Текст книги "Жить и умереть в Париже"
Автор книги: Надя Лоули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Она напоила Жан-Марка теплым травяным чаем с малиной и через двадцать минут по испарине, выступившей на его лбу, поняла, что температура спала. Сменив ему рубашку и прикрыв ставни, чтобы яркий дневной свет не резал глаза, она решила сбегать в магазин купить что-нибудь вкусненькое к ужину. Когда, уходя, она заглянула в спальню, Жан-Марк, укрывшись до подбородка одеялом, мирно улыбался во сне.
* * *
На следующий день, придя в агентство, Марина написала заявление об увольнении по собственному желанию. Для начальства это было неожиданностью. Объяснять Марина ничего не стала, просто сказала, что нашла другое место. Ее попросили неделю отработать и сдать все дела девочке-стажерке.
Она до сих пор до конца не верила в случившееся. Вечером Алик и Аркадий снова поджидали ее возле дверей агентства. Втроем они двинулись в сторону Больших Бульваров, приглядывая по дороге какое-нибудь тихое кафе, где можно спокойно поговорить, обсудить планы на будущее.
Когда они закончили ужинать и принялись за кофе, Аркадий перешел к делу. В конверте он вручил Марине аванс, втрое превышающий ее месячную зарплату. Потом передал документы с уже имеющимися сведениями о разыскиваемой ими русской женщине. Он напомнил, что речь идет о получении наследства и в случае удачи ее, кроме зарплаты, ждут приличные проценты. Официальные бумаги, заверенные московским нотариусом, следовало перевести и заверить у парижского нотариуса.
Уже на другой день Марина с интересом включилась в новое для нее дело. Живая, интересная работа, не то что бесконечные клиенты, компьютер, билеты, расчеты с утра до вечера, и так все семь лет. С ума можно сойти!
В обеденный перерыв Марина перевела все бумаги, позвонила в центральную мэрию, потом в префектуру полиции. Многое сразу же прояснилось, неизвестная русская приобрела очертания, появились старые адреса, имена, номера телефонов. Марина светилась радостью – Алик и Аркадий будут довольны.
Вечером после работы у нее было запланировано посещение магазина «Макс-Мара». Пару недель назад на презентации осенней коллекции она примеряла там прелестное шерстяное пальто цвета какао, объемное, легкое, с большим воротником и манжетами. Тогда эта покупка казалась недосягаемой из-за цены, и вот сегодня она сможет приобрести желанную вещь. Теперь ей, как никогда, хотелось быть красивой и привлекательной. Марина вспоминала руки Алика, его глаза совсем близко у своего лица, его губы – и ощущения, которые, как ей казалось, она уже давно успела позабыть, поднимались в ней горячей волной.
Аркадий и Алик оценили работу Марины на «отлично». Не прошло и трех дней, а у них уже было целое досье на «комсомолочку». И все совершенно легально! Стало известно также, что она владелица квартиры на набережной Президента Думера, которую сдает некой мадам Дювалье.
Они тут же решили проверить, что это за «мадам» и что это за квартира. Несколько вечеров подряд они в машине, взятой напрокат, дежурили напротив дома на набережной. И в первый же день заметили женщину, очень похожую на ту, что была изображена на старой фотографии.
В такую удачу трудно было поверить. Может, ошибка, ведь столько лет прошло. Они устроили слежку, и однажды днем им удалось сфотографировать предполагаемую Ольгу Азарову, когда та входила в ресторан в компании какого-то импозантного француза. Сомнения развеялись. Это была она.
Аркадий сразу сообщил в Москву о столь удачном продвижении дела. Что делать дальше? Ответ был следующий: не спешить, следить, себя не выдавать, самостоятельных действий не предпринимать. Самое главное – Ольга здесь и никуда от них не денется.
Марина оказалась просто сокровищем. Она нашла даже адрес и телефон бывшего мужа «комсомолки», оперного певца, который жил и работал в Страсбурге. Тоже хорошая зацепка на всякий случай. Теперь предстояло самое трудное: не вспугнуть Ольгу раньше времени. Надо было ждать, в то время как добыча – вот она, ходит рядом, осталось только хорошенько погонять ее по всем кругам страха, надежд и ожиданий, а там, глядишь, денежки будут принесены на тарелочке с голубой каемочкой, а не окажется наличных, так цены на недвижимость в Париже – ого-го! Деньги – вот первоочередная задача. А прикончить «комсомолку» они всегда успеют.
* * *
Неожиданно для самой себя Ольга спала всю ночь без кошмаров и страхов, глубоко и спокойно. После нескольких дней нервотрепки передышка в виде долгого и крепкого сна была просто спасением.
Она проснулась от необычной тишины и не сразу вспомнила, где находится. Потом увидела так и не погашенный ночник у кровати и, внутренне похолодев, все вспомнила. Но тут же заставила себя успокоиться, встала, подошла к окну: пустынная площадь, жандарм, стоящий у фонтана, редкие прохожие… Обычное французское захолустье.
Спустившись на первый этаж, в ресторан, она заказала себе завтрак. После хорошего сна у нее появился аппетит. Даже хозяин, проверяющий счета за конторкой, заметил, что вчерашняя ночная гостья выглядит сегодня значительно бодрее и увереннее в себе. Занятная дамочка, ничего не скажешь. Интересно, как ее занесло в их дыру… Но соваться с вопросами да советами здесь было не принято.
После завтрака она еще раз позвонила Жан-Марку. И опять безрезультатно. Такое длительное молчание уже стало пугать Ольгу… Что делать, если его действительно нет в Стасбурге? Зря она отказалась от предложенных ей в свое время ключей от квартиры.
Позвонить сестре Жан-Марка в Кольмар она не могла, записная книжка с телефонами осталась в Париже. Ехать в Кольмар только в надежде, что Моник располагает сведениями о брате? Тогда придется там задержаться, а этого Ольге не хотелось. Родня Жан-Марка не очень-то жаловала ее, и понять их, наверное, можно: для них Ольга оставалась чужой, иностранкой, в которую «бедный» Жан-Марк без памяти влюбился, на свою голову.
Она улыбнулась, вспомнив, как в первый раз, уже после свадьбы, на которую те демонстративно не приехали, муж привез ее знакомить со своей родней. Большая дружная и религиозная семья состояла из родителей, братьев, сестер, племянников, племянниц, дядей, тетушек, многочисленных кузенов и кузин – огромного клана, разбросанного по всему Эльзасу. Они были в шоке от выбора их «любимого, обожаемого, талантливого» Жан-Марка: вот глупость – жениться на иностранке, да еще из Восточной Европы! Воспитанные в духе протестантизма, сдержанные в проявлении чувств, они по темпераменту походили скорее на северных немцев, чем на французов (Жан-Марк был в семье исключением). Увидев яркую, словно голливудская дива, Ольгу, они сначала не могли привыкнуть к ней, а потом было уже поздно: Ольга ушла от Жан-Марка, чем вызвала еще больший взрыв негодования. И только с Моник, младшей из сестер, с которой Ольга успела подружиться, они до сих пор изредка перезванивались.
Нет, она не станет терять время в Кольмаре и поедет сразу в Страсбург. Там она зайдет в театр и, может быть, что-то прояснится. Но если в Страсбурге Жан-Марка нет, а в Японию она лететь не может, что тогда? Опять менять страну, город, объявлять об утере паспорта и все начинать сначала? Ну нет, только не это! Франция – ее вторая родина. Париж – ее дом. Этого она никому не уступит. Сейчас надо затаиться, выиграть время.
Расплатившись за ночлег и завтрак, подхватив сумку, Ольга под любопытствующими взглядами хозяина и работников гостиницы вышла на площадь. Машина стояла там, где она ее оставила, – на боковой улочке. Бросив вещи на заднее сиденье, Ольга решительно повернула ключ зажигания, развернулась и, сделав прощальный круг по площади, оставила позади и милую провинциальную гостиницу, и сам Сен-Шерон, давший ей возможность этой ночью перевести дух и собраться с силами.
* * *
Аркадий с ухмылкой наблюдал за своим приятелем. Ишь расфрантился, хвост распустил… Рубашки меняет каждый день, галстуки выбирает придирчиво. Эта парочка, кажется, совсем голову потеряла друг от друга. Аркадий следил за влюбленными Мариной и Аликом с отстраненным любопытством исследователя: никакой подобной романтики он не испытывал уже лет двадцать. Ни к чему это, только мешает и отношениям, и делам. Когда-то у него были жена, дочь. Сейчас девочка уже совсем взрослая и отца своего, наверно, не помнит даже. Подружки – это да, их у него было достаточно, и ни одна к нему серьезно не была привязана. Наверное, чувствовали, что нужны ему постольку-поскольку.
Алик – это другое. Впечатлительная натура… Вон как на стену лез, когда жена от него ушла и сына забрала, вспомнить смешно. Но ничего, потом подуспокоился. Этот роман с Мариной был, на памяти Аркадия, первым серьезным увлечением Алика за последние годы. Ну что ж… Сейчас это даже кстати. Ради Алика, а значит, и ради их общего дела Марина будет способна на многое. Так что пусть голубки воркуют. Он не станет до поры до времени мешать им.
Выйдя на балкон, Аркадий своими рыбьими холодными глазами смотрел вслед удаляющемуся Алику.
На площади Бланш, перед тем как спуститься в метро, Алик купил букет роз. Он придирчиво выбрал пять бархатисто-пурпурных полураскрывшихся бутонов и с такой нежностью взял их в руки и поднес к лицу, что продавщица засмеялась: даже в Париже, городе влюбленных, такое теперь нечасто увидишь.
Они договорились встретиться на Отель де Виль в шесть. Уже два дня, как Марина ушла с работы, и сейчас, приведя сынишку домой из школы и оставив его на попечение как-то на удивление присмиревшего мужа, была свободна.
Улыбаясь своим мыслям, Алик прохаживался по нарядной площади перед Ратушей. Солнечно, тепло, сверкают фонтаны, парижане после рабочего дня фланируют по улицам, заполняют бары и кафе.
Это было их первое настоящее свидание. Когда накануне Алик предложил Марине поужинать вдвоем, она не удивилась, не стала кокетничать и отнекиваться, а сразу и просто согласилась. Она уже поняла, что любит этого человека и доверяет ему. А если так, зачем лишние сложности, недомолвки. Она ничего не станет требовать, кроме того, что Алик может дать ей. Жизнь слишком коротка для радости, и много времени уже безвозвратно потеряно. Надо быть благодарным и с открытой душой принимать каждую минуту счастья.
Алик видел, как она поднялась из метро и, взмахнув рукой, быстро пошла ему навстречу. Они не стали ни о чем говорить, просто постояли несколько секунд обнявшись. Потом Алик отдал ей розы, взял за руку и они медленно двинулись вдоль набережной Сены в сторону Лувра.
Весь вечер они бродили по городу, заглядывали в кафе, катались на водном трамвайчике, слушали уличный оркестрик в Латинском квартале. Потом, спустившись к самой воде, стояли в сиреневых парижских сумерках у Нового моста и целовались, страстно, как в юности, словно боялись, что если отпустят друг друга, то потеряют навсегда.
Этим вечером, впервые за все время своего замужества, Марина не пришла домой. Маленькая гостиница «Риволи» у театра «Шатле» приютила их на ночь, и всю ночь они исступленно любили друг друга. Словно оторвавшийся листок, жизнь подхватила и закружила Марину, и она безропотно отдалась этому порыву, понимая, что пути назад уже нет.
* * *
В общем, все шло по плану. Игорь был доволен результатом: Ольга на крючке, ребята разыскали ее живой и невредимой. Теперь надо собрать максимальное количество информации о ней. Понять, на что, в смысле денег, он может рассчитывать. Надо, чтобы Ольга не наделала с перепугу глупостей. Чтобы поняла – с деньгами ей все равно придется расстаться. В противном случае она расстанется с жизнью.
А он, при идеальном раскладе, наконец-то раздаст долги, вложится в новое прибыльное дело (есть уже наметки) и вообще станет респектабельным господином, соответственно возрасту и положению. И тогда Андрей, этот чистоплюй со Смоленской площади, не будет долго раздумывать, прежде чем подать ему руку.
Аркадий тоже был доволен собой: они выследили Ольгу, узнали все ее маршруты, поняли примерный круг знакомств (тут она хлопот не доставила, знакомых у нее было негусто). Узнали, что у нее есть любовник, богатый француз из парижского предместья Сен-Клу, изредка Ольга оставалась там на ночь.
Прошла уже неделя с тех пор, как из гостиницы на Монмартре они перебрались в просторную трехкомнатную квартиру, которую Марина через агентство сняла в районе Дефанс, в нескольких минутах езды на машине от дома Ольги. За это время только дважды Марина ночевала дома, немногословно заметив компаньонам, что с мужем она все уладит сама.
Но вскоре они допустили серьезный промах – то ли месяц пребывания в Париже, атмосфера раскрепощенности и дружелюбия притупили бдительность, то ли самоуверенность Аркадия подвела. Рассказывая о случившемся Игорю, Аркадий с перепугу слегка подтасовал факты в свою пользу, что, впрочем, не меняло сути дела. А случилось так.
Однажды во время рутинной ежедневной слежки они следовали на своем, взятом напрокат «пежо» за машиной Ольги. И вскоре оказались на Вандомской площади, возле отеля «Риц». У входа Ольгу ждал ее французский друг. Припарковавшись, Аркадий и Алик вошли в холл отеля и сначала даже немного заробели: роскошный интерьер, обилие мужчин и женщин в вечерних туалетах… Некоторые из присутствующих сразу поднимались по застланной ковром лестнице выше, другие покупали билет на концерт, как поняли компаньоны, какой-то местной знаменитости.
Решив следовать за Ольгой и дальше, а также любопытства ради, они купили весьма недешевые входные билеты, а заодно в одном из многочисленных бутиков отеля галстуки, приличествующие случаю.
Потом, показав метрдотелю «корочки» на непонятном языке и сказав, что они представители прессы, попросили столик рядом с интересующими их людьми.
В банкетном зале с маленькой круглой сценой в центре было полно оживленно переговаривающейся публики. Похоже, здесь все знали друг друга. Стол, за который усадили Аркадия и Алика, находился совсем рядом со столом, за которым сидела Ольга в обществе своего друга и еще нескольких дам и мужчин. В общем, они оказались практически напротив Ольги и, знай язык, могли бы даже слышать, о чем ведется беседа за столом.
Первое отделение они чинно слушали джазовые импровизации, попивая шампанское, хотя с удовольствием дернули бы сейчас по сто пятьдесят своей, родимой. В перерыве оживленная беседа за Ольгиным столом возобновилась. Присутствующие подняли бокалы за ее здоровье, и вот тут Аркадия повело. То ли осторожность притупилась, то ли покуражиться захотелось над жертвой и не смог удержать себя, но только, глядя Ольге прямо в глаза, он тоже с улыбкой приподнял свой бокал…
К их удивлению, «жертва» поняла все сразу и правильно. За минуту до начала второй части вечера Ольга встала из-за стола и вышла. Через какое-то время ее друг, растерянно пожав плечами, последовал за ней, но вскоре вернулся один, явно расстроенный.
Поняв, что совершили ошибку, Аркадий и Алик почти опрометью, под удивленными взглядами посетителей и охраны, бросились из отеля. Но ни Ольги, ни ее машины на площади уже не было.
Через двадцать минут они уже были возле ее дома. Свет в окнах не горел. Аркадий спустился в паркинг. Машины не было на месте. Всю ночь и следующий день до обеда они прождали в машине под ее окнами. Безрезультатно. Ольга не появилась.
Злые, они вернулись в свою съемную квартиру. Подождав, когда Марина уйдет навещать сынишку, Аркадий и Алик начали строить планы по поимке беглянки, уже серьезно обеспокоенные ее исчезновением. Прикинув, что далеко в своем вечернем наряде, туфельках на шпильках и с сумочкой, куда, кроме губной помады, явно ничего не влезает, Ольга далеко не уйдет, они решили караулить ее возле дома и у особняка ее друга в Сен-Клу. Все сходилось к тому, что вдвоем им не управиться и надо подключать Марину, а значит, не сегодня завтра им придется хотя бы частично ввести ее в реальный курс дела.
* * *
Оказывается, домашнее хозяйство – это совсем не плохо, а походы в магазин за продуктами способны доставлять массу приятных минут, особенно если можно не экономить, а покупать все отменного качества и в любых количествах.
Выгружая на кухне из пакетов отборное мясо, свежайшую зелень, сыры, легкое столовое вино, душистую клубнику, Марина от избытка хорошего настроения по привычке тихонько мурлыкала что-то себе под нос. Алик и Аркадий ушли по делам, но в квартире все было убрано, все лежало на своих местах, в ванной на сушилке висели постиранные рубашки, пепельницы были вымыты. К этому Марина не привыкла: безалаберный муж-художник и маленький сын, все вокруг себя разбрасывающий, умудрялись после рабочего дня превращать ее на весь вечер в домработницу.
Марина с удовольствием начала готовить ужин: ребята придут усталые, голодные – им будет приятно. Она приняла правила новой жизни и знала, что, когда все более или менее устроится, она уйдет от мужа, заберет Кирилла к себе, и тогда будет полная гармония во всем и полное счастье.
Три-четыре раза в неделю она сама приводила мальчика из школы. Они гуляли, заходили в кафе, она баловала сына как могла, потому что чувствовала вину перед ним. Обеспокоенная ситуацией свекровь пару раз пыталась выйти на серьезный разговор с Мариной, но та ограничилась лишь телефонным объяснением. И свекровь потихоньку смирилась, понимая, в сущности, что сын ее в семейной жизни не подарок, а Марина имеет право на личное счастье.
Жизнь на съемной квартире текла довольно слаженно и дружно. Аркадий старался делать вид, что не замечает влюбленную пару, оставлял Марину и Алика наедине при первой же возможности. Но вовсе не из деликатности. Просто вид влюбленных, их сияющие глаза, нежность в каждой фразе, стремление прикоснуться друг к другу – все это ужасно раздражало его. А уж если вдруг Марина начинала вслух строить какие-то планы на будущее, он, пряча усмешку, отправлялся на балкон покурить.
Когда хлопнула входная дверь, у Марины дыхание перехватило от радости и она обернулась, чтобы встретиться взглядом с Аликом. Но увидела лишь его опущенные глаза и злое, серое лицо Аркадия.
Поняв, что случилась какая-то неприятность, она, ни о чем не спрашивая, позвала мужчин к столу. Общая беседа за ужином не клеилась, и Марина лишь переводила обеспокоенный взгляд с Аркадия на Алика.
После ужина Алик помог ей убрать со стола и вымыть посуду, потом обнял за плечи и сказал, что им нужно поговорить. Увидев ее встревоженное лицо, ласково улыбнулся и сказал, что ничего серьезного, это касается только работы.
Он увел Марину в их комнату, усадил на кровать и, держа за руки, точно боялся, что женщина может вскочить и убежать, осторожно подбирая слова, признался, что они не все до конца рассказали ей о делах в Париже. На самом деле они связаны с российскими органами безопасности, а Ольга, которую они наконец-то разыскали, вовсе не счастливая обладательница наследства. Она преступница, хладнокровно убившая человека и присвоившая чужие деньги. И сейчас, как никогда, они нуждаются в помощи Марины.
Когда Алик решился поднять глаза, то в первый момент испугался: лицо Марины было застывшим и белым, по щекам безостановочно катились слезы. Он сделал вид, что удивлен такой реакцией, начал целовать ее руки, говорить, что ничего противозаконного в их деятельности нет. Когда все закончится, они получат большие проценты, смогут даже купить в кредит небольшую квартирку где-нибудь в парижском предместье, заберут Кирилла и будут жить долго и счастливо…
Марина слушала и потерянно качала головой. Постепенно она успокоилась, вытерла слезы, притянула и прижала Алика к себе и сказала, что все хорошо: что бы там ни случилось, они всегда будут вместе.
Он так и не понял до конца, поверила ему Марина или нет.
* * *
На другой день, отправив Марину дежурить в Сен-Клу, они решили проникнуть в квартиру «комсомолки». Не исключено, что Ольга успокоилась и, не видя за собой слежки, преспокойно сидит дома. Вот будет случай объясниться по всем статьям. Похоже, девушка не дура, шум поднимать не станет. А не застанут Ольгу, так, может, найдут документы, которые помогут им в дальнейших поисках.
Аркадий, специалист по всякого рода взломам, прихватил с собой соответствующий инструмент. Через паркинг они прошли к запасной лестнице и спустя несколько минут, слегка запыхавшиеся после быстрого подъема, оказались в холле семнадцатого этажа.
Они позвонили, выждали немного, потом Аркадий, недолго повозившись с замком, бесшумно открыл дверь.
После беглого осмотра квартиры они прошли в спальню.
На кровати рядом с открытым чемоданом валялись платье и парик, на полу – туфли и театральная сумочка. Значит, после вечера в «Рице» Ольга все же побывала дома. Дорожная сумка была наполовину заполнена вещами. И куда же интересно мадам собралась? Как вовремя они, однако, здесь появились, еще день, и ищи ветра в поле.
Аркадий, отправив Алика караулить у двери, продолжал внимательно осматривать вещи, перебирать содержимое секретера. И вдруг среди бумаг, счетов, открыток он увидел Ольгин французский паспорт. На такую удачу Аркадий и рассчитывать не смел. Надо же, как прокололась осторожная «комсомолочка»! Теперь она от них точно никуда не денется.
Аркадий вышел в коридор, чтобы сообщить приятелю хорошую новость, но Алик, прильнув к глазку, предостерегающе поднял палец к губам: он отчетливо слышал шорох раскрываемых дверей лифта. Аркадий замер, вслушиваясь. Зрачки его совсем сузились от напряжения. Из лифта никто не выходил. За дверью была тишина.
Решительно оттолкнув Алика, Аркадий выскочил в холл и ринулся к лифту, но было поздно: перед самым его носом двери закрылись. Вот ведьма! Отчаянно матерясь, он ринулся вниз по запасной лестнице, уже понимая, что все напрасно: Ольга скорее всего оставила машину с другой стороны, на набережной, и, значит, они ее снова упустили.
* * *
Снова и снова Марина перебирала документы и вырезки из французских и русских газет, которые Алик предъявил ей в качестве бесспорного доказательства вины бывшей «комсомолки». Перечитывала запрос МИДа о без вести пропавшей гражданке России. Долго смотрела на фотографию улыбающейся светловолосой женщины.
Кто бы мог подумать: присвоила огромные деньги, убила своего любовника, живет как ни в чем не бывало под чужим именем, радуется жизни. Но вмешиваться в судьбу этой женщины Марине почему-то не хотелось…
Ближе к вечеру Аркадий и Алик вернулись опять расстроенные, однако с трофеями. После ужина они втроем уселись за стол, и Марина стала переводить бумаги, добытые в квартире Ольги. Их владелица не только проделала серьезную работу по запутыванию следов, но, как можно было предположить из бумаг, являлась владелицей нескольких объектов недвижимости на юге Франции. Бумаги, как сказала Марина, указывают и на то, что у Азаровой есть сейф и компьютер, по-видимому, в каком-то банке. Таким образом она может вести дела, по сути, из любой точки планеты.
На одной из открыток значился страсбургский адрес Ольгиного мужа. Впрочем, и адрес, и телефон уже несколько дней назад узнала для них Марина. Было еще несколько открыток, посланных им с гастролей из разных европейских городов. По их тону можно было предположить, что господин Дитрон до сих пор увлечен своей бывшей женой.
Среди бумаг они нашли фотографию, сделанную в каком-то театре. На ней Ольгу нежно обнимал за плечи полноватый, импозантный мужчина в концертном фраке. Судя по дате на обороте снимка, Ольга была сфотографирована с Жан-Марком Дитроном.
Еще обнаружились открытки от некой мадам из Кольмара, присланные по случаю праздников. Похоже, это была родственница Ольгиного бывшего мужа.
Аркадий телефонным звонком доложил Игорю об их находках, прежде всего о том, что наличие больших денег подтвердилось. И только после добавил, что Ольга опять сорвалась с крючка и направилась она, по косвенным данным, в Страсбург, к бывшему мужу.
Судя по злому выражению лица Аркадия, шеф был достаточно груб, когда неоднозначно дал понять, что не слишком-то доволен их работой. Игорь требовал активизировать поиск беглянки и не допускать больше сбоев, иначе это скажется на их гонораре.
Пока они собирали вещи, Марина узнала по телефону расписание поездов, и через два часа они уже были на Восточном вокзале.
* * *
Не доезжая до Страсбурга, Ольга сделала еще одну остановку, в небольшой пригородной деревушке Робертсо. До города оставалось около получаса езды. Телефон Жан-Марка не отвечал, а ехать к нему на квартиру, не зная, что ее там ждет, Ольга не хотела.
Побродив по улицам, она зашла в ресторан, где было довольно многолюдно: наступало время ужина. Ольга решила перекусить, хотя аппетита не было. Ей казалось теперь, что опасность подстерегает ее за каждым углом.
Равнодушно поедая дежурное рыбное блюдо, она представляла себе, как чужие люди хозяйничают в ее квартире, в ее убежище, в ее крепости, которую она считала неприступной. Ну хорошо, если подумать, то что они там смогут найти? Паспорт? Это да. Хранить его дома было серьезной ошибкой. Что еще? Драгоценности, ценные бумаги, компьютер с базой данных – все находится в маленьком офисе, который она снимает в помещении финансовой компании «Дасо-Бреге», куда, на правах акционерки, вложила некоторые ценные бумаги. Ключ от офиса и входной код есть только у нее и охраны. Ничего: так просто, голыми руками эти гости из прошлого ее не возьмут.
Покончив с ужином, она села в машину и через полчаса уже въезжала в вечерний, залитый огнями Страсбург.
Сколько раз Ольга бывала здесь, ведя «двойную» жизнь между Парижем и Страсбургом во время своего короткого замужества, и всегда что-то мешало ей в полной мере насладиться красотой этого города. Наверно, это происходило из-за психологического дискомфорта: ведь, в конце концов, она приезжала сюда к очень хорошему, милому, но все же не любимому ею по-настоящему человеку. Но сейчас, когда она проезжала мимо высочайшего в Европе собора, кружила по знакомым узким средневековым улочкам, ей казалось, что она встретилась со старым добрым другом.
Памятуя, как, убежав из России и желая затеряться, не быть на глазах, они с Владом всегда выбирали большие безликие современные отели с огромным количеством постояльцев, Ольга припарковала машину возле высокого застекленного здания «Хилтона».
Она взяла просторный одноместный номер, поднялась на пятый этаж, разложила свой нехитрый багаж, потом, приняв ванну, заказала горячий чай, легла на кровать, включила телевизор и немного успокоилась. Посередине какого-то фильма Ольга почувствовала, что глаза у нее слипаются. Она щелкнула пультом, погасила ночник у кровати и через секунду, измученная, обессиленная, уже спала тяжелым, с какими-то неясными, тревожными видениями сном.
Ей снился Влад. Вот они бегут по мокрому песку навстречу морской волне. Огромная живая стена сбивает их с ног, накрывает с головой и затягивает в пучину, все дальше и дальше от берега. Они пытаются выплыть, но волна снова накрывает их. Уже теряя силы, Ольга чувствует, что море выбрасывает ее на берег, а Влад остается там, в водяном смерче, и протягивает к ней руки.
В холодном поту Ольга проснулась, включила свет, села в кресло и закурила. Она поняла, что больше не заснет и надо что-то делать, иначе можно сойти с ума. Было около пяти часов утра.
* * *
Через четыре с половиной часа пути Марина, Аркадий и Алик вышли на широкую, пустынную в этот ранний час привокзальную площадь Страсбурга. После путешествия в сидячем вагоне все трое чувствовали себя усталыми и разбитыми. Прямо перед собой они увидели неоновую вывеску гостиницы «Холидей Инн» и не раздумывая направились к ней. Они сняли номер с двумя спальнями и общим холлом, решив сначала хорошенько выспаться, а уж потом во всех деталях обсудить дальнейший план действий.
Их волновало молчание бывшего мужа «комсомолки». Непонятно было, прослушал ли он сообщение, оставленное Мариной на автоответчике. Теперь телефон снова не отвечал. Здесь, как и в Париже, они решили применить тактику выжидания и выслеживания. Сегодня днем они возьмут напрокат машину, поедут по адресу Жан-Марка и начнут слежку. Каждые три-четыре часа они будут сменять друг друга: не имеет смысла сидеть в машине всей компанией, к тому же это может привлечь внимание прохожих и жильцов дома.
Аркадий, как руководитель операции, дал задание Марине взять в агентстве по прокату машин что-нибудь не слишком приметное, желательно с затемненными стеклами. Алик должен был закупить провизию на сутки (воду, фрукты, бутерброды), они не станут отвлекаться ни на минуту. Больше нельзя допускать ошибок.
Через час «фольксваген» старой модели неприметного серого цвета уже стоял неподалеку от дома Жан-Марка. Они решили ждать двое суток.
* * *
На другой день Жан-Марк почувствовал себя гораздо лучше. Температура спала, ему захотелось вернуться к себе, в привычную обстановку, к своим книгам, дискам с любимыми записями, к своей любимой чашке и своим любимым домашним тапочкам. Наверное, в глубине души он все же был неисправимый холостяк. Утром, после завтрака, который Аньес заставила его съесть в постели, Жан-Марк, воспользовавшись тем, что Аньес ушла в театр, не спеша собрался, укутал горло и, оставив на столе нежную записку, в которой благодарил за заботу и просил простить его, старого дурака, покинул маленькую уютную квартирку.
Расплатившись с таксистом, Жан-Марк зашел в небольшой супермаркет на первом этаже соседнего дома, купил молоко, мед, бананы и упаковку йогуртов. Вряд ли он сможет проглотить что-то еще: горло по-прежнему болело, и он боялся раздражать его грубой пищей.
Поднявшись к себе в квартиру, Жан-Марк включил автоответчик, и первое, что услышал, было сообщение от Ольги. Она говорила, что едет в Страсбург и нуждается в его помощи. То ли от волнения, то ли от того, что температура опять подскочила, Жан-Марк почувствовал сильный озноб. Он налил в ванну горячей воды и решил прогреться. В это время зазвонил телефон. Он поднял трубку. Это была Ольга.
* * *
Остаток ночи Ольга просидела с ногами в кресле, выкуривая сигарету за сигаретой. Спать она больше не могла. Мысли приходили одна отчаяннее другой. Интуиция подсказывала Ольге, что преследователи идут за ней следом, что они не отступят, слишком большие деньги поставлены на кон. Также она прекрасно понимала, что, получив деньги, эти люди не оставят ее в живых. В планы Игоря (а Ольга не сомневалась, что за всем стоит именно он) это явно не входит.
Она очнулась, когда уже окончательно рассвело и встало солнце. Ольга заставила себя принять душ. Завтракать она не могла, кусок не лез в горло. Ни на что уже не надеясь, набрала номер Жан-Марка. И вдруг в трубке раздался его голос.
От неожиданности и радости у нее перехватило дыхание. Господи, какое, оказывается, счастье услышать в трудную минуту близкого человека! Боясь выдать голосом волнение и напугать Жан-Марка, она сначала спросила, как его дела. Хрипя и прокашливаясь, Жан-Марк сказал, что только что прослушал ее сообщение, что болен, отключал телефон, какое-то время его не было дома. Но самое главное, что несколько дней назад на автоответчике оставила сообщение какая-то женщина, судя по едва уловимому акценту, ее бывшая соотечественница. Речь шла, кажется, о каких-то важных документах.