Текст книги "Вопреки (СИ)"
Автор книги: Настасья Карпинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Настасья Карпинская
Вопреки
Пролог
Когда раньше я от кого-либо слышала утверждение, что мир – это определенным образом настроенная и отлаженная система, я смеялась и откровенно стебала оратора сего монолога от того, что все эти разговоры мне казались не более чем поносом, слитым в мозги мнимым и незрелым личностям, озабоченным лишь поиском смысла жизни и света в пятой чакре левой пятки. В общем, бред сивой кобылы. Но жизнь порой замысловато тасует карты настолько, что сегодня я, стоя на балконе, вглядываясь в линию горизонта и темень ночного неба, выкуривая уже вторую по счету сигарету, думаю о том, что жизнь далеко не система. Это сумма систем самых разнообразных с индивидуальным набором правил, законов и принципов. И даже ситуация Юльки, которая ушла от меня сорок минут назад, – пример одной из таких хитроустроенных систем. Парадокс, но люди реально слепы, когда дело касается их собственной жизни.
Юльке изменил муж, и она приходила плакаться. Нет, она не просила помощи с жильем на время развода или посидеть с ее ребенком, пока она будет заниматься бумажной волокитой. Нет. Она просто приходила поныть, тупо по-бабскипоныть и не более. И ни о каком разводе речь даже не шла, а стоило мне ненароком об этом заикнуться, меня тут же чуть анафеме не предали и на костре не сожгли. "У меня сын", – это, видимо, должно было полностью оправдать ее жертвизм и неспособность взять ответственность за свою жизнь. Самое парадоксальное было в том, что Юлька не видела системы совершенно. Ее даже не напрягали собственные рассказы о том, что ее дед изменял бабке, а та жила с ним дальше, рожала ему детей, вытаскивала хлюпенькогомужичонку из чужих постелей, тащила пьяненького на себе через всю деревню и терпела. И что Юлькиной матери отец изменял, только при этом еще бухал, а когда прибухнет порой, поколотить пытался ее, пока сковородой или кочергой не выхватит по своей хребтине. Ее старшей сестре муж изменяет, – и это тоже ни для кого не является секретом. При всем при этом Юлька отчего-то свято верила, что ей-то ее благоверный будет верен. До сего дня, видимо. И самое печальное в этом не только мрачнеющая динамика отженщины к женщине в их семье, но и то, что через пару лет сама Юлька родит своему безрогому козлу дочь, и этой дочери лет через «…дцать" муж тоже будет изменять. Ибо программа заложена, а урок до сих пор не усвоен. Печально, что она не видит этого, и что с каждой ступенью подобные программы только усугубляются и искажаются, нанося непоправимый урон.
Эко как меня понесло. Сделала очередную затяжку и затушила сигарету в пепельнице. Все мы зрячие философы, когда дело касается чужой жизни, в своей же мы обычно беспросветно слепы…
Глава 1
– Катюх! – Сашка зажал меня в своих медвежьих объятиях, чуть ли не до хруста в ребрах, стоило мне выйти из вагона на перрон.
– Привет, неандерталец! – сдавленно пропищала в попытке нормально вздохнуть.
За время, что мы не виделись, мой брат стал настоящим мужчиной. Высокий, широкоплечий, возмужавший, но от этого еще больше казавшийся мне каким-то чужим. Хоть Сашка и был моим родным братом, но видимо разница в возрасте в целых десять лет ощутимо сказывалась на наших с ним отношениях. Он всегда относился ко мне, как к несмышленой глупой овечке, неспособной принимать самостоятельные решения, которая должна была во всем слушаться его, если рядом не было родителей. На почве этого у нас постоянно случались конфликты. Наверное, отчасти именно из-за этого я и решила пять лет назад поступать в институт не в нашем городе, а в соседнем, чтобы быть подальше от его постоянного, неусыпного контроля. За мной родители так не смотрели, как брат, и понимание этого раздражало еще больше.
– Я же любя, – Сашка, наконец, ослабил хватку, отпуская меня, и подхватил чемодан и сумку. – Решила наконец посетить родную землю?
– Учеба закончилась, пришла пора возвращаться.
– Да, брось ты! Неужели не хотелось остаться в большом городе?
– Не особо. Знаешь поговорку: “В гостях хорошо, а дома лучше»? Вот она точно про меня, – улыбнулась, для уверенности похлопав ресницами. Вот прямо дурочка дурочкой. Верь братец Иванушка, что Аленушка немного того.
– Понятно все с тобой, – усмехнулся Сашка, запихивая сумки в багажник своей далеко не новой Тойоты. – Там мама наготовила столько, что на добрую роту солдат хватит.
И тут же окинул мою костлявую фигурку оценивающим взглядом:
– Пора тебя откармливать, совсем исхудала. Или траву жуешь, на диетах всяких сидишь?
– Нет, веганство – тема не моя, Саш, просто «не в коня овес». Я никогда формами не отличалась, не то, что ты, – и снова этот взгляд наивной дурочки, так понравившийся моему братцу. Купился, расплывшись в одобрительной улыбке.
Что за тяга у него к глупым и безмозглым бабам. Я эту его фишку еще лет в пятнадцать заметила, все девки у него были туповатые. Да и в жены себе выбрал экземпляр, не обремененный большим количеством серой жидкости в черепной коробке. Я не плохо отношусь к его жене, но и иллюзий по отношению к ее мыслительным способностям не питаю. Ленка симпатичная, миленькая, заботливая мать троих моих племянников, младшему из которых нет еще и полугода.
– Как Лена, дети? – спросила, усаживаясь в машину.
– Нормально. Севка, правда, засопливил на днях. На дачу ездили в выходные, вот он и накупался вдоволь в озере. Теперь у бабушки торчит.
– В ссылку к бабуле за непослушание?
– Нет. Лена переживает, чтобы мелкого не заразил. С этим-то лбом здоровым уже понятно все, где что болит скажет, а Мишка, если заболеет, то и не поймешь, что его беспокоит, орет да орет, хоть на ромашке гадай. Катюш, сейчас заедем в одно место на пять минут, – произнес брат, заставив меня напрячься от предчувствия какого-то пиз**ца, и он конечно же не заставил себя долго ждать.
Следующая его фраза выбила весь воздух из моих легких, точнее имя, прозвучавшее так обыденно и таким оглушающим набатом отозвавшееся в моей голове:
– Мне только квитанцию отдать Ромке, он мне по старой дружбе иногда бензин подгоняет по талонам. У них в конторе просто учет строгий с этим, и надо до трех часов успеть завезти.
Сашка что-то еще говорил про то, что таксует иногда, что зарплату урезали, нес какой-то бред про новую систему начисления. Но мне уже пофиг было на его треп. Система дала сбой, выдавая рефлекс на прозвучавшее кодовое слово: «Роман Калинин». Мое помешательство в тяжелой форме, моя первая любовь, жестокая и непроходящая. С*ка… Как же я надеялась, что меня отпустило. Не случилось, увы… Все, как и четыре года назад, время ничего не изменило, как бы я не пыталась его забыть. Внутренности сворачивало узлом, а пульс сбоил при одном звучании его имени. Мой случай был шаблонным и нелепым. Можно сказать, попсовая классика жанра – влюбиться в друга своего брата. Я бы с радостью посмеялась над этим, только дело в том, что мне давно не пятнадцать, а он далеко не старшеклассник. И рисунки сердечек в девичьем дневнике цветными гелевыми ручками с признаниями в любви уже не котируются ни в одной из систем. Мы все повзрослели, наши игры стали жесткими и продуманными, зачастую ставящие под удар благополучие не только свое, но и своего окружения. Возраст – это не только число в паспорте, это ответственность, возлагаемая на собственные плечи, состоящая из обязательств перед родными, близкими и любимыми.
– Катюш, ты чего задумалась? – Сашка вырвал меня из собственных мрачнеющих с каждой секундой мыслей.
– Устала, – повернула в его сторону голову, растянув губы в фальшивой улыбке. – Знаешь, вроде ничего не делаешь в поезде, а дорога выматывает.
Вот и прозвучала первая ложь. А первая ли? Сколько раз я так отмахивалась и лгала на протяжении всех этих лет? Даже отказывалась приезжать на праздники, зная, что семья Калининых всегда в полном составе присутствует на всех семейных посиделках. Мать Ромки, тетя Лида, была моей крестной и давней подругой мамы, а он сам – лучший друг моего брата, поэтому у меня и шанса не было его не встретить. Все эти пять лет я пыталась его забыть, выкинуть из своей головы, отвлечься, переключиться на других мужчин, даже отношения пыталась построить, только все быстро заканчивалось, и я возвращалась на исходную. Последние полгода, даже казалось, что отпустило, что больше не болит, что мысли уже не крутятся вокруг его персоны, но эта иллюзия развеялась практически по щелчку пальцев, стоило брату вскользь упомянуть его имя. И вот я снова, как ужаленная в пятую точку излишним уровнем гормонов девочка-подросток, подпрыгиваю на кресле от нетерпения его увидеть хотя бы на долю секунды. Идиотка. Патологическая.
Сашка остановил машину у небольшого трехэтажного здания недалеко от центра. С парковки даже можно было рассмотреть край центральной площади.
– Посиди в машине, я быстро, – он направился ко входу в здание, а я, усмехнувшись, окинула взглядом городское убранство, которое со времен моего детства почти не изменилось: все те же улочки, все те же бабушки, торгующие у тротуара овощами, вязанными из ветоши половиками и геранью, разбитый асфальт на дорогах, местами перекопанный коммунальщиками, и бархатцы, цветущие на клумбах на каждом шагу. Неизменный колорит российской действительности.
Фасад трехэтажного здания был обильно увешан рекламными вывесками с различными названиями фирм. Помниться мама как-то вскользь упоминала, что Калинин занимается каким-то бизнесом, но на чем именно он специализируется я не спрашивала. Желание разузнать, конечно, было и очень сильное, но я в то время с упорством бульдозера пыталась отстраниться от любой информации, связанной с Ромкой. Как оказалось, безрезультатно.
– Все, полетели к родителям, – Сашка плюхнулся на водительское кресло, – а то мама уже телефон оборвала.
– Мой разрядился, наверное, в сумке валяется, вот она тебе и звонит.
– Да, я ее успокоил и сказал, что мы едем. Они там с тетей Лидой уже стол накрыли. Мелкая, тебя прямо как президента встречают!
– Тетя Лида у нас? – я проигнорировала шутливую издевку брата, зацепившись лишь за важную для меня информацию. Если крестная у родителей, то, возможно, и Ромка тоже приедет. Сердце снова предательски екнуло, пускаясь вскачь и разгоняя кровь в венах с такой силой, что меня бросило в жар.
– Конечно, – улыбнулся, подмигнув, и тут же вернул все свое внимание на дорогу.
Только вот я его радостных эмоций разделить не могла. Судя по всему, первый вечер, проведенный в стенах родительского дома, превратится в мою медленную пытку. Разрываемая бурлящими во мне противоречивыми эмоциями, я даже не заметила, как мы подъехали к родной панельной пятиэтажке.
– Катюш, дорогая моя, как же я соскучилась! – мама расцеловала меня в обе щеки и заключила в свои объятия, не давая папе даже шанса подступиться ко мне.
– Ну, все Ларис, дай мне тоже дочь обнять! – притворно возмутился отец, отодвигая маму в сторону. После них с объятьями подошла крестная, потом Лена, за спиной которой прятался пятилетний Юрка, средний сын в семействе Вершинных.
Все это время я смиренно стояла у порога и ждала, когда весь поток объятий и поцелуев закончится. Скулы сводило от улыбки, но уже не фальшивой, а вполне искренней, оттого что я все же, действительно, была рада их всех видеть. Даже не думала, что настолько по всем соскучилась.
Глава 2
Обычное семейное застолье пробудило в душе трепетное и теплое чувство сопричастности к чему-то большему, к чему-то целостному, фундаментальному. Это по своей сути бесценно, но ложка дегтя в этой бочке меда все же была… тетя Лида, которая начала рассказывать про скорую свадьбу своего единственного сына. Одно слово «свадьба» в связке с именем Калинина, и ледяная изморозь покрыла чертоги моей души сверху донизу. Свадьба, значит… Скрипнув зубами, потянулась к бокалу с красным вином и в пару глотков опустошила его почти на половину. Заметил это только папа, но комментировать не стал, приподнятая бровь в удивлении и тень неудовлетворения во взгляде, вот и вся его реакция.
– Когда торжество? – надев маску дружелюбности и беззаботности, обратилась к крестной.
– В августе, Катюш, они только готовиться начали. Столько всего надо сделать, что сообразить не могу, за что хвататься. А Миланочка еще дипломную пишет. Я стараюсь ее лишний раз не отвлекать.
Миланочка, бл*ть… Я даже еще не видела эту курицу в глаза, а уже блевануть тянет только от одного имени. Приторное, как карамельный сироп, годное разве что для пятилетней девочки. Разговор полностью ушел в русло свадебных хлопот, что излишне сильно воодушевило Ленку. Она словно пробудилась, вышла из долгой спячки и охотно стала давать советы, обещала поделиться полезными контактами дизайнеров, ведущих и адресами проверенных салонов. Видимо, прошлое свадебного устроителя дало о себе знать. Вот что бывает, когда кладешь себя на алтарь семьи: потухший взгляд, вид затраханной бытом матери троих детей, с трезвым пониманием, что впереди лишь череда похожих друг на друга дней, подчиненных удовлетворению потребностей своих чад и жизнь по строго расписанному режиму дня, с возможностью хоть немного выдохнуть лишь летом, ибо поездка на дачу, как нечто выходящее за рамки привычных будней, воспринимается равноценно путешествию заграницу. И только вот в такие моменты, когда кто-то касается родной до боли темы, словно изнутри загорается огонек, наполняя жаждой жизни давно потухший взгляд. Порой мне очень хотелось ее спросить: «А стоило ли оно того?». Но мы никогда не были с ней близки, чтобы я имела право подобное озвучивать. Да и кем я всегда для нее являлась? Малолетней пигалицей, младшей сестрой ее мужа, девчонкой, не имеющей даже опыта долгосрочных отношений.
Дабы удержаться и не озвучить свои мысли, вызвалась помочь матери и вымыть посуду. После, мама с Ленкой провожали тетю Лиду, за которой приехал Ромка. Калинин не поднялся, ожидал у подъезда. Я вышла на балкон, наблюдая за Сашкой, который спустился с ним поздороваться, и жадно ловила каждое движение, каждый жест Романа, пытаясь утолить свою внутреннюю жажду. Не получалось. Она лишь множилась и разрасталась.
– Только не влезай в чужую семью, – произнес отец, неожиданно оказавшийся рядом, вытаскивающий из пачки сигарету. Обернулась, встречаясь с ним взглядами уже не девочки и папы, а взрослой дочери и знающего жизнь отца. Он все понял, ему не нужны слова, он всегда меня понимал лучше, чем мама. Почти интуитивно чувствовал многие моменты, давно осознав, что дочь выросла, и относился ко мне в соответствии с этим пониманием. Сжав на секунду веки, утвердительно кивнула, наблюдая, как крестная садиться в машину, брат пожимает протянутую руку Роману, а мама с Ленкой о чем-то щебечут рядом с ними. Отец приоткрыл створку и, выпустив дым, пододвинул ко мне пачку:
– При матери только не кури.
Я как бы и при нем не собиралась, хотя очень хотелось, и, видимо, нервное покручивание пальцами зажигалки сдало меня с потрохами. Папа, ощутив мое замешательство, усмехнулся:
– А лучше вообще бросай эту гадость, я здоровых внуков хочу.
– Тебе Сашкиных не хватает? Я вроде как не собираюсь, – произнесла, так и не притронувшись к пачке.
– Боюсь, от тебя и не дождусь.
– Почему?
– Слишком умная для женщины.
– А вы шовинист, батенька, – теперь пришла моя очередь усмехаться.
– И зараза редкостная. У мужика стальные яйца должны быть и нервы, Калинин не выдержит. Оставь эту мысль.
– Я уже пообещала.
– Что толку от твоих обещаний, коли рогом упрешься, – он затушил сигарету в пепельнице и, приобняв меня за плечи, коротко поцеловал в висок. – Расскажи лучше, чем заниматься планируешь?
– Есть пару мыслей по работе.
– Я все же надеялся, что ты решишь отдохнуть. Мы тут с матерью присмотрели путевки во Вьетнам, не хочешь составить нам компанию?
– Заманчивое предложение, папуль, но я откажусь.
Он улыбнулся, а я поддалась эмоциям и крепко обняла его, прижавшись к широкой и такой родной груди:
– Как же я по тебе соскучилась, пап.
– И я, малышка.
Сашка с Ленкой и детьми уехали только вечером. Мишка раскапризничался, а Юрке надоело сидеть дома, и он доставал отца с просьбой пойти во двор на детскую площадку. Когда за семейством младшего Вершинина закрылась дверь, я, наконец, выдохнула. Я, конечно, люблю своих племянников, но пока все же не обладаю таким титаническим спокойствием и терпением, как брат с Ленкой.
Моя комната не сильно изменилась за время моего отсутствия. Лишь появился большой книжный шкаф во всю стену, видимо, стараниями мамы, папа читает мало и редко. Упав на кровать, покосилась на гору из сумок, вещи надо бы разложить в шкаф, достать ноутбук, обжить заново выделенный угол. Только не было ни желания, ни энтузиазма. Все казалось каким-то непривычным и чужим, вроде твое, а вроде и нет. Хотелось обратно в съемную однокомнатную квартиру в Н-ске, в которой я прожила целых пять лет.
Приняв душ, я достала ноутбук, проверила почту и свои аккаунты на биржах копирайтинга. В личке было несколько заказов, часть из которых сразу отсеяла, – одни по теме не тянули, другие копеечные для новичков, коим я давно не являлась. Оставив более-менее достойные, отписалась заказчикам. На работу запала не было, да и сроки терпели, поэтому я, отставив компьютер и, пинком отодвинув от кровати неразобранные сумки, завалилась спать.
Утро оказалось для меня излишне суетливым и громким. Мама гремела чем-то на кухне, папа там же, уплетая завтрак, слушал новости по телевизору. Я не до конца продрав глаза, поползла в сторону ванной, но спокойно дойти до места назначения мне не дали.
– Катюш, а тебе что на завтрак приготовить? – крикнула мама, завидев мою фигуру.
– Ничего, я кофе буду, – зевнув, пробурчала в ответ.
– Взяли моду с утра голодными ходить! С утра, наоборот, надо плотно кушать, чтобы силы были на весь день…
Дабы избавить себя от продолжения лекции о здоровом питании от Ларисы Михайловны я, закрыв поплотнее дверь, включила воду. М-да… Отвыкла я уже от утренних традиций примерной ячейки общества. Возникшая еще вчера мысль, что надо найти и снять отдельное жилье, начала укрепляться в моем сознании и активно пускать корни.
Работать оказалось невыносимо. Мама, в отсутствии отца, просто сводила меня с ума. За минувший час она раз двадцать заглянула ко мне в комнату, спрашивая о всякой ерунде, отвлекая, сбивая с мыслей и рабочего настроя. В итоге, я, едва сдав две статьи и обзор, забила в поисковике адрес сайта недвижимости в нашем городе и начала поиск квартиры. Конечно, я не собиралась и дальше только фрилансить, сидя дома, но и привыкла к тому, что после тяжелого дня меня никто не дергает, никто мне не делает замечание за оставленную кружку из-под чая в раковине. Я напрягалась от пустой суеты матери, меня раздражалоотсутствие личного пространства, поэтому выбор был очевиден. Но не все так просто, как оказалось. Мать обиделась. Об этом мне сообщил отец, когда я вернулась с просмотра двух предложенных агентством квартир.
– Мы не ругались.
– Ты собралась съезжать.
– Я привыкла жить одна. Привыкла, что мне не надо отчитываться, куда и к кому я пошла, почему я оставила немытую кружку на столе или чашку в раковине.
– Ты лучше спроси, где она деньги взяла! – неожиданно излишне эмоционально воскликнула мать. – Господи, ну откуда у нее деньги на квартиру в таком возрасте?! У студентки!.. Ой, мне дурно только при одной мысли!
– Ты сейчас серьезно, мам?! – я почти остолбенела от такого. Объяснять очевидные вещи мне не хотелось, тем более после подобных выпадов. А до чего она там дошла в своих фантазиях, даже интересоваться не было желания. Уже неприятно. – Вот после подобного я готова съехать уже сегодня! Знала бы, что имею такую репутацию, осталась бы в Н-ске!
– Катя, не руби с плеча. Мать просто переживает, – отец снова выступил в роли миротворца.
– Пап, мне нечего больше сказать, я съезжаю! А ей пора понять, что мне давно не пятнадцать!
На следующее утро, выбрав один из просмотренных вариантов, я упаковала вещи, вызвала такси и под осуждающим взглядом матери покинула квартиру родителей.
Родственные связи они… нерушимые, связующие, оплетающие, но тем не менее являющиеся обоюдоострым мечом, который и защищает, и ранит с одинаковой силой и точностью. Любить родных все же приятней на расстоянии. Особенно, когда по своей внутренней сути вы полностью различны.
Глава 3
Обжилась я в новой квартире в плане эмоциональной перестройки быстро. Район мне нравился, дом тоже: перепланированная “сталинка” в хорошем состоянии с высокими потолками, много света, пространства, даже лепнина местами была жива, сохранена и гармонично вписана в свежий ремонт. Идеально… По мебели минимум, но все самое необходимое имелось. Разложив вещи, всунула ноги в любимые мягкие тапки с мордами мышей и села составлять список, что необходимо докупить, и какая сумма мне понадобится. Карманы мои основательно опустели, так как пришлось заплатить сразу за два месяца аренды и за услуги агентства. Но на продукты и жизненно необходимое хватить должно. Весь день прошел в бытовых хлопотах, поход до супермаркета за продуктами и мелочами: типа терки для овощей, средства для мытья посуды и упаковки салфеток.
Вечером я немного уставшая, но безумно довольная уселась за ноутбук, дабы прошерстить биржи и взять пару заказов, а еще надо набрать Танюху. Она полгода назад предлагала поучаствовать в стартапе интернет-магазина. Идея была годная, только временем тогда я не располагала – очная система образования на бюджете вносит существенные коррективы в жизненные планы, да и диплом маячил на горизонте. Расставив приоритеты, я отказалась. Конечно, меня такую распрекрасную никто ждать не собирался, но чем черт не шутит, вдруг у нее есть какая-то халтура на “удаленку". Сейчас надо с радостью хвататься за любую возможность заработать. Танька была заочницей. Еще с первого курса перевелась, мол «нехер ж*пу за партой протирать, когда уже сейчас бабло зарабатывать можно», и с переменным успехом пробовала себя в различных нишах. Несмотря на периодические «пролеты», Танька всегда была при деньгах, причем заработанных самостоятельно. “Папиков” и их отношение к молодым девочкам презирала, богатых родителей не имела, как и мужа с толстым кошельком за своей спиной. Умница-девка… Если к кому с просьбой и обращаться, то именно к ней.
Со статьями и обзорами я закончила только к утру. SEO тексты писать я не любила, но за них платят больше. Поэтому, в жажде заработать, подписалась и, судя по упавшей на карту сумме, не зря, считай две недели о продуктах можно не думать. Голова раскалывалась, глаза слезились от усталости настолько, что даже холодная вода не помогла. Приняв душ, завалилась на диван и вырубилась. Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Зевая, матерясь под нос и приглаживая пальцами взлохмаченные после сна волосы, пошла смотреть, кого нелегкая принесла. За дверью оказался Сашка, и, судя по поджатым губам, злой. Очень.
– Ты с кем?!
– И тебе здравствуй! – произнесла, отступая в сторону, ибо этот бульдозер едва не сбил меня с ног, ввалившись в квартиру. – Чем обязана столь высокоуважаемым гостям?
– Смотрю, дерзкая стала! Пыл поумерь!
Ой, бл*, началось… Я спросонья забыла включить режим «дурочки с переулочка», и братец расценил мое нормальное состояние, как дерзость. Тупо спалилась… Теперь съехать на режим «прости меня, дуру» не получится, да и играть в недалекую у меня надолго терпения и актерского таланта не хватит.
– Теперь понятно, почему мать расстроенная! Вещи собирай, домой возвращаешься!
– С х*рали?! – не удержавшись, закатила глаза и пошлепала в сторону кухни, чтобы поставить чайник.
– Ты рот свой… – грозно начал брат, отчего меня передернуло. Ненавижу его командирский тон, это надо давить в зачатке, иначе потом подобное станет допустимым на постоянной основе, как говорится: “Проходили, знаем”.
– Да, вы меня уже в край з**бали! – громко с чувством выругалась я, поворачиваясь к нему лицом. – И это всего за пару дней! Чемпионы, бл*ть! Ты, случаем, не забыл, сколько мне лет? Может тебе паспорт показать? Сашенька, солнышко мое, мне через месяц двадцать четыре годика стукнет! Окстись! Я буду жить так, как я хочу! И твое мнение тут никакой роли не играет! Ты в грозную главу семейства играй, пожалуйста, в своем доме! У тебя там зрителей много, думаю, и ценители найдутся. Мне твой перформанс, братец Иванушка, до одного места! Аленушка до пяти утра *башила тексты для разных онлайн-шараг так, что от вида ноутбука подташнивает, а пальцы от “клавы” болят, поэтому с выносом мозга ты не по адресу, а с воспитанием лет так на двадцать опоздал! – выпустив пар и наблюдая, как рот у Сашки молча то открывался, то закрывался, а сам он ошарашено смотрел на меня, я облегченно выдохнула и, успокоившись, ровно спросила: – Кофе будешь?
– Без сахара, – все еще зло, но уже сдерживаясь, бросил в ответ брат, опускаясь на табуретку. – Мелкая, ты, блин, борзая стала, капец!
– Ну, не девочка-ромашка, поэтому коней попридержи! И совет дам тот же, что и матери – прими факт того, что мне уже не пять лет, и в вашем неусыпном контроле я не нуждаюсь. За заботу спасибо, но все же… – поставила перед ним чашку с кофе, и сама устроилась за столом, потягивая горячий бодрящий напиток.
Разговор с Сашкой был… странным. Наверное, именно так я могу охарактеризовать произошедшее. Он впервые меня слушал так, как слушают равного по уровню, возрасту, интеллекту собеседника, а не как ребенка. Не наезжал, не пытался командовать, наседать, учить и читать нотации. У нас впервые с ним состоялся взрослый открытый диалог. Это, признаться, произвело на меня довольно сильное впечатление. Настолько, что сосредоточится потом на работе не выходило, я раз за разом переписывала набранный текст, и в итоге, захлопнув ноутбук, принялась за готовку ужина или, в моем случае, обеда.
Вечером ко мне заглянул отец. С мыслью, что сегодня моя квартира рискует превратиться в место для паломничества всего семейства Вершининых, я открыла дверь. Все-таки к одиночеству привыкаешь, и повышенное внимание со стороны людей, в том числе и близких, начинает напрягать. Папе я, конечно, была рада – чай, вкусности, которые он притащил с собой в качестве подарка на мое своеобразное новоселье, и спокойная беседа, в результате которой не сомневаешься. Оттого понимание и поддержку чувствуешь даже во взгляде.
Уже уходя, он попытался всунуть мне деньги. Отказы и отговорки не помогали. Чтобы он успокоился, пришлось вытащить из протянутых купюр пару тысяч.
– Все, пап, мне хватит. У меня, правда, есть. Спасибо большое!
– Кать, если…
– Я помню, – перебила его, потому что он повторял это уже четвертый раз подряд, – если у меня что-то случится или я буду в чем-то нуждаться, сказать обязательно тебе. Обещаю, что так и сделаю. Не волнуйся!
– Мама переживает.
– Поэтому отправила тебя на разведку, – он тут же улыбнулся, подтверждая мое предположение. Время идет, а методы Ларисы Михайловны не меняются.
– Остыла?
– Почти. Подожди пару дней, она сама позвонит.
С папой расстались на позитивной светлой ноте. Проводив его, вышла на балкон, и, вытащив из пачки сигарету, набрала, наконец, номер Танюхи.
– Привет пропащим! Как твоё ничего? Как диплом? – как всегда на позитиве выдала Черных.
– Давно уже все сдала, – чиркнула зажигалкой и, затянувшись, выпустила в сторону дым.
– Так ты у нас теперь дипломированный специалист?
– Ага! Молодой, наивный и в поисках работы. Есть халтурка?
– Предположим, – уже серьезно произнесла Танька. – Какой вариант тебя устроит? Онлайн?
– Удаленка.
– В офлайн еще не решила выйти?
– Подумываю. Но я в родных краях.
– Смотри, расклад такой: интернет-магазином я сама занимаюсь, ну, и пара человек на подхвате имеется. Но помимо него, есть пара отделов: один на бывшей Барахолке, второй на проспекте Комсомольский, оба в Н-ске. Нужна раскрутка в соцсетях по полной, чем больше охват целевой аудитории, тем лучше. Надо создать лояльную клиентуру к товару. С тебя только продвижение, продажу мне есть на кого спихнуть.
– Я как-то больше по наполнению: копирайт, рерайт, SEO. Для одностаничников и с полным функционалом.
– Так «переобуйся»! В общем, не хочешь, уговаривать не буду.
– Цена вопроса?
– Договоримся… Могу на почту «раскладку» скинуть, как я это вижу, там обсудим. Так что?
– Бросай.
– Лады!
Полный расклад Черных скинула спустя пару часов. Расписанный до мелочей полный базис, и придумывать ничего не надо, только садись и работай. Да и деньги она неплохие обещала, в случае эффективности, конечно. Эффективность – это решающий фактор успешности в подобном сегменте услуг, ты либо приносишь бабки заказчику и сам получаешь за это свой кусок пирога, либо ты висишь в конце списков тех же бирж контента и работаешь за копейки, как новичок. Поразмыслив, открыла мессенджер и, найдя нужный чат, отправила Таньке сообщение с согласием.
.
