Текст книги "Невозможно удержаться (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 20

Когда я согласилась держать язык за зубами, Ярослав какое-то время смотрел на меня. Может, пытался понять, действительно ли я буду молчать, или сомневался…

В эти секунды тишины ко мне пару раз приходила мысль – забрать свои слова назад. Что, если мне вправду лучше не знать. Страшно… Невероятно интересно… Не знаю, какое чувство из этих двух так лихо гоняет кровь по телу. Сердце настолько быстро и громко стучит, что, кажется, его слышно далеко за пределами грудной клетки.

Сколько же можно томить ожиданием!

– Ну… я внимательно тебя слушаю.

– Не здесь. Когда будешь спать.

– Спать?

– Именно.

– А… Ты не хочешь, чтобы нас кто-то услышал. И ты мне как воспоминания вложишь информацию в голову, да?

– Не совсем. Увидишь.

Кольца на его руке я сегодня не приметила. Значит, все-таки именно с помощью него я в прошлый раз так быстро уснула. Вот это я отмочила тогда, украв его волшебное кольцо!

– А пока мы наслаждаемся тихим поздним вечером, – заговорил Ярослав, притягивая меня ближе к себе, – расскажи-ка мне кое-что. К кому ты ездила в больницу?

– Э… К другу. К давнему другу. Его избил мой брат. Это ему деньги нужны были…

Чтобы быстро уйти от дальнейших объяснений, нужно перевести стрелки.

– Ревнуешь?

– Нет, конечно, – спокойно ответил Слава. – Иногда бываю крайне любопытным. Ты еще не знаешь эту сторону моего характера. А приходила ко мне домой зачем?

Один вопрос похлеще другого… Хорошо, что темно и не видно моего сконфуженного выражения лица.

– А почему тебя дома не было? Куда ты уезжал?

– А откуда ты знаешь, что я уезжал? Нет, давай по порядку. Зачем приходила ко мне?

– Зачем изменял мне воспоминания?

– Ты хотела снова меня увидеть?

А ну, ход конем!

– А ты не хотел меня увидеть? Почему в машине набросился на меня? Не сдержался?

В темноте сверкнула его улыбка. А я оказалась права. Хотел сдержаться, но не смог. До невозможного приятно это осознавать. Может, у него тоже немного едет крыша от меня…

– Погоди, – сказал он, запуская пальцы в мои волосы, – а где мне постелит твоя мама?

– Вообще-то на данный момент у нас есть одна свободная кровать – моей сестры. И стоит она, понятное дело, рядом с моей.

– Даже так…

– Ты о чем подумал! В соседней комнате родители будут спать!

– Хм, скажу так. Я думал об этом и раньше, поэтому кровати рядом – не причина моих мыслей. Причина – ты.

Он приблизился лицом ко мне, но я отпрянула, оборачиваясь по сторонам и прислушиваясь. Если звуков я никаких не слышала, то тени от деревьев игрались со зрением – мне кто-то чудился то за одним стволом дерева, то за другим.

Слава заботливо поправил съехавший плед с моего плеча, и возле самого уха я услышала его голос:

– На расстоянии метров пятидесяти нет никого, кроме сонных птиц, пары крыс и кошки на заборе соседнего дома.

Распахнув глаза от удивления, повернула голову к нему. Его лицо было совсем близко.

– Только не говори, что видишь в потемках…

Еле слышно он ответил:

– Я могу видеть дальше обычного человека и лучше различаю предметы в темноте.

Теперь мне стало еще страшнее. Я нервно сглотнула.

– Ты, случайно, не питаешься кровью?

– Я питаюсь сексуальной энергией.

– Что?! – я попыталась выбраться из его объятий, выскользнуть из пледа и бежать куда глаза глядят. До ближайшего пенька, о который споткнусь…

– Шучу я, шучу. Едой я питаюсь. Обычной. Но, конечно, когда чувствую, что ты таешь от моих прикосновений, – это не может не подпитывать мое желание.

Его тихий голос с хрипотцой мягко проникал в меня, и еще больше дурманил голову. Я прикрыла глаза, чтобы полностью насладиться его присутствием.

Где-то, за яблонями и вишнями, на старом дубе заживает место, где сломалась ветка, пока Слава крепко обхватывает меня руками, впивается в губы жарким поцелуем. Пока я, выпутав руки из-под пледа, обнимаю его в ответ. Прижимаюсь ближе. Наслаждаюсь его желанием. Раскрываю ему свое.

Лишь бы и дальше немыми свидетелями оставались случайно пробегающие мелкие животные. Лишь бы нам и дальше было так жарко, что незаметно осеннего холода. Ах, если бы деревянная скамейка превратилась вмиг в кровать. Так хочу, чтобы он не отрывался от моих губ. Разве что лишь для того, чтобы простонать от наслаждения. Хочется сильнее зарыться в него, хочется отдаться ему, хочется, чтоб мир вокруг исчез, оставив нас наедине.

Его губы замедляются, смакуют мои. А потом он и вовсе отдаляется.

– Еще немного – и я раздену тебя прямо здесь, – говорит он, обжигая дыханием мои губы, которые так хотят потянуться обратно к нему.

– Да… Нам пора в дом.

Держась за руки, мы пошли по тропинке, ведущей к дому. Сложно было идти не спотыкаясь, когда в голове беспросветный туман. Поэтому я крепко ухватилась за его руку.

Не знаю, сколько мы просидели в саду, но в доме уже, кажется, все спали. Мы осторожно прошли через гостиную в дальнюю комнату.

Только я прикрыла за нами дверь, как Слава снова начал меня целовать, забираясь руками под одежду к голой коже. Оторвавшись, он прижал меня к себе и прошептал:

– Ложись в кровать и пробуй уснуть. Как только увидишь свой первый сон – в нем буду я.

Нехотя я отошла от него. Отвернувшись, переоделась в шелковую ночнушку и забралась под одеяло. Похоже, он все время наблюдал за мной, так и не двинувшись с места. А потом выключил свет.

Конечно, мне совершенно не хотелось спать и я, прикрыв глаза, слушала шуршание одежды, потом сменившие его тихие шаги. Кровать рядом прогнулась. Я почувствовала, как он лег рядом, но не стал забираться под одеяло. Его рука коснулась моих волос, нежно пригладила их.

– Спи, спи, – шептал он. – Тебе сегодня приснится самый удивительный сон.

От его нежных прикосновений я постепенно расслаблялась. Веки тяжелели, дыхание становилось спокойным и глубоким, мысли стихали, их обволакивало бархатным туманом.

Миг между дремой и сном незаметно проскочил. Я плелась по мрачной улочке, оборачиваясь по сторонам. За каждым углом мне чудились охотники за тем, что я так отчаянно прижимала к груди. Что это? Разжала кулак – на ладони сверкало платиновое кольцо. Из покрова тени на меня бросилось бесформенное существо, оглушая ревом.

Я сорвалась с места и метнулась вперед. Асфальт под ногами трескался. Я спотыкалась, сбивала колени в кровь, падала. Поднималась и бежала дальше. Неужели этой улочке нет ни конца ни края?!

Впереди частицы воздуха вихрем собирались в одном месте, будто создавая что-то. Забыв о погоне, я замерла перед удивительным зрелищем. Темнота рассеивалась вокруг, тени отступали в свои закоулки. Рев за мной снова дал о себе знать. В ужасе я обернулась. Черное чудовище неслось прямо на меня, и я уже не успевала ни убежать, ни отступить…

Серебряная стрела рассекла воздух, вонзилась в грудь существу. Издав предсмертный плач, оно растаяло в воздухе. Свет продолжил заполнять пространство, оставив тень передо мной – мою тень на асфальте. Значит, источник света сзади.

Развернулась. С серебряного арбалета слетали микрочастицы абсолютного света, чистого и белого. Его держали сильные руки, будто покрытые серебряной краской. Передо мной стоял воин в доспехах, полностью светло-пепельного цвета. Он сложил арбалет, спрятал его за спину и снял шлем. В лице, кожа которого переливалась под светом с белого в серебряный, я узнала знакомые черты.

Подступив ко мне, он улыбнулся. Его кожа лучилась светом, ослепляла мои и без того ослепленные его красотой глаза.

– А ты знаешь, что спишь?

Эти слова как молотом ударили по голове. Мои глаза слезились от света.

– Это сон. Чувствуешь?

Я быстро заморгала. Краски стали не такими размытыми. Появилась четкость.

– Я пришел к тебе в сон. И могу управлять им.

Под ногами вместо потрескавшегося асфальта разливался мрамор, заполнял землю. Где город? Где улочки? Ничего нет вокруг. На сотни километров.

А потом с грохотом из-под земли, словно грибы, стали вырастать каменные стены, заключая нас в просторный зал. Над головой сомкнулась крыша, сквозь витражи которой лучи окрашивали здание в пастельные цвета.

– Невероятно! – воскликнула я, бросаясь к одной из стен.

Светлый камень выглядел действительно настоящим, прохладным на ощупь, крепким.

Внезапно без своей воли я поднялась в воздух, полетела обратно и медленно приземлилась на мягкий диван с разноцветными шелковыми подушками.

Воин уже был без доспехов, оставшись лишь в простой одежде, которая серебрилась от его кожи. Он присел рядом на диван.

– Здесь настоящее все настолько, насколько могло бы быть в реальности. Даже больше. Оно может быть еще более настоящим. Но ты, я думаю, пока будешь не готова увидеть кое-что более внушительное.

Я понимала, что сплю. Наверное, впервые в жизни. Всегда, находясь во сне, я жила в нем так же, как и в реальности. И лишь потом, просыпаясь, понимала, что вернулась из сна.

А сейчас, поражаясь происходящему, я не могла вымолвить и слова. Лишь рискнула протянуть к нему руку и коснуться пальцем бесподобной кожи. Она оказалась на ощупь как шифон, окутанный серебристой пудрой.

Когда я отдернула руку, на пальце остались микрочастицы серебра.

– Это… – произнесла я, растирая между пальцев остатки пудры, заодно пытаясь угомонить ураган мыслей и собрать слова в вопрос. – Это твоя сущность?

– Нет. Это мой фантом, маска. Я его надеваю, когда отправляюсь к кому-то в сон. Чтобы меня не узнали. Шлем я только перед тобой снял. Я родился человеком, от обычных людей. А потом…

Он замолк на какое-то время. Его безупречное лицо не выражало эмоций, но голос, я слышала, дрогнул.

– Потом одной ночью дар выбрал меня, покинув предыдущего носителя.

– Дар?

– Да. Он дал мне невероятные способности, из которых ты видела лишь изменение воспоминаний, слышала от друга о моей силе и сейчас наблюдаешь, как я рисую тебе сон. Но это далеко не все. Ты готова услышать больше?

Я медленно закивала головой. Он поднялся. Перед ним откуда-то появилась доска, просто повисла в воздухе. А его рука сжала указку. Слава прокашлялся и заговорил:

– Значит так. Дар состоит из трех основных способностей: Сценариста, Постановщика и Режиссера.

На доске появились эти три слова, а вокруг них нарисовались кружки.

– Сценарист – изменение воспоминаний, – указал Слава на первое слово. – Это власть над прошлым. Так же вместе с этим в физическом плане: я не могу заболеть, раны быстрее заживают.

– Ты бессмертен?

Под словом “Сценарист” появлялись дополнительные пункты, но после моего вопроса все остановилось.

– Отнюдь не бессмертен. Дар до сорока лет отдает, а после – забирает. Говорят, высасывает за короткий промежуток времени все соки из организма, как бы готовясь перейти другому человеку. Через каких-то десять лет мне придется покинуть этот мир. Да и детей я иметь не могу – это еще один минус.

– Но разве ты не можешь потом избавиться от дара?

– Нет.

Меня пробила дрожь. Я подняла голову к потолку, стараясь сдержать слезы.

– Тома, что такое?

Он опустился рядом, осторожно приобнял, боясь измазать серебром.

– Ничего, отстирается, – улыбнулась я сквозь подступившие слезы.

– Ты в порядке? Хорошо себя чувствуешь?

– Да, в порядке, – солгала я.

– Тогда я продолжу? Если тебе вдруг покажется, что голова разрывается от новой информации – скажи мне. Хорошо?

В ответ я молча кивнула. Было страшно услышать больше. Почему я раньше не подумала о том, что мое отношение к нему может измениться после правды? Он был прав – лучше самой придумать ответ. Ведь мне в голову никогда бы не пришло подобное…

Не заметив моего состояния, он продолжил:

– Постановщик – изменение сна, – указал он на второе слово. – Это власть над настоящим. Я могу к любому человеку прийти вот так, как к тебе, и творить во сне все, до чего разгуляется моя фантазия. Правда, мне обязательно нужно знать, где человек спит, если он не рядом, как ты сейчас.

А вдруг это просто сон. Бредовый сон. Бред подсознания. Я схватила красную подушку и стала ее мять. Господи, она настоящая. Я разорвала наволочку – и вверх взметнулся вихрь белых перьев. Я словила в руку несколько штук и стала пристально рассматривать их. Они были одинаковыми. Идентичными. Такого не бывает в реальности… Двух одинаковых перьев, так же как и снежинок.

– Не верю, – поднялась я, сбрасывая с себя разорванную подушку. – Докажи, докажи… – подошла ближе к нему. – Докажи, черт возьми, что ты… ты…

Его безэмоциональное лицо меня злило. Я взялась за его плечо, сжала так сильно, как могла. Ему должно быть больно, но, видимо, нет. Я отошла обратно.

– Кажется, схожу с ума… Прости…

– Может, на сегодня хватит? В следующую ночь расскажу остальное?

– Нет. Давай сейчас. Буду держать себя в руках.

Я больше не присаживалась на диван, осталась стоять в нескольких метрах от доски.

– На чем я остановился…

– Таких, как ты, много?

– Достаточно. Но я не знаю, сколько именно. Никто не знает. Но количество измеряется тысячами.

– Тысячами?!

– Как ты заметила, мы ведем скрытый образ жизни. И не пользуемся даром при каждой возможности.

Зря я не присела – ноги подкашивались. Но я пообещала себе выстоять до конца.

– Говори дальше, прости, что перебила.

– Режиссер – изменение пути, – указал он на третье слово. – Это власть над будущим.

– Над будущим? Что это значит?

В голове в разных точках одновременно вспыхнула боль. Я обхватила голову руками, сцепив зубы.

Чужие руки прикоснулись ко мне, я их отбросила. На мне остались следы серебра, которые я сразу попыталась оттереть.

– Твой разум сопротивляется. Твой здравый рассудок не принимает этих фактов. Это нормально.

– Чушь… Не может такого быть… Докажи… Прошу…

Голову опоясали цепи боли. Я вертела головой, пыталась сбросить их. Я пыталась снять их с себя, но только вырывала волосы. До того мига, как утратила контроль над собой. Хотела пошевелить рукой, но не могла. Моя голова сама поднялась, глаза уставились на лицо серебристого цвета.

– Сейчас я тебе скажу то, что поможет поверить в реальность этого сна. Во мне есть одно явное отличие от других людей. Но его видят лишь те, кто может допустить возможность его существования.

Он подошел ко мне так близко, что его нос едва касался моего.

– Как только ты узнаешь об этом, ты увидишь это. Смотри внимательно в глаза. Видишь в моих глазах огоньки?

Из серого ореола внезапно вспыхнуло пламя, пронеслось над зрачком и утонуло. Снова появилось, описало горящий круг и спряталось.

Последний взрыв боли в голове затопил агонией. Я услышала откуда-то свой вскрик.

Поднявшись в кровати, я тяжело дышала. Фантомная боль до сих пор сковывала виски.

Слава поднялся следом, сгреб меня в объятия. Мне приснился кошмар?

– Прости, прости. Надо было не все сразу… Прости, – шептал он на ухо. А потом повернул мою голову к себе и нежно поцеловал.

Когда его глаза открылись, у меня перехватило дыхание – два огонька, будто играясь, плясали в его глазах.

Глава 21

Когда я сидела в ресторане, перед столом, уставленным тарелками с канапе и бокалами, пыталась внимательно слушать рассказ о новом вине, которое будет представлять наша фирма. Новая информация никак не хотела укладываться в голове. Память то и дело представляла перед моим внутренним взором события ночи, утра. Да так, что по телу пробегали мурашки.

После того как Ярослав открыл мне такой огромный кусок правды, я еще долго не могла уснуть, прижималась к нему, пробовала поверить. Кажется, у меня до сих пор глаза расширены от удивления. И мне было страшно засыпать с ним. Я боялась проснуться утром и не найти его рядом… Нет, не так. Боялась проснуться и вообще не вспомнить его. Но когда я открыла утром глаза и увидела его, еще спавшим, чуть не расплакалась на радостях. Я уверена, глаза у меня точно намокли слегка. И именно в этот миг, сам того не понимая, он пробрался еще ближе к моей душе.

Представитель французской фирмы говорил на английском, его переводила стоящая рядом миловидная девушка в строгом костюме. Речь мужчины была быстрой и живой, а девушки – монотонной. И под ее слова, которые сразу переходили в фон, я уносилась на несколько часов назад. Прямо сейчас в машину, которую Слава припарковал недалеко от моего подъезда. Он не хотел меня отпускать. Я сама не хотела уходить. Но говорила ему грустным, сухим голосом, что мне надо идти на презентацию, а еще домой, чтобы переодеться перед этим. И тогда случилось невероятное. Он сказал:

– Я заберу тебя после работы.

В реальность этих слов было так же сложно поверить, как и в его огоньки в глазах. Но вот, они здесь, горят. Их видно, когда я присматриваюсь и нахожусь достаточно близко к нему. А слова вот же они. Только что прозвучали.

Нет, так дело не пойдет. Нужно сосредоточится на презентации. А то пропущу все. Супервайзер поглядывает на меня, похоже, чаще, чем на других. Неужели у меня на лбу написано: “Витает в облаках”? Я воззрилась на рот переводчицы, на аккуратно накрашенные блекло-красной помадой губы. Потом перевела взгляд на карту, которая находилась на экране плазмы. Представитель указывал на один из регионов Франции, что-то быстро перечисляя. А я, в свою очередь, вспомнила прекрасного воина в серебряных доспехах. Этот его облик был похож на произведение искусства, которое настолько непревзойденно, что бесценно.

Наконец, когда нам предложили продегустировать новое вино, я отвлеклась немного от воспоминаний. Вкус напитка мне не понравился. Оно было слишком кислым и водянистым, но, ради приличия, я не скривилась.

– Может, кто-то хочет что-то сказать о вине? – обратился к нам супервайзер. Несколько человек сразу слились с окружающей обстановкой, после чего глаза Анатолия Евгеньевича на миг застыли на мне. Попала. Но не успел он попросить меня ответить на вопрос, как заговорил один из моих коллег. Еще и на английском. Они с представителем какое-то время переговаривались, оба были несомненно довольны разговором. Анатолий Евгеньевич в том числе.

После того как еще двое высказались, уже на русском, супервайзер поблагодарил представителя фирмы за сотрудничество и попрощался. Когда француз покинул зал, Анатолий Евгеньевич занял его место, в центре, перед экраном.

– Со следующей недели это вино будет во всех магазинах. Ваша задача в первую очередь продвигать его.

Теперь я позволила себе скривиться – это все, что я могла. Вкусы вкусами, а бизнес – есть бизнес. Если они уже подписали контракт, то слушать мои возмущения никто не будет.

Чтобы пойти на курсы сомелье, мне не хватало несколько десятков тысяч. Наверняка, для Славы это копейки. Но я хочу заработать эти деньги сама. Это совершенно разные чувства: когда ты добиваешься чего-то сам или когда тебе помогают. Мне по душе первое. А это новое вино как ложка дегтя... Хотя, может, оно не такое уж и плохое. Другим ведь нравится.

Я буду предлагать это вино, но после вопроса: “А вам нравится перебродивший разбавленный компот? Если да, то разрешите вам предложить новое французское вино…”

После презентации мы с коллегами выпили кофе в ближайшем кафе и разъехались по своим магазинам. Как оказалось из нашего диалога, вино не понравилось никому. Парень, который делает в фирме лучшие продажи, предложил подождать и посмотреть, как его будут брать. Если хоть пара покупателей пожалуется на вино, то тогда обратимся к супервайзеру. Все согласились, что это должно подействовать.

В моем супермаркете меня встретил беспорядок на полках, который я сразу бросилась исправлять. Вова, мимо проходя, поздоровался и поспешил сбежать подальше от моих возмущений.

– Привет, привет, – услышала я сзади смутно знакомый женский голос. Воспоминание, чей это голос, очень кстати совпало с движением моей руки, которая успела поставить бутылку дорогущего вина на место.

– Привет, Даша, – развернулась я. – Какими судьбами?

– Мимо проходила. Посоветуешь вино?

Ах, ну почему это кислое вино завезут только со следующей недели?!

– По какому поводу? Праздник?

– Мне нужно очень хорошее вино. Самое лучшее, что у тебя есть. Денег не жалко, ты понимаешь. Дело, которое я собираюсь обмывать, того стоит.

– Самое лучшее, значит… – потянулась я к верхней полке и сняла как раз такое вино.

– Ты решила рискнуть? Я тебя предупреждала…

Мои руки сжали покрепче бутылку. Даша сделала шаг ближе ко мне и, приблизившись, вполголоса заговорила:

– Раз решила рискнуть – получай удовольствие по максимуму. Потому что долго оно не продлится, – скривила она губы в улыбке.

Хорошо, что я крепко держала бутылку. Меня мгновенно бросило в холод, ударило обухом по голове, подступила тошнота – у Даши в глазах плясали огоньки.

Она тоже? Я мельком глянула на ее руку – похожее платиновое кольцо, только размер меньше. Буду держаться от нее подальше – и ничего не сможет она мне сделать. Да и на людях вряд ли станет показывать свои способности.

– Ах, конечно! Вытащу из него все, что успею, – ослепила я Дашу широкой улыбкой. У меня получилось вывести ее немного из равновесия, и она отступила на шаг, забрав из моих рук бутылку.

– Значит, он уже рассказал тебе, что уезжает… Любопытненько… – говорила Даша, вертя в руках бутылку, рассматривая этикетку. – А с собой ехать не звал?

Что это? Очередная ложь? Сначала я подумала, что она говорила о том, что он скоро бросит меня, потому что, например, надоем… А оказывается… В любом случае ее слова нужно проверять.

К моему удивлению, Даша положила предложенную мной бутылку в тележку, в которой лежала всего одна большая коробка “Рафаэлло”. Потом, опершись на ручку тележки, снова заговорила:

– А может, он тебе еще что-то рассказал? Говорил, кем работает?

– Мне кажется, или тебя не должно это касаться? – ответила я, дружелюбно улыбаясь.

– Любопытненько, – захихикала она. – И ты поверила ему? Или, может, он тебе правду рассказал?

Даша снова подступила ко мне, заглядывая в глаза, будто там написано что-то. Ее огоньки заставляли меня нервничать. Я старалась делать вид, что по прежнему не вижу их.

– А разве он не работает директором банка? – спросила я как ни в чем не бывало.

– И вправду! – воскликнула она. – Директор банка! Вот это да… Тогда я его первый заместитель. Вот собралась отмечать отсутствие босса на рабочем месте. Чем не праздник?

– Ну тогда приятного времяпрепровождения, – с улыбкой я намекнула на то, чтоб сваливала она уже поскорее. Вот только ее такой финал нашего разговора явно не устраивал. Она задерживалась, разглядывала витрину. Наверняка думает сейчас, чем бы меня побольнее кольнуть.

– Знаешь, ты мне понравилась с самого начала. Лишь поэтому я хочу тебя предостеречь – беги от него, пока не поздно.

– А что, завидовать, наблюдая со стороны, не так интересно, как вмешиваться?

Она опять близко подошла ко мне:

– Что он тебе такого рассказал, что теперь так его защищаешь? А? На глупышку не смахиваешь.

– Брось лезть в чужую личную жизнь. Лучше займись своей.

– Такова моя натура. Такой у меня талант. А Слава такой же, как и я. Потому что мы одинаковы, – прошипела она и отошла от меня. – Развлекайся, пока удача на твоей стороне, – бросила Даша на прощание, увозя за собой тележку.

Доля правды в ее словах может быть. Слава еще ничего не говорил мне о своей работе. Боюсь себе представить, чем он зарабатывает столь большие деньги.

Своим появлением Даша изрядно подпортила мне настроение. Отпала охота работать. Руки опустились, спина ссутулилась, лицо приобрело унылое выражение. И с таким видом я собралась улучшать продажи фирме? Разве Даша не приходила сюда затем, чтобы испортить мне настроение? Именно. Лишу ее такого удовольствия. И, в первую очередь назло ей, я с улыбкой подошла к покупателю у белых вин.

Работа хорошо помогает отвлекаться, и спустя пару часов у меня после разговора с Дашей остался лишь слегка неприятный осадок и один вопрос. Который нужно постараться задать так, чтобы не было понятно, откуда он у меня возник в голове.

По дороге к выходу из магазина у меня с каждым шагом поднималось волнение – от самых пяток до ушей. Ведь Слава говорил, что заберет меня после работы. Действительно ли он сейчас под магазином?

Подходя к раздвижным прозрачным дверям, я замедлила шаг. Прохожие обходили меня, некоторые цепляли собой, но и взглядами тоже – чего я стала посреди дороги? Я глазами искала впереди на парковке его машину. Слишком темно, слишком много людей… Пришлось засунуть свое волнение куда подальше и выйти все-таки на улицу.

А вот меня было хорошо видно, потому что сразу, как я вышла, услышала справа гудок. Среди других машин, оставленных своими хозяевами, возле одной стоял Слава. Только он словил мой взгляд, как направился ко мне. Я тоже двинулась к нему навстречу.

Внутри меня волнение перемешивалось с приятным теплом, разливающимся от сердца по всему телу. Когда между нами осталось всего ничего, Слава ускорил шаг и в следующую секунду сжал меня в объятиях, впился в губы жадным поцелуем. Я чудом устояла на ногах. Обняла его в ответ. Все мысли как ветром сдуло, кроме одной: как же я соскучилась.