Текст книги "Невозможно удержаться (СИ)"

Автор книги: Нари Орлан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Глава 26

Костя притормозил следом за машиной Руслана. Мимо нас промчались ребята на велосипедах, любопытно заглядывая в окна. Похоже, в этом поселке приезжие – редкость.

Высокий железный забор бордового цвета скрывал двор с домом. Руслан выбрался из машины и подошел к калитке. Мы не отрываясь наблюдали за ним. Сначала он постучал кулаком по железу, а потом и окликнул хозяйку. Когда калитка отворилась, я не увидела, кто именно ее открыл, но по выражению лица Руслана было понятно: он увидел не то, что ожидал.

– Долго он, – сказал Костя. – Накрылось наше убежище.

– Может, он договаривается, – неуверенно произнесла Лиля.

Наконец Руслан повернулся в нашу сторону и махнул рукой, подзывая к себе.

Опираясь одной рукой на калитку, стояла вовсе не старушка, я молодой высокий парень. Он осветил нас дружелюбной улыбкой, когда мы подошли ближе. Его каштановые волосы путались на ветру, то и дело закрывая карие глаза.

– Вот это мне будет не скучно! – рассмеялся парень. – Девушки, проходите в дом, – пригласил он нас, изображая из себя дворецкого.

Мы с Лилей подозрительно глянули на парня. Руслан поспешил нас успокоить:

– Это двоюродный племянник…

– Троюродный! – исправил его парень.

– Да, троюродный племянник старушки, у которой я жил. Согласился приютить нас у себя на время.

– Будете хорошо себя вести – оставайтесь и на дольше, – улыбнулся парень. Несмотря на старую одежду, он не выглядел жителем села. Первое, что бросалось в глаза: стрижка. Аккуратно выбритые виски, длинноватая челка. А проходя мимо него во двор, я учуяла слабый аромат дорогих духов.

– Какая из вас без парня? – прошептал он возле дверей дома.

– А тебе все равно, блондинка или брюнетка? – вырвалось у меня.

– Люблю рыженьких. А раз таких нет, то, как говорится, на безрыбье и…

– У обеих парни! – заявила Лиля.

– Не повезло, – пробормотал он, пропуская нас в дом.

К счастью, внутри оказалось тепло. У одной стены потрескивал поленьями обогреватель в виде камина. Окружившие его пара диванов и кресло выглядели новыми и недешевыми. Я покосилась на парня, который прошел дальше, спрашивая нас, не хотим ли мы чая или кофе.

– Ничего…

– Два кофе, пожалуйста, – перебила меня Лиля.

Как только парень скрылся в другой комнате, подруга потащила меня на диван. Перед ним, на полу, на черном чехле, лежала акустическая гитара, на которую мы чуть не наступили.

– Какой-то странный этот парень, – прошептала мне на ухо Лиля, пока я уставилась на узор, окружавший отверстие гитары под струнами.

– Меня зовут Леша, – послышалось совсем рядом. – А вас как?

Зуб даю! Я не слышала, как он подошел! Странный – это еще мягко сказано.

Спустя пару неловкий разговор между нами на двух диванах прервали парни, которые наконец-то пришли. Леша оставил нас, подбежал к ним, рассказывая куда что можно положить или поставить.

Как оказалось за ужином, который мы с Лилей приготовили на скорую руку, Руслан наговорил Леше, будто мы впятером внезапно устали от душного мегаполиса и решили съездить развеяться в деревню на недельку к старой знакомой. Не знаю, поверил ли Леша, но вид сделал, будто поверил. И рассказал, что этот дом после кончины старушки пустовал год. Он приехал сюда еще летом, но так ему здесь понравилось, что до сих пор не уехал.

– Озеро рядом – чудесное, – говорил Леша, прервавшись от поглощения салата. – Воздух – свежайший. Грибы в лесу – ни разу не отравился. Сами не захотите отсюда уезжать.

– Кстати, – начал Костя, – нам будет где спать?

– Конечно! У меня два дивана и две кровати. Как раз всем хватит, – улыбнулся Леша. Подруга мгновенно покраснела и набила рот жареной картошкой.

Костя с задумчивым видом обвел взглядом всех за столом. Я едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеха.

Слава молча ел рядом. С момента, как мы устроились в этом доме, он еще не сказал мне ни слова. И не задерживал долго на мне взгляд. Даже Леша, когда мы посуду мыли после ужина, спросил, не мой ли парень Костя. Потому что он постоянно рядом и при каждом удобном случае говорит со мной. Леша расстроился, когда я объяснила ему, что его догадка неверна.

– Тома, – вдруг услышала я голос Славы за спиной. – Домывай посуду и подходи на улицу к машине.

Посуды оставалось немного и Лиля отпустила меня раньше. Набросив пальто, я выбежала из дома.

Слава с Русланом уже сидели в салоне машины, что-то оживленно обсуждая. Я присоединилась у ним, забравшись на заднее сидение.

– Вот поэтому мы и не можем здесь долго оставаться, – говорил Слава, когда я присаживалась.

– Но как ты их найдешь? Объявление в газету дашь?

Их разговор проходил на непривычно повышенных тонах. Хотелось спросить, о чем они, но слова их так быстро лились, что мне было негде втиснуться с вопросом.

– Я использую дар. Они должны будут нас найти.

– А также и этот Инспектор. Думаешь, в вашем этом городе на А не прознают о твоих чудачествах?

– Апексориум часто отстает в скорости поиска, потому что находится далеко.

– Сам же говорил, что не знаешь, где он.

– Не знаю! Но далеко! Меня туда десять часов везли.

– Если есть хоть мизерный шанс, что после этого нас всех закроют в тюрьме твоего Апексориума, я пас.

Я громко прокашлялась. Наконец меня заметили.

– О чем спорите?

– Тома, – повернулся ко мне Слава. – Мы не можем здесь долго оставаться. Нужно быстрее найти лагерь несогласных, или Инспектор поднимет данные по близким людям каждого из нас и шантажом станет выманивать. У меня близких не осталось, а вот у вас…

О Господи… У меня точно сердце остановилось вместе с застывшей грудной клеткой.

– Не пугай ее, – сказал Руслан. – Сам же говорил, что это в крайнем случае. Если у него не получится нас обычным способом поймать.

Я снова задышала. Но сковывающий страх не ушел. Если бы я знала, что побегом могу поставить жизнь близких под угрозу, – подумала б еще раз сто перед тем, как бежать.

– Но мы должны заранее подготовиться к худшему, – продолжал Слава.

– Ладно! – выставил Руслан руки перед собой. – Каким образом ты используешь дар?

– Попробую снять блок со способности режиссера.

Это как раз то, о чем не успел мне рассказать Слава во сне.

– Нам нужно отъехать еще дальше, – говорил он. – Может, даже в другой конец страны, чтобы подозрение не упало на меня. Первое, что решат наши ищейки из Апексориума да и несогласные – появился новый носитель дара. Начнут узнавать, кто именно. Надежда на то, что несогласные справятся с этой задачей быстрее.

– И ты рассчитываешь только на надежду? – с презрением спросил Руслан. – А если ищейки Апексориума быстрее справятся?

Слава опустил голову, промолчав.

– Нам нужен такой план, – продолжал его друг, – чтобы вероятность неудачи равнялась нескольким процентам, а не как повезет. И пока у нас нет такого плана – сидим здесь. Сам говорил, что Инспектор сначала должен попробовать поймать нас обычным способом.

От внезапного стука в окно я вздрогнула. Когда Руслан опустил стекло, в салон заглянула голова Леши, широко улыбаясь:

– А почему вы не идете в дом?

Парни потерялись, молча переглядываясь. Я решила спасти ситуацию:

– У моей подруги скоро День Рождения. Вот обсуждаем, как устроим ей вечеринку-сюрприз. Костю не звали – он не умеет держать язык за зубами.

– А… – протянул Леша. – Понятно, понятно. Вы не задерживайтесь, а то я не люблю поздно ложиться спать.

– Да мы уже и закончили, – сказал Руслан, выбираясь из машины. Слава следом отворил дверцу со своей стороны, а потом перебрался ко мне, сказав другу, что задержится ненадолго. Дождавшись, пока парни скроются за калиткой, Слава обнял меня и прошептал:

– Не волнуйся, я что-то обязательно придумаю.

Я сначала несмело вцепилась в него, а потом прижалась немного ближе, наслаждаясь теплом, исходящим от него, и теплом, разливающимся внутри меня.

– Прошу, не допусти, чтобы с моими близкими что-то случилось, – пробормотала я умоляющим голосом, который утонул в его шерстяном свитере.

– Не допущу, – сказал он. – И не допущу, чтобы случилось что-то с тобой.

Его ладонь поглаживала мою спину, медленными, нежными движениями. Губы уткнулись в волосы, теплое дыхание проникало к коже, расходилось по ней воздушными волнами, оставляя легкую дрожь. Я укутывалась его запахом, не могла им насытиться. Хотелось всегда носить с собой частичку него. Так страшно от той мысли, что если нас разлучат, то не оставят мне ничего, даже воспоминаний.

– Слушай, давай что-то оставим друг другу. То, что нельзя ни стереть ни забрать.

Слава, взяв меня за плечи, отстранил от себя:

– Ты так говоришь, будто собралась со мной расстаться.

– Если вдруг… нас поймают. То разлучат, верно?

– Скорее всего…

Ко мне пришла мысль:

– Давай сделаем парные тату. А? Даже если тату вывести, то останется шрам.

– Вообще-то нет. Современные технологии выводят так, что не остается шрамов. Но тату исчезает не быстро. Пару месяцев где-то.

– Отлично. Сразу ее не сотрут. Так что, давай?

– На самом деле нам запрещают делать татуировки. Но я больше не подчиняюсь их правилам. Поэтому… давай, – улыбнулся он.

– Поедем завтра? И в ближайшем городке найдем тату-салон.

– Хорошо.

От его нежной улыбки внутри бабочки играли на арфах божественно прекрасную мелодию. Настолько чудесную, что хотелось поделиться ею. И в русском языке есть только одно слово, напоминающее эту мелодию, – слово люблю.

Его губы коснулись моих, ласково, терпеливо задвигались в ритм с моими. Но терпения надолго не хватило. Он резко прижал меня к себе, выбивая воздух из легких в свой рот. Поцелуй соединил наши дыхания. Мы обменивались жадными движениями, будто пытаясь забрать друг друга лишь себе. Мои руки бегали по его телу, желая одновременно почувствовать его всего. Его руки сжимали мое тело, будто пытаясь получить меня целиком всю.

Оторвавшись от моих губ, он хрипло проговорил:

– Давай здесь. В доме слишком много людей…

– Только свет выключи.

Слава дотянулся до кнопки, и в салоне воцарился полумрак. Я почти ничего не видела. В отличие от него.

– Мне так нравится, когда ты кричишь. Но сегодня придется помолчать, – сказал он и жадно впился в губы.

Его руки с нетерпением стаскивали с меня одежду, оголяли кожу, чтобы затем опуститься к ней губами и заставлять меня задыхаться от рвущихся стонов из груди. Когда он влажным языком коснулся торчащего соска, обхватил губами, втягивая в себя и слегка прикусывая – я не сдержалась. Я запустила пальцы в его волосы, прижала ближе к себе, а мимо прикушенной губы проник стон.

Слава замер.

– Нет, так нельзя. Молчи, – приложил к моим распухшим от поцелуев губам палец, который я облизнула, втянула в себя, посасывая. Палец выскользнул, и я недовольно хныкнула. Слава припал к моим губам, проник языком в рот, встречаясь с моим, пока его влажный палец очутился между моих ног, неторопливыми нежными движениями поглаживая, надавливая возбужденный комочек. Я заерзала бедрами на сидении, сжимая его руку. Мне невыносимо хотелось большего. Хотелось почувствовать его в себе. Скорее, скорее… Истома внизу живота становилась приторно сладкой. Ей нужно разбежаться по телу волнами блаженства.

Его палец проник по мокрым складочкам внутрь, не спеша выскользнул. Я оторвалась от его губ, на которых сразу заиграла соблазнительная улыбка.

– Ты издеваешься?

– Я наслаждаюсь тем, как ты хочешь меня.

Увидев мой злющий взгляд, он поспешил продолжить:

– Хочешь, в следующий раз поиздеваешься надо мной?

– Не упущу шанс. А сейчас прекращай свои сладкие пытки и возьми меня так, чтобы колеса у этой машины отвалились от тряски.

Он притянул меня к себе. Его глаза оказались аккурат напротив моих. Я не в силах моргнуть. Выписывая замысловатые узоры, огоньки то выныривали из радужки, то прятались за ней. Этот огонь передавал мне свой жар, подчинял себе, обострял ощущения.

Не разрывая контакта, Слава уложил меня вдоль задних сидений. Я интуитивно обхватила ногами его бедра, и затем почувствовала мощный толчок внутрь. Не сдержавшись, я громко застонала. Слава закрыл мне рот своим, прикрывая глаза. Я вцепилась пальцами в обивку сидений, выгибаясь. Сначала он двигался медленно, рывками, а потом все быстрее, быстрее, быстрее…. все глубже погружаясь, все сильнее взрывая во мне фейерверки эйфории. Превращая кровь в бурлящую жидкость, разносящую по венам неистовое наслаждение. Как снежный ком, катящийся по горе, усыпанной блаженством, он собирает в себя самые яркие ощущения, чтобы в один момент, утащив меня в самую бездну сладострастия, разлиться, затопить все безграничным удовольствием, сотрясая дрожью мое тело.

Мой источник наслаждения разливается внутри меня, пока его хозяин заполняет тишину пространства машины низким стоном, от звука которого меня чуть не накрывает оргазмом снова.

Слава приподнимает меня, разнеженную и податливую, стискивает в объятьях…

– Я тебя… – произносит он, запинается, – никому не отдам. Никому.

Хочу ему верить. Хочу быть только с ним. Без разницы где, главное – рядом.

Мы еще некоторое время проводим в объятьях друг друга, пока не понимаем: пора возвращаться. К счастью, на задних сидениях машины Руслана намного больше места, чем в камаро, и мы довольно быстро одеваемся. Держась за руки, доходим до входной двери в дом и замираем, прислушиваясь: внутри играет кто-то на гитаре.

Я предложила осторожно войти в дом. Да потому что голос, который сопровождал красивую мелодию, был явно мне знаком. И я не ошиблась. Сидя на диване, Костя перебирал пальцами струны, а рядом примостилась Лиля, смотря на него, как на божество.

Песня подошла к концу, и подруга спросила, смущаясь:

– А ты сам песни не писал?

Костя замялся:

– Вообще была одна… Спеть?

– Да, да, – закивала Лиля с воодушевлением.

Даже я никогда не слышала, чтобы Костя пел! Он замешкался, взял удобнее гитару, поставил пальцы на струны – и комнату наполнила неторопливая приятная мелодия. Мы со Славой тихо подошли и присели на второй диван. Костя лишь на секунду замер, глядя на нас, а потом продолжил. И запел, дополняя музыку нежным бархатным голосом:

“Пожелтев, облетают листья на ветру;

Они еще помнят летнюю жару,

Как дарили прохладу летнего дня;

Они помнят тебя и меня.”

Ритм стал быстрее, начался припев:

“Только ты не грусти.

Пройдут осенние дожди,

Все печали будут позади.

Только ты не грусти.

Не грусти, мой свет;

В мире столько-столько да и нет.

Ты меня за все прости

И скорее обними”

Плавно мелодия стала медленнее, и слова полились в тон первого куплета:

“Облетит последняя листва,

Помутнеют неба зеркала,

И вернут нас в гавань тучи-корабли,

Чтоб расстаться больше не смогли”.

И снова Костя быстрее забил по струнам, громче запел:

“Больше ты не грусти.

Пройдут осенние дожди,

Все преграды будут позади,

Только ты не грусти.

Не грусти, мой свет,

В мире столько-столько да и нет.

Ты меня за все прости,

И скорее обними”.[1]

Песня закончилась парой резких ударов по струнам, и Костя опустил голову, бубня под нос:

– Я давно написал ее. Может, она немного…

– Чудесная песня, – захлопала в ладоши Лиля и вдруг поцеловала в щеку Костю. – Спой еще что-то, пожалуйста. У тебя такой приятный голос, я бы слушала и слушала.

Моя подруга только что смутила моего друга! Мамочки, да он смотрит так на Лилю, будто она ему в любви призналась.

Слава склонился ко мне и прошептал на ухо:

– Давай не будем им мешать, – и тихо поднялся с дивана, потянув меня за руку за собой.

Леша, увидев, что мы вернулись, провел нас в другую комнату. А в ней стояли две кровати, еще и односпальные. Нам-то со Славой ничего, а вот Лиля будет сейчас возмущаться.

Но не тут-то было! Когда мы заняли свою кровать, прижавшись друг к дружке и укрывшись одеялом, Лиля с Костей наконец-то пришли в комнату.

– Я буду спать в одежде, но ты не распускай руки, – заявила Лиля. А я уже думала, она истерику закатит.

Притворившись спящей, я наблюдала, как подруга осталась в одной футболке и трусиках, а Костя стоял рядом, не в силах оторвать от нее взгляд. Наконец вспомнил, что ему раздеться тоже не помешало бы. Только она забралась под одеяло, он выключил свет. Ну вот… Теперь не понаблюдаю за ними.

Прижавшись к Славе, я уже было собралась погрузиться в сон, как услышала тихое хихиканье Лили. А потом шепот Кости:

– Да они уже спят, не услышат.

Не хватало мне еще засыпать под секс моих друзей! Я, конечно, рада, что они нашли общий язык, но это слишком.

– Вот и вы спите, – сказала я.

Тишина в ответ. А потом голос Лили:

– Спи, заинька. Сладких снов. Мы тоже спим.

– Даже не думайте заниматься этим рядом.

– О чем это она… – голос Кости. – Мы уже почти вырубились, – адресовалось мне.

– Да, конечно…

Слава во сне зарылся в мои волосы и крепче обнял. Костя с Лилей еще немного пошумели шелестом одеяла и простыней, после чего смолкли.

Ко мне сон не хотел идти. Я уже слышала равномерное сопение каждого в комнате, а сама думала о другом. Единственный шанс спастись – это попасть к несогласным. И этот шанс может подарить лишь удача. Какой бессильной я себя чувствую. Я никогда не полагалась на удачу, ведь она столь ветрена: сегодня с одним, завтра с другим. И как позвать ее к себе, я без понятия. Да и согласится ли она прийти?

Госпожа Удача, заскочи на огонек. Вдруг тебе у нас понравится. А если нет – всегда можешь убежать к другим. Только загляни. Хотя бы разок.

______________________________________

[1] Автор стиха – Белая Роза.

Глава 27

– А вы уже выбрали рисунок? – спросила нас девушка с кольцом в носу и длинными дредами.

Мы со Славой переглянулись: по дороге сюда, беспокоясь о том, чтобы остаться незамеченными, мы постоянно оборачивались по сторонам, заняв голову мыслями о будущем, но никак не о том, что будем колоть. И теперь, сидя на диване дома у татуировщицы, зависли.

Девушку мы нашли в интернете, впечатлившись ее превосходными работами в одной из групп в контакте. Слава наутро уже стал против тату-салонов, потому что в них много людей и могут быть камеры наблюдения – слишком опасно, сказал он. Мы сошлись на мнении, что лучше сделать наколку тихо, нигде не мелькая. Слава позвонил выбранной нами девушке и договорился поднять плату за визит без предварительной записи.

Татуировщица принесла каталог, открыла одну из страниц, разворачивая рисунки к нам:

– Что-то поменьше, – сказал Слава, рассматривая огромные сюжетные рисунки, которые могут быть поделены на два тела.

– Можно просто сердечки набить, – предложила девушка.

У Славы после слова сердечко мигом отрицательно замоталась голова.

– Тогда небольшие крылышки: одно вам, другое – ей.

– Крылышки… как-то… – скривился Слава.

– О! Инициалы. Буквы имени и фамилии. Вам ее, а ей ваши.

– Слушай, – подхватила я, – давай действительно инициалы. Сделаем небольшие и неброские. А девушка подберет красивый шрифт. Да?

Она закивала головой, улыбаясь.

– Буквы – нет, – как отрезал Слава.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потом расскажу…

Девушка сникла, схватила каталог и быстро стала пересматривать рисунки, кусая нижнюю губу. Странно, что Слава против инициалов.

– Давайте… – вдруг подал он голос; замолчал и выдал: – крылышки.

У девушки засияло лицо. Она мгновенно нашла рисунки с крылышками, и мы еще минут пять потратили на выбор. Остановились на бабочке: угольные чернила, красивые линии, пара завитков. Хотя, мне кажется, Слава все равно остался не до конца довольным.

Особенно выбором места: участок кожи под основной фалангой большого пальца на тыльной стороне кисти. Получается, если взяться за руки, то крылья соединяются в бабочку.

Вот и вправду странно! Отказаться от букв в пользу крылышек, хотя сам же несколько минут назад кривился.

Первым под иглу пошел Слава. Пока девушка делала эскиз, а потом и строчила по руке какое-то время машинкой, все расспрашивала нас о жизни, о внезапном решении сделать тату. Слава невероятно хорош в сочинении интересных историй о нас, которые я слышала впервые. Мне и оставалось лишь поддакивать и ждать своей очереди.

Когда я поменялась со Славой местами, он меня заверил, что это совсем не больно. Вот только я так не думала… И рука моя слегка дрожала, пока девушка рисовала на ней эскиз.

Машинка была готова строчить – и я закрыла глаза, сцепив зубы. Больно. Сначала было действительно больно! Но потом… Я как-то привыкла и словила себя на мысли, что мне понравилось. Хотя, быть может, все дело в опытных руках мастера.

Завершив рисунок, девушка нанесла мазь и обмотала мне руку целлофаном, как ранее и Славе. Потом объяснила, как ухаживать за тату. Слава слушал вполуха, готовясь в любой миг сорваться с места и уйти. Он ей заплатил (явно добавив сверху нехилые чаевые) и потащил меня на выход.

– У меня появилась одна идея, – сказал он мне, как только мы сели в машину. Трогаться он не спешил.

– Подожди со своими идеями. Дай сюда руку.

У него левая – у меня правая. Сложились одно крыло к другому и задержались. На губах Славы мелькнула улыбка. Но лишь ненадолго. Видно, мысли ему не давали покоя.

– Почему ты не захотел инициалы?

– Потому что Ярослав – не мое настоящее имя. После того как мы даем клятву служить Апексориуму – меняем имена.

– И какое же настоящее?

– Кирилл. Но не называй меня им. Его мне выбрали родители. А Ярослава выбрал я сам.

– Ну так почему же? Почему не захотел, раз выбрал сам?

– У несогласных такое же правило. Повезет нам к ним попасть – придется менять имена.

– Супер! Всегда мечтала! Так не люблю свое имя…

– Чего ты? Мне нравится твое имя.

– Однако, необычные у тебя вкусы на имена. Ладно, говори свою идею.

Слава мгновенно ожил и быстро стал объяснять:

– Главное: уговорить твоего друга. Досье на него из нас всех пятерых искать будут в последнюю очередь…

– Нет! – перебила я его. – Прошу, не ставь под угрозу жизнь моих близких. Я же просила.

– Ему ничего не будет угрожать.

– Ну как же!

– Ты еще даже не выслушала меня!

– Ты уверен, что ему ничего не будет угрожать? Посмотри мне в глаза и ответь.

Слава откинулся на сидение, пристегнулся и завел машину.

– Риск провала всегда есть, – наконец ответил он, выехав на дорогу. – У нас нет другого выбора, кроме как рисковать.

– Хорошо. Говори свою идею. Я выслушаю.

– Нет. Ты права. Ее нужно доработать. Снизить вероятность риска до минимума.

– Давай тогда вместе над ней подумаем.

– Нет. Я сам.

Похоже, Славу в прошлый раз задело то, что я нашла брешь в его идеях о побеге. Не всегда хорошо показывать, насколько я умная. Хотя сейчас я уже ни в чем не уверена. Когда внутри бабочки то и дело порхают со своими треклятыми арфами, мне мыслить становится невероятно тяжело.

Пока мы возвращались к дому, я не сводила глаз со второго крылышка бабочки на его левой руке, державшей руль. Полиэтилен отсвечивал, блики солнца то и дело будто выжигали рисунок. Но рука принимала другой ракурс – и крылышко снова становилось видно. Такое же было и на моей покрасневшей коже. Кстати, у Славы кожа почти не покраснела. Обалдеть.

Припарковав машину у забора возле авто Руслана, мы дольше обычного ждали под калиткой. Леша встретил нас с солнечной улыбкой.

– Что вы так долго ездили? Мы уже заволновались…

– А Руслан разве не поехал на кладбище? – спросил Слава уже перед дверью дома.

– На кладбище? Ах, да… Пошел. Зачем ехать? Здесь недалеко. Пешком пошел.

Дверь отворилась, но Слава замер на пороге. Я прошла внутрь, обернувшись. У Славы вид был такой, будто… будто… Будто он одним взглядом хотел удержать меня на месте. До меня дошло: Руслан ведь не собирался ни на какое кладбище. Еще утром перед отъездом он говорил нам, что пошел бы, но боится сам заблудиться. Предлагал сходить вместе. Этого разговора Леша не слышал.

– Тома, давай еще прогуляемся, – нервно улыбнулся Слава. – Погода хорошая.

– Прогуляетесь еще, – махнул рукой Леша. – Но сначала пообедать надо.

Странно. Будто у этого парня стояла цель поскорее заманить нас в дом. Я решила поддержать Славу. Сердце громыхало в висках, нехорошее предчувствие разносило дрожь по телу. Сказать следующие слова будничным голосом стоило мне чрезвычайных усилий:

– Ой! А мне так тофу захотелось. Давай съездим в магазин? – протянула я руку Славе.

Леша ударил меня по руке и вошел в проход, проталкивая меня внутрь дома. Где было подозрительно тихо.

Внезапно Слава набросился на Лешу сзади. Они упали прямо к моим ногам. Я еле успела отскочить.

– Беги! – выкрикнул Слава, пытаясь удержать парня.

Что-то кольнуло в шею. Я потрогала место под ухом. Там торчала маленькая иголочка. Очертания комнаты расплылись со стремительной скоростью, ноги подкосились. В один миг мир исчез. Уступил место тьме.