрянула, будто ее обдали кипятком. Она не ожидала такого предложения и теперь просто не знала, как поступить и как избавиться от внимания человека, поцелуй с которым не выбивал почву из-под ног. Не вызывал ничего, кроме грез… Глупых девичьих грез о том, что бескорыстная любовь существует.
– Извини, но я не могу… Мне нужно домой… И…
– Домой? Ты ведь поедешь сейчас к Петру! – в глазах Павла сверкнула ярость.
В этот момент Аня подумала, что она серьезно ошиблась во второй раз: Павел действительно не тот человек, который ей нужен.
– Сейчас мой дом там. Я должна уложить Мишу спать…
Павел стиснул челюсти, а желваки на его лице передернулись, выдавая такую ярость, что на мгновение стало страшно.
– Спасибо за прекрасный вечер, – пролепетала Аня и засеменила к остановке.
– Стой! Давай хоть отвезу?
– Не стоит! Мне еще надо к подруге заглянуть и зайти в магазин! – не оборачиваясь, бросила Аня.
Почему-то сейчас она боялась Павла. Было в нем что-то звериное, что-то, скрывавшееся раньше глубоко внутри и выбравшееся теперь наружу. Сердце бешено билось в груди, и радовал тот факт, что ухажер не поехал следом за ней.
А в голове набатом пульсировали слова Мамонта: «Павел не тот, кто тебе нужен».
