Текст книги "Невозможно удержаться (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28

Первое, чем отозвалась ко мне реальность, – стук вдалеке отбойного молотка. Монотонный звук постепенно выводил меня из дремоты. Поднять веки казалось непосильным трудом. Поднять руку – невозможным. Я чувствовала под собой жесткий матрац, вокруг спертый воздух, тепло. Мысли в голове собрались быстрее, чем я смогла пошевелиться.

Одно меня сразу порадовало – я все помню. Слава! Где он?!

Веки распахнулись: серый потолок, освещенный матовой лампочкой, свисающей на проводе. Кровать стояла впритык к стене, на которой вверху облупилась краска блекло-салатового цвета.

Еще даже не поднявшись, не осмотрев комнату, мне показалось: я в тюрьме. Мышцы были ватными, руки, ноги плохо слушались, но я заставила себя подняться. Просто хотя бы сесть.

Какое-то время я ждала, пока пройдет головокружение, тело привыкнет к сидячему положению, черты комнаты обретут ясные очертания. Вырисуется стол с двумя стульями, один напротив другого. Еще одна стена – абсолютно голая, еще одна… Я точно в тюрьме. А здесь нет даже окна с решеткой, разрезающей небо на квадраты. Только железная дверь с замочной скважиной.

Мне не хотелось ждать, когда ко мне придут. Собравшись с силами, я поднялась и сделала несколько неуверенных шагов к двери. Стук отбойного молотка становился все громче. Интересно, а мой стук в дверь вообще услышат?

Меня хватило лишь не несколько ударов по двери. Я обессилела. Пришлось вернуться на кровать, чтобы не свалиться прямо под дверью.

Опустившись на матрац, я почувствовала себя так, будто простояла сутки на ногах не присаживаясь. Хотелось вытянуться, прилечь, но внезапно дверь открылась. Отбойный молоток затих.

Леша быстро прошмыгнул в комнату и закрыл за собой дверь, чудом не расплескав что-то в двух чашках.

– Как самочувствие? – с теплотой улыбнулся он, ставя чашки на стол. – Ослаблена? Выпей кофе – полегчает. Присаживайся, – указал он на стул, который ближе ко мне.

Сделав над собой усилие, я перебралась на стул. Яркий аромат кофе ударил в нос, и чуть не потекли слюнки. Леша умостился напротив, развалившись на стуле. А потом, будто внезапно вспомнив о том, что забыл, достал из кармана диктофон и положил на стол между нами. На небольшом экранчике начался отсчет цифр.

– Говорить можешь? Смочи горло.

Действительно, во рту пересохло. Я потянулась к чашке двумя руками и, крепко обхватив ее, поднесла к губам. Сил хватило только на два глотка, и чашка вернулась на место. Наверняка в кофе был не только кофе, потому что я сразу начала чувствовать себя лучше. Прокашлявшись, я попробовала издать пару звуков – тихо, но получилось.

– Да, вот так. По пару глотков делай. Залпом не пей.

Смотря на Лешу, я понимала, что он изменился. Будто вышел из образа, за которым умело скрывал свою сущность.

– Ты Инспектор?

Леша округлил глаза и прыснул со смеха. Заливисто смеялся, то и дело хлопая по столу. Мне было совершенно не смешно.

– Ладно, – успокоился он, протирая глаза от выступивших слез. – Моя задача – получить ответы на свои вопросы. Лишь потом я буду отвечать на твои. Договорились? А что я спрашиваю. У тебя выбора нет. Итак. Первый вопрос. Что ты знаешь о Реджере?

– О чем?

– Хм… – скрестил руки на груди Леша. – Тогда второй: что ты знаешь о Ярославе? Я от тебя жду рассказ со всеми подробностями. От начала знакомства до сегодняшнего дня. Ладно, интимные подробности можешь опустить.

Они все равно узнают правду. Врать нет смысла. Вот только рассказывать едва знакомому человеку историю отношений со Славой неловко. Осталась последняя надежда – они простят нас. В виде исключения. А лгунов не прощают. Надо рассказать. Я отвела взгляд на кофе, отпила глоток и стала говорить, не поднимая глаз на Лешу. Иногда я лишь переводила взгляд на цифры на диктофоне, возрастающие с каждой секундой, минутой. Вот уже десять минут, пятнадцать, двадцать, тридцать…

Тридцать шесть минут Леша молчал, внимательно слушая меня.

– Рисковые вы, однако… – наконец выдал он. – Третий вопрос: фоторобот Даши сможешь составить?

– Думаю, да.

Зачем им ее фоторобот?!

– И четвертый. Не совсем вопрос, но… Продиктуй свой домашний адрес.

– Зачем?

Вместо ответа Леша указал на диктофон. Если они и так знают мой адрес, то толку… Но ладно, я продиктовала. Леша остался довольным, спрятал диктофон и поднялся из-за стола, на ходу вливая в себя остатки кофе.

– Я вернусь через какое-то время. Не скучай, – подмигнул мне.

– Погоди! Где Слава? Что с ним? Где мои друзья?

– Все с ними в порядке. Не парься, – махнул он рукой, направляясь к выходу.

Я окликнула его, но он, будто не слыша меня, покинул комнату. И вернулся сразу звук отбойного молотка.

Под монотонный стук я мерила комнату шагами. Силы вернулись, будто и не покидали меня. Сколько ждать? Что думать?

Рука вспотела под пленкой – хотелось ее содрать. Но у меня нет мази, чтобы смазать кожу, или хлоргексидина, чтобы обработать. Терпя ноющее чувство, я продолжала наматывать круги по комнате.

Пока в один миг ко мне не пришло понимание: ведь сейчас я проживаю последние минуты со своими воспоминаниями. Инспектор Леша или нет, работник он Службы Допроса или нет, результат будет один – воспоминаний меня лишат.

Хочется надеяться, что нас простят. Очень хочется. Дали бы мне поговорить с кем-то из руководства, я бы использовала все свои способности убеждения и постаралась бы договориться.

Так что вместо того, чтобы сокрушаться о ближайшей потери воспоминаний, я стала обдумывать, как убедить их простить нас. Я проигрывала в голове возможные диалоги, искала ответы на каверзные вопросы, сочиняла убедительную речь.

У меня даже получилось не обращать внимание не надоедливый стук где-то за стенами. Я была полностью поглощена мыслями, ушла в себя, продолжая кружить вокруг стола. Когда я ступала следующий шаг, дверь отворилась. Леша прошмыгнул внутрь.

Я собралась с мыслями и придала себе уверенный вид.

Леша вдруг почему-то вернулся обратно и выкрикнул:

– Не стучите полчаса! На перекур сходите, в конце концов!

Ему что-то ответили, прекратив стучать, и Леша вошел обратно. Теперь я заметила в его руке несколько листов и ручку.

– О, вижу ты ожила! – улыбнулся мне. – Садись, теперь я буду отвечать на твои вопросы. Но сначала перечитай свои показания и подпишись внизу.

Присев за стол, я внимательно просмотрела два листа. Все было дословно перепечатано с моих слов. Поставила внизу подпись.

Леша забрал листы, но перед ним на столе оставался еще один. Его он мне показывать, похоже, не торопился.

– Ярослав на допросе, – сказал Леша. – Твои друзья очнулись раньше. Их уже допросили и выпустили.

– Им стерли воспоминания?

Парень нахмурился.

– С чего бы это?

Дальше его лицо постепенно стало разглаживаться, переходя в улыбчивое. Он снова рассмеялся.

– Леша, я не знаю, что в этом смешного.

– Кстати. Меня зовут вовсе не Леша. А Леонид. Можешь звать меня Лео.

Я вздохнула.

– И я никакой не Инспектор. Даже близко нет, – смеялся до сих пор он. – Инспектор остался где-то позади. Хотя они начали прочесывать округу, но мы успели забрать вас быстрее.

– Тогда кто ты такой, черт возьми! – стукнула я кулаком по столу, не сдержавшись.

Лео потупил взгляд в пол:

– Если в двух словах, я – ищейка. Занимаюсь поиском людей, к которым прилетел дар, но они еще об этом не догадываются. Но иногда помогаю отряду слежки. За Ярославом мы следим… – поднял глаза к потолку, промолчал, – около двух лет. А в последнее время ребята заметили за ним еще одну слежку – брюнетку. Странно. Оказалось, что она тоже сценарист. Наш командир приказал следить и за ней…

– Погоди! Ты… из этих… несогласных?

– Ну, – кивнул Лео.

У меня появилось непреодолимое желание броситься к нему на шею на радостях и крепко обнять. Но я сдержалась и улыбнулась.

– Мы думали вас искать…

– Не надо нас искать. Мы повсюду. И с радостью забираем к себе людей, которым осточертел этот гребаный Апексориум.

“Мы спасены!” – на волне радости чуть не выкрикнула я.

– Но Ярослав… Он слишком большая шишка. Мы редко забираем к себе сценаристов и режиссеров. Потому что среди них часто оказываются шпионы.

– Слава не шпион!

– Я понимаю, ты так думаешь. Но пока мы не будем уверены в этом на все сто процентов – он останется под стражей. Люди иногда такие спектакли разыгрывают, такие истории придумывают, что на первый взгляд и не подкопаешься. А как-то однажды в один лагерь таким образом затесался шпион. Но эту историю я расскажу после того, как ты подпишешь договор, – развернул он ко мне лист бумаги. – Если хочешь быть уверена в своей безопасности – остаешься жить в нашем лагере. Вернешься домой – долго не протянешь.

Я округлила глаза.

– Слишком много знаешь, – пожал плечами Лео. – Никто не будет париться менять тебе воспоминания. Уберут по тихому – и дело с концом.

– А… Список Несогласных… Я слышала…

– Да. Есть такая вещь. Но туда попадают только ребята с даром. Получишь дар – внесем.

– А мои родители? Родные? Их же могут… использовать, чтобы меня выманить.

– Могут. Но! Если мы внесем в список имя Ярослава, то все, кого искали по его вине, больше будут не нужны. Но, так или иначе, вам придется остаться жить в лагере. Без нашей опеки вас захотят убрать. У Апексориума есть специальные киллеры, которые подставляют самоубийства так, что никто не докопается. Иногда я думаю, что половина самоубийств в мире их рук дело…

– О господи… – я ссутулилась, обхватив себя руками.

– Но это тебя никоим образом не коснется, если подпишешь договор. Держи, – протянул мне Лео ручку.

Из перечня пунктов, я постаралась запомнить те, что выделены жирным шрифтом: не покидать лагерь дольше, чем на двенадцать часов (в светлое время суток); ночевать в лагере (отлучки на несколько дней обсуждаются заранее с командиром); не передавать информацию о лагере или о несогласных третьим лицам; не драться…

Я хихикнула.

– А драться почему нельзя?

– Читай дальше…

“Не оспаривать пункты правил и не выяснять причин их постановления”.

– Но я ведь еще не подписала, – улыбнулась я.

Лео хлопнул ладонью по столу:

– А права ведь! Драться нельзя потому, что мы пропагандируем пацифизм. Все разборки – только в виде диалога.

– Разборки в виде диалога? Пацифизм? А кто меня вырубил в доме?

– Экстренный случай. Некогда было потолковать. Служба Допроса вместе с Инспектором кружили недалеко, – развел он руки, а потом тыкнул пальцем в лист. – Подписывай уже.

– Погоди. Расскажи все-таки, как вы нас нашли? А потом оставь меня минут на пять с договором, я еще раз перечитаю.

– Еще сомневается она, – хмыкнул Лео. – Хорошо. Дело твое. Увеличительное стекло не принести? Вдруг там внизу где-то микрошрифтом написано, что ты соглашаешься быть проданной в рабство за сто рублей, – захихикал он.

– Ты расскажешь, как нас нашли или это секрет?

Лео переклонился через весь стол, распахнув широко глаза:

– Военная тайна. Но тебе, как пострадавшей от иглы нашей милашки Эммы, поведаю эту тайну по секрету. Мы знали о каждом шаге Ярослава. В последние дни заметили конфликт. Стало интересно. Подкинуть прослушку в машину Руслана было проще простого, пока они играли в боулинг. Сложно было потом выгнать хозяев из дома в деревне на несколько дней, – рассмеялся Лео. – Но слова “утечка газа” действуют на людей просто волшебно. Вы думали, зачем мне два дивана и две кровати? И гитара, на которой я играть не умею.

– Я подозревала, что с тобой что-то не так.

– Не слишком я был похож на парня из деревни, – цокнул языком Лео. – А потом ночью мы обсудили с командиром ситуацию и приняли решение доставить вас в лагерь. Вот только ты с Ярославом с самого утра уехали в город. Вернулись бы немного позже – могли бы не успеть.

– Где сейчас Лиля с Костей?

– Этажом ниже. Они согласились жить здесь – и им выделили квартирку.

– Согласились? Серьезно?

– А что? У нас довольно не плохо.

– Но жить они за что будут? Я за что буду?

– Найдем тебе работу, – пожал плечами Лео. – Не переживай.

Я уже представляла себе, какую работу мне найдут. Обворовывать магазины? Банки? Договор выглядел составленным на совесть и не вызывал подозрений. Но Слава говорил…

– Чем вы занимаетесь? – спросила я. – Я слышала, что вы нечестным трудом добываете деньги.

– Это Апексориум, – тыкнул он вверх, – добывает деньги нечестным трудом, а на нас бочку катит. У нас есть своих несколько фирм, так же некоторые ребята работают в городе, но ночуют здесь. Давай подписывай договор, и пошли отсюда. Покажу тебе наш лагерь, – тепло он улыбнулся.

Еще несколько секунд сомнений – и моя подпись украсила правый нижний угол документа. Лео сразу его забрал себе, и поманил за собой следом. Я с радостью последовала за ним.

За дверью передо мной открылся проход с перилами вдоль ряда дверей. Напротив, через пустое пространство, был такой же. Открытая галерея тянулась вдоль периметра всего второго этажа. Я оперлась о перила, смотря вниз, на столики, за которыми обедало много людей.

– Добро пожаловать в Квадрат 317, – сказал Лео, облокачиваясь о перила.

– Квадрат 317?

– Так называется наш лагерь.

Жители не походили ни на воров, ни на бродяг. Сновали туда-сюда, открывали двери, закрывали, смеялись, обсуждали проблемы, пили кофе на ходу, подчищали тарелки с аппетитом; те, кто проходили мимо нас с Лео, задерживали на мне взгляд, а потом смущенно улыбались и здоровались. Казалось, я попала в другой мир, со своими привычками и правилами, со своей атмосферой и настроением.

Вверху, сквозь витражи, пробивался свет. Я залюбовалась разноцветными стеклами, как Лео вдруг сказал совсем рядом, пододвинувшись:

– Обманка. Мы под землей.

– Все равно красиво, – с грустью произнесла я.

– Пошли пообедаем с твоими друзьями?

– Ты мне не рассказал историю о шпионе.

– А, точно. Один сценарист успешно женился на обычной девушке. Кстати, мы знаем о Праве. Так вот, он ей рассказал о себе. Счастливая пара была… Но внезапно он нашел любовницу и, зная, что второй раз нельзя о себе рассказать, сбежал с ней. Ребята из Квадрата 216 пригрели их. Но со временем раскусили подставу и успели переехать. Хоть мы и подписали перемирие – холодная война продолжается между нами и Апексориумом. Они по прежнему хотят нас уничтожить. Вот и подослали шпионов.

– Как их раскусили?

– А он не любил ее. Только человек, влюбившийся по уши, может бросить жену, работу, деньги и, рискуя жизнью, сбежать.

Я хмыкнула:

– Не хотите ли вы сказать, что будете проверять, любит ли меня Слава?

– Это мы проверим в первую очередь. Отложим обед? Хочешь его увидеть?

– А можно? – чуть не подпрыгнула я.

– Я договорюсь. Пошли.

Глава 29

В комнате, куда провел меня Лео, находилось еще два человека: невысокая брюнетка с собранными в косу волосами и мужчина, сидящие за пультом управления перед огромным стеклом. За ним в пустой комнате сидел Слава. Похоже, он не видел нас. Когда я бросилась к стеклу и позвала его, он не отреагировал. Его руки были скованы наручниками.

– Зачем с ним так обращаться?!

– Присядьте туда, пожалуйста, – приказал мужчина, указывая на черный диван под стеной.

Лео потянул меня назад, усаживая на диван. Присев рядом, он прошептал:

– Это Эмма, а это наш командир – Камиль. Сиди тихо, или выгонят.

– Ярослав, – произнес в микрофон мужчина. – Теперь расскажите о том, как вы получили дар.

– Это обязательно? – послышался его голос из динамиков.

– Вы заверили нас, что попали в Апексориум уже с даром. Мы должны знать, что вы за человек. Не убивали ли в прошлой жизни, не грабили.

– Нет, – коротко ответил Слава. – Я ненавидел своих родителей и с помощью дара заставил отца поджечь наш дом.

– За что вы ненавидели своих родителей?

– Они полностью руководили моей жизнью. Я не имел свободы и права голоса.

– Поджог дома решил проблемы?

– Мой отец был бизнесменом. Из-за пожара сгорели все документы, сбережения, проекты, машины… От дома ничего не осталось. Пока отец пытался восстановить все, бизнес начал рушиться. Он влез в долги. Некоторые не смог отдать. Его за это убили. – Слава замолчал, смотря перед собой невидящим взглядом. И позже сиплым голосом продолжил: – Меня забрали еще до этого. И я узнал лишь через год о смерти отца и самоубийстве матери.

Слава наверняка старался держаться, говорить спокойным голосом, но он то и дело подрагивал. А я и не заметила, как по моим щекам полились слезы. Всхлипнув, я привлекла внимание Эммы. Она задержала на мне заинтересованный взгляд и прошептала что-то на ухо Камилю.

– Чего раскисла? – толкнул меня в бок Лео.

– Ты представляешь, с какой болью ему приходится жить? – тихо ответила я.

– Но, безусловно, он не знал, как все повернется. Многие, кому только прилетел дар, еще не понимают свою силу и неумышленно портят жизнь другим. Поэтому мы и кучкуемся, – улыбнулся Лео. – Друг друга контролируем.

Камиль задал следующий вопрос:

– Почему вы выбрали профессию сценариста?

– Мне не нравилось в Апексориуме. Я всегда мечтал о свободе. И, работая на выезде, я получал всю часть положенной свободы.

– Вы были довольны своей работой?

– Отчасти. Иногда я ее ненавидел. Но меня устраивала цена за ненависть.

– Что же вас сподвигло бросить все?

– Я уже говорил об этом. Вы мне задавали этот вопрос первым.

– Я хочу услышать более развернутый ответ.

– Чтобы услышать более развернутый ответ, задайте более конкретный вопрос.

Камиль вполголоса переговорил с Эммой. Она взяла микрофон:

– Здравствуйте. Меня зовут Эмма. Я заместитель командира.

– Здравствуйте, Эмма.

– Только что я провела беседу с Тамарой. Она отказалась подписывать договор.

– Как отказалась?! – Слава подорвался с места, бегая глазами по непрозрачному с его стороны стеклу.

Я дернулась, тело рванулось вперед. Лео схватил меня за предплечье:

– Сиди тихо.

Эмма продолжила:

– Она попросила стереть ей воспоминания и вернуть домой. Она не хочет жить здесь.

Слава подбежал ближе к стеклу. Мне хотелось вырвать микрофон из рук этой девки! Что она, черт возьми, творит! Лео, чувствуя мое напряжение, сильнее сжал руку:

– Молчи. А то мне секир башка будет за то, что привел тебя сюда.

– Дайте с ней поговорить! – выкрикнул Слава в стекло. – Слышите?!

– Мы не можем…

– Несколько слов дайте ей сказать!

Эмма выдержала паузу, улыбаясь.

– Ладно. Я приведу ее. Но только на пару слов, – сказала девушка сухим голосом, а потом откинулась на спинку кресла и беззвучно рассмеялась.

Опустив голову, Слава смотрел на наручники. Сжал руки в кулаки, пытаясь их разорвать. Эмма встрепенулась:

– Не разорвет?

– Нет. Только покалечит себя, – ответил Камиль.

Слава бросил мучить наручники, подбежал к стулу, схватил его и запустил в стену так, что тот отрикошетил и влетел в противоположную стену. От стула осталась сплющенная железная лепешка. Обессилев, Слава оперся о стену и съехал вниз по ней.

Эмма подозвала меня к себе. По телу холодными волнами пробегали мурашки, в горле пересохло, я не сразу поднялась. Я не могла поверить в его силу. Господи… Сколько же ее кроется в его руках, которые так нежно ласкали меня.

Прикрыв микрофон рукой, Эмма сказала мне:

– Подыграй.

– Но…

– Нам нужно его проверить. Давай, – уступила она мне свое место.

Камиль смотрел на меня грозным взглядом, будто собрался убить на месте, если я ослушаюсь Эмму. Я присела на стул и потянулась к микрофону:

– Это я.

Слава поднялся, пересек комнату и остановился у стекла.

– Где твои глаза?

– Правее. Еще немного. Да, где-то здесь.

– Послушай, я понимаю, что не заслуживаю твоего доверия. Может, лагерь оказался хуже, чем ты себе представляла. Но я сделаю все возможное, чтобы и здесь обеспечить тебе достойную жизнь.

– Не в этом дело… – выдавила я из себя. Слава растерялся, умолк. Некоторое время он стоял молча, пока Эмма с Камилем еле слышно переговаривались сбоку от меня.

– Тома, на самом деле, ты не единственная причина, по которой мне хотелось сбежать. Я терпеть не мог зависеть от этой организации. Но без тебя побег не имел бы смысла. Если б мне разрешили, я бы привел тебя в Апексориум, лишь бы не подвергать опасности…

– Разве ты вообще любишь от чего-то зависеть? – перебила я его. – Разве тебе не надоест зависеть от меня?

Кажется, я слишком влилась в указанную роль, и уже не могла остановиться.

– А разве обоюдная зависимость не зовется любовью? – улыбнулся Слава.

– Откуда ты можешь знать что-либо о любви?

– А что знаешь о ней ты?

Эмма склонилась к моему уху:

– Ругаться не обязательно.

Но я ее не слышала.

– По-твоему это нормально ругаться из-за чувств, когда ни один из нас в них не признавался?

Слава хмыкнул:

– Тебе обязательно нужны эти слова?

– Боишься прямо признаться в своей зависимости?

– Это причина того, что ты не подписала договор?

Все, не могу больше. Сейчас он еще подумает, что я слова ценю больше, чем поступки.

– Да подписала, подписала я договор.

– Подписала?! – взорвался Слава. – Только с меня снимут эти чертовы наручники! Я тебя накажу за такие шутки!

– О да, накажи меня! Жду!

Я откинулась на спинку стула. На меня смотрели три пары глаз. Губы Эммы растянулись в улыбке, Камиль нахмурился, а Лео, стоя у двери, манил к себе.

– Его же выпустят? – спросила я Камиля.

– Посмотрим. Можете идти.

Мне не хотелось уходить. Но Лео уже тащил меня к двери, а я не сводила глаз со Славы.

Оказавшись снаружи, я спросила Лео:

– Его ведь выпустят?

– Теперь можно и пообедать. Иди сюда, – позвал он меня, стоя у перил.

Внизу почти все столики были заняты. Я проследила за указательным пальцем Лео и увидела за одним из столиков своих друзей. Оглядевшись по сторонам, я стала искать глазами лестницу.

– Куда припустилась! – выкрикнул мне Лео вслед, когда я заметила спуск на первый этаж.

Он догнал меня уже возле столика, пытающуюся задушить в объятьях Лилю. Костю я тоже обняла, и вдруг почувствовала на себе недовольный взгляд подруги.

– Больше не обнимай его, – заявила Лиля, притягивая Костю к себе. – Он мой.

– Серьезно? Вы теперь типа вместе?

– Вообще-то… – сказал Костя, взъерошив и без того торчащие волосы, – мы начали встречаться, пока ты ездила к родным.

– Нет! – стукнула Лиля его кулачком в грудь. – Ты мне предложил, а я сказала, что подумаю! Согласие я дала лишь вчера!

– Но мы ходили на свидания…

– Мы гуляли просто как друзья!

– И у нас был просто превосходный дружеский секс, – съязвил Костя.

– Все, – Лиля оттолкнула его ко мне. – Забирай его обратно!

Я чуть не налетела на стоявшего сзади Лео. О! А где он? Только что был здесь… Странно.

Костя извинился, что чуть не сшиб меня, и повернулся к Лиле, которая уже приняла вражескую стойку: скрещенные руки на груди и ноги на ширине плеч.

– Думаешь, от меня так просто избавиться? – подошел он к ней, а следующие слова прошептал на ухо. Было обидно – я ничего не расслышала. Но наверняка Костя сказал ей что-то приятное, отчего Лиля сразу оттаяла.

Только теперь я заметила, что за нами с интересом наблюдали десятки глаз, и предложила друзьям присесть за стол. Достаточно того, что мы новенькие и выделялись этим, а еще и стояли посреди кафе, когда все остальные с аппетитом поглощали еду.

Лео вернулся с официантом и разрешил заказывать все, что наша душа пожелает. Мы поскромничали и заказали стандартный ланч. Пока что мы не принесли этому лагерю ничего, кроме трудностей, и от души поблагодарили за угощение.

– Кстати, а где друг Славы?

– Еще спит, – сказал Лео. – Эмме пришлось выстрелить в него дважды. Чуть не сбежал.

– А сам Слава где? – поинтересовалась Лиля у меня, но ответил Лео:

– Командир выжмет из него все соки – и отпустит. А вот когда – это вопрос.