Текст книги "Ласковые псы ада"

Автор книги: Налини Сингх

Соавторы: Шарлин Харрис,Илона Эндрюс,Мелджин Брук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Тетя Би встала, взяла труп на руки и направилась к двери, мы следом за ней. Держа на руках Алекса, она вышла на газон. Что-то они с Алексом сказали друг другу, но мы не расслышали. Потом она опустила его на траву и отошла в сторону.

Зашелестели деревья. Играя мышцами, вышел из них гигантский пес, пошел по лугу, опустив к земле все три головы. Средняя понюхала тело Алекса и подняла его в воздух, сжав огромными клыками.

– Береги маму, Рафаэль, – донесся призрачный голос.

Тело вспыхнуло пламенем, огромный пес завыл и исчез.

Глаза Рафаэля блеснули при луне:

– Ты со мной?

– А кто ж еще прикроет твою мохнатую задницу?

– Я с вами, – сказала тетя Би.

Рафаэль покачал головой:

– Это наша работа.

Глаза ее вспыхнули красным – прелюдия к тяжелому взгляду альфы.

– Он не хотел, чтобы ты участвовала, – сказал ей Рафаэль. – Он просил меня, а не тебя. Ты нужна клану.

– Это наша работа, – поддержала его я.

Мы повернулись к ней спиной и пошли к джипу.

– Послушай, мы только что открыто ослушались твоей матери, которая еще и твоя альфа? – тихо спросила я.

– Выходит, так.

Я обернулась. Тетя Би стояла на крыльце с озадаченным лицом.

– Пошли быстрее, пока до нее не дошло.

Магия стояла высоко, Бабахалка была бы бесполезна. Взяв из джипа арбалет с болтами, я пошла за Рафаэлем в лес. Он перешел на бег – в форме воина он бежал невероятно быстро, и мне приходилось нажимать изо всех сил, чтобы не отстать.

Через полмили Рафаэль остановился.

– Магия высоко стоит, – сказал он тихо.

– Я знаю.

– Ты в этом виде медленнее. – Я бежала изо всех сил. Когда мы оба в образе человека, я быстрее. Но в образе воина он меня догонял. – Не успеваешь.

Я поняла, к чему он.

– Нет.

– Андреа…

– Нет!

– У нас мало времени. Там мальчик и с ним – не меньше двух вампиров. Мы даже не знаем, жив ли он еще.

У меня сердце билось громче молота:

– Ты не понимаешь. Я теряю над собой контроль, когда становлюсь ею.

– Прошу тебя, Андреа, – сказал он. – Мы теряем время.

Я закрыла глаза. Он был прав, мальчика надо спасать. Надо отобрать у Линн яблоки. Я должна…

Сорвав с себя одежду, я потянулась к той твари, что живет во мне. Она улыбнулась и выпрыгнула, потекла по рукам, по ногам, по спине, придавая мне силы. Кости вытянулись, мышцы раздулись, и я предстала свету, обнаженная.

У оборотней три варианта: человек, форма воина или животное. У меня только два: человек и тайная я.

Глаза Рафаэля вспыхнули красным, и он побежал.

Я подхватила арбалет – и бросила. Слишком длинные оказались когти, я с ним не управлюсь. Придется зубами и когтями.

Схватив игрушку, я зажала ее в кулаке.

Рафаэль виднелся вдали неясной тенью, и я бросилась в бег. И был он как полет, легкий и простой. Мышцы радовались работе, я летела прыжками, догоняя Рафаэля. И вместе мы мчались через лес, два гуманоидных кошмара, быстрые и ловкие, и едва слышен был наш шепот на ветру.

– Я тебя не вижу.

– А я не хочу, чтобы ты меня видел.

Нарочно выбирала такой путь, чтобы он видел лишь, как я мелькаю в листве.

– Не прячься, – попросил он.

Я не ответила.

Вдруг он вырвался из кустов, и прятаться мне было поздно. Он увидел меня всю: конечности, лицо – не зверя, не человека, груди…

– Ты прекрасна, – прошептал он, вихрем проносясь мимо.

– Ты извращенец.

– Идеальное сочетание человека и животного: пропорциональность, изящество, сила. Твой облик – это то, к чему мы стремимся. Что же тут извращенного?

– Я – человек!

– Я тоже. Тебе не нужно прятаться от меня, Андреа. Я считаю тебя красивой.

Никто: ни человек, ни оборотень, ни даже родная мать никогда мне не говорили, что животная форма может быть красивой. Внутри меня я-человек заплакала, закрыв лицо руками.

Мили так и мелькали, размытой тенью пролетел какой-то дом. Расступились деревья, прошелестели кусты – и мы вырвались на открытое место. Вспыхнула магическая защита, прозрачной стеной заграждая нам путь.

За ней сжался в комочек на земле темноволосый малыш, обняв коленки. Рядом с ним лежал мертвый вампир с раздробленным черепом. Слева умирала на траве неестественно огромная змея, обвив своими кольцами второго вампира. Шея вампира была сломана, позвонки раздавлены, и кровь заливала кольца змеи – чем сильнее она сжималась, тем больше крови хлестало на чешую.

А за ними кольцевая колоннада чистого белого камня окружала чахлый яблоневый саженец, и четыре желтых плода висели на ветвях. Пятый, с откушенным бочком, валялся на земле, рядом с рукой темноволосой женщины. Она лежала кучей на траве, и страшно растянутый живот вываливался из модных брюк.

Только не это!

Но она уже вкусила плод. Мы опоздали.

– Вот посмотри, что ты наделала. – К нам шел какой-то мужчина, не сводя глаз с Паучихи. – Я ведь говорил тебе, чтобы не смела прикасаться к яблокам.

Рафаэль зарычал, вздыбив шерсть на загривке.

Стоявший перед нами был высок и широкоплеч. Сила ощущалась в его фигуре, на лице выступила темная щетина. Он был одет в белую футболку, пару старых джинсов и желтые рабочие сапоги. На широких плечах болталась свободная фланелевая рубашка. Этакий старина Джо, которому не хватало только веранды с креслом-качалкой и стакана холодного чаю. Повернувшись к нам, он бросил:

– Привет!

Это казалось нереальным.

– Ты кто такой? – спросила я.

– Я Тедди Джо.

– Тот человек, который мне позвонил, что Рафаэль бежит от Цербера?

– Я звонил Кейт, – уточнил он. – А подошла ты. Браслет у тебя есть?

– Какой еще браслет?

– Браслет Дулоса. Он у тебя? – Тут он заметил браслет на руке Рафаэля. – А, это хорошо. Займемся делом.

Линн извивалась на траве, плача от боли:

– Что со мной происходит?

Тедди Джо посмотрел на нее:

– Ты сама это на себя навлекла.

Рафаэль прыгнул на него, сомкнув когтистые пальцы на горле. Браслет сверкнул сталью на предплечье.

– Ты что тут делаешь?

– Ну-ну, ты сперва вот на это посмотри и подумай. – Тедди Джо поднял руку. Рукав упал назад, открыв точно такой же браслет, но из золота. – Как видишь, мы с тобой на одной стороне.

Магия ударила по всем чувствам. Глаза Тедди Джо полностью почернели, фланелевая рубашка на спине лопнула – и в ночь прянули два исполинских черных крыла. Из браслета потекло пламя, соткалось в руке в пылающий меч.

– Танат! – пискнула Линн.

Ангел смерти схватил Рафаэля за запястье и сдавил. Рафаэль оскалил зубы и ударил Таната в горло.

У Линн задергался живот, и она взвыла, будто ее режут. Племянник Алекса вздрогнул.

– Стоп! – гаркнула я на дерущихся. – Тут за оградой ребенок в шоке, сцепленный с той дрянью, что готова выползти у Линн из живота! Рафаэль, ломай заклинание к чертям. Тедди Джо, клянусь тебе: если не отпустишь его немедленно, я тебе крылья пообрываю!

Они уставились на меня.

– Я кому сказала?!

Тедди Джо отпустил Рафаэля. Тот ткнул рукой в защиту, и золотая стена стекла вниз, открыв храм.

Я прыгнула внутрь, сгребла мальчишку в охапку.

– Слушай меня!

Он уставился на меня пустыми глазами – для него я была чудовищем.

Тогда я разжала кулак и показала ему машинку. Он осторожно ее тронул – я протянула игрушку ему.

– Я тебе ничего плохого не сделаю. Ты знаешь, где дом дяди Алекса?

Он кивнул.

– Так вот, беги прямо туда и не оглядывайся. Ладно?

Он сжал машинку в кулаке. Я поставила его на землю, и он пустился бежать.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросил Рафаэль рычащим голосом у Тедди Джо.

Тедди Джо пожал плечами, качнув массивными крыльями.

– Пришел сделать все так, как надо. Я служу Аиду, как служил Дулос, только он – жрец, а у меня работа другая.

– И где же ты был до сих пор?

– Послушай, друг, я подчиняюсь правилам. Сам хотел бы появиться раньше и начать сносить головы, но мне пришлось сидеть на заднице ровно и ждать, пока кто-нибудь откусит от этого дурацкого яблока. Я тут вроде аварийного тормоза – вот почему выходит, что я на стороне добра.

Линн завопила.

– И вот оно, – объявил Тедди Джо.

Живот Линн разорвался, вывалилась скользкая зеленая масса, вскипела – и всосала в себя Паучиху. Такое впечатление, будто ее тело вывернулось наизнанку. Масса стала расти, все больше и больше, больше дома, больше Цербера. На ее поверхности выступила чешуя. Внутри клубилась магия, хлестала мне органы чувств, переводя их в режим форсажа.

Зеленая масса изогнулась, развернулась. На поляне оказалось огромное тело рептилии. Злобно клацали зубами три головы дракона, подергиваясь на длинных шеях.

Дракон понюхал ночной воздух и взревел.

Тедди Джо взлетел свечкой вверх и повис в воздухе – меч пылал маяком в ночи.

– Средняя голова – мне. Вы делайте что хотите.

Дракониха Линн резко обернулась, и я увидела ее глаза: холодная зелень, лишенная любых чувств, лишенная человечности. Что-то щелкнуло у меня внутри, мир затопила ярость, смывая способность рассуждать. Я была зла невероятно: она украла чужое тело, лишив подругу возможности его оплакать. Она пытала его призрак. Она похитила и терроризировала ребенка. Она заслужила смерти.

Тедди Джо размахнулся. Огненный меч прорезал шею как масло, и голова рухнула, оставив запах обугленного мяса. Обрубок задрожал, раскололся вдоль – и вместо старой головы появились две новых. Они бросились на Тедди Джо, клацая зубами.

– Гидра, будь она проклята!

Тедди Джо увернулся от зубов.

Я чуяла запах ее тела, ожидающего меня прямо под чешуей. Пальцы сжались в кулаки, язык облизал кончики клыков. Изнутри меня грела ярость, горячая и острая, такая желанная. Андреа, рыцарь Ордена, сегодня пусть поспит. Я сегодня – звереныш, дочь гиены.

Плоть дракона манила, упругая и гладкая, она змеилась передо мной, манила отведать.

Мир стал красным – и я бросилась.

Кровь. Рвать, когтями, кровь, еще, глубже, в мясо, в мясо.

Передо мной пульсировал огромный разбухающий мешок, я полоснула его, смеясь от обдавшей меня крови, и продолжала рвать. Вокруг меня тряслась влажная горячая краснота.

– Хватит!

Какая-то сила подхватила меня и отшвырнула в сторону. Пролетев по воздуху, я приземлилась на четыре лапы и бросилась на этого нового противника. Он сделал мне подсечку и с размаху уронил наземь. Из легких вышибло воздух, голова пошла кругом.

Медленно, не спеша, возвращалась реальность. Я лежала навзничь на траве, скользкая от драконовой крови. Пелена ярости постепенно рассеялась, и я увидала Рафаэля.

– Ты не ранен? – спросила я.

– Ничего смертельного.

Труп драконихи лежал на боку, и дюжина полусформированных голов раскинулись стеблями какого-то омерзительного цветка. В брюхе твари зияла дыра – как будто кто-то через нее прокладывал туннель. Рядом с ней стоял Тедди Джо и тяжело дышал, согнувшись.

– Это я сделала?

Рафаэль кивнул:

– Ты разодрала на части ее сердце. Это и было последней причиной смерти.

– Яблоки! – Я попыталась подняться – ноги не слушались.

Рафаэль помог мне встать.

– Что с тобой?

– Перестаралась.

На меня навалилась сонливость, мышцы стали ватными. Своей уродливой головой я ткнулась Рафаэлю в шею. Вся грязная и несчастная, и живот свело судорогой.

Если бы он меня не оттащил, я бы продолжала ее полосовать и рвать, пока не потеряла бы сознание.

Медленно, очень медленно до меня дошло: мы победили.

– Яблоками займусь я, – сказал Тедди Джо. – А ты отведи домой свою даму.

Рафаэль поднял на него глаза:

– Хороший был бой.

– Ага, – ответил Тедди Джо. – Неплохо поработали. Я тут живу неподалеку, в Уоррене, загляни как-нибудь. Пивка попьем.

Рафаэль понес меня прочь.

– Мальчика не забудь, – прошептала я.

– Не забуду. Мы заберем мальчика, забросим его к моей матери, и я отвезу тебя к себе. У меня есть садовая ванна. Отмоемся чисто-начисто, залезем в мою кровать и будем спать до полудня. Как тебе план?

– Идеальный, – ответила я, лизнув его в шею. – Рафаэль…

– Да?

– Я их убила. Тех буд, что мучили меня и маму. Я вернулась после Академии, вызвала их и поубивала по одному.

Он лизнул меня в щеку.

– Поедем домой. Со мной, – сказал он просто.

Я прижалась к нему:

– Тебе меня не выгнать.

Какая бы работа у тебя ни была, рано или поздно в ней найдется что-нибудь, чего лучше бы не было. Я вот свою работу люблю. И меч люблю, и крылья, люблю сносить головы злодеям, но летать в Саванну просто терпеть не могу. Каждый раз, сворачивая в эту сторону, до нитки промокаю под влажным ветром, дующим над низинами Южной Каролины. Он пробирает до костей, и становишься похожим на парашютиста в его идиотском костюме.

Я не сразу сумел найти нужный дом в предрассветном мраке – сарай сараем с дощатыми доской стенами и зеленой крышей. Ничего особенного, если не считать охранного заклятия промышленной мощности. Облетев по кругу, я почувствовал, что магическая защита снята: Кейт меня увидела. Оставалось только приземлиться, что я и сделал на дорожке перед крыльцом.

Кейт сидела на крыльце с книгой на коленях. Она довольно хорошенькая, смуглая, темноглазая и темноволосая. Даже несколько экзотическая. Выглядит так, будто родом не отсюда, но кто сейчас отсюда? Меч лежал рядом с ней, светло-серебряный. Я внимательно смотрел на ее глаза и на ее меч. Она иногда слишком быстро за него хватается.

– Я всегда знала, что не так с тобой все просто, Тедди Джо, – кивнула она на мои крылья.

– Взаимно.

Я чуял, как вокруг нее клубится магия. Слишком много тут скопилось силы. Куда как слишком. Впрочем, она ее отлично прячет.

– Как прошло?

Я пожал плечами.

– Виновного змея убили. Все остались живы, твои друзья невредимы. Думаю, они отпразднуют это дело в постели, когда отоспятся.

Она приподняла бровь:

– Они теперь вместе? Совсем-совсем?

– Мне так показалось.

У нее углы губ приподнялись. Смотри ты, какая у нее красивая улыбка! Кто бы мог подумать?

– У меня тут кое-что для тебя есть, – сказал я и показал ей сумку с яблоками.

Она закрыла книгу, отложила в сторону. Мелькнуло название: «Лев, царь кошек. Изучение прайда». Я протянул ей сумку, она усмехнулась:

– Не мог найти никого другого иммунного к бессмертию Персефоны?

– Так вы же на деревьях не растете. Эти чертовы штуки я пытался сжечь, но огонь их не берет.

– Потому что они предназначены для еды или для жертвоприношения. – Она взяла меч, отрезала кусочек и положила в рот. – Кислятина. Как ты думаешь, неделю продержатся? У меня гости намечаются в пятницу, я бы пирог из них сделала.

– Эти гости могут спокойно есть яблоки Персефоны?

– Этот гость может.

Я отметил про себя «этого гостя». Не знал, что здесь есть еще кто-то, иммунный к Дару Персефоны. Если бы мне надо было делать ставку, я бы решил, что это Властитель Зверей. Магия – забавная штука. Чем она старше, тем сильнее. Да, огневая мощь Аида – древнего сорта, но та магия, что раскинута вокруг Кейт, настолько старше, что я даже дернулся в первый раз, как ее ощутил. А Властителя Зверей я однажды видал. Он прошел мимо – и я чуть не задохнулся. Магия, исходящая от него волнами, была еще старше, чем у Кейт. Примитивная, первобытная – куда там простому оборотню. Такая, что можно комплекс заработать, завидуя. Вслух я сказал:

– За неделю, думаю, ничего им не сделается. Они же практически неуничтожимы.

Она взяла сумку:

– Спасибо тебе.

– Это тебе спасибо.

Я оттолкнулся от травы и ушел в небо. Вставало солнце, его лучи согревали мне крылья на обратном пути в Атланту. Ночь выдалась хлопотливая, и пора уже домой, попить кофейку и покормить собачек. Щенята у Цербера умилительные, но жрут в три горла, как не в себя.

Мелджин Брук
Слепое пятно

Из цикла «Стражи»

Глава первая

В то утро, через два часа после получения е-мейла с адресом и несколькими словами текста, Мэгги Рен садилась на самолет из Сан-Франциско в Нью-Йорк. В сопровождении адского пса, которого Мэгги взяла с собой по требованию работодателя, она во второй половине дня прибыла в аэропорт «Кеннеди». Адрес привел в старый кирпичный дом в Бруклине. Не обращая внимания ни на поток машин и людей, ни на яркое солнце, освещавшее каждое движение, Мэгги отмычкой вскрыла замок и отключила сигнализацию.

Безмолвным жестом она велела собаке проверить первый этаж. На втором первые две спальни оказались открыты и пусты, только во второй валялись на полу штаны и рубашка. Третья дверь оказалась заперта, и Мэгги вышибла ее ногой.

Объект – Джеффри Блейк – сидел голый на деревянном полу, пристегнутый наручниками к батарее. Колени он подтянул к груди, спиной опирался на стену под тюлевыми шторами окна. Удар в дверь мог бы разбудить мертвого, но глаза Блейка остались закрытыми.

Мэгги осмотрела комнату, обводя ее стволом пистолета, потом сунула оружие в кобуру под блейзером.

Подойдя к Блейку, она из внутреннего кармана жакета достала связку отмычек. Блейк был не совсем голым – нагнувшись к наручникам, она увидела на нем черные шорты с улыбающимися желтыми мордочками у пояса.

– Хоть кто-то здесь рад меня видеть, – сказала Мэгги.

А может, просто эти мордочки были рады обнимать такой мускулистый живот. Черти самодовольные.

– Я был бы рад, – ответил Блейк низким и сухим голосом, – если бы мог видеть.

Он поднял голову и открыл глаза со светло-голубыми радужками – и без зрачков. Сплошной цвет от края до края.

У Мэгги дрогнули пальцы, отмычка выскочила из скважины, царапнув ему руку. Мэгги пробормотала извинения, лихорадочно думая.

Слепой. Но нигде в досье Блейка этого нет. Как он добился, что эта инвалидность не отражена в личном деле? И зачем ее скрывать?

И почему работодатель не сообщил ей этого перед тем, как она махнула через всю страну его выручать? Более того, о чем думал этот работодатель, отпуская его в Нью-Йорк одного? Он и вправду рассчитывал, что его племянник – незрячий, подумать только! – сможет выследить женщину, исчезнувшую два дня назад из номера нью-йоркской гостиницы?

То, что эта женщина – сестра Блейка, только лишний повод его не посылать. Неравнодушие – мать неосторожности. Из-за которой скорее всего Блейк и оказался прикован к батарее.

Но его слепота объясняла, почему работодатель настоял на приезде собаки.

– Вы не знали, – сказал Блейк.

Мэгги возилась с замком, вернув себя в рабочий режим и к почтительной вежливости, требуемой ее нынешним занятием: ведение дома и личная охрана.

Она зачастую сама себя мысленно называла «дворецкий с пистолетом».

Отперев первый браслет, она занялась вторым.

– Очевидно, мистер Эймс-Бомонт счел вашу слепоту обстоятельством, несущественным для моего задания, сэр.

– А оно существенно?

– Нет, сэр.

В любом случае она должна увести Блейка отсюда.

– Сэр? – Едва заметная улыбка не смягчила резкость черт лица. Пробивающаяся борода легла на подбородок тенью, а таким носом, подумала Мэгги, мог бы гордиться император-стоик. – Раз вы называете меня «сэр», значит, вы – новый и, как утверждает дядя Колин, уже незаменимый работник. Винтерс.

Поправлять она не стала. Ее еще и не такими словами обзывали. Почему Эймс-Бомонт назвал ее «Винтерс», она не знала, но при таком жалованье пусть называет так, как ему хочется.

Миллиардер, владелец «Рэмсделл фармасьютикалз» к своим работникам предъявлял высокие требования – и тем выше, чем ближе работник к его семье.

Ее он назвал незаменимой. Так ее не ценили еще никогда.

Но она не может себе позволить ни ощущения тепла от этой подслушанной похвалы, ни отчаяния от мысли, что это скоро переменится.

«Винтерс» – куда лучше, чем то, как он ее вскоре назовет.

– Вы правы, сэр. – Хотя горло стянуло спазмом, голос остался ровным. – Это я.

– Конечно, вы. А это я, раз мы наконец встретились. – Он показал на себя свободной рукой. – Вы знаете, почему вы нашли меня полуголым? Знаете, что это?

Наконец встретились? Он сказал это так, будто они уже общались. А Мэгги была уверена, что это не так. Три месяца тому назад, когда она начала работать на его дядю, Блейк был в Великобритании. До того он ездил в такие же частые и дорогие поездки, как она, но никогда они не были в одном и том же месте одновременно – за одним исключением, четыре года тому назад. Но тогда Мэгги его не видела, она бы запомнила. А он ее точно не видел.

Так что каков бы ни был смысл этого «наконец», к ней он мало относится. Скорее он касается разговора между Блейком и его дядей – вероятно, того, в котором ее назвали «незаменимой».

– Нет, сэр, не знаю. Что это?

– Это карма. Все отрицательное, что я в жизни сделал, вернулось вцепиться мне в зад.

Передавивший горло спазм отпустил, и Мэгги постаралась попасть в легкий тон его ответа:

– Очень жаль. В частности потому, что, согласно моему профессиональному мнению, последствия ваших действий серьезнее, чем вы себе представляете.

– Что вы имеете в виду, Винтерс?

– То, что вы голый куда больше чем «полу», сэр. И хотя я обладаю многими способностями, защита вас от мистических сил кармы среди них не числится.

Он наклонил голову набок, будто обдумывая эти слова:

– Тогда есть шанс, что я еще и шорты потеряю прежде, чем мы закончим работу?

В животе чуть екнуло, но она постаралась не обратить на это внимания. Он улыбнулся шире, полумесяцы складок по краям рта. Длинные волосы во влажном воздухе локонами спадали на лоб, на шею, на уши. Вместе с улыбкой очень манящее было зрелище.

Мэгги, ты на работе.

– Мы постараемся не допустить этого, сэр. – Хотя отпирание наручников требовало не зрения, а осязания, она не отрывала взгляда от пальцев. – Ваш дядя выражает сожаление, что не смог прибыть.

– Трудно ожидать от вампира, что он прилетит ранним утренним рейсом.

От обыкновенного вампира – да. Если даже он сможет подняться от дневного сна, прикосновение солнце его испепелит на месте. Но Колин Эймс-Бомонт – не обыкновенный вампир, и он мог бы приехать. Если бы не то, что его невеста днем ездить не может, а он никогда не оставит ее без своей защиты.

– Наиболее удобным вариантом оказалась я, – объяснила Мэгги.

– К моему счастью.

Счастье тут ни при чем. Прочтя письмо, она убедила Эймса-Бомонта послать ее, приводя те же причины, по которым он ее нанял: хладнокровие, опыт обращения с оружием и триумфальный послужной список.

Но Мэгги не упомянула фразу «Ты можешь остановить меня, Брунгильда», написанную в том письме под бруклинским адресом. Не сказала и того, что очень хорошо догадывается, кто так поступил с Блейком.

Снимая второй наручник, она провела пальцами по запястью Блейка, там, где пульс. Он в спертом воздухе комнаты вспотел слегка, и кожа у него была теплой. Теплой, но не горячей, то есть не принадлежащей демону-оборотню, маскирующемуся под объект.

Большая рука Блейка поймала ее руку. Когда он смотрел на нее так пристально, приходилось напоминать себе, что он ничего не видит.

– А еще приятно знать, что вы та, за кого себя выдаете.

Мэгги не стала напоминать, что назвалась Винтерс.

– У вас след укола на локтевом сгибе.

Блейк отпустил ее руку:

– Он брал кровь.

Это было… странно.

– Много взял? – Она не думала, чтобы слишком много: под загаром кожа была вполне приличного цвета. – Идти можете? Вводили вам что-нибудь?

– Да, какой-то седатив. – Блейк задрал голову, показывая на шее припухлость вроде пчелиного укуса. – Я находился на тротуаре возле своей гостиницы. Он втолкнул меня в такси, сказал водителю, что я пьян. После этого я ничего не помню.

И похитителю было все равно, что его увидят. Нехороший признак. Когда преступник не скрывает свою личность, тому есть три основных причины: он хочет, чтобы его поймали, он предполагает, что его все равно не накажут… или заранее знает, что не останется жив.

– «Он»? Вы уверены? И не демон и не вампир?

– Нет. Мужчина и человек.

Этого она и боялась. Демонам запрещено наносить людям физические повреждения, и они могут лишь искушать и заключать сделки. Вампиры такими правилами не связаны, но они в дневные часы беспомощны.

А вот человек бывает опасен в любое время суток – тем более тот человек, которого подозревала Мэгги.

Она взмолилась, чтобы это был не Джеймс. Если это не он, значит, она не ошиблась в решении три года назад, когда его отпустила. Но если тот е-мейл прислал Джеймс, если он похитил Кэтрин… на этот раз, быть может, придется убить его по-настоящему.

А потом драпать, спасая собственную жизнь. Когда Эймс-Бомонт обнаружит ее обман и ее связь с человеком, который угрожал его родным, он ее убьет.

Поскольку она отошлет ему племянника целым и невредимым, убьет быстро. А если она еще и Кэтрин найдет, Эймс-Бомонт может ее даже отпустить.

Или хотя бы дать фору.

– Ваша одежда в соседней комнате, – сказал она, вставая. – Одевайтесь и пойдемте.

– С вами кто-то прибыл? – спросил Блейк.

Мэгги обернулась через плечо. Блейк в спальне натягивал штаны на задницу, которая выглядела чертовски здорово, даже пожеванная кармой. Да и весь он, мускулистый и худощавый, высокий, выглядел чертовски здорово.

Но не безупречно. На левом плече выпуклый шрам. Спереди такого шрама нет, значит, пуля не прошла навылет. Удаление требовало бы хирургии, но в его медицинской карточке не отмечено ни огнестрельных ранений, ни пребывания в больнице.

Судя по должностной инструкции и куче докладных от его начальников, Блейк в «Рэмсделл фармасьютикалз» корпит за письменным да лабораторным столом, и только. Судя по его телу, у него там куда больше обязанностей.

Мэгги не удивилась безмолвному свидетельству его тела. Хотя она не предвидела, что он окажется слепым, но понимала, что Джеффри Блейк стоит куда больше, чем можно подумать из-за его частых переводов из филиала в филиал по всему миру. Даже если непотизм и семейственность как-то повлияли на послужной список Блейка, Эймс-Бомонт никогда бы поставил неумеху возглавлять поиски Кэтрин.

Джеффри Блейк не окажется в опасной ситуации обузой. И окажется в такой ситуации не впервые.

– Нет, – ответила наконец Мэгги. – Если не считать собаки, я приехала одна.

Блейк наклонил голову, потом мотнул ею. Мэгги показалось, что молчание вызвано не столько осторожностью, сколько недоумением.

Или он дезориентирован?

– Мы сделаем анализ вашей крови – удостовериться, что введенный препарат…

– Нет. – Блейк повернулся к ней, отбросил со лба волосы. – В нью-йоркских филиалах «Рэмсделл» лабораторий нет, а в другое место мы никуда мою кровь не отдадим. Все у меня нормально.

Его паранойю трудно было понять. Ведь у него уже взяли образец крови.

– Как скажете. Вы готовы?

Вместо ответа Блейк безошибочно направился прямо к ней. Наверное, на голос, решила Мэгги. Когда он остановился перед ней, ей пришлось поднять на него глаза. Такое случалось нечасто, хоть она была в ботинках, хоть босиком.

Взгляд Мэгги скользнул к его горлу. Один удар – и его преимущество в росте окажется бессмысленным.

Но его вырубать не надо, надо выручать.

– Вы обучены работать с собакой-поводырем?

У него сжались губы, но прочитать что-либо по выражению лица было невозможно.

– Да. Дядя Колин прислал с вами собаку-поводыря?

– В некотором смысле. – Мэгги шагнула назад и позвала:

– Сэр Щен!

Адский пес трусцой вышел из-за поворота и заклацал когтями вверх по лестнице, вывесив все три языка из огромных голов.

– Достань сбрую, – сказала Мэгги, когда он вышел на площадку. – Ты проводишь мистера Блейка вниз, к нашей машине.

Сэр Щен прошел в спальню, задев боком бедро Мэгги, и шкура поблескивала над перекатывающимися мышцами. Средняя голова осмотрела Блейка с головы до ног, правая обследовала комнату, а левая оглянулась через плечо на Мэгги.

И было понятно, что он не просто скалит острые как бритва зубы, а усмехается. У Мэгги сузились глаза:

– Ты его отведешь к машине и никуда больше. Ты будешь водить его в аэропорту. И нигдеего не оставишь, – приказала она.

Пес улыбнулся шире. Черт побери. Ведь наверняка же она ему дала идею какой-нибудь проказы – кроме тех, что уже есть у него в головах.

Повернувшись обратно к Блейку, Мэгги нахмурилась. Кожа его побледнела до болезненно-серой. Он покачнулся, неуверенно шагнув, и Мэгги успела поймать его за локоть.

– Мистер Блейк?

Видно было, каких усилий стоило ему взять себя в руки. Грудь его поднялась в долгом вдохе, опустилась.

– Сэр Щен?

Мэгги кивнула было, поняла, что Блейк не видит.

– Да.

–  Адский пес? Хеллхаунд? Тот, за которым иногда присматривает мой дядя?

Скорее, наоборот. Сэр Щен – спутник ближайшей подруги Эймс-Бомонта, и действительно, иногда пес остается в доме вампира. Но это трехглавый пес присматривает за Эймс-Бомонтом, и это Сэр Щен защищает дом в часы, когда вампир уступает сну.

Для спящего Эймс-Бомонта единственная реальная угроза – демоны, а они пистолета Мэгги не боятся. Но яд Сэра Щена может демона парализовать, а массивные челюсти запросто разорвут пополам.

Впрочем, Мэгги не была расположена вдаваться в подробности организации охраны Эймс-Бомонта, даже в разговоре с его племянником. Поэтому ограничилась коротким:

– Да.

– В облике демона?

К счастью, нет. Но если Блейк знает, что у Сэра Щена имеется форма демона, то можно понять, с чего он так побледнел. К трем головам Мэгги привыкла, но вряд ли когда-нибудь сможет привыкнуть к той огромной страшной твари, в которую умеет превращаться этот пес.

– Нет, сейчас он выглядит как трехголовый черный Лабрадор. – Очень большой черный Лабрадор. Когда Мэгги присела возле пса, глаза ее оказались на уровне его плеча. – Как только мы выйдем, он перекинется одноголовым. Сбрую, Сэр Щен?

У нее в руках появилась упряжь поводыря. Хаммерспейс – так называется магическая кладовая Сэра Щена, которая всегда с ним – позволяет спрятать почти любой предмет, но даже адский пес не может сделать так, чтобы упряжь размером на ретривера подошла к туловищу медвежьих габаритов.

– А еще прошу сократиться, – сказала Мэгги, закатывая глаза. Эта собачья зараза никогда не упустит возможности заставить себя просить.

На этот раз, наверное, – чтобы Блейк услышал и спросил себя, какого же размера был этот пес раньше. Сэр Щен дружелюбен настолько, что по адским стандартам он плохой пес, но очень любит нервировать окружающих. Просто у него чувства юмора больше, чем у собратьев по породе. И он с меньшей охотой рвет глотки и сжирает все остальное.

Во всяком случае, так Мэгги слышала. Сама она ни разу в Аду не была, и потому с другими хеллхаундами не знакома. И если ей повезет – и если весь сделанный ею при жизни негатив не приведет ее в Яму сразу после откидывания копыт, – то и не познакомится.

А если оченьповезет, то и ни с каким демоном она больше не столкнется. Когда она обнаружила, что ее прежний работодатель – из этой породы, ей хватило на всю оставшуюся жизнь.

Приладив сбрую, она почесала Сэра Щена за ушами левой головы. Темные глаза слегка сверкнули алым и закатились под лоб в восторге. Ужасающе мощен и страшен этот пес ада, – но почесывание и пища делают его несколько более покладистым.

– Нигде его не оставляй, – тихо сказала Мэгги, – и я прослежу, чтобы Эймс-Бомонт купил тебе целую мясную лавку.

Очевидно, удовлетворенный посулом, Сэр Щен встал рядом с Блейком. Блейк сжал рукоять поводка.