Текст книги "Негодование Харухи Судзумии (ЛП)"

Автор книги: Нагару Танигава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Я понемногу начинал злиться, но тут сбоку опять влез мистер радостная улыбка:

– Не думаю, что она так скажет.

Похоже, мой монолог он подслушал. Не убирая рук с ноутбука, Коидзуми продолжал печатать вслепую:

– Если ты напишешь документальный рассказ о своём прошлом и о времени до встречи с Судзумией-сан или мной, думаю, Судзумия-сан его прочтёт с интересом.

Печатать и разговаривать одновременно – это, конечно, ловко, но всё-таки, знаешь, гарантии твои…

– Возьмём, скажем, меня, – в голосе Коидзуми послышалась нотка весёлости, – Тебе никогда не хотелось узнать о моём прошлом? Где и как я жил до того, как перевестись в эту школу, о чём думал, проводя день за днём – разве не интересно было бы об этом услышать?

Ну… если так ставить вопрос, то пожалуй, да. Попадись мне документальное описание быта экстрасенса, в младшей школе я бы танцевал от счастья и читал запоем. Особенно – что за штука ваша «Организация», этот вопрос и до сих пор терзает моё любопытство.

– Знай ты больше, ты был бы разочарован. Ничего интересного у нас не происходит. Как тебе хорошо известно, я экстрасенс с ограничениями по месту и по времени…

Сказав так, Коидзуми продолжил:

– Однако то, что я жил совсем не похожей на бытие обычного человека жизнью – правда. Я даже иногда подумываю как-нибудь, когда страсти утихнут, написать автобиографию. Если напишу, то в графе посвящения укажу твоё имя.

– Вот уж не надо.

– Нет? А я-то надеялся, что ты по этому случаю изложишь свою версию событий…

Оставив фразу без ответа, я потянулся рукой за чаем. Попавшаяся мне чашка оказалась уже пуста. Чтобы Асахина-сан могла целиком посвятить себя работе над книжкой, приходилось налить вторую чашку самому, но когда я поднялся с этой целью…

…БА-БАХ! – распахнулась дверь комнаты, и снаружи, кипя энергией, влетела девчонка:

– Ну чего, народ? Как прогресс?!

До странного возбуждённая, Харухи простучала ботинками по комнате, плюхнулась на командирское место, водрузила на стол принесённую пачку бумаг и посмотрела на меня загадочно сияющим взглядом.

– О, Кён. Будешь чай наливать, мне тоже налей. А то Микуру-тян занята, не отвлекать же её.

Спорить тут было бы как-то по-детски, так что я не стал. Громко вздохнув, по крайней мере, в знак протеста, я налил в чайничек кипячёной воды, разлил выдохшийся чай по чашкам себе и Харухи, и, будучи за официанта, отнёс одну чашку к командирскому месту.

Харухи с довольным видом схватила чашку и похлебала из неё чаю:

– Эй! Да это же просто подкрашенная в чайный цвет вода. Заварку иди поменяй, заварку.

– Сама поменяй, мне некогда.

Мне и действительно было некогда, так что при всём уважении к светлейшим указаниям её высочества бригадирши, некоторое неподчинение она должна была простить. Только не говорите, что заварка чая важнее составления альманаха.

– Хм-м? – протянула Харухи, заулыбавшись, – Ты правда сел писать? Неужели? Ну мои поздравления! Смотри уложись в срок. Нам скоро надо на создание макета переключаться.

Похлёбывая налитый самому себе чай, я гадал, чем вызвано у Харухи хорошее настроение. Судя по всему, причина крылась в кипе листочков А4, брошенных ей на стол.

– Это? – Харухи зорко перехватила мой взгляд, – Черновики, которые мне сдали. От ребят, бравшихся писать. Все постарались на славу. Один Танигути сказал, что ничего не выходит, так что я ему ещё день отвела. А Куникида написал только половину. Но он человек ответственный, завтра остальное принесёт.

Будто проверяя рукописи, Харухи по одному перебирала листочки:

– Это иллюстрации от клуба манги, вот набросок обложки от кружка рисования. А вот от компьютерщиков. Ничего себе, сколько листов исписали. Правда, из написанного я ни слова не понимаю, но бог с ним, сойдёт. Сразу видно, что писали от души, а тем, кто разбирается, ещё и понравится, может быть.

Понятно. Другими словами, Харухи с удовольствием обнаружила, что создание альманаха идёт полным ходом. Видеть, как из ничего возникает нечто, как оно обретает форму и понемногу движется к совершенству – это и мне приятно. Точно как собирать пластиковые модельки из деталей или в РПГ продвигаться к главному боссу – в общем, что-то такое. Ещё как затягивает. Конечно, если ты не пластиковая деталька и не NPC…

– Чего ты там ворчишь?

Осушив во мгновение ока чай, и покачивая чашкой, Харухи благодушно улыбнулась мне:

– Иди уже на место, пиши давай. Посторонние ребята из компьютерного кружка вон как стараются, а ты нам своей ленью репутацию портишь. Мы же сами приняли этот бой!

Да уж, любит Харухи находить себе достойных противников! До такой степени, что от злости хочется раскрыть ей истинные цвета председателя совета. Между прочим, хочу заметить. Изначально претензии предъявлялись только к единственному члену литературного кружка, Нагато, а ты просто зевака, внезапно выскочившая сбоку – так почему же тебе вдруг досталось верховодить? Даже повязку нацепила, «главный редактор»!

Коротко глянув на Коидзуми в профиль, я задумался, какой уже по счёту была его очередная операция с целью развеять скуку Харухи. Кажется, заброшенный остров шёл первым, а окаяные снежные горы – вторыми. Нет, стойте, принесённый Кимидори-сан случай с камадомой… а, это была Нагато.

Пребывая в таких пустопорожних размышлениях, я услышал стук в дверь.

– Прошу извинить.

Не дожидаясь ответа, дверь открыли, и в комнату вторгся высокий молодой человек.

Бяум!

Звук, с которым струну пианино перекусывают кусачками послышался, наверное, только мне.

Точно промежуточный босс в какой-нибудь стрелялке, ни с того ни с сего перед нами возник председатель школьного совета.

А за его плечом стояла Кимидори-сан.

Бестолково сверкая очками для вящей серьёзности, председатель обвёл комнату взглядом.

– Недурна ваша комната, как я посмотрю. Вам такая совершено ни к чему.

– Чего тебе тут надо? Мешаешь работать, иди подобру-поздорову прочь.

Быстрее, чем превращаются в боевую форму герои в токусацу, Харухи перешла в раздражённый режим. Сложив руки на груди ещё заносчивей председателя, она не потрудилась даже встать со стула.

Председатель лицом встретил удар смертоносного взгляда Харухи:

– Считайте, что я изучаю манёвры противника. Заклятым врагом или преградой, которую надо превзойти, я становиться не собираюсь. Впрочем, хотя я просто пришёл вас проведать, условия, всё-таки, предложил я… Назовём это проверочным обходом с целью убедиться, серьёзно ли вы взялись за дело. Нда. Как я вижу, кипучую деятельность вы действительно развели. Это впечатляет, но помните, что не всякая работа даже в больших объёмах даёт желаемые плоды. Заучите назубок, нельзя пренебрегать прилежностью и внимательностью.

Заучивать я ничего не собирался, но прежде меня ответить успела бригадирша (а ныне – главный редактор):

– Отвяжись.

Ти-лим. Я почти услышал звуковой эффект, с которым глаза Харухи преобразились в два перевёрнутых остроугольных треугольника.

– Если ты поиздеваться над нами пришёл, то увы и ах. С бокэ такого калибра мы даже цуккоми вставлять не станем.

– У меня не настолько много свободного времени.

Картинным жестом председатель щёлкнул пальцами. «Слуга!» – казалось, хочет воскликнуть он, но вооружённый очками председатель совета звал совсем не мальчика-служку:

– Кимидори-кун, покажи им.

– Есть, председатель.

Кимидори-сан проследовала по направлению к Харухи, держа стопку периодики, которую она принесла под мышкой.

Нагато, переведя взгляд обратно на страницы раскрытого на коленях томика, сидела, не шевелясь.

– ………

Как будто не замечая, что Нагато здесь вообще есть, Кимидори-сан улыбнулась:

– Пожалуйста. Материалы.

…и вручила Харухи несколько потрёпанных журналов.

– Это ещё что?

Неудовольствия Харухи не скрывала, однако – на халяву и уксус сладок, – взяла старые журналы, и брови её заметно приподнялись.

Насмешливо играясь с очками, председатель ответил:

– Номера альманаха, изготовленные прежним литературным кружком. Изучите их как следует. Вы любите находить всему собственные трактовки, у вас даже слово «литература» может значить что-то иное. Благодарить не обязательно. Спасибо скажите Кимидори-кун. Это ей пришлось разыскивать журналы на полках в архиве.

– Пф, ну спасибо. Хотя я как-то не рада.

С лицом властителя провинции Каи, которому без спросу пришла в подарок соль, хотя нехватки соли он особо не испытывал^[14], Харухи бухнула пачку журналов на стол, и тут точно впервые заметила в лице курьера что-то знакомое:

– О, ты же… Так ты работаешь в школьном совете?

– Да. С этого года, – мягко ответила Кимидори-сан, поклонилась, и в неторопливой манере вернулась к председателю. С безразличным видом Харухи спросила:

– С тем парнем у вас как, нормально всё?

Парнем, о котором говорила Харухи, был, ясное дело, глава компьютерного кружка.

– Большое спасибо, что тогда помогли, – нисколько не изменив улыбке, Кимидори-сан продолжила: – Однако мы уже расстались. Если так подумать, кажется, мы даже и не встречались толком никогда, так давно всё это было.

Ответ получился весьма туманным, но причина этого была мне вполне ясна. Уверен, что и председатель компьютерного кружка был бы со мной единодушен. Он-то и не знал, что с ним кто-то встречается. Просто решил проверить страницу «Бригады SOS» и поплатился за это. Не повезло ему порядком, конечно…

– ………

Нагато с шелестом перевернула страницу книги.

Было похоже, что к этому моменту Нагато и Кимидори-сан вступили в бой по активному взаимному игнорированию. Правда, Нагато так себя ведёт по отношению ко всем, так что по видимости, мне это только казалось. Что-то в последнее время, по-моему, я смотрю на мир сквозь очки какого-то странного цвета.

– Хм, ясно, – Харухи необычно поджала губы, – Ну, дело молодое. Всякое бывает.

Кстати говоря, ты моложе её, – вставлять такое грубое цуккоми я не собирался. Тут правильней будет не делать комментариев. К тому же, настоящий возраст Кимидори-сан, скорее всего, тот же, что и у Нагато. Сомнительно, что она старше. Уж не создана ли она сразу одинадцатиклассницей, я вот думаю?

Однако сообщать сейчас такие подробности я не мог. Судя по реакции Нагато, Кимидори-сан врагом не была. Я как бы невзначай глянул краем глаза, как там Асахина-сан. Она знает по крайней мере то, что Нагато связана с инопланетянами. То, как она удивилась, когда её привели сюда впервые, выдало её с головой. Так что заподозрить, уж не догадывается ли она, что и Кимидори-сан тоже такая же, было естественным движением сердца.

Однако…

– Та-ак…А! Ну-ка… М-мм…

Очаровательная старшеклассница целиком и полностью посвятила себя ожесточённой работе над книжкой с картинками, и, похоже, совершенно не обращала внимания на двух вторгшихся в комнату незванных гостей. Не знаю, надо ли тут воздавать хвалу её сосредоточенности, или волноваться, что она становится всё более неуклюжей. Если последнее – это Харухи её так воспитала.

Пока я стоял в неопределённости, Харухи с председателем обменивались словесными ударами:

– Похоже, вы делаете сборник рассказов, – с сомнением в голосе говорил председатель, – Только вот сможете ли вы написать что-нибудь пристойное?

– Десятый раз говорю, увы и ах, – решительно отвечала Харухи, – Я лично ни настолечко не сомневаюсь!

Состроив такое самонадеянное лицо, что впору было выяснять, из какой червоточины^[15] била эта уверенность, Харухи добавила:

– Тут и объяснять нечего, рассказы сочинять – раз плюнуть! Даже недоучка-Кён справляется! Буквы-то писать все умеют, правильно? А если знаешь буквы, то и предложения напишешь, а потом и соединишь их как-нибудь. Чтобы писать слова, не нужна особая тренировка! Мы уже старшеклассники. Поэтому тренироваться сочинять рассказы совершенно ни к чему. Надо просто сесть и писать что получится.

Фьють, – председатель поправил очки:

– Остаётся только похлопать такой оптимистичной точке зрения. Увы, она наивна до слёз.

Хоть я совершенно того же мнения, лучше б он всё-таки сдерживался и не подливал масла в огонь. Пусть даже фраза исходит от председателя, полыхающая аура Харухи поглотит не его, а стоящих поблизости нас.

Разумеется, Харухи сейчас же сощурилась и нахмурилась так, что кончики бровей и уголки глаз стали напоминать острые ножи.

– Уж не знаю, кем ты себя возомнил. Но знаешь что? Даже будь ты действительно важной птицей, я таких напыщенных типчиков ненавижу! А уж важничающих, когда и не с чего – тем более!

В ссорах она за словом в карман не полезет. Если их не разнять, они, похоже, так и будут вести эту перепалку. Председатель-то всё-таки ещё надутей Харухи. Может, это тоже игра, но сохранять невозмутимость перед брызжущей искрами гнева Харухи – большое дело. И для председателя, и для Кимидори-сан.

– Хм. Не так уж я и важен… А ты, значит, судишь людей по их статусу? Если у меня и есть, чем до известной степени гордиться – так это тем, что в результате честных выборов я занял и сохраняю свой пост. А ты, интересно, по какому праву сидишь на этом стуле. А, бригадирша?

Да уж, что сказать – не прогадал Коидзуми с актёром, шкура у этого председателя толста! Второго ученика, способного бесстыдно читать Харухи такие нравоучения, в школе, наверное, не нашлось бы.

Но Харухи – это Харухи, её недооценивать не стоит. Уж вы мне поверьте.

– Провоцировать меня бесполезно.

Предводительница незаконного на территории школы объединения вместо того, чтобы впасть в бешенство, улыбнулась загадочной улыбкой:

– Может, школьный совет и хочет под видом литературного кружка уничтожить «Бригаду SOS», но я этого не допущу.

Харухи краем глаза глянула в мою сторону. Чего ты смотришь?

Сверкающие глаза её пронзили председателя насквозь:

– Я ни за что, никогда отсюда не съеду. Сказать тебе, почему?

Голосом настолько громким, что если б он был микроволнами, то оказался бы эффективнее любой СВЧ-печи, Харухи воскликнула:

– Потому, что это комната «Бригады SOS», а эта бригада – моя!

Сказав всё, что хотел сказать, и узнав в ответ всё, что хотела сказать Харухи, председатель в сопровождении Кимидори-сан ушёл.

– Жутко бесит. Зачем он приходил сюда, председатель дурацкий! – ворчала Харухи, надув губы и пролистывая принесённые Кимидори-сан номера альманаха из бывшего литературного кружка.

Из-за Харухиного боевого крика даже Асахина-сан, наконец, заметила, что к нам пришли гости, и поспешно бросилась готовить чай, но было поздно. Однако благодаря этому мне удалось, всё-таки, заполучить вкусного чаю Асахины-сан и успокоившись, вернуться к сочине…а вот последнего-то и не удалось.

Как-то вышло, что подавив в себе жар, я потерял и желание работать. Не говоря уже о работе над определённой жребием темой, к тому же, над эпизодом из своего прошлого.

Однако и отмахиваться так было нельзя. Языки разожжённого визитом председателя в Харухи энтузиазма и сейчас ещё лизали потолок комнаты.

– Вот что, ребята, – разлепив сложенные утиным клювом губы, Харухи объявила: – Раз так, мы вот что бы то ни стало должны выпустить альманах, притом офигенный, и весь распродать. Чтоб ни одного экземпляра не осталось, то-то мы утрём нос школьному совету. Здорово будет!

Альманах не продают, а распространяют бесплатно, но умирать ради этой фразы я не собирался, хотя, судя по всему, не уложившихся в срок всё равно ждало наказание, которое и до наступления самой смерти было смерти подобно. Чёрт, я понимаю, что у него работа такая, но не переигрывает ли всё-таки председатель? Да и Коидзуми тоже – чего он кисленько улыбается с довольным видом?

– Я со своей стороны, – как обычно, прошептал мне Коидзуми, – более, чем удовлетворён. Пока получается удерживать внимание Судзумии-сан на повседневных проишествиях, я могу отвлечься от закрытых пространств.

Тебе-то, может, и хорошо. А как же я? Встревать в ученические разборки со школьным советом – уж увольте. Я понимаю, твой председатель только притворяется, но что устроит не понимающая этого Харухи – вот в чём вопрос. Если сделанный в этот раз альманах вдруг не будет соответствовать требованиям председателя, Харухи так просто комнату не отдаст. Мне бы не хотелось сидеть тут в осаде, пока нас возьмут измором.

Коидзуми рассмеялся, закурлыкав, как птица:

– Ты слишком волнуешься. Тревожиться сейчас нужно только о том, чтобы доделать альманах. А там всё как-нибудь устроится. Если нет – тогда…

Поверх его кроткой улыбки вдруг проступила мечтательность стратега:

– Мы разыграем всё по другому сценарию. Сражение при осаде – да, неплохая мысль…

По мерке Цуруи-сан председатель школьного совета был кем-то вроде Сыма И – интересно, с кем она сравнила бы Коидзуми? С каким-нибудь Куродой Канбэем?^[16]

Чувствуя себя так же, как хозяин затопляемого замка Такамацу, я молил бога, чтобы испытывающий, судя по всему, любовь ко внутрешкольным интригам Коидзуми не решил всерьёз заняться стратегическим планированием.

В итоге я так и не смог в тот день закончить черновика. Нас, к тому же, ещё и отвлекли, и больше мне не удалось написать ни буквы.

Слава богу, проверив принесённые черновики, Харухи выскочила из комнаты. Или придумала, на кого ещё переложить работу, или побежала подгонять…

Вернулась Харухи к тому времени, когда уже начала играть требующая покинуть школу музыка, и ровно в тот самый момент, как Нагато захлопнула книгу. Попрощавшись с плодотворно сочинявшим свой рассказ Коидзуми и храбро бившейся над своим Асахиной-сан, я взял в руки портфель и поднялся.

Всё-таки, даже Харухи не потребовала брать с собой ноутбук и писать дома. Может, забыла, разозлившись до чёртиков, но мне только лучше.

Ёжась, когда на полпути из школы задул пронизывающий, точно спустившийся с гор ветер, но определённо чувствуя дыхание весны, и размышляя – если вдруг в следующем учебном году появятся желающие вступить в литературный кружок, попадут ли они автоматически в «Бригаду SOS» – я добрался домой.

Так что сесть за продолжение автобиографического рассказа мне довелось только на следующий день после школы.

Та-ак, докуда я там дописал? А, до места, где мы покупаем билеты…

Тогда продолжу оттуда.

Благополучно попав в кинотеатр, мы с Миёкити заняли места в центре единственного, и уже поэтому едва ли просторного зала. Явка была, видимо, никакой, поскольку зал не то, что стоял полупустым – а вообще пустовал.

Про фильм, который мы смотрели, скажу – это был сплэттэр-ужастик^[17]. Честно говоря, я не фанат жанра, но в тот день не мог отказать желаниям девушки. Однако же не вяжутся с её тихой наружностью такие вкусы. Наверное, ей очень хотелось это посмотреть.

Превратившись на время показа в ревностного кинофаната, Миёкити наслаждалась кино, но всё-таки время от времени, в особенно страшных местах ужастика, послушно вздрагивала, отворачивалась, и один раз схватила меня за руку, этим меня почему-то успокоив.

Однако всё остальное время она ела экран глазами с таким прилежанием, что и создатели фильма, наверное, не ждали, что кто-то будет смотреть его так внимательно. Раскрывая к случаю своё впечатление о фильме, сознаюсь, что ничего, кроме «да-а… второсортное кино» я сказать не мог. Потерянного времени не жаль, но и особо хорошего ничего нет. Не помню, чтобы слышал о нём прежде хоть какие-то отзывы – должно быть, огласку его выход получил самую минимальную.

Почему, интересно, Миёкити обязательно хотела его посмотреть?

Я спросил её об этом:

– Потому, что в нём играет мой любимый актёр, – ответила она, чуть смутившись.

Потянулись титры, закрылся занавес и мы вышли из кинотеатра.

Была вторая половина дня. Пообедать, что ли, где-нибудь… Или уже домой? Пока я думал над этим, Миёкити очень смущённым тоном спросила:

– Мне бы хотелось зайти в одно кафе, можно?

Взглянув, я увидел, что в углу страницы её туристической брошюры красной ручкой был обведён кружок. Магазин, причём отсюда туда можно было добраться пешком. Немного подумав, я согласился:

– Конечно, можно.

Мы двинулись в путь, пользуясь простенькой картой на странице брошюры. Миёкити всю дорогу молчала и шла рядом со мной чуть позади. Можно было бы о чём-нибудь поговорить, но ничего не приходило в голову.

Прогулявшись некоторое время, мы добрались до маленького кафе. С виду это была модненько оформленная внутри и снаружи лавочка из тех, чтобы зайти в которые одному, парню потребовалось бы невероятное мужество – настолько мужчины были тут неуместны. Я машинально остановился перед входом, но Миёкити тревожно посмотрела на меня, и совершенно естественным образом я толкнул деревянную дверь.

Как и следовало ждать, посетители были почти все женщинами. Притом броско одетыми. Было и несколько пар, так что у меня немного отлегло от сердца.

Проводившая нас до свободного столика официантка мило оглядела нас с Миёкити, определённо мило принесла нам стаканы с водой, и ещё милее выслушала наш заказ.

Внимательно изучав меню секунд тридцать, я попросил Наполитан и холодное кофе, а Миёкити – кусок особого торта. Судя по всему, она заранее решила, что будет заказывать, поскольку когда официантка принесла на пробу десять сортов торта, она без колебаний указала на Мон-Блан^[18].

– Ты только торт будешь? – спросил я, вроде бы, – Этим разве наешься?

– Нет-нет, ничего, – выпрямившись и положив руки на колени, ответила она с нервозным видом, – Я обычно мало ем.

Неожиданный ответ. Может, из-за того, что я посмотрел с недоверием, она сразу печально опустила голову. Я тут же бросился объясняться, и с большим трудом мне удалось вернуть улыбку на её лицо. Как сейчас припоминается, наговорил вещей, от стыда за которые можно вспотеть. Что она и так весьма симпатичная, что… ух, я даже приводить их тут не могу. Однако на самом деле Миёкити была красивой девочкой. Настолько красивой, что подозреваю, половина мальчишек из её класса была в неё влюблена.

Принесённые Мон-блан и чай Дарджилинг^[19]. Миёкити истребляла около тридцать минут. За это время я быстро всё съел и выпил, и успел осушить даже воду, образовавшуюся из растаявших кусочков плававшего в холодном кофе льда.

Было довольно-таки скучно, но чтобы Миёкити этого не заметила, я расспрашивал её на подходящие темы, кивал и покачивал головой… Хотя если подумать, пожалуй, ни к чему было так интересоваться собеседником. Я тогда был просто само внимание. Наверное, я тоже нервничал…

Уж по счёту в кафе мог бы заплатить и я. Однако Миёкити упрямилась до последнего, говорила, что заплатит сама за себя и ничего не слушала:

– Это ведь я попросила тебя со мной встретиться, – было её объяснение.

Закончив рассчёты, мы вышли под яркие лучи солнца. Куда ещё мы пойдём после фильма ужасов и модненького кафе? Или хватит на сегодня?

– ……

Пока мы шли, Миёкити некоторое время молчала. Затем, наконец, произнесла:

– Есть ещё одно место… последнее…

Полушёпотом она сообщила мне место. Это был мой дом.

Так что я привёл её домой, и вместе с появившейся, точно она дожидалась нашего возвращения, сестрёнкой, мы втроём играли в приставку.

– Фух.

Дописав до этой строчки, я остановился.

Здесь, в клубной комнате, были только Коидзуми и Нагато. Харухи, как обычно, носилась по школе, а Асахина-сан ушла в кружок рисования, чтобы в последний раз проверить рисунки.

Пока я пролистывал написанный мной текст с самого начала, на поле моего зрения с краю вторглось лицо Коидзуми:

– Дописал? Уже?

– Не знаю… – ответил я, и подумал, что да, пожалуй: закончить можно и тут. Что толку всё это писать? Ради литературного кружка, ради Нагато – я бы ещё постарался, но мы-то просто разгоняем Харухину скуку и помогаем бригаде дальше занимать свой форт. Коидзуми дёргает за ниточки, а председатель у него вроде куклы, что всё метит своею властью злоупотребить. Так сказать, опосредованный театр одного актёра.

И всё-таки мне во что бы то ни стало хотелось избежать второй полновесной схватки с председателем, которая грезилась Коидзуми. Пусть условно, но под ударом была Нагато. А ей я желаю счастливой и спокойной школьной жизни. Смею верить, не только у меня на душе воцаряется мир при виде Нагато, тихо читающей в углу комнаты книгу.

– Ну ладно, – я вздёрнул подбородок и посмотрел на Коидзуми, – Послушаю, что ты скажешь, прежде, чем сдавать Харухи. Валяй, читай.

– С большим удовольствием…

Поглядывая на съедаемого любопытством Коидзуми, я водил пальцем по тачпаду.

Доставшиеся членам бригады ноутбуки были связаны в сеть, где сервером был компьютер бригадирши. Несколько движений пальцем – и проснулся стоявший в углу комнаты принтер, пошёл выплёвывать распечатки.

Прошла пара минут.

Прочитав рассказ, Коидзуми рассмеялся и сказал так:

– А я-то думал, сочинять детектив надо было мне!

Значит, заметил, всё-таки!

– Чего-чего? – прикинулся я дурачком, – Я детектива и не писал.

Коидзуми улыбался всё шире:

– Так это ещё хуже. Ведь романтическим твой рассказ никак не назовёшь.

Так что же я, по твоему, написал?

– Да просто хвастовство ты написал. Мол, вон я как с красивыми девчонками гуляю…

На первый взгляд, так оно и есть. Но ты-то всё понял, а, Коидзуми? На чём я попался?

– Ну давай по порядку. В этих местах всё стало очевидно. Не заметить было просто нельзя…

Разложив мой черновик, Коидзуми достал ручку и сделал пометки в нескольких местах, вот так: (1). Так что отметки, которые попадались вам раньше, сделаны как раз Коидзуми.

– И всё-таки, великодушный ты человек. Столько подсказок дал! Даже самый бестолковый к четвёртой бы сообразил.

Цыкнув языком, я отвернулся, как ни в чём не бывало. Хотелось полюбоваться на неподвижную Нагато и успокоиться. Глазам-то стало полегче, а вот на уши нападал Коидзуми:

– Правда, получается, что соли в рассказе нет. У меня такое предложение. Почему бы не добавить строчку-другую в конец, а? Так сказать, раскрывающую секрет. По-моему, не слишком сложно?

Думаешь, всё-таки нужно объяснение?..

Неприятно слушаться Коидзуми, но похоже, что в этот раз лучше было последовать его совету. Всё-таки, мышление Харухи – его специальность.

Нет, стойте. Чего я вообще волнуюсь за мнение Харухи? Она сама навязала мне этот романтический рассказ, а я просто выполнил бестолковое приказание, как смог – то же и Нагато и Асахина-сан. Если уж ищете виноватых, ругайте Харухи – нечего было без спросу место главного редактора занимать.

Видя, как я таращусь в буквы на поверхности ЖКД-монитора, Коидзуми сдержанно усмехнулся:

– Вот уж не стоит так из-за этого мучаться. К тому же, раз я всё понял, то Судзумия-сан и подавно поймёт. Прежде, чем тебя допрашивать… о-па!

Коидзуми схватился за карман пиджака, откуда донеслось гудение, точно там бился жук.

– Минуточку…

Достав телефон, Коидзуми глянул на экран:

– Кажется, наклюнулись кое-какие делишки. Мне придётся ненадолго уйти. Нет-нет, не бойся, не то, о чём ты думаешь, просто доложиться надо кое о чём.

Бросив это на прощание, Коидзуми прошествовал вон из комнаты с улыбкой на лице. Кто знает, может, он-то как раз ушёл встречаться тайком с какой-нибудь школьницей. С его-то ушлым видом! Не удивлюсь, если у него по секрету от нас есть такая вторая, обыкновенная жизнь.

Я остался один на один с погружённой в чтение Нагато.

Нагато даже не поднимала лица. Я думал о чём-нибудь заговорить с ней, но меня всё ещё одолевали сомнения. Писать ли ненужное дополнение?

В полной тишине, сохранив написанное подобие рассказа, я открыл новый текстовый файл. Белое окно возникло на мониторе.

Попробую и посмотрю, что получится. Как сказал Коидзуми, парочки предложений хватит.

Тук-тук-тук, – я застучал по клавишам. Вышло так коротко, что даже проверять было нечего, я сразу отправил текст на печать.

Когда я хорошенько изучил выползший из принтера листок, мне захотелось весь абзац удалить. Не могу я так. Хоть дело давнее, а всё равно стыдно.

Сложив новоявленную последнюю страницу рассказа, я убрал её в карман пиджака.

И в ту же секунду:

– Танигути опять сбежал! Завтра свяжу его, и пускай доделывает! Тебя тоже, Кён. Дописывай быстрее, а то главный редактор разозлится!

…в комнату вбежала Харухи.

И заметила мой черновик, который Коидзуми бросил на столе.

Эй, погоди!

Нисколько не посчитавшись с моим возражением, Харухи молниеносным движением овладела распечаткой. Усевшись за свой стол, она стала не спеша её читать.

Не в силах решить, то ли сдаться, то ли повторить свой протест, я наблюдал за выражением на лице главного редактора, владелицы решающего слова.

Хотя поначалу Харухи ухмылялась, к середине рассказа улыбка с её лица пропала, за несколько страниц сменившись холодностью. Но когда она отложила последний лист, её настроение опять поменялось.

Редкостное зрелище. Харухи была поражена.

– И это всё?

Я скромно кивнул. Нагато ничего не ответила, разглядывая страницу книги. Асахина-сан ушла по делам, Коидзуми придумал какой-то повод и смылся. Раскрыть Харухи лишние подробности было некому.

И вот…

Положив рассказ на стол, Харухи снова повернулась ко мне.

И рассмеялась – точно, как Коидзуми:

– Ну а соль?

– Какая соль? – сделал я глупый вид.

Харухи улыбнулась так кротко, что мурашки по коже:

– Не могло же на этом всё кончиться? Что стало с этой девочкой, Миёкити?

– Не знаю… Может, живёт где-нибудь долго и счастливо…

– Да ладно тебе. Всё ты знаешь.

Одна рука Харухи лежала на командирском столе – она так и перемахнула через него, подскочив ко мне. Я и дёрнуться не успел, как она схватила меня за галстук. Вот балда! Мне же шею давит!

– Хочешь, чтоб я отпустила – говори! Всё говори!

– Что всё-то?! Это рассказ. Выдумка! «Я», который там, это не я, а вымышленный литературный герой. И Миёкити тоже.

Харухи подтягивала моё лицо всё ближе к себе, сдавливая мою шею всё крепче. Чёрт, скоро я задыхаться начну.

– Меня не проведёшь, – сказала она звонко, – Тебе правдивого рассказа не сочинить, я сразу знала. Я думала, ты услышанное от кого-нибудь перескажешь, рассказ знакомых каких-нибудь. Но этот рассказ, мне ясно, написан по памяти. Твоей.

Глаза Харухи горели огнём.

– Кто такая эта Миёкити? Кто она тебе?!

Галстук сжался до предела, и мне пришлось сознаться:

– Просто знакомая… Домой иногда приходила, ужинали вместе.

– И только-то? Добавить ничего не хочешь?

Я автоматически накрыл рукой карман пиджака. Харухи этого было достаточно:

– Ага-а! Вот ты где окончание рассказа прячешь. А ну отдавай!

Ну и нюх у неё! Не могу не поразиться. Правда, не успел я рот открыть, чтобы поразиться вслух, как Харухи уже напала на меня.

Просунув правую ногу между моих ног, она подсмотренным где-то движением сделала мне прекрасную внутреннюю подножку.

– Ва-а?! – завопил я почём зря.

Овладев моим телом, Харухи повалила меня на пол. Она уселась на мне сверху, как на лошади, и попыталась запустить руку под пиджак. А я пытался сопротивляться.

– Юки, иди помоги! Подержи Кёна за руки!