Текст книги "Вопреки (СИ)"
Автор книги: Настасья Карпинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 10
В суете дней, переговорах с Горских, оформлении последних документов в налоговой и тестовом запуске интернет-магазина, сдобренным активным вниманием Вернера к моей персоне, я совершенно забыла про приезд родителей. До Н-ска они летели самолетом, а потом пересаживались на поезд, так как в нашем городе аэропорта не было, и мы должны были их встретить на вокзале. Но я закрутилась, и звонок Сашки стал для меня полной неожиданностью.
– Кать, встретишь сама родителей? У меня тачка сдохла, третий день с ней мучаюсь.
– Вообще-то, у меня нет колес под ж*пой, братец Иванушка, – последнее иронично-саркастично, ибо чего-то он подтупливает.
– Сестрица Аленушка, – вторя моей интонации, – именно поэтому я тебе в помощь серого волка отправил в лице Калинина. Подъедет ровно к пяти, будь готова.
– О’кей, а как же гуси-лебеди? – протянула в трубку, растягивая свои телеса на диване и разминая затекшие от долго сидения за ноутбуком мышцы.
– Вот, если ты про*бешься, прибудут гуси лебл*ди.
– Давай сразу лебл*дей, а то чего-то тоскливо мне.
Сашка бедный даже поперхнулся:
– Мелкая, я понимаю, что ты выросла, но я как-то к этому не привык еще. Родителям скажи, что мы завтра с утра всей семьей к ним приедем.
– Будет сделано! – и взглянув на часы, добавила: – Хватит трындеть, Иванушка, мне надо лыжи чистить, а то серый волк скоро прикатит, а я марафет не навела.
То самое чувство, когда вроде и надеяться не на что, но где-то на дне души все еще тлеет огонек призрачной и совсем непонятной для трезвого разума надежды, иррациональной. И именно поэтому сборы тщательней и придирчивей, чем того требует ситуация. От очередного звонка телефона едва не подскочила на месте, так как Калинин был у подъезда. Прихватив сумочку, вниз по ступеням, совершенно по-глупому окрыленная.
Дорога до вокзала в дружеской легкой и непринужденной беседе обо всем подряд: дорогах, политике, общих знакомых, работе и погоде. Смотрела на его профиль с легкой небритостью на лице и пальцы физически зудели от желания прикоснуться. Если бы не Милана… если бы не она…
– Так, – Ромка припарковался на свободном месте у здания вокзала и взглянул на часы, – осталось всего десять минут до прибытия поезда. Пошли сразу на перрон.
Родители были уставшие, но счастливые: загорелые и наполненные морем впечатлений. Мать беспрестанно рассказывала о поездке и одновременно задавала вопросы мне, интересуясь происходящим в моей жизни, Сашкиной, внуков и даже о своих фиалках спросила, вызывая подобным во мне волну удивления. Отец же больше молчал, устало и довольно улыбался, приобнимая жену и поглаживая ее плечо.
– Ром, ты поднимись к нам, я тебя хоть чаем угощу. Мы такие вкусные сладости привезли, – предложила мать, стоило Калинину остановиться у подъезда.
– Спасибо, теть Лариса, но я поеду, поздно уже, Мила ждет. Завтра маму к вам завезу, да и попробую.
Лариса Михайловна, конечно, еще раз сделала попытку уговорить, поохала и поахала на очередной отказ, но Калинин лишь помог затащить чемоданы и распрощался, своим уходом снова множа во мне пустоту, углубляя и обнажая ее. Но изменить я ничего не могла.
Суета матери уже спустя час начала изрядно напрягать и, если бы не отец, я бы давно свинтила к себе. Но я соскучилась. Мы сидели на кухне, пили чай, и я совершенно по-ребячески прижималась к папиной груди, слушая мамины рассказы о прогулках по открытым рынкам во Вьетнаме и разных гастрономических изысках, что там предлагались прямо на улице.
– Как у тебя дела? – шепнул папа.
– Хорошо, – так же тихо в ответ, лишь для нас двоих и его поцелуй в мои волосы. Такой теплый отеческий жест, наполняющий и успокаивающий, расставляющий все по своим местам, говорящий, что все будет хорошо при любом раскладе, лишь потому, что он рядом, несмотря на то, что дочка выросла и ее проблемы это далеко уже не разбитые об асфальт коленки.
Спустя некоторое время папа удалился в спальню отдыхать, а я засобиралась домой.
– Смотрю на тебя, Катюш, и понимаю, что ты так и осталась папиной дочкой, – больше как-то для себя проговорила мать, откладывая в сторону полотенце, которым еще пару секунд назад протирала посуду.
А я, уже поднявшаяся со своего места, остановилась.
– И почему так… – продолжила она, задумчиво переводя на меня взгляд, – я всегда мечтала о дочери, о том, как буду заплетать косички и наряжать в разные красивые платьица, а когда вырастет, учить женским секретам и уловкам. Но ты даже в пятилетнем возрасте всегда бежала к Стасу, чтобы он поправил тебе резиночку на волосах или переодел испачканные колготки. Вроде моя, а совершенно чужая.
– К чему это все, мам? – я прислонилась плечом к дверному проему, не совсем понимая смысла поднятой темы.
– Не знаю… Смотрю на вас с отцом, и сожаление какое-то в душе бродит. Ты меня никогда не слушала, и, думаю, уже слушать не станешь, но я все же хочу дать тебе один совет, он простой и жизненный: всегда борись за свое счастье любыми методами, оно того стоит, поверь мне, – моя приподнятая бровь и требующий пояснения взгляд. – Я тетрадку твою старую нашла на балконе после твоего отъезда в Н-ск. Шкаф старый убрали, я вымывать в углу все начала, смотрю листы какие-то старые из-под обшивки торчат… А когда ты домой вернулась и Лида про Ромку за столом говорить начала, у тебя на лице все написано было, а сегодня и вовсе… – она как-то понимающе покачала головой и видя, что я сделала шаг обратно к столу снова потянулась к чайнику, наполняя чашки и прикрывая кухонную дверь.
– Мой совет это не просто слова, это пройденный путь и полученный опыт, – мать присела рядом, покручивая пальцами чашку с горячим чаем. – Ты думаешь, у нас всегда было вот так все безоблачно с отцом? Через что мы только с ним не прошли: и хорошее было, и плохое. Я же влюблена была в него с восьмого класса, а он за подругой моей, Наташкой бегал, словно собачонка привязанная, – она замолчала, помрачнев, и темным огнем полыхнула в ее глазах затаенная доселе злоба.
– Увела?.. – больше констатация факта, нежели вопрос с подавленной в зачатке неприязнью и отвращением, ибо все же мать и рамки быть должны.
– Увела! – с вызовом и гордостью вскинув подбородок. Смотря прямо в глаза, считая, что имеет полное право. – Потому что мое это мое! И я ни разу не пожалела об этом, за всю жизнь ни разу! – полная уверенность в правильности своего выбора, а после кривая усмешка с брезгливостью в тоне: – А он ведь даже после рождения Сашки к ней все захаживал, все уйти хотел от меня… Я не отпустила, всеми правдами и неправдами билась. Для себя и для вас. Тебя родила, тогда он вроде поуспокоился. А потом и Наташки не стало, умерла. Наконец-то, перестала маячить гадкой тенью на горизонте. Стас, конечно, переживал, но я умею отвлекать, научилась за столько лет. Мужики – они как пластилин, главное знать, на что и как давить, а там уже лепи, что твоей душе угодно. Поэтому, пока не поздно еще, пока Ромка на этой своей не женился, бейся, Катюш, если любишь, конечно. В любви, как на войне, все средства хороши.
Она накрыла мою руку своей, сжав пальцы, надеясь на мое полное принятие и понимание, а я, глуша испытываемое отвращение к сидящей рядом со мной женщине, наконец-то, начала понимать, почему я так и не стала с ней близка. Белое всегда белое, а черное всегда черное, так и мы были различны своей внутренней составляющей.
– Я поеду, мам, работы завтра много, а к вам Сашка с семьей с утра приедет, – произнесла на нейтрале, поднимаясь из-за стола, и, дабы скрыть свою истинную внутреннюю реакцию, обняла ее.
– Хорошо, дочь, – она привычно защебетала, провожая меня, снова надевая на себя маску добродетели и благожелательности этакой святой и безгрешной хранительницы очага.
Грехи у каждого свои…
«Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою!» *
* Библия. Книга пророка Исаии.
Глава 11
– Танюх, привет! Помощь твоя нужна. У тебя раба какого-нибудь нуждающегося нет, случаем? На телефон посадить, звонки принимать. Зашиваюсь!
– Найдем. Тебе насколько срочно?
– Еще вчера, – с тяжелым вздохом констатировала факт собственного про*ба.
– Ясно. Давай через полчасика наберу.
– Лады.
Черных скинула сообщение с номером телефона через двадцать минут с подписью: «зовут Вера, студентка, ответственная»
«Спасибо, буду должна» – отправила в ответ и набрала номер этой самой Веры.
Неделя была жутко изматывающей, насыщенной огромным количеством встреч, решением множества задач, от которых мой мозг начинал дымиться, и коротким неполноценным сном. Но результат радовал, воодушевлял и стимулировал продолжать в том же ключе, с той же скоростью. Интернет-магазин заработал, пошли первые поставки и продажи. Логистику, пусть и маломальскую приходилось настраивать прямо в процессе, так как я совершенно оказалась не готова к такому наплыву, но реклама окупила себя с лихвой. Не зря я батрачила на Черных, пригодился наработанный опыт. К концу недели я была похожа на выжатый до цедры лимон, но отчаянно и вызывающе счастливый. Поэтому на очередной звонок Вернера даже не зарычала.
– Нас в гости зовут, – произнес как ни в чем не бывало словно это пресловутое «нас» было в порядке вещей.
– Марк Генрихович, а вы номером не ошиблись?
– Нет, Екатерина Станиславовна, – поддержал официоз Вернер. – Чета Соболь зовут отобедать с ними. Ты приглянулась Анне Дмитриевне.
– Опять в какой-нибудь мега пафосный ресторан?
– И снова мимо… Загородный дом, недалеко от Пионерского озера. Так что, княгиня изволит составить мне компанию?
– Княгиня устала, как крестьянка после покоса и не прочь бы помыть свои княжеские телеса да удалиться в опочивальню до утра раннего. Но, как я понимаю, ты все равно от меня не отстанешь.
– У меня есть второй вариант: забить на приглашение и разделить этот скучный вечер в моей компании с бутылочкой хорошего красного вина.
– Тогда лучше к чете Соболь, – притворно застонав, произнесла в трубку и, отодвинув в сторону ноутбук, поудобней устроилась на диване.
– Кать, я не кусаюсь… – уже без тени издевки начал Марк.
Но я тут же его перебила:
– У тебя полчаса, чтобы меня забрать, а то сейчас упаду в объятия Морфея, и хрен ты меня добудишься.
– Собирайся! – рассмеявшись, бросил в трубку и скинул вызов.
Приехал он действительно быстро, я едва успела намарафетиться.
– Мне немного некомфортно. Мое присутствие, действительно, уместно? – спросила, когда машина уже въезжала в элитный коттеджный поселок.
– Не волнуйся. Анна редко кого-то приглашает, а если и делает это, то ее гости исключительно люди, которые ей симпатичны. Вот Елизавета, вторая жена Александра Павловича, та дружила со всеми подряд, бесконечные тусовки, нескончаемый поток гостей и новых знакомств, что порой создавало большие сложности для ее мужа.
– Ты знаком со всеми женами Александра Павловича?
– Увы, да, – Вернер ухмыльнулся и, протянув руку, накрыл мое запястье своей ладонью. – Он и мой отец давно дружат, да и мы с ним в хороших дружеских отношениях.
Трехэтажный коттедж впечатлял своим видом и размахом, уже внешне говоря всем, что в его стенах живет отнюдь не простой человек. Анна нас встретила сама, хотя в таком домище определенно должна была водиться прислуга. Да, когда ты не относишься к подобному классу людей, то определенные шаблоны существуют в сознании. Но все же, представить Анну за плитой, готовящую ужин для мужа, не представлялось для меня возможным.
Домработница действительно имелась, но к моему удивлению всего одна.
– Куда дела Татьяну Николаевну? – улыбнулся Марк, увидев Анну, встречающую нас в холле, прихожей или коридором это помещение язык не повернется назвать, у меня квартира по размерам меньше.
– На стол накрывает. Проходите…
После довольно вкусного и приятного ужина мужчины скрылись за дверью кабинета Александра Павловича, а мы переместились на веранду; остекленная, утопающая в зелени и разнообразии цветов она впечатляла: плетеные кресла из ротанга с уютными пледами и горячий кофе, поданный нам заботливой Татьяной Николаевной. Не передаваемая атмосфера…
– Люблю это место в доме, – потянувшись за своей чашкой, произнесла Анна, читая в моих глазах нескрываемое восхищение.
– Наверное, мне даже не стоит говорить, что тут просто невероятно и нереально волшебно, словно сошло все со страниц какого-то английского романа.
– Ранним осенним утром, если распахнуть двери в сад, действительно создается подобное впечатление, – она произнесла это с некой мягкостью, что снова отчетливо проявило ее какую-то непричастность к тому обществу, которое мне удалось увидеть тогда в ресторане.
Анна вообще оказалась очень приятным и начитанным собеседником: спокойная, рассудительная, ни разу не сболтнувшая и не спросившая ничего лишнего. Но, тем не менее, из нашей беседы я почерпнула кое-какую информацию; оказывается, что у Вернера есть определенные трудности с производством и Александр Павлович старается ему помочь. Этот маленький пазл прояснял некоторые детали, которые до сих пор не давали мне покоя: такие, как его нежелание заключать со мной контракт по поставкам, «для меня ветра сейчас не попутные», его безотказность на приглашения Александра Павловича и периодические пропадания с радаров на пару дней, а то и больше. Но, думаю, Анна сказала это, будучи уверенной, что с Марком мы находимся в очень близких отношениях и я в курсе происходящих событий. Я уверено кивнула, «мол, да конечно», поддерживая это заблуждение.
В сторону дома мы выехали довольно поздно; на небе уже светил желтый диск луны, а в воздухе пахло перегретым за день асфальтом. Марк был напряжен. Это читалось в его взгляде и позе тела, но он пытался это сгладить, отвлекая то ли самого себя, то ли меня, дабы не задавала лишних вопросов. Я и не собиралась… Не тот уровень доверия и отношений у нас. Да и нужны ли мне вообще с ним отношения, я до сих пор не определилась, а определяться, по-видимому, надо, так как с каждой встречей грань становилась все тоньше.
– В пятницу у Калинина мальчишник, меня пригласили, – сказано как-то невзначай, и я, расслабленная и витавшая в своих мыслях, не сразу сообразила, что вся гамма чувств моментально отразилась на моем лице.
Вернер тем временем повернул во двор моего дома, притормаживая у подъезда. Я понадеялась, что полумрак в салоне автомобиля не дал ему считать весь шквал эмоций на моем лице, вызванный упоминанием Романа в контексте его предстоящей свадьбы.
– Хорошо повеселиться, – ответила бесцветным голосом, провально пытаясь изобразить благожелательность.
– Что у тебя с ним? – повернулся в пол оборота, изучающим взглядом скользя по моему лицу. А мне захотелось как-то нервно рассмеяться.
– Знание правды зачастую приносит лишь разочарование и неприятности, – усмехнулась от собственного понимания, что объяснить свою ненормальную тягу к почти уже женатому мужчине кроме как собственной шизой и помешательством никак не могу.
– Так солги мне, – мягко проведя костяшками пальцев по моего плечу. Требуя хоть какого-то ответа и шага навстречу.
Вполне логичное окончание сегодняшнего вечера: два уставших человека, ночь, полумрак в салоне автомобиля и желание человеческого тепла пусть и обернутого в ложь.
– Это то, чего ты жаждешь? – взгляд в глаза, и его пальцы мягко скользнули по моей шее, словно спрашивая разрешения.
– Моя жажда в ином, – мой взгляд на его рот, и снова утопая в темном аду его глаз. А в следующее мгновение горячее дыхание на нежной коже и губами по губам, нежным настойчивым шелком разливая пламя и бурлящий огонь в венах, распыляя, иссушая и наполняя таким нужным и необходимым…
Глава 12 часть 1
К вечеру пятницы я выдохлась; хотелось никогда в жизни больше не видеть экрана ноутбука и не слышать мелодии звонка телефона. Но, увы, мечты остаются мечтами… Часы показывали десять, когда на всю квартиру снова надрывно прозвучала телефонная трель.
– Кать, это Юля, – вместо приветствия провозгласил веселый женский голос.
– Какая? – мозг отказывался работать, что не удивительно. Еще пару таких недель и я себя в зеркале перестану узнавать.
– Самарина, – насторожено произнесла бывшая одноклассница, видимо опасаясь, что ошиблась номером.
– Прости, голова кипит после работы.
– Может, встретимся, посидим, поболтаем? Сына мама к себе на выходные забрала, а муж на рыбалку уехал. У меня, можно сказать, мини отпуск, – она рассмеялась, словно в этом было что-то веселое. Да от такой жизни, как минимум, плакать надо.
– Приезжай ко мне, я адрес сейчас смс скину.
– Что с собой взять?
– Все есть, просто приезжай, – выдохнула в трубку, понимая, что Юлька это все же хороший шанс разгрузить немного мозги и переключиться.
Самарина приехала через полчаса с коробкой рафаэлок, “мол, неудобно в гости ходить с пустыми руками”. Пока я открывала вино и накрывала стол для нашего мини девичника, Юлька трещала без остановки, перебирая, наверное, все темы для разговора, попеременно начиная от аномальной жары, которая стояла уже несколько дней, заканчивая новостями из жизни бывших одноклассников.
– Ты знаешь, что Царев клуб ночной открыл? – с излишним воодушевлением воскликнула она, сделав первый глоток вина.
– Нет, не в курсе, – честно сказать я и Царева-то смутно помню. Вроде на задней парте сидел, плюгавенький такой, прыщавый, худой мальчишка.
– Раньше в центре был бар «Жук», так вот, Царев два года назад выкупил помещение и замутил там ночной клуб «Саламандра». Все хочу туда сходить, да не с кем.
– Откуда у него такие бабки, чтобы помещение выкупить? – это все походило больше на сплетни с лавочки у подъезда, нежели реальные события.
– Так у него дядька какой-то богатый есть, в столице живет, он и дал ему денег. Кто говорит, что просто так подарил, кто – что в долг дал.
– Сплетни чистой воды, Юль.
– Не веришь, что ли? – обида, прозвучавшая в ее голосе, заставила скептически изогнуть бровь, будто я в ней самой усомнилась, а не в городских байках, пересказанных тысячу и один раз любопытными сплетниками.
– Я предпочитаю верить только собственным глазам и выводам, да и то это не дает сто процентной гарантии, что тебя не на*бали.
– Да с ним Ленка Еремина общалась, я от нее и узнала, – вспомнить кто такая Ленка было еще труднее, чем Царева, но Самарину уже понесло. Чем больше она налегала на вино, тем больше сплетен из себя извергала, словно весь город перед приходом ко мне обошла, честное слово. Когда опустела бутылка вина, Юлька снова вспомнила про клуб.
– Кать, а давай в «Саламандру» съездим, а?
– Не, я выдохлась за эти недели, так что силы остались только бухнуть с тобой и доползти до кровати.
– Ну, Кать, пожалуйста… Меня Костя не пускает в клубы, говорит, что туда только шлюхи ходят. А пока он на своей рыбалке зависает, можно. Он и не узнает. Мы туда и обратно, на часик. Ну, Кать… – она придвинула свой стул ближе ко мне и схватила за руки, – ну пожалуйста… Мне больше не с кем сходить. Ну, Кать…
– Да уймись ты уже, – не выдержала я, вырвав свои руки из ее ладоней.
Но стоило посмотреть на Самарину и на ее взгляд обиженного щенка, как мне стало ее жалко. И тяжело вздохнув, я сменила гнев на милость.
– Ладно, но на час, не больше, – произнесла тоном строгой учительницы, поднимаясь со своего места.
– Конечно, мы туда и обратно! Одним глазком посмотрю и все. Ты собирайся, я сама все приберу со стола, посуду помою. Я мигом!
“О, Господи!”, внутренне взмолилась я, уже жалея, что вообще позвала ее в гости. И если бы я знала, чем закончится этот странный вечер, я бы, наверное, вообще не пустила Самарину на порог. Но я не знала, потому и пошла натягивать на себя платье и приводись волосы в подобие хоть какого-то порядка, наивно надеясь, что, посетив эту расхваленную «Саламандру», я вернусь домой и просто лягу спать.
Моя святая наивность, наверное, уже вошла в стадию патологии, и это не лечится.
Глава 12 часть 2
Клуб оказался средненьким и по оформлению, и по качеству обслуживания, но это мне есть с чем сравнить. В Н-ске бизнес увеселительных ночных заведений на хорошем уровне. Юлька же смотрела на все едва ли не с раскрытым ртом, периодически забывая смотреть под ноги и спотыкаясь на очередных ступенях, словно Алиса, попавшая в кроличью нору.
– Пошли к бару, текилы закажем.
– Тут, наверное, очень дорого!
– Я плачу, пошли, – потянула ее за руку за собой, а то еще потеряется или опять запнется на ровном месте. После пары рюмок текилы робость Самарину, наконец, покинула и она с усердием и энтузиазмом танцевала в толпе уже без моей поддержки. Я же осела у бара, периодически за ней поглядывая, мало ли, вдруг ее совсем понесет, а я потом еще и виноватой останусь.
– О Катю-юш…
Звучание знакомого голоса тут же отозвалось покалыванием во всем теле. Уже зная, кто стоит за моей спиной, обернулась. Калинин подошел ко мне вплотную, совершенно неожиданно приобняв.
– А я те-ебя совсем не жда-ал, – произнес на распев, едва ворочая языком. Он был пьян в доску, в драбадан и щепки.
– Да я как бы тебя тоже, – сглотнув, попыталась взять себя в руки и сбросить дурман нахлынувших эмоций от его прикосновений. – Ром, у тебя все нормально?
– О-о, у меня все за-ме-ча-те-ль-но, – выдал он покачнувшись, отчего мне пришлось сильнее упереться в стойку, чтобы выдержать вес его тела, внезапно почти навалившегося на меня. – Командир, коньячку организуй, – бросил бармену.
– Ты один тут?
– Не-ет, с мужиками гуляем, – он окинул блуждающим взглядом зал и мне показалось, что он уже вообще не понимает сам, где он и с кем он, – тут, в общем, где-то мальчишник у меня.
– Поздравляю!
– Спа-асибо…
Он влил в себя еще одну рюмку коньяка, лишь со второго раза забросив в рот дольку лимона, с первого не попал, и прижался ко мне еще теснее, путая мои мысли и запуская привычный рядом с ним хаос в моей душе.
– Все, совсем скоро я буду связа-анный по рукам и ногам человек… А Милка, она ведь хо-орошая…. А мама у нее мегера… там совсем… тесть мужик мировой… Кать, ты вот такая красивая сегодня…. А чего это мы тут торчим? Пошли к нам, у нас там диваны, там удобней, – и он потянул меня к диванным островкам, что находились слева от бара. Усадив меня рядом с собой, продолжал рассказывать о семье Миланы, работе, предстоящей семейной жизни, зачем-то вспоминая школу и заброшенную им секцию айкидо, перескакивая с темы на тему. А я сидела рядом с ним, слушая его пьяную полу-исповедь, полу-бред и понимала, что сейчас замечательный момент утащить его в постель, воплотить, наконец, давние грезы, насытиться, согреться и… сорвать его свадьбу. Сладкие мысли, искушающие… смердящие подлостью.
Сглотнув вставший в горле ком сожаления и щемящей внутри душевной боли, отодвинулась, увеличив расстояние между нами, сбрасывая дымку любовного обожания, застилающую глаза. Калинину давно пора было тащить свою бухую тушку домой к невесте, а мне накатить пару рюмок текилы. «Не влезай в чужую семью» – я солидарна с тобой, папа.
– Ты очаровательна, – раздалось неожиданно, и Ромка потянулся ко мне, почти сумев прижаться губами к моим губам, отвернулась в последний момент, и сердце набатом в груди. Сжал в своих объятьях, шепча куда-то в шею, – красивая очень… очень… – судя по сопению и потяжелевшему телу почти отрубаясь на ходу.
– Рома! – я попыталась его растормошить и отодвинуть от себя. – Рома, давай я тебе такси вызову.
– Что? – полусонные и пьяные глаза смотрели на меня непонимающе.
– Такси, Ром. Тебя Мила ждет, пошли, – я повела его на выход, благо он еще каким-то чудом мог передвигать ногами. Правда, периодически сходя с орбиты в сторону, то вправо, то влево, но все же шел сам.
Оказалось, что заказанный им столик с диванами был справа от бара, ибо оттуда за нами наблюдала компания мужчин, в которой мне смутно померещился Вернер, не к ночи будь он помянут, честное слово. Вот, вообще сейчас не до него. Вытащив Калинина на улицу, привалила его к стене и вызвала такси.
– А вы куда нашего жениха увели? – следом за нами вышел молодой мужчина, тоже под хорошим градусом.
– Вашему жениху давно пора домой. Он уже еле на ногах стоит. Позвоните Милане, чтобы его встретила.
– Упс… – он похлопал по карманам джинсов, – телефон в зале, а набери с Ромкиного.
– Блин, ну хоть адрес его скажи. Я только материн знаю.
В этот момент как раз подъехала машина, и таксист наотрез отказывался везти почти уснувшего Калинина, “мол, вдруг его там никто не встретит, что с ним потом делать буду”. Пока друг-собутыльник пытался уговорить таксиста, я, ощупав карманы Ромки, выудила его телефон, отпечаток пальца из накаченного алкоголем тела и доступ к телефонной книжке был открыт.
– Ром, ты где? Я дозвониться до тебя не могу? – раздался голос белобрысой уже после второго гудка. Дежурит, что ли, или в обнимку с телефоном спит.
– Милана, это Катя Вершинина. Рома нажрался в дрова, отправляю его на такси. Встреть, а то таксист его на асфальт выгрузит у подъезда.
– Хорошо. Конечно… – она что-то еще бормотала, но я скинула вызов и, сунув таксисту довольно крупную купюру, которая превышала сумму вызова раз в пять, сообщила, что бесценный груз встретят и ему не о чем переживать. Дядечка, при виде такой суммы, молча покивал и быстренько рванул с места. Бл*ть, ступила…, надо было сразу ему денег предложить.
– Может, вы к нам присоединитесь? У нас весело! – громко икнув, протянул оставшийся собутыльник Калинина.
– Нет, спасибо.
Мужик хотел что-то еще сказать, но, оценив мой впечатанный в асфальт взгляд, передумал и, попрощавшись, удалился.
Все верно, у*бывай, ты даже на лекарство не тянешь, а оно мне сегодня просто необходимо, потому что сегодня, я про*бала, возможно, единственный шанс заполучить желаемое: человека которого любила и которым болела очень много лет. И поступила так оттого, что посчитала это правильным, чтобы еще продолжать себя уважать, а не подыхать в смердящем месиве, утешаясь иллюзией счастья.
Обернулась, собираясь вернуться в клуб, чтобы забрать Самарину и убраться отсюда, и тут же напоролась взглядом на Вернера. Он стоял у входа в зоне для курящих и пристально за мной наблюдал, немного склонив голову, затягиваясь сигаретой. Выбор сделан. «Ставки сделаны ставок больше нет» – неожиданно всплыло в сознании голосом профессионального крупье, вызывая мою однобокую кривую усмешку, и с немеющим от ноющей боли нутром, принимая карты, что дала мне в руки сука-судьба, я направилась к Марку, честно и с вызовом встречая его взгляд, уже понимая, что он видел пьяные поползновения Калинина и то, что я отправила того домой.
Подошла близко, не отпуская и не разрывая зрительного контакта, потянулась к его губам, когда он выдохнул сигаретный дым. Вкусный, теплый, настоящий, не призрак, не мои грезы и не иллюзия. Реальность. Еще мной не любимая, но уже манящая. Ответил, касаясь теплыми пальцами моей шеи, прижимая сильней, углубляя поцелуй, врываясь в мой рот, наполняя, насыщая и возрождая. Лекарство найдено. Внутривенно, пожалуйста…
