Текст книги "Cloud Nine (СИ)"

Автор книги: Нарине Роганян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 5

Рецу подложила под щеку руку, чтобы грубая ткань штанов не натерла. Она не могла сомкнуть глаз, а просто лежала, разглядывая дышащий ночью черный лес. Бледный лунный свет мягко просачивался через густые кроны, от чего его сияние наполнялось особым таинством. Тишину нарушал только плеск ручья да периодическое шебуршание диких животных.

Собственное положение угнетало Рецу, но на данный момент другого выбора у нее не осталось. Внутренний раздрай изматывал и высасывал всю энергию, и Токугава никак не могла успокоить бушующие мысли у себя в голове. Несколько минут назад ее устоявшийся мир стал безвозвратно расползаться по швам. Рецу была грозой в своем бизнесе. Ее имя знали, и порой даже не хотели с ней связываться. Но те немногие, что осмеливались, были невероятными гордецами, и платили за свои пороки сполна. Токугава успешно создала себе репутацию хищницы, опасного манипулятора. Она не позволяла другим людям доминировать над собой. Но только что она вынужденно уступила мужчине, сделав, наконец, то, что он от нее хотел – угомонилась и прилегла, чтобы отдохнуть перед долгой дорогой. Это была такая банальная просьба, или, лучше сказать, совет, который Какаши высказал ей даже не в приказном порядке, как она привыкла слышать от мужчин. Он не хотел бороться за лидерство, ему было глубоко все равно на игры, в которые любила играть Рецу. И, даже не подозревая об этом, он победил. Ни одно оружие Рецу не подействовало против него, ни одна из привычных и безотказных ранее тактик. Но совершенно определенно Токугава не могла с этим примириться, хоть и признавала свою временную капитуляцию, но разве что только с целью придумать стратегию получше. Разрушительная гордыня ядом разливалась по венам, сжигая изнутри, и не давала покоя. Рецу была убеждена, что точки давления на Хатаке есть, надо только их нащупать и надавить как следует, чтобы он прогнулся.

Какаши смотрел на безмятежно покоящуюся Токугаву. Ее тонкая ручка лежала у него на ноге и немного сжимала штанину. Он не видел ее лица, но даже рад был этому. Один только вид змеями разметавшихся по его бедрам волос вызывал у него желание проверить их на мягкость. Они так красиво блестели в лунном свете, что Какаши быстро перевел взгляд в чащу леса. Если бы кто-то ему рассказал, что это умиротворенное беззащитное создание представляет собой на самом деле, он бы ни за что не поверил. Главное не шевелиться, чтобы не потревожить этого спящего зверя. Какаши был спокоен за их общую безопасность – даже если и наемники явятся, это окажется их последним неправильным решением в жизни. Но вот надежно выстроенная защита вокруг его души начала таять, и ему это не нравилось. Какаши с трудом мог понять себя, ведь только что он был готов ударить Рецу за ее выходки, а теперь хотел крепче прижать ее к себе. Но Какаши так сильно боялся проявления своих чувств. Ему не хотелось вновь чувствовать себя уязвимым, беспомощным перед хитроумной женщиной. Токугаве даже ничего не нужно было делать для того, чтобы вызывать в нем эти сладко тягучие ощущения в груди. Даже наоборот. Все ее попытки привлечь его внимание действовали как ушат ледяной воды на голову. Какаши понимал – она заигрывает так с каждым попадающимся ей мужчиной. Но вот такая безмятежная и естественная она бывает лишь в исключительных случаях. Какаши нужно было немедленно на что-то отвлечься, потому что с каждым вздохом Рецу ему приходилось прилагать больше сил, чтобы не выдать себя. Подобное отношение к клиенту не просто неуместно, оно неэтично. Какая постыдная слабость. Какаши знал, что нужно держаться от этой женщины подальше, и тогда жизнь вернется в привычную колею. Но в рамках этой миссии сохранять дистанцию будет проблематично, а значит надо на что-то отвлечься.

– Токугава-сан, – проговорил Какаши, вырывая ее из собственных размышлений. – Я знаю, что вы не спите.

Токугава неторопливо приподнялась и немного отодвинулась от него, разворачиваясь к нему лицом. Насколько бесстрастно прозвучал его голос, настолько безэмоциональным показался ей его взгляд. Рецу снова остудила свой пыл. Все ее старания непременно разобьются о неприступного шиноби, поэтому даже пытаться не стоит. Она смерила его усталым взглядом и разочаровано улыбнулась ему. Горечь поражения застряла в горле, поэтому она молча приготовилась его слушать.

– Мне нужно проверить территорию, – сказал он, не сводя глаз с нее.

– Хотите покинуть меня, Хатаке-сан?

Она снова перешла на «вы», и Какаши решил отказаться от реплик по этому поводу. Слишком уж острым показался ему прошлый разговор на эту тему.

– Это необходимая мера предосторожности, – намеренно солгал Какаши, ведь он понимал, что поблизости не может быть их врагов, а вот ей этого знать необязательно. Но на всякий случай он намеревался расставить ловушки, которые могут хорошо задержать наемников.

– Прикажете мне снова сидеть и не двигаться? – Токугава надменно ухмыльнулась, но скорее эта кривая презрительная усмешка была направлена ей самой за беспомощность.

– Я настоятельно рекомендую вам отдохнуть, – сказал Какаши, поднимаясь с земли. – Путь предстоит не близкий, придется идти в обход и подальше от государственных дорог – там везде могут поджидать наемники. Да и останавливаться в отелях мы больше не сможем. И еще. Я не могу гарантировать вам, что больше ни одного нападения не совершится.

– Но если я опять останусь одна… – Она обеспокоенно обхватила свои плечи руками. – Если на меня снова будут покушаться?

– Я тут же окажусь рядом.

Какаши сказал это таким спокойным и уверенным тоном, что Токугава даже не могла найти причину задержать его здесь на некоторое время. Внезапное желание еще немного побыть в тишине, лежа у него на ногах, теплой волной прошло по позвоночнику, согревая внутри. Рецу вдруг поняла, что ходит по очень тонкому льду, и каждый шаг может быть последним.

– Это ваш долг шиноби, я помню, – ее глаза блеснули странным светом, но она тут же их опустила к земле. Как только Какаши, глядя в них, понял, что никуда уходить не хочет, голос разума заставил сделать шаг назад и успокоить свое эго. Эта женщина никогда не удостоит его чести ответить взаимностью. И дело даже не в разном социальном положении, а в ее презрительности к таким убийцам, как он.

– Чтобы вам не было одиноко, я могу кое-что сделать, – ответил он и до крови царапнул палец о кунай.

Токугава внимательно наблюдала за причудливыми движениями его рук, и как он ударил ладонями об землю. Ей показалось это действие красивым, как действия танцоров или артистов на сцене. И во внезапном клубе дыма появилась крошечная собачка. Паккун почесал у себя за ухом и басистым голосом обратился к Какаши:

– Давно не виделись! У тебя был отпуск что ли?

Токугава изумленно раскрыла глаза и немного отодвинулась назад. Говорящая собака немного покрутилась, бросив взгляд на нее, но затем снова повернулась к Какаши.

– Почти. Мне надо, чтоб ты последил за покоем моей клиентки. За ней охотятся наемники, а я должен расставить ловушки.

Паккун повернулся к Токугаве, которая метала взгляд с него на Какаши и обратно. Этот шиноби хочет, чтобы ей компанию составляла безродная говорящая псина?

– А она ничего, симпатичная для человека, – проговорил Паккун, а Токугава аж поперхнулась от такой беспардонности.

Какаши невнятно посмеялся, но тут же поймал полный негодования взгляд Рецу.

– Позволь представить тебе ее. Токугава Рецу, – быстро проговорил он, чтобы заполнить образовавшуюся неловкую паузу.

– Меня зовут Паккун, – он подошел к ней ближе, а Рецу дернулась.

– Я постараюсь сделать все быстро, – ответил Какаши и в один прыжок исчез из поля зрения, чтобы Рецу не успела начать возмущаться.

Токугава смотрела на собаку, не смея даже моргнуть. Хатаке снова поставил ее в неловкое положение. Сначала плебейская одежда, теперь рандеву с так странно пялящейся псиной. Паккун подошел еще ближе, разглядывая Рецу внимательнее.

– Ты что-то хочешь мне сказать, собачка? – Надменно произнесла Рецу.

Паккун возмущенно прокряхтел что-то и прыгнул на корень, чтобы оказаться на уровне головы Токугавы.

– Не думай, что я безобидная зверушка! – Пробасил он и сел.

– Не приближайся ко мне так близко, – Токугава взмахнула рукой, выставляя прямую ладонь вперед.

– Какая красивая и невоспитанная женщина, – Паккун закатил глаза и сел. – Поскорее бы Какаши вернулся.

– Мне незачем любезничать с тобой. Лучше помалкивай, собака, – Токугава оперлась на корень, скрестив руки на груди, и прикрыла глаза, делая вид, что собирается вздремнуть.

– Больно надо разговаривать с такой нахалкой. Теперь я понимаю, почему Какаши улизнул. Я здесь две минуты, а уже хочу сбежать подальше.

– Он сказал, что собирается расставить ловушки, – задумчиво произнесла Токугава, уже начиная сомневаться в этих словах. В конце концов, эта собака знает Какаши лучше нее.

– Ага. Но, вероятнее всего, он пошел читать свою книгу, а я здесь должен отдуваться.

– Радуйся, – Рецу открыла один глаз и лукаво прищурила его. – Не часто тебе выпадает возможность побыть в компании такой женщины, как я.

– Воздержись от комплиментов самой себе, милочка. Я тебе не какой-то там мужчина, – Паккун почти смеялся. Рецу открыла глаза и испепеляюще взглянула на мопса. Тот даже не дрогнул. – То-то Какаши сбежал.

– Что ты имеешь в виду?

– Такой суровый взгляд с подтекстом не красит женщину, – Паккун прилег поудобнее. – Или, по-твоему, мужчины любят, когда ими помыкают?

– Мужчины сами не знают, чего хотят. Им нравятся безвольные глупышки, это точно. По-настоящему мудрые женщины так и будут себя вести. Но, по правде говоря, женская хитрость превосходит мужскую, поэтому последние в большинстве случаев даже не знают, что ими манипулировали. А если и каким-то образом догадываются, то никогда этого не признают в открытую. Слишком уж горделивы. Или маленькая собачка думает, что много понимает в людях? – Рецу заливисто рассмеялась, чтобы скрыть свой гнев. – Не рассчитывай на мою благосклонность к тебе после подобных глупых реплик.

– Красиво, показушно, но для обладателей мозгов все это обесценивается и ничего в действительности значить не может.

Рецу сменила свое саркастичное выражение лица на серьезное, приготовившись внимательно слушать маленькую собачку. Паккун флегматично почесал за ухом и лег обратно.

– Уверен, любой мужчина на моем месте после такого милого смеха и забыл бы о своем первом впечатлении и всех твоих словах. Разум затуманить ты умеешь, это точно. И как вылупившийся цыпленок любой мужчина купился бы на все, что ты предлагаешь. – Паккун говорил, а Рецу так и хотелось парировать, что любой, кроме Какаши. Но это означало бы признать свое поражение, а такого допустить она не могла. – Сложно спорить с тем, что твоя привлекательная внешность отвлекает от твоей сути. Но кто ты в действительности?

Желваки заходили на лице Токугавы, но она старалась сохранять нейтральное выражение, чтобы еще раз себя не выдать. Эта собака чуяла каждое малейшее изменение в ее поведении. Паккун был достаточно взрослым псом и знал немало людей, чтобы делать какие-то выводы на их счет. Но Рецу не хотелось проигрывать собаке, и, поняв всю шаткость ситуации, она решила игнорировать Паккуна. Токугава развернулась к нему боком, чтобы тот практически не видел ее лица, и снова сделала вид, что собирается вздремнуть.

– Мы оба знаем, что ты не спишь. Закончились отрепетированные монологи, и не можешь ответить? – Усмехнулся Паккун, предчувствуя победу в игре моралей.

– Хочу и могу разные вещи, собачка. А ты не мог отказать Какаши, когда тот тебе приказал следить за моей безопасностью? Одним своим отказом ты мог избавить меня от своей неприятной компании.

– Тебе придется терпеть меня, милочка, пока не вернется наш общий знакомый. У меня с Какаши не только договор, но и многолетняя дружба. Если тебе так неприятна моя компания, могла бы уже давно ее покинуть, – Паккун головой махнул в сторону, намекая на то, чтобы Рецу ушла подальше.

– Должна заметить, я в меру умна. Последний раз, когда я сама пыталась сделать что-то, я чуть не взорвалась на бомбе. И сейчас мой инстинкт самосохранения подсказывает оставаться на месте и не совершать скоропалительных действий.

– Не удивлен, что Какаши спас тебя от смерти.

– Да, он мой герой, – с горечью произнесла Токугава, вспоминая, скольких людей ему пришлось убить ради этого.

– Не понимаю печали в голосе, – удивился Паккун. – А ты бы предпочла умереть, не познакомившись со мной?

Рецу едва заметно ухмыльнулась такой самоиронии от собаки, отметив про себя, что даже некоторые люди не могут себе этого позволить. Этот пес был намного умнее тех здравствующих, что она знала, поэтому решила удостоить его чести выслушать от нее ответ.

– Он убийца, прикрывающийся кодексом чести шиноби. Подумай сам, собачка, если есть, чем думать. Только человек с садистскими замашками пойдет на подобную работу. То же касается и хирургов, например. Они режут пациентов на хирургическом столе, тем самым удовлетворяют свои внутренние позывы. Если запретить им это, начнутся убийства.

– Какая страшная и разрушительная мысль. В данном случае, цель, к которой стремятся такие «садисты», намного важнее их подсознательных мотивов. Какими были бы шиноби, если бы стали договариваться с настоящими убийцами? Вряд ли с таким телохранителем ты бы выжила, а в стране существовал бы в мир. К сожалению, кому-то в этой жизни приходится делать грязную работу.

– Мне сложно примириться с тем, что кому-то позволено убивать людей. Неважно насколько они плохие, неужели они заслуживают смерти?

– Такое ли это наказание? Что такое смерть, дорогуша? Откуда ты знаешь, что это худшее из возможного, если не была там? Иногда смерть – это избавление от нагроможденных ошибок в жизни. – Паккун замолчал и задумчиво посмотрел вглубь леса. Глаза Рецу моментально побледнели, проявляя какую-то беззащитную боль. Он бросил на нее мимолетный взгляд и сразу заметил эту перемену. – Но куда мне до всего этого, ведь я всего лишь ничтожная маленькая собачка.

Какой-то там мопс смог с одного взгляда понять боль Рецу и то, насколько неприятна ей эта тема. Паккун тут же замолчал, переведя все в шутку. Токугава была настолько обескуражена такой степени эмпатии, что невольно благодарно улыбнулась ему, стирая этой улыбкой ненавистные нахлынувшие воспоминания. Ее взгляд заметно подобрел, и она протянула свою руку ему, как острожный знак, направленный на сближение. Паккун подался вперед, и ее пальчики нашли его маленькое ушко. Она слабенько почесала за ним, и мопс поднялся и спрыгнул к ней на колени. Рецу ласково гладила его и почесывала за ухом, а Паккун спокойно дышал в ее руках.

Установив нужные ловушки, Какаши вернулся спустя тридцать минут. Токугава мирно лежала на траве прямо у самых корней дерева, подложив руку под голову, а Паккун уютно устроился у нее под боком, заботливо укрываемый другой рукой Рецу.

Глава 6

От невесомого касания плеча, Рецу открыла глаза и на нее смотрел Какаши, сидящий рядом на корточках. Его жилетка была в кровавых разводах – он пытался частично отмыться, но до конца не вышло. Токугава поднялась и облокотилась на корень. Какаши смотрел на нее привычным усталым взглядом, и Рецу ответила тем же. После разговора с Паккуном ее отношение немного сместилось, хотя она все равно чувствовала осадок после того нападения. Смириться с подобным оказалось труднее, но Токугава заставляла принять себя эту истину: если бы Какаши не убил тех людей, она была бы мертва. Конечно, Рецу не ставила жизнь низкопробных наемников и свою вровень, но и не считала, что их надо убить. Наказать – да, но смерть – это слишком. Любой человек может оступиться, и не следует по одной ошибке оценивать всю его жизнь. Люди берутся за такую работу явно не от хорошей жизни. Когда человек счастлив, ему и в голову не приходит приносить кому-то неприятности или даже убивать ради денег. Каждый хочет наладить свою жизнь, и каждый делает это так, как у него получается, и только пока он жив, он может исправить свою реальность. И в расчет не идут отговорки вроде тех, что кто-то или что-то мешает счастью. Если нечто стоит на пути, надо от него избавиться и идти дальше. И не имело значения, что именно это за препятствие, намного важнее мотив и цель. Хоть Токугава и сражалась за деньги и власть, она никогда не держалась за все это. Если бы у нее вдруг изменились приоритеты, и ей нужно было отказаться от всего, чего она добилась таким трудом, во имя более ценного, она непременно бы сделала это. Если жизнь не приносит радости, она не имеет смысла. Другого варианта Рецу даже никогда не рассматривала.

– Поешьте перед дорогой, – Какаши протянул ей немного печенья, и Токугава осторожно взяла. – Это прессованные злаки, очень питательно, хотя не выглядит так, что этим можно наесться.

– А где Паккун? – Спросила Рецу, когда не обнаружила мопса рядом.

– Я отправил его отдыхать, – ответил Какаши, открывая книгу. Он и подумать не мог, что эти двое поладят. У Паккуна был сложный характер, иногда мопс даже напоминал ему старого ворчливого деда. Какаши достал из-за спины обувь для ниндзя и протянул ее Рецу. – Паккун принес для вас обувь по моей просьбе. В ней передвигаться будет удобнее, чем в гэта.

Токугава понимающе кивнула и подняла голову вверх. Сквозь густые кроны практически не было видно неба, но через те крошечные участки она заметила, как чернильное полог стал бледнеть перед рассветом. Звезд уже не было видно, лишь луна по-прежнему одиноко висела в небе, хотя первые лучи солнца уже начали согревать ее.

– Хатаке-сан, через сколько дней мы будем в столице?

– Зависит от того, с какой скоростью будем идти. В среднем темпе, который вы сможете поддерживать, четыре дня минимум. В самом крайнем случае я могу вас донести на руках.

– В этом нет нужды, если за четыре дня мы доберемся, – сразу отказалась Токугава, отрицательно взмахнув рукой. – Я вполне могу идти сама.

Какаши кивнул, отметив про себя, что она по-прежнему не позволяет ему полностью сделать все за нее. Снова пытается доказать, какая она сильная и самостоятельная, отрицая факт своей физической слабости.

Когда Рецу доела последнее печенье и отряхнулась, Какаши захлопнул книгу и помог ей встать на ноги. Токугава поправила волосы, и умылась у ручья. Затем отряхнулась и поправила мешковатую одежду, затянула бинты плотнее, прежде чем надеть обувь. Какаши терпеливо ждал и не стал ее торопить, хоть она и делала все это раздражающе медленно и тщательно. Ради кого она так прихорашивалась в этом лесу, Какаши не знал, и решил, что она просто хочет его разозлить. Пусть делает, как ей хочется, а он даже вида не подаст, что его это выводит из себя.

– Я готова, – Рецу повернулась к нему. Выглядела она действительно лучше, чем после того, как проснулась. И даже в этой мешковатой мужской одежде она показалась Какаши очень женственной.

Он молча повернулся и двинулся вперед через кусты, приступив при этом к чтению своих «мантр». Книга хоть и имела эротический аспект, но, тем не менее, неплохо отвлекала от его клиентки. Токугава молча шла за ним, разглядывая местность. Обувь действительно оказалась мягкой и невесомой, хорошо сидела на ноге. Но едва ли ее можно было назвать изящной и женственной. Рецу чувствовала себя крайне неуверенно, находясь в мужской одежде, однако не могла не заметить всю иронию своего положения. Она всегда рассуждала и планировала не хуже любого мужчины, и будь ее воля, Рецу непременно бы стала действовать более открыто, как мужчина. Но силой судьбы она была рождена женщиной, с возможностями и способами воздействия на этот мир, которые доступны только женщинам. А теперь ее внешний вид отдаленно напоминал женственного мальчика или мужиковатую девушку. Это не позволяло ей чувствовать себя уверенно, но судя потому, что Какаши было плевать, а вокруг не было больше никого, кто мог поддаться ее влиянию, ее одежда уже не имела никакого значения.

Рецу не могла забыть слова маленькой собачки, что не будь шиноби такими, какие есть, все пошло бы кувырком. Мир таков, каким должен быть, и некоторым приходится выполнять грязную работу, чтобы такие, как Токугава могли преспокойно вести свой бизнес, вертеть огромными деньгами и жить в свое удовольствие. Такая работа пугала Рецу, но ее значимость и неизбежность отрицать было глупо. Теперь она это ясно понимала, особенно после слов Паккуна. Винить Какаши за то, что он охраняет ее наиболее безопасным для нее методом, было просто неуважительно.

Спустя несколько часов, когда солнце стояло в зените, но прохладные лесные тени не пропускали испепеляющие лучи, Какаши предложил Токугаве сделать привал. Он знал, что эта горделивая особа никогда в открытую не признает своей усталости, поэтому ему пришлось и здесь все брать на себя. Рецу без разговоров присела под дерево и снова надела на себя маску фарфоровой куклы. Но теперь без лукавых улыбок и томно прикрытых глаз. Безэмоциональная и холодная.

Какаши протянул ей еще одно печенье, а сам поскорее принялся читать книгу.

– Хатаке-сан, – Рецу обратилась к нему осторожным мягким голосом. Какаши оторвался от страниц и посмотрел на нее. – Как именно умерли мои слуги?

Какаши удивился такому внезапному вопросу. Он ожидал от нее чего-то более изощренного и хитроумного, полного колючего сарказма и издевательства. Но она хотела сделать вывод на основе их опыта, чтобы не допустить ошибки, если сама попадет в такую ситуацию.

– Пока они спали, к ним в комнаты забросили маленькие бомбы, высвобождающие невидимый газ без запаха. Я не уверен в том, какой именно это был газ, но скорее всего, они не чувствовали боли, а просто заснули.

– То же самое должно было произойти со мной, если бы я не вела беседу с вами на энгаве?

– Нет. Я мельком заглядывал в вашу комнату, чтобы все проверить, но не обнаружил там такой бомбы. По всей видимости, на вас у наемников были другие планы.

Токугава нервно сглотнула и откусила кусочек печенья.

– Они хотели взорвать меня? – Спросила она.

– Нет. Взрывная печать предназначалась мне. Если бы я услышал какой-то шум, то ринулся бы к вам, а, открыв сёдзи, подорвался бы. Я думаю, что их план был такой.

– Но тогда что они хотели сделать со мной? – Задумчиво спросила Рецу и посмотрела на Какаши.

– Я не знаю, но уверен, что вы сильно разозлили Миуру.

Рецу горько усмехнулась и помотала головой в стороны.

– Не думаю, что это он, хотя все может быть, – Токугава съела печенье и подтянула колени к подбородку, обхватывая их руками.

– Сложно сказать. Вы ведь никого больше в жизни не обижали своими честными сделками.

– Избавьте меня от нотаций и попыток вызвать у меня чувство вины, – Рецу немного наклонила к нему голову, взглядом показывая, что колкость Какаши не засчитана. – Вы нравитесь мне намного больше, когда вы отвечаете строго на мои вопросы или пускаете короткие точные реплики. Пусть это будет мой каприз, но оставьте прерогативу сарказма только мне, я обладаю многолетним опытом в этой области. – Рецу усмехнулась тому, что Какаши решил не комментировать эту тираду. – Да, я действительно нажила огромное количество врагов, и любой из них сейчас мог заказать меня. Но я люблю свое дело точно так же, как и вы свое, Хатаке-сан. Почему вы стали шиноби?

– Если бы я умел манипулировать людьми, стал бы бизнесменом.

– Все не угомонитесь? – Хоть Рецу и нравилась острота в их диалогах, взаимные подколки, но она не продолжала удивляться, что никто из ныне окружающих ее мужчин не смеет на нее смотреть так и разговаривать с ней, как позволяет себе это Какаши. Токугава умело выстроила перед собой стену. Она не подпускала мужчин ближе, чем ей бы того хотелось. Но Какаши зашел с тыла, и самые потаенные струны ее души резонировали на каждое его слово или действие. – Я не всегда была в бизнесе, если вы этого не знаете.

– Вы ждете, что я спрошу, чем же вы занимались?

– Да, мне бы хотелось, чтобы наш диалог хотя бы со стороны выглядел так, будто он вам интересен.

Какаши немного помедлил, разглядывая сидящую неподалеку Рецу. Он намеренно сел в нескольких метрах от нее, чтобы у этой женщины не было возможности внезапно сделать какое-то провокационное движение. Но сейчас он смотрел на нее и видел, что она даже не пытается из себя что-то строить, как будто оставила все попытки и сдалась. Хотя Какаши и понимал, что такие женщины редко сдаются, он в глубине души надеялся на это.

– Так почему вы стали заниматься бизнесом?

– Потому что я не умею убивать людей, конечно, – ответила Токугава и заливисто рассмеялась своей шутке, хотя Какаши она не показалась смешной вовсе.

– Над работой шиноби шутить не следует, – строго ответил он.

– Прошу меня простить, должно быть вам и без того трудно заниматься моей безопасностью? А я совсем не облегчаю вашей участи, – Рецу снова по привычке перешла на заигрывающий тон.

– Вам незачем беспокоиться о моей участи, – спокойно произнес Какаши, уже предчувствуя, как нагнетается атмосфера.

– Пока вы в хорошем настроении, я уверена, что вы защитите меня, когда это будет нужно. Но если вы будете обижены на меня…

– Вы уже ставили под сомнение мою честь шиноби. И должен сказать, это задевает меня больше всего остального. Я один раз доказал вам, что непременно закрою вас собой, если так нужно будет.

– То есть вы даже готовы умереть за меня*? – Осторожно спросила Рецу, боясь своим намеком снова задеть его тонкие чувства.

– Если того будет требовать мой долг – да. – Какаши уловил подтекст, но решил ответить прямо и произнес это достаточно уверенно и четко, чем немало поразил Рецу. Она всегда боялась чужой смерти. Но Какаши так свободно был готов расстаться с жизнью, что вызывал у нее некоторое чувство недоумения и даже зависти. Она настолько была поражена его безудержной самоотверженности и чести, что на несколько минут замолчала. После такого и острить не хочется.

– Но ведь все это бессмыслица, разве нет? – Рецу снова прорезала голосом воздух, когда Какаши уже надеялся, что тема закрыта. Да еще и назвала все, во что он верит, бессмыслицей. – Если бы вы были готовы умереть за хокаге или кого-то действительно стоящего… Ведь я всего лишь богатая женщина и в мировом масштабе, на самом деле, пока не так уж много и значу.

– Откуда такое самоуничижение? – Поразился Какаши.

– Нет, я, конечно, влиятельная и значимая персона, но не настолько, чтобы шиноби мирового класса погиб из-за того, что я захотела прибрать к рукам все в этой стране. Вам ведь глубоко все равно на то, что происходит с экономикой и политикой Страны Огня, она к вам имеет только косвенное отношение, разве нет? Для вас не имеет значения, какой даймё спонсирует деревню, да? Так зачем вам жертвовать собой ради меня, которая вовлеклась в политические интриги?

– Кодекс чести шиноби распространяется на всю жизнь и любую миссию. Мы ходим под руку со смертью и привыкли к опасности. Каждый достойный шиноби готов умереть в любую минуту, поэтому мы бесстрашно бросаемся в бой. Не столь важно в каком бою умереть, но, если сражаешься за дело, в которое веришь, и погибаешь ради него, это достойная смерть. Поэтому, пока суть моей миссии – ваша безопасность, я буду защищать вас даже ценой своей жизни, – Какаши сделал паузу, чтобы Рецу переварила всю эту информацию. Она застыла с задумчивым видом, глядя в пустоту. – Почему вас хотят убить? Вы и до этого совершали свои сделки, я даже полагаю, более крупные, и вам не нужна была охрана. Но теперь вы обратились к Пятой, потому что боялись за свою жизнь. Что изменилось?

Рецу сразу же выпала из задумчивого анабиоза, и взгляд ее снова стал гореть. Она хищно глянула на Какаши, но тот сумел выдержать силу ее глаз, не потупив свои.

– Я стою на пороге того, чтобы стать монополистом в этой стране. В столице в следующий понедельник я подпишу контракт и, вполне вероятно, стану новым даймё Страны Огня. – С явным самодовольством говорила Рецу. – Старик сдает свои позиции, хватка уже не та. Должна признаться, я постаралась, чтобы в нем, как в правителе начали сомневаться. Потихоньку я перекупила достаточно большое количество земли, чтобы соперничать с ним. Осталось еще немного, и тогда старая система развалится, а я встану у штурвала. Но, как вы понимаете, есть люди, которые любой ценой хотят мне помешать. И если я веду игру с нынешним даймё, много ума не надо, чтобы понять, что именно он нанял наемников за мою голову.

– Если вы боитесь умереть, отступите.

– Смерть – это, конечно же, грустно и обидно, потому что будет означать мое поражение. Но раз за мной ведется охота, то я на правильном пути. Если бы я своими действиями никому не перешла дорогу, значит, все это время я двигалась не в том направлении. Если я начну вдаваться в подробности и разъяснять свои мотивы и позицию, боюсь, что утомлю вас, а ведь нам надо немного отдохнуть. Ни вы, ни я практически не спали. Поэтому, если вы не возражаете, я бы хотела немного вздремнуть.

Рецу прикрыла глаза, опустив подбородок вниз. И она выглядела такой невозмутимой, как будто сейчас кто-то другой собирается совершить переворот в этой стране. А Какаши снова накрыли противоречивые чувства. С одной стороны это действительно не его дело, чем она там занимается в своей жизни. Если его поставили ее защищать, он будет это делать с полной самоотдачей, каким бы аморальным человеком Рецу не была. Но с другой стороны она пыталась сместить прежнего даймё. Какаши действительно был далек от всех экономических и политических движений в стране, поэтому он решил довериться Цунаде и выполнить эту миссию. Какаши был уверен, что Пятая никогда не стала бы принимать помощь от злоумышленников.

_____

*Фразы «я тебя люблю» не было в японском языке до эпохи Мэйджи (1868-1912 гг.). Японцы считали, что глубокое чувство надобно выражать не словами, а поступками. До эпохи Мэйджи одним из аналогов фразы «Я тебя люблю» было: «Я готов умереть за тебя». Человек, произнесший эту фразу, таким образом давал понять, что вся его жизнь отныне принадлежит любимому человеку.