Текст книги "Просыпайся, ты мёртв (СИ)"

Автор книги: Нариман Ибрагим

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава тринадцатая. Мертвецкая воля к жизни

– Слышь, ты цел? – раздался шёпот неизвестного откуда-то слева.

– Не знаю, – признался Витковский.

«Чёрные» победили. Во всяком случае сегодня.

Это случилось в одну из ночей после той запоминающейся массированной атаки, которую отразили только с помощью БМД-1.

На этот раз они поступили куда хитрее, были вооружены металлическими щитами, на которые разобрали как минимум одну котельную, а также безжалостно раскурочили на листы несколько десятков единиц бронетехники разных модификаций. Александр предположил, что «чёрным» посчастливилось наткнуться на музей под открытым небом, который, как он помнил, располагался где-то к северо-востоку от Екатеринбурга. А может, наткнулись на поле боя, где в последние дни существования прежнего мира федеральные войска схлестнулись в смертельной битве с силами вторжения НОАК. В пользу этого говорили некоторые люки, окрашенные в странные камуфляжи, но Александр утверждать не брался, так как сложно сказать, какие окрасы боевой техники могут встретиться в музее на открытом воздухе, а какие на поле боя…

Так или иначе, но усиленные бронированными щитами «чёрные» сумели приблизиться достаточно, чтобы навязать ближний бой, в котором ополченцы проиграли.

Тогда было по-настоящему страшно. «Чёрные» ревели и выли, размахивали дубинками, топорами, метали дротики, стреляли из луков и резали кости добровольцев кремневыми ножами…

Александр напоролся на копьё и впервые за всё время почувствовал боль. Острая боль где-то в груди, причём настолько острая, что он впервые в своей нежизни потерял сознание и очнулся неизвестно сколько времени спустя…

– Тише… – прошептал Витковский, вспомнив все обстоятельства, при которых он тут оказался.

– Да они ушли… – ответил неизвестный, но уже заметно тише. – Меня Сашкой, если ч…

Свист удара и хруст ломающейся кости. Александр замер.

После нескольких десятков секунд тишины раздались медленные шаги.

– Jakgo, cémj’ kóm-ke! – Витковский различил призывающие интонации в совершенно незнакомых словах.

– Qótā walḗiesi, Geog? – с заботой спросил другой голос.

– Walḗiō sū, – ответил первый голос. – Vid’! Kōst!

Шаги начали приближаться к Александру, а тот резко впал в мертвецкую дрёму. Из опыта личных наблюдений он знал, что когда мертвецы впадают в дрёму, огни в глазницах становятся едва заметными. На это он и возложил все свои надежды.

Непонятно, сколько времени прошло, но будто бы почти сразу его начали тормошить. Он умышленно препятствовал выходу из дрёмы, пусть это и было очень сложно. В итоге его перестали беспокоить и он продолжил лежать костьми в безвременьи.

Затем, будто бы спустя секунды, его снова начали тормошить. Тут он уже не выдержал и вышел из дрёмы. Перед его взором располагался череп в военной кепке паттерна ВС РФ с медной звездой на кокарде.

– О, целый! – обрадовался череп. – Эй, сюда! Ещё один уцелевший!

Александр неуверенно принял руку военного и попытался встать.

Но тут что-то нехорошо хрустнуло в области позвоночника и он вновь потерял сознание от адской боли.

Следующее пробуждение случилось уже в помещении.

– Ну вот… – скелет в медицинском халате поправил очки на резинке и щёлкнул ножницами. – Теперь почти как новый, хотя я бы посоветовал данному пациенту избегать повторных ударов кремневыми копьями в область между позвонками L3 и L4…

– Где я? – задал довольно глупый вопрос Александр.

– В городской больнице № 36 города Екатеринбург, – будничным голосом ответил доктор. – Меня зовут Богданов Савелий Еремеевич, я являюсь врачом-ортопедом ортопедического отделения, пожалуй, самого популярного отделения нашей больницы. Вы получили травму позвоночного столба, что должно было быть смертельным, но вам, по пока что непонятным причинам, несказанно повезло и вы продолжили существование… Я укрепил место повреждения титановыми штифтами и, как бы это по-варварски ни звучало, «скрутил» вокруг него титановый же защитный каркас из четырёх пластин. Впредь берегите это место, так как насыщенный кислородом медицинский титан не обладает даже половиной тех магических свойств, приписываемых народной молвой этому элементу.

– Большое спасибо вам, Савелий Еремеевич! – искренне поблагодарил его Александр.

– Не за что, – покачал головой врач. – Это вам спасибо, что буквально костьми легли на защиту нашего города.

– Мы победили? – очухался наконец Александр.

– Иначе не разговаривали бы сейчас… – вздохнул врач. – Индейцы… они… пошли дальше на северо-запад. Впереди них умчался гонец с предупреждением о грядущем нашествии, поэтому западные города будут оповещены и, смею надеяться, готовы к отражению атаки.

– Первоуральск не зацепило? – с беспокойством спросил Александр. – Сколько времени вообще прошло?

– Мхм… – врач замялся. – Первоуральск угроза почти миновала, правда, северные окраины обезлюдели… А времени прошло… Два месяца, да, почти два месяца.

– И меня только-только нашли? – недоуменно спросил Александр, поднимаясь с кушетки.

– Молодой человек, у нас тут война вообще-то шла, – напомнил ему врач. – Только неделю назад сумели выбить последних индейцев из Северки… Да и не очень много вас таких обнаружить удаётся… Кое-где военные ищут, откровенно говоря, спустя рукава. Ну всё, голубчик, больше вас не держу. Прощевайте и надеюсь, что больше по таким поводам не встретимся.

– Ещё раз спасибо, Савелий Еремеевич! – снова поблагодарил врача Александр и пожал ему кисть. – Сам бы рад больше не получать травм…

Он был в своей старой одежде, на выходе из больницы ему дали квиток для визита в Отдел полиции № 1, где хранилось его оружие и пожитки. Военные строго блюли договорённости, поэтому оружие остаётся при нём.

Пройдя в находящийся через пару улиц отдел полиции, Александр постучал в массивную стальную дверь с окошком.

– По какому вопросу? – спросили изнутри.

– Добрый день, – поздоровался Александр. – Квиток у меня, на выдачу личного оружия.

– А, доброволец, что ли? – с пониманием хмыкнул полицейский открывая окошко. – Неужели тот самый, которого вчера в травмпункт приволокли?

– Наверное… – пожал плечами Александр. – Только из тридцать шестой больницы.

– Ну, точно ты! – судя по зелёным огонькам в глазницах, полицейский был искренне рад узнать, что Александр именно тот доброволец.

– Мой кум тебя нашёл, он в пехоте контрабасит сейчас, – объяснил полицейский. – Давай квиток, братец.

Александр протянул в окошко квиток, по которому полицейский достаточно-таки быстро вынес ему ППШ-41, некий штык-нож неизвестной модели, наконечник кремневого копья и пять пачек патронов 7.62×25 мм.

– Это откуда? – удивлённо спросил Александр. – Мне чужого не надо, ППШ мой, нож вообще впервые вижу, копьё, хрен с ним, на память, а патронов у меня не оставалось.

– Бери пока дают… – хмыкнул полицейский. – Подарок от мэрии города! Альтруист, блин… Хех… Удачи тебе, братец!

– И тебе удачи, – кивнул ему Александр, на ходу закинув ППШ за спину и бросив патроны со штык-ножом и наконечником в чудом уцелевший рюкзак.

Куда идти дальше?

Александр решил сразу направиться в Первоуральск.

Идя по западной части города он обратил внимание на воцарившуюся разруху: пусть улицы уже успели убрать от мусора и тел, но некоторые здания сгорели и обрушились, а среди листвы встречались ошмётки чёрной плоти, которая почему-то не гниёт.

«Торфяное дубление…» – подумал Витковский.

Люди продолжали свою активность, кто-то строил, кто-то таскал материалы, а кто-то просто уныло сидел без дела. Александр же возвращался в Первоуральск.

Миновав Гору Хрустальную, он вышел на федеральную трассу Е22. Теоретически, по ней, никуда не сворачивая, можно добраться до Балтики, как говорят, но Александру в Балтику не надо, ему бы до дому дойти…

На кордоне посреди дороги его остановили военные.

– Кто такой? Куда идёшь? – задал вопросы костяк в полевой форме со знаками различия старшего сержанта.

– В Первоуральск, – ответил Александр. – Из добровольцев я, только подлатали.

С этими словами он приподнял рубашку и показал титановую «защиту» на повреждённых позвонках.

– О, спасибо тебе, что откликнулся, – поблагодарил его военный. – Старший сержант Павлов. Не знаю, как бы отбились без добровольцев… Спасибо ещё раз, не смею задерживать.

Александр кивнул военному и прошёл между заграждениями из колючей проволоки.

– И осторожнее на дороге! – крикнул ему в спину старший сержант. – Город мы освободили, но в окрестностях их ещё очень много!

Витковский прислушался к совету и отошёл к обочине, чтобы зарядить ППШ. Всё-таки он уже давно не военный, поэтому сразу даже не подумал перезаряжать оружие.

Набив три коробчатых магазина довольно-таки мощными, пусть и пистолетными патронами, он направился дальше по покрытой трещинами трассе.

По дорогам на машинах люди начнут ездить ещё очень нескоро, так как эти дороги существуют лишь номинально. Ну или где-то начнут строить вездеходы, но тогда необходимость в дорогах отпадёт, достаточно будет очищенных от камней и завалов направлений.

«Впрочем, как всегда», – с отчаянным весельем подумал Александр, продолжая идти.

Часы спустя Александр достиг Решетов. Южная часть посёлка почти полностью выгорела, видимо, здесь прошли «чёрные».

Терминология врача, а именно его эпитет «индейцы», тоже имела право на существование: это одновременно и сокращенное «индоевропейцы», и характеристика их образа бытия.

В посёлок Витковский решил не лезть, потому что там мало того, что нечего делать, так ещё и можно натолкнуться не на местных, а на «индейцев».

Александр шёл весь вечер, часть ночи, а потом морально устал и присел у дерева.

Механический будильник был выставлен на шесть утра, а сам он погрузился в мертвецкую дрёму.

Разбудил его не треск будильника, а рёв двигателя. Вскочив и бросившись за дерево, Александр настороженно наблюдал за приближающимися фарами.

Когда до машины, силуэт которой нельзя было разобрать из-за слепящих фар, осталось метров двести, Александр опознал характерный рёв мотора. Он без раздумий вышел из-за дерева, вскинул ППШ-41 и дал длинную, где-то на пятнадцать патронов, очередь по проезжающей мимо машине. Минивэн хлопнул двигателем, фары погасли, по крыше машины сполз до этого торчавший в люке стрелок с автоматом.

Машина заглохла и съехала с трассы, врезавшись в покрытое ржавчиной барьерное заграждение. Александр уверенно направился к машине, поливая её короткими очередями из автомата.

Жалость? За что их жалеть?

Минивэн, неопределимой под листами случайного металла модели, задымился. Александр перезарядил автомат новым магазином, взвёл его, встал с левой стороны задней двери и молча уставился на неё, замерев неподвижно.

Пять минут тишины, десять минут…

Он знал, что кто-то выжил. Это только в кино машины либо являются неуязвимыми заслонами от пуль, либо смертельными ловушками, где все 100 % умирают при обстреле. Александр же считал, что в реальности случается что-то среднее между этими двумя крайностями, поэтому всерьёз рассчитывал захватить хотя бы одного относительно живого… кхм… живого.

Когда счёт уже пошёл на двадцатую минуту, внутри кто-то зашевелился. Александр продолжал стоять идеальной неподвижной декорацией развернувшейся жестокой драмы.

Со скрипом раскрылась именно левая часть задней двери, стекло которой уже давно отсутствовало и успешно было заменено на лист покрытой ржавчиной стали.

Когда из-за двери высунулась мохнатая черноволосая голова, в неё тут же уткнулся ствол ППШ.

– Оружие и снаряжение на землю, шнурки из берц вытащить, – Александр не стал повторять действий киношных злодеев, которые так обычно и продолжают тыкать в лицо протагонистам огнестрельным оружием, за что, как правило, жестоко огребают, поэтому отошёл на пару метров назад. Судя по количеству шумов, уцелел только один из живых. – Потом на к левому борту машины, ноги вместе, мордой в борт и руки на крышу. Действуй.

Молчащий живой послушно скинул с себя американскую модульную разгрузку с боеприпасами, а затем снял пояс с револьвером в кобуре и только после этого парой движений извлёк. Короткий засапожный нож, после тычка в сторону ног автоматом, также оказался на земле.

Живой упёрся лицом в борт и положил руки на крышу минивэна.

– Ты заплатишь за это, с-сука… – прошипел он. – Вы все, мертвяки, заплатите…

– По№%ди мне тут… – покачал головой Александр, ударом ноги и тычком приклада усаживая живого в очень неудобную позу «задницей на пятки». – Сейчас подойду, сиди тихо.

Несильный удар прикладом в затылок ненадолго оглушил пленного.

Открыв настежь заднюю дверь минивэна, Александр для профилактики расстрелял лежащие там вповалку тела.

Вернувшись к пленному, он перетянул ему руки и ноги шнурками, точно так, как видел в одном сериале про спецназ: когда человек выгибается дугой и его руки привязывают к ногам за спиной. Не очень удобно, совершенно не способствует разработке плана побега, а также, исключительно в теории, деморализует.

Живой выглядел как обычный человек из прошлого: черные волосы, аккуратная ухожденная бородка, светлое и чистое лицо, почти прямой нос с двумя шрамами на переносице, голубые глаза, с ненавистью смотрящие на Александра, узкие скулы и выдающийся слегка вперёд подбородок. Обычный русский парень, каких раньше было очень много…

– Кто такие? Зачем просто так, без видимых причин, обстреливаете простых людей? – Александру очень понравился явно непростой и недешёвый засапожник, которым он начал рисовать замысловатые фигуры на грунте перед лицом живого. – Как зовут, откуда, зачем, почему, ну и ещё что-то, что теоретически продлит твою жизнь. Я вас, г№%доны, запомнил. И твои дружки ещё очень легко отделались, а вот ты…

В глазах живого промелькнуло узнавание, а может, Александру просто показалось. С мертвецами намного проще наблюдать смену эмоций собеседника – просто ориентируйся по цвету огоньков, а вот глаза живых в этом деле не очень надёжные помощники…

– Гоби я. – нехотя представился живой. – Уезжали мы из этих мест…

– Насрали и пошли искать где не гажено, да? – усмехнулся Александр.

– Жратва кончилась в районе, а теперь ещё и вы… – Гоби ненавистно сплюнул густую слюну.

– Мешаем жить, да? – Александр продолжил рисовать на земле человеческое тело. – Скелеты изнасиловали твою жену, дочерей, зарезали сыновей, а тебя заставили сосать их члены? Или, может, мы сожрали всю вашу еду, а что не сожрали, то понадкусывали? Скажи мне, Гоби, в чём причина агрессии? Что мы вам сделали, уё%ки вы постапокалиптические?

Гоби промолчал.

– Где живёте? – спросил Александр. – Сколько вас?

– Нисколько, – ответил Гоби. – Ты всех убил.

– Похоже, что ты мне врёшь. – покачал головой Александр. – Ты не подумай, я не с целью мести интересуюсь. Кому мстить такому мертвецу как я? Вас-то я уже встретил. Или ты думаешь, что я скелет чеченца и собираюсь делать харакири каждому твоему родственнику до седьмого колена? У меня нет столько свободного времени, мне же на работу ходить нужно. Нет, я просто хочу знать, откуда моему городу следует ждать говна. Поделись информацией, ведь посмертия нет, всё потеряло смысл, нет никаких больше раев и адов, в конце концов есть только вечная пустота, где совершенно ничего не будет, ни времени, ни массы, ни даже гравитации. Пустая пустота… Важны ли твои или мои привязанности в той пустоте? Нет, не важны. Ничего уже не имеет значения, Гоби. Ты мёртв, просто до сих пор осознаёшь себя живым. Твоя «жизнь» – путь с неибежным печальным концом. Расскажи мне, Гоби, чего следует опасаться моему городу? Ничего не имеет смысла, даже этот вопрос. Так почему бы и нет?

– Ты несёшь какую-то херню, трупак… – прошептал живой. – Мы уезжали отсюда на восток, а потом вышел ты… Всё.

– Значит, придётся сказать своим, что где-то есть группировка особо опасных живых, которые желают нам зла… – Александр поднялся с корточек, броском воткнул нож в землю и перехватил ППШ.

– Нет, постой! – задёргался живой. – Там обычные люди! Женщины и дети! Не надо!

– Ну, до встречи в вечности. – переведя автомат в режим одиночной стрельбы, без колебаний прострелил голову Гоби Александр.

Роберта они не пожалели, а он ведь вообще им ничего не сделал. Вообще никому ничего не сделал – пара недель новой нежизни…

Пояс с револьвером занял место на тазу Александра, а засапожник, после изъятия у мёртвого Гоби ножен, занял место в боковом клапане брюк. Заглянув в салон минивэн, Александр поморщился от запаха бойни и начал растаскивать трупы. Всё утащить не удастся, но у него и нет такой цели. Он освободил покойников от боеприпасов, оружия, сходил и подобрал АК-74М стрелка из люка, валяющийся в метрах пятидесяти позади минивэна, наполнил всем этим высокий туристический рюкзак, обнаружившийся под одним из сидений и продолжил свой путь.

Может, кому-нибудь понравится машина, тогда её заберут, но Александру она не нужна. Во-первых, двигатель разрушен до невосстановимого состояния, а во-вторых, даже если бы машина была на ходу – колдобины будут выбивать кости не хуже пуль.

С грузом идти будет тяжелее, но это стоящее дело. Всего было убито, считая Гоби, семь живых, у каждого из которых обнаружилось по два-три вида личного оружия, от топориков а-ля томагавк, до штурмовых винтовок АК-109. В точности опознания модели АК Александр был не очень уверен. Это мог быть как АК-103, так и АК-12, а может ещё какая-нибудь неизвестная модификация, вышедшая позже его смерти. Надёжно он мог отличить только АКМ, АК-74, АКС-74, АКС-74У и АК-74М. В остальных образцах сильно плавал, так как слышал о сотой серии только с чьих-то слов, а также из новостей по телевизору.

Так или иначе, всё оружие было погружено в рюкзак, в способности донести который Александр не был уверен…

– Доволен? – раздался голос из-за спины. – Оу-оу, без резких движений!

Александр медленно повернулся. Серокрылый ангел. Опять.

– Чего хотел? – задал он логичный вопрос.

– Даже не удивишься? – усмехнулся Исрафил.

– Я уже очень давно мёртв, но восстал из могилы, не так давно чуть окончательно не упокоился в битве с мертвецами из Бронзового века, а сейчас лично хладнокровно расстрелял семерых. Чему мне удивляться? Существу, называющему себя ангелом?

– Вот это я и хотел у тебя узнать, – улыбнулся неестественно дружелюбно Исрафил. – Ты доволен тем, что только что отнял семь человеческих жизней, обрекая их тем самым на Пустоту?

– Они заслужили, а Роберт не заслужил… – ответил на это Александр. – Ни о чём не жалею.

– Эх… – вздохнул Исрафил. – И с таким вот мировоззрением вы собираетесь строить новый мир?

– Я ничего не собираюсь, – ответил Александр.

– А что же тогда? – лукаво усмехнулся Исрафил. – Ради чего ты продолжаешь двигать свои кости и цепляться за этот большей частью мёртвый мир?

– Просто… – Александр не смог сразу подобрать слова. – Я просто существую и всё. Без какой-либо особой цели. Как раньше. Как всегда.

– Неужели у тебя так и не появилось амбиций? – недоуменно вопросил Исрафил. – Даже более никчёмные индивиды обзавелись чем-то за эти месяцы, а ты? Что достойно твоих устремлений и притязаний? Чего ты хочешь, Александр?

Почему-то слова этого существа заставили Витковского задуматься. Чего же он в самом деле хочет? Даже мёртвые чего-то хотят.

Наверное…

– О чём ты мечтал до того как… стал тем, кто ты есть, Александр? – Исрафил обошёл труп Гоби и подошёл ближе.

– Последние лет десять своей жизни я ни о чём не мечтал, – признался Александр. – Как-то… Плыл по течению. Быстро охладевал к любым начинаниям… А всё самое лучшее и хорошее, что я делал, в итоге…

– Вспомни себя молодого, двадцатилетнего! Ты ведь был молодым! Полным духовных и физических сил! – приободрил его Исрафил. – Ты ведь служил? О чём ты мечтал тогда? Когда выйдет приказ, когда ты приедешь на поезде в родной город и станешь жить дальше, когда казалось, что всё теперь совсем по-другому, не так, как раньше, обязательно лучше и счастливее?

– Откуда ты это знаешь? – тихо спросил Александр.

– Я существую с, по-вашему, начала времён… – усмехнулся Исрафил. – Для меня давно уже не загадка, какого рода мысли в головах солдат, для которых всё самое страшное и тяжёлое уже позади. О чём ты думал тогда, Александр?

– Ну… – задумался Витковский. – Отучиться, устроиться на высокооплачиваемую работу, желательно в Первоуральске, тупой и наивный был… А если с работой не получится, собирался поехать…

– Ну? – Исрафил подался ещё ближе.

– … поехать «покорять Москву». – закончил Александр. – Но сейчас в этом никакого…

– Почему это никакого смысла? – удивлённо воскликнул ангел. – В Москве сейчас тихо, почти никого нет, она была закрыта для живых, но теперь, когда восстали мёртвые, она выглядит очень перспективным местом! Самое время её покорять! Что ты теряешь здесь?

– Ну… – Александр попытался по привычке придумать веские аргументы против каких-то изменений в жизни. – Не знаю…

Ни одного аргумента. Он от покидания Первоуральска ничего не терял.

– В конце концов, ты вообще Россию видел? Когда тебе удастся ещё разок взглянуть на просторы твоей огромной Родины? – подначивал его Исрафил. – Много ты увидишь в черте родного города? Из окна офиса? Из екатеринбургских высоток? Да, будет опасно, смертельно опасно, но… ты сильно цепляешься за вот это вот всё?

Исрафил обвёл Александра руками.

– Какой тебе интерес? – решил внести в диалог конструктивной критики Витковский. – Почему ты уговариваешь меня идти куда-то и на что-то смотреть?

– Я ангел, парень, – улыбнулся Исрафил. – Мне интересно, что будет, если такой индивид из глубинки, впервые за прошедшие десятки лет, окажется в столице? По-прежнему мёртвой, бездушной, пустой… Что будет? Какие изменения это повлечёт?

– Зачем тебе это узнавать? – со вздохом спросил Александр, близкий к принятию решения.

– Мне скучно, Александр! – воскликнул Исрафил. – Мне тут остаток вечности куковать. А везде одно и то же. Что в Америке, что в Африке, что у вас.

– И ради твоего развлечения я должен рисковать своей нежизнью и идти куда-то в далёкие дали? – слегка рассердился Александр.

– Не ради моего развлечения, а ради себя! – вдохновенно, как продавец телевизионного магазина или проповедник на службе, вымолвил Исрафил. – Подумай об альтернативах медленному разрушению под действием сил окружающей среды и заболачивающего разум прозябания в офисе! И вообще, Москва – не край мира! Неужели ты никогда не хотел посмотреть на мир? Не хотел побывать во Франции, Италии, Испании? В Мавритании, в конце концов?! Ты бы видел, какие прекрасные восходы и закаты на берегу Атлантического океана… Такие появились только через десять лет после Последней Битвы, когда остановились заводы, отгремели своё атомные электростанции, отгорели леса… и природа начала по-настоящему очищаться. Это прекрасно, Александр, просто прекрасно. Стоит того, чтобы увидеть и умереть, искренне говорю тебе! Ну так как?

– И ты будешь следить за мной? – уточнил Александр.

– Приглядывать, если быть точным, – ответил ангел. – Просто приглядывать за изменениями обстановки. Ты не один, Александр, а я не хочу развлечение превращать в какую-то утомительную повинность. Достаточно с меня такого… Но ты ещё не ответил.

– Я подумаю. – произнёс Александр и продолжил путь.

//10 декабря 2031 года. Окраины Екатеринбурга//

– Холодно, сука… – Щуплый, известный в узких кругах медвежатник, вырвал ломик из щели между косяком и дверью. – Калган, что там?

– Тихо всё, – успокоил его второй бывший уголовник, появившийся на лестничной площадке старой хрущёвки.

Бывшим уголовником он являлся по причине того, что в нынешние времена, когда уголовно-процессуальный кодекс перестал функционировать, никто больше не являлся уголовником, ну или уголовниками были все.

Сейчас они вскрывали жилище заместителя губернатора, Валерия Витковского, который в самом начале перехватил контроль над продовольственными складами и очень сильно не понравился населению города Екатеринбург своим дальнейшим поведением…

Да, он на тот момент обитал в Екатеринбурге, поэтому, когда старая власть окончательно утратила контроль, разграблению подверглась администрация, склады, где ничего не нашли, а также квартиры функционеров. Люди искали еду всеми способами, но везде их ждало смертельное разочарование.

Правда, все как-то забыли, что Витковский большую часть своей жизни жил в первоуральской хрущёвке, где легко могли оказаться запасы пищи, прибережённые на крайний случай. Сам замгубера куда-то исчез после того, как стало понятно, что склады никто особо не охраняет, скорее всего, случайно забили арматурами во время народного налёта, а может, запытали в надежде выведать какую-нибудь информацию о тайниках…

Города сейчас не такие пустые, какими могут показаться на первый взгляд. Сам Щуплый, вместе с бандой Академика, обретался в лесах, где они честно охотились на весьма немногочисленных животных и не совсем честно охотились на всяких «натуралистов», то есть жителей, которые с запасами съестного прятались в лесных землянках и наскоро возведённых лачугах.

Последний раз они кого-то находили почти три месяца назад, но жрать хочется всегда, поэтому Академик рискнул сунуться в Первоуральск. По пути Щуплый вспомнил, что замгубера Свердловской области жил не так далеко от него, в оборудованной по высшему классу двушке в старой хрущобе.

На самом деле, позиции Щуплого в банде начали постепенно ослабевать, так как он упустил почти пойманную собаку, поэтому его мозг работал как никогда продуктивно и выцарапал из глубин воспоминаний такой интересный фактик.

– Долго ещё, Щуплый? – спросили с лестничного пролёта ниже.

Это был сам Академик, который вместе с Ериком проверял остальные квартиры на предмет хоть чего-нибудь съестного.

– Не, щас добью замок, он, конечно, блатной, но против лома нет приёма. – ответил Щуплый.

Просунув лом в уже заметно расширившуюся щель между косяком и дверью, Щуплый поймал упор и что есть силы дёрнул. С характерным треском и лязгом и без того изрядно кем-то помученный замок окончательно поддался.

– Калган, – позвал своего напарника Щуплый.

Тот снова появился на лестничной площадке, достал из толстого, но изрядно облезлого пуховика обрез охотничьего ружья и решительно раскрыл дверь потенциально богатой на добычу квартиры.

Золото ничего не стоит, как и серебро, ранее дорогие смартфоны, ноутбуки, ради которых Щуплый рисковал и вскрывал квартиры, сейчас являются лишь лишним грузом, который не наполнит желудок и не согреет отощавший организм в зимнюю сибирскую стужу.

В первые месяцы Щуплый полагал, что самым ценным будут пища и патроны, так оно и оказалось, но это было явно не всё. Тёплая одежда. Если летом ещё как-то ничего, то зимой совершать вылазки за съестным без очень тёплой одежды становится очень и очень тяжело, практически невозможно.

И выяснилось, что тёплой одежды очень мало. Меньше, чем еды, меньше, чем патронов. Особенно в виду того, что мало кто знал, где эта одежда обычно хранится. Запасы магазинов одежды истаяли в первые дни, а загородные склады опустели в первые месяцы. Много кто не нашёл, чем утеплиться в эту аномально холодную зиму и околел. Сейчас как нечто обычное можно встретить во многих квартирах обгрызенные дикими животными человеческие кости, а порой и целые костяки.

Патронов тоже мало. Военные ни с кем не делились координатами складов… Да и сколько осталось этих военных?

Война с Китаем, а затем и с какими-то невесть как здесь оказавшимися силами НАТО, выбила основную массу военных, а те, кто уцелел, сменили окраску на гражданскую и стали выживать как все остальные.

Нет, в прошлом году был случай, когда в городе единоразово появилось очень много оружия и патронов, что знающие люди объясняли обнаружением склада Росрезерва, но Щуплый испытывал сильный скепсис на этот счёт: такие склады найти не зная точных координат почти невозможно, а ещё за них остатки властей будут держаться до последнего, скорее всего, сохранившие организацию военные сейчас там, сидят на огромных запасах жратвы и пережидают Конец Света.

Но в тот раз явный избыток оружия на руках у совершенно левых людей вынудил банду покинуть город, с тех пор они и куковали в лесу, пока с пищей не стало совсем кисло. Ещё и патроны были на исходе. У них из семи человек, огнестрел был только у троих. И то весьма условно: у Калгана осталось четыре патрона двенадцатого калибра, а у Коки всего семь патронов к его Макарову. Сколько патронов осталось у АКМ Академика, никто не знал. Эту тайну он берёг пуще своего единственного глаза.

Щуплый его прекрасно понимал, так как во многом благодаря превосходству в огневой мощи Академик стал «демократически избранным» лидером их дышащего на ладан бандформирования.

– Чисто! – донеслось из квартиры Витковского.

– Всё, заходим… – тихо приказал появившийся за спиной замершего Щуплого Академик, крепкий, некогда упитанный, а сейчас изрядно отощавший и полностью седой дядя лет шестидесяти со шрамом через всё лицо, проходящим левый глаз, который уже не функционировал.

Щуплый вытащил из поясной перевязи китайский молоток с заточенным на манер шила носком, вздохнул и вошёл в квартиру.

С первых же шагов стало понятно, что обитатели некогда не бедствовали: настенные панели из даже на вид дорогого сорта дерева, резная мебель, дорогие люстры, дорогая одежда, висящая на вешалках, а по паркетному полу даже слегка неудобно ходить в обуви, так как такое произведение искусства достойны касаться только чисто вымытые босые ноги…

– Холод проверь… – тихо приказал Щуплому Академик.

На фоне Калган начал курочить что-то деревянное.

Кухня встретила его дорогими узорными обоями, очень дорогой кухонной мебелью, а также массивным холодильником. Щуплый открыл холодильник и приготовился к чему угодно, но не к тому, что увидел…

Пустота.

– Б№%дство… – тихо ругнулся он, закрывая дверцу оборудованного диспенсером охлаждённой воды холодильника и собираясь идти в другие комнаты.

На фоне что-то непрерывно курочилось чем-то тупым, возможно Калгану показалось мало своей кувалды, которую он называл молотком и он включил в дело ноги.

Одумавшись, Щуплый открыл морозильное отделение. Тут ему улыбнулась удача. Десяток консервных банок с кукурузой и бобами послужили довольно-таки веским вознаграждением за их рискованный поход в город.

– Братва, сегодня ужинаем! – довольно ощерившись, произнёс Щуплый, отворачиваясь от холодильника. – Братва?

Тишина.

– Академик, Калган! – окликнул он своих соратников. – Ерик! Кока!

Снова тишина.

Щуплый испытал почти непреодолимое желание выбить оконную раму и сползти на балкон этажом ниже, он так уже делал, правда, в тот раз сильно порезал руку. Зато не сел.

Уже почти смирившись с грядущими травмами, Щуплый начал разворачиваться к окну, как его глаза заметили силуэт в дверном проёме.