Текст книги "Волк ангела (СИ)"

Автор книги: Налини Сингх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 5

Когда он выглянул с балкона, увидел Нимру, идущую рука об руку с Феном по аллее ночных цветов. Шаги старика были медленными и неуклюжими по сравнению с грацией Нимры, а рука на трости сильно дрожала. Однако то, как Нимра подстраивались под его шаг, подсказало Ноэлю, что такие прогулки они – ангел с крыльями цвета драгоценных камней и мужчина на заре жизни – совершали часто.

Увлёкшись тайной Нимры, Ноэль понял, что спускается в сад и идёт за ними. Неожиданное мяуканье заставило его замереть на последней ступеньке и посмотреть в темноту. Ночью он видел ничем не хуже, чем днём. Мимоза лежала под кустом, чьи звездообразные цветы закрылись на ночь, и сильно дрожала. Бесстрашная кошка все эти дни не приближалась к Ноэлю, но сегодня даже не шелохнулась, когда он наклонился, поднял её и прижал к тёплой груди.

– Замёрзла, старушка? – спросил он, поглаживая её. Когда она продолжила дрожать, он расстегнул пуговицы чёрной рубашки и прижал кошку к коже. Запрокинув голову, она прижалась к нему, и дрожь начала стихать. – Вот так.

Поглаживая Мимозу, он пошёл в ту сторону, где исчезли Фен и Нимра. Мимоза казалась такой же хрупкой, как и её хозяйка. Было странно держать её, и впервые в жизни, Ноэль вспомнил своё детство. У него тоже был питомец – старая дворняжка, шлявшаяся за Ноэлем до самой смерти. Ноэль похоронил пса в пустыне и утопил землю в своих слезах, пока никто не видел.

Когда он завернул за угол, Мимоза, которая почувствовала запах хозяйки, заёрзала.

Нимра находилась по другую сторону посеребрённого лунным светом пруда, её крылья лежали на траве, когда она наклонилась сорвать цветы, а ветерок прижимал её тёмно-синее платье к телу, словно любовника.

Фен сидел на каменной скамье на этом берегу, и тихое терпение, с которым он наблюдал за ней, говорило о полной преданности.

«Это точно не дело рук Фена», – решил Ноэль. Старик вряд ли участвовал в сговоре обезвредить или убить Нимру, и выражение лица сегодня уничтожило любую каплю подозрений. Ни один мужчина не может смотреть на женщину так, а потом наблюдать, как свет навсегда исчезает из её глаз.

– Сила, сердце и мужество, – сказал Фен, не оборачиваясь. – Нет другой такой, как она.

– Да. – Подойдя ближе, Ноэль сел рядом, Мимоза мурлыкала у него на руках. – Думаю, – сказал он, не сводя глаз с Нимры, которая даже сейчас задевала что-то глубоко внутри него, – тебе нужно отослать Амарию из этого двора.

Тихо вздохнув, он сжал обветренной рукой трость.

– Она всегда ревновала меня к ангелу. Амария красивая женщина, почти бессмертная, и всё же видит лишь то, чего не может иметь, не может делать.

Ноэль промолчал, потому что Фен говорил правду. Амария могла считать себя взрослой, но во многих отношениях она избалованный ребёнок.

– Иногда мне кажется, – продолжала Фен, – что я навлёк на неё немилость, попросив Нимру учесть годы моей службы в контракте дочери. Век служения мог бы научить её ценить то, что она… ангелы ценят это.

Ноэль не был так уверен. Только вчера он видел, как Амария подняла перед Вайолет чашку кофе, сказала маленькой служанке, что кофе остыл, а потом очень осторожно вылила жидкость на пол. Были и другие действия, когда она считала, что её никто не видит, и этот разговор сегодня. Эгоизм в её характере казался врождённым и незыблемым, как камень. Но стал ли он смертельным, ещё предстояло выяснить.

– Тебе подарили плод любви, – сказал он Фену, когда Нимра, оторвавшись от изучения растений, оглянулась через плечо. Возникло ощущение того, как натянулась кожа в ожидании, когда взгляд Нимры упадёт на него.

После той прогулки в саду они больше не вступали в физический контакт, но Ноэль понял, что, сомневаясь в истинной природе или нет, тело больше не отвергало идею близости. Не тогда, когда близость происходила с этой женщиной. У него никогда раньше не было любовницы ангела. Он недостаточно хорош собой, чтобы за ним бегали женщины-ангелы, у которых целый гарем мужчин, и он был этому рад.

С другой стороны, большинство ангелов слишком бесчеловечны для грубой сексуальности его натуры. Нимра, однако, не была похожа ни на одного другого ангела, которого ему доводилось встречать, загадка внутри загадки.

Он не раз видел её в саду, когда она буквально была по локти в земле. Раз или два, когда он пробормотал себе под нос что-то не очень умное, в её глазах был не упрёк, а юмор.

Сейчас она обогнула пруд и остановилась, положив руку на плечо Фену, её волосы мягкими локонами рассыпались по плечам, на лице читалось любопытство, что Ноэль нашёл неожиданным для ангела её возраста и силы.

– Ноэль, ты переманиваешь мою кошку?

Он провёл ладонью по дремлющему телу Мимозы.

– Это меня переманили.

– Действительно. – Одно-единственное слово, пропитанное силой. – Я вижу, что придворные женщины просто очарованы тобой. Даже застенчивая Вайолет краснеет, когда ты рядом.

Миниатюрная служанка оказалась кладезем информации о дворе, когда Ноэль застал её на кухне и очаровал, заставив поговорить с ним. После тщательного расследования, он уже убрал двух других слуг из списка подозреваемых – благодаря его доступу к ресурсам Башни. Не у Сэмми, ни у Ричарда нет слабых точек, чтобы они встали против Нимры. И ни у одного не было ниоткуда взявшихся богатств. И после разговора с Вайолет он был абсолютно уверен, что она тоже не имеет никакого отношения к покушению. В отличие от притворности Амарии, простодушие Вайолет было вполне реальным – несмотря на ужасы её прошлого. Сбежав от отчима, который смотрел на неё с чрезмерным интересом, Вайолет едва не умерла от голода на краю поместья Нимры. Ангел летал над её землями, увидел девушку и принёс домой на руках. Нимра ухаживала за Вайолет, пока та не поправилась, и, когда девочка-подросток испугалась мысли о школе, наняла для неё репетитора. Хотя Нимра и не ожидала, что столь юная девушка может работать слугой, гордая Вайолет настояла на том, чтобы «зарабатывать самой на жизнь», выполняя обязанностями по утрам. А послеобеденное время отводилось для занятий.

– Обожаю её, – сказала Вайолет Ноэлю с яростной преданностью. – Я на всё готова ради миледи Нимры. Всё, что угодно.

Ноэль поднял голову.

– Вайолет скорее устроит мне тёмную, если сочтёт угрозой для тебя, чем станет флиртовать.

Фен хохотнул.

– Он прав. Это дитя боготворит землю, по которой ты ходишь.

– Мы не боги, чтобы нам поклонялись, – сказала Нимра с беспокойством на лице. – Я бы не хотела такого для неё… Ей нужно расправить крылья и жить своей жизнью.

– Она похожа на спасённого щенка, – сказал Фен, кашляя в дрожащий кулак. – Даже если ты прогонишь её и отправишь в мир, она упрямо вернётся к тебе. А лучше оставить её здесь – она найдёт своё счастье, если ты обеспечишь своё.

– Мудро. – Нимра даже не попыталась помочь старику, когда он поднимался.

«Помощь, – понял Ноэль, тоже вставая – не приветствуется, не принимается».

Обратно они шли медленно и тихо, крылья Нимры шуршали по траве, пока она шла рука об руку с Феном перед Ноэлем, который чувствовал себя удовлетворённым. И это чувство сложно к чему-то приписать.

Влажный Луизианский ночной воздух наполняли звуки кваканья лягушек, шелеста листьев и мягкого голоса Нимры, пока она говорила с Феном. Это буйное море обнимало его, зачищая острые края сломанных внутри частей.

– Спокойной ночи, миледи, – попрощался Фен, когда они подошли к небольшому отдельно стоящему коттеджу, в котором он жил с Амарией. – Я подумаю над тем, что ты сказал, – обратился он к Ноэлю. – Но я старик… она всё равно уйдёт, когда меня не станет.

Крылья Нимры зашуршали, когда она их расправила, прежде чем присоединиться к Ноэлю и вернуться в дом. Обойдя главные комнаты в молчаливом согласии, они повернули к её личному крылу – комната Ноэля находилась рядом с её.

– У Амарии могут быть свои недостатки, – сказала, наконец, Нимра, протягивая руки, когда Мимоза зашевелилась, – но она любит Фена.

Ноэль передал кошку. Счастливо мурлыча на руках хозяйки, Мимоза вновь погрузилась в сон.

Ноэль застегнул пару пуговиц на рубашке, но остальные оставил расстёгнутыми, и ночной ветерок ласкал его кожу.

– А ты знаешь, что Асирани влюблена в Кристиана?

Она вздохнула.

– Надеялась, что это увлечение пройдёт. – Она покачала головой. – Кристиан очень строг в своих взглядах… считает, что ангелы должны спариваться только с себе подобными.

– А. – Это объясняет силу реакции ангела на Ноэля. – Не все так думают. – Особенно когда речь шла о самых могущественных вампирах.

– Кристиан считает, что пары ангел-вампир нежелательны, поскольку у такой пары не может быть детей… А у нас и без того мало малышей.

Ноэль вспомнил ангельских детей из Убежища, таких беззащитных с их неуклюжими крыльями и пухлыми детскими ножками, с их пронзительным смехом, похожим на музыку.

– Дети – это дар, – согласился он. – Есть что-то, что ты… – Он замолчал, когда Мимоза издала слабый рык.

– Прости, малышка, – сказала Нимра, гладя кошку, пока та не опустила голову. – Не стану больше тебя так сильно стискивать.

Кровь застыла в жилах Ноэля. Когда Нимра больше ничего не сказала, он подумал о том, чтобы оставить всё как есть, но медленно пробуждающаяся часть Ноэля настоять на продолжении общения, раскрыть её секреты.

– Ты потеряла ребёнка.

***

Именно нежность в голосе Ноэля раскрыла рану.

– У него не было шанса родиться, – сказала Нимра, и слова осколками стекла резали горло, кровь разилась в груди, как когда-то у ног. – Моя матка не могла выносить ребёнка, поэтому я потеряла его прежде, чем он начал формироваться.

Она не говорила о потерянном ребёнке с той ужасной ночи, когда с неослабевающей яростью на дом обрушилась буря. Нимру тогда нашёл Фен, и он единственный, кто знал, что произошло. Эйтриэль ушёл за месяц до этого, после того как вонзил нож прямо ей в сердце.

– Мне жаль. – Ноэль положил сильную руку ей на затылок и погладил так же, как несколько минут назад Мимозу. Но он не остановился на волосах, а опустил руку Нимре на спину, осторожно, чтобы не коснуться внутренней поверхности её крыльев – такую интимную ласку должны дать, а не брать. Он прижал руку к её пояснице. Нимра испуганно вскинула голову. Вместо того чтобы отступить, он прижался к ней, а Мимоза дремала между ними.

Ноэль не имел права держать её так собственнически, не имел права касаться ангела её силы… но Нимра его остановила, не хотела останавливать.

Уже давно её так никто не обнимал.

Положив голову ему на грудь и чувствуя, как сильно и ровно бьётся его сердце, Нимра подняла глаза к серебристому свету полумесяца.

– В ту ночь луна была тёмной, – начала она, а воспоминание настолько запечатлелось в теле, что осталось навечно. – Воздух сотрясался от звуков бури, которая валила деревья и сносила крыши. Я не хотела, чтобы мой малыш оставил меня, но ничего не могла поделать.

Он крепче её обнял, поглаживая по крыльям. И не отступил, хотя всех вампиров обучили понимать – ангелы не любят, когда к их крыльям прикасается кто-то, кроме тех, кого они считают близкими.

Какая-то часть Нимры, та, что держала в себе высокомерие расы, правящей миром, была оскорблена. Но больше всего Нимра была довольна отказом Ноэля придерживаться правил в ситуации, которая не доставляла им обоим удовольствия.

– У меня не было детей, пока я был смертным, – пробормотал он, скользнув рукой по её волосам, – и знаю, что вряд ли когда-нибудь они будут.

– Маловероятно, но не невозможно. – Вампиры, примерно двести лет после обращения, могли зачать детей, которые рождаются смертными. Ноэль родился двести двадцать один год назад. Она слышала, что один или два ребёнка были зачаты после этого периода времени.

– Хочешь зачать ребёнка?

– Только если этот ребёнок будет создан в любви. – Он стиснул ей волосы в кулак. – И у меня есть дети, которых я считаю своей семьёй.

– Да. – Мысль о детском смехе, танцующем над болотами, облегчила боль в сердце. – Я думаю, что мне хотелось бы провести с ними время.

– Отведу, если хочешь, – согласился он со смехом. – Но предупреждаю, они очень-очень дикие. Малыши, вероятно, будут таращиться на твои крылья и ждать, что их будут обнимать по малейшему поводу.

– Настоящая пытка.

Очередной смех вибрировал у него в груди под её щекой.

– Ноэль, ты не спишь, – заметила она, после продолжительного мгновения молчания, когда она слушала биение его сердца и нежилась в тепле большого тела. – Я слышу, как ты ходишь по коридорам.

В первую ночь она гадала, почему он не вышел в сад. Только позже поняла, что он вёл себя, как то, кем она его назвала – её волк. Любой убийца, чтобы добраться до неё должен был столкнуться с Ноэлем. Хотя она сильнее, действия Ноэля вернули доверие, которого её лишил Полуночник.

– Вампиры мало спят, – ответил он отстранённо, хотя продолжал крепко её обнимать.

Она знала, не поэтому он ходит в коридоре, как зверь в клетке, но решила промолчать. Этой ночью уже много границ нарушено, и с последствиями ни один из них не готов столкнуться.

Не следующий день сердце Нимры вновь разбилось. Она была в библиотеке, просматривая контракты и думая, кто же из её двора мог быть связан с тем, у кого был доступ к Полуночнику. Факт, который она узнала ранее, не принёс результата, но Ноэль попросил её перепроверить, на случай, вдруг всплывёт что-то новое. В этот момент вбежала Вайолет.

По её лицу текли слёзы.

– Миледи, Мимоза…

Нимра уже обегала стол.

– Где?

– Сад рядом с балконом.

Именно там кошка любила нежиться на солнце.

Промчавшись по коридорам, Нимра выбежала на балкон и нашла Ноэля и Кристиана сидящих на корточках у подножия лестницы. Ноэль что-то держал в руках, и сердце Нимры сдавило от осознания, что же именно он держал. И горе смягчилось лишь пониманием, что Мимоза прожила счастливую и полную жизнь.

Кристиан увидел её и взмыл в воздух, паря перед ней.

– Миледи, лучше если ты не…

Нимра уже пролетала мимо него, широко расправив крылья. Её печаль при попытке не дать подойти к Мимозе, превратилась в странную панику.

Когда Нимра приземлилась рядом с Ноэлем, первое, что увидела – серый хвост, свисающий с его руки.

– Я опоздал…

От слабого мяуканья, Нимра вырвала Мимозу из рук Ноэля, который безропотно отдал кошку. Казалось, Мимоза поняла, что находится на руках у хозяйки, успокоилась и откинула голову на грудь Нимры. Нимра принялась ей напевать. Через несколько напряжённых минут, её любимец умер. Борясь со слезами, ибо ангел её силы и ответственности не мог показаться слабым, Нимра подняла голову и встретилась с гневным взглядом голубых глаз.

– Что я должна знать?

Глава 6

Он кивнул на кусок мяса, лежащий на земле рядом с тем местом, где Мимоза любила нежиться на солнышке.

– Его нужно проверить, но думаю, что его отравили.

Он обратил внимание на то место, где бедную Мимозу вырвало после пережёвывания мяса.

– Вайолет.

Горничная подбежала с пластиковым пакетом. Взяв его, Ноэль упаковал мясо.

– Я сам разберусь, – сказал он Вайолет.

Кивнув, служанка постояла, а затем побежала вверх по ступенькам.

– Я приготовлю чай.

Никакой чай не успокоит ярость в сердце Нимры, но она не станет осквернять душу Мимозы. Держа на руках своего дорогого любимца, она повернулась и пошла в сторону южных садов, дикой страны чудес, которая была любимой игровой площадкой Мимозы до того, как возраст подрезал ей крылья. Она услышала позади себя два глубоких мужских голоса и поняла, что Ноэль выиграл спор, потому что появился рядом с ней. Он не произнёс ни слова, пока Кристиан не приземлился рядом с небольшой лопатой в руке.

Ноэль забрал лопату, затем что-то прошептал ангелу, но Нимра даже не пыталась прислушиваться к их разговору, стараясь как можно нежнее прижимать к себе Мимозу. Затем Кристиан ушёл, шелестя крыльями.

– Ты была верной подругой, – сказала она кошке. – Я буду по тебе скучать.

Многие – как смертные, так и бессмертные – назвали бы Нимру глупой за то, что она отдала столько любви существу с такой эфемерной по продолжительности жизнью, но они не понимают.

– Бессмертные, – произнесла она, когда они с Ноэлем приблизились к южным садам, – живут так долго, что испытывают чувство пресыщения, а сердца ожесточаются. Для некоторых, единственные эмоции – жестокость и боль.

Назарах, правитель Атланты и её районов, один из таких. Его дом пропитан криками.

– Животные невинны, – сказал Ноэль, – в них нет лукавства и скрытых мотивов. Любить кого-то означает хранить в сердце мягкость.

Её не удивило, что он понял эту истину.

– Она многому меня научила. – Нимра прошла через каменную арку, ведущую к скрытому саду, который обожала Мимоза, и услышала, как Ноэль поражённо ахнул, увидев сплетение роз и полевых цветов, ореховые и прочие деревья, увешанные плодами, и почти заросшие тропинки.

– Я и не представлял, что тут такое. – Он протянул руку к экстравагантной белой розе.

Она знала, что он не шокирован, а удивлён. Как когда-то в Мимозе, в Ноэле крылась дикость.

– Думаю, ей нравилось бывать в этом саду. – Горло Нимры саднило, словно по нему провели наждачкой.

Ноэль шёл за ней по заросшим тропам к месту, где стояла магнолия, которая выдержала ветра, бури и время. Когда Нимра остановилась, он поднял лопату и начал копать. Немного времени ушло на рытьё могилы для маленького тельца Мимозы, но вместо того, чтобы дать Нимре опустить в яму кошку, он подошёл к одному из густо цветущих кустов. Нарвав полные руки цветов, он вернулся к могиле и выстлал её дно лепестками.

Нимра больше не могла сдерживать слёзы. Они потекли по её щекам, пока Ноэль дважды проделывал эту штуку с цветками. Когда он закончил, на дне могилы лежал бархатный ковёр из розовых, белых и зелёных лепестков. Опустившись на колени, Нимра поцеловала кошку в лоб и положила на этот ковёр. Лепестки погладил тыльную сторону ладоней, когда она их поднимала.

– Нужно было взять что-то, во что её завернуть.

– Думаю, – Ноэль осыпал Мимозу сверху цветами, – так лучше для кошки, которая любила тут бродить.

Нимра отрывисто кивнула и протянула руку назад, чтобы выщипнуть пару перьев.

– Когда она была котёнком, – призналась она Ноэлю, – была очарована моими крыльями. И когда я не смотрела, пыталась вытащить перья.

– Ей когда-нибудь удавалось?

– Раз или два, – сказала она и хохотнула. – А потом она бежала так быстро, словно была самим ветром. Я так и не нашла, куда она спрятала мои перья. – С этими словами она положила перья рядом с Мимозой, прежде чем накрыть ещё одним слоем лепестков. – Прощай, малышка.

Ноэль тихо закопал могилу, и она положила сверху ещё цветов, и поставила большой камень, который Ноэль нашёл в саду. Они долго стояли неподвижно у могилы, пока Нимра не ощутила мягкое, как вздох, прикосновение ветра к своим чувствам. Тихо вздохнув, она повернулась и пошла обратно, Ноэль шёл рядом. Он коснулся рукой её плеча.

– Подожди. – Прислонив лопату к бедру, он большими пальцами обеих рук вытер слёзы с её лица. – Ну вот, – прошептал он, – теперь ты снова Нимра. Сильная, жестокая и безжалостная.

Нимра подалась к Ноэлю, и когда он обхватил её лицо ладонями, коснулся губами её губ, она не напомнила, что его роль – быть её волком, а не любовником. Вместо этого она позволила ему сделать глоток из своего рта и согреть холодное место в сердце грубым жаром мужественности.

Когда он отстранился, она сжала в кулаке его рубашку.

– Ещё, Ноэль. – Почти приказ.

Покачав головой, он убрал её волосы назад с нежностью, которую она никогда не чувствовал от любовника.

– Я не стану злоупотреблять твоим доверием. Сегодня буду твоим другом.

– На протяжении десятилетий Фен был моим другом, – сказала она, беря его за протянутую руку. – И он никогда не осмеливался целовать меня.

– Очевидно, я буду другим видом друга.

Эти беззаботные слова успокоили, и к тому времени, когда они вышли в главный сад, она снова стала ангелом, который правил Новым Орлеаном и его окрестностями – жёстким, сильным и беззащитным.

– Ты узнаешь, кто отравил Мимозу, – сказала она Ноэлю, – и расскажешь мне. – Преступнику не будет пощады.

Сразу по возвращению и после того, как проводил Нимру в личный кабинет, Ноэль отправился на поиски Вайолет. Однако не успел сделать и трёх шагов, как в коридор вошла Вайолет с чайным подносом.

– Я видела, как вернулась леди Нимра, – сказала она с беспокойством в глазах. – Мне нужно?..

– Я разберусь, – сказал Ноэль. – Жди здесь.

Подросток быстро кивнула, а Ноэль нырнул внутрь. Нимра стояла у окна, спиной к двери. Поставив поднос на кофейный столик, он подошёл и встал позади, положив руки на плечи Нимры.

– Съешь что-нибудь.

– Пока ещё нет, Ноэль.

Понимая, что эта сильная женщина, у которой было сердце любить такое маленькое и беззащитное существо, должна горевать в одиночестве, он оставил её, легко погладив по волосам.

Вайолет со страхом в глазах пряталась в нише.

– Если она увидит меня, Ноэль, то узнает.

– Кто? – спросил он, хотя догадывался.

– Амария. – Девушка крепко обхватила себя руками. – Она думала, что никого нет на кухне, потому что я всегда прячусь, когда она рядом – она злобная. – Вайолет судорожно вдохнула. – Я видела, как она брала мясо, ещё подумала, что это странно, но потом забыла об этом.

– Спасибо, Вайолет, – сказал он, уверенный, что она говорит правду. – Никто не узнает, что информацию дала ты.

Служанка расправила плечи.

– Если я понадоблюсь, буду свидетельствовать перед всем двором. Мимоза умерла вскоре после Королевы, что разбило сердце миледи. Некоторые говорят, что у неё нет сердца, но я знаю другое.

После ухода Вайолет Ноэль ещё долго стоял в коридоре, обдумывая слова горничной. Если отбросить его веру, то её слово против слова вампира. Не просто вампира, а ребёнка самого доверенного члена двора Нимры. Амария могла так же обвинить Вайолет.

Уже смеркалось, когда он принял решение о дальнейших действиях. Выйдя из частного крыла, он направился не в главную столовую, а к коттеджу Фена. Как и ожидал, Амария находилась дома с отцом. Войдя после приглашения Фена, Ноэль посидел с пожилым человеком, разговаривая ни о чём и обо всём. Когда речь зашла о Мимозе, он постарался встретиться взглядом с Амарией.

– Мне кажется, я знаю, кто стоит за этим трусливым поступком, – сказал он, не пытаясь скрыть презрения. – Это пример того, как трудно им будет добиться своей цели.

По тому, как кровь отхлынула от лица Амарии, стало ясно, что она поняла угрозу. И если в вампирше и было что-то настоящее и хорошее, то это её любовь к отцу. Глазами она умоляла Ноэля не поднимать эту тему в присутствии Фена. Поскольку у Ноэля не было никакого желания причинять боль пожилому человеку – он никогда бы не выполнил невысказанную угрозу – он извинился и ушёл через несколько минут.

– Я немного пройдусь с Ноэлем, отец, – сказала женщина-вампир, поднимаясь и расправляя платье из ярко-фиолетовой ткани, которая казалась лёгкой и воздушной, как ветер.

– Иди, иди. – Фен усмехнулся. – Просто помни, что он принадлежит ангелу. Не вмешивайся в чужие дела.

Судя по застывшей улыбке Амарии, она не оценила напоминание о своём месте в иерархии. Но ответила лёгким голосом:

– У меня ещё есть клетки мозга, отец.

От приступа смеха, Фен зашёлся тяжёлым кашлем. Его грудь тряслась так, что Ноэль начал волноваться, а Амария подлетела к нему.

– Папа.

Фен отмахнулся.

– Иди, Марья.

– Нужно позвать доктора, – вставил Ноэль, которому совсем не нравилось дыхание Фена.

Фен рассмеялся, а в тёмных глазах появились искорки веселья.

– Доктор ничего не сможет поделать в моём возрасте. Я старик, и кости старческие.

Пока Амария мешкала, Фен настоял на том, чтобы она пошла с Ноэлем. Ноэль хотел настоять на докторе, но один взгляд на лицо Фена, и понял, что эта битва проигранная – тело старика может и хрупкое, но воля стальная. И такая воля требовала уважения.

– До следующей встречи, – сказал он старику с кивком, а затем ушёл с Амарией.

Дочь Фена молчала, пока тяжело шагала, выпрямив спину, по зелёным просторам садов.

– Откуда ты узнал, что это я? – спросила она, когда они оказались в укромном месте под ветвями дерева с тёмно-коричневой корой.

– Неважно откуда, важно, зачем ты это сделала.

Она грациозно пожала плечами, а красота её лица была омрачена выражением отвращения.

– А тебе какое дело? Её светлость казнит меня за то, что я избавила тварь от страданий, а потом будет спокойно жить в своём идеальном мире.

Ещё после первой встречи, Ноэль заметил враждебность Амарии к Нимре, но такая бессердечность стала неожиданностью.

– Почему, Амария? – вновь спросил он, ловя падающий лист дерева.

Зашипев, вампирша ткнула в него пальцем.

– Она будет жить вечно, а я должна наблюдать, как умирает отец. – Она ударила себя кулаком по груди. – Он просил обратить себя, а она отказала! Теперь он старик, живущий с вечной болью и делающий последние вздохи.

Ноэль точно не знал, как ангелы выбирают тех, кого будут обращать, но пока был в страже Рафаэля, понял, что речь шла о серьёзной биологической совместимости.

Смотря на отношения Фена и Нимры, Ноэль понял, если бы могла, она бы его обратила.

– Отец знает о твоих чувствах по этому поводу? – спросил он, потирая большим пальцем зелёный лист.

На её лице появилось выражение гнева.

– Он её обожает. По его мнению, эта сука не может сделать ничего плохого. Он даже не винит её в том, что умирает! Он сказал, что есть то, чего я не знаю! Так он её оправдывал.

Невозможно не жалеть Амарию за боль, которая толкнула её на такие действия, но это никоим образом не уменьшало ни её жестокость, ни его гнев.

– А Полуночник?

– Я не Полуночник, – язвительно ответила Амария. – Мясо кошке я дала на рассвете. Вот тебе и исповедь. Отведи меня к той, которая дёргает тебя за поводок.

Язвительные замечания не имели смысла. В отличие от Амарии, Ноэль знал, кто он, и хотя Нимра была не согласна, он понимал, что даже ангел в одиночку не может справиться. У Рафаэля была его Семёрка. У Нимры – Ноэль. Тайна это или нет, но он всё больше убеждался, репутация Нимры, как жестокого ангела – умнейшая иллюзия.

Вместо того чтобы отвести дочь Фена в частное крыло, он оставил её в библиотеке на первом этаже и, увидев Кристиана, попросил его присмотреть, чтобы она осталась там.

– Я похож на твоего слугу? – ледяным тоном спросил он.

– Кристиан, сейчас не время.

Ангел прищурился с проницательным взглядом, а потом кивнул.

– Присмотрю.

***

Нимра с неверием покачала головой, когда он назвал ей имя преступника.

– Я знала, что она обижена, но никогда бы не подумала, что способна на такое.

– Я убеждён, что она никак не связана с Полуночником, – продолжил Ноэль прагматичным тоном, но в его глазах она увидела самый тёмный гнев. – Она выглядела смущённой, когда я спросил про него.

По её венам потекла ледяная кровь.

– Значит, у меня во дворе есть целых два ненавистника. Кажется, я начинаю сомневаться в способности читать своих людей.

– У этого двора есть сердце, в отличие от многих других. – Яростные слова её волка. – Не позволяй таким, как Амария разрушить то, что ты здесь выстроила. – Он протянул руку. И ждал.

«Я не могу показаться слабой».

И всё же она протянула руку и скользнула в грубое тепло его ладони, желая почувствовать себя «человеком», хотя бы на несколько мгновений, прежде чем превратиться в чудовище. Его пальцы сомкнулись вокруг её – небольшой акт обладания. Она подумала, не хочет ли Ноэль заявить на неё права прямо сейчас, когда она не может принять их, но он отпустил её руку в момент, когда они были на полпути, где могли столкнуться с другими, наблюдая, как она снова становится Нимрой – правительницей.

– А Фен знает? – спросила она, не желая причинять такой боли своему другу.

– Я ему не говорил.

Нимра кивнула.

– Хорошо.

Больше они не проронили ни слова, пока не вошли в библиотеку, где Кристиан отрывисто кивнул Ноэлю, прежде чем уйти. Закрыв двери, Ноэль встал к ним спиной, а Нимра подошла к печальной Амарии, стоящей перед камином с сосновыми шишками и сухими цветами. Дело рук Вайолет.

Амария вызывающе заговорила прежде, чем Нимра успела вымолвить хоть слово:

– Мой отец не имеет к этому никакого отношения.

– Твоя преданность Фену делает тебе честь, – сказала Нимра, убедившись, что ничего не выдаёт голосом, – но этого поступка я не могу простить даже ему.

Она не собиралась быть жестокой, но не могла найти милосердия. Потому что вампир, как Амария, увидит в этом милосердии слабость, которая подтолкнёт к ещё более порочным поступкам.

– Ты отняла у меня жизнь, Амария.

Крохотную, но всё же жизнь.

Амария стиснула кулаки по бокам.

– Значит, ты объяснишь мою смерть ему? – Она горько рассмеялась. – Уверена, что он простит, как простил то, что ты стала причиной его смерти.

Грудь Нимры стиснуло от боли, но она постаралась скрыть эмоции, так как за плечами многовековой опыт скрывать истинное «я» при необходимости.

– Ты не умрёшь, – сказала она ледяным тоном, исходящим из тёмного угла сильного сердца. – Или не должна, если только не сделала чего-то ещё хуже.

В глазах Амарии впервые промелькнул настоящий страх, а пот выступил на лбу.

– Что ты собираешься со мной сделать? – В этом вопросе было внезапное осознание того, что есть причина, по которой Нимру боятся даже самые жестокие.

Преодолев расстояние между ними, Нимра прикоснулась пальцами к руке вампирши с нежностью, которая скрывала оружие такой жестокости, что даже от самого слабого проблеска враги дрожали.

– Это. – Хотя Ноэль ничего не видел и не чувствовал, Амария начала дрожать, а затем забилась в конвульсиях, упала на пол в дикой какофонии конечностей и стука зубов. Когда она, наконец, успокоилась, глаза так и не открыла, продолжала всхлипывать и дрожала, словно от сильнейшего холода. – Каждый раз, когда я делаю это, – сказала Нимра, пристально глядя на упавшую женщину, – во мне что-то умирает.

Схватив дрожащую Амарию, Ноэль положил её на диван и накрыл кашемировым пледом.

– Кажется, она прикусила губу и у неё кровь. – Ноэль вытер её салфеткой из ближайшей коробки, – но в остальном выглядит нормально.

Он ощутил проблеск понимания причины, стоящей за репутацией Нимры, но оно улетучилось прежде, чем смог крепко его ухватить.

Нимра ничего не ответила, подошла и встала перед большими окнами, выходящими в сад. Усыпанные драгоценными камнями крылья тащились по деревянному, полированному полу. Не в силах… не желая оставлять Нимру одну в таком отстранённом состоянии, Ноэль подошёл к ней. Но когда положил руку ей на шею, призывая опереться на него, она воспротивилась.

– Вот почему Назарах боится меня, – пробормотала она, но больше ничего не сказала.

Он мог бы надавить, но решил стоять рядом, зная, что она не сломается, не смягчится, пока не захочет сама.

«Нимра и себя наказала», – подумал он, хотя именно Амария причинила ей непоправимый вред.