Текст книги "Тревога Харухи Судзумии (ЛП)"

Автор книги: Нагару Танигава

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Никто ещё не пришёл?

– Ещё нет, – лаконично ответила Нагато и снова уставилась на страницу, где слова были напиханы практически сплошной простынёй. Может, она из тех, кто не находит себе места, если ничем не занят?

Я неловко подошёл к окну и окинул взглядом центральный двор, видневшийся отсюда. Поскольку сегодня был выходной, школа стояла почти пустой. Сквозь стекло были слышны доносящиеся издали речёвки немногих морозоустойчивых ребят из различных спортивных кружков.

Я подошёл поближе и внимательно посмотрел на Нагато. Ничего необычного. Бледное, лишённое выражения лицо.

Если подумать, в наших рядах уже довольно давно нет очкарика. Кто знает, может, Харухи притащит сюда другую девочку в очках, просто чтобы сменить обстановку?

Думая о такой ерунде, я вытащил из кармана аккуратно сложенную записку.

– Нагато, мне надо тебе кое-что сказать.

– Что?

Нагато перелистнула страницу кончиками пальцев. Я глубоко вздохнул и произнёс:

– Тут один парень не находит себе места, говорит, что в тебя влюбился, а я согласился ему помочь и передать за него признание. Так что вот. Будешь слушать?

По моим планам, стоило только Нагато ответить «нет», я в ту же секунду рвал бумажку на клочки. Но Нагато просто смотрела на меня, ничего не говоря. Мне вдруг показалось, что её холодные глаза потеплели, будто бы лёд в них немного растаял. Неужто её так тронуло моё вступительное слово?

– …

Нагато плотно сжала губы и уставилась на меня, как хирург на пациента:

– Да?

Она медленно произнесла это единственное слово, глядя на меня и не моргая. Поскольку она, похоже, ждала продолжения, мне не оставалось ничего иного, кроме как развернуть бумажку и начать излагать признание Накагавы:

– О прелестная Нагато Юки-сама. Пожалуйста, не гневайся на своего скромного поклонника и прости меня за то, что я выбрал столь невежливый способ рассказать о волнениях моей души. С того самого первого дня, когда я увидел тебя, с первого взгляда…

Нагато смотрела на меня и молча слушала. Мне, однако, становилось всё более и более неловко. Зачитывая на одном дыхании любовное послание авторства Накагавы, я чувствовал себя полным дураком. Зачем я это делаю? Голова у меня в порядке?

Рассказ Накагавы кончался приобретением огромного дома на окраине города и идиллической жизнью с двумя детьми и белой собакой. Читая вслух этот дневник будущего, я заметил, что Нагато всё ещё молча смотрела на меня. Мне внезапно показалось, что я делаю нечто ужасно неправильное.

Какого чёрта я на это согласился?

Я перестал читать. Продолжи я излагать это помешательство, даже я бы свихнулся. Вряд ли мы с Накагавой когда-нибудь подружимся, поскольку я держусь подальше от людей, которые говорят такими броскими фразочками. Теперь мне ясно, почему мы едва знали друг друга в средней школе. Влюбившись с первого взгляда, он держал свои чувства в себе почти полгода, после чего внезапно попросил меня передать за него сообщение, которое оказалось совершенно смехотворным признанием в любви. Эх, медицина тут бессильна.

– Ладно, проехали. В общем, суть такова. По-моему, уже более-менее ясно?

Нагато коротко ответила:

– Ясно.

Затем она кивнула.

Ей ясно?

Я посмотрел на Нагато, а Нагато посмотрела на меня в ответ.

Время текло в тишине, будто бы молчание обрело крылья и порхало вокруг нас…

– …

Нагато слегка наклонила голову, но больше ничего не делала, хоть и продолжала на меня смотреть. Мм… и что теперь? Моя очередь говорить, да?

Я принялся ворошить свой внутренний словарь в поисках какой-нибудь реплики, но тут…

– Я приняла сообщение, которое ты мне передал.

Она ни на секунду не отвела взгляд.

– Но я не могу выполнить его просьбу, – произнесла она со своим обычным спокойствием, – Я не могу гарантировать, что мой механизм самоконтроля не выйдет из строя в ближайшие десять лет.

Договорив, она опять плотно сомкнула губы. Лицо её ни разу не дрогнуло и она не отвела глаз.

– Нет…

Первым сдался я. Я сделал вид, что качаю головой, лишь для того, чтобы избежать взгляда этих чёрных глаз, которые, кажется, готовы были затянуть меня в себя.

– Ты права. Десять лет – это слишком.

Хоть беда с этим признанием была не только в чересчур длительном сроке, я всё же вздохнул с облегчением. Почему я почувствовал облегчение… наверное, я просто не хотел видеть, как Нагато сходится с Накагавой или каким-нибудь придурком вроде него. Не буду спорить, я всё ещё под некоторым впечатлением от той, другой Нагато, сохранившейся в памяти с той поры, когда пропадала Харухи. Накагава не так уж плох, его даже можно назвать хорошим парнем, но я просто не мог выкинуть из головы той картины: Нагато, с тоской на лице легонько тянет меня за краешек рукава.

– Прости, Нагато, – я смял лист бумаги в комок, – Моя вина. Не стоило записывать это слово в слово, и нужно было отказать Накагаве, когда он позвонил. Забудь, пожалуйста, всё случившееся. Я объяснюсь с этим оболтусом. Не бойся, не думаю, что он из тех, кто будет преследовать тебя.

Впрочем, если бы у Асахины-сан внезапно появился парень, я бы, наверное, преследовал его день и ночь…

Секунду? Так вот оно как. Вот в чём дело.

Я понял, что это было за неприятное ощущение в моём сердце.

Будь то Асахина-сан или Нагато, мне неприятна сама мысль о том, что какой-то парень встанет между ними и мной. Вот так всё просто. Вот почему я почувствовал такое облегчение, экий я примитивно устроенный парень.

А что насчёт Харухи, спросите вы? Да ну, насчёт этой девчонки я не беспокоюсь вовсе. На парня, который осмелится за ней увязаться, Харухи даже внимания не обратит. А если небеса однажды рухнут и Харухи вправду решит с кем-то встречаться, то у неё не будет времени на пришельцев и гостей из будущего. Прекрасные новости для планеты Земля, и я уверен, что Коидзуми обрадуется сокращению работы.

Буйная и сюрреалистическая сторона моей жизни на этом подойдёт к концу. Возможно, такой день и настанет когда-нибудь, но уж точно не сейчас.

Я открыл окно клубной комнаты. Ворвавшийся морозный ветер, такой холодный, что он мог резать пальцы, столкнулся с тёплым комнатным воздухом, нагретым нашими телами. Я размахнулся и швырнул комок бумаги, который держал в кулаке, как можно дальше.

Обрывок медленно спланировал на ветру и тихо приземлился на поросшем травой холмике рядом с открытым коридором, соединяющим главное школьное здание и корпус кружков. Вскоре его, наверное, сдует ветром в канализационные шахты под зданиями, где он будет преть вместе с опавшей листвой и, в конце концов, вернётся в землю…

Но я не угадал!

– Ох чёрт!

Человек, шедший по этому самому коридору, внезапно повернул и направился к холмику. Эта девочка подняла голову, взглянула на меня так, будто бы я бросил на землю сигаретный бычок, а затем наклонилась к комочку бумаги, который я только что выкинул.

– Эй! Не поднимай! И не читай!

Не обращая внимания на мои тщетные возражения, она подняла мусор, который брать её никто не просил, затем развернула скомканную бумагу и молча принялась читать.

– …

Нагато всё так же безмолвно смотрела на меня.

Давайте попробуем задать себе следующие вопросы:

Q1. Что было написано на бумаге?

A1. Признание в любви к Нагато.

Q2. Чьим почерком было написано признание?

A2. Моим почерком.

Q3. Что подумает посторонний, прочитав текст?

A3. Вероятно, поймёт всё неправильно.

Q4. Что будет думать Харухи, когда закончит чтение?

A4. Я даже представлять себе не хочу!

Итак, несколько минут Харухи внимательно читала записку, а затем подняла голову и сурово глянула на меня, улыбаясь зловещей улыбкой и, видимо, что-то задумав.

…Как я и предполагал, сегодня действительно был ужасный день!

Десять секунд спустя она уже ворвалась в клубную комнату на чудовищной скорости и схватила меня за грудки:

– Ты о чём вообще думаешь?! Больной, что ли?! Сейчас я приведу тебя в чувство, немедленно прыгай вон из окна! – вопила она, не переставая улыбаться, только улыбка её казалась какой-то натянутой. Если бы силу, с которой она тащила меня к окну, перевести в энергию, хватило бы на обогрев комнаты в течение целого дня. Даже мои отчаянные попытки объясниться не могли ослабить эту силу.

– Стой, подожди, я всё объясню! Я просто помогал бывшему однокласснику, Накагаве…

– Что-что?! Ты ещё пытаешься всё свалить на других?! Скажешь, почерк не твой?! – угрожающе спросила Харухи, с силой притянув меня к себе и строго уставившись с расстояния всего в десять сантиметров – зрачки её были огромны.

– Сначала отпусти меня. Я не могу нормально говорить, когда ты меня так таскаешь.

Пока Харухи тягала меня во все стороны, явился четвёртый участник – в самый неподходящий момент.

– Ах?!

В дверь заглядывала Асахина-сан и глаза её были большими, как блюдца.

– … Мм… Вы тут чем-то заняты? Может, мне позже заглянуть… – спросила она.

Хоть мы и были кое-чем заняты, но беспокоиться из-за этого не стоило. К тому же, не вижу ничего приятного в том, чтобы Харухи таскала меня по комнате, другое дело, если бы это была Асахина-сан… Короче, будь добра, заходи. Никогда не отказывал Асахине-сан в праве зайти и в будущем не собираюсь.

Кроме того, тут, в комнате, как ни в чём ни бывало, сидела Нагато, так что Асахине-сан оставаться за дверью причин не было. Если она сумеет помочь мне распутать эту неразбериху, тем лучше.

Пока я улыбался Асахине-сан, не переставая бороться с Харухи…

– Вот это дела.

…явился последний член кружка, заглядывая из-за спины Асахины-сан.

– Наверное, я сегодня слишком рано?

Этот субъект радостно улыбнулся и поправил пробор.

– Асахина-сан, судя по всему, мы заглянули в неподходящий момент. Полагаю, нам стоит вернуться позже, когда они закончат свои дела. Я тебе и кофе в автомате куплю.

Стоять, Коидзуми. Если ты принял нашу борьбу за какую-нибудь обыденную домашнюю свару между мужем и женой, то советую проверить зрение у доктора. И не пытайся воспользоваться случаем, чтобы похитить сердце Асахины-сан. Асахина-сан, это просто пустяки, не стоит беспокоиться, кивать головой и соглашаться с ним.

Харухи вцепилась в мою рубашку изо всех сил, а я удерживал её запястья. Таким чередом мне грозило растяжение связок, так что я поспешно обратился за помощью.

– Эй! Коидзуми! Ты куда это собрался? Пойди и помоги мне!

– Гмм, чью же сторону мне занять?

Коидзуми решил притвориться дурачком, а Асахина-сан чопорно застыла и безостановочно моргала, как маленький напуганный кролик. Она даже не обратила внимания на то, что Коидзуми, как ни в чём ни бывало, положил руку ей на плечо, строя из себя рыцаря на белом коне, пришедшего на защиту прекрасной дамы.

Что в это время делала Нагато? Я глянул и убедился, что Нагато вела себя так, как я и думал: едва ли интересуясь происходящим, читала свою книгу. Ох, брось, ведь это же из-за тебя я попал в такой переплёт, ну почему ты не можешь хотя бы сказать что-нибудь?

Харухины когти сжались ещё плотнее:

– Я, верно, была слепа, как летучая мышь! Как я могла принять в бригаду болвана, который пишет такие тупые любовные письма?! Зла не хватает! В отставку немедленно! Боже, чувствую себя так, будто наступила босой ногой в ботинок, полный тараканов!

Хоть Харухи и была в бешенстве, на лице её блуждала странная улыбка. Казалось, она не знала, какое выражение использовать в такой ситуации.

– Пока я шла сюда, я уже выдумала тринадцать видов наказаний! Во-первых, тебе придётся запрыгивать на стену с копчёной рыбой в зубах и драться за территорию с другими дикими котами! И всё это с кошачьими ушками на голове!

Если бы этим занималась Асахина-сан в её форме горничной, уверен, зрелище стоило бы того, но меня лишь заберут на осмотр к доктору.

– Кошачьих ушек у нас, впрочем, нет.

Я повернулся к открытому окну и тяжело вздохнул.

Прости, Накагава, если я тебя не сдам, то полечу в окно вслед за тем клочком бумаги. Мне не хотелось раскрывать тебя, но если не развеять заблуждение Харухи, даже мать природа сойдёт с ума.

Я посмотрел в широко открытые глаза королевы бригады и тем же успокаивающим тоном, которым я обращался к Сямисэну, обстригая ему когти, сказал:

– Послушай, пожалуйста… только сначала отпусти меня, Харухи. Я тебе всё объясню, так что даже до тебя дойдёт.

Десять минут спустя.

– Нда.

Харухи сидела на стальном стуле, скрестив ноги и попивая зелёный чай.

– Странный у тебя дружок. Конечно, каждый может влюбиться с первого взгляда, но такая одержимость – это чересчур. Дурной он, что ли?

Любовь не только слепит человеку глаза, но и вредит рассудку, знаешь ли. А, ладно, не то, чтобы я собирался спорить с её последней фразой.

Харухи взмахнула мятым клочком бумаги:

– Сначала я подумала, что вы с этим придурком Танигути решили посмеяться над Юки. Такие шуточки вполне в его духе, а Юки, к тому же, тихая и послушная девочка, её так легко обмануть.

Не думаю, что в этой галактике кого-то обмануть сложнее, чем Нагато. Но я не перебивал и слушал молча. Наверное, почувствовав, что я воздерживаюсь от реплик, Харухи бросила на меня короткий суровый взгляд, а затем внезапно успокоилась:

– Нет, ерунда; ты бы даже не осмелился на такое. У тебя ни ума, ни хитрости не хватило бы.

Не знаю, хвалила она меня или насмехалась, но, во всяком случае, я не стал бы делать бестолковых поступков, которые пристали бы младшекласснику. И какие бы проблемы не были у Танигути с выражением своих мыслей, он тоже не устроил бы такое ребячество.

– А по-моему…

Фитиль подожгла наша бессменная фея и ангел «Бригады SOS»

– По-моему, звучит романтично, – смилостивилась Асахина-сан, – Если бы по мне кто-то так сходил с ума, я думаю, мне бы понравилось… Десять лет, да? Хотела бы я встретить того, кто оставался бы предан мне десять лет. Так трогательно…

Она сложила ладошки вместе, глаза её сверкали.

Я сомневаюсь, что «романтика» в понимании Асахины-сан была той «романтикой», о которой думал я. Мне кажется, что эти понятия различались. Наверное, в будущем поменялся словарный запас. В конце концов, Асахина-сан не знала даже, как лодка держится на воде, пока ей не объяснили.

Ах да, сегодня Асахина-сан была одета вполне нормально. На ней была обычная матроска. Это потому, что её форму горничной, наряд медсестры и прочие костюмы – даже лягушачий – отправили в прачечную. Когда мы с Харухи относили весь гардероб нарядов с телесными ароматами Асахины-сан в прачечную, хозяин лавки таращился на нас, не отрывая глаз – чем меня душевно травмировал.

– Накагава и романтика друг с другом попросту не пересекаются, – я проглотил остатки холодного чая в своей чашке и продолжил. – Даже если бы он переродился в другом теле, всё равно он из тех физически развитых парней, у которых нет никаких шансов оказаться главными героями сёдзё-манги. По звериному гороскопу он чёрный медведь, тот, что с отметиной в форме креста на груди.

Рассказывая о нём, я восстанавливал в голове образ, вполне походящий на то, как он выглядел в средней школе.

– Правда? А мне он кажется сильным, но мягким.

Ну, я бы так не сказал, хотя в целом похоже. Как ни крути, а он парень крепкий. Хотя насчёт мягкости я бы поспорил.

За это мне тоже, пожалуй, следовало перед ним извиниться, но останавливать Харухи у меня не было никаких сил, и она с выражением зачитала вышедшие из под моего пера строки авторства Накагавы. Коидзуми, выслушав её, рассудил иначе, нежели Асахина-сан.

– Какой, однако, хороший слог, – отметил он с обычной деланной улыбкой, – В целом впечатление положительное. Автор чуточку идеалист, но то, что он практичен и трезво смотрит на вещи, заслуживает одобрения. Несмотря на то, что он потерял голову во внезапном порыве, его строки горят искренним чувством и силой, оценка ситуации честна, а идеи амбициозны. Если этот Накагава-сан действительно будет работать так, как он говорит, то в будущем он наверняка станет заметной личностью.

Слова Коидзуми напоминали какой-нибудь дешёвый сеанс психоанализа. Чужая жизнь – не игрушка, нечего слепо предсказывать сплошные удачи. Если забыть об ответственности, кто угодно может делать такие удобные предсказания. Ты что, в гадалки записался?

– Однако… – Коидзуми снова улыбнулся в мою сторону, – нужна немалая храбрость, чтобы написать признание в любви таким стилем. Но ты тоже хорошо справился с записью под диктовку. Будь на твоём месте я, мои пальцы бы так дрожали, что я не смог бы ничего писать.

И как это понимать? Это что, такая плохо скрытая критика? В отличие от тебя, я дорожу своими друзьями и потружусь сыграть для них купидона, даже зная, что шансов нет.

Пожав плечами, я пересказал Коидзуми всё произошедшее:

– Нагато ответила мне ещё до того, как вы вошли.

Глядя на Харухи и на Коидзуми, я пересказал им слова Нагато:

– Она сказала, что десять лет – это слишком долго. Разумный ответ, я с ним тоже согласен.

В это мгновение Нагато, до сих пор молчавшая, вдруг попросила:

– Дай посмотреть.

Она протянула тонкие пальцы.

Вот это меня удивило, да и Харухи, похоже, тоже.

– Пожалуй… тебе должно быть интересно, – сказала Харухи, будто пытаясь прочесть скрытое под чёлкой выражение лица единственной участницы литературного кружка, – Хоть Кён и вызвался лишь зачитать тебе это послание, можешь забрать его домой, как сувенир. Всё-таки, письмо либо чудное, либо очень честное, но в любом случае в наши дни такие признания – редкость.

– Держи.

Коидзуми принял мятый клочок бумаги из рук Харухи и передал его Нагато.

– …

Нагато опустила глаза и принялась читать мою записку. Время от времени её взгляд застывал на одной строчке, как будто она пыталась понять смысл прочитанных слов.

– Я не могу ждать.

Никто и не сомневался.

Но затем Нагато добавила…

– Но я могу встретиться с ним.

От этой фразы все в комнате потеряли дар речи. А потом Нагато сказала такое, от чего у меня окончательно отвисла челюсть:

– Мне интересно.

Договорив, она уставилась на меня своим обычным взглядом. Хорошо известным мне взглядом – без капли сомнения, ясным, как безупречное стекло ручной выделки.

Весенняя уборка вышла не слишком похожей на уборку. Когда я предложил разобрать книги в шкафу, Нагато не ответила ни «да», ни «нет». Она только молча смотрела на меня. Глядя в эти глаза, в которых легко различалась неописуемая печаль, я просто не мог заставить себя вынуть книги из шкафа. Из коллекции Коидзуми мы выкинули единственную игру, и то бумажную доску для нард из какого-то журнала, на которой мы играли всего один раз.

Личными принадлежностями Асахины-сан были только чайные листья. С другой стороны, про всё, что принесла в клуб Харухи, она громогласно заявляла: «Это выкидывать нельзя!»

– А ну-ка послушай меня, Кён. Грешно выкидывать вещи, даже не выработав их ресурс. Я на такое никогда не пойду. То, чем ещё можно пользоваться, нужно использовать снова и снова. Пока вещи работоспособны, их ни за что нельзя выкидывать. Помни об охране окружающей среды!

Из-за этой девчонки комната со временем превратится в свалку мусора. Если ты и впрямь думаешь об экологии, стоило бы подумать сначала о нашем выживании!

Харухи повязала голову треугольным платком, выдала Нагато и Асахине-сан швабру и метлу, а нам с Коидзуми ведро и тряпку и отправила нас мыть окна.

– В этом году мы тут в последний раз, так что, прежде чем сможем пойти домой, нужно, чтобы всё блестело. Иначе мы не сможем вернуться сюда с лёгким сердцем после Нового Года.

Получив распоряжения, мы с Коидзуми принялись мыть окна. Время от времени я кидал взгляды на трио девочек «северной старшей», прикидывая, чистят ли они комнату или просто разгоняют пыль по углам. Тут мой напарник мягко обратился ко мне:

– Только между нами. Кроме «Корпорации» есть ещё несколько разных организаций, желающих подобраться к Нагато-сан. Ведь сейчас она так же важна, как Судзумия-сан и ты. Из всех агентов инфосущностей, Нагато-сан представляет наибольший интерес в силу своей необычности. Особенно после недавних событий.

Я уселся на подоконник, не прекращая оттирать окно мокрой тряпкой, и согрел тёплым влажным дыханием руки, борясь с морозным ветром, крадущим тепло у моего тела

«О чём ты ещё говоришь?» – как просто было бы закосить под дурачка. Однако совсем недавно мы с Нагато и Асахиной-сан столкнулись с вещами, к которым Коидзуми и Харухи не имели никакого отношения, и едва выбрались. Так что я не мог оставаться в стороне.

– Ладно, что-нибудь придумаю, – ответил я, не подавая виду.

Раз я всё это начал, я должен и позаботиться обо всём.

Коидзуми, улыбаясь, протирал окно изнутри:

– Отлично. Тогда в этот раз я полагаюсь на тебя. Я пытаюсь подготовить новогоднюю поездку «Бригады SOS» на снежные горы, и одного этого мне хватает выше головы. К тому же, ты всегда можешь позволить себе полушутя поцапаться с Судзумией, чтобы дать выход чувствам. Мне, безобидному слуге, к сожалению, такая роскошь недоступна.

– Ну и кто тут ловелас?

Однако Коидзуми скривил губы на изящном лице:

– Слуга слугой, а не пора ли мне снять эту маску безобидного парня и отказаться от роли, которую я сам не знаю когда для себя создал? Стараться всегда держаться с одноклассниками вежливо – так утомительно.

Хочешь – снимай. Я лично возражать не собираюсь.

– Так не пойдёт. Мой нынешний облик полностью соответствует тому, каким Судзумия-сан хотела бы меня видеть. Всё же я какой-никакой эксперт в трактовке её желаний.

Коидзуми преувеличенно громко вздохнул:

– Уже из-за одного этого я очень завидую Асахине-сан. Ей не надо притворяться, достаточно лишь вести себя, как обычно.

– Ты же мне как-то говорил, что Асахина-сан, возможно, только играет свою роль?

– Ох, так ты правда мне поверил? Если у меня получилось завоевать твоё доверие, то все мои труды, возможно, были и не напрасны.

Самодоволен как всегда. Уже почти год прошёл, а его вычурная манера беседы так ничуть и не изменилась. Даже Нагато в глубине души стала немного другой, но ты всё тот же актёр, что и раньше. Асахине-сан меняться не нужно, и даже хорошо, что она остаётся прежней. Ведь я встречал ту, иную Асахину-сан, и знаю, что она всё равно повзрослеет физически и умственно – это предопределённый факт.

– Если я однажды начну вести себя иначе… – Коидзуми продолжал прилежно тереть окно, – это будет не слишком хороший знак. Мой долг – поддерживать статус-кво. Я уверен, тебе не хотелось бы видеть меня серьёзным.

– Да уж, совсем не хотелось бы. По мне, вполне достаточно, чтобы ты всё время улыбался и играл роль Харухиной золотой рыбки, доставая для неё всё необходимое и решая все проблемы. К тому же, мне интересно посмотреть, что ты там подготовил к поездке на эту гору. Удовлетворён?

– Наверное, это лучший комплимент на моей памяти. Благодарю за тёплые слова.

Не знаю, всерьёз он говорил или шутил, поскольку все слова Коидзуми превращались в туман на белом стекле.

Тем же вечером, позже…

Я разглядывал сонную мордочку Сямисэна, свернувшегося клубком на моей постели, и на душе у меня было тепло. Размышляя, откуда берётся это тепло, я как-то перешёл к мыслям о том, в чём разница между любовью и физическим желанием. Но только какие-то выводы минутным озарением вспыхнули в моей голове, как…

– Кён-кун! Тебя к телефону… тот же дядя, что вчера…

Моя сестра снова открывала дверь в мою комнату, держа в руках трубку.

Передав мне трубку, которая играла какую-то популярную мелодию, сестрёнка уселась на кровать и принялась тягать Сямисэна за усы.

– Сями, Сями… пушистый Сями, мурчащий Сями…

Я посмотрел на довольную сестрёнку, на беспечного Сямисэна, затем опять на сестрёнку, напевающую себе под нос, и поднёс трубку к уху. Да, о чём там я думал, когда меня отвлекли?

– Аллё?

– Это я.

Накагава, мой знакомый со средней школы, не смог сдержать беспокойство и сразу спросил:

– Ну как оно? Что сказала Нагато-сан? Пожалуйста, скажи мне. Как бы она не ответила, я уже собрался с духом. Ну же, Кён…!

Он вёл себя как кандидат на парламентское кресло, тревожащийся о результатах экcит-поллов.

– Извини, но всё обернулось не так, как мы рассчитывали.

Я помахал сестрёнке, прогоняя её и одновременно пытаясь говорить извиняющимся тоном:

– Она не будет ждать. Говорит, не может себе представить, как обернётся дело через десять лет, и не может ничего обещать… так она сказала.

Подробности слетали у меня с языка. «Но я могу встретиться с ним». Ужасно хотелось знать, как отреагирует Накагава на эти неожиданные слова Нагато…

– Да?

Голос Накагавы был на удивление спокоен,

– Как я и думал. Она не могла согласиться с первой попытки.

Я настойчиво махал рукой сестрёнке, которая напевала бессмыслицу себе под нос, и у сестры не осталось выбора, кроме как схватить Сямисэна и выйти из моей комнаты. Наверное, она хотела положить его спать у себя. И часа не пройдёт, как Сямисэн примчится назад ко мне с перепуганной мордой. Кошки часто не любят тех, кто слишком явно о них заботится.

Когда моя сестра ушла, я сжал трубку и принялся за допрос:

– Эй! И это всё, что ты можешь сказать, после того, как я зачитал ради тебя такое неприличное послание?

Если ты знал, что ничего не выйдет, то и не надо было просить меня выступить посредником!

– Везде есть свой порядок.

Тебе меньше всего позволено меня поучать, ты сам перескочил через знакомство сразу к предложению руки и сердца. Ты нарушил простейшие правила сёги: кто, по-твоему, ставит мат на первом ходу?

– Я полагаю, когда получаешь признание в любви от незнакомого человека, это выбивает из колеи.

Раз ты так полагаешь, то и молчал бы с самого начала. Сознательно наступать на мину станут только сапёры и психи.

– Но я надеялся, что Нагато-сан хотя бы немножко заинтересуется мною.

Так вот в чём заключался коварный план Накагавы. И действительно, Накагава был первым человеком, который заинтересовал Нагато. Такова оказалась чудовищная сила любопытства. Осмелюсь ручаться, что, как минимум, его бесстыдство на этой планете вне всякой конкуренции.

– Поэтому, Кён, я должен попросить тебя ещё об одном одолжении.

Ну что на этот раз? Мои товарищеские чувства скоро иссякнут.

– Ты знаешь, что в старшей школе я записался в команду по американскому футболу?

Неа, впервые слышу.

– Правда? Тогда послушай, поскольку это последняя моя просьба. У нас скоро товарищеский матч с командой американского футбола из другой школы для парней. Пожалуйста, приведи Нагато-сан посмотреть на этот матч. Разумеется, я буду в стартовом составе команды.

– И когда матч?

– Завтра.

Кажется, я уже говорил? Справляться даже с одним созданием вроде Харухи для меня было непросто. Ну почему у них всегда такой плотный график?

– Я ничего не могу поделать, если Нагато-сан не желает ждать меня десять лет. Мне остаётся только надеяться, что я смогу тронуть её своим героизмом.

Крайне убедительный вывод. Подумал бы хотя бы, каково всё это мне. Даже если тебе на меня наплевать, стоило бы прикинуть, что все, должно быть, ужасно заняты под конец года.

– Тебе завтра неудобно?

Да нет, не то чтобы мне было неудобно. Завтра я был свободен, как птица, и Нагато, почти наверняка, тоже. Так что мне вовсе не было неудобно. Чёрт, такими темпами мне и вправду придётся идти смотреть на твой героизм.

– Отлично, пожалуйста, приходи. Хоть матч и товарищеский, биться будем насмерть. Завтрашняя схватка – ежегодное состязание по американскому футболу между командами из моей и соседней школ. От результата зависит, как мы проведём Новый Год. Если проиграем, вместо зимних каникул нас ждёт ад. Покоя не будет даже в канун Нового Года и на первое число. Каждый день кроме обычных тренировок у нас будут лишь дополнительные тренировки.

Накагава говорил очень серьёзно, может быть, даже трагически. Но как по мне, всё это меня не касается. До конца года мне нужно было разобраться с горой проблемных дел, да и до поездки на снежные горы оставалось всего несколько дней.

– Кён, если ты занят, это не страшно. Тебе только нужно привести Нагато-сан. Это всё, о чём я прошу. Если она откажется, я действительно сдамся. Но пока остаётся шанс хотя бы в одну тысячную, я готов попробовать. Если не пытаться, мечты так и будут оставаться мечтами.

Да уж, ты умеешь громко говорить. А мой недостаток – неумение отказывать.

– Ну ладно.

Я упал на кровать и вздохнул, но вздох почему-то так и не раздался:

– Я позвоню потом Нагато.

Мне кажется, Нагато не откажет.

– Где твоя старшая школа? Если Нагато согласится, я её приведу.

Может, и ещё кого-нибудь приведу… ничего, если придут несколько человек?

– Спасибо, Кён! Я твой должник навеки.

Накагава бодро рассказал мне, как найти его школу, и во сколько начнётся жеребьёвка матча:

– Ты действительно просто прирождённый сват! Мне придётся нанять тебя тамадой на нашу свадьбу! Нет! Лучше я назову в честь тебя своего первого ребёнка…

– Пока.

Холодно попрощавшись, я повесил трубку. Если б я позволил Накагаве болтать и дальше, боюсь, скука уже проела бы дыры в моей голове.

Я бросил трубку домашнего телефона на кровать и подобрал мобильник, пытаясь найти номер Нагато в адресной книге.

Завтрашний день наступил очень скоро.

– Ну ты и тормоз! Как человек, назначивший встречу, может приходить последним? Ты вообще сам-то идти хочешь, или как?

Харухи тыкала в меня пальцем, широко улыбаясь. Дело было напротив знакомой станции, которая стала официальным местом для встреч «Бригады SOS». Оставшаяся троица – Нагато, Коидзуми и Асахина-сан – все тоже ждали меня.

Поначалу я собирался привести с собой лишь молчаливую органическую девочку-андроида, но, как я и говорил, нам двоим просто невозможно было пойти на игру в одиночестве. Какой бы крепкой ни была сеть, в ней всегда найдутся дыры. Если бы командирша бригады обнаружила, что мы отправились без неё, бог знает, какие сумасшедшие наказания она могла бы выдумать. От одних мыслей об этом у меня мурашки по коже. Ладно, я мог пригласить и всю троицу, так что, позвав Нагато, я принялся обзванивать всех остальных. Не знаю, почему они все согласились – либо у них действительно случайно выдалось свободное время, либо им просто стало интересно взглянуть на парня, влюбившегося в Нагато с первого взгляда.

Поскольку стояли зимние морозы, все были одеты в плотную одежду. Наряд Асахины-сан заслуживал внимания. В белом воротничке из искусственного меха, пушистом и лёгком, она была мила как маленький белый зайчик. Если уж влюбляться с первого взгляда, так в Асахину-сан.

Что касается Нагато, она надела поверх формы простое пальто-накидку и надвинула капюшон на голову. Как и следовало ожидать, созданная пришельцами девочка-кукла умела переносить такие земные морозы.

– …

Хотя ей предстояло встретиться с человеком, признавшимся в любви к ней, она всё равно не проявляла эмоций.

– Ну ладно, пойдём. Очень хочется посмотреть, на что этот парень похож. К тому же, я впервые иду на американский футбол.