Текст книги "Невозможно удержаться (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Эпилог

Мы разрушили жизни друг друга, а взамен создали одну на двоих. Вдвоем, держась за руки, по ней легко идти.

Наша квартира днем была намного светлее, чем могла бы быть залита солнцем. Потому что в ней часто звучал смех, сверкали улыбки, произносились приятные слова. А ночью она наполнялась страстью, нежностью, удовольствием, стонами и исполненными желаниями.

Прикрывая лицо шерстяным шарфом от ветра, я согревалась воспоминаниями о минувшей ночи. Мороз успел прокрасться под пальто, щипая коленки, обтянутые лишь колготками. Я могла бы дождаться Славу дома, но решение, принятое мной, изменило все планы. Я спешила сообщить о своем выборе.

Захлопнув за собой дверь загородного дома, я впустила в помещение несколько мелких снежинок. По огромной прихожей, с идеально ровными стенами без обоев, раздавался равномерный стук моих каблуков, пока я шла вперед, осматриваясь. На верхнем этаже слышалась возня, и только я ступила на первую ступеньку винтовой лестницы, в сумке зазвонил смартфон.

Сегодня пятница. Почему мама звонит в пятницу? Случилось чего? Возможно, она не может дождаться воскресенья и спешит рассказать о подготовке к свадьбе. Иногда мне кажется, что это она выходит замуж, а не я…

Вздохнув, я подняла трубку:

– Доча! Присядь, – подозрительно взволнованным голосом сказала мама.

Я оглянулась по сторонам и сделала вывод – присесть можно или на корточки или на белые от побелки ступеньки. Осталась стоять, но приняла устойчивую позицию.

– Слушаю, говори.

– Боречка… – начала мама.

Я ухватилась за перила, уже представляя себе худшее.

– Получил повышение! – выкрикнула мама в трубку на радостях.

От сердца отлегло. Я с облегчением выдохнула, но на всякий случай спросила:

– Не шутишь?

– Нет конечно! – обиженным голосом ответила мама. – Он теперь у нас начальник охраны!

– Уже отмечаете? – улыбнулась я.

– Когда Боречка вернется со смены – так сразу и отметим. Ты-то когда в гости приедешь?

– Думаю, на Новый Год заскочу…

– Аж на Новый Год? Я и так тебя не вижу…

– Мам, я бы приехала, но курсы, – перебила ее.

– Понимаю, понимаю.

Со второго этажа не спеша спускался Слава, улыбаясь. На нем были потертые джинсы, серая футболка, местами запорошена побелкой. Я улыбнулась ему в ответ, собираясь попрощаться с мамой.

– Мам, я сейчас немного занята…

– Славику привет передавай. И не забудь перезвонить вечером – нужно обсудить кое-что по поводу свадьбы.

– Хорошо, хорошо, – положила я трубку. – Тебе привет от мамы, – сказала Славе, стоящему на ступеньку выше меня. Я дотянулась до его подбородка рукой и вытерла мел. Он наклонился и нежно меня поцеловал.

– Ты не замерзла? Чай будешь?

Я согласилась согреться и последовала за ним на кухню, на которой пока еще не было ничего, кроме маленького холодильника, столика, чайника, нескольких чашек и упаковки чая с земляникой.

– Как продвигается работа? – спросила я, когда Слава включил чайник.

– Не так быстро, как хотелось бы. Но процесс мне нравится. Результат тоже, – улыбнулся он. – Заказчик пока не торопит.

– Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помогала? Мне было бы интересно.

Слава рассмеялся:

– Непоседа.

– Не люблю сидеть без дела.

– Это не легкая работа.

– Я бы могла просто помогать.

– Ладно, так и быть. Позову тебя, когда буду клеить обои.

Оглядев еще не отштукатуренные стены кухни, я вздохнула – не скоро это будет. На самом деле мне скучно дома. Лиля с Костей работают в баре, который недавно открыли. А большинство новых знакомых из лагеря днем пропадают тоже на работах. Приходится в свободное время от изучения материала о винах, готовить какие-нибудь сложные блюда или раз-другой пропылесосить или протереть пыль – Слава, конечно, доволен. Льстит мне, что в сравнении с моими блюдами, стряпня в ресторанах сплошная безвкусица.

Чайник закипел, и Слава залил кипятком пакетики с сушеной земляникой. Я сразу взяла одну чашку, согревая руки. Слава забрал у меня из рук чашку, снял с меня пальто и, сложив его на стул, обнял сзади.

– Думаю, так будет теплее, – сказал он, плавными движениями рук скользя по свитеру на животе.

– Гораздо теплее, – накрыла его руки, сразу согреваясь от исходящего от них тепла.

Немного так постояв, я решилась сообщить ему свою настоящую причину визита. На самом деле их было две. Но вторая – сюрприз. О ней я пока что умолчу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я сегодня оформила заявку на дар.

Руки Славы остановились. Как-то раньше я не подумала о той реакции, которую произведут на него мои слова.

– Зачем? – спросил он серьезным тоном.

Похоже, он не рад. Раньше я ему не говорила о своем разговоре с Эммой, хотела принять решение сама. Может, стоило посоветоваться…

– Хочу больше тебя понимать.

– Разве между нами есть какое-то недопонимание? – разомкнул он объятия и развернул меня к себе, заглядывая в глаза суровым взглядом.

– Нет. Я недоговорила. Самая главная причина в том, что… я хочу стареть вместе с тобой…

– На пять лет позже, в любом случае, – перебил меня он, отходя к столику.

– Я хочу видеть мир так же, как и ты.

– Не делай этого только из-за меня.

Слава вытащил ложечкой пакетики, выбросил их в мусорку и протянул мне чашку.

– Снова забыл сахар принести, – пробурчал себе под нос, сделав глоток чая.

– Почему?

– Просто забыл.

– Ты знаешь, о чем я.

Он вздохнул, присев на край стола. Еще несколько минут назад его лицо светилось от радости, а теперь нахмурился хуже грозовой тучи.

– Обычно люди хотят дар по другим причинам, – начал Слава, смотря куда-то в пол. – Вылечиться от болезни, стать сильнее, быть выше обычного человека по возможностям, да или просто избавиться от кошмаров. И они, получив дар, – получают то, что хотели. Что конкретно хочешь получить ты? Ты уверена, что с даром будешь больше меня понимать, видеть мир моими глазами? Стареть мы и так будем в разное время – ты моложе меня.

– Почему ты меня отговариваешь?

– Не хочу, чтобы ты потом жалела.

– Я не буду… – осеклась я, заметив его грустный взгляд, устремленный на мой живот. – И я не жалею сейчас! – заявила я, а потом тише добавила: – Мы могли бы взять ребенка из детдома.

– Нет, – категорично отрезал он. – Лагерь – не место для детей. Если б у меня был раньше выбор – я бы не хотел в это все ввязываться. Но дар выбрал меня сам. А ты собираешься обречь ребенка на жизнь, непохожую на жизнь других? Ты уверена, что он будем рад этому?

На глаза навернулись слезы – я быстро опустила голову, чтобы Слава их не заметил. Мне нечего ему сказать. Нечего ответить. Он прав.

Сначала я увидела носки его кроссовок, приблизившиеся к моим кожаным сапогам, потом почувствовала руки на плечах.

– Тома…

Шмыгнув носом, я подняла голову:

– Разве ты мне не делал предложение для того, чтобы я была рядом с тобой до конца? Вообще-то я согласилась не потому, что кольцо ослепило мне глаза, а твои слова помутили рассудок, – сложила я руки на груди. – А потому, что люблю тебя и хочу прожить жизнь с тобой. И то, что у нас никогда не будет детей, я понимала. Самое главное, что мы будем друг у друга.

Слава обнял меня, положив мою голову себе на грудь, нежно поглаживая волосы. Я сцепила руки за его спиной, прислоняясь еще ближе.

– Будешь видеть в темноте, – заговорил он спустя какое-то время, – забудешь о простудах, поднять килограмм тридцать для тебя будет раз плюнуть. Тебе перестанут сниться сны.

– Сны? – отстранилась от него, заглядывая в глаза.

– Да. Я тебя научу, и ты сможешь сама создавать свои сны. Помнишь, как я тогда тебе делал?

Я закивала головой.

– Тоже будешь так уметь. Воспоминания менять тебя учить не буду. Прости, – улыбнулся, пожав плечами. Я хмыкнула в ответ. Он продолжил: – У тебя в глазах будут полыхать огоньки…

– Чуть не забыла у тебя спросить. У других спрашивать было стыдно. Наверно, все уже знают об этом, – замялась я. – Что собой являет способность Режиссера?

– И ты собралась брать себе дар, не зная самого главного? Я уже думал, тебе рассказал кто-то.

– Расскажи ты.

– Эта способность очень опасна. Ее блокируют сразу в Апексориуме после обучения, а в лагере… неуверен когда, но тоже блокируют. Я узнавал, что в лагере только те, кто занимают старшие должности, имеют право снимать сами блокировку.

– Мне уже страшно.

– Способность Режиссера дает возможность менять будущее. Через другого человека. То есть: я могу изменить твое, твоей подруги, друга, но не могу свое.

– Серьезно? – распахнула я глаза. – Это невероятно!

Слава рассмеялся:

– Есть пара но. Первое: будущее только следующего дня. Второе: все зависит от силы дара ресемитора. Большинство могут просто менять путь. Заставить человека пойти другой дорогой, сказать что-то, ударить кого-то, убить… Ты слышала… Я заставил своего отца поджечь дом. Дар, появляясь в теле, сам стремится себя проявить, будто подсказывая собой решение проблем. Тогда я не понимал, что мой желанный сон сбудется, – Слава помотал головой, будто отгоняя наваждение. – Буквально: я могу послать человеку сон, который сбудется. Но некоторые ресемиторы, особо сильные, могут изменять свойства предметов: например, выводить из строя механизмы.

Я только стояла и хлопала ресницами.

– Так, хватит пока с тебя. Мне в Школе Апексориума много информации вложили в голову, могу говорить часами.

– Мне интересно. Обязательно перескажешь все, что помнишь.

– Хорошо. Давай пить чай, он уже остыл, наверно.

Вдвоем присев на край стола, мы выпили почти по полчашки, как я спросила:

– А я смогу тебя так же гипнотизировать, как ты меня? Ну, во время… ты понимаешь, – соблазнительно улыбнулась я.

– Попробуешь, – подмигнул мне.

К нам с улицы донесся гудок. Еще. И еще раз. Слава вопросительно посмотрел на меня, но я не смогла скрыть смущенной улыбки – выдала себя.

– Ты приехала не сама? Я прав?

– Да, мы приехали втроем.

Бросив мне полный подозрений взгляд, Слава поставил чашку на стол.

– Кто эти двое?

– Руслан и…

– Кто третий?

– Выйди и сам поздоровайся с ней.

– А ну, пошли со мной, – набросил он мне пальто на плечи и потащил за собой к выходу. Перед дверью я ему напомнила, что на улице зима уже и попросила одеться. Слава с недовольным видом влез в куртку и выскочил на крыльцо. От дороги нас отделял кирпичный забор.

Я спешила за семимильными шагами Славы, чтобы успеть увидеть его выражение лица. Когда он открывал ворота, Руслан еще раз нажал на гудок.

Слава так и замер.

На дороге стоял настоящий черный зверь. Мотор рычал. Руслан расплылся в улыбке, сидя за рулем камаро.

Не сводя глаз с машины, Слава подошел к ней. Провел рукой по капоту, будто гладил гриву зверя. Мне показалось, что Слава пробормотал себе что-то под нос, будто говоря с машиной. Застыл на время на одном месте, осматривая ее.

Руслан выбрался из салона, ежась от холода.

– Она там же стояла? – спросил у него Слава.

– Да.

– Ты уверен, что за тобой не следили?

– Скажу даже больше: мне Лео дал специальное устройство, и я проверил, нет ли на ней жучков. Двоих раздавил. А потом так петлял по области, что и черт бы за мной не угнался.

Слава сорвался с места и бросился в дом. Через минуту уже выбежал обратно и закрыл за собой ворота.

– Номера поменял?

– Обижаешь, – ответил Руслан.

Светясь от радости, как лампочка на тысячу ватт, Слава подошел к дверце со стороны водительского сидения.

– Ну что, Тома. Подвезти тебя на курсы?

– А как же!

Втроем мы забрались в теплый салон. Слава утопил педаль в пол, мотор отозвался приятным звучным рыком и машина понеслась вперед по дороге, оставляя за собой вихри снежинок.

БОНУС

Неторопливыми шагами я подходила к зеркалу в прихожей. Несмотря на то что она совсем маленькая, расстояние от двери до зеркала я преодолевала около минуты. Слава стоял рядом, не торопя меня.

Оставался последний шаг – и я никак не решалась. Взглянула на Славу, он в ответ нежно улыбнулся, будто говоря: ничего с тобой не случится, все будет в порядке.

Зеркало отражало мое черно-красное платье, легкая ткань которого струилась до самого пола. Открытые руки и плечи расписаны хной длинными словами на неизвестном для меня языке. Шея обвита лоскутом ткани со словом, звучание и значение которого мне сообщили – Реджере – так называется дар.

Лицо встревожено, на нем отражаются воспоминания церемонии получения дара и ожидание первого его проявления. Горло немного саднит после крика, в руках осталась фантомная боль – от страха я сжимала подлокотники кресла до побелевших костяшек пальцев. Волосы еще держат аромат благовоний, дым которых туманил весь церемониальный зал. По пути от него до самого зеркала, я прислушивалась к своим ощущениям, ожидая почувствовать себя другим человеком. Возможно, я слишком переволновалась и из-за этого не ощущала пока ничего, кроме отголосков угасающего волнения.

– Не бойся, посмотри на них, – произнес Слава. Его костюм был полностью черным, даже рубашка. Но лицо не отражало скорби. Конечно, он привык к подобным церемониям, и смерть час назад носителя дара не сделала Славу грустным. Для него это обычный процесс. Как обмен веществ в природе.

Верно. К этому должна привыкнуть и я, или просто сойду с ума. Я встряхнула головой и нашла в себе силы сделать последний широкий шаг к зеркалу. Распахнула глаза и застыла от тревоги. Перестала дышать, все приближая лицо к зеркальной поверхности. Пока в моих зрачках не вспыхнули огоньки. Они быстро пронеслись по радужке глаза и спрятались. Снова вынырнули на поверхность – и скрылись. Будто маленькие огненные дельфинчики. Я стояла, прикрыв ладонью раскрывшийся рот, не в силах оторваться от своего отражения.

Рука Славы нежно легла на плечо, вернула меня к реальности. Я вдохнула на полную грудь, быстро моргая. Глаза жгло от недостатка влаги.

– Когда я впервые увидел свои, то почти час не мог оторваться.

Закрыв глаза, я переводила дыхание.

– Ты в порядке?

Не дожидаясь ответа, Слава обнял меня. Я прижалась к нему, сцепила руки за его спиной. Стало легче. Как здорово, когда в мире есть хоть одно место, где всегда хорошо – его объятья.

– Пошли в душ, смоем с себя эти вонючие благовония, – прошептал Слава.

– Мне они тоже не понравились, – хихикнула я.

В нашей ванной удачно помещалась лишь душевая кабина, стиральная машина, умывальник и зеркало во весь рост. К нему я сразу и припала, как вошла, чуть не запутавшись по дороге в полах платья (туфли на высоких каблуках остались в прихожей). Слава остановился за мной, и я перевела взгляд с себя на его отражение. Он убрал мои волосы со спины и развязал концы ленты, которая обвивала шею. Ткань скользнула на ключицы, и я почувствовала слабое облегчение. Еще легче мне стало, когда Слава расстегнул платье, снял его с меня. На мне не осталось ничего, кроме пары полосок стрингов, которые мало что скрывали от его взора.

– Ты сегодня была невероятно красива в этом платье. Тебе все это говорили. Но сейчас… – Слава подошел вплотную, обнял меня, положив ладони на груди, нежно их стискивая. – Сейчас ты в тысячи раз красивее. Мне льстит, что только я могу видеть тебя такой прекрасной.

Слава часто это делает: говорит, что я красивая. До сих пор не привыкну. Каждый раз он это произносит настолько искренне, будто в первый раз. И каждый раз я улыбаюсь своей самой обворожительной улыбкой, чтобы закрепить его слова.

– А ты раздеваться будешь?

– Возможно, – ухмыльнулся Слава. – Хотя мне не обязательно.

Его руки скользнули по телу вниз, остановились на бедрах, потянули назад так, что через разделяющую нас ткань его брюк я почувствовала его возбуждение. Развернувшись в объятиях, я поднялась на цыпочки и, положив ладонь ему на затылок, притянула к себе, чтобы вблизи встретиться взглядом. Огоньки в его серых глазах вспыхнули, очертили зрачок. Окружающее нас пространство растворялось, мои чувства обострились в несколько раз – от его рук на ягодицах сквозь кожу проникало тепло, подпитывая возбуждение. Но я больше не теряла контроль над собой. Могла дышать, могла слышать быстрый стук его сердца, могла оторваться, а могла нырнуть руками под его пиджак, провести ладонями по рубашке, чувствуя под ней рельеф напряженных мышц. Могла расстегнуть ее. Коснуться горячей кожи. Услышать, как с губ Славы срывается тихий хриплый стон. Впитать его в себя, насладиться звучанием.

Отстранившись, Слава шагнул назад, тяжело дыша и улыбаясь.

– С ума сойти.

– Получается?

– Не то слово, – сказал он и стал буквально срывать с себя одежду.

Я попятилась к душевой кабине и остановилась лишь тогда, когда коснулась спиной холодного стекла.

Оставшись без ничего, Слава набросился на меня. Жадно целуя, прижал голым телом к кабинке так, что она чуть не пошатнулась. Мы одновременно замерли.

– Тихо, сломаешь, – прошептала я.

– Прости, – неловко улыбнулся Слава.

– Не у меня прощения надо просить, а у нее, – указала я на стеклянные дверцы кабинки. Секундный озадаченный взгляд Славы в сторону – и он ответил:

– Это все потому, что мы ею неправильно пользуемся. Не по назначению, так сказать.

Я пропустила Славу внутрь кабины. Пока он настраивал нужную температуру воды, я любовалась его телом, неприлично долго задерживая взгляд на любимых местах, затем взявшись за протянутую мне ладонь, залезла в кабину, ныряя под горячие струи воды.

Мокрое тело Славы еще более соблазнительно. С наслаждением наблюдаю за его движениями, как он выливает чуть ли не треть бутылки с гелем для душа на мочалку, вспенивает ее – сладко-цитрусовый аромат наполняет пространство кабинки – пена разбухает, падает большими хлопьями к ногам, крадется по рукам.

Нежным скольжением по коже моей груди Слава оставляет мочалкой пенный след, взглядом следит за движением своей руки, опускается все ниже, а потом поднимается выше, мягко массирует плечи, проводит по руке… Я таю, млею, как этот гель для душа в его руках – превращаюсь в пену. Безропотно поддаюсь и поворачиваюсь к нему спиной. Чувствую, как под его руками мочалка покрывает пеной спину, поясницу, спускается по ягодицам, течет по ногам.

А в одно мгновение прикосновения покинули меня. Я замерла в ожидании продолжения…

Размеренный шум воды, и еле слышные движения за спиной. Не успела я обернуться, как его ладони очутились на моих бедрах. Одна скользнула по животу вниз, и когда его пальцы проникли в меня, я выпустила из груди воздух – и глубоко вдохнула, почувствовав спиной близость его тела. От нахлынувшего возбуждения подкашиваются ноги, и я опираюсь руками о стеклянную стенку, чтобы совсем не выпасть из реальности.

Когда я уже не могу сдерживать стоны, или, возможно, когда Слава сам уже больше не может сдерживаться, убирает ласкавшие меня пальцы, сжимает руками мои ягодицы и мощным толчком врывается внутрь, за раз заполняя до предела. Мой вскрик разрывает влажный воздух, а следом наши стоны сливаются с шумом воды, со шлепками тело об тело, с рваным дыханием, со скольжением моих пальцев по запотевшему стеклу.

Я закрываю глаза, отдаваясь взрывающимся в моем теле ощущениям, смакуя то, как они становятся все ярче, все ближе ведут меня к пику наслаждения.

Пока в один миг меня тайфуном захлестывает сокрушающая сладкая волна. Кажется, трепещет каждая клеточка тела. Отражая удовольствие, из груди вырывается хриплый стон, и Слава обнимает меня, немного поворачивает к себе мою голову и впивается в губы поцелуем, полным страсти.

– Посмотри на меня, – говорит Слава, и я, приоткрыв глаза, встречаюсь с ним взглядом. Что-то происходит, и огоньки в его глазах вспыхивают пуще прежнего. Его пальцы сильнее сжимают мое тело, а сам он смотрит на меня, как завороженный, и, кажется, даже не дышит. Я осторожно разворачиваюсь к нему, не отводя глаз, прислоняюсь ближе. И теперь замечаю разницу: огоньки двигаются по кругу, повторяя одни и те же пируэты, когда раньше они ни разу не повторялись. Получается, это я сейчас гипнотизирую. Улыбнулась от этой мысли. И Слава быстро заморгал, шумно вдыхая воздух.

– С ума сойти… – произносит он, отдышавшись. – Твоим глазам очень идут огоньки, – говорит, улыбаясь.

А потом, спустя несколько минут поцелуев, мы, мокрые и довольные, дарим друг другу нежные прикосновения. Вода смывает с нас остатки пены, и я тянусь к бутылочке с гелем для душа, чтобы напенить мочалку вновь. Теперь я буду мыть Славу. А потом он меня. И так до тех пор, пока мы насквозь не пропитаемся сладко-цитрусовым ароматом. Дальше переберемся в кровать и будем мять постельное белье, пока не уснем, обнимая друг друга.

Конец